Они долго кружили вокруг нее, отчетливо воспринимая доносившиеся изнутри звуки – и шаги, и жужжание батарей, и звон посуды на камбузе, и звуки гитары в изолированном от других отсеков матросском кубрике, и даже глухой кашель матроса Ильи Николаева, который простудился и три раза в день полоскал горло.
На советской лодке отметили появление стаи рыб, а дельфины передали сигналы на плавучую базу. Адмирал Краун, сидя в аппаратной рядом с Хелен и Финли, вдруг почувствовал, что кровь прилила к ушам. Нервным жестом он почесал нос.
– Длина девяносто метров, – хрипло сказал он, – ширина десять, веретенообразный корпус, командирская рубка приплюснутой формы. Судя по всему, это «Чарли». Бог ты мой! – Краун повернул голову к Ролингсу. – Самая таинственная подводная лодка Советов. Мы понятия не имеем, какое у нее вооружение. Не знаем ничего о приборах управления стрельбой, о ее энергетической установке. Это самая совершенная подводная лодка у русских. И если там действительно «Чарли»…
– Убедитесь сами, сэр, – Хелен показала на экран компьютера. – Вот все параметры. Ошибка исключается. И это не обломки судна, дельфины слышат какой-то шум изнутри.
Краун молча выслушал объяснения Хелен и, лишь выходя из аппаратной, сказал Ролингсу:
– Я начинаю комплексовать, Стив. Как человек я себя чувствую дурак дураком.
– Постепенно вы привыкнете, сэр, – с любезной улыбкой успокоил его Ролингс. – В первое время я тоже с отвращением смотрел на себя в зеркало. Минуло трое суток с того дня, когда дельфины обнаружили «щук» – американцы еще не знали, что это были сверхмалые подводные лодки, – и в районе, где была замечена советская подводная лодка типа «Чарли», неожиданно появился эсминец, приписанный к базе на Уэйке.
Краун, понимая, что в нейтральных водах следует соблюдать определенные правила игры, приказал просто преподать русским подводникам хороший урок.
Гидроакустический комплекс на эсминце работал на полную мощность, и когда звукоулавливатель советской подводной лодки перехватил направленный узкий луч, ощущение было такое, что прогрохотал взрыв. Одновременно американцы стали имитировать глубинное бомбометание, пытаясь вывести из строя эхолоты противника и заставить его потерять голову.
Но капитан-лейтенант Игорь Степанович Денисенков никак не отреагировал на это. Он подождал до ночи, а затем сверхмалая подводная лодка развернулась и со скоростью 33 узла унеслась прочь, На палубах эсминца и присоединившегося к нему корабля гидролокационной разведки взлетели вверх шапки с помпонами и фуражки, загремело: «Гип-гип ура! Победа! Мы обратили в бегство советскую подводную лодку!»
Адмиралу Крауну, которому опять не дали выспаться, даже пришла в голову безумная мысль: представить «Лордов моря» к награде. Однако он сумел побороть искушение, сказав себе: «Не хватало еще каких-то рыб награждать».
Выслушав доклад Денисенкова, обычно невозмутимый Яковлев побелел как мел. Откуда вдруг в этом квадрате взялись американские корабли и каким образом они так точно определили местонахождение подводной лодки? Сброс учебных глубинных бомб – это же явная издевка над ними! Во всяком случае Яковлев воспринял ее именно так.
– Тут что-то не так, – сказал он, справившись с волнением. На всякий случай он приказал подводной лодке типа «Виктор»
вернуться, и теперь она неподвижно застыла у правого борта.
– Как они сумели нас обнаружить, ведь мы были за пределами досягаемости? Кто мне это объяснит?
Но никто не мог ответить на его вопрос.
Сведения курьера центра полностью подтвердились. В ближайший уик-энд с Уэйка в Гонолулу прилетели провести неделю отпуска 84 человека – офицеры, матросы, солдаты. Последние, перемигиваясь, со скабрезной ухмылкой говорили, что им предстоит «неделя чистки стволов».
Совершенно случайно среди них оказался также доктор Финли. Он долго упирался, но в конце концов поддался уговорам Ролингса, настоявшего на том, чтобы он хорошенько отдохнул в Вайкики и хоть какое-то время не занимался дельфинами. Ролингс имел в виду сёрфинг и посоветовал ему вволю покататься на волнах в бухте Ваймеа. Но Кларк, сопровождавший Финли до трапа самолета, дал ему совсем другой совет:
– Нет ничего лучше девушек со смешанной кровью. И если у нее в роду еще китаец оказался, то испытаешь просто райское наслаждение!
