– Кто-то намеренно повредил провод.
– А вспомни эти дурацкие телефонные звонки! – подхватил Нейл. – И сгоревший амбар. Мне все это не нравится, Джадд. По пути в больницу я заеду к Нолану и попрошу его все здесь осмотреть.
– Спасибо, – ответил Джадд. Он смотрел, как Нейл, пройдя через двор, сел в машину и выехал на проселок. Душа его была охвачена паническим страхом за Челси. Кто-то, какой-то неизвестный враг, всячески злоумышлял против нее. Самое ужасное заключалось в невозможности предугадать, каким окажется его следующий шаг. А Челси совершенно одна в огромном, уединенном Болдербруке. Надо во что бы то ни стало уговорить ее уехать в Балтимор. Пусть остается там хотя бы до тех пор, пока Нолан не найдет следов ее таинственного противника. Джадд предвидел, что убедить ее покинуть Норвич Нотч будет нелегко. А ведь ее отец до сих пор не знает, что она ждет ребенка…
Внезапно осознав, насколько это нелепо, да и несправедливо по отношению к Кевину, он вернулся на кухню, открыл сумочку Челси и, найдя в ней новый адрес и телефон мистера Кейна, потянулся к трубке. Но аппарат был по-прежнему нем. Издав возглас досады, он поднялся в спальню, решив дозвониться до Кевина, как только представится возможность.
Челси лежала на боку, укрытая все той же грудой одеял и пледов. Глаза ее были открыты. Она безучастно взглянула на вошедшего в комнату Джадда.
– Нейл сказал, что ты вне опасности.
– Я знаю.
– Он не говорил, какую еду тебе сейчас можно есть?
– Только то, что я захочу.
– А чего тебе хотелось бы?
– Ничего.
Он собрался было напомнить ей, что она должна думать не только о себе, но и о ребенке. Тому, возможно, очень даже не помешало бы немного подкрепиться. Но он не произнес этого вслух, зная, что желудок Челси может решительно воспротивиться принятию пищи, ведь последствия отравления наверняка еще дают о себе знать.
– Твой телефонный провод был перерезан, – сказал он.
Глаза Челси округлились.
– Нейл обещал заехать к Нолану и сообщить ему об этом. Возможно, он обнаружит чьи-нибудь следы, хоть какую-нибудь зацепку.
С удовлетворением отметив про себя, что известие это произвело на Челси ошеломляющее впечатление, он мрачно кивнул головой.
– Перерезан?
– Вот именно! Кто-то преследует тебя с упорством и яростью одержимого. Ты подвергаешь себя и ребенка серьезной опасности, Челси! Тебе надо хотя бы на некоторое время уехать из Норвич Нотча!
– Уехать? Но это невозможно!
– Как минимум на ближайший уик-энд! Дай себе хоть эту маленькую передышку. Поезжай проведать отца. Вы так давно не виделись!
Взгляд Челси исполнился печали.
– Я не могу, – прошептала она. – Во всяком случае сейчас об этом не может быть и речи!
– Но до каких пор ты будешь откладывать вашу встречу? Ты собираешься ждать Дня Благодарения? Или Рождества? Или ты решила отправиться к нему уже вместе с ребенком?
Вместо ответа Челси повернулась на другой бок, спиной к Джадду.
– Эй! Хозяева! – раздался голос снизу. – Телефон работает!
Решив отложить разговор с Челси на потом, Джадд поспешил на кухню, чтобы наконец связаться с Кевином. Служащий телефонной компании уже ушел, но у стены возле кухонного стола стоял Хантер, держа в руках бумажник Челси.
– Что ты здесь делаешь?! – раздраженно спросил Джадд. То, что Хантер в последние несколько дней не выходил на работу, причиняло ему массу неприятностей. Оливер досаждал ему вопросами, на которые у него не было ответов, к тому же, чувствуя себя еще не вполне здоровым после травмы, он нуждался в помощи Хантера.
Хантер вынул из бумажника водительское удостоверение Челси.
– Да вот, решил взглянуть на ее фотографию. Она здесь не очень-то классно выглядит. – Неторопливо втиснув удостоверение в бумажник, он небрежно швырнул его на стол.
– Это ты повредил телефонный провод? – с угрозой спросил Джадд.
Хантер окинул его насмешливо-презрительным взглядом.
– Тогда какого черта ты здесь болтаешься?!
– Да вот, услыхал, что она захворала, и решил проведать.
– Ей уже лучше.
