У Мэг не было слов.
- Шутки?! - выкрикнула она негодующе. - Вы называете это шуточками?! Вы приказали убить человека и после этого...
- Перестаньте вопить, как пострадавшая! - поморщился Волков. - Чем конкретно вы не довольны?
- Я?! - От такой постановки вопроса Мэг аж взвилась на месте. - Да вы просто палач! Вы ведь убили Рублевского без всякого на то основания! Просто потому, что он вам не нравился!
- Позвольте! - в притворном негодовании перебил ее Волков. - Насколько я помню, вы сами хотели убить любовницу своего мужа по этой же самой причине! Или же ваши "правила хорошего тона" распространяются на всех, кроме вас самой?
- Я никого не убивала!
- Не убивали, потому что не могли! А дай вам волю, пообещай вам безнаказанность, разве бы вы не прострелили ей башку?!
- Идите вы к черту!
- Ну вот! - развел руками Волков. - Когда вы не знаете, что сказать, вы начинаете ругаться, как прапорщик. Очень умно!
Он замолчал, всем своим видом показывая, что несказанно обижен ее несправедливостью.
- Впрочем, если вы хотите, то я могу объясниться, - сказал он, спустя некоторое время. - Этот Рублевский разбил нашу с вами крепкую дружбу, наговорив вам всякой ерунды. Вы не стали проверять его информацию, всему поверили, и после этого стали шарахаться от меня, как от прокаженного. Понятное дело, мне захотелось отомстить. Кстати, точно так же, как и вам в аналогичной ситуации. А так как я злился не только на Рублевского, но и на вас, я решил, что было бы неплохо, если бы вы тоже присутствовали при казни.
- Это была не казнь! - в сердцах выкрикнула Мэг. - Это было самое настоящее убийство! Подлое! Из-за угла!
- Ну, давайте договоримся о терминах, - вздохнул Волков. - Скажите, чем по сути отличается казнь, уничтожение противника в бою и бытовая поножовщина? Ведь ничем, согласитесь! Убийство - оно всегда есть убийство: один человек лишает жизни другого. Но в первом случае оно носит характер наказания, во втором - подвига, а в третьем преступления. Как отличить одно от другого? Правила устанавливают отнюдь не боги, а люди. Стало быть, я тоже могу поучаствовать в этом процессе! Вот я и установил свое правило расправы с теми, кто мне неугоден. А если уж вам претит убийство, ворчливо добавил он, - то вы должны отвергать его любые проявления. Так будет, по крайней мере, честно. Но я даю голову на отсечение, что вы только что думали о том, что убили бы меня, если бы могли!
Мэг смотрела на него потемневшим взором. Это была правда: он опять все угадал!
Видя, что ей попросту нечего сказать, Волков великодушно улыбнулся.
- Но с другой стороны, я готов признать, что, пожалуй, немного переборщил. Мне стоило вспомнить, что у женщин слабые нервы и все такое... Так что можете считать, что я извинился перед вами за свой импульсивный и необдуманный поступок.
Вскочив, Мэг выбежала из приемной, изо всех сил хлопнув дверью на прощание.
* * *
Было поздно. Волковские партнеры задержались почти до семи. Мэг устало собирала на поднос их чашки и пепельницы, битком набитые окурками.
- Спасибо, что остались, - произнес Максим Евгеньевич, вернувшись назад в кабинет после проводов гостей.
Мэг повернула голову на звук его голоса, но ничего не ответила.
Волков тоже устал, под глазами залегли легкие тени, взгляд был утомленным.
- Скажите, Маргарита, - произнес он, садясь за стол, - только честно... Вы несчастны здесь, работая на меня?
- Работа есть работа, - отозвалась она.
Волков закинул руки за голову.
- Вы можете сохранить хоть какое-то подобие здравого смысла в своей голове только одним способом: вам надо отречься от своего прошлого и прекратить цепляться за него при каждом удобном и неудобном случае.
- Что вы имеете в виду?
- То, что у вас практически ничего не осталось в жизни. Вы живете воспоминаниями. Почему у вас все никак не получается наслаждаться каждой минутой бытия? Ведь если вы терпеть не можете свою работу, почему вы не бросите ее?
Мэг испугалась. Что он имеет в виду? Он собрался уволить ее из "Промхолдинга"? Но Волков тут же развеял все ее подозрения.
- Знаете что, Маргарита? - произнес он, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака цветной глянцевый прямоугольник бумаги. - Я тут подумал, что все же хочу загладить свою вину... Так сказать, подлизаться к вам после своей неудачной выходки с Рублевским. Завтра с утра я уезжаю в командировку в Германию. Когда вернусь - понятия не имею, так что потом у меня не будет возможности поговорить с вами. Не знаю, насколько привлекательной покажется вам моя идея, но, тем не менее, возьмите...
