– В этом замечании немало верного. В нем есть свой резон, – сказал Карл. – Но, возможно, это только одна половина нашей проблемы с французами. Вторая половина заключается в том, что мы очень похожи.
– Одинаково тщеславны, – пробормотал Леннокс. Карл, задумавшийся над этими словами, вынужден был признать, что презираемый им кузен не лишен наблюдательности и понимания.
Карл терпеть не мог эти ужины a quatre и смертельно скучал, но Фрэнсис и Леннокс, когда приезжали в Лондон и жили в Павильоне, устраивали время от времени такие приемы. Спокойная и дружественная обстановка, царившая на этих вечерах, очень импонировала Екатерине, и король не хотел лишать ее удовольствия.
Фрэнсис, как всегда, была восхитительна и, как всегда, прекрасна. Карлу, который когда-то так страстно желал ее, было невыносимо видеть, с какой нежностью она смотрит на своего мужа. Он околдовал ее, раздраженно думал король, и даже если, подобно шекспировскому герою, он напялит на себя ослиную голову, она будет считать, что он неотразим.
– Хотя, – сказал Карл, – чтобы угодить этому отъявленному дураку, герцогу Орлеанскому, Генриетта не приедет в Лондон, она останется в Дувре. Но я уверен, что от этого ее визит не станет менее значительным. Пока она будет в Дувре – там будет столица.
Именно так они и поступили, вернее, именно так и поступил Карл, который не пожалел ни сил, ни денег, чтобы порадовать и развлечь свою маленькую сестричку. Король не видел Генриетту-Анну много лет, и за это время она из прелестной худенькой девочки превратилась в прекрасную молодую женщину.
В течение всего визита Генриетты, продлившегося, как и предполагал Карл, две недели, Дувр жил en fete.
Король, герцог Йоркский и принц Руперт вышли в море на гребной шлюпке, чтобы встретить судно «Король Карл», которое с роскошной свитой было послано для того, чтобы привезти в Англию единственную сестру короля. Едва ступив на палубу, Карл уже держал Генриетту в объятиях, и только потом герцог Йоркский тоже смог расцеловать сестру. Она совсем не изменилась, думал король, в душе она осталась прежней, и он не сомневался в том, что во всем мире нет человека, который был бы ему так же дорог, как Генриетта. Как это получилось, что он так давно не видел ее? И Карл поклялся, что больше не будет таких длительных разлук. Отныне непременно он будет встречаться с ней несколько раз в год, даже если для этого ему придется уезжать из Англии, хотя это и опасно: стоит ему только уехать из страны, как обязательно что-нибудь замыслят против него.
Королева и герцогиня Йоркская встречали Генриетту на берегу, в Дувре. Город был украшен знаменами, эмблемами, гирляндами цветов, скрученных в виде арок. Везде звучала музыка, и прелестные девушки в белых платьях кидали розы под ноги знатной гостье. Тут же была и Фрэнсис, о которой Генриетта никогда не забывала и ради которой сделала все, что только было в ее силах, чтобы видеть ее во Франции.
Юная герцогиня Леннокс и Ричмонд примчалась в Дувр в страшной спешке, в карете, запряженной шестеркой лошадей, но она успела сменить дорожный костюм и сейчас сверкала в одном из своих лучших нарядов.
– Девочка, которая никак не хотела взрослеть! – рассмеялась Генриетта, когда они с Фрэнсис обнялись.
– Но мне все-таки удалось это, дорогая Генриетта, – в тон ей ответила Фрэнсис.
Они обменялись долгими, оценивающими взглядами, и Генриетта жестом дала понять, что согласна с Фрэнсис.
– Да, Вы повзрослели. И счастливы. О, как давно мы были вместе и как давно были молоды! Ch?re Фрэнсис, вы все еще любите засахаренный миндаль?!
– Обожаю, как и раньше. Я не забыла об этом и привезла огромную коробку, – ответила Фрэнсис.
Так начался этот необыкновенный визит – радостный и праздничный.
Гостью ожидали разнообразные развлечения, хотя Генриетта больше всего хотела побыть с братьями, особенно с Карлом. Она сразу же подружилась с Екатериной и перестала удивляться тому, что брат и слышать не хочет о разводе с бездетной женой. Каждую свободную минуту она стремилась провести с Фрэнсис, которая буквально излучала радость и гордость за своего красавца мужа. Странно, думала Генриетта, что Карл до сих пор неприязненно относится к Ленноксу, хотя давно уже не влюблен во Фрэнсис.
