- Одну минутку, - попросил Кузнецова-старшего Дегтярь и приблизил к уху рацию.
- Это вы? - испуганно спросил экспедитор.
- Что у тебя?
- Я того... с черного хода и это... попросил повара... ну, который на кухне...
- Быстрее докладывай!
- Ну да... Я ему сказал, что дед мне типа того, что должен и прячется... Ну, он пошел в зал и это... короче, посмотрел чего там... Ну, дед через швейцара, а швейцар потом через официанта, значит, вызвали со столика одного там парня... Повар сказал, что парень у них часто гуляет. Он из каких-то там бандитов... Ну, дед с ним чего-то поговорил и только что из кабака вышел. Мне за ним топать?
- Обязательно!
- Тогда я пошел.
- Иди, родной, иди...
Постояв с опущеной головой, Дегтярь покачал вдоль корпуса двумя брикетами. В левой неудобно ощущалась рация, в правой еще более неудобно "мобила" Кузнецова-старшего.
- Извините за паузу, - сказал он трубке, вновь поднеся ее к щеке.
- Что там за швейцар?
Дегтярь пожалел, что не отключил "мобилу", но пожалел еле внятно, для дела. Хотя дело его интересовало все-таки по большей части Кузнецова-старшего, а не его лично.
- Скажите, у вас есть номер телефона майора, который ведет следствие по вашему сыну? - спросил он.
- Майора?.. Конечно, есть. Он оставлял. И служебный, и домашний...
Дегтярь обернулся к темноте за окном. Она была плотной, безлунной, и только неистовая работа сверчков делал ее не безнадежно черной.
- Давайте домашний...
- Сейчас... Сейчас, - зашуршал, задвигался Кузнецов-старший. - Вы прямо скажите, Михаил Денисович, есть какие-то сведения?
- Пока нет. Я еще только в начале пути.
- А нельзя ли побыстрей?
- Это зависит от многих обстоятельств. В том числе и от телефона майора.
- А-а, вот!.. Я нашел! Запишите!
- Диктуйте, - закрыл глаза Дегтярь.
Так он запоминал легче всего.
Примерно через полминуты в той же трубке ожил сонный голос:
- Кто это?
- Квартира майора Селиверстова? - еще более сонным голосом спросил Дегтярь.
- Да.
- И я разговариваю конечно же с Селиверстовым?
- Да.
- Я - твой коллега...
- Что?.. Кто это звонит? Это ты, Антип?
- Я - не Антип. Я - майор милиции из Москвы. И хочу тебе помочь...
- Из Москвы?
Голос Селиверстова одолел дрему. Теперь уже чувствовалось, что он умеет командовать.
- Ты ведешь дело о пропаже Кузнецова?
- Моя бригада... Но там не совсем пропажа... Там...
- Знаю. Скорее всего это убийство.
- С чего вы взяли?
- Да я тут в одном неплохом домишке на окраине города нашел ботинки Кузнецова-младшего. Чрезвычайно хорошие ботиночки. Либо Швейцария, либо Германия...
- Извините, вы сказали, что вы - майор милиции из Москвы?
- У тебя хороший слух. Шесть на шесть.
- Мне начальство ничего не говорило о том, что к следствию подключена Москва. У нас, что, забрали дело?
- Никто его не забирал. Я тут проездом. Кузнецов-старший попросил меня немного покопаться в этом дерьме...
- Частный сыск?
- Неважно. Суть в другом: я помогу тебе, ты - мне. Идет?
- Как это? - удивился Селиверстов.
- Если брать на перспективу, то дело Кузнецова-младшего - чистейший "висяк"...
- Почему же?.. Мы и не такие распутывали.
- Поверь моему опыту. Это - "висяк". Ты никогда не найдешь его трупа. Сам не найдешь. Но я подарю тебе эту победу. А ты дашь мне возможность хорошенько допросить человечка, которого я тебе подарю. Точнее, двух человечков...