– Я сяду на песок и буду только о вас думать, – хмуро ответил Финли. – Постараюсь как-нибудь без баб обойтись. Пусть меня тоска заест.
До Гонолулу они долетели очень быстро. У 84 мужчин, собравшихся провести отпуск на Гавайских островах, в дороге всегда карнавальное настроение. Они пели, делились впечатлениями о ночной жизни Гонолулу, а один из боцманов поведал о девушке по имени Тухуамай, соски у которой настолько острые, что у всех ее любовников синяки под глазами. Под громкий хохот он сообщил ее адрес и посоветовал прикрывать повязкой хотя бы один глаз.
Финли переночевал на территории военно-морской базы, а затем взял напрокат машину и отправился в Вайкики, где в отеле «Холидей Инн» для него был заказан номер.
Войдя в роскошный, из стекла и мрамора, холл, он сразу же увидел поразительно красивую женщину. Смуглая, гладкая кожа, миндалевидные глаза. Желтое шелковое платье с разрезами по бокам плотно обтягивало ее стройное тело.
Встретив восхищенный взгляд Финли, Нуки-на-му с кошачьей грацией потянулась, ловко встала, небрежно одернула платье и мечтательно улыбнулась. Она прекрасно знала, какое впечатление она производит на мужчин, и поэтому, когда Финли чуть ли не бегом устремился к лифту, продолжала улыбаться, глядя ему вслед. Она знала, что он будет жить в номере 169.
13
Усыпанное звездами небо как бы накрывало собой огромный внутренний двор отеля. Океан был совсем рядом, и от него тянуло теплым, нежно щекотавшим кожу ветерком. Хотя Финли считал себя стопроцентным американцем, все равно он был совершенно очарован местной экзотикой.
Он подсел к круглой стойке бара, за которой взбивали коктейли самые красивые девушки на Гавайских островах. Управляющий отелем неустанно заверял в этом всех клиентов. Финли тщательно изучил карточку вин, повторяя про себя их громкие названия на полинезийском языке, просмотрел приложенные к карточке фотографии (к одному из коктейлей полагалась даже длинная, украшенная резьбой лопатка для почесывания спины) и, наконец, махнув рукой, выбрал наугад один из таинственных напитков. Вдруг за его спиной звонкий женский голос сказал:
– Если вам нравится белый ром в сочетании с соками из экзотических фруктов, то закажите «Май-Тай». Большинство приезжих начинают именно с него и своим нёбом и гортанью постигают волшебное очарование нашего мира.
Финли даже не обернулся. Он уже знал, кто стоит у него за спиной. Он захлопнул меню, мельком взглянул на барменшу, машинально отметил, что ее длинные волосы заколоты красным цветком франгипани, и, когда та соблазнительно улыбнулась ему, сказал:
– Два раза «Май-Тай». – Только тогда обернулся и небрежно бросил: – В благодарность за хороший совет позвольте угостить вас. Надеюсь, вы не откажетесь?
Нуки-на-му чуть наклонила узкую голову и села рядом с Финли. Он искоса взглянул на ее длинную стройную ногу, перевел взгляд выше. Пышная грудь отчетливо обозначилась под платьем, привлекая взоры мужчин. Финли при всей зажатости отнюдь не был исключением.
– Вы впервые в Вайкики? – спросила она, и ее звонкий голос напомнил ему увиденный несколько лет назад фильм, в котором главный герой называл экзотическую красотку «моя птичка».
– И да, и нет! – сказал Финли. – Да – поскольку я уже два раза останавливался в Гонолулу. Нет – ибо это мой первый нормальный отпуск за много лет.
– И вам нравится Вайкики?
– Пока не знаю. Я ведь совсем недавно приехал. – Тут им подали «Май-Тай», края стаканов были обложены франгипани, и первое, что он уловил, поднося к губам стакан и выуживая из него соломинку, был их сладковатый, пьянящий запах. – И если здесь все такое же очаровательное, как эти цветы…
– Вайкики стал центром индустрии развлечений. – Она сделала глоток и внимательно посмотрела на Финли. – Я точно не знаю, сколько сотен тысяч каждый год живет здесь в огромных отелях и валяется на довольно грязном песке. Но это не Гавайи!
– А где же самые настоящие Гавайи?
– На затерявшихся между скал бухтах и пляжах – там все так, как и сотни лет тому назад. Но ни туристские автобусы, ни такси, ни «джипы» не ходят туда. Это последние райские места!
– И вы их знаете?
