Он бросил узелок на землю, нашел опору понадежнее, чтобы удержать Изабеллу, когда она выберется из окна. Дюйм за дюймом они стали продвигаться назад, его руки постоянно поддерживали жену. Наконец, они оказались на земле, не подозревая, что за ними следят. Люсьен наблюдал за ними, укрывшись в нижней комнате. Пусть считают, что находятся в безопасности, думал Люсьен, охваченный возбуждением от того, что оказался прав. Он уже отдал приказания. Сейчас же смотрел, как две тени слились на мгновение в одну, а затем двинулись к кустам и начали пробираться к лесу. Люсьен поднял руку и подал знак своим людям, спрятавшимся на одной из тропинок.
Роберт услышал лай собак, как только они вошли в лес.
– Сегодня вернулся доктор Риваж, – выдохнула Изабелла. – Как ты думаешь, они уже гонятся за нами?
– Не знаю, может быть, что-то их побеспокоило. Нужно торопиться. Беги, Изабелла, беги!
Но легко говорить, а вот сделать… Он привычно скользил между деревьев, а она спотыкалась о корни, цеплялась за ветви колючих кустарников. Роберт обхватил Изабеллу за талию. Увлекая ее вперед, он понимал, что преследователи вот-вот настигнут их. Один он бы ускользнул от них, но с Изабеллой об этом нечего было и думать. Если бы не собаки, еще можно было бы надеяться. Люди в темноте не видят, но собаки вывели своих хозяев на них как раз в тот момент, когда Роберт помогал Изабелле перебраться через стену. Огромный пес прыгнул на нее, увлекая вниз. Изабелла закричала от ужаса. Роберт схватил собаку за ошейник, и та повернулась к нему, свирепо рыча. Но было слишком поздно. Несколько человек появились из-за деревьев и окружили беглецов.
Даже если Роберт и дотянулся бы до внутреннего кармана, где был пистолет, воспользоваться им было бы невозможно. Слава Богу, Леруа был достаточно благоразумен, чтобы остаться в той яме, где они прятались раньше. Наверное, он услышал лай собак и понял, что их преследуют. Один из караульных связал руки Роберта сзади веревкой. Ничего другого не оставалось, как подчиниться. Не мог же он один драться в шестью стражниками. Ему и раньше приходилось бывать в затруднительных положениях, но он всегда выпутывался. Роберт улыбнулся жене, чтобы подбодрить ее, а она старалась держаться поближе к нему. Эти люди были грубыми, но не жестокими. Они вели своих пленников обратно в замок, помогая Изабелле подняться на ноги, когда она спотыкалась. Роберт слишком хорошо знал о яростной охоте Фуше за шпионами и осведомителями, поэтому не питал никаких надежд на свой счет, если только не удастся устроить побег. Вероятно, доктор Риваж, использовавший Изабеллу в качестве приманки, отпустит ее на свободу.
Они вошли в замок через боковую дверь, которая вела к комнатам слуг. Поднялись на один лестничный пролет и по коридору прошли в большой зал с колоннами. Затем распахнулась дверь, и они оказались в комнате, высокие закрытые ставнями окна которой выходили на террасу.
После темноты свет ослепил Роберта. Он не сразу смог рассмотреть Люсьена, стоявшего у большого письменного стола, заваленного бумагами. Рядом лежали два пистолета. В камине, выложенном камнем, горели толстые поленья. Перед огнем, спиной к вошедшим, стоял еще один человек.
– Вы все сделали правильно, – хрипло сказал он двум караульным, которые привели Роберта и Изабеллу. – Можете оставить пленных.
Караульные повернулись и вышли. Люсьен закрыл за ними дверь и остановился, глядя на пленников. На губах его играла улыбка.
Никто не пошевелился и не произнес ни слова, будто все ждали, что скажет тот, у камина. Потом тот медленно повернулся, и свет упал на его лицо. Изабелла издала сдавленный крик, а Роберт наконец все понял.
Одна сторона лица была совершенно нормальной, но на другой они увидели уродливый шрам, бугристый и глубокий, он прорезал лицо от подбородка до корней волос, так и не зарос полностью и проходил широкой серой полосой по голой коже головы. Глаз был полуприкрыт, рот искривлен на одну сторону. На это лицо невозможно было смотреть без содрогания, но Роберт сразу же узнал этого человека, и снова всплыли в памяти события той ночи. Человек, которого он считал мертвым, оказался жив. Он никогда не знал его настоящего имени, никогда не связывал его с Анри Риважем, этой тенью Фуше, и его, Роберта, личным злейшим врагом. Роберт понял также, как безнадежно ошибся в тот день в Сабрина-Хаус, – Изабелла никогда не предавала ни любви его, ни доверия. Историю, которую Люсьен злобно швырнул ему в лицо, он узнал, вероятно, от самого Риважа. Несмотря на опасность, которой они подвергались, Роберт испытал настоящее облегчение, почти счастье.
