На стоянке царила суматоха. Три самолета «Ан-12» грузились горбатыми от ранцев за спиной любителями острых ощущений. Здесь были представители МЧС в оранжевых беретах, члены аэроклуба «Свободный полет», сборная ВВС военного округа, местные десантники и целая команда мрачных типов со зверской наружностью и жуткими габаритами, сидевшая в стороне отдельным кружком. Люди суетились, перемещаясь и готовясь к полету.По пути к общему бедламу Альберт Степанович получил краткий инструктаж по нехитрым премудростям парашютного спорта. Короче, чем реклама памперсов.— Если парашют не раскрылся, дергай вот эту штуку и выкидывай запасной. Держи ноги вместе! Приземлишься — перекатывайся.Инстинкт самосохранения, задремавший под коньячок, вдруг очнулся и разжал Потрошилову зубы железными пальцами ужаса.— А если и запасной…Распутин небрежно махнул рукой:— Сматываешь и снова кидаешь. Пока не раскроется.— Мы что, из космоса прыгаем? — неожиданно возмутился Алик. — Сколько раз я его, по-твоему, смотаю? Скажи точно, что делать, если запасной не раскроется?Клим с серьезным видом склонился к пылающему от возмущения уху Потрошилова и зашептал:— Запоминай. Если запаска со второго раза не хлопнула, поднимаешь голову…— Поднимаю, — заворожено прошептал Алик.— И повторяешь…— Повторяю, — послушно кивнул начинающий парашютист.— Отче наш, иже еси на небеси…— Отче на… Тьфу ты! Не полечу! — прохрипел Алик.Ему почему-то перестала нравиться идея полета на списанном парашюте. Он развернулся и по большой дуге рванул куда-то мимо стоянки.— Не переживай! — крикнул Клим. Его, наоборот, возбуждала опасность. — Посмотри, никто не боится.Он догнал друга и развернул в нужном направлении. Уговоры прошли под резервное яблоко. Прямо из горлышка фляги с коньяком в Альберта Степановича проник необходимый заряд отваги. Он снял очки и бережно спрятал их в карман. Народу действительно было много. Перед лицом такой многочисленной аудитории позориться не хотелось.Обойдя вокруг стоянки, Алик решительно направился к ближайшему самолету. Он шел с таким видом, словно всю жизнь улетал в неизвестность, чтобы низвергнуться с небес, положившись на эфемерный запас надежности дырявой шелковой тряпки.Клим повертел головой, определяя, какой из «Ан-12» самый правый. Вроде бы получалось, что совсем не тот, в который лез героический Потрошилов. С другой стороны, решимость не бесконечна. Пересадка могла дать отрицательный результат. Клим пожал плечами и направился следом за Аликом.Альберт Степанович ничего не боялся. Он непринужденно спрятался за кучу каких-то ящиков и бесстрашно накрылся брезентом. Распутин нашел его только потому, что знал о твердом намерении Алика стать парашютистом.Дружба — это не только совместное употребление спиртного и частые телефонные разговоры. В нужный момент настоящий друг должен хоть немного побояться твоими страхами. Или чуть-чуть синхронно подрожать поджилками. На худой конец, всплакнуть «на брудершафт». Клим заполз под сыроватый самолетный чехол, сваленный в дальнем конце салона. Наткнувшись на вибрирующие щеки партнера, он зашептал:— Молодец, здорово придумал! Теперь не высадят. А то сиди и думай, договорился Макарыч — не договорился, устаканил — не устакаиил… Полежим до выброски и спокойно-прыгнем!Под рукой экстремала отчаянно дернулся животик Потрошилова, округленный до подбородка запасным парашютом. Мирное «прыгнем» его не обмануло. Алик со всей ясностью обреченного понимал, с какой высоты придется сделать «это».Неожиданно корпус самолета дрогнул. Заводящийся двигатель издал душераздираяощий вой и зарычал сотней голодных псов. От вибрации затряслись пол и стены. «АН-12» заскрипел всеми изношенными механизмами, ворчливо жалуясь на старость. Ветеран транспортной авиации натужно готовился к очередному полету.Распутин осторожно приподнял брезент. В люке на фоне аэродромной панорамы показалась громоздкая фигура в камуфлированном комбинезоне. Несмотря на габариты Кинг-Конга, она двигалась легко и бесшумно. Человек придирчиво осмотрел пустой салон, шевеля всеми органами чувств. Его зверская физиономия, испещренная шрамами вдоль и поперек, подозрительно вытянулась, как узконаправленный микрофон.