– Он очень привязан к вам, – говорила Генриетта подруге, – так же, как и Людовик ко мне. Мы – лучшие друзья, ничего больше, хотя, когда я вышла замуж за Филиппа, Людовик влюбился в меня и сожалел, что сам не женился на мне. Хорошо это или плохо, но с мужчинами случается такое, и они могут продолжать любить женщину и прекрасно относиться к ней и после того, как проходит страсть.
– Последняя любовь Карла – Нелл Гвин, актриса, – сказала Фрэнсис. – И хотя она ужасно вульгарна, ее невозможно не любить. Мне кажется, что даже королева втайне неравнодушна к ней.
– Дорогой, непостоянный Карл! Наверное, королева уже смирилась и перестала страдать из-за этого. Но вы, Фрэнсис, вероятно, одна из немногих, кто мог устоять?
– Я ждала встречи с Ленноксом, неосознанно ждала. Мне кажется, что я знала о его существовании в мире и о том, что именно он нужен мне.
Генриетта недоверчиво посмотрела на Фрэнсис.
– И существовал Кобхемхолл, этот удивительный дом, – как бы размышляя вслух, сказала она. – Именно о таком доме вы мечтали всю жизнь, еще в Коломбе, когда узнали, что ваш дом разрушен…
Там, в Дувре, из всех собравшихся на праздник, Фрэнсис была самой блестящей и прекрасной, и Леннокс не мог смотреть на нее без улыбки.
День, который они провели в Кентербери, совпал с днем рождения Карла, которому исполнилось сорок лет, и годовщиной его возвращения на престол. Там было поставлено гигантское майское дерево, и Фрэнсис, распустив по плечам прекрасные волосы, танцевала вокруг него вместе с самыми молодыми гостями.
В конце вечера приглашенные Карлом лондонские артисты дали спектакль, после которого жгли костры и был устроен банкет.
Когда они поздно вернулись в Дувр и у всех от усталости слипались глаза, Генриетта и Карл провели несколько часов наедине в кабинете дуврского замка. Именно там Карл подписал секретный договор с Францией, который должен был связать обе страны, но со временем стал причиной резни между Стюартами-протестантами и Стюартами-католиками. Генриетта была уверена, что оказывает услугу обеим странам, и Карл, исполненный нежности и любви к сестре, не мог ей ни в чем отказать.
– Этот визит, – сказала Фрэнсис мужу, – хоть и принес всем немало радости, был задуман не ради этого. И не для того, чтобы напомнить: английская принцесса одновременно является и французской герцогиней. У этого визита есть какая-то тайная причина, о которой мы, возможно, никогда не узнаем. Однажды Генриетта намекнула мне на это. Они с Карлом провели несколько часов за закрытыми дверями.
– Людовик – коварный человек, – ответил Леннокс. – Это вполне в его духе. Ему ничто не могло помешать использовать герцогиню как секретного, тайного посла. Но Карл, несмотря на все его капризы, очень проницателен и дальновиден во всем, что касается дипломатии, и умеет обходить поставленные для него ловушки.
– Для королевы визит все-таки оказался немного испорченным. У Карла не хватило выдержки не демонстрировать так открыто, что он успел влюбиться в эту брюнетку, Луизу де Керолл, которая приехала в свите Риетты. Она говорит, – я имею в виду Генриетту, – что Екатерина, наверное, уже смирилась с изменами Карла, но этого никогда не будет. Каждое его новое увлечение – для нее источник новых страданий.
– На самом деле, ей незачем волноваться по поводу этой бретонской красавицы. Она не собирается оставаться здесь.
– Нет. Но король хотел бы, чтобы было по-другому. Риетта сказала ему, что отвечает за девушку перед ее матерью и должна привезти ее обратно во Францию.
Это действительно было сказано, когда визит герцогини Орлеанской подходил к концу. Казалось, что к этому времени все уже были влюблены в нее. Герцог Букингем публично признался в том, что обожает герцогиню и готов ее похитить, при этом его несчастная жена, на которую он не обращал ни малейшего внимания, с трудом сдерживалась, чтобы не показать, какой униженной она себя чувствует.
Принц Руперт значительно более сдержанно и достойно выражал сожаления по поводу того, что он не властен помешать ей покинуть Англию. И, прежде чем Генриетта распрощалась со всеми, он сказал, что она всегда может рассчитывать на его помощь.