Мэг покосилась на его подарок.
- Что это?
- Билет на фестиваль "Русский подиум". Кстати, одним из участников является ваш муж. Его коллекция называется "Ветки персика" или что-то в этом роде... Так что если вы желаете...
Мэг взяла билет.
- Вы хотите пойти посмотреть, как я отреагирую на все это? - спросила она, поднимая глаза на Волкова.
Но тот лишь покачал головой.
- Меня там не будет.
Впервые за последние дни легкая улыбка тронула губы Мэг.
- Правда?
Ох, ей ужасно хотелось пойти! Она смертельно соскучилась по Витьке до исступления, до стона, до ночных кошмаров! А эту коллекцию, "Ветки персика", ее муж начал создавать, когда они были еще вместе... И теперь он довел свое дело до конца...
Она сунула билет в карман.
- Я подумаю. Спасибо.
* * *
"Я же клялась себе, что все кончено", - подумала Мэг, подъезжая к горящему всеми огнями концертному залу "Юпитер". Но старое оправдание "Я хочу, и я это сделаю. Какое мне дело, что обо мне подумают?" вновь сработало.
Мэг действительно очень-очень хотелось увидеть Витьку. Кто знает, может, им даже удастся поговорить? Он ведь никогда прямо не посылал ее, и вся его холодность и равнодушие заключались лишь в крохотных, только ей заметных намеках...
У входа стояли сияющие профессиональными улыбками девицы в коротеньких форменных платьицах и раздавали программки. Мэг схватила одну из них, жадно пробежалась глазами. Вот он - Виктор Науменко.
У нее перехватило дыхание. Он где-то здесь...
Вглядываясь в лица, Мэг прошла в гардероб и, получив номерок, отправилась в зал.
Здесь было многолюдно. В оркестровой яме гудели настраивающиеся инструменты. Показ обещал быть роскошным - под живую музыку.
Когда Мэг добралась до своего места в десятом ряду, огромная хрустальная люстра на потолке начала тускнеть. Мэг сжала подлокотники кресла: сейчас все начнется...
Во время демонстрации первых коллекций она почти не глядела на сцену. Манекенщицы, шикарные наряды, фотовспышки - все проходило мимо как во сне. Вместо этого взгляд сам по себе жадно шарил по кулисам и проходам в надежде увидеть Витьку...
Когда ведущий объявил очередного участника, какой-то мужчина, чуть пригнувшись, пробрался по рядам к пустому креслу слева от Мэг.
- Добрый вечер, Маргарита. Я ничего не пропустил?
Мэг стремительно повернулась. Волков улыбался ей в темноте.
- Кажется, я чуть-чуть шокировал вас своим появлением. Да?
Она возмущенно дышала.
- Вы же сказали мне, что вас здесь не будет! Это... Это по крайней мере непорядочно!
- А разве я хоть когда-нибудь делал вид, что я порядочный? Вы натолкнули меня на хорошую мысль, и я уже не мог не прийти и не понаблюдать за вашим страстным самоистязанием!
В этот момент ведущий объявил "Ветки персика", и Мэг тут же забыла о существовании Волкова. Свет на сцене погас. Луч прожектора скользнул по подиуму, музыка - тихая, рвущая струны, - закралась в самую душу.
На сцене одна за другой появлялись манекенщицы, и Мэг узнавала каждый из их нарядов. Сколько раз Витька показывал ей свои рисунки! У него всегда в голове сидели какие-то нереальные идеи по созданию безумно красивых и безумно дорогих платьев. Мэг одновременно и восхищалась его Божьим Даром настоящего дизайнера, и удивлялась, как он может тратить свое время на то, что заранее невыполнимо по деньгам.
Первое, голубое, почти прозрачное платье обнимало все тело модели мягкой струящейся тканью... Следующее платье - золотисто-желтое, похожее на парадный туалет королевы - с высоким воротником и огромный шлейфом. Далее шел роскошный костюм алого бархата с длинной - в пол - юбкой с разрезом. Манекенщица развернулась, взглянула через обнаженное плечо на зачарованных зрителей.
- Как же я ревную вас к вашему Витечке! - шепнул Максим Евгеньевич на ухо Мэг.
Она в недоумении посмотрела на него. Он говорил такие слова, которые в устах любого другого человека звучали бы как признание в любви... Но что может быть общего у Волкова с любовью?
- Тогда прикажите убить моего мужа, - произнесла Мэг холодно. - Вы ведь привыкли решать свои проблемы именно таким способом.