Клим плавно, стараясь не дышать, потянул брезент вниз. Он вспомнил хитрющую гримасу старшего прапорщика Калиты и понял: «Не устаканил!» Их присутствие в улетающем самолете явно не предполагалось. Пока он раскидывал трясущимися от вибраций Алика и «Ан-12» мозгами, жуткий человек исчез. Распутин приблизил губы к уху друга и закричал, пробиваясь сквозь нарастающий рев двигателей и дребезжание пропеллеров:— Только-о тихо-о!!! А то выкинут раньше времени-и!!!Альберт Степанович поспешно и мелко закивал. Внезапно в гул и вибрацию вплелись совершенно новые ноты. Пол ритмично заколебался. Раздался мерный грохот шагов. Клим одним пальцем приподнял краешек брезента, высовывая наружу не более половины левого глаза. Зрелище, даже для экстремала, показалось излишне жутким. Он спрятался обратно, наваливаясь на Потрошилова.В полном молчании в «АН-12» строем грузились здоровенные типы. От их вида кровь стыла в жилах. С такими лицами не читают проповеди о любви к ближнему. И к дальнему тоже. С такими лицами вообще ничего не читают. Разве что короткие погребальные молитвы над свежим трупом врага. Размерами каждый из молчаливых походил на двустворчатый шкаф. Костяшки пальцев на мускулистых руках бугрились набитыми мозолями. Над ними синели татуировки в виде черепа, пронзенного молнией.Распутин зажал ладонью рот Алика. Пронзительный шепот вонзился прямо в барабанные перепонки:— Не туда попали! Будем лежать как дрова. Тихо и не двигаясь. Иначе полетим без парашютов!Альберт Степанович согласился сразу. Без диспутов и сомнений. Просто поверив другу. После очень большого глотка из фляжки с коньяком. Он пригрелся и пережил волнительные мгновения взлета в режиме пофитизма, то есть мирно уснув. * * * Летели долго. Если мерить полет в «Арарате», то ровно семьсот пятьдесят грамм. Клим прихлебывал из фляжки, периодически посматривал на часы и недоуменно пожимал плечами. Обычных парашютистов выбрасывали в дальнем конце аэродрома. Это занимало не более пятнадцати минут. Куда и зачем направляется борт с целой командой типичных убийц, можно было только предполагать.Сигнал прозвучал внезапно. Неприятно-тревожный зуммер разорвал покой в мелкие суетливые клочья. Самолет вздроснул. Задняя панель грузового люка поползла вниз. Под брезент ворвался холодный ветер и разбудил Альберта Степановича. Сметенные со скамеек отрывистой командой крупногабаритные типы строем и молча затопали в разверзнувшуюся бездну.Клим проследил за уходом в небо жуткого, строго организованного табора в небольшую щелочку. Он рывком выскочил из укрытия и вытащил сонного Алика. Потрошилов щурился от света и ветра, ни черта не соображая.— Прыгаем! — крикнул ему Клим.Алик послушно подскочил на месте два раза.— Туда! — показал Распутин.Алик проснулся и помотал головой, осознав, что ему предстоит. Выход начал закрываться. За всю свою жизнь, богатую экстремальными событиями, Клим ни разу не возвращался с позором, не совершив прыжка. И не собирался начинать сейчас. Он зацепил вытяжной карабин потрошиловского парашюта за специальный трос. Алик сразу стал настоящим десантником. Мощный толчок выбросил его из самолета навстречу ветру, дождю и земле.— Не хочу-у-у!!! — закричал он, но было поздно.Потрошилов летел вечность. Конечно, парашют не раскрылся. Под Аликом лежала тысяча метров пустоты и холодного северо-западного ветра. Земля жадно щетинилась пиками деревьев, ожидая жертву. Мимо нее было не промазать.Вопреки традициям, прошлая жизнь не проносилась перед глазами. Не вспоминалось ни хорошего, ни плохого. Алик просто падал, как птица без крыльев. Например, страус. С перспективой глубоко зарыть голову в песок. Падение длилось ровно пять секунд. Именно столько свободного полета отведено при принудительном раскрытии вытяжным фалом. Пока веревка расправилась до конца, пока она вытянула купол из ранца, Потрошилов успел многое.Вспомнив инструктаж, он пошарил рукой по животу в поисках кольца запасного парашюта. Оно нашлось где-то сбоку. И оторвалось сразу. Ничего не произошло. Алика продолжало безжалостно кувыркать в воздушном потоке. Сматывать и снова выкидывать оказалось нечего.