– А вот это скверно, – отозвался Хантер. Он поднял воротник своей кожаной куртки и стал натягивать перчатки. – Мы пока обогнали ее совсем не намного. Хорошо бы ей хоть на некоторое время отойти от дел. – Он вышел в коридор, захлопнув за собой дверь, но Джадд бросился за ним следом.
– Что ты хочешь этим сказать, черт тебя подери?! – гневно воскликнул он.
Хантер вышел на веранду и спустился вниз по ступеням.
– Так значит, это ты перерезал провод? – не отставал Джадд.
Хантер остановился, посмотрел себе под ноги, оглянулся через плечо и с усмешкой произнес:
– Нет. Кто-то меня опередил.
Джадд дал ему уйти, осознавая, что Хантер навряд ли мог оказаться причастным к преследованию Челси. Он всегда относился к ней с симпатией, и сегодняшний его визит наверняка мог служить лишним тому подтверждением. К его глупой браваде Джадд давно привык, хотя и не мог не заметить, что Хантера что-то тревожит. Придет время, и он выяснит, что стряслось с этим взбалмошным и в сущности безвредным человеком. А пока ему предстояли гораздо более неотложные дела.
Вернувшись в кухню, он убедился, что телефон исправен, и набрал номер Кевина. Он не мог огорошить пожилого человека известием о том, что его дочь беременна. Пусть она сама скажет ему об этом. Но сообщить отцу, что его дочь в опасности, что она то и дело подвергается атакам неведомого врага, было его прямым долгом. Он знал, что Челси горячо любит Кевина, и рассчитывал, что тому удастся убедить ее хотя бы ненадолго покинуть Норвич Нотч.
Но Кевина как назло не оказалось дома. Снова поднявшись в спальню, Джадд застал Челси сидящей на краю кровати с опущенной головой. Она о чем-то напряженно размышляла.
Джадд с трудом поборол желание заключить ее в объятия. На всякий случай он сделал шаг назад и убрал руки за спину.
– Тебе лучше? – спросил он.
– Да, спасибо. Как ты думаешь, кто мог повредить телефонный провод?
– Кто угодно.
Она тихо, почти шепотом спросила:
– Хантер был здесь? Ты его видел?
– Да. Он только что уехал.
– Он зол на меня. Я не знаю точно, чем я ему не угодила, но не сомневаюсь, что именно по этой причине он не выходит на работу. Но Хантер не мог этого сделать, ведь правда?
– Знаний у него вполне хватило бы, ведь он разбирается в электро– и телефонных проводах. Но я тоже сомневаюсь, что он мог пойти на такое.
Челси тяжело вздохнула и с трудом поднялась на ноги. Ее ночная рубашка была измята, тесемки ворота развязались, но Джадд невольно залюбовался грациозными движениями Челси, всей ее ладной, стройной фигурой. Она подошла к шкафу и, порывшись в одном из отделений, вынула оттуда небольшую клеенчатую сумку, поставила ее возле кровати и, откинув волосы со лба, взглянула в глаза Джадду.
– Я поеду в Ньюпорт. Папа не бывает там в такое время года, и дом окажется в моем полном распоряжении. Я проведу там уик-энд, а потом вернусь. Мне и правда надо немного отдохнуть.
Джадду так хотелось от души обнять ее за это мудрое решение, но он боялся, что не сможет совладать с собой и вовремя разжать объятия… Его влекла к ней все та же непреодолимая сила, противостоять которой день ото дня становилось все труднее. Он чувствовал, что нет для него более желанной, более прекрасной женщины. Она была необыкновенно, волнующе красива несмотря на уже заметную беременность. В который раз он с сожалением подумал о том, что жизнь его была бы намного проще, окажись Челси столь же холодной, жесткой и расчетливой, как Джанин. Тогда ему ничего не стоило бы навсегда забыть о ней. Но Челси как назло оказалась почти полной противоположностью Джанин. Чего стоили одни ее пышные каштановые волосы, оттененные матово-белой кожей, ее огромные серьезные глаза, ее стройная фигура, которую не портили ни беременность, ни просторная ночная рубаха из толстой фланели! Она выглядела такой решительной и смелой и в то же время такой трогательно-беззащитной! Сочетание этих взаимоисключающих качеств, возможно, и делало ее столь привлекательной.