– Филин… – пробормотал он.
Искривленный шрамом рот улыбнулся.
– Так ты помнишь, Соловей? Долго ждал я этого момента.
Он прошел к столу и постоял там секунду, глядя на них, наслаждаясь своим триумфом, в то время как глаза Роберта спокойно обегали комнату, оценивая возможности для побега. В комнате было очень мало мебели и только одна дверь. Ставни закрывали окно, но не были заперты на засовы. Важно помнить об этом.
Изабелла, как завороженная, смотрела на это изуродованное лицо. Ей снова было двенадцать лет, как в тот проклятый день, и этот человек стоял, улыбаясь, и смотрел на нее и Ги, а тем временем их отца уводили навсегда.
– Почему? – прошептала она. – Почему вы привезли меня сюда?
Свет свечей не доходил до того места, где он стоял. Он слегка повернул голову, словно пряча свое ужасное лицо.
– Я вам скажу, почему. Жил когда-то человек, богатый, красивый. Придворный фаворит, он считал, что его предки происходят напрямую от Карла Великого, близкий друг короля Людовика…
– Мой дедушка, – прошептала Изабелла, не сводя с Риважа широко открытых глаз, полных страха.
– Ваш дедушка, – низкий голос выражал ледяное презрение. – И при том распутном дворе была девушка, которая любила его так страстно, так безоглядно, что родила от него сына в одиночестве и позоре, и умерла после этого. Мальчик вырос несчастным, ненавидел тех, кто называл его ублюдком, незаконнорожденным. Его отправили в школу, в университет, но так и не признали, заставили служить своему сводному брату, младше его на два года, наследнику, любимчику, который пользовался теми привилегиями, которые должны были принадлежать другому, старшему. Он ел хлеб унижения и презрения. Потом взбунтовался против этого и был отослан на Мартинику, где работал на заводе по очистке сахара, который принес столько благоденствия его семье. И здесь он начал вынашивать планы мщения, дожидаясь нужного момента. И это время наступило, это долгожданное время, когда Франция сбросила оковы, и он освободился, чтобы мстить человеку, который походя обездолил его. Он увидел его смерть, смерть своего сводного брата, который лишил его того, что должно было принадлежать ему, и был бы счастлив увидеть смерть его детей, но они ускользнули от него.
Анри Риваж помолчал, глядя на них горящими глазами, потом продолжал уже другим, более естественным голосом:
– Я служил революции, которая вернула мне мое имущество, пока человек, которого вы называете мужем, не сокрушил навсегда мои надежды. – Одной рукой он коснулся изуродованной щеки. – Мужчины стыдятся смотреть мне в лицо, женщины отворачиваются, их тошнит от отвращения. Он оставил меня ни с чем, только с жаждой власти над жизнью и смертью, со страхом и ненавистью.
– «Он сумасшедший, – подумал Роберт, – горечь, разъедающая душу, ревность, разрушили его ум, и да простит меня Бог, но это я привел его на край бездны. Просить такого человека о милосердии было бы бесполезно. Но должен же быть какой-то выход, и нужно искать его». – Караульный, связывая его руки веревкой, не затянул узел слишком сильно. Как можно более незаметно Роберт постарался освободить свои длинные тонкие руки, ведь ему это удавалось при подобных обстоятельствах раньше.
– Что вы собираетесь делать с нами? – слова вырвались у Изабеллы сами собой.
– Подумаем, – от его страшной улыбки по спине Изабеллы пробежал холодок. – У нас еще есть гильотина для шпионов и осведомителей, вы знаете. Но это слишком просто, слишком быстро. У меня есть более интересный, драматичный и забавный замысел, скажем так, а?
Люсьен все так же молча стоял перед дверью, Риваж дал знак и молодой человек, кивнув, подошел к камину, взял кочергу и сунул ее в самую середину углей.
«Боже милостивый, – подумал Роберт, – только не это. Если он дотронется до Изабеллы, я его убью, как-нибудь, но убью».