– Кое-какие. Нанакули-Бич. Пляж неподалеку от Каваилоа. Скалистая бухта близ Охики-Лоло…
– Для меня это звучит таинственной музыкой: Охики-Лоло… Каваилоа… Только у очень красивых мест могут быть такие названия…
– А меня зовут Нуки-на-му.
– Чудесное имя. Разве мое может с ним сравниться? Джеймс Финли.
– Это просто два мира, Джеймс. Каждый по-своему интересен.
– В первую очередь ваш. А как вас называть?
– Просто Нуки.
От ее улыбки его словно огнем обожгло. «Нуки-на-му, – подумал он. – Как ей подходит это имя! Оно как заклинание, такое же невероятно красивое, как и она сама. Нуки – это имя как песня, его можно произносить шепотом или затаив дыхание. Нуки… как сладковатый запах франгипани».
– Какой у вас отпуск, Джеймс?
– Неделя.
– Не может быть!
– Но почему?
– Как можно посылать вас на неделю на Гавайи, когда целой жизни не хватит на то, чтобы постигнуть хоть частицу этой красоты. Неделя… да это же пытка! Вы ее даже толком почувствовать не успеете, как уже пора уезжать. И как же вы собираетесь провести это время на Оаху?
– Думал поплавать вволю, поваляться на песке, хорошо поесть, выпить и поразмышлять на досуге.
– О чем, Джеймс?
– Господи, Нуки… – Финли с удовольствием втянул в себя через соломинку «Май-Тай». – В жизни человека столько всего случается, о чем не только можно, но и нужно задуматься…
– Вы философ, Джеймс? – В ее птичьем голосе отчетливо зазвучали ликующие нотки.
– Кто угодно, но только не это, Нуки! – Финли чуть заметно улыбнулся. – Но что еще остается делать одинокому человеку?
– Вы не одиноки.
– Нет, я совершенно одинок. – А про меня вы забыли?
Финли глубоко вздохнул и вдруг почувствовал, как бешено заколотилось сердце, разгоняя по жилам кровь.
– Если так подходить, Нуки… – Он расширенными глазами посмотрел на нее. – Только не говорите, что вы тоже одиноки!
– А почему?
– В это невозможно поверить! Скорее уж Ниагара хлынет вверх. Такая женщина не может быть одна.
– Верно. – Она снова улыбнулась. – У меня есть спутник. Некто Джеймс Финли, философ.
– Ошибка! Профессия – зоолог, гидробиолог, специалист по психологии животных.
– Как! – Она просто впилась в него черными, слегка раскосыми глазами. – Вы дрессируете львов и тигров?
– Ирония здесь неуместна. Я работаю с дельфинами.
– А я видела! – восторженно воскликнула Нуки-на-му и захлопала в ладоши. – По телевизору и здесь в аквариуме. Так здорово! – Улыбка исчезла с ее лица, и она опять внимательно посмотрела на Финли. – Вы тренируете таких вот дельфинов, Джеймс?
– Да, где-то так.
– То есть?
– Для того чтобы объяснить это, одного «Май-Тай» мало, – уклончиво ответил Финли. – Выпьем еще?
– Здесь?
– А вы знаете более уютное место?
– У вас есть машина?
– Да, взял здесь напрокат…
– У коралловых рифов Купикипикио-Пойнт есть одно маленькое чудесное заведение…
– Какое название? А как сам ресторан называется?
– Купикипикио… – Ее звонкий смех словно полоснул его по сердцу. Желая избавиться от соблазна, он попытался заставить себя думать о Хелен, но это у него довольно неудачно получилось. Нуки-на-му своим присутствием заставляла забыть обо всем. – Повторите, Джеймс!
– У меня это никогда не получится. Но, черт возьми, поехали! Прямо сейчас!
– А почему «черт возьми»!
– Я всю неделю хотел предаться размышлениям, Нуки. Но теперь все будет по-другому. Теперь хочу всю неделю наслаждаться красотой, пить ее божественные соки. Надеюсь, вы мне поможете?
– Только потому, что у вас очень грустные глаза, Джеймс.
– В Купикиникупи – вот проклятое слово! – у меня будут совсем другие глаза. – Финли спрыгнул на пол, быстро подписал счет и успел еще насладиться видом Нуки, которая легко и гибко, как змея, соскользнула с сиденья. – Пошли?
– Пошли!
Нуки-на-му как ни в чем не бывало взяла Финли под руку. Казалось, она не шла, а как бы парила над мраморными плитами внутреннего двора, над ступенями ведущей к стоянке наружной лестницы, и толстый швейцар в белой униформе почтительно поклонился ей.
