- А где у тебя записка от писаря? - кричал Фюреди. - Без записки никто отсюда не выйдет!
- Какое нам дело до писаря, плевать мне на него! - еще нахальнее кричал Берл. - Отец тут не останется ни одной минуты! - Казалось, он готов кинуться на санитара и выцарапать ему глаза. В конце концов он стащил с постели плачущего, сбитого с толку и упиравшегося отца и увел его из больничного барака.
После этого короткого инцидента в лазарете начался переполох. Вслед за Качкой потянулись другие больные. Без долгих разговоров и шума они выходили из барака, а если Фюреди пытался задержать их, говорили, что идут в уборную. Вскоре стали разбегаться больные и из второго лазаретного барака. Всякий, кто мог идти или хотя бы с трудом тащиться, ни за что не хотел оставаться на нарах. "Что случилось? В чем дело?" - взволнованно шептали больные и тотчас передавали дальше то, что слышали от соседа: "Никто ничего толком не знает, но похоже, что будет отправка больных в газовые камеры!"
В проходе у лазарета толкались люди. Многие удрали в одном белье и не знали, куда бы поскорее скрыться. В уборной было не теплей, чем на улице. В жилых бараках уже произошло несколько стычек: блоковые палками выгоняли больных, пытавшихся вернуться на свои прежние места, сейчас уже занятые другими.
Тут в дело вмешались врачи и кое-кто из друзей арбейтдинста Фредо. Пока Копиц в конторе инструктировал трех главарей "зеленых", в лазарет потихоньку прибежал санитар Пепи. В придурковатом Пепи вдруг заговорила совесть. Ему, как и Карльхену, не по вкусу была "стихийная месть по приказу", а кроме того, Оскар столько раз помогал ему в трудную минуту, что Пепи просто не в силах был предать его.
- Слушай-ка, - прошептал он, отведя Оскара к окну в глубине барака. Они все против тебя и вообще против лазарета. Не знаю, о чем они сейчас сговаривались в конторе, но Копиц, видно, хочет все свалить на вас. Пойми меня... я немец, и в четверг мне призываться... Не идти же мне в армию с плохой аттестацией... Напишут, чего доброго, что я изменник родины и жидовский пособник. Не требуй от меня многого, я сделаю, что могу, но для вида мне придется быть заодно с ними. А вы позаботьтесь о больных. Кто останется в лазарете, за того я не поручусь. А сейчас не сердись, я бегу обратно.
Блоковый Вольфи пришел сразу же вслед за Пепи и сказал еще яснее:
- Слушай-ка, Оскар, не болтай об этом и не устраивай паники, а быстро переведи ко мне в барак тех, кого тебе нужно убрать из лазарета. Можно еще в двадцать седьмой, там блоковым Гельмут - честный немец. Действуйте тихо, незаметно, никого не пугайте. Не забудь, что в бараке рядом со мной хозяйничает Фриц. Пошлите или принесите к нам кого хотите, но осторожно. А теперь самое важное. К тебе сейчас придет кое-кто из наших: Клаус, Гастон, Жожо, Дерек и Диего со своей тотенкомандой. Фредо мне сказал, что ты, наверное, будешь недоволен, поэтому я и зашел предупредить. Не дури, пусти их сюда, не смущайся, что они с палками... Погоди, дай сказать! Это нужно, иначе будет худо. Судя по всему, на вас нападут только зеленые, так что особенно бояться нечего. Эрих, видимо, вовсе не пойдет, Фердл и Пепи - едва ли. Остаются, стало быть, включая Хорста, девять человек. Всерьез опасны только Карльхен и Фриц, да еще Коби и Гюнтер. Но наши ребята дадут им отпор. Если не вмешаются эсэсовцы, мы от них отобьемся. А если вмешаются, то все равно хуже не будет. Сейчас главное в тебе: не мешай, понял?