Анри Риваж повернулся к Роберту и заговорил низким, почти приятным голосом.
– Ну, а теперь, Морис Дюпон или Роберт Эрмитейдж, или лорд Киолгоур, или как вы предпочитаете себя называть в этих ваших маскарадных перевоплощениях, я должен задать вам несколько вопросов, ответы на которые очень бы хотел получить Первый Консул, будущий Император.
– Спрашивать вы можете, – сказал Роберт, хладнокровно выигрывая время, – но ответ дать не обещаю. Мне не доверяют секреты Министерства обороны.
– Ну, ну, – и снова он улыбнулся Роберту своей леденящей улыбкой, – вы же понимаете, что я этому не поверю. Брат вашей жены, дурачок, довольно часто выдавал секреты, ключ от которых был у вас.
– Чертов Ги, не мог держать язык за зубами! И за это вы убили его?
Изабелла сделала быстрое движение, мгновенно остановившись под взглядом Роберта: пусть они думают, что Ги мертв.
– Это был несчастный случай, иначе он стоял бы здесь со своей сестрой. Лично я сожалею об этом. Мне бы доставило удовольствие видеть, как последний наследник этого проклятого рода раболепствует передо мной.
– Ги никогда бы этого не сделал, никогда! – воскликнула возмущенная Изабелла.
Но Риваж только улыбнулся.
– Никто не знает, что будет делать, пока не придет час испытаний. – Он снова повернулся к Роберту. – Сначала пара легких вопросов. Мне нужно подробное описание уже построенных вдоль южного побережья оборонительных сооружений, расположение каждого опорного пункта, мы должны знать самые удобные места для высадки войск, и во-вторых: мы знаем, что существует заговор с целью покушения на Бонапарта, заговор, направляемый из Британии, в него вовлечены последние из этих чертовых Бурбонов. Я хочу знать имена участников, даже имеющих косвенное отношение.
– Вы уж извините, но боюсь, вы будете разочарованы, – сказал Роберт с легкомыслием, которое никак не вязалось с тем, что творилось у него в душе. – Что касается первого вопроса – я не разрабатывал план, не знаком с подробностями, а относительно второго – против вашего предводителя еще с тех пор, как он захватил власть, многие сумасшедшие замышляют заговоры. Но все они обречены на провал. Откуда же мне знать, кто выдумал последний безумный план?
– Но ты знаешь, я уверен. Может быть, это поможет тебе вспомнить?
Неожиданным резким движением он так сильно ударил Изабеллу по лицу, что та невольно подалась назад, не сдержав крика от страха и боли.
– Ты, подонок! – веревка впилась в руки Роберта, безуспешно пытавшегося освободиться от нее.
– Может быть, я и подонок, – сухо заметил Риваж, – но уверяю вас, это было только начало. Снова спрашиваю, и на этот раз хочу получить ответ.
Изабелла вытирала кровь, стекавшую изо рта.
– Нет, Роберт, не говори им ничего. Пусть делают свое грязное дело.
– Какая героиня, – усмехнулся Риваж. – Думаю, ваш муж считает иначе. – Он сделал знак Люсьену. Тот вынул из огня кочергу, конец которой раскалился докрасна и алел в темной комнате. – Вы же не хотите видеть, как пропадает эта красота? Вы же не хотите видеть ее, умирающей в агонии, как то бедное дитя? Я более милосерден, чем вы. Вы всего лишь дадите мне нужную информацию и, по крайней мере, умрете вместе чистыми и незапятнанными.
Люсьен нерешительно шагнул к ним, как будто опасаясь подойти ближе. В это время Роберт невероятным усилием освободил одну из своих рук. Он бросился к пистолетам, лежавшим на столе, схватил один, случайно отбросив второй к ногам Изабеллы. Не раздумывая, она подхватила его. Потом все произошло так быстро, что они ничего впоследствии не могли отчетливо вспомнить.
Роберт выстрелил в Риважа, который бросился на него. Пуля попала ему в грудь. Секунду он стоял прямо, с выражением удивления на своем обезображенном лице, потом свалился на стол, зацепив бумаги.
С горестным криком: «Отец!» Люсьен устремился к нему, все еще с раскаленной кочергой в руке. Роберт укрылся за столом и оперся о колено. Люсьен мчался прямо на него. Нужно остановить его, подумала Изабелла. Обеими руками она схватила пистолет и нажала на курок. На таком близком расстоянии она не могла промахнуться. Она попала Люсьену прямо в спину. Он рухнул на тело Риважа, пылающая кочерга вылетела из его руки и упала среди разлетевшихся бумаг. В одно мгновение все могло заняться огнем. Роберт вскочил на ноги, схватил кочергу и швырнул ее в камин.