Как только Финли и Нуки-на-му вышли из бара, из-за скрытого за цветущими пальмами столика поднялся Леонид Федорович Тулаев. Он чуть потянулся и провел ладонями по лицу. Еще немного, и он узнает, зачем дельфинов доставили на атолл Уэйк и какие перед ними поставлены задачи. На Нуки-на-му можно было положиться: в своей постели она умудрилась заставить одного своего клиента нарисовать ей чертежи новейших боеголовок для американских ракет класса «земля–воздух».
В маленьком номере гостиницы у коралловых рифов под шум прибоя Финли пришел в полное упоение от тела Нуки, от ее певучего шепота и никак не мог поверить в то, что это произошло с ним… поверить в эту безумную страсть, в совершенно невероятный экстаз. Он очень не хотел опять окунуться в скучную, обыденную жизнь, изо всех сил сжимал руками и ногами самую красивую женщину на свете, как бы желая вобрать ее в себя, слиться с ней воедино.
В эту ночь никто из них ни слова не сказал о дельфинах…
Сержант Тед Фарроу, на долю которого выпало проводить большую часть своего времени в опущенном в океанскую пучину стальном шаре, подобно Финли также от души радовался отпуску, но, в отличие от него, не терял головы. Он уже второй раз проводил отпуск в Гонолулу и считал, что тот, кто дни и ночи напролет на огромной глубине слушает самые разнообразные шумы, заслуживает доброго к себе отношения.
Стоило Теду впервые съездить в бухту Ваймеа, где бушуют самые высокие волны на Гавайях и на них можно взлетать чуть ли не под небеса, как ему сразу повезло. В Пупукеа-Бич-парк он познакомился с Юмаханой.
Двадцатилетняя дочь бедного рыбака из Махуки продавала здесь четыре разных сорта мороженого. В белом халатике, с заколотыми на затылке иссиня-черными волосами и орхидеей за ухом она выглядела весьма привлекательно, а взгляд ее огромных, круглыхкарих глаз был еще настолько по-детски наивен, что Тед Фарроу сразу же почувствовал неукротимое желание защитить ее от своих бессердечных коллег из армии и флота.
Стиснув зубы, Тед наблюдал, как Юмахана с трудом катила ящик со льдом по усыпанной песком и гравием земле, осторожно обходя загоравших курортников, как многие из них делали ей совершенно недвусмысленные предложения, кричали ей вслед непристойные замечания или даже нагло пытались ущипнуть ее.
Наконец он не выдержал, выпрыгнул из шезлонга и неторопливой походкой направился к девушке. В этот момент какой-то моряк загородил ей дорогу и, размахивая у ее лица стодолларовой банкнотой, предложил:
– Я покупаю весь твой товар! – Моряк улыбался во весь рот. – Весь! Если ты сходишь со мной в кусты…
Тед Фарроу подошел к нему, неторопливо взял у него банкноту, смачно плюнул на нее и с размаху налепил ее моряку на глаза. Тот сразу же выбросил вперед мощный кулак и попал в пустоту, он плохо знал Фарроу. Тед владел приемами кун-фу и умел отразить любое нападение. Он мгновенно ушел в сторону, подпрыгнул, и от страшного удара пяткой в грудь моряка отбросило на несколько метров. Он рухнул на землю и стал жадно хватать ртом воздух.
– Лежи спокойно, парень, – процедил сквозь зубы Фарроу, когда тот попытался было встать. – Вторым ударом я поверну тебя затылком к себе, а после третьего – ты сумеешь сам себя за задницу укусить.
Его противник предпочел не экспериментировать. Он отполз в сторону, кое-как поднялся и заковылял к стоявшей неподалеку группе моряков.
– Не стоило вам этого делать, сэр, – еле слышно пробормотала девушка. – Они могут вас изувечить. Как можно скорее уходите отсюда.
– Во-первых, я не сэр, а Тед Фарроу, во-вторых, я не боюсь, а в-третьих, я просто счастлив оттого, что ты так беспокоишься обо мне. Как тебя зовут?
– Юмахана… сэр… Тед!., беги! Они идут сюда!
Фарроу повернулся. Со стороны пляжа к ним с решительным видом приближались пятеро крепких парней. В середине, сжимая в кулаке стодолларовую банкноту, тяжело переставляя ноги, шел уже знакомый им моряк. Они все шли набычившись, втянув в широкие плечи стриженные под «ноль» головы, и взгляды их не предвещали ничего хорошего.