Максим тихо засмеялся.
- Это ничего не изменит. Вы и так-то любите призрак, а в этом случае ваше поклонение его образу перерастет в опасную манию. Пока ваш супруг жив, у меня есть хоть какой-то шанс показать, что он вам совершенно не нужен. Но вы упорно не хотите верить ни моим словам, ни своим глазам.
- Замолчите, ради бога!
Но Волков и не думал униматься.
- Вы думаете, что вас посетила Великая Любовь, - нашептывал он ей едва слышно. - Кстати, это еще одна причина, почему вы не хотите отказываться от своего Витечки. Ведь если вы бросите думать о нем, то получится, что ваши эмоции нельзя называть Великой Любовью - согласно народным преданиям, она бывает раз в жизни. А если так, то получается, что все ваши страдания напрасны. Вам жалко своих чувств. Не могли же вы совершить такую глупость и прострадать столько времени совершенно зазря! Это плевок в ваше самолюбие!
Мэг хотела бы не слушать или, по крайней мере, ответить ему как-нибудь достойно, но не могла. Она просто не находила нужных фраз...
И в этот момент она увидела Юлечку... Фарфоровое личико, высокая прическа, и изумительно красивое, черное, в пол, платье, украшенное мелкими темно-фиолетовыми розами...
- Правда, хороша? - Дыхание Волкова обожгло Мэг шею, но она даже не повернулась.
Юлечка подошла к самому краю подиума, на секунду замерла, окинув зал влажным зрачками. Публика взорвалась аплодисментами, фотовспышки мерцали, не переставая.
- Что ж, впечатляющее начало для никому не известного провинциального модельера, - проговорил Волков. - Можно сказать, что ваш муж создает шедевры.
Мэг кивнула, провожая околдованным взглядом Юлечку.
- Весьма талантливый молодой человек. Что-то я раньше не обращал на него внимания... Кстати, у вас слезы текут, - вдруг заметил Волков, протягивая ей свой душистый носовой платок. - Почему?
Мэг схватила его, сжала в кулаке.
- Вам все равно не понять...
- Боюсь, вы правы. Это мне недоступно. А вы знаете, Маргарита, что ваше... м-м... психическое состояние... пардон, ваша любовь на самом деле ни что иное как...
- Что? - перебила его Мэг.
- Болезнь, - с улыбкой проговорил Волков. - Ваш мозг болен и нуждается в лечении. Посудите сами: вы находитесь в состоянии вечной депрессии, время от времени у вас появляется желание убить себя, все ваши мысли об одном и том же, вы отгородились от прежних друзей, живете одна и, в конченом счете, перестали понимать, что происходит... Признайтесь, вам уже кажется, что весь мир вокруг вас сошел с ума! Но, по правде говоря, дело не в окружающих, а в вас самой. Вы просто не совсем здоровы. А если не верите мне, возьмите любой учебник по психиатрии, и найдите описание шизофрении.
Мэг смотрела на него расширенными глазами. И вдруг какая-то совсем посторонняя в этой ситуации идея закралась ей в голову:
- Так если вы все это знаете, почему вы держите меня на работе?
Волков засмеялся так, что на него оглянулись сидящие на передних рядах.
- А я люблю сумасшедших! Мне они интересны. То, что твориться в мозгах обыкновенных здоровых людей, - скучно и банально. Совсем другое дело безумцы. Их никогда нельзя полностью разгадать.
Но Мэг уже не слушала. Все ее внимание сосредоточилось на сцене. Манекенщицы выстроились в шеренгу вдоль подиума, между ними стоял счастливый и безмерно гордый Витька. И он держал за руку Юлечку во все том же черном платье с розами. Какие-то поклонницы несли ему цветы, он складывал их на руку, путался в них, неловко целовал девчонок в щечки... А Юлечка аплодировала ему и смотрела на него любяще и растрогано...
Ведущий объявил антракт.
ГЛАВА 16
Мэг сумела улизнуть от Волкова в фойе, где размещалась выставка эскизов. Он случайно встретил кого-то из знакомых, заговорил с ним, и в этот момент она нырнула в какой-то темный проход и затаилась. Разумеется, он тут же кинулся искать ее, но было уже поздно.
Облегченно передохнув, Мэг тайком выбралась из своего укрытия и побежала вниз по лестнице, где, как она знала, располагался служебный вход, ведущий за кулисы.
Во что бы то ни стало, ей надо было увидеть Витьку! Сказать ему, что то, что он создал - просто прекрасно, что он настоящий гений, что скоро все только и будут говорить о нем...