Джадд провел языком по пересохшим губам и стал мысленно перебирать причины, заставлявшие его идти наперекор своим желаниям. Во-первых, сказал он себе, Челси Кейн ждет ребенка от другого мужчины. Во-вторых, она не сообщила ему об этом. В-третьих, она прибыла в Норвич Нотч вовсе не затем, чтобы стать партнером в "Плам Гранит", а ради сведений о своих родителях. В-четвертых, и это самое главное – она вовсе не та женщина, какая ему нужна. Он нуждается в любви и преданности, в мягкости и уступчивости. Его жена должна забыть обо всем на свете, кроме него, кроме их семьи, а вовсе не посвящать свое время и силы проектированию зданий или ведению гражданских дел. Ему не вырваться из Норвич Нотча, пока жив Лео. Но рано или поздно ситуация со стариком изменится – он либо умрет, либо, если свершится чудо, выздоровеет, и тогда настанет время решать, куда ему отсюда податься. И его жена, какой он ее себе представлял, должна безоговорочно последовать за ним, куда бы он ни направил свои стопы.
Джадд знал, что рассуждает как закоренелый консерватор, что взгляды его весьма и весьма старомодны. Но он считал себя вправе гордиться этим, равно как и тем, что он способен на весьма значительную жертву ради верности этим взглядам. Он продолжал размышлять об этом, ведя машину по скоростной магистрали и то и дело искоса поглядывая на Челси. Ощущать ее присутствие рядом с собой было мучительно, но не мог же он отпустить ее одну!
– Но в этом нет ни малейшей необходимости, – упрямо твердила она в течение целого получаса, но он наотрез отказался уступить ей. – Я прекрасно доберусь и без тебя!
На это Джадд не уставал повторять ей:
– Ты выглядишь так, словно того и гляди потеряешь сознание. Я не могу позволить тебе вести машину!
В джинсах, легком свитере и куртке, с волосами, стянутыми в конский хвост, Челси можно было принять за подростка. Глядя на нее, Джадд с трудом верил, что ей уже тридцать семь и что в скором времени она станет матерью.
– Тебе надо опекать Лео, а вовсе не меня! – протестовала она.
– О Лео есть кому позаботиться. А вот тебя отвезти больше некому.
– Но твое плечо еще не зажило!
– Когда я веду машину, оно меня совсем не беспокоит.
– Но оно еще сильно болит. Я следила за твоим лицом, когда ты клал чемодан в багажник. Тебе было больно!
– Чемодан был тяжелый. Швы натянулись, и мне стало немного больно. Только и всего.
– Ты с трудом двигаешь этой рукой. Я заметила, что ты не можешь поднять ее вверх!
Взгляд Джадда красноречиво сказал ей о том, что все обошлось еще сравнительно благополучно. Не отскочи он вовремя в сторону, у него сейчас было бы одной рукой меньше.
Щеки Челси покрылись легким румянцем. Вздохнув, она опустила голову и принялась застегивать куртку.
Они ехали молча, и через некоторое время Челси заснула, свернувшись калачиком и положив голову на подлокотник пассажирского кресла. Проснувшись, она тревожно огляделась вокруг. Они были уже недалеко от дома, и она стала указывать Джадду дорогу. Остановив машину во дворе, Джадд помог Челси выйти. Они внесли свой багаж в дом. Челси исчезла в ванной и, выйдя оттуда в теплой пижаме, отправилась спать.
Джадд принялся неторопливо осматривать дом. Он оказался просторным, довольно старым и на удивление скромно, даже скудно обставленным. С трех сторон его окружала неширокая веранда, а четвертая представляла собой небольшую пристань, выдававшуюся в море. Джадд некоторое время задумчиво смотрел на волны, на расстилавшуюся перед ним безбрежную морскую гладь. Ему подумалось, что неплохо было бы когда-нибудь поселиться в приморском городе. До сих пор ему приходилось жить лишь в удаленных от побережья местах, где невозможно было испытать такое чувство простора и свободы, какое охватило его теперь.
Через некоторое время он вышел во двор и сел в машину, решив, пока Челси безмятежно спит, осмотреть город, в котором побывал в последний раз много лет назад.
Оказалось, что Ньюпорт за это время почти не изменился. Подъехав к супермаркету, Джадд вспомнил, что он сегодня не обедал и что холодильник в доме Кейнов наверняка пуст. Он купил кое-что из продуктов и, вернувшись, застал Челси на веранде. Надев теплое вязаное пальто, она покачивалась в кресле-качалке, задумчиво глядя в сторону моря. Джадд уселся на перила напротив нее, держась рукой за витой деревянный столбик.
– Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, лучше.
Щеки ее скрывал высокий воротник пальто, но Джадд, несмотря на разделявшее их расстояние и начинавшие сгущаться сумерки разглядел, что лоб ее уже не так бледен и скулы слегка порозовели.