– Он всегда был против моего замужества, – говорила Генриетта Фрэнсис, когда в последний вечер они ненадолго остались наедине. – И сейчас ему прекрасно известно, как я несчастлива. Он говорит, что одного моего слова достаточно, чтобы он увез меня в Новую Англию, которую он очень любит, в этот удивительный город Нью-Йорк, названный так в честь Джеймса. Фрэнсис, он ведет себя так, словно он боится за меня, словно у него дурные предчувствия.
– Нет, нет! Это невероятно! – воскликнула Фрэнсис, пытаясь переубедить Генриетту. – Просто никто из нас не хочет расставаться с вами, и всем известно, что, по словам Карла, ваш муж – маленькое чудовище. Но вы же говорите, что Людовик не мешает вам жить отдельно, он не запрещает вам этого, а это значит, что вы можете забрать своих маленьких дочек и вернуться с ними в Англию. И быть здесь счастливой.
– Это было бы чудесно, – задумчиво произнесла Генриетта. – Я люблю Францию и всегда хотела жить там, но теперь мне кажется, что в Англии я могла бы быть счастливее.
– Возвращайтесь к нам, – упрашивала ее Фрэнсис. – Возвращайтесь и поживите хоть немного со мной в Кобхеме. О Риетта, вам понравится там! Там так тихо и так спокойно, вы быстро почувствуете себя гораздо лучше. Вы окрепнете там.
Фрэнсис не случайно заговорила о здоровье Генриетты: они все втайне были встревожены ее болезненным румянцем, постоянным отрывистым кашлем и невероятной худобой.
Когда пришло время расставаться, Генриетта в сопровождении Карла, герцога Йоркского, принца Руперта и Букингема отправилась на корабль, а Двор вернулся в Лондон. Карл был очень печален, а королева едва сдерживала слезы, потому что за это время чудная Генриетта стала частью ее жизни.
– Теперь наша герцогиня будет приезжать чаще, – сказала она Фрэнсис. – Потому что, если понадобится, Джеймс или Руперт поедут за ней.
Никогда прежде Фрэнсис не была так благодарна судьбе за свое счастье, за мужа, который обожает и понимает ее.
И именно Леннокс всеми силами старался утешить ее, когда через несколько недель после возвращения в Париж Генриетта заболела какой-то неизвестной болезнью и через сутки ее не стало. И тогда все вспомнили, что принц Руперт очень не хотел отпускать ее из Англии, словно предвидел, что с ней случится беда.
Карл был в отчаянии и, зная, как Филипп противился визиту жены, объявил о том, что он отравил Генриетту каким-то изощренным способом. Однако это предположение осталось бездоказательным, к тому же врачи утверждали, что причина смерти герцогини – простуда и колики.
Фрэнсис сама едва не заболела от слез и горя, но когда Леннокс привез ее в Кобхем, она сразу же почувствовала себя гораздо лучше, словно старый дом вернул ей силы. Здесь она понемногу пришла в себя и, гуляя по парку, вспоминала Генриетту, которая всего лишь несколько недель назад казалась такой счастливой и влюбленной в жизнь.
– Никто не может утешить короля, – сказала она с горечью. – Все будут стараться, но никто ничего не значит для него, даже королева, потому что с той самой минуты, как они встретились в Коломбе, Риетта была для него самым дорогим человеком в мире. И когда люди любят друг друга так, разлуки ничего не значат.
– Любящих не может разлучить даже смерть, – ответил ей Леннокс.
Фрэнсис, удивленная этими словами, посмотрела на мужа. Они оба – хоть и каждый по-своему – любили жизнь, и ей было очень странно слышать от него такое признание.
– И вы верите в это?
– Да. Если существует любовь, которая объединяет и души, и тела… И если я умру… мы все равно будем вместе.
Фрэнсис была напугана и взволнована.
– Я не знаю… – нерешительно сказала она. – Я не могу думать о любви, как о чем-то нереальном. Я понимаю лишь одно – для меня жизнь приобрела смысл только после того, как мы встретились и полюбили друг друга.
Глава 23
Чувство взаимной привязанности, которое связывало их, усиливалось по мере того, как проходили месяцы и годы. Те, кто думали, что хорошо знали Фрэнсис, и предсказывали этому браку неминуемый и скорый крах, потому что она легкомысленна, а он эгоистичен и не способен удержать ее возле себя, вынуждены были признать, что они заблуждались.