В коридоре было людно. Из многочисленных гримерок то и дело выходили модели в простеньких платьицах и с роскошными прическами, оставшимися после показа. Кто-то смеялся, кто-то искал затерявшуюся сумочку... Рабочие везли стойки с коллекциями. Мэг спросила у какой-то женщины, где можно найти Науменко.
- Да вон он на площадке курит! - показала та на лестницу.
Замирая, Мэг поднялась по ступенькам...
Здесь были многие из ее бывших друзей: она не видела никого из них сто лет, даже не перезванивалась ни с кем, страшась сочувствия и расспросов о Витьке... А он вел себя как прежде: стоял в центре толпы, что-то рассказывал, все вокруг смеялись. На его щеке краснел разъехавшийся отпечаток помады.
В этот момент мимо Мэг пробежала Юлечка - во все том же невероятном черном платье. В руках у нее было несколько разнокалиберных чашек.
- Кто тут говорил, что у него есть шампанское?! - громко крикнула она. - Нам надо выпить!
Стрельнула пробка, Витька разлил вино. Разумеется, оно потекло через край. Кто-то из девчонок взвизгнул...
Витька повернулся, и тут его взгляд остановился на Мэг. Она перепугалась, всей душой молясь господу богу, чтобы он сейчас позвал ее к себе, в эту радостную пеструю компанию...
Но Витька отвел глаза, даже не кивнув. Сердце Мэг сжалось в ледяной камешек. Она была лишняя здесь. Он боялся возможных разборок, ядовитых слов насчет Юлечки. Да и потом, как объяснять ее присутствие знакомым?
Попятившись, Мэг отступила в коридор.
- Привет! И ты тут?! - воскликнул кто-то, похлопав ее по плечу.
Мэг обернулась. Это была Наташа: невысокая, светленькая девушка с круглыми карими глазами и застенчивой улыбкой. Когда-то они были очень близкими подругами... Наташа работала в библиотеке, знала уйму иностранных языков, с ней всегда было ужасно интересно...
- Ты куда исчезла-то?! - радостно проговорила Наташа, теребя Мэг за рукав. - Ни слуху, ни духу... Пошли бы в кафешке посидели...
Мэг смотрела на нее, будучи не в силах придумать какой-нибудь предлог, чтобы сбежать.
- Да все времени нет...
- Занята, да? Как дела-то у тебя? С Витькой не помирилась?
Мэг отпрянула. Черт, все знают об ее разводе, все жалеют ее!
- Слушай, Наташ, извини... Мне некогда, я побежала.
- Ой, жалко! Ну хоть зайди как-нибудь ко мне на работу...
- Хорошо, хорошо... Пока.
Мэг была готова обещать сейчас все, что угодно, лишь бы ее оставили в покое, лишь бы убраться отсюда как можно скорее.
* * *
Мэг не сразу нашла свою "девятку", затерявшуюся среди других машин. За полтора часа на крышу и лобовое стекло нанесло целый сугроб.
Достав из багажника щетку, Мэг принялась стряхивать снег.
- Вам помочь? - окликнул ее до ужаса знакомый голос.
О, черт! Только Волкова ей сейчас не хватало! Конечно же, потеряв ее, он отправился сюда, к ее машине!
Мэг устало привалилась спиной к дверце.
- Максим Евгеньевич, чего вам от меня надо?!
Он стоял - руки в карманы, длиннополое пальто нараспашку.
- Как вы не поймете, Маргарита? Вы мне важны! Я в вас заинтересован. Но пока все ваши мысли забиты Виктором Науменко, от вас нет никакого прока. Поэтому я и стараюсь дать вам понять, что ваш муженек не стоит ваших трепетных чувств. Сегодня, вроде бы, вы вновь должны были убедиться в этом...
От разом накатившего бешенства Мэг просто позеленела.
- Да пошли вы к чертям собачьим! Не смейте лезть в мою жизнь! Не смейте за мной шпионить! - Голос ее сорвался на всхлипывания. - Вы что, не понимаете, что мне просто плохо от вас становится!
- Вы даже представить себе не можете, что значит, когда человеку плохо, - печально и даже с каким-то сожалением произнес он. - Вы совершенно не умеете беречь то, что у вас есть. Ведь может получиться и так, что сегодняшний день был самым счастливым из всех оставшихся вам дней. А вы даже не заметили этого...
Закинув щетку на переднее сидение, Мэг села в машину. Разговаривать было не о чем.
* * *
Когда она подошла к своей квартире, то обнаружила на коврике перед дверью большую картонную коробку. В прикрепленной к ней записке рукой Волкова было нацарапано:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25