Глава тридцатая
ПЛОХИЕ ЗАПАХИ НА КУХНЕ
Маленький, коротко остриженый парнишка лет двадцати пяти встал с медлительностью чиновника, смертельно уставшего от многолетней власти и ежедневной лести от рабов-подчиненных, поднял на уровень лица полную рюмку водки и обратился, заметно заикаясь, к пяти остальным, сидящим вокруг этого стола:
- А-а... чисто для березовской а-а... братвы полный въезд а-а... без понта, а-а... што кентовацца а-а... на-а... типа стрелках а-а... с ва-ашей бра-атвой никакого кайфа а-а... нету...
- Без козырей! - громко поддержал парнишку сидящий по правую руку от него мужчина с разорванной и грубо, наслоениями шрамов сросшейся левой ноздрей. - Надо свару мантулить!
- Ништяк, - хрипло ответил им сидящий напротив парнишки крепыш с квадратным злым лицом.
- Куклить-то по делу можно до упору, а токо еси комбайнеровские не въедут? От нашего базару тогда один понт!
- С ними а-а... базар уже оттоптали! Стрелка разведена! - качнул рюмкой парнишка-тостующий, и ледяная водка, расплескавшись, ожгла синие вытатуированные перстни на пальцах. - Клятву протырили, что бороду припечатывать а-а... не будут! Пастись будем с ними а-а... на пару!
- Замарьяжили мы их, - снова подал голос хозяин рваной
ноздри. - Век воли не видать!
- А то! - снова качнул тостующий рюмкой и поправил постылый галстук.
В ресторан почему-то без галстуков не пускали, и парнишка в очередной раз с внутренним смехом рассмотрел рубашки гостей с дурацкими красными лоскутами на шее. Они болтались петлями для висельников.
- Ну, а-а... де-е-орнули за сходку! Чтоб черень меж нами не пробежала!
Он опрокинул рюмку в отшлифованное горло, и грохотавшая в зале музыка вдруг оборвалась, будто парнишка одним махом проглотил и ее.
- На пол! Всем на пол! - вспорол тишину бешеный голос. - Шаг в сторону - попытка побега!
- Ни фига себе! - охнул рваноноздрый мужик. - Как за колючкой, мля, в натуре!
- Псы! - добавил крепыш с квадратным лицом. - Псы навалились! Стволы прячь!
- На-а пол, твари! - с наслаждением рявкнул еще раз омоновец с маской на лице, и компания за столом наконец-то последовала примеру зала, уже лежавшего ничком на полу со скрещенными на затылке руками.
- Который? - спросил один омоновец другого.
- Вон тот.
Парнишка-тостующий с удивлением и брезгливостью ощутил на подмышках чужие злые пальцы и сам рывком попытался встать, чтобы не превратиться в безвольную куклу, но его треснули за эту попытку по затылку и хмуро порекомендовали:
- Не дрыгайся! А то башку продырявим!
Парнишка спорить не стал. Он с сопливого детства знал, что тот прав, у кого больше прав. Сейчас у него таковых не имелось вовсе. Россия - не Алабама и не Техас. Здесь полицейские о правах задержанному не напоминают.
Его пинками вытолкнули из зала в пахучую парилку кухни, поставили лицом к стене, к жирной кафельной плитке, еще раз обыскали, вызвав у него смешок щекотанием по бокам, и наконец-то развернули лицом к свету.
На фоне сковородок, кастрюль и тарелок парнишка увидел округлое бородатое лицо с синими кругами на подглазьях и еще более круглое лицо, скрытое шерстяной маской. В кривых прорезях маски едко-красным горели большие злые глаза.
- Гуляете, падлы! - спросил обладатель глаз.
- Начальник, ты а-а... скажи, за что а-а... наезд? - без боязни спросил парнишка. - Мы никого а-а... не укусили. Все чин чинарем...
- Что-то рожа у тебя не местная...