Изабелла, дрожащая и взволнованная, все еще держа пистолет, смотрела на дело своих рук, не в силах поверить, что все могло произойти так быстро.
– Скорее, – торопил ее Роберт, – скорее, мы должны уходить. Караульные слышали выстрелы. Через минуту они будут здесь. Нельзя терять время.
Она склонилась над Люсьеном, дрожа, протянула руку и дотронулась до его щеки, обессилевшая от ужаса.
– Они мертвы? – прошептала она.
– Не будем оставаться, чтобы выяснять это. Пошли.
Роберт уже стоял у окна, открывая ставни и распахивая высокое окно.
Изабелла бросила взгляд на затемненную комнату, полную старых воспоминаний, на двух мужчин, лежащих вместе, ближе, чем когда-либо в жизни, потом положила пистолет и подбежала к Роберту. Он обхватил ее руками, и вот они уже выбрались из дома, постояли, прислушиваясь, а потом изо всех сил побежали к деревьям.
На опушке леса они остановились и оглянулись назад. Из открытых окон лился свет, но стены замка были толстыми, и караульные немного выпили, занялись игрой и, казалось, не слышали выстрелов. Беглецы не могли терять ни минуты. Они побежали через лес, падая и снова поднимаясь, пока не добрались до внешней стены. Роберт поднял Изабеллу на стену, она прильнула к нему, еще не опомнившись от пережитого ужаса.
– Куда мы пойдем? – прошептала она.
– Я должен встретиться с Леруа. Он поможет нам. Предстоит долгая прогулка, Изабелла.
Она попыталась улыбнуться.
– В таком случае, лучше начать прямо сейчас.
– Именно так, моя храбрая девочка.
Было очень темно, на небе ни луны, ни звезд. Две темные фигуры продвигались по грязному полю к рощице, где остались лошади, и удача, изменившая раньше, вдруг вернулась. Когда они подошли поближе, Роберт остановился.
– Послушай, – прошептал он.
– Что это?
Слышалось дыхание лошадей, постукивание их копыт, слабое ржание, и был виден силуэт человека, спрятавшегося под деревьями.
– Леруа! – воскликнул Роберт. – Ты ждал.
– Я видел, что случилось, но остерегся вмешиваться. Сделать я ничего не мог, но решил ждать до рассвета.
– Молодец.
– Я видел, как вы и раньше выбирались из всяких переделок, – заметил Леруа. – Что случилось?
– Можно сказать, что нам удалось вырваться, но скоро караульные обнаружат, что случилось.
– Риваж мертв?
– Не знаю. Мы не могли оставаться дольше, чтобы выяснить это. Прежде всего нужно убраться подальше отсюда, пока не поднимут тревогу.
– Уже за полночь, но у вас еще есть несколько часов до рассвета. В седельных сумках провизия и кое-какие необходимые вещи, как мы договаривались.
Он быстро взглянул на Изабеллу, устало прислонившуюся к дереву.
– Достаточно ли у мадам сил, чтобы ехать верхом? Наверное, надо было предусмотреть дамское седло.
Изабелла взяла себя в руки.
– Не имеет значения. Я умею ездить по-мужски.
– Не беспокойся за нее, Леруа, она смелый человек, – сказал Роберт, ободряюще улыбаясь Изабелле.
Леруа вынул два больших тяжелых шерстяных плаща.
– Вам нужно будет избегать городов и деревень, новости здесь летят по ветру. Я советую ехать ночами, если сможете.
– Я понимаю это, – сказал Роберт. – Спасибо, Леруа, огромное спасибо. Будь осторожнее.
Найди какую-нибудь причину, чтобы уехать отсюда на несколько недель, пока тревога не уляжется.
– Хорошо. Не беспокойтесь за меня.
– Чем раньше мы уедем, тем лучше. Пошли, Изабелла.
Изабелла подобрала свои юбки и села на одну из лошадей. Потом наклонилась, чтобы пожать руку Леруа, улыбнувшись ему так, что он подумал: да и кто бы не стал рисковать ради такой женщины?
– Что бы мы делали без вас, месье?
– Без сомнения, ваш муж что-нибудь придумал бы, леди, – и совершая поступок, противоречащий его радикальным принципам, поцеловал Изабелле руку.