Едва он договорил, как появились его друзья. Оскар и запротестовать не успел. Первым пришел Диего, в берете, с толстым шарфом на шее и лопатой в руке. За ним Клаус и Жожо с дубинками и элегантный Гастон с тонкой гибкой палкой.
- Ну, ну, это еще что? - Оскар пошел им навстречу. Он был тронут, но скрывал это обычной воркотней. Глаза его горели темным огнем, подбородок был воинственно выпячен.
- Никс, ничего, pas du tout франц.)>, - медленно сказал Жожо. - У меня есть кое-какие счеты с Фрицем. Я подожду его здесь.
Диего молчал. Он влез на нары возле двери, поджал ноги и принял выжидательную позу.
Вольфи обнял Оскара за плечи.
- Оставь их и не задерживайся здесь, у тебя сейчас много дел с больными. Лучше всего, если доктора совсем уйдут отсюда. Делайте вид, что вы не знаете, что мы здесь, и занимайтесь теми двумя бараками, где больные. Ну, иди, иди, Оскар!
Старший врач стиснул зубы, дружески кивнул всем собравшимся и вышел.
- Ну, с самым трудным справились, - усмехнулся Вольфи и пошел вслед за Оскаром. На улице он увидел Шими-бачи.
- Слушай-ка, старый, здесь ты нам не нужен. Пошел бы ты сейчас в женский лагерь, устрой врачебный осмотр и оставайся там, пока мы тебя не позовем!
Щеки Шими-бачи были, как всегда, румяны, глаза смотрели бодро.
- Куда там! И не подумаю уходить! Девушки там в безопасности, а мне и здесь есть о ком позаботиться... вот хотя бы о Феликсе. Не оставлять же его в лазарете?!
В этот момент вбежал Зденек. Ему передали, что Берл бахвалился: Карльхен, мол, первым делом пристукнет чешского писаря. Зденек поговорил с Фредо, и тот послал его сюда, в лазарет. Зденек был бледен и взволнован, но полон жажды действия. Это лучше, чем молча ждать, пока тебя зарежут, как барана.
- Поди сюда, - сказал Шими-бачи. - Прежде всего, отнеси-ка Феликса в четырнадцатый барак и положи его где-нибудь, хотя бы на свое место. Блоковый не откажет тебе в такой пустяковой услуге.
- И еще вот что, - добавил Вольфи и взял Зденека за рукав. - Ты ведь уже окреп и не похож на мусульманина. Найди-ка себе дубинку и живо возвращайся обратно в лазарет. Скажи Диего, что тебя прислал я.
Врачи обходили больных и шептали им: "В двадцать первый или двадцать седьмой барак!"
Фредо поспешил на стройку, взяв с собой Бронека. Там он подошел к Гонзе Шульцу.
- Есть у тебя несколько надежных чехов? Организуй их вместе с поляками, которых тебе укажет Бронек. Каждому надо сказать, что зеленые готовят налет на лазарет. Если это произойдет, все вы сразу перестанете работать. Ясно?
Гонза улыбнулся.
- Ничего не делать - моя специальность. Но будет ли этого достаточно?
- Вероятно, будет. Пока. А если понадобится еще что-нибудь, я приду сам или пришлю Бронека.
К ним подошел Мирек. Фредо побежал дальше. Гонза подозвал Ярду и объяснил ему и Миреку, в чем дело.
- А если придут эсэсовцы? - опасливо возразил Мирек.
- Придут, придут!.. Пока они не пришли, не можем же мы спокойно смотреть, как зеленые громят лазарет.
Ярда кивнул и быстро обошел нескольких чехов. Бронек тоже не медлил. Греки уже все знали от Фредо, а на стройке за ними было решающее слово, потому что это были старые хефтлинки и лучшие работники. Рапортфюрер Копиц ушел из лагеря, а Карльхен с Хорстом стали искать Фрица. В бараке его не оказалось, штубак не видел его с утра. Среди немцев его тоже не было, он ушел из немецкого барака после первой ссоры с писарем, еще до того, как тотенкоманда унесла Пауля в мертвецкую.