Любой другой впал бы в панику, ошалев от ужаса. Только не Потрошилов. Он не растерялся, вовремя приступив к выполнению последнего пункта инструкции. Поддаваясь усилию несгибаемой воли, рот распахнулся. Щеки тут же раздуло в стороны. Хриплый и вибрирующий голос Альберта Степановича центробежно рассеялся по всем направлениям вращения, чтобы точно дойти до адресата.— Отче наш, иже еси на небеси…Других слов молитвы он не знал. А если бы и знал, то не успел бы продолжить. Взрыв раздался внезапно. Потрошилова встряхнула страшная перегрузка, буквально вывернув наизнанку. От оглушительного хлопка заложило уши. Он дернулся и прекратил вращение, замерев между небом и землей. Парашют раскрылся. Алик лязгнул зубами, не сразу осознав, что спасен.Постепенно понимание пришло. При внимательном изучении купола над головой был сделан безупречный логический вывод — последнее средство, примененное от отчаяния, сработало! Под свинцовым, но гостеприимным питерским небом раздался счастливый смех десантника Потрошилова. Кольцо запасного парашюта, при ближайшем рассмотрении оказавшееся оторванным карманом комбинезона, Алик сжимал в кулаке, как талисман.Он летел долго. Умиротворяюще свистел в стропах ветер, потрескивала ткань старого купола, где-то внизу стаей некормленых стервятников пикировали жуткие типы с глазами убийц. Алик висел нелепой тряпичной куклой и пел. Без слуха и голоса. Одной душой. Громко и весело.— Жил отважный капитан!..Причем основной акцент приходился на слово «жил».— Банза-а-ай!!! — грянул сверху дикий вопль.Со свистом мимо пронесся огромный, быстро опознанный летающий объект. Альберта Степановича качнуло, словно от взрывной волны. Клим Распутин заходил на посадку, как настоящий экстремал. Не раскрывая парашют до последнего. Длительный затяжной прыжок доставлял ему несравненное наслаждение.Приземление на лес прошло успешно. Если не считать гибели парашюта. Алик попал между деревьев. Он пробил завесу листьев и веток, мягко плюхнувшись на свое собственное посадочное место. Куполу повезло меньше. Он не пролез. Соприкосновение с верхушкой березы положило конец его романтической биографии. Парашют героически погиб под противный треск рвущейся материи, так и не став накидкой для автомобиля.Альберт Степанович немного посидел, привыкая к земле. Потом, вспомнив инструктаж, перекатился в сторону. Зачем в странный ритуал приземления входил этот сложный элемент, было неясно. Но Потрошилов не собирался рисковать в тот самый момент, когда полет так благополучно завершился.Лямки, пристегнутые к разным частям потрошиловского тела, натянулись. Едва он встал на ноги после виртуозно, с грацией раненого бегемота выполненного упражнения, как разодранный в клочья увесистый ком звучно шлепнулся с березы на землю. Бывший парашют попал точно туда, откуда укатился Алик.— Во как! — восхищенно промычал он.Воистину мудрость Клима не имела границ, спасая от катастрофы на каждом шагу. Ноги дрожали в коленях, напоминая Альберту Степановичу о пережитом стрессе. Он присел на сырую траву. Вокруг никого не было. Стыло дул ветер. Мокро шелестели капли, пробивая в желтеющей листве дорогу к лужицам. Глухо урчал кишечник, протестуя против бурного образа жизни хозяина.Алику стало не по себе. Он посмотрел по сторонам. Признаков разумной жизни не обнаружилось. Любимая песня сама слетела с губ в чуждое пространство леса:— И никто ему по-дружески не спел…Потрошилов выпутался из лямок парашюта. Кругом подозрительно тихо лежал мир живой природы. Явно дикой и враждебной. Комары уже начали атаку на чужака. Живое воображение мгновенно дополнило пейзаж волчьей стаей и стадом медведей, Алик сурово нахмурился. Все-таки он был царем природы. Хотя в такой глуши об этом наверняка мало кто знал. Пора было доказывать свое превосходство над окружающей средой. Он сложил руки рупором и отчаянно завопил:— Ау-у! Товарищи, где вы-ы!— Ы-ы-ы!.. — издевательски завыло эхо.— Не ори, — ворчливо сказал голос с небес.Потрошилов поднял голову. На высоте пяти метров, чуть в стороне, болтались чьи-то ноги. Судя по ботинкам сорок седьмого размера, они принадлежали человеку высокого роста. Дальнейшие дедуктивные потуги оказались излишни. С хрустом обломились ветки, и из березового плена собственной персоной выпал Клим Распутин.