- спросила Бритта. - В письме этого не было написано.
Лассе немножко смутился.
- Ну, в чем-то они ведь должны лежать, - сказал он. Мальчики стали купаться, а мы - искать.
- Ну, получат они за эту железную коробку! - сказала Бритта.
В середине острова был каменистый холм, а на вершине было положено еще несколько камней, которых раньше здесь не было. Так что найти тайник было просто. Под этими камнями и в самом деле лежала заржавленная жестяная коробка. Мы открыли ее. В ней лежала записка: "Ха-ха-ха! Девчонкам можно вкрутить что угодно. Тот, кто жил в этом доме в старые времена".
Ранней весной сюда, на остров, привозили пастись злого барана из Норргордена. Он повсюду оставил свои маленькие твердые шарики. Мы набрали их несколько штук, положили в жестянку и написали новую записку на бумажке, которую прихватили с собой: "Вот он, ваш "настаящий жемчук"! Берегите его, ведь его сделал тот, кто жил на этом острове в старые времена".
Потом мы положили коробку назад, под камни, пошли к мальчишкам и сказали, что найти сокровище никак не могли.
- Поищите его, а мы пока искупаемся, - попросила Бритта.
Мальчики отнекивались, но потом все-таки поплелись к середине острова. Они собирались найти для нас тайник попроще. Мы прокрались за ними. Прятались за кустами, как индейцы.
Мальчишки подошли к холмику. Лассе достал жестяную коробку.
- Эти глупые девчонки даже такой легкий тайник найти не могут! - сказал он и потряс жестянку.
- Там что-то бренчит, - удивился Буссе.
Лассе открыл коробку и прочитал вслух записку.
- Мы должны отомстить! - воскликнул он.
Тут Бритта, Анна и я выскочили из кустов и захохотали до упаду. Мы сказали, что с самого начала знали, что все это выдумал Лассе. Это мы, конечно, им наврали, но для пущей важности сказали, что мы поняли, что мальчишки поняли, что мы поняли, что это придумал Лассе. Тогда мальчишки ответили... нет, мне все это даже не повторить... Они столько раз сказали слово "поняли", что можно было чокнуться. Потом мы купались у нашей пляжной скалы. Мальчишки обрызгали нас хорошенько. Да и мы постарались, ясное дело, обрызгать их как только могли.
После этого Лассе предложил играть в разбойников. Но сначала нужно было найти на острове подходящее разбойничье логово. Мы нашли старый сеновал. Сено там больше не хранили. Да и как в нем было что-то хранить? Потолок вовсе прохудился. Рядом с сеновалом растет высокая сосна. Мы решили, что этот сарай и будет нашим разбойничьим логовом. Лассе, конечно, стал предводителем
банды. Он сказал, что его зовут Робин Гуд14. Буссе был его помощником, и его звали Ринальдо Ринальдини. Лассе сказал, что мы будем грабить богатых и отдавать их добро бедным. Мы стали думать, кто же у нас богатый, и не придумали. И бедных у нас вроде тоже нет. Разве что Кристина из Лёвнесета.
Лассе то и дело посылал нас высматривать, не покажется ли вблизи острова вражеский разбойничий корабль. Мы карабкались по стене сарая, вылезали через дыру в потолке, цеплялись за ветки сосны и
поднимались по стволу. Я не осмеливалась карабкаться на самую верхушку, а Буссе, Лассе и Улле забирались туда. Бритта с Анной поднимались не выше меня.
Но даже мальчишки не заметили ни одного вражеского корабля, хотя смотрели на воду у самой верхушки сосны.
Лассе велел нам с Анной грести на материк и награбить немножко еды.
- Ограбьте кого-нибудь богатого! - приказал он.
Мы с Анной сели в лодку и поплыли. Но придумать, кого нам ограбить, мы так и не смогли. Тогда я пошла домой и спросила у мамы, нельзя ли мне немножко ограбить кладовку и взять еды с собой на остров, потому что мы с Буссе и Лассе не придем к обеду. Мама мне позволила. В кладовке я нашла оладьи, печенные на сале, жареную колбасу и холодную картошку. И еще я сделала много бутербродов с сыром. Все это я положила в корзинку. А мама дала мне десять булочек, горячих, только что из печки, и большую бутылку молока. Потом я забежала за Анной. У нее была тоже приготовлена целая корзинка еды: котлеты, холодная свинина, целый каравай хлеба, бутылка киселя и шесть ломтей рисового рулета.
Мы вернулись в разбойничье логово и разложили еду. Лассе был очень доволен.
- Молодцы! - сказал он. - Вы грабили с риском для жизни?
Мы с Анной точно не знали, что отвечать. Но на всякий случай сказали, что немножко рисковали жизнью, когда грабили еду.
- Молодцы! - повторил Лассе.