– До свидания, друг мой, – Леруа и Роберт обнялись, потом Роберт поднялся в седло, и они вместе выехали на пока еще спокойную сельскую дорогу.
Леруа смотрел, как исчезают в темноте два силуэта. Зачем надо было его другу, богатому английскому милорду, рисковать своей жизнью, выполняя безумно опасные поручения, если у него такая жена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Роберт услышал лай собак, как только они вошли в лес.
– Сегодня вернулся доктор Риваж, – выдохнула Изабелла. – Как ты думаешь, они уже гонятся за нами?
– Не знаю, может быть, что-то их побеспокоило. Нужно торопиться. Беги, Изабелла, беги!
Но легко говорить, а вот сделать… Он привычно скользил между деревьев, а она спотыкалась о корни, цеплялась за ветви колючих кустарников. Роберт обхватил Изабеллу за талию. Увлекая ее вперед, он понимал, что преследователи вот-вот настигнут их. Один он бы ускользнул от них, но с Изабеллой об этом нечего было и думать. Если бы не собаки, еще можно было бы надеяться. Люди в темноте не видят, но собаки вывели своих хозяев на них как раз в тот момент, когда Роберт помогал Изабелле перебраться через стену. Огромный пес прыгнул на нее, увлекая вниз. Изабелла закричала от ужаса. Роберт схватил собаку за ошейник, и та повернулась к нему, свирепо рыча. Но было слишком поздно. Несколько человек появились из-за деревьев и окружили беглецов.
Даже если Роберт и дотянулся бы до внутреннего кармана, где был пистолет, воспользоваться им было бы невозможно. Слава Богу, Леруа был достаточно благоразумен, чтобы остаться в той яме, где они прятались раньше. Наверное, он услышал лай собак и понял, что их преследуют. Один из караульных связал руки Роберта сзади веревкой. Ничего другого не оставалось, как подчиниться. Не мог же он один драться в шестью стражниками. Ему и раньше приходилось бывать в затруднительных положениях, но он всегда выпутывался. Роберт улыбнулся жене, чтобы подбодрить ее, а она старалась держаться поближе к нему. Эти люди были грубыми, но не жестокими. Они вели своих пленников обратно в замок, помогая Изабелле подняться на ноги, когда она спотыкалась. Роберт слишком хорошо знал о яростной охоте Фуше за шпионами и осведомителями, поэтому не питал никаких надежд на свой счет, если только не удастся устроить побег. Вероятно, доктор Риваж, использовавший Изабеллу в качестве приманки, отпустит ее на свободу.
Они вошли в замок через боковую дверь, которая вела к комнатам слуг. Поднялись на один лестничный пролет и по коридору прошли в большой зал с колоннами. Затем распахнулась дверь, и они оказались в комнате, высокие закрытые ставнями окна которой выходили на террасу.
После темноты свет ослепил Роберта. Он не сразу смог рассмотреть Люсьена, стоявшего у большого письменного стола, заваленного бумагами. Рядом лежали два пистолета. В камине, выложенном камнем, горели толстые поленья. Перед огнем, спиной к вошедшим, стоял еще один человек.
– Вы все сделали правильно, – хрипло сказал он двум караульным, которые привели Роберта и Изабеллу. – Можете оставить пленных.
Караульные повернулись и вышли. Люсьен закрыл за ними дверь и остановился, глядя на пленников. На губах его играла улыбка.
Никто не пошевелился и не произнес ни слова, будто все ждали, что скажет тот, у камина. Потом тот медленно повернулся, и свет упал на его лицо. Изабелла издала сдавленный крик, а Роберт наконец все понял.
Одна сторона лица была совершенно нормальной, но на другой они увидели уродливый шрам, бугристый и глубокий, он прорезал лицо от подбородка до корней волос, так и не зарос полностью и проходил широкой серой полосой по голой коже головы. Глаз был полуприкрыт, рот искривлен на одну сторону. На это лицо невозможно было смотреть без содрогания, но Роберт сразу же узнал этого человека, и снова всплыли в памяти события той ночи. Человек, которого он считал мертвым, оказался жив. Он никогда не знал его настоящего имени, никогда не связывал его с Анри Риважем, этой тенью Фуше, и его, Роберта, личным злейшим врагом. Роберт понял также, как безнадежно ошибся в тот день в Сабрина-Хаус, – Изабелла никогда не предавала ни любви его, ни доверия. Историю, которую Люсьен злобно швырнул ему в лицо, он узнал, вероятно, от самого Риважа. Несмотря на опасность, которой они подвергались, Роберт испытал настоящее облегчение, почти счастье.
