Еще ни одна свадьба не праздновалась так долго и весело, как свадьба
Сигмунда и Гьердис. Некоторое время оба супруга жили в замке Гилими, а
потом переехали в страну франков, куда за ними последовал и старый король,
не пожелавший расставаться с любимой дочерью.
После долгих лет скорби и одиночества для Сигмунда вновь настали
счастливые дни, а вскоре его ждала еще большая радость: Гьердис сказала
ему, что у нее скоро родится ребенок. Радовался этому и старый Гилими.
Как-то майским утром Сигмунд и его тесть собрались на охоту на охоту.
В сопровождении нескольких дружинников оба короля рысью выехали за ворота
замка. Вдруг какой-то человек в крестьянской одежде, запыленной от долгой
ходьбы, подбежал к Сигмунду и, указывая рукой на север, воскликнул
прерывающимся от усталости и волнения голосом:
- Там... Там король Линги... Он высадился на берегу со своими
братьями и несметным войском и идет сюда.
- Спасибо тебе, - ответил Сигмунд и повернулся к Гилими. - Собирай
наши дружины, отец, - сказал он, - а я пойду к Гьердис.
Он соскочил с лошади и вбежал в замок. У порога его встретила
встревоженная королева.
- Что случилось? - спросила она.
- Линги вместе с своей родней высадился на берегу и грозит нам
войной, - отвечал Сигмунд. - Я надеюсь, что нам удастся его разбить, но
лучше будет, если ты все же спрячешься. Ты знаешь большой лес неподалеку
от моря. Возьми свою служанку и все самое ценное из моих сокровищ и ступай
туда. Если мы победим, я буду знать, где тебя найти, если же нет, то тогда
отправляйся к кому-нибудь из наших соседей и проси у него приюта и помощи.
Гьердис пыталась возразить, но Сигмунд остановил ее.
- Ты теперь не одна, - сказал он, - и должна думать о нашем будущем
ребенке.
И в последний раз крепко обняв жену, король франков быстро вышел.
Принесенная крестьянином весть была не совсем верной. Высадившись на
берег, Линги не стал продвигаться вглубь страны, а остался на месте, чтобы
дать своим людям отдохнуть после долгого плавания. Здесь его и нашли
Сигмунд и Гилими с их дружинами.
Битва началась около полудня и продолжалась до самого захода солнца.
Франков было значительно меньше, но их могучий вождь со своим мечем в
руках один стоил многих. Ни один щит, ни один шлем не могли выдержать его
ударов. Он не считал поверженных им врагов, да и их невозможно было
сосчитать. К концу дня руки Сигмунда были в крови по самые плечи. Потеряв
надежду победить короля франков в рукопашном бою, неприятельские воины
стали метать в него свои копья, но две невидимые человеческому глазу
валькирии, летая вокруг богатыря, ловили их на лету и бросали на землю.
Дружина Линги, не выдержав натиска франков, стала отступать к кораблям.
Сигмунд яростно преследовал их, как вдруг перед ним, как из-под земли,
вырос одноглазый старик в широкополой шляпе и синем плаще. На этот раз в
его руке был не меч, а длинное, покрытое диковинной резьбой копье, острие
которого ярко сверкало в лучах солнца.
- Настал твой час, Сигмунд! - сказал он.
Король франков только усмехнулся и изо всех сил ударил его мечем. Но
чудесный клинок Сигмунда, встретившись с копьем старика, вдруг разлетелся
пополам. В тот же миг охранявшие богатыря валькирии улетели прочь, и одно
из брошенных врагами копий тяжело ранило его в грудь. Кровавый туман
застлал глаза Сигмунда, и он, теряя сознание, упал прямо под ноги своих
врагов.
И тут же ряды франков дрогнули. Напрасно старый Гилими пытался
повести их в бой. Охваченная паническим страхом, дружина обратилась в
бегство, а вскоре и сам Гилими с разрубленной головой уже лежал на поле
невдалеке от своего зятя.
Увидев, что франки бегут, Линги с братьями устремился к королевскому
замку. Он спешил взять в плен Гьердис, а заодно и сокровища Сигмунда,
которые манили его не меньше, чем прекрасная дочь Гилими. Однако его ждало
разочарование - он нашел пустым. Молодая королева, а вместе с нею и
значительная часть сокровищ бесследно исчезли. Взбешенный Линги призвал
воинов и приказал им тотчас же разыскать и привести беглянку, но наступила
ночь, и они были вынуждены отложить свои поиски до утра.