Вместо стола у нас был большой плоский камень, лежавший рядом с разбойничьим логовом. Мы легли вокруг него на живот и принялись за еду. Только у нас разыгрался аппетит, как Буссе вдруг сказал:
14 Главный герой романа Вальтера Скотта с одноименным названием.
- Послушай-ка, Робин Гуд! Ты говорил, что надо отдавать бедным награбленное добро! Тогда что же ты лежишь и лопаешь всю еду сам?
- А я и есть бедный, - ответил Лассе и взял еще оладышек.
Бутылку с молоком и бутылку с киселем мы пустили по кругу. Каждый делал глоток, запивая еду. Мы съели все, кроме двух бутербродов с сыром, которые спрятали в разбойничьем логове.
Ой, до чего же весело было в тот день на острове! Мы купались много-много раз и лазили по деревьям. Потом мы разделились на две банды. Мы с Анной и Бриттой были одна банда, а мальчишки другая. Мы жили в разбойничьем логове и защищали его от банды мальчишек. Вместо ружей у нас понарошку были палки. Бритта стояла на карауле у дверей. Анна наблюдала через окно, а я выглядывала в дыру на потолке. Но мне скоро надоело там торчать. Я спустилась вниз и встала рядом с Анной. И подумать только! Мальчишки влезли по задней стене, где мы не могли их видеть, неожиданно прыгнули вниз через дыру в потолке, взяли нас в плен и пообещали расстрелять. Но как раз когда они собрались нас расстреливать, Лассе крикнул:
- Вражеский флот на горизонте!
Это был наш работник Оскар. Он приплыл на лодке, чтобы забрать нас домой. Оскар сказал, что уже девять вечера.
- Что же вы, мелюзга, допоздна здесь обретаетесь? Неужто вам невдомек, что давно пора домой? Надо же, а мы и знать не знали, что уже так поздно!
- Что же, вам никогда есть не хочется? - сердито спросил Оскар. И тут я вдруг почувствовала, что немножко проголодалась.
Мама с папой давно поужинали. Но на кухонном столе нас ждали бутерброды, молоко и яйца.
МЫ С АННОЙ РАДУЕМ ЛЮДЕЙ
Когда этой осенью мы снова пошли в школу, фрёкен как-то на уроке сказала, что мы всегда должны стараться радовать людей и никогда не делать того, что их огорчает. В тот же день мы с Анной сидели после обеда на кухонном крылечке и болтали. И решили тут же начать радовать людей. Но вся беда была в том, что мы не знали, как это делать. Мы решили начать с нашей горничной Агды и пошли к ней в кухню. Она мыла пол.
- Не ходите по полу, пока он не высох, - сказала она.
- Агда, что нам сделать, чтобы порадовать тебя, скажи нам.
- Если вы уберетесь отсюда и не будете мешать мне, я буду очень рада, - ответила она. Мы вышли из кухни. Так радовать людей было вовсе не интересно.
Мама рвала в саду яблоки. Я подошла к ней и спросила:
- Мама, скажи, что мне делать, чтобы тебя порадовать?
- Я и так рада! - ответила она.
Я расстроилась, но решила не сдаваться и снова спросила:
- А что мне делать, чтобы ты еще больше обрадовалась?
- Ничего делать не надо. Просто будь по-прежнему моей маленькой доброй девочкой. И я всегда буду рада.
Я пошла назад к Анне и сказала, что фрёкен и понятия не имеет, как трудно кого-нибудь обрадовать.
- Давай попробуем обрадовать дедушку, - предложила Анна. И мы пошли к дедушке.
- Никак мои маленькие друзья ко мне пожаловали? - сказал дедушка. - Я вам очень рад!
Вот обида! Опять не повезло! Стоило нам только открыть дверь и войти в комнату, как дедушка уже обрадовался. Значит, нам и делать для этого ничего было не надо.
- Нет, дедушка! - воскликнула Анна. - Не говори, что ты уже обрадовался. Мы хотим сделать что- нибудь, чтобы тебя обрадовать. Ты должен помочь нам и что-нибудь придумать. Ведь фрёкен велела нам радовать людей.
- Ну, тогда вы, может быть, почитаете мне газету? - сказал дедушка.
Ну конечно, почитать мы ему могли. Но что в этом замечательного? Ведь мы так часто ему читали. Тут Анна вдруг сказала:
- Бедный дедушка, ты все время сидишь в этой комнате. Ты, наверное, обрадуешься, если мы поведем тебя на прогулку?
С виду дедушка не очень обрадовался этой выдумке, но все же обещал пойти прогуляться с нами. И мы пошли. Мы с Анной взяли его под руки с двух сторон и повели его, ведь сам он не видел, куда идти. Мы прошли по Буллербю и все время болтали, рассказывали ему про то, что видели. Поднялся ветер, немножко закапал дождик, но нам было все равно, мы во что бы то ни стало решили порадовать
дедушку.
