В этом городе безумием никого не удивишь.
Из телефонной трубки донесся голос Гласса:
— Где ты сейчас?
Повернувшись спиной к залу, Джон объяснил ему.
— Добрался сюда. Бросил вашу старую машину. Там в багажнике все дерьмо, которое удалось раскопать.
Джон рассказал ему, где машина.
— А что с дочерью Фрэнка? — спросил Гласс.
— Я оставил ее в доме Дика Вудруфта.
— Что ты сказал Вудруфту?
Этот вопрос прогрохотал вокруг Джона как ураган.
— По-моему, его нет в городе! Я не видел его, я оставил Фонг с Кэт и...
— Ничего не говорил Вудруфтам?
— Нет, ничего.
— Выслушай меня, — сказал Гласс. — Полагаю, что до тех пор, пока ты жив, девушка тоже будет жива, независимо оттого, с кем она. Будь настороже и оставайся там, где ты сейчас находишься.
— Если я поймаю такси до управления и...
— И превратишься в отличную мишень. Я сам приеду за тобой. Мы выберемся в безопасное место вместе.
— Я не могу торчать тут до...
— На это потребуется пятьдесят минут. Никому не звони. Никуда не уходи. Если я не появлюсь в указанный срок, немедленно уходи. Сейчас нет времени на то, чтобы оговаривать детали, но, черт тебя побери, дай мне пятьдесят минут. В дождь от моего дома до тебя нелегко добраться быстрее.
— Пятьдесят минут. — Джон заметил время на часах. — Время пошло.
— А эта девушка... Фонг...
— Да?
— Ты считаешь, ей можно доверять?
— Сорок девять минут, — сказал Джон и повесил трубку.
Придерживая бокал с вином, пробрался между столом и стеной к своему стулу. Ни капли не пролилось. Взгляды сидящих в кафе колыхнулись в сторону ненормального, сидящего за белоснежной скатертью перед нетронутым бокалом красного вина.
Ранний вечер, еще далеко