Повинуясь воле Сигмунда, королева и ее служанка еще до полудня ушли в
лес. Там они зарыли принесенные ими драгоценности, а сами пробрались на
опушку, откуда им было видно все сражение.
Когда Гьердис увидела, что ее муж упал, она вскрикнула и, вскочив на
ноги, хотела бежать к нему, но верная служанка удержала ее за платье.
- Остановись, госпожа! - воскликнула она. - Короля ты не спасешь, а
только погубишь себя и свое дитя.
Молодая женщина вспомнила наказ Сигмунда и послушно осталась на
месте, но едва последний неприятельский воин покинул поле сражения, как
она уже была около своего мужа. Опустившись на колени, Гьердис осторожно
приподняло руками голову Сигмунда и прижалась щекой к его широкому,
испещренному морщинами лбу. Король франков вздохнул и открыл глаза.
- Ты жив, ты только ранен! - радостно воскликнула королева. - Скажи
скорей, чем я могу тебе помочь?
- Мне не нужно ничей помощи, Гьердис, - тихо ответил Сигмунд. - Есть
люди, которые до конца цепляются за жизнь, но я сделал все, что мне
предназначено, и теперь хочу умереть. Ты видишь сама, что счастье мне
изменило: мой чудесный меч сломался пополам. Сам Один призывает меня к
себе, и я должен идти.
- Нет, останься со мной, мой дорогой! - обливаясь слезами, вскричала
Гьердис. - Кто же отомстит Линги за твою смерть?
- Это сделает другой: тот, кого ты носишь под своим сердцем, - сказал
Сигмунд. - Глаза умирающего смотрят в будущее, боги открывают ему свои
предначертания. Запомни же мои слова: наш сын станет богатырем, равного
которому не было и не будет на свете. Он совершит бессмертные подвиги, и
скальды воспоют его имя в своих песнях.
Он с трудом приподнялся и, взяв обе половинки своего меча, протянул
их Гьердис.
- Возьми их, - слабеющим голосом произнес он. - Придет время, и
искусный мастер сделает из них меч для моего сына. Он будет называться
"Грам" и принесет смерть тому, кто сделал тебя вдовой.
- Скажи, как мне назвать сына? - спросила Гьердис, наклоняясь к его
губам.
- Назови его Сигурд, - прошептал король франков.
Его голова бессильно поникла, и глаза закрылись навсегда.
Молодой месяц уже давно скрылся за лесом, короткая майская ночь
подходила к концу, а королева по-прежнему сжимала в руках голову мужа и не
шевелилась.
Вдруг к ней подбежала служанка.
- Госпожа, - сказала она, - бежим в лес! В море показались чьи-то
корабли!
Гьердис подняла голову. Далеко-далеко, там, где бледное,
предрассветное небо сливалось с еще темной полоской моря, были отчетливо
видны паруса многочисленных кораблей. Она наклонилась, в последний раз
крепко поцеловала побелевшее лицо Сигмунда и тихо опустила его голову на
землю.
- Пойдем, - сказала она вставая.
Обе женщины снова ушли в лес и спрятались в кустах на опушке.
С первыми лучами солнца с моря подул свежий ветер. Воспользовавшись
этим, неизвестные корабли подошли к самому берегу. Королева и ее служанка
увидели, как на берег высадились рослые воины в высоких, украшенных
лебедиными крыльями шлемах.
Это викинги, - прошептала Гьердис и, помолчав немного добавила: - Я
пойду к ним и попрошу их помощи. Здесь мы все равно умрем с голоду, а
попасться в руки Линги для меня хуже смерти.
- Подожди, госпожа, - возразила служанка. - Давай лучше сначала
поменяемся платьями и захватим из леса драгоценности. Кто знает, что может
случиться.
- А ты не боишься, что они уедут раньше, чем мы вернемся? - спросила
Гьердис.
- Нет, госпожа: ветер дует с моря, и, если они захотят отчалить, им
придется здорово поработать веслами. Наверное, они подождут, пока ветер
переменится.
Служанка была права. Когда обе женщины, переодевшись и с трудом неся
мешки с золотом, вышли из лесу, викинги все еще были на берегу и
осматривали трупы убитых воинов. Среди приехавших особенно выделялся один.