– Спокойно, Юмахана, – улыбаясь, сказал Фарроу. – В худшем случае приложу твое мороженое к синякам и шишкам. – Он еще раз весело улыбнулся. – Ты хоть раз видела, как пятерых человек связывают толстым морским узлом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
На советской лодке отметили появление стаи рыб, а дельфины передали сигналы на плавучую базу. Адмирал Краун, сидя в аппаратной рядом с Хелен и Финли, вдруг почувствовал, что кровь прилила к ушам. Нервным жестом он почесал нос.
– Длина девяносто метров, – хрипло сказал он, – ширина десять, веретенообразный корпус, командирская рубка приплюснутой формы. Судя по всему, это «Чарли». Бог ты мой! – Краун повернул голову к Ролингсу. – Самая таинственная подводная лодка Советов. Мы понятия не имеем, какое у нее вооружение. Не знаем ничего о приборах управления стрельбой, о ее энергетической установке. Это самая совершенная подводная лодка у русских. И если там действительно «Чарли»…
– Убедитесь сами, сэр, – Хелен показала на экран компьютера. – Вот все параметры. Ошибка исключается. И это не обломки судна, дельфины слышат какой-то шум изнутри.
Краун молча выслушал объяснения Хелен и, лишь выходя из аппаратной, сказал Ролингсу:
– Я начинаю комплексовать, Стив. Как человек я себя чувствую дурак дураком.
– Постепенно вы привыкнете, сэр, – с любезной улыбкой успокоил его Ролингс. – В первое время я тоже с отвращением смотрел на себя в зеркало. Минуло трое суток с того дня, когда дельфины обнаружили «щук» – американцы еще не знали, что это были сверхмалые подводные лодки, – и в районе, где была замечена советская подводная лодка типа «Чарли», неожиданно появился эсминец, приписанный к базе на Уэйке.
Краун, понимая, что в нейтральных водах следует соблюдать определенные правила игры, приказал просто преподать русским подводникам хороший урок.
Гидроакустический комплекс на эсминце работал на полную мощность, и когда звукоулавливатель советской подводной лодки перехватил направленный узкий луч, ощущение было такое, что прогрохотал взрыв. Одновременно американцы стали имитировать глубинное бомбометание, пытаясь вывести из строя эхолоты противника и заставить его потерять голову.
Но капитан-лейтенант Игорь Степанович Денисенков никак не отреагировал на это. Он подождал до ночи, а затем сверхмалая подводная лодка развернулась и со скоростью 33 узла унеслась прочь, На палубах эсминца и присоединившегося к нему корабля гидролокационной разведки взлетели вверх шапки с помпонами и фуражки, загремело: «Гип-гип ура! Победа! Мы обратили в бегство советскую подводную лодку!»
Адмиралу Крауну, которому опять не дали выспаться, даже пришла в голову безумная мысль: представить «Лордов моря» к награде. Однако он сумел побороть искушение, сказав себе: «Не хватало еще каких-то рыб награждать».
Выслушав доклад Денисенкова, обычно невозмутимый Яковлев побелел как мел. Откуда вдруг в этом квадрате взялись американские корабли и каким образом они так точно определили местонахождение подводной лодки? Сброс учебных глубинных бомб – это же явная издевка над ними! Во всяком случае Яковлев воспринял ее именно так.
– Тут что-то не так, – сказал он, справившись с волнением. На всякий случай он приказал подводной лодке типа «Виктор»
вернуться, и теперь она неподвижно застыла у правого борта.
– Как они сумели нас обнаружить, ведь мы были за пределами досягаемости? Кто мне это объяснит?
Но никто не мог ответить на его вопрос.
Сведения курьера центра полностью подтвердились. В ближайший уик-энд с Уэйка в Гонолулу прилетели провести неделю отпуска 84 человека – офицеры, матросы, солдаты. Последние, перемигиваясь, со скабрезной ухмылкой говорили, что им предстоит «неделя чистки стволов».
Совершенно случайно среди них оказался также доктор Финли. Он долго упирался, но в конце концов поддался уговорам Ролингса, настоявшего на том, чтобы он хорошенько отдохнул в Вайкики и хоть какое-то время не занимался дельфинами. Ролингс имел в виду сёрфинг и посоветовал ему вволю покататься на волнах в бухте Ваймеа. Но Кларк, сопровождавший Финли до трапа самолета, дал ему совсем другой совет:
– Нет ничего лучше девушек со смешанной кровью. И если у нее в роду еще китаец оказался, то испытаешь просто райское наслаждение!
– Я сяду на песок и буду только о вас думать, – хмуро ответил Финли. – Постараюсь как-нибудь без баб обойтись. Пусть меня тоска заест.