- Где же он, черт подери? - хрипел Эрих. - Задерживает всех нас!.. Может быть, Зепп знает?
- Зепп сторожит Янкеля в мертвецкой.
- Коби, сбегай туда, спроси его. А ты, Гюнтер, дойди до кухни, ударь в рельс и вызови капо-электрика.
Коби побежал по апельплацу. Темное строеньице мертвецкой торчало среди талого снега; ее дверьми сегодня не хлопал ветер, они были забиты гвоздями, и за ними слышался писклявый голосок Янкеля.
Зепп стоял у двери, глядя в щелку. Он помахал Коби рукой.
- Погляди, что он делает, совсем спятил.
Коби заглянул в щелку и не сразу понял, что там происходит. На полу лежали голые трупы, и трудно было разобрать, который из них Пауль. В углу, недалеко от двери, стоял тщедушный Янкель, тоже голый и синий от холода, и легонько, но упорно стучал лбом о стену.
- Ты у него отнял одежду? - удивился Коби.
Зепп усмехнулся.
- Все равно штаны не держались бы на нем без пояса. А кроме того, все обитатели мертвецкой должны быть голые.
- Не дури, - сказал Коби, - рапортфюрер хочет сдать его в гестапо. Брось-ка ему одежду в окно, а то он замерзнет прежде, чем его повесят. И пойдем со мной.
- А если он удерет?
- Окно высоко. Да и куда ему удрать в лагере? Сейчас есть дело поважнее. Не знаешь, где Фриц?
Зепп лениво нагнулся за кучкой одежды, лежавшей рядом, и ехидно взглянул на Коби.
- Не прикидывайся, что ты сам не знаешь.
- Откуда мне знать? Его всюду ищут. Он должен вести нас на лазарет.
Зепп взял брюки Янкеля, вынул из них пояс, свернул его колечком и сунул в карман.
- Разве ты не видел, что сделал Фриц, когда мы выгрузили хлеб?
Коби покачал головой. Зепп подошел поближе.
- Даешь слово, что это останется между нами? Фриц сейчас, наверное, сидит в Мюнхене и пьет пиво.
Коби вытаращил глаза. Зепп был горд таким эффектом.
- Da bleibt dir einfach die Spucke weg! нем.)>
- Он ухлестывал за шофершей, - сказал наконец Коби. - Но где она его спрятала?
- Я сам видел, - похвалился Зепп. - Здорово он смотался: через борт и под брезент. В воротах никто не заметил.
- А нам что делать? Ты же знаешь, что это может нам дорого обойтись.
Зепп пожал плечами.
- Этот лагерь - не то, что прежние. В старом Дахау нас бы заставили стоять на апельплаце, пока беглеца не поймают. Два или три дня. А в Гиглинге такие штучки уже не в ходу. Кроме того, мы с тобой нужны им в четверг для призыва. Нас не прикончат, бояться нечего.
- Скажи о Фрице хотя бы писарю. В конторе и без того дым коромыслом. А тут еще такой сюрпризец.
- И не заикнусь. И ты тоже. Пусть-ка его поищут. Чтобы мне отсчитали двадцать пять горячих за то, что я не донес сразу? А кроме того, может быть, никто не узнает, как он удрал, и эта шоферша будет по-прежнему ездить к нам. Что, если ты и я тоже попробуем?..
Коби пришлось согласиться, что Зепп прав. Они вместе отправились в контору, твердо решив молчать как рыбы. В крайнем случае они посвятят в это Гюнтера, третьего члена абладекоманды.
Послышался звон рельса, десятки голосов повторяли на все лады: "Монтер! Монтер!", но Фриц не появлялся. Писарь, красный как рак, побежал к Лейтхольду.