Он был выше всех ростом, и его вооружение было намного богаче, чем у
остальных. Увидев служанку, переодетую в королевское платье, и
сопровождавшую ее Гьердис, он сделал несколько шагов им навстречу и
сказал:
- Я король Альф, сын Хиальпрека Датского. Мы возвращались на родину
из дальнего плавания и решили немного отдохнуть на вашем берегу. Но я
вижу, - тут он показал рукой на покрытый многочисленными трупами берег, -
что здесь не далее чем вчера произошла жестокая битва.
- Ты прав, - ответила служанка, стараясь подражать голосу и осанку
своей госпожи. - Вчера здесь действительно была битва, и в этой битве я
потеряла своего мужа, Сигмунда, сына Вольсунга. Мой замок и вся наша
стража захвачены королем Линги из рода Гундингов, и теперь я вынуждена
просить твоей помощи.
- И ты ее получишь! - воскликнул король Альф. - Я много слышал о
Сигмунде и знаю, что это был великий король и славный воин. Но ты не
сказала мне свое имя.
- Меня зовут Гьердис. Я дочь короля Гилими, который тоже пал в этом
сражении, - отвечала мнимая королева.
- Мы похороним их обоих с подобающими почестями! - воскликнул
датчанин. - А ты вместе со своей служанкой ступай на мой корабль. Там вал
накормят и напоят, и вы сможете спокойно отдохнуть.
Гьердис и ее служанка направились к кораблям, а датский король с
удивлением посмотрел им вслед. От зоркого взгляда Альфа не укрылось, что
та, которая выдавала себя за королеву, ступала тяжело, как человек,
привыкший много работать, и была далеко не так красива, как ее служанка.
Вскоре пламя огромного погребального костра, который развели викинги,
поглотило трупы короля франков и его тестя.
Все разошлись по своим кораблям. Ветер уже переменился, и суда датчан
легко заскользили по волнам по направлению к берегам своей родины.
Во время плавания Альф внимательно разглядывал обоих женщин и все
больше и больше убеждался в том, что его обманывают. Наконец он отвел в
сторону мнимую королеву и спросил:
- Скажи-ка мне, Гьердис, дочь Гилими и супруга славного Сигмунда, как
ты узнавала в длинные зимние ночи, что уже утро и тебе пора вставать?
- О, - рассмеялась та, - проспать я никак не могла: отец или мать
задолго до рассвета будили меня хорошим пинком в бок.
- Странные привычки имели твои родители, королева франков, -
прошептал про себя Альф. - Подожди меня здесь, - добавил он громко, а сам
пошел к Гьердис.
- Скажи мне, служанка, - повторил он свой вопрос, - как ты узнавала в
длинные зимние ночи, что настало уже утро и тебе пора вставать, чтобы
прислуживать своей госпоже?
- Мой отец подарил мне золотое кольцо, которое я носила на пальце, -
ответила Гьердис. - К утру кольцо становилось холоднее, и по этому
признаку я знала, что пора вставать.
- Ну и богата же ваша страна, если даже служанки у вас носят золотые
кольца! - рассмеялся датчанин. - А теперь скажи мне, королева, почему ты
задумала меня обмануть?
Гьердис сначала испугалась, а потом честно призналась Альфу, что она,
не зная, как ее примут викинги, послушалась совета служанки и обменялась с
ней платьем.
- Не бойся ничего, - сказал молодой король, - ты будешь почетной
гостьей в доме моего отца, и твой будущий ребенок станет ему таким же
внуком или такой же внучкой, как дети его детей.
Гьердис молча опустила голову: ей вспомнились предсмертные слова
мужа.
- Это будет мальчик, - прошептала она наконец. - И я назову его
Сигурд.

ЮНОСТЬ СИГУРДА
Король Альф не обманул Гьердис. Его отец, Хиальпрек Датский, радушно
принял вдову знаменитого Сигмунда. Он поселил ее в своем замке, приказав
слугам оказывать ей королевские почести и позаботиться о том, чтобы она ни
в чем не нуждалась. Когда же спустя несколько месяцев предсказание
покойного вождя франков сбылось и у Гьердис родился сын, старый король
попросил ее принести ребенка к нему и долго любовался маленьким крепышом с
голубыми глазами, нежным, красивым личиком и белокурыми локонами. Узнав,
что молодая женщина назвала мальчика Сигурдом, Хиальпрек довольно
усмехнувшись, в свою густую, начинающую седеть бороду.
- Это хорошее имя, - сказал он. - Оно происходит от двух слов:
"побеждать" и "защищать". Тот, кто его носит, должен со временем стать
верным защитником своей страны и победами над врагом охранять ее мир и
спокойствие. Твоему сыну предстоит славное будущее.