- Глаз - а-а... алмаз, - похвалил он маску и мелькнул быстрым взглядом по бородачу. Нет, его он нигде не встречал. Судя по лицу, бородач тоже на красноярца не тянул. На его лбу и щеках была навеки нарисована московская прописочка.
- Чувствую я, ты из Березовки, - вроде бы угадывая, произнесла маска. - Попал?
- А я а-а... не таюсь. Мы завсегда а-а... по средам в этом кабаке а-а... оттягиваемся...
- Вместе с центровыми?
Вздохом парнишка выразил все сразу: и раздражение, и усталость, и безразличие к злому омоновцу.
- А что, нельзя? - без заикания спросил он.
- Почему же!.. Вполне можно!.. Город делите или с центровыми союз на вечные времена мастырите?
- Мы а-а... оттягиваемся...
Маска хотела еще что-то спросить, но бородач опередил своего соседа. Он вежливо кашлянул и совсем невежливо спросил:
- Сам, козел, про Кузнецова расскажешь или ботинком тебя в рожу сунуть?
Кровь залила бледно-сизое, отсидочное лицо парнишки. Он провел по подбородку указательным пальцем правой руки, будто и вправду стирая стекающую сквозь кожу кровь, и еле ответил:
- А-а... ты... а-а... я... а-а... чего ты... а-а... Ку... Кузнецова какого... а-а... вешаешь? Я а-а... Кузю и пальцем того...
- Погоди, - снова вышел на первую роль в разговоре мужчина в маске. Мы тебя не про Кузю спрашиваем, - и, повернувшись к бородачу, разъяснил: Кузя, или Кузнецов Гога, это авторитет у группировки, которая пасет микрорайон комбайнового завода. Их так и зовут - комбайнеровские. Березовские Кузю не тронут. Кузя - почти вор в законе...
- А то! - согласился парнишка.
Его палец покинул подбородок, и лицо снова стало бледнеть.
- Все равно его брать можно, - решил Дегтярь и тоже вслед за
парнем провел пальцем по своей бороде. - Только за встречу с
дедом. Прямая улика: ботинки - дед - бандит...
- Кто бандит? - опять покраснел парнишка. - Я - честный пацан. Я Михан. Меня а-а... вся Березовка уважает. Я порядок держу и а-а... шантрапу не распускаю!
- Не гони! - окоротила его маска. - Если б твои "быки" нормально рулили, у вас бы столько народу не зарезали!
- Это волки! Они а-а... сами по себе! Как я их а-а... мог придавить? Они...
- Это те, что за бутылку водки могли убить? - вспомнил рассказ курьера Дегтярь.
- Да... Действительно волки, а не люди, - ответил омоновец в маске. Значит, говоришь, прямая улика?..
- Без вопросов!
- К деду точно - прямая, - частично согласился омоновец. - А к Михану?
Парнишка сделал какое-то странное лицо, напрягся и необычно, одними глазами, улыбнулся.
- Граждане начальники, - с настороженностью спросил он. - Вы про того а-а... деда базар ведете, что меня сегодня а-а... от столика позвал?
- Бери его, майор, - устало решил Дегтярь. - Потом все, что нужно, из него вытрясешь... Нутром чую: Кузнецов - его рук дело... Ботинки...
- Дедок этот а-а... шизик чистый! Он меня а-а... кликнул через официанта и а-а... спросил чтоб а-а... тачку мою а-а... помыть... Я ему чирик а-а... дал и сказал: иди а-а... дед, не мешай гулять. Я ветеранов а-а уважаю... У меня у самого а-а... дед - полный кавалер а-а... Славы...
- Не гони, Михан, - укорил его омоновец в маске. - В Березовке ни одного полного кавалера ордена Славы нету! Я еще с тех лет... по комсомольской работе помню!
Дегтярь искоса посмотрел на ухо майора, виднеющееся сквозь боковую прорезь на маске, и ему подумалось, что только бывший комсомольский активист додумался сделать эту прорезь. Вера в следователя, выросшего из рядов активистов-болтунов, ослабела до нуля.