– Мне всегда нравилось здесь, – неторопливо проговорила она. – Здесь я чувствовала себя гораздо свободнее и раскованнее, чем в городе. Жизнь наша в стенах этого дома была полна развлечений и беззаботного веселья. Большинство наших соседей, подобно нам, проводили здесь свои летние отпуска, и мы, дети, подружились между собой.
– Чем же вы занимались целыми днями? – недоуменно спросил Джадд. Он не мог себе представить праздного, беззаботного времяпрепровождения в течение нескольких недель или даже месяцев кряду. В его жизни ничего подобного никогда не было, и ему казалось, что, свались на него столь продолжительный отпуск, он не знал бы, чем себя занять, как воспользоваться этой непривычной свободой.
– Мы плавали, – с готовностью ответила Челси. – Мы часами сидели на солнце, не опасаясь заработать рак кожи. Мы ходили под парусами, играли в теннис. А когда стали постарше, носились на мотоциклах по дорогам, приводя в ужас почтенных отцов семейств, правивших своими авто. Но, разумеется, мы делали это вовсе не со зла. Просто развлекались.
– И Карл с семьей приезжал сюда на лето?
– Угу. – Она плотнее завернулась в пальто. Морской ветер стал резче, и в воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада.
– Ты часто вспоминаешь о нем? – спросил он.
– О Карле? – Она пожала плечами. – Нет, не очень.
– Ты скучаешь без него?
– Да. Временами. Мы дружили столько лет и были очень близки духовно. Такое не забывается. А о другого рода близости с ним я, напротив, не могу вспомнить без содрогания. Мне тяжело думать о том, что я вынашиваю его ребенка, а он даже не знает об этом, что он женат на Хейли и счастлив с ней и что я могу, не желая того, послужить причиной размолвки между ними.
– Если кто-то и виноват в создавшейся ситуации, то уж никак не ты! Это у него хватило наглости морочить тебе голову и при этом строить матримониальные планы насчет Хейли!
Челси слегка подняла брови, давая понять, что в основном согласна с Джаддом, и, помолчав, спросила, глядя ему в глаза:
– Джадд, это правда, что у Мэтью Фарра интрижка с женой Монти?
– Откуда тебе об этом известно?
– Вчера вечером мне рассказали об этом в библиотеке во время чаепития. Так правда это или нет?
– По-видимому, да. Мэтью никогда не отличался порядочностью. Он давно влюблен в Джоан.
Нахмурившись, Челси спросила:
– Почему же он женился на Донне?
– Потому что Джоан вышла за его брата. И родители настаивали на том, что ему пора обзаводиться семьей. Ему было уже далеко за тридцать, и старики боялись, что его станут считать геем. Кое-кто уже начал поговаривать об этом вслух.
– Но ведь тебе тоже далеко за тридцать, и ты одинок. Почему о тебе не говорят ничего подобного?
– Потому что я – совсем другое дело, – ответил он, криво улыбнувшись. Поняв по лицу Челси, что его слова нуждаются в пояснении, он добавил: – Во-первых, я уже был женат. А во-вторых, я принадлежу к совсем иному кругу, нежели Мэтью Фарр. И мои проблемы мало кого волнуют. – Примером тому, подумал он, может служить нынешний уик-энд. Завтра он не появится на работе, это вызовет досаду, но мало кого заинтересует, где и с кем он был.
– А что тебе известно о заболевании Донны? Как она потеряла слух?
– Я ничего толком не знаю об этом, – честно признался Джадд.
– Маргарет сказала, что это произошло из-за внезапной болезни. А вчера я услыхала, что причиной всему – сама Маргарет.
Подобные слухи доходили и до него. Он не склонен был считать их беспочвенными, ведь не зря же Маргарет пережила после случившегося сильнейший нервный стресс и не случайно она с тех пор так настойчиво опекает Донну. Скорее всего, ею движет чувство вины.
– Более или менее достоверных доказательств этому нет.
– Но как такое могло случиться?
– Я, право, не знаю. Когда это произошло, я был совсем еще мальчишкой.
– Донну положили в больницу?
– Да. Ненадолго. А потом отправили в специальную школу для глухих. Когда она вернулась оттуда, мы, понятное дело, не задавали ей вопросов.
– Мне безумно жаль ее! – воскликнула Челси. – И я не знаю, как ей помочь. Мэтью обращается с ней просто бесчеловечно. Почему же Оливер не вступится за нее?
– Оливер ни во что не желает вмешиваться. Он делает вид, что ничего вокруг не замечает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58