С этого дня маленького Сигурда часто приносили к Хиальпрек, и он
постепенно привязался к доброму старику не меньше чем к родной матери.
Мальчик рос удивительно быстро. В три года он был уже ростом с
шестилетнего, когда же ему исполнилось восемь лет, многие принимали его за
взрослого юношу. Тогда его дед, как он называл Хиальпрек, решил, что
настала пора его учить.
В замке датского короля уже много лет жил гном Регин, маленький
горбун с длинной черной бородой и крохотными хитрыми глазками. Он был
угрюм и молчалив, а порой злобен. Но старый король ценил его обширные
познания во всех науках и за то редкостное искусство, с которым он
изготовлял оружие и всевозможные украшения из серебра, золота и
драгоценных камней. Ему-то и поручил Хиальпрек воспитывать своего
названого внука, и Регин с обычным усердием принялся за новую работу.
Сигурд оказался способным учеником, и спустя несколько лет он уже
знал все, что надлежало знать королевскому сыну. Юноша научился читать,
писать, ездить верхом, владеть оружием и играть во всевозможные игры. Он
выучил так же языки всех соседних народов и постиг искусство мореплавания.
Предсказания Сигмунда продолжали сбываться. В свои пятнадцать лет Сигурд
был на голову выше самого рослого воина, а его могучие плечи и широкая
грудь говорили об исполинской силе. Занимаясь с юношей, Регин был
по-прежнему замкнут и молчалив, но чем старше становился Сигурд, тем
внимательнее приглядывался к нему хитрый гном, словно одолеваемый тайной
думой.
- Послушай, - сказал он однажды своему воспитаннику, когда они вдвоем
сидели во дворе королевского замка, - неужели тебе не стыдно так жить? Ты
молод и знатен, твой отец был великий король, а здесь тебя держат на
положении слуги.
Сигурд широко раскрыл глаза.
- На положении слуги? - повторил он удивленно. - Почему? Разве король
Хиальпрек мне в чем-то отказывает, разве он относится ко мне хуже, чем к
другим своим внукам?
Регин рассмеялся.
- У нашего короля недурно живется и простым слугам, - сказал он. - Но
я вижу, что все внуки Хиальпрека уже давно имеют собственных лошадей, а ты
ходишь пешком, как какой-нибудь пастух.
- Я никогда не просил деда подарить мне коня, - возразил Сигурд. - А
если попрошу, то будь уверен, что он мне в этом не откажет.
С этими словами юноша поднялся и, оставив Регина, пошел прямо к
Хиальпреку.
- Дедушка, - сказал он ему, - я уже вырос и хочу иметь собственного
коня.
- Я давно жду от тебя этой просьбы, - добродушно улыбаясь, ответил
старый король, - и рад ее исполнить. Ты знаешь, где пасется мой табун,
ступай к нему и выбери себе любого коня, который придется тебе по нраву.
Обрадованный юноша горячо обнял старика и, не медля ни минуты,
поспешил на пастбище.
Табун Хиальпрек пасся на опушке небольшого леса, в двух часах ходьбы
замка. В нем было несколько сот коней разной породы и масти. Сигурд долго
в нерешительности ходил вокруг, не зная, на каком из них остановить свой
выбор, когда вдруг увидел одноглазого старика в широкополой шляпе и синем
плаще, который шел к нему из лесу.
- Что ты тут делаешь и могу ли я тебя помочь? - приветливо спросил
его незнакомец, подходя ближе.
- Я выбираю себе коня, - ответил юноша. - Ты стар и опытен и,
конечно, знаешь больше меня. Скажи, как мне узнать, какая из этих лошадей
самая лучшая?
- Это не так трудно сделать, - сказал одноглазый старик. - Поблизости
отсюда течет река. Загони в нее табун и возьми себе того коня, который
первым переплывет на другую сторону.
- Спасибо за совет! - радостно воскликнул Сигурд. Подожди меня здесь,
и ты увидишь, что я не останусь неблагодарным.
И он, громко свистя и размахивая руками, погнал табун к реке.
Испуганные лошади сгоряча бросились прямо в воду, но поток был широк и
стремителен, и все вскоре повернули обратно к берегу, кроме одного серого
жеребца, который, легко борясь с волнами, быстро переплыл на
противоположный берег, а потом, видя, что никакой опасности больше нет,
так же легко вернулся назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24