– Филин… – пробормотал он.
Искривленный шрамом рот улыбнулся.
– Так ты помнишь, Соловей? Долго ждал я этого момента.
Он прошел к столу и постоял там секунду, глядя на них, наслаждаясь своим триумфом, в то время как глаза Роберта спокойно обегали комнату, оценивая возможности для побега. В комнате было очень мало мебели и только одна дверь. Ставни закрывали окно, но не были заперты на засовы. Важно помнить об этом.
Изабелла, как завороженная, смотрела на это изуродованное лицо. Ей снова было двенадцать лет, как в тот проклятый день, и этот человек стоял, улыбаясь, и смотрел на нее и Ги, а тем временем их отца уводили навсегда.
– Почему? – прошептала она. – Почему вы привезли меня сюда?
Свет свечей не доходил до того места, где он стоял. Он слегка повернул голову, словно пряча свое ужасное лицо.
– Я вам скажу, почему. Жил когда-то человек, богатый, красивый. Придворный фаворит, он считал, что его предки происходят напрямую от Карла Великого, близкий друг короля Людовика…
– Мой дедушка, – прошептала Изабелла, не сводя с Риважа широко открытых глаз, полных страха.
– Ваш дедушка, – низкий голос выражал ледяное презрение. – И при том распутном дворе была девушка, которая любила его так страстно, так безоглядно, что родила от него сына в одиночестве и позоре, и умерла после этого. Мальчик вырос несчастным, ненавидел тех, кто называл его ублюдком, незаконнорожденным. Его отправили в школу, в университет, но так и не признали, заставили служить своему сводному брату, младше его на два года, наследнику, любимчику, который пользовался теми привилегиями, которые должны были принадлежать другому, старшему. Он ел хлеб унижения и презрения. Потом взбунтовался против этого и был отослан на Мартинику, где работал на заводе по очистке сахара, который принес столько благоденствия его семье. И здесь он начал вынашивать планы мщения, дожидаясь нужного момента. И это время наступило, это долгожданное время, когда Франция сбросила оковы, и он освободился, чтобы мстить человеку, который походя обездолил его. Он увидел его смерть, смерть своего сводного брата, который лишил его того, что должно было принадлежать ему, и был бы счастлив увидеть смерть его детей, но они ускользнули от него.
Анри Риваж помолчал, глядя на них горящими глазами, потом продолжал уже другим, более естественным голосом:
– Я служил революции, которая вернула мне мое имущество, пока человек, которого вы называете мужем, не сокрушил навсегда мои надежды. – Одной рукой он коснулся изуродованной щеки. – Мужчины стыдятся смотреть мне в лицо, женщины отворачиваются, их тошнит от отвращения. Он оставил меня ни с чем, только с жаждой власти над жизнью и смертью, со страхом и ненавистью.
– «Он сумасшедший, – подумал Роберт, – горечь, разъедающая душу, ревность, разрушили его ум, и да простит меня Бог, но это я привел его на край бездны. Просить такого человека о милосердии было бы бесполезно. Но должен же быть какой-то выход, и нужно искать его». – Караульный, связывая его руки веревкой, не затянул узел слишком сильно. Как можно более незаметно Роберт постарался освободить свои длинные тонкие руки, ведь ему это удавалось при подобных обстоятельствах раньше.
– Что вы собираетесь делать с нами? – слова вырвались у Изабеллы сами собой.
– Подумаем, – от его страшной улыбки по спине Изабеллы пробежал холодок. – У нас еще есть гильотина для шпионов и осведомителей, вы знаете. Но это слишком просто, слишком быстро. У меня есть более интересный, драматичный и забавный замысел, скажем так, а?
Люсьен все так же молча стоял перед дверью, Риваж дал знак и молодой человек, кивнув, подошел к камину, взял кочергу и сунул ее в самую середину углей.
«Боже милостивый, – подумал Роберт, – только не это. Если он дотронется до Изабеллы, я его убью, как-нибудь, но убью».
Анри Риваж повернулся к Роберту и заговорил низким, почти приятным голосом.
– Ну, а теперь, Морис Дюпон или Роберт Эрмитейдж, или лорд Киолгоур, или как вы предпочитаете себя называть в этих ваших маскарадных перевоплощениях, я должен задать вам несколько вопросов, ответы на которые очень бы хотел получить Первый Консул, будущий Император.