- У нас не хватает одного человека. Никак не доищемся, герр кюхеншеф. Этот наглец способен перелезть в женский лагерь и валяться там где-нибудь. Прежде чем я доложу коменданту, прошу вас, давайте пройдем все три женских барака, может быть, накроем его там.
Лейтхольд вышел из кухни и заковылял к калитке. Он и писарь прошли в женские бараки и осмотрели там все закоулки - что было довольно несложно, но видели лишь испуганные взгляды девушек. Блоковые женских бараков качали головой и, видимо, вполне честно говорили, что, кроме фрау надзирательницы, сегодня в женском лагере не появлялся никто; даже доктор Шими-бачи еще не приходил.
Карльхен тем временем уперся, как бык: он не поведет "зеленых" на погром лазарета и вообще без Фрица не пойдет ни на что. Зепп, правда, для виду заявил, что готов возглавить это дело (ему хотелось отвлечь внимание от Фрица), но никто из "зеленых" не отнесся всерьез к его предложению.
Писарь вернулся из женского лагеря, ухватил Хорста за рукав и прохрипел, что с него хватит: он немедля идет в комендатуру и доложит об исчезновении заключенного. Из-за такого стервеца, как Фриц, он не намерен получить порцию горячих. Хорст разубеждал его, но не очень настойчиво. "Писарь-то прав", - думал он; у немцев постепенно возникла уверенность, что, как ни кинь, хуже этого дурацкого налета на лазарет ничего не придумаешь. "Зеленые" уже знали, что там им предстоит схватиться с Диего и его товарищами.
Писарь зашагал к воротам и оттуда в комендатуру, к Копицу. Там было, как всегда, жарко натоплено. Дейбель стоял у стола, собираясь идти в лагерь, и затягивал ремень и портупею, на которой болтался большой револьвер. Копиц налил ему для бодрости рюмку водки, другую рюмку держал в руке.
- Хвати-ка рюмашку, - подмигнул он Дейбелю. - Вон как раз идет писарь, видно, хочет доложить нам, что в лагере что-то стряслось.
Эрих вытянулся в струнку.
- Простите, но я по другому делу. Произошла еще одна неприятность: видимо, сбежал заключенный Фриц.
Копиц поперхнулся водкой и закашлялся. Дейбель выхватил из-за голенища красную резиновую плетку и бросился к писарю.
- Ты его выжил из лагеря! Фриц отличный немец, а ты на него взъелся!
Копиц оттащил Дейбеля, но сам не мог произнести ни слова.
- Не мешай, Руди... Это ты хотел вздуть Фрица, и если бы не писарь... Ты сам виноват...
- Я? Фриц был мой человек! От меня он не сбежал бы!
- Молчать! - рявкнул Копиц. - Назад! - И сам накинулся на писаря. Если бы только не призыв в четверг, если бы у меня не становилось все меньше зеленых, я бы тебя пристрелил, писарь, ты этого заслуживаешь!
Эрих не чувствовал за собой вины, но понимал, что сейчас лучше помалкивать.
- Нужен общий сбор! - кричал Дейбель. - Иначе я снимаю с себя ответственность!
- А на ком, собственно, лежит эта ответственность, на тебе или на мне? Никаких сборов! Фриц наверняка где-нибудь в лагере, через ограду он не полезет, я его знаю. Руди, немедленно проверь, включен ли ток. И обойди часовых, узнай, не заметили ли они чего-нибудь подозрительного. Писарь, мы с тобой идем к воротам.
У ворот Копиц допросил часового.
- Ты стоишь с утра. Кто выходил из лагеря?
- Писарь, вот уже в третий раз. Девушки вышли на работу, как обычно. Потом Ян с грузовиком, потом надзирательница... И вы сами, герр рапортфюрер. Вот и все.
- Тележка еще не выезжала за строительными материалами?
- Никак нет. И тотенкоманда тоже.
- Кто ездил за хлебом? Зепп?
