В наступивших сумерках наро
ду на улицах было мало. Локридж увидел рабочего в блузе, согнутого пожизн
енным тяжким трудом; служанку с корзинкой хлеба; проковылял прокаженный
, дребезжа своей трещоткой, предупреждающей о его приближении; проехала
тяжело нагруженная повозка с огромными деревянными колесами, запряжен
ная волами. Все они быстро исчезали в темноте, все гуще заполнявшей прост
ранство между домами с высокими двускатными крышами и уже запертыми две
рями и закрытыми ставнями Ч предосторожности против ночных грабителе
й. На лицо Локриджа упали первые капли дождя.
Сквозь ветер, шлепанье ног, стук копыт вдруг донесся высокий, далеко расх
одящийся звон.
Ч О! Ч воскликнула Аури. Ч Голос Богини!
Ч Церковные колокола, Ч сказал Локридж. Несмотря на терзавшее его душу
отчаяние, он не мог не признать, что звук был очень красив Ч равно как и со
бор, смутно вырисовывающийся на другой стороне рыночной площади… Ветер
переменился, и в нос ему ударил кладбищенский смрад.
Вскоре Ульфельд натянул поводья. Качаясь на ветру, скрипела деревянная в
ывеска. При тускло-желтом свете, едва пробивающемся сквозь двери и ставн
и, в сгустившейся темноте Локридж смог разобрать лишь грубо намалеванно
го стоящего на задних лапах льва. Ландскнехты со стуком поставили свои п
ики на землю. Один из них проворно подскочил, чтобы придержать стремя, пок
а дворянин слезает с коня. Другой солдат стал стучать в дверь; юнкер Эрик,
матово блестя шлемом и нагрудником, ждал, стоя с обнаженным мечом.
Ч Открывай, ты, свинья! Ч орал немец.
Дверь со скрипом приотворилась, из нее выглянул маленький, толстый челов
ечек.
Ч Нечего вам тут делать в приличном заведении, Ч сердито начал он, но ту
т же прикусил язык. Ч Господин рыцарь! Я нижайше прошу прощения!
Ульфельд оттолкнул его и вошел. Локриджа и Аури впихнули вслед за ним.
Комната была маленькая. Человек двадцатого века, выпрямившись, ударился
бы головой о закопченные стропила; стены, казалось, сходятся друг с друго
м. Грунтовый пол был устлан тростником. Стоявшие на полках лампы светили
неверным тусклым светом, отбрасывая множество огромных бесформенных т
еней. Печь, сложенная из глиняных горшков, в которых можно было разогреть
мороженую ногу или окорок, давала кое-какое тепло; грубо сделанный дымох
од пропускал столько дыму, что слезились глаза. Стоявший на козлах стол е
ще не был убран на ночь; какой-то человек сидел за ним с кружкой пива.
Ч Кто еще здесь остановился? Ч осведомился Ульфельд.
Ч Никого больше нет, милорд. Ч Было неприятно смотреть, как раболепству
ет хозяин гостиницы. Ч Клиентов теперь мало, вы знаете.
Ульфельд дернул головой:
Ч Обыскать.
Он подошел к одинокому посетителю, который остался сидеть на скамье.
Ч Кто такой?
Ч Герр Торбен Йенсен Свердруп, из Вендсюсселя. Ч Глухой бас звучал друж
елюбно, как после хорошей выпивки. Ч Простите, что я не встаю: сколько лет
уже в ноге шведский осколок. Ищете кого-нибудь?
Ульфельд глядел на него исподлобья. Мужчина был огромного роста Ч он ка
зался бы гигантом в любом столетии, Ч бычьи плечи возвышались над внуши
тельным животом. Его лицо портили оспины и приплюснутый нос, зато глаза б
ыли ясные и жизнерадостные. Неряшливые темные с проседью волосы и нечеса
ная борода спадали на засаленный камзол.
Ч У тебя есть доказательства, что ты тот, за кого себя выдаешь? Ч спросил
юнкер.
Ч О да, конечно, конечно! Я здесь по вполне законному делу, пытаюсь возрод
ить мясную торговлю, поскольку она теперь снова в руках людей благородно
го происхождения, как ей и положено быть. Ч Свердруп рыгнул. Ч Выпьете с
о мной? Думаю, что могу даже потратить несколько грошей и поставить вашим
людям.
Ульфельд приставил меч к его горлу.
Ч Йеспер Фледелиус!
Ч Как? Что такое? Никогда о нем не слышал.
Из задних комнат донесся испуганный женский визг, сопровождаемый грубы
м немецким хохотом.
Ч Ах да, Ч усмехнулся Свердруп, Ч у нашего хозяина прехорошенькая доч
ка. Ч Он взглянул на Локриджа и Аури. Ч А у вас с собой тоже недурная куро
паточка, господин. Что все это значит?