– Спрашивать вы можете, – сказал Роберт, хладнокровно выигрывая время, – но ответ дать не обещаю. Мне не доверяют секреты Министерства обороны.
– Ну, ну, – и снова он улыбнулся Роберту своей леденящей улыбкой, – вы же понимаете, что я этому не поверю. Брат вашей жены, дурачок, довольно часто выдавал секреты, ключ от которых был у вас.
– Чертов Ги, не мог держать язык за зубами! И за это вы убили его?
Изабелла сделала быстрое движение, мгновенно остановившись под взглядом Роберта: пусть они думают, что Ги мертв.
– Это был несчастный случай, иначе он стоял бы здесь со своей сестрой. Лично я сожалею об этом. Мне бы доставило удовольствие видеть, как последний наследник этого проклятого рода раболепствует передо мной.
– Ги никогда бы этого не сделал, никогда! – воскликнула возмущенная Изабелла.
Но Риваж только улыбнулся.
– Никто не знает, что будет делать, пока не придет час испытаний. – Он снова повернулся к Роберту. – Сначала пара легких вопросов. Мне нужно подробное описание уже построенных вдоль южного побережья оборонительных сооружений, расположение каждого опорного пункта, мы должны знать самые удобные места для высадки войск, и во-вторых: мы знаем, что существует заговор с целью покушения на Бонапарта, заговор, направляемый из Британии, в него вовлечены последние из этих чертовых Бурбонов. Я хочу знать имена участников, даже имеющих косвенное отношение.
– Вы уж извините, но боюсь, вы будете разочарованы, – сказал Роберт с легкомыслием, которое никак не вязалось с тем, что творилось у него в душе. – Что касается первого вопроса – я не разрабатывал план, не знаком с подробностями, а относительно второго – против вашего предводителя еще с тех пор, как он захватил власть, многие сумасшедшие замышляют заговоры. Но все они обречены на провал. Откуда же мне знать, кто выдумал последний безумный план?
– Но ты знаешь, я уверен. Может быть, это поможет тебе вспомнить?
Неожиданным резким движением он так сильно ударил Изабеллу по лицу, что та невольно подалась назад, не сдержав крика от страха и боли.
– Ты, подонок! – веревка впилась в руки Роберта, безуспешно пытавшегося освободиться от нее.
– Может быть, я и подонок, – сухо заметил Риваж, – но уверяю вас, это было только начало. Снова спрашиваю, и на этот раз хочу получить ответ.
Изабелла вытирала кровь, стекавшую изо рта.
– Нет, Роберт, не говори им ничего. Пусть делают свое грязное дело.
– Какая героиня, – усмехнулся Риваж. – Думаю, ваш муж считает иначе. – Он сделал знак Люсьену. Тот вынул из огня кочергу, конец которой раскалился докрасна и алел в темной комнате. – Вы же не хотите видеть, как пропадает эта красота? Вы же не хотите видеть ее, умирающей в агонии, как то бедное дитя? Я более милосерден, чем вы. Вы всего лишь дадите мне нужную информацию и, по крайней мере, умрете вместе чистыми и незапятнанными.
Люсьен нерешительно шагнул к ним, как будто опасаясь подойти ближе. В это время Роберт невероятным усилием освободил одну из своих рук. Он бросился к пистолетам, лежавшим на столе, схватил один, случайно отбросив второй к ногам Изабеллы. Не раздумывая, она подхватила его. Потом все произошло так быстро, что они ничего впоследствии не могли отчетливо вспомнить.
Роберт выстрелил в Риважа, который бросился на него. Пуля попала ему в грудь. Секунду он стоял прямо, с выражением удивления на своем обезображенном лице, потом свалился на стол, зацепив бумаги.
С горестным криком: «Отец!» Люсьен устремился к нему, все еще с раскаленной кочергой в руке. Роберт укрылся за столом и оперся о колено. Люсьен мчался прямо на него. Нужно остановить его, подумала Изабелла. Обеими руками она схватила пистолет и нажала на курок. На таком близком расстоянии она не могла промахнуться. Она попала Люсьену прямо в спину. Он рухнул на тело Риважа, пылающая кочерга вылетела из его руки и упала среди разлетевшихся бумаг. В одно мгновение все могло заняться огнем. Роберт вскочил на ноги, схватил кочергу и швырнул ее в камин.
Изабелла, дрожащая и взволнованная, все еще держа пистолет, смотрела на дело своих рук, не в силах поверить, что все могло произойти так быстро.