До Гонолулу они долетели очень быстро. У 84 мужчин, собравшихся провести отпуск на Гавайских островах, в дороге всегда карнавальное настроение. Они пели, делились впечатлениями о ночной жизни Гонолулу, а один из боцманов поведал о девушке по имени Тухуамай, соски у которой настолько острые, что у всех ее любовников синяки под глазами. Под громкий хохот он сообщил ее адрес и посоветовал прикрывать повязкой хотя бы один глаз.
Финли переночевал на территории военно-морской базы, а затем взял напрокат машину и отправился в Вайкики, где в отеле «Холидей Инн» для него был заказан номер.
Войдя в роскошный, из стекла и мрамора, холл, он сразу же увидел поразительно красивую женщину. Смуглая, гладкая кожа, миндалевидные глаза. Желтое шелковое платье с разрезами по бокам плотно обтягивало ее стройное тело.
Встретив восхищенный взгляд Финли, Нуки-на-му с кошачьей грацией потянулась, ловко встала, небрежно одернула платье и мечтательно улыбнулась. Она прекрасно знала, какое впечатление она производит на мужчин, и поэтому, когда Финли чуть ли не бегом устремился к лифту, продолжала улыбаться, глядя ему вслед. Она знала, что он будет жить в номере 169.
13
Усыпанное звездами небо как бы накрывало собой огромный внутренний двор отеля. Океан был совсем рядом, и от него тянуло теплым, нежно щекотавшим кожу ветерком. Хотя Финли считал себя стопроцентным американцем, все равно он был совершенно очарован местной экзотикой.
Он подсел к круглой стойке бара, за которой взбивали коктейли самые красивые девушки на Гавайских островах. Управляющий отелем неустанно заверял в этом всех клиентов. Финли тщательно изучил карточку вин, повторяя про себя их громкие названия на полинезийском языке, просмотрел приложенные к карточке фотографии (к одному из коктейлей полагалась даже длинная, украшенная резьбой лопатка для почесывания спины) и, наконец, махнув рукой, выбрал наугад один из таинственных напитков. Вдруг за его спиной звонкий женский голос сказал:
– Если вам нравится белый ром в сочетании с соками из экзотических фруктов, то закажите «Май-Тай». Большинство приезжих начинают именно с него и своим нёбом и гортанью постигают волшебное очарование нашего мира.
Финли даже не обернулся. Он уже знал, кто стоит у него за спиной. Он захлопнул меню, мельком взглянул на барменшу, машинально отметил, что ее длинные волосы заколоты красным цветком франгипани, и, когда та соблазнительно улыбнулась ему, сказал:
– Два раза «Май-Тай». – Только тогда обернулся и небрежно бросил: – В благодарность за хороший совет позвольте угостить вас. Надеюсь, вы не откажетесь?
Нуки-на-му чуть наклонила узкую голову и села рядом с Финли. Он искоса взглянул на ее длинную стройную ногу, перевел взгляд выше. Пышная грудь отчетливо обозначилась под платьем, привлекая взоры мужчин. Финли при всей зажатости отнюдь не был исключением.
– Вы впервые в Вайкики? – спросила она, и ее звонкий голос напомнил ему увиденный несколько лет назад фильм, в котором главный герой называл экзотическую красотку «моя птичка».
– И да, и нет! – сказал Финли. – Да – поскольку я уже два раза останавливался в Гонолулу. Нет – ибо это мой первый нормальный отпуск за много лет.
– И вам нравится Вайкики?
– Пока не знаю. Я ведь совсем недавно приехал. – Тут им подали «Май-Тай», края стаканов были обложены франгипани, и первое, что он уловил, поднося к губам стакан и выуживая из него соломинку, был их сладковатый, пьянящий запах. – И если здесь все такое же очаровательное, как эти цветы…
– Вайкики стал центром индустрии развлечений. – Она сделала глоток и внимательно посмотрела на Финли. – Я точно не знаю, сколько сотен тысяч каждый год живет здесь в огромных отелях и валяется на довольно грязном песке. Но это не Гавайи!
– А где же самые настоящие Гавайи?
– На затерявшихся между скал бухтах и пляжах – там все так, как и сотни лет тому назад. Но ни туристские автобусы, ни такси, ни «джипы» не ходят туда. Это последние райские места!
– И вы их знаете?
– Кое-какие. Нанакули-Бич. Пляж неподалеку от Каваилоа. Скалистая бухта близ Охики-Лоло…
– Для меня это звучит таинственной музыкой: Охики-Лоло… Каваилоа… Только у очень красивых мест могут быть такие названия…
– А меня зовут Нуки-на-му.