Ч Я слышал, Ч Ульфельд пронзил взглядом Свердрупа и хозяина, Ч что пре
датель Фледелиус находится в этом доме.
Свердруп отхлебнул гигантский глоток из своей кружки.
Ч Слухами земля полнится. Вам мало того, что шкипер Клемент в Виборге?
Ч Фледелиуса ждут соседняя камера и топор палача. Эти незнакомцы говор
ят, что должны с ним встретиться. Ты должен представить мне документы, под
тверждающие, кто ты есть.
Свердруп, моргая, посмотрел на пленников.
Ч Я, пожалуй, не отказался бы быть Фледелиусом, если такая прекрасная дам
а горит желанием его увидеть. Но, увы, я всего лишь бедный старый помещик и
з Скау. Ч Он начал шарить в своей одежде, потревожив солидную колонию бло
х. Ч Вот. Я полагаю, вы, в отличие от меня, еще не забыли, чему учились.
Ульфельд, нахмурившись, смотрел на пергамент. Вернулись его люди.
Ч Никого, кроме семьи хозяина, милорд, Ч доложил один из них.
Ч Вот видите, видите, я же говорил, Ч затараторил хозяин гостиницы. Ч Ге
рр Торбен останавливался в «Золотом Льве» и в прошлые годы, милорд. Я его х
орошо знаю, а у меня всегда было доброе имя Ч спросите у бургомистра, пуст
ь скажет, разве Миккель Мортенсен не честный и добропорядочный человек?

Ульфельд бросил письмо на стол.
Ч Мы установим наблюдение, Ч решил он. Ч Преступник еще может объявит
ься. Но ни в коем случае нельзя допустить, чтоб его предупредили. Вы двое,
Ч он указал на двоих наемников, Ч оставайтесь пока здесь. Сторожите все
двери и арестовывайте всех, кто придет. И чтоб никто не выходил. Остальные
Ч за мной.
Ч Выпейте хоть кружку со старым одиноким человеком, Ч убеждал Свердру
п.
Ч Нет. Я должен проследить за допросом арестованных.
«Если потребуется, Ч подумал Локридж, Ч на дыбе, с клещами и испанским с
апогом. Для Аури…»
Сквозь застилавший глаза туман он уставился на сидевшего за столом чело
века.
Ч Постойте, Ч прохрипел он. Ч Помогите нам.
Мешки под глазами у Свердрупа, казалось, набрякли еще больше.
Ч Мне очень жаль, девочка, Ч тихо проговорил он, Ч но столько уже умерло
, и стольким еще предстоит скоро умереть. Ч Он перекрестился.
Рука подтолкнула Локриджа к двери. Он уперся ногами. Древко пики с треско
м ударило его по колену. Боль пронзила его, он пошатнулся и крепко выругал
ся. Голова Аури не была закрыта капюшоном, и солдат схватил ее за волосы.
Ч Нет! Ч пронзительно закричала девушка. Ч Мы принадлежим Ей!
Кружка Свердрупа со стуком опустилась на дощатый стол. Аури начертала в
воздухе какой-то таинственный знак. Локридж не мог его разобрать Ч что-т
о из их ритуалов, мертвых и забытых, слепой крик…
Гигант сунул руку под стол и с усилием поднялся на него. В его руках появил
ся самострел Ч натянутый и заряженный; под столом его скрывали складки
плаща Свердрупа.
Ч Не спешите, милорд, Ч пропыхтел он, Ч не спешите так, умоляю вас.
Ульфельд повернулся на каблуках. Блеснул, поднимаясь, меч. Немцы нацелил
и свои копья, послышалась непристойная брань.
Если бы медведь умел улыбаться, он был бы похож на этого человека, который
, судя по всему, и был Йеспером Фледелиусом.
Ч Спокойно, Ч сказал он, Ч спокойно. Одно движение, самое крошечное дви
жение Ч и милорд рыцарь уже не будет таким красивым. Мы ведь не хотим огор
чать благородных дам Виборга, а?
Ч Они убьют тебя! Ч завопил трактирщик. Ч С нами Божья милость!
Ч Что ж, они могут попытаться, после того как эта леди, которую я защищаю, п
роизнесла свое веское слово, Ч согласился Фледелиус. Ч Но мой меч пока
еще при мне. Им приготовлен паштет из многих шведов, и голштинцев, и даже д
атчан. Нет ничего вкуснее, чем датчанин, отрекшийся от старого орла, Ч ра
зве что, может быть, немецкий наймит. Мы могли бы провести весьма интересн
ую дискуссию Ч все вместе. Однако вам, господин рыцарь, пришлось бы, к сож
алению, удовлетвориться местом зрителя, и хотя в аду вам, несомненно, пред
оставили бы место, соответствующее вашему положению, всех ваших ребят, д
оживших до утра, вряд ли поблагодарили бы за то, что они не сумели уберечь
столь драгоценную жизнь. Быть может, их даже попросили бы сплясать на вер
евочке, как вы думаете? Так что давайте лучше попробуем разрешить наш спо
р мирными, научными методами, как подобает истинным христианам.