Но дедушка вдруг сказал:
- А не кажется ли вам, что хватит гулять? Я хочу отдохнуть на своей постели.
Мы проводили дедушку к нему в комнату. Он сразу же разделся и лег в постель, хотя было еще рано. Анна хорошенько укрыла его. У дедушки был немного усталый вид. Перед тем как нам уйти, Анна спросила:
- Дедушка, а что тебе сегодня понравилось больше всего?
Мы думали, что он скажет: прогулка. А дедушка ответил:
- Самым приятным за весь день было завалиться наконец на свою мягкую постель. Потому что я устал и мне как-то не по себе.
Потом мы с Анной пошли учить уроки, больше радовать людей в этот день нам было некогда. Вообще-то мы не были уверены, что сумели порадовать людей. Поэтому мы решили на следующий день спросить фрёкен, как это нужно делать. Фрёкен сказала, что для этого нужно очень немного. Например, спеть песенку кому-нибудь одинокому или больному, подарить кому-нибудь цветочек, кому цветов
никогда не дарили, или поговорить ласково с кем-нибудь тихим и застенчивым.
Мы с Анной решили попробовать еще раз. После обеда я услышала, как Агда говорила маме, что
Кристина из Левнесета заболела. Я сразу побежала к Анне и сказала:
- Вот повезло нам! Кристина из Левнесета заболела. Пошли к ней, споем ей песню!
Кристина и в самом деле обрадовалась, увидев нас. И все же она, наверно, удивилась, что мы не принесли с собой корзинку. Ведь мы всегда приносили ей что-нибудь в корзинке. Но мы решили, что она сильно обрадуется, как только мы запоем.
- Мы тебе споем что-нибудь, Кристина, - сказали мы.
- Споете? - удивилась Кристина. - А зачем?
- Чтобы тебя порадовать.
- Вот как? Ну, спойте, пожалуй, - ответила Кристина.
И мы запели на весь дом "Бургомистр Мунте". Потом спели "Бушует северный ветер", все четыре куплета. Мне не показалось, что от наших песен Кристине стало веселее. Тогда мы спели еще "Прощай, отец", "Спи, ива молодая", "В лачуге рыбак" и еще несколько песен. Но развеселить Кристину никак не могли. Мы с Анной почти охрипли, но решили продолжать петь, пока не обрадуем Кристину хорошенько. Только мы собрались спеть еще "Милая черная Сара", но тут Кристина с трудом встала с кровати и сказала:
- Ну, вы пойте сколько пожелаете! А я покуда выйду.
Тогда мы с Анной решили, что хватит стараться, попрощались с Кристиной и ушли.
- Может, нам лучше бы подарить кому-нибудь цветы, кому их никогда не дарили, - предложила Анна. Мы стали думать, кому бы их подарить. И вдруг мы увидели Оскара, нашего работника, который шел
в хлев. Мы догнали его, и я спросила:
- Оскар, тебе когда-нибудь дарили цветы?
- Ну уж нет, я ведь еще не умер, - ответил Оскар.
Бедняжка, он думал, что цветы дарят только на похороны. Анна радостно поглядела на меня, ведь мы уже нашли человека, которому никогда не дарили цветы. Мы тут же побежали на норргорденский выгон и нарвали букет вереска. Букет получился очень красивый, и мы понесли его в хлев. Оскар толкал тележку с навозом, чтобы выкинуть навоз на навозную кучу рядом с хлевом.
- Оскар! Мы хотим подарить тебе цветы, - сказали мы и протянули ему букет. - На!
Сначала Оскар подумал, что мы смеемся над ним, и не хотел брать букет. Но мы сказали, что он должен взять его, и он взял. Немного погодя, когда Анна и я искали убежавшего кролика и пробегали мимо навозной кучи, то увидали на ней букет Оскара.
- По-моему, наша фрёкен ошибается, - сказала Анна.
Мы решили, что больше не будем стараться. Но к вечеру, когда мы с Анной пришли к нам в кухню, там сидел один человек. Вид у него был какой-то застенчивый. Это был Свенссон из Стуббенэсета. Он хотел купить у нас поросенка. Буссе и Лассе побежали за папой, который пахал в поле. А Свенссон сидел у нас в кухне и ждал папу. Анна отвела меня в угол и шепнула:
- Верно, ведь он какой-то застенчивый и растерянный? Может, нам попробовать еще разок? Давай поговорим с ним, подбодрим его, как советовала фрёкен.
Я согласилась. Мы с Анной можем болтать без умолку. А вот когда нужно было поговорить со Свенссон ом и порадовать его, мы никак не могли придумать, что ему сказать. Я думала, думала и под конец сказала:
- Сегодня хорошая погода.