- Слушай, - не сдержался Дегтярь, - тебе "висяк" нужен или галочка за раскрытие? Ботинка и деда тебе мало?
- Ну это... У моего деда в натуре первой а-а... степени нету...
Это а-а... факт... Гнать не буду. Но он а-а... герой еще тот...
Майор вскинул ко рту треснутую, плотно обмотанную синей изолентой
рацию и спросил кого-то из подчиненных:
- Деда взяли?
Как он что-либо расслышал в диком хрусте и хряске, продравшемся из рации, Дегтярь так и не понял.
- Тогда ведите на кухню, - приказал майор. - Что?.. Директор ресторана угрожает?! Скажи, чтоб заткнулся! А то я к нему завтра налоговую полицию пришлю!
Вот это уже Дегтярю понравилось. Обесцветившийся, бледный, как моль, образ майора стал наливаться новыми красками. Он только теперь понял, что мальчика-главаря с именем-кличкой Михан майор все-таки арестует.
Деда ввели два омоновца. Рядом с ним они смотрелись двумя бетонными опорами моста, между которыми застряла старая дырявая шлюпка.
- Задержанный доставлен, товарищ майор! - объявила левая из опор.
"Еще скажи: доставлен на кухню", - мысленно огрызнулся Дегтярь. Он на дух не переносил людей, которые говорили о том, что всем присутствующим и без того известно.
- Что в зале? - спросил майор голосом человека, которому совершенно безразлично, что происходит в зале.
- Обыск закончен. Изъяты три ствола, шесть ножей и семь тысяч с лишним долларов...
- Доллары верни, - поморщился под маской майор.
- Есть! Доллары сейчас вернем, - недовольно ответил омоновец и ушел в зал.
- Вы задержаны по обвинению в... в... в соучастии в убийстве, объявил деду майор.
Из горла у деда вырвался звук, похожий на хруст, с каким шлюпка ломает дно садясь на мель. Он вскинул треух, намертво сжатый в побелевших пальцах, икнул и снова ничего не сказал.
- Вас спасет только чистосердечное признание, - заученно продолжил майор.
- Как... ко... кое?
Глаза деда метались по лицам. Он не мог понять, кто же говорит. Несмотря на бешеную дальнозоркость, очки он никогда не носил, но сегодня впервые об этом пожалел.
- Если вы расскажете, каким образом было совершено убийство Кузнецова, мы будем ходатайствовать перед органами правосудия о смягчении вам меры наказания, - магнитофонным голосом, объявляющим остановку в автобусе, отмолотил майор. - Тем более, что мы уверены: вы случайно стали соучастником убийства...
- Может, не убийства? - шепотом спросил майора Дегтярь.
- Граждане а-а... начальники, - ожил Михан, - я, конечно, в институтах а-а... не учен, но я никак не врублюсь, про что а-а... базар?
- Издеваешься? - прошипел майор.
Дедок снова издал хрусткий звук и замолотил не медленнее зерноуборочного комбайна, собирающего богатый урожай:
- Я понял! Я уже понял! Токо не арестовуйте мине! Я никого не убивал! Мине токо попросили на утой остановке у дома с железными дверями посидеть и уйтить оттуда токо кода хто мине преследувать втихую встанет...
- Ты чего городишь? - не понял ни слова майор.
- Погоди, - взял его за руку Дегтярь. - Говори, дед.
- А я и говорю, што отсидел, а как коротенькой такой пацаненка из железной двери вышел и встал мине увзглядом сверлить, я и понял, што мужик дело говорил, - молотил и молотил дед, для убедительности взмахивая костистой ручкой, сжавшей треух. - Я, как он учил, тихенько до дому доехал, через стеклы ув доме засек, што пацаненок ушел, а яму на смену другой, помордатее, у кусты засел, я и сделал, как стемнело, второе, што мужик просил. Я до энтого ресторанту кабацкого типа добралси, проверил, што увторой пацаненок за мной идет, и тогды, значит, сунул генералу на увходе зеленую бумажку на десять долларов...