– Скорее, – торопил ее Роберт, – скорее, мы должны уходить. Караульные слышали выстрелы. Через минуту они будут здесь. Нельзя терять время.
Она склонилась над Люсьеном, дрожа, протянула руку и дотронулась до его щеки, обессилевшая от ужаса.
– Они мертвы? – прошептала она.
– Не будем оставаться, чтобы выяснять это. Пошли.
Роберт уже стоял у окна, открывая ставни и распахивая высокое окно.
Изабелла бросила взгляд на затемненную комнату, полную старых воспоминаний, на двух мужчин, лежащих вместе, ближе, чем когда-либо в жизни, потом положила пистолет и подбежала к Роберту. Он обхватил ее руками, и вот они уже выбрались из дома, постояли, прислушиваясь, а потом изо всех сил побежали к деревьям.
На опушке леса они остановились и оглянулись назад. Из открытых окон лился свет, но стены замка были толстыми, и караульные немного выпили, занялись игрой и, казалось, не слышали выстрелов. Беглецы не могли терять ни минуты. Они побежали через лес, падая и снова поднимаясь, пока не добрались до внешней стены. Роберт поднял Изабеллу на стену, она прильнула к нему, еще не опомнившись от пережитого ужаса.
– Куда мы пойдем? – прошептала она.
– Я должен встретиться с Леруа. Он поможет нам. Предстоит долгая прогулка, Изабелла.
Она попыталась улыбнуться.
– В таком случае, лучше начать прямо сейчас.
– Именно так, моя храбрая девочка.
Было очень темно, на небе ни луны, ни звезд. Две темные фигуры продвигались по грязному полю к рощице, где остались лошади, и удача, изменившая раньше, вдруг вернулась. Когда они подошли поближе, Роберт остановился.
– Послушай, – прошептал он.
– Что это?
Слышалось дыхание лошадей, постукивание их копыт, слабое ржание, и был виден силуэт человека, спрятавшегося под деревьями.
– Леруа! – воскликнул Роберт. – Ты ждал.
– Я видел, что случилось, но остерегся вмешиваться. Сделать я ничего не мог, но решил ждать до рассвета.
– Молодец.
– Я видел, как вы и раньше выбирались из всяких переделок, – заметил Леруа. – Что случилось?
– Можно сказать, что нам удалось вырваться, но скоро караульные обнаружат, что случилось.
– Риваж мертв?
– Не знаю. Мы не могли оставаться дольше, чтобы выяснить это. Прежде всего нужно убраться подальше отсюда, пока не поднимут тревогу.
– Уже за полночь, но у вас еще есть несколько часов до рассвета. В седельных сумках провизия и кое-какие необходимые вещи, как мы договаривались.
Он быстро взглянул на Изабеллу, устало прислонившуюся к дереву.
– Достаточно ли у мадам сил, чтобы ехать верхом? Наверное, надо было предусмотреть дамское седло.
Изабелла взяла себя в руки.
– Не имеет значения. Я умею ездить по-мужски.
– Не беспокойся за нее, Леруа, она смелый человек, – сказал Роберт, ободряюще улыбаясь Изабелле.
Леруа вынул два больших тяжелых шерстяных плаща.
– Вам нужно будет избегать городов и деревень, новости здесь летят по ветру. Я советую ехать ночами, если сможете.
– Я понимаю это, – сказал Роберт. – Спасибо, Леруа, огромное спасибо. Будь осторожнее.
Найди какую-нибудь причину, чтобы уехать отсюда на несколько недель, пока тревога не уляжется.
– Хорошо. Не беспокойтесь за меня.
– Чем раньше мы уедем, тем лучше. Пошли, Изабелла.
Изабелла подобрала свои юбки и села на одну из лошадей. Потом наклонилась, чтобы пожать руку Леруа, улыбнувшись ему так, что он подумал: да и кто бы не стал рисковать ради такой женщины?
– Что бы мы делали без вас, месье?
– Без сомнения, ваш муж что-нибудь придумал бы, леди, – и совершая поступок, противоречащий его радикальным принципам, поцеловал Изабелле руку.
– До свидания, друг мой, – Леруа и Роберт обнялись, потом Роберт поднялся в седло, и они вместе выехали на пока еще спокойную сельскую дорогу.
Леруа смотрел, как исчезают в темноте два силуэта. Зачем надо было его другу, богатому английскому милорду, рисковать своей жизнью, выполняя безумно опасные поручения, если у него такая жена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56