Фрэнсис была такой же деятельной и оживленной, как и раньше. Она оставалась душой маскарадов, масок, балетов и пьес, которые по-прежнему очень любила. Но как только королева отпускала ее, она без всякого сожаления сразу же уезжала в Кобхем.
Сад и дом были постоянно предметом их общих забот, а интересы Леннокса не ограничивались только выращиванием цветов, и это приводило Фрэнсис в восторг. Вместе с Роджером Пэйном, своим управляющим, он определил, какие земли будут использоваться как пастбища, а на каких они будут выращивать корма, потому что он купил коров и решил заняться их разведением. Он даже одно время подумывал о том, чтобы заняться коневодством – его заинтересовала порода лошадей, выведенная на Ближнем Востоке. Он рассчитывал, что эта порода станет популярна и в Англии и принесет ему немалый доход.
Фрэнсис с энтузиазмом начала помогать ему, однако очень скоро выяснилось, что лошади не смогли приспособиться к английскому климату и погибли в течение нескольких месяцев.
Это было не единственное начинание Леннокса, которое закончилось провалом, но неудачи только сплачивали их. Они не предпринимали никаких серьезных шагов друг без друга и потому все неудачи переживали вместе.
Два или три раза в году Леннокс, будучи одним из лордов Адмиралтейства, вынужден был выезжать по делам в Шотландию, и тогда у Фрэнсис гостила мать. Иногда к ней приезжал ее брат, Вальтер, который после окончания школы намеревался поступить на флот. К радости Фрэнсис, между ее братом и Ленноксом установились очень добрые отношения Софи, которая уже была замужем, тоже была очень привязана к своему зятю, и Фрэнсис нередко с большим сожалением думала о том, что между нею и сестрой Леннокса нет никакой связи.
– Вполне возможно, что вы и подружитесь, если встретитесь, – говорила миссис Стюарт. – Почему бы тебе не попытаться? Поезжай с Ленноксом в Шотландию, когда он соберется туда в очередной раз.
– Вы же знаете, какой из меня плохой путешественник, – напомнила ей Фрэнсис. – Дорога отсюда до Лондона и то тяжела мне, а уж поездка в Дувр вовсе была ужасной. Когда я наконец приехала туда, у меня была такая головная боль… И мой супруг всегда волнуется, когда видит меня в таком состоянии.
– У тебя бывали тяжелые мигрени даже в детстве, – напомнила дочери миссис Стюарт. – Ты такая деятельная, живая, но не очень выносливая. Это даже странно…
– После оспы головные боли стали чаще мучить меня, maman. Доктор считает, что это связано с глазами. О, не волнуйтесь. Я, конечно, не ослепну, но все равно путешествие в Шотландию – очень трудная вещь для меня, и Леннокс не захочет даже слышать об этом. Тем более что я могу рассчитывать только на холодный прием хозяйки дома. Было бы понятно, наверное, если бы у нас был сын. В таком случае, ее сын оставался бы без наследства. А сейчас она наследница и Кобхема, и имения в Шотландии.
– Как бы я хотела, чтобы у вас были дети! – сказала миссис Стюарт. – Потому что иначе ты потеряешь все, если овдовеешь. Нельзя не думать об этом, Фрэнсис, в жизни все может случиться, – настаивала миссис Стюарт, потому что Фрэнсис попыталась отмахнуться от ее слов. – И мы недавно имели печальную возможность убедиться в этом. Когда я думаю о том, что моя дорогая королева и Генриетта, которую она обожала, ушли одна за другой в течение нескольких месяцев…
– Когда я думаю о будущем, я молюсь, да именно, maman, молюсь на коленях, в здешней часовне, чтобы я умерла раньше. Но если мне суждено остаться без детей и пережить своего супруга, меня все равно не могут лишить права жить здесь. Как бы ни возражала миссис О'Брайен, у меня будет право оставаться в Кобхеме до конца жизни.
Миссис Стюарт вздохнула с облегчением.
– Я рада слышать это. Очень разумно поступает даже молодой муж, когда заранее старается позаботиться о своей жене. Пусть он сам еще очень молод.» К счастью, твой супруг это знает.
– Про него скорее можно сказать, что он излишне заботлив и предусмотрителен, – с гордостью ответила Фрэнсис.
– Я уверена, что если Богу будет угодно, чтобы ты осталась одна, здесь тебе будет лучше, чем где бы то ни было в другом месте. Потому что при любом удобном случае ты стараешься уехать из дворца…
– Королева упрекает меня за это, – призналась Фрэнсис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36