Наступила такая тишина, что собственное дыхание звучало в ушах Локриджа
громче, чем ветер и усиливающийся дождь на улице.
Ч Миккель, друг мой, Ч сказал Йеспер Фледелиус, Ч у тебя наверняка есть
где-нибудь моток веревки. В этом случае мы могли бы связать этих замечате
льных парней, а не рубить им головы, как туркам. Конечно, это тоже достойна
я турков судьба Ч лежать в трактире и не иметь возможности выпить пива. Н
о завтра кто-нибудь да появится. Мужчины всегда хотят пить. Вам не кажется
, что это евангелический символ: пиво, омывающее горло, в то время как спас
ение оставляет иссушенную грехом душу? Ч Он посмотрел на Аури весело си
яющими глазами. Ч В Писании верно сказано о мудрости, заключенной в неви
нности, милая девушка. Слова могли и не тронуть мою трусливую старую тушу,
ибо слова дешевы и лукавы. Но ты нарисовала Ее знак, который не лжет. Я благ
одарю тебя.
Хозяин начал всхлипывать. Женщина с двумя детишками высунули испуганны
е лица из задней двери.
Ч Не унывай, Миккель, Ч продолжал человек, объявленный вне закона. Ч Пр
осто-напросто тебе и твоим домашним придется покинуть город вместе с на
ми. Жалко отдавать этот постоялый двор в руки придурковатых судебных исп
олнителей юнкера, но Шабаш накормит и укроет тебя. Ч На мгновение широко
е лицо озарила чистая и полная любовь. Ч А когда вернется Она, ты будешь в
ознагражден.
Он подал Локриджу знак движением подбородка.
Ч Господин, будь добр, отбери оружие у этих… Ч произнесенное выражение
производило жуткое впечатление на фоне его спокойного голоса, Ч и спря
чь в безопасное место. Нам надо отправляться, с соизволения Божьего, как м
ожно скорее. Дело нашей госпожи не ждет.

ГЛАВА XI

По крыше барабанил дождь. Пастушья лачуга, одиноко стоявшая посреди вере
сковой пустоши, в это время года пустовала; она представляла собою постр
ойку из мха, где человек мог отдохнуть, настолько грубую и бедную, что ею п
огнушались бы даже люди Тенил Оругарэй. Аури, однако, спала, свернувшись н
а земле и положив голову Локриджу на колени.
Миккель Мортенсен с женой и детьми сидели снаружи. Американцу это казало
сь унизительным; чувство усугублялось полным отсутствием у них обиды за
то, что он, которого они принимали за Adelsmand, отдыхает в относительной сухости
.
Фледелиус тоже настаивал:
Ч Нам нужно обсудить кое-какие секретные вопросы Ч тебе и мне, Ч а когд
а мы пойдем завтра пешком, так я из-за своих старых костей не то что говори
ть, а дышать-то еле смогу.
Провести лошадей через контрабандистский туннель, проложенный под сте
нами Виборга, было невозможно. Поэтому беглецы были недалеко от города. Н
о снаружи царили пустота и темнота, нарушаемые лишь иногда вспышкой молн
ии. При этом каждая веточка вереска, каждая стремительно падающая капля
дождя, каждый ручеек, струящийся по пропитанной влагой земле, на мгновен
ие отчетливо выступали в белом пламени.
Без огня в хижине было темно и холодно. В промокшей насквозь одежде было т
олько хуже, и Локридж, по примеру Фледелиуса, разделся до чулок, обхватил с
ебя руками и старался не стучать зубами. Аури лежала голая, и ничто ее не т
ревожило. Следовало бы вместо нее пустить под крышу одного из детей трак
тирщика; но ей необходимо было его присутствие Ч в этом мире железа и жес
токости, Ч более необходимо, чем детишкам крыша над головой.
Очередная вспышка молнии расколола небо. Раздались раскаты грома. На сек
унду помятая физиономия Фледелиуса предстала в дверном проеме, словно ф
антастическая маска сатира, Ч и вновь беспросветная тьма и завывание в
етра.