- Какому генералу? - вконец запутался майор и одним движением отер пот с лица о шершавую ткань маски.
- Швейцару, - поправил Дегтярь.
- Вот-вот... Яму, штрейцару!.. Он кликнул такого мужичка, што в одежонке как артист...
- Официанта, - теперь уже понял майор.
- А тот кликнул мине, как и велел тот мужик, энтого самого парня... Вот... И яму я сказал так, как тот мужик просил... Сказал, што хочу яво машину помыть и усе...
- Не может быть! - не сдержался Дегтярь.
- Почему не может? - вытянул и без того худое лицо дед. - Я машину враз помыть могу! Деньги они завсегда нужны. А тот мужик попросил и...
- А я вам чо а-а... бухтел? - с победным видом спросил Михан. - Он меня про а-а... тачку спрашивал! А на хрена мне а-а... его мытье нужно! У меня и так а-а... шестерок хватает!
Дегтярю до боли в макушке захотелось спать. Прямо здесь, в духоте кухни, уже сделавшей его спину мокрой и липкой. И еще ему захотелось заплакать. Он еще никогда не встречался с таким хитрым соперником, как этот инкогнито, вчистую переигравший его через деда в серой фуфайке.
- Как выглядел этот мужчина? - обреченно спросил Дегтярь.
- Ну как?.. Обыкновенно, значится... Мущщина и мущщина...
- Какого он роста?
- Ну, представительный такой... Высокий...
Дегтярь смерил деда взглядом. Такому все покажутся высокими.
- Как лицо выглядело?
- Ну, не могу сказать... Он это... болявый был. Усе время кашлял, шархвом рот и нос кутал... А потом это, граждане начальники, у мине зрение того... не ахти...
Майор прыснул:
- Ничего себе ахти! А хвост за собой сразу заметил!
- Дык чего их не заметить?! Они ж почти у метре за мной чапали! Это и слепой бы увидал...
- Сколько он тебе заплатил? - спросил Дегтярь.
- Усе мои!
- В камере ответит, - пообещал майор. - А тебя, Михан, я все-таки арестую.
- За что, гражданин а-а... начальник?!
- У твоего пристяжа... Ну, что с ноздрей, стволик нашли... Тэтэшечку... Въезжаешь?
- А я-то тут а-а... при чем?
- Может, ты и ноздрястого первый раз в жизни, как деда, видишь?
Михан молча свел за спиной руки, вскинул подбородок, как делали герои в фильмах когда их вели на расстрел, и потребовал от майора:
- Веди, а-а... начальник. Михан теперь закон а-а... завсегда уважает.
Гигант-омоновец, оставив деда, приблизился к березовскому главарю и вывел его из кухни. И тут же стало слышно, как кипит, булькая, на сковороде масло.
Пятерней майор содрал с лица маску, и Дегтярь, как и ожидал, увидел совсем не то, что ожидал. По говору у майора чудилось умное интеллигентное лицо, а белый свет ламп облил грубые крестьянские черты: изрытые оспой щеки, рыхлый нос, сдавленный в висках лоб. Без маски он выглядел гораздо хуже.
- А ботинки? - спросил он Дегтяря. - Ты же говорил по телефону что-то про ботинки...
- Он у тебя дома был? - спросил деда Дегтярь.
- Кто? - переложил тот треух из руки в руку.
- Дед Пихто!
- А-а... Тот мущщина?!. Нет, не был. Он мине у городе устрел, возле рынку... Он сказал еще, што усе, как за мной слидять, они для хвильму снимають. Для юмора. Прозывается - скрытная камера!.. Я такое по своему телеку видал!
Дегтярь вспомнил телевизор-ветеран с линзой, вспомнил окурок и, встрепенувшись, попросил майора:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47