– Чудесное имя. Разве мое может с ним сравниться? Джеймс Финли.
– Это просто два мира, Джеймс. Каждый по-своему интересен.
– В первую очередь ваш. А как вас называть?
– Просто Нуки.
От ее улыбки его словно огнем обожгло. «Нуки-на-му, – подумал он. – Как ей подходит это имя! Оно как заклинание, такое же невероятно красивое, как и она сама. Нуки – это имя как песня, его можно произносить шепотом или затаив дыхание. Нуки… как сладковатый запах франгипани».
– Какой у вас отпуск, Джеймс?
– Неделя.
– Не может быть!
– Но почему?
– Как можно посылать вас на неделю на Гавайи, когда целой жизни не хватит на то, чтобы постигнуть хоть частицу этой красоты. Неделя… да это же пытка! Вы ее даже толком почувствовать не успеете, как уже пора уезжать. И как же вы собираетесь провести это время на Оаху?
– Думал поплавать вволю, поваляться на песке, хорошо поесть, выпить и поразмышлять на досуге.
– О чем, Джеймс?
– Господи, Нуки… – Финли с удовольствием втянул в себя через соломинку «Май-Тай». – В жизни человека столько всего случается, о чем не только можно, но и нужно задуматься…
– Вы философ, Джеймс? – В ее птичьем голосе отчетливо зазвучали ликующие нотки.
– Кто угодно, но только не это, Нуки! – Финли чуть заметно улыбнулся. – Но что еще остается делать одинокому человеку?
– Вы не одиноки.
– Нет, я совершенно одинок. – А про меня вы забыли?
Финли глубоко вздохнул и вдруг почувствовал, как бешено заколотилось сердце, разгоняя по жилам кровь.
– Если так подходить, Нуки… – Он расширенными глазами посмотрел на нее. – Только не говорите, что вы тоже одиноки!
– А почему?
– В это невозможно поверить! Скорее уж Ниагара хлынет вверх. Такая женщина не может быть одна.
– Верно. – Она снова улыбнулась. – У меня есть спутник. Некто Джеймс Финли, философ.
– Ошибка! Профессия – зоолог, гидробиолог, специалист по психологии животных.
– Как! – Она просто впилась в него черными, слегка раскосыми глазами. – Вы дрессируете львов и тигров?
– Ирония здесь неуместна. Я работаю с дельфинами.
– А я видела! – восторженно воскликнула Нуки-на-му и захлопала в ладоши. – По телевизору и здесь в аквариуме. Так здорово! – Улыбка исчезла с ее лица, и она опять внимательно посмотрела на Финли. – Вы тренируете таких вот дельфинов, Джеймс?
– Да, где-то так.
– То есть?
– Для того чтобы объяснить это, одного «Май-Тай» мало, – уклончиво ответил Финли. – Выпьем еще?
– Здесь?
– А вы знаете более уютное место?
– У вас есть машина?
– Да, взял здесь напрокат…
– У коралловых рифов Купикипикио-Пойнт есть одно маленькое чудесное заведение…
– Какое название? А как сам ресторан называется?
– Купикипикио… – Ее звонкий смех словно полоснул его по сердцу. Желая избавиться от соблазна, он попытался заставить себя думать о Хелен, но это у него довольно неудачно получилось. Нуки-на-му своим присутствием заставляла забыть обо всем. – Повторите, Джеймс!
– У меня это никогда не получится. Но, черт возьми, поехали! Прямо сейчас!
– А почему «черт возьми»!
– Я всю неделю хотел предаться размышлениям, Нуки. Но теперь все будет по-другому. Теперь хочу всю неделю наслаждаться красотой, пить ее божественные соки. Надеюсь, вы мне поможете?
– Только потому, что у вас очень грустные глаза, Джеймс.
– В Купикиникупи – вот проклятое слово! – у меня будут совсем другие глаза. – Финли спрыгнул на пол, быстро подписал счет и успел еще насладиться видом Нуки, которая легко и гибко, как змея, соскользнула с сиденья. – Пошли?
– Пошли!
Нуки-на-му как ни в чем не бывало взяла Финли под руку. Казалось, она не шла, а как бы парила над мраморными плитами внутреннего двора, над ступенями ведущей к стоянке наружной лестницы, и толстый швейцар в белой униформе почтительно поклонился ей.