- Так точно. Он и Ян. Когда машина возвращалась после разгрузки, я заглянул через борт, все было в порядке.
- Шофера ты знаешь?
- Как не знать, фрау Вирт ездит каждый день.
Копиц вошел в лагерь.
- Фриц не сбежал, - проворчал он. - Он где-то у баб.
- Я тоже так думаю, - отважился вставить писарь, поспешая за рапортфюрером. - Мы с герром кюхеншефом осмотрели все женские бараки и уборную.
- Неужели он все-таки смылся? А впрочем, на Фрица это похоже, взорвался Копиц. - Восемь лет просидеть в лагере - это его устраивало. А как пришлось отправляться на фронт, навострил лыжи! Писарь, мы сделаем перекличку в бараках.
- Сегодня это будет трудновато... Взгляните сами, герр рапортфюрер... - Писарь указал на главный проезд. Там было полно людей. Общее беспокойство, ожидаемый погром, бегство больных из лазарета - все это превратило лагерь в кишащий муравейник. - Это значило бы задержать стройку, а она до сих пор шла бесперебойно...
Копиц остановился. Он и вправду не знал как быть. У ворот тем временем вновь раздалось "Achtung!", и подошел Дейбель.
- Ну что? - издалека крикнул ему Копиц.
- Ничего. Никто его не видел.
- Грузовик - это единственная возможность, - вслух размышлял Копиц. Он влез под машину, уцепился там как-нибудь и уехал... Слушай-ка, обратился он к Дейбелю, - собери всех блоковых на апельплаце, скажем им напрямик, что ищем Фрица. Если кто-нибудь укрыл его, повесим обоих! Постарайся вытянуть из них все, что они знают. Но общего сбора не будет! Стройка не должна останавливаться ни на минуту, это решено.
И он поспешил к себе в комендатуру. Оттуда он позвонил в мюнхенские пекарни узнать, вернулась ли машина из Гиглинга. Через некоторое время ему ответили, что нет. Наверное, мол, она задержалась в лагере номер 3, ей уже не раз приходилось ждать там лишний час из-за общих сборов или воздушной тревоги...
Копиц оживился.
- Сегодня у нас не было ни сбора, ни тревоги. Есть серьезное подозрение, что ваш шофер помог бежать заключенному. Срочно найдите ее, известите полицию. Как только что-нибудь выяснится, немедля позвоните мне.
Дело принимало интересный оборот. Копиц снял мокрую от пота рубашку, бросил ее на стул, налил себе еще рюмку и стал глядеть в окно на апельплац, где Дейбель с плеткой в руке носился перед блоковыми. Те стояли, не шелохнувшись, смирные, как овечки.
Стоит ли ждать результатов расследования? Рапортфюрер усмехнулся. Несмотря на весь этот переполох, в его голове родилась спасительная идея. Он уже знал, как сохранить спокойствие в лагере, оградить себя от кляуз Россхауптихи и одновременно покончить с делом Пауля и Фрица. Все единым махом! Усевшись за стол, он позвонил в гестапо и спокойно, по всем правилам службы доложил:
- В моем лагере произошли два серьезных происшествия: убит один заключенный и исчез другой. Они были друзья, оба немцы, оба зеленые. Беглец, опасный уголовник, устранил своего соучастника за то, что тот хотел выдать его в последний момент. Скорее всего, беглец совершил убийство собственноручно, но не исключено, что он понудил к нему другого заключенного, который сейчас у нас в руках. Этот второй во всем признался, и вы можете за ним приехать. Далее мы установили, что побег был организован в сговоре с сообщниками. Есть веские основания полагать, что в их числе шофер автомашины фрау Вирт из мюнхенских пекарен...
Разговор был долгий и обстоятельный. Копиц говорил так убедительно, что сам почти поверил в свою версию. Виновник смерти Пауля не кто иной, как Фриц, и он же сбежал с помощью сообщников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52