Экстремал немного ободрался по дороге, но был бодр и вполне счастлив. Рухнув, как бомба, Клим завопил:— С первым прыжком! Кайф, да?!Алик от души открыл рот, чтобы вкратце охарактеризовать всю гамму чувств, вызванных полетом. Телячьего романтического восторга в слове из небольшого количества букв было мало. Примерно с запятую над «И-кратким». Возможно, Потрошилов не родился любителем риска, острых ощущений и медвежьей болезни.Но в последний момент в горле возник непреодолимый спазм интеллигентности. Не то чтобы экспрессивная лексика не пролезала. Скорее, Альберту Степановичу не хотелось обидеть друга, разочаровать в сокровенном. Ведь он смотрел с такой надеждой! Так хотел, чтобы ему понравилось кувыркаться в небе кверху задницей с мокрыми от страха штанами! Альберт Степанович не любил лгать. Однако в исключительных случаях, таких как ложь тяжелобольному, он делал Это. Спокойно и убедительно. По-мужски.— Класс! — нервно хихикнул он, чувствуя себя идиотом.На добродушной физиономии Алика проступили мучительные красные пятна. Но ради дружбы он хихикнул еще раз, показывая, что Потрошиловы имеют мужество. Постоянно и сильно. В извращенных формах. На грани здравого смысла.Клим, не замечая тонкой душевной организации Альберта Степановича, снова завопил в восторге от вновь неудавшегося самоубийства:— Сейчас разберемся, куда попали, и еще раз сиганем!— Станови-и-ись!!! — прогрохотал над лесом мощнейший бас.Звуковой волной с берез стряхнуло капли. Они осыпались на землю крупным градом. Комаров смело в радиусе километра. Нежные лютики полегли, как в бурю. Распутин присел от неожиданности. Алик по-прежнему так и сидел на мокрой траве. Поэтому не упал ногами к взрыву. Ужасающий рев вновь потряс девственную природу:— Ра-авняйсь!!! Смирна-а!!!Клим вспомнил, с кем он летел в самолете. Оказаться в одном лесу с подобными исчадиями специального назначения было чистым невезением. Даже не хотелось спрашивать дорогу. Наоборот, возникало горячее желание потеряться в дебрях. Подальше от мира, в котором живут гоблины.Эмоции амоциями, но без информации можно было бродить по лесу до утра. Доктор Распутин нацепил светскую улыбку и крадучись углубился в кусты. За ним на четвереньках отправился Альберт Степанович. * * * Майор Трубчиков был человеком железной воли. Собственно, в противном случае ему никогда бы не удалось стать инструктором спецназа. На курсы выживания в условиях дикого леса он водил группы второй год. И почти всегда выводил. Почти всех.На этот раз майор был озадачен. Звериная интуиция, обострившись на природе, свербила изнутри. Доводя задачу, он постоянно озирался. Группа тоже водила по сторонам глазами, чувствуя неладное. В команде из роты зачистки не держали детей. Профессионалы ощущали чужое присутствие кожей. Такого быть не могло. На полигоне спецназа чужие не ходили. А если и ходили, то… под себя и недолго. За убийство в квадрате: «Х», в смысле «икс», не наказывали, а награждали.— До пункта сбора — сутки бегом, — прорычал Трубчиков, — для вас — фигня. По пути ни еды, ни воды нет. Кого встретите, того жрете. Не впервой, выживете. Пользоваться только ножом. Все ясно?— Так точно! — оглушительно рявкнули мордовороты с холодными пустыми глазами.Разумеется, до децибеллов майора Трубчикова им было далеко. Но Алик от неожиданности шарахнулся в сторону и врезался в спину Клима. Тот шикнул и остановился. По-звериному острые уши инструктора тут же встали торчком. Он резко вскинул вверх пудовый кулак и замер. Спецназ мгновенно застыл, подчиняясь команде. Будто на стебельках глаза Трубчикова выкатились из орбит, обшаривая периметр.Альберт Степанович осторожно высунулся из укрытия. Запотевшие очки тускло блеснули. Майор засек постороннее движение краем глаза. Он моментально принял непринужденную позу, незаметно показав группе два пальца. Могучий накачанный лоб, будто специально предназначенный для разбивания кирпичей, собрался в угрожающие складки. Шрамы побагровели. Трубчиков нашел причину беспокойства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42