Как только Финли и Нуки-на-му вышли из бара, из-за скрытого за цветущими пальмами столика поднялся Леонид Федорович Тулаев. Он чуть потянулся и провел ладонями по лицу. Еще немного, и он узнает, зачем дельфинов доставили на атолл Уэйк и какие перед ними поставлены задачи. На Нуки-на-му можно было положиться: в своей постели она умудрилась заставить одного своего клиента нарисовать ей чертежи новейших боеголовок для американских ракет класса «земля–воздух».
В маленьком номере гостиницы у коралловых рифов под шум прибоя Финли пришел в полное упоение от тела Нуки, от ее певучего шепота и никак не мог поверить в то, что это произошло с ним… поверить в эту безумную страсть, в совершенно невероятный экстаз. Он очень не хотел опять окунуться в скучную, обыденную жизнь, изо всех сил сжимал руками и ногами самую красивую женщину на свете, как бы желая вобрать ее в себя, слиться с ней воедино.
В эту ночь никто из них ни слова не сказал о дельфинах…
Сержант Тед Фарроу, на долю которого выпало проводить большую часть своего времени в опущенном в океанскую пучину стальном шаре, подобно Финли также от души радовался отпуску, но, в отличие от него, не терял головы. Он уже второй раз проводил отпуск в Гонолулу и считал, что тот, кто дни и ночи напролет на огромной глубине слушает самые разнообразные шумы, заслуживает доброго к себе отношения.
Стоило Теду впервые съездить в бухту Ваймеа, где бушуют самые высокие волны на Гавайях и на них можно взлетать чуть ли не под небеса, как ему сразу повезло. В Пупукеа-Бич-парк он познакомился с Юмаханой.
Двадцатилетняя дочь бедного рыбака из Махуки продавала здесь четыре разных сорта мороженого. В белом халатике, с заколотыми на затылке иссиня-черными волосами и орхидеей за ухом она выглядела весьма привлекательно, а взгляд ее огромных, круглыхкарих глаз был еще настолько по-детски наивен, что Тед Фарроу сразу же почувствовал неукротимое желание защитить ее от своих бессердечных коллег из армии и флота.
Стиснув зубы, Тед наблюдал, как Юмахана с трудом катила ящик со льдом по усыпанной песком и гравием земле, осторожно обходя загоравших курортников, как многие из них делали ей совершенно недвусмысленные предложения, кричали ей вслед непристойные замечания или даже нагло пытались ущипнуть ее.
Наконец он не выдержал, выпрыгнул из шезлонга и неторопливой походкой направился к девушке. В этот момент какой-то моряк загородил ей дорогу и, размахивая у ее лица стодолларовой банкнотой, предложил:
– Я покупаю весь твой товар! – Моряк улыбался во весь рот. – Весь! Если ты сходишь со мной в кусты…
Тед Фарроу подошел к нему, неторопливо взял у него банкноту, смачно плюнул на нее и с размаху налепил ее моряку на глаза. Тот сразу же выбросил вперед мощный кулак и попал в пустоту, он плохо знал Фарроу. Тед владел приемами кун-фу и умел отразить любое нападение. Он мгновенно ушел в сторону, подпрыгнул, и от страшного удара пяткой в грудь моряка отбросило на несколько метров. Он рухнул на землю и стал жадно хватать ртом воздух.
– Лежи спокойно, парень, – процедил сквозь зубы Фарроу, когда тот попытался было встать. – Вторым ударом я поверну тебя затылком к себе, а после третьего – ты сумеешь сам себя за задницу укусить.
Его противник предпочел не экспериментировать. Он отполз в сторону, кое-как поднялся и заковылял к стоявшей неподалеку группе моряков.
– Не стоило вам этого делать, сэр, – еле слышно пробормотала девушка. – Они могут вас изувечить. Как можно скорее уходите отсюда.
– Во-первых, я не сэр, а Тед Фарроу, во-вторых, я не боюсь, а в-третьих, я просто счастлив оттого, что ты так беспокоишься обо мне. Как тебя зовут?
– Юмахана… сэр… Тед!., беги! Они идут сюда!
Фарроу повернулся. Со стороны пляжа к ним с решительным видом приближались пятеро крепких парней. В середине, сжимая в кулаке стодолларовую банкноту, тяжело переставляя ноги, шел уже знакомый им моряк. Они все шли набычившись, втянув в широкие плечи стриженные под «ноль» головы, и взгляды их не предвещали ничего хорошего.
– Спокойно, Юмахана, – улыбаясь, сказал Фарроу. – В худшем случае приложу твое мороженое к синякам и шишкам. – Он еще раз весело улыбнулся. – Ты хоть раз видела, как пятерых человек связывают толстым морским узлом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36