Ч Пойми, Ч сказал датчанин искренне, Ч я добрый христианин. Я не желаю и
меть ничего общего с этой лютеранской ересью, которую юнкера со своим ма
рионеточным королем навязывают королевству, и, уж конечно, с язычеством
колдунов. Но ведь есть не только черная, но и белая магия. Разве не так? А обы
чай приносить жертвы Невидимым существует с незапамятных времен. Они, в
сущности, не обращаются к Сатане Ч эти бедные невежественные крестьяне
, которые собираются в Канун Мая и завтра. Не обращаются и к ложным богам, о
которых можно прочитать в хрониках Сакса Грамматикуса. Виборг когда-то
назывался Вебьорг Ч Святая Гора. Там, где сейчас стоит собор, было святил
ище, древнее уже к тому времени, когда Один привел свой народ с востока. Ду
хи земли и воды Ч почему нельзя человеку обращаться к ним за помощью, не с
овершая тяжкого греха? В наше время крестьянину зачастую больше не к ком
у обратиться. Ч Он повернулся на мокрой земле. Ч Но я только поддержива
ю контакт с Шабашем. Я не вхожу в него.
Ч Я понимаю, Ч сказал Локридж.
Слова Фледелиуса казались ему верными, и видел он больше того, чем тот ска
зал. Перед его мысленным взором начал вырисовываться узор Ч смутный и г
ромадный.
История человека была историей религии.
Аури, спящая так мирно среди грозовых раскатов, или народ Аури, или индейц
ы, которых он видел на Юкатане, да и все примитивные народы, о которых ему б
ыло известно, чья культура не приняла совершенно извращенных форм, Ч вс
е они обладали одним качеством Ч духовной целостностью. Личное дело каж
дого Ч считать ли это достаточной компенсацией за все то, чего у них не бы
ло. Факт оставался фактом: они составляли единое целое и с землей, и с небо
м, и с морем Ч так, как те, кто отделяет богов от себя или вообще отрицает их
существование, никогда не смогут. Когда индоевропейцы приносили с собой
в ту или иную землю свой патриархальный пантеон, они приносили много хор
ошего; но они также создавали новый тип человека Ч одинокого человека.
***
Никакого резкого разделения не существовало. Старым богам удавалось ус
тоять. С течением времени они сливались с пришельцами, преображали их, и в
конце концов вечные формы снова становились ясными, только под другими и
менами. Диауш Питар, с его солнечной колесницей и боевым топором, стал Тор
ом, чья повозка была запряжена скромными серыми козлами и чей молот возв
ещал дождь, который есть жизнь. Рыжебородому не предлагали кровавых жерт
в: он сам был йоменом. А когда Один, одноглазый бог в волчьем обличье, котор
ому военачальники приносили человеческие жертвы, пал, уступив место Хри
сту, и остался в памяти всего лишь троллем, Тор привял имя Святого Олафа, Ф
рей стал Святым Эриком, чья повозка выезжала каждую весну для благослове
ния полей, а Она надела голубую мантию Пресвятой Девы Марии. И всегда во вс
е времена существовали маленькие боги, эльфы, домовые, гномы, русалки, нас
только близкие к реальному миру, что их даже не называли богами; они превр
ащались людьми в символы помощи и зла, любви и страха, удивительной тайны
и непостоянства, которые и составляют жизнь.
Сам Локридж был агностиком (дитя грустного, превозносящего интеллект и о
твергающего инстинкт времени, которому, как он теперь видел, недолго ост
авалось жить) и не стал высказывать мнения по поводу затронутых объектив
ных истин. Насколько он понимал, Мария могла быть настоящей Царицей Небе
сной, а Триединая Богиня Ч лишь ее интуитивным восприятием. Рассудитель
ный человек вроде Йеспера Фледелиуса мог этому поверить. Или же обе могл
и быть тенями, отбрасываемыми некой абсолютной реальностью, или обе могл
и быть мифом. В истории имеет значение не что люди думают, а что они чувств
уют.
И в этот гигантский, медленно развивающийся конфликт и переплетение дву
х мировоззрений вмешалась война во времени. Патруль организовывал наше
ствия воинствующих племен и их воинственно настроенных богов; Хранител
и изыскивали тайные пути для того, чтобы сберечь старых богов и подогнат
ь новых под их образ. Патруль поддерживал народ томагавка, который уничт
ожил культ переходной могилы; однако кочевники неолита превратились в ф
ермеров и мореплавателей бронзового века, и солнце стало уже не духом ог
ня, а хранителем земли и ее оплодотворяющим супругом. Пришло христианств
о с его книгами и с первым из богов, каравшим за неверные представления о е
го природе, Ч и вскоре сердца людей стали принадлежать Марии. Реформаци
я вернула Иегову, вооруженного страшным оружием против инстинктивной в
еры Ч печатным словом, Ч но сама религия оставалась тонко разделенной,
дискредитированной, выхолощенной, пока, спустя пять или шесть веков, мир
не ощутил собственное бесплодие и не возжаждал новой веры, которая была
бы более глубокой, чем слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27