- Да, - согласился Свенссон.
Наступило молчание. Немного погодя я опять сказала:
- Хорошая была вчера погода.
- Да, - снова согласился Свенссон.
И тут во двор вошел папа, а Свенссон встал и пошел к двери. Выйдя в сени, он снова приоткрыл дверь, сунул голову в кухню и сказал, весело улыбаясь:
- А какая погода была позавчера?
- Может, мы все-таки его немножко обрадовали, - сказала Анна погодя.
- Может, и обрадовали. Но только я в это больше не играю. Не собираюсь больше никого радовать.
И все-таки я это сделала. И Анна тоже. Потому что на следующий день фрёкен рассказала, что одна девочка из нашего класса, которую зовут Марта, долго не придет в школу. Она тяжело заболела, и ей придется лежать в постели много месяцев. Вечером я долго не могла уснуть, лежала в постели и думала о Марте. И решила, что отдам ей Беллу, свою лучшую куклу. Ведь я знала, что у Марты нет вовсе никаких игрушек.
Утром я рассказала Анне, что решила отдать Мэрте свою куклу. Тогда Анна сбегала домой и принесла свою лучшую книжку сказок. После уроков мы побежали к Мэрте. Она лежала в постели такая бледная. Мы положили Беллу и книжку ей на одеяло и сказали, что дарим ей и куклу, и сказки. Я никогда еще не видела, чтобы кто-нибудь так обрадовался, как Марта. Ой-ой-ой! До чего же она обрадовалась! Она обняла Беллу и книжку и стала весело смеяться. Потом она позвала свою маму и показала ей подарки.
Когда мы вышли из дома, где живет Марта, я сказала Анне:
- Вот видишь, мы все-таки обрадовали человека, хотя и не собирались этого делать. Анна удивилась и ответила:
- И в самом деле обрадовали! И добавила:
- Хорошо, что мы не стали ей петь вместо подарков. По-моему, люди больше радуются, когда им дарят куклы и книги.
- Да, по крайней мере, дети, - согласилась я.
ДЕДУШКЕ ИСПОЛНЯЕТСЯ ВОСЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ
В прошлое воскресенье дедушке исполнилось восемьдесят лет. В этот день мы все в Буллербю встали рано. Уже в восемь утра все мы отправились к дедушке: папа, мама, Лассе, Буссе и я, Агда и Оскар из Меллангордена, дядя Нильс, тетя Лиса, Улле и даже Черстин из Сёргордена и, ясное дело, все из Норргордена. Тетя Грета, мама Бритты и Анны, приготовила поднос с кофе и всяким вкусным угощением. А мы все принесли дедушке цветы.
Дедушка уже поднялся с постели и сидел в кресле-качалке, такой нарядный и добрый. Мы, дети, спели ему песню, а дядя Эрик сказал речь. В конце его речи были такие слова: "Ни у кого на свете нет такого папы, как у меня". Тогда дедушка заплакал, и слезы капали ему на бороду. Я тоже чуть не заплакала.
Целый день дедушка получал письма, цветы и телеграммы.
- Охо-хо, хо-хо! - повторял дедушка. - Подумать только, что люди помнят меня, старика!
А мы, дети, оставались весь день у дедушки. Нам было так интересно читать ему письма и телеграммы.
Не знаю, сколько раз за свой день рождения дедушка сказал "охо-хо, хо-хо". Он сидел молча в кресле-качалке и только иногда повторял:
- Подумать только, до чего же я стар, восемьдесят лет! Охо-хо, хо-хо!
Когда дедушка сказал это в пятый раз, Анна подбежала к нему, взяла его за руку и попросила:
- Дедушка, обещай, что ты никогда не умрешь!
Но дедушка на это ей ничего не ответил, а только похлопал Анну по щеке и сказал:
- Ах ты, дружочек мой, дружочек мой!
Когда дедушка получил все письма и телеграммы, мы стали читать ему газету. И надо же! В газете, в одном месте, было написано: "В воскресенье, восемнадцатого октября, исполняется восемьдесят лет бывшему владельцу усадьбы Норргорден в Буллербю Андерсу Юхану Андерссону".
Мы прочитали это дедушке, а он закивал с довольным видом и сказал:
- Вот как! Стало быть, обо мне и в газете написали? Охо-хо, хо-хо!
Правда, я никак не могла понять, что бывший владелец усадьбы Андерс Юхан Андерссон и есть дедушка. Лучше бы написали: "Дедушке из Буллербю исполняется в воскресенье восемьдесят лет".
Мы прочитали дедушке всю газету. Но он несколько раз просил нас прочитать снова про владельца усадьбы. Между прочим, в газете было написано про разные печальные вещи - про войну.
- Надо же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Лассе немножко смутился.
- Ну, в чем-то они ведь должны лежать, - сказал он. Мальчики стали купаться, а мы - искать.
- Ну, получат они за эту железную коробку! - сказала Бритта.
В середине острова был каменистый холм, а на вершине было положено еще несколько камней, которых раньше здесь не было. Так что найти тайник было просто. Под этими камнями и в самом деле лежала заржавленная жестяная коробка. Мы открыли ее. В ней лежала записка: "Ха-ха-ха! Девчонкам можно вкрутить что угодно. Тот, кто жил в этом доме в старые времена".
Ранней весной сюда, на остров, привозили пастись злого барана из Норргордена. Он повсюду оставил свои маленькие твердые шарики. Мы набрали их несколько штук, положили в жестянку и написали новую записку на бумажке, которую прихватили с собой: "Вот он, ваш "настаящий жемчук"! Берегите его, ведь его сделал тот, кто жил на этом острове в старые времена".
Потом мы положили коробку назад, под камни, пошли к мальчишкам и сказали, что найти сокровище никак не могли.
- Поищите его, а мы пока искупаемся, - попросила Бритта.
Мальчики отнекивались, но потом все-таки поплелись к середине острова. Они собирались найти для нас тайник попроще. Мы прокрались за ними. Прятались за кустами, как индейцы.
Мальчишки подошли к холмику. Лассе достал жестяную коробку.
- Эти глупые девчонки даже такой легкий тайник найти не могут! - сказал он и потряс жестянку.
- Там что-то бренчит, - удивился Буссе.
Лассе открыл коробку и прочитал вслух записку.
- Мы должны отомстить! - воскликнул он.
Тут Бритта, Анна и я выскочили из кустов и захохотали до упаду. Мы сказали, что с самого начала знали, что все это выдумал Лассе. Это мы, конечно, им наврали, но для пущей важности сказали, что мы поняли, что мальчишки поняли, что мы поняли, что это придумал Лассе. Тогда мальчишки ответили... нет, мне все это даже не повторить... Они столько раз сказали слово "поняли", что можно было чокнуться. Потом мы купались у нашей пляжной скалы. Мальчишки обрызгали нас хорошенько. Да и мы постарались, ясное дело, обрызгать их как только могли.
После этого Лассе предложил играть в разбойников. Но сначала нужно было найти на острове подходящее разбойничье логово. Мы нашли старый сеновал. Сено там больше не хранили. Да и как в нем было что-то хранить? Потолок вовсе прохудился. Рядом с сеновалом растет высокая сосна. Мы решили, что этот сарай и будет нашим разбойничьим логовом. Лассе, конечно, стал предводителем
банды. Он сказал, что его зовут Робин Гуд14. Буссе был его помощником, и его звали Ринальдо Ринальдини. Лассе сказал, что мы будем грабить богатых и отдавать их добро бедным. Мы стали думать, кто же у нас богатый, и не придумали. И бедных у нас вроде тоже нет. Разве что Кристина из Лёвнесета.
Лассе то и дело посылал нас высматривать, не покажется ли вблизи острова вражеский разбойничий корабль. Мы карабкались по стене сарая, вылезали через дыру в потолке, цеплялись за ветки сосны и
поднимались по стволу. Я не осмеливалась карабкаться на самую верхушку, а Буссе, Лассе и Улле забирались туда. Бритта с Анной поднимались не выше меня.
Но даже мальчишки не заметили ни одного вражеского корабля, хотя смотрели на воду у самой верхушки сосны.
Лассе велел нам с Анной грести на материк и награбить немножко еды.
- Ограбьте кого-нибудь богатого! - приказал он.
Мы с Анной сели в лодку и поплыли. Но придумать, кого нам ограбить, мы так и не смогли. Тогда я пошла домой и спросила у мамы, нельзя ли мне немножко ограбить кладовку и взять еды с собой на остров, потому что мы с Буссе и Лассе не придем к обеду. Мама мне позволила. В кладовке я нашла оладьи, печенные на сале, жареную колбасу и холодную картошку. И еще я сделала много бутербродов с сыром. Все это я положила в корзинку. А мама дала мне десять булочек, горячих, только что из печки, и большую бутылку молока. Потом я забежала за Анной. У нее была тоже приготовлена целая корзинка еды: котлеты, холодная свинина, целый каравай хлеба, бутылка киселя и шесть ломтей рисового рулета.
Мы вернулись в разбойничье логово и разложили еду. Лассе был очень доволен.
- Молодцы! - сказал он. - Вы грабили с риском для жизни?
Мы с Анной точно не знали, что отвечать. Но на всякий случай сказали, что немножко рисковали жизнью, когда грабили еду.
- Молодцы! - повторил Лассе.
Вместо стола у нас был большой плоский камень, лежавший рядом с разбойничьим логовом. Мы легли вокруг него на живот и принялись за еду. Только у нас разыгрался аппетит, как Буссе вдруг сказал:
14 Главный герой романа Вальтера Скотта с одноименным названием.
- Послушай-ка, Робин Гуд! Ты говорил, что надо отдавать бедным награбленное добро! Тогда что же ты лежишь и лопаешь всю еду сам?
- А я и есть бедный, - ответил Лассе и взял еще оладышек.
Бутылку с молоком и бутылку с киселем мы пустили по кругу. Каждый делал глоток, запивая еду. Мы съели все, кроме двух бутербродов с сыром, которые спрятали в разбойничьем логове.
Ой, до чего же весело было в тот день на острове! Мы купались много-много раз и лазили по деревьям. Потом мы разделились на две банды. Мы с Анной и Бриттой были одна банда, а мальчишки другая. Мы жили в разбойничьем логове и защищали его от банды мальчишек. Вместо ружей у нас понарошку были палки. Бритта стояла на карауле у дверей. Анна наблюдала через окно, а я выглядывала в дыру на потолке. Но мне скоро надоело там торчать. Я спустилась вниз и встала рядом с Анной. И подумать только! Мальчишки влезли по задней стене, где мы не могли их видеть, неожиданно прыгнули вниз через дыру в потолке, взяли нас в плен и пообещали расстрелять. Но как раз когда они собрались нас расстреливать, Лассе крикнул:
- Вражеский флот на горизонте!
Это был наш работник Оскар. Он приплыл на лодке, чтобы забрать нас домой. Оскар сказал, что уже девять вечера.
- Что же вы, мелюзга, допоздна здесь обретаетесь? Неужто вам невдомек, что давно пора домой? Надо же, а мы и знать не знали, что уже так поздно!
- Что же, вам никогда есть не хочется? - сердито спросил Оскар. И тут я вдруг почувствовала, что немножко проголодалась.
Мама с папой давно поужинали. Но на кухонном столе нас ждали бутерброды, молоко и яйца.
МЫ С АННОЙ РАДУЕМ ЛЮДЕЙ
Когда этой осенью мы снова пошли в школу, фрёкен как-то на уроке сказала, что мы всегда должны стараться радовать людей и никогда не делать того, что их огорчает. В тот же день мы с Анной сидели после обеда на кухонном крылечке и болтали. И решили тут же начать радовать людей. Но вся беда была в том, что мы не знали, как это делать. Мы решили начать с нашей горничной Агды и пошли к ней в кухню. Она мыла пол.
- Не ходите по полу, пока он не высох, - сказала она.
- Агда, что нам сделать, чтобы порадовать тебя, скажи нам.
- Если вы уберетесь отсюда и не будете мешать мне, я буду очень рада, - ответила она. Мы вышли из кухни. Так радовать людей было вовсе не интересно.
Мама рвала в саду яблоки. Я подошла к ней и спросила:
- Мама, скажи, что мне делать, чтобы тебя порадовать?
- Я и так рада! - ответила она.
Я расстроилась, но решила не сдаваться и снова спросила:
- А что мне делать, чтобы ты еще больше обрадовалась?
- Ничего делать не надо. Просто будь по-прежнему моей маленькой доброй девочкой. И я всегда буду рада.
Я пошла назад к Анне и сказала, что фрёкен и понятия не имеет, как трудно кого-нибудь обрадовать.
- Давай попробуем обрадовать дедушку, - предложила Анна. И мы пошли к дедушке.
- Никак мои маленькие друзья ко мне пожаловали? - сказал дедушка. - Я вам очень рад!
Вот обида! Опять не повезло! Стоило нам только открыть дверь и войти в комнату, как дедушка уже обрадовался. Значит, нам и делать для этого ничего было не надо.
- Нет, дедушка! - воскликнула Анна. - Не говори, что ты уже обрадовался. Мы хотим сделать что- нибудь, чтобы тебя обрадовать. Ты должен помочь нам и что-нибудь придумать. Ведь фрёкен велела нам радовать людей.
- Ну, тогда вы, может быть, почитаете мне газету? - сказал дедушка.
Ну конечно, почитать мы ему могли. Но что в этом замечательного? Ведь мы так часто ему читали. Тут Анна вдруг сказала:
- Бедный дедушка, ты все время сидишь в этой комнате. Ты, наверное, обрадуешься, если мы поведем тебя на прогулку?
С виду дедушка не очень обрадовался этой выдумке, но все же обещал пойти прогуляться с нами. И мы пошли. Мы с Анной взяли его под руки с двух сторон и повели его, ведь сам он не видел, куда идти. Мы прошли по Буллербю и все время болтали, рассказывали ему про то, что видели. Поднялся ветер, немножко закапал дождик, но нам было все равно, мы во что бы то ни стало решили порадовать
дедушку.
Но дедушка вдруг сказал:
- А не кажется ли вам, что хватит гулять? Я хочу отдохнуть на своей постели.
Мы проводили дедушку к нему в комнату. Он сразу же разделся и лег в постель, хотя было еще рано. Анна хорошенько укрыла его. У дедушки был немного усталый вид. Перед тем как нам уйти, Анна спросила:
- Дедушка, а что тебе сегодня понравилось больше всего?
Мы думали, что он скажет: прогулка. А дедушка ответил:
- Самым приятным за весь день было завалиться наконец на свою мягкую постель. Потому что я устал и мне как-то не по себе.
Потом мы с Анной пошли учить уроки, больше радовать людей в этот день нам было некогда. Вообще-то мы не были уверены, что сумели порадовать людей. Поэтому мы решили на следующий день спросить фрёкен, как это нужно делать. Фрёкен сказала, что для этого нужно очень немного. Например, спеть песенку кому-нибудь одинокому или больному, подарить кому-нибудь цветочек, кому цветов
никогда не дарили, или поговорить ласково с кем-нибудь тихим и застенчивым.
Мы с Анной решили попробовать еще раз. После обеда я услышала, как Агда говорила маме, что
Кристина из Левнесета заболела. Я сразу побежала к Анне и сказала:
- Вот повезло нам! Кристина из Левнесета заболела. Пошли к ней, споем ей песню!
Кристина и в самом деле обрадовалась, увидев нас. И все же она, наверно, удивилась, что мы не принесли с собой корзинку. Ведь мы всегда приносили ей что-нибудь в корзинке. Но мы решили, что она сильно обрадуется, как только мы запоем.
- Мы тебе споем что-нибудь, Кристина, - сказали мы.
- Споете? - удивилась Кристина. - А зачем?
- Чтобы тебя порадовать.
- Вот как? Ну, спойте, пожалуй, - ответила Кристина.
И мы запели на весь дом "Бургомистр Мунте". Потом спели "Бушует северный ветер", все четыре куплета. Мне не показалось, что от наших песен Кристине стало веселее. Тогда мы спели еще "Прощай, отец", "Спи, ива молодая", "В лачуге рыбак" и еще несколько песен. Но развеселить Кристину никак не могли. Мы с Анной почти охрипли, но решили продолжать петь, пока не обрадуем Кристину хорошенько. Только мы собрались спеть еще "Милая черная Сара", но тут Кристина с трудом встала с кровати и сказала:
- Ну, вы пойте сколько пожелаете! А я покуда выйду.
Тогда мы с Анной решили, что хватит стараться, попрощались с Кристиной и ушли.
- Может, нам лучше бы подарить кому-нибудь цветы, кому их никогда не дарили, - предложила Анна. Мы стали думать, кому бы их подарить. И вдруг мы увидели Оскара, нашего работника, который шел
в хлев. Мы догнали его, и я спросила:
- Оскар, тебе когда-нибудь дарили цветы?
- Ну уж нет, я ведь еще не умер, - ответил Оскар.
Бедняжка, он думал, что цветы дарят только на похороны. Анна радостно поглядела на меня, ведь мы уже нашли человека, которому никогда не дарили цветы. Мы тут же побежали на норргорденский выгон и нарвали букет вереска. Букет получился очень красивый, и мы понесли его в хлев. Оскар толкал тележку с навозом, чтобы выкинуть навоз на навозную кучу рядом с хлевом.
- Оскар! Мы хотим подарить тебе цветы, - сказали мы и протянули ему букет. - На!
Сначала Оскар подумал, что мы смеемся над ним, и не хотел брать букет. Но мы сказали, что он должен взять его, и он взял. Немного погодя, когда Анна и я искали убежавшего кролика и пробегали мимо навозной кучи, то увидали на ней букет Оскара.
- По-моему, наша фрёкен ошибается, - сказала Анна.
Мы решили, что больше не будем стараться. Но к вечеру, когда мы с Анной пришли к нам в кухню, там сидел один человек. Вид у него был какой-то застенчивый. Это был Свенссон из Стуббенэсета. Он хотел купить у нас поросенка. Буссе и Лассе побежали за папой, который пахал в поле. А Свенссон сидел у нас в кухне и ждал папу. Анна отвела меня в угол и шепнула:
- Верно, ведь он какой-то застенчивый и растерянный? Может, нам попробовать еще разок? Давай поговорим с ним, подбодрим его, как советовала фрёкен.
Я согласилась. Мы с Анной можем болтать без умолку. А вот когда нужно было поговорить со Свенссон ом и порадовать его, мы никак не могли придумать, что ему сказать. Я думала, думала и под конец сказала:
- Сегодня хорошая погода.
- Да, - согласился Свенссон.
Наступило молчание. Немного погодя я опять сказала:
- Хорошая была вчера погода.
- Да, - снова согласился Свенссон.
И тут во двор вошел папа, а Свенссон встал и пошел к двери. Выйдя в сени, он снова приоткрыл дверь, сунул голову в кухню и сказал, весело улыбаясь:
- А какая погода была позавчера?
- Может, мы все-таки его немножко обрадовали, - сказала Анна погодя.
- Может, и обрадовали. Но только я в это больше не играю. Не собираюсь больше никого радовать.
И все-таки я это сделала. И Анна тоже. Потому что на следующий день фрёкен рассказала, что одна девочка из нашего класса, которую зовут Марта, долго не придет в школу. Она тяжело заболела, и ей придется лежать в постели много месяцев. Вечером я долго не могла уснуть, лежала в постели и думала о Марте. И решила, что отдам ей Беллу, свою лучшую куклу. Ведь я знала, что у Марты нет вовсе никаких игрушек.
Утром я рассказала Анне, что решила отдать Мэрте свою куклу. Тогда Анна сбегала домой и принесла свою лучшую книжку сказок. После уроков мы побежали к Мэрте. Она лежала в постели такая бледная. Мы положили Беллу и книжку ей на одеяло и сказали, что дарим ей и куклу, и сказки. Я никогда еще не видела, чтобы кто-нибудь так обрадовался, как Марта. Ой-ой-ой! До чего же она обрадовалась! Она обняла Беллу и книжку и стала весело смеяться. Потом она позвала свою маму и показала ей подарки.
Когда мы вышли из дома, где живет Марта, я сказала Анне:
- Вот видишь, мы все-таки обрадовали человека, хотя и не собирались этого делать. Анна удивилась и ответила:
- И в самом деле обрадовали! И добавила:
- Хорошо, что мы не стали ей петь вместо подарков. По-моему, люди больше радуются, когда им дарят куклы и книги.
- Да, по крайней мере, дети, - согласилась я.
ДЕДУШКЕ ИСПОЛНЯЕТСЯ ВОСЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ
В прошлое воскресенье дедушке исполнилось восемьдесят лет. В этот день мы все в Буллербю встали рано. Уже в восемь утра все мы отправились к дедушке: папа, мама, Лассе, Буссе и я, Агда и Оскар из Меллангордена, дядя Нильс, тетя Лиса, Улле и даже Черстин из Сёргордена и, ясное дело, все из Норргордена. Тетя Грета, мама Бритты и Анны, приготовила поднос с кофе и всяким вкусным угощением. А мы все принесли дедушке цветы.
Дедушка уже поднялся с постели и сидел в кресле-качалке, такой нарядный и добрый. Мы, дети, спели ему песню, а дядя Эрик сказал речь. В конце его речи были такие слова: "Ни у кого на свете нет такого папы, как у меня". Тогда дедушка заплакал, и слезы капали ему на бороду. Я тоже чуть не заплакала.
Целый день дедушка получал письма, цветы и телеграммы.
- Охо-хо, хо-хо! - повторял дедушка. - Подумать только, что люди помнят меня, старика!
А мы, дети, оставались весь день у дедушки. Нам было так интересно читать ему письма и телеграммы.
Не знаю, сколько раз за свой день рождения дедушка сказал "охо-хо, хо-хо". Он сидел молча в кресле-качалке и только иногда повторял:
- Подумать только, до чего же я стар, восемьдесят лет! Охо-хо, хо-хо!
Когда дедушка сказал это в пятый раз, Анна подбежала к нему, взяла его за руку и попросила:
- Дедушка, обещай, что ты никогда не умрешь!
Но дедушка на это ей ничего не ответил, а только похлопал Анну по щеке и сказал:
- Ах ты, дружочек мой, дружочек мой!
Когда дедушка получил все письма и телеграммы, мы стали читать ему газету. И надо же! В газете, в одном месте, было написано: "В воскресенье, восемнадцатого октября, исполняется восемьдесят лет бывшему владельцу усадьбы Норргорден в Буллербю Андерсу Юхану Андерссону".
Мы прочитали это дедушке, а он закивал с довольным видом и сказал:
- Вот как! Стало быть, обо мне и в газете написали? Охо-хо, хо-хо!
Правда, я никак не могла понять, что бывший владелец усадьбы Андерс Юхан Андерссон и есть дедушка. Лучше бы написали: "Дедушке из Буллербю исполняется в воскресенье восемьдесят лет".
Мы прочитали дедушке всю газету. Но он несколько раз просил нас прочитать снова про владельца усадьбы. Между прочим, в газете было написано про разные печальные вещи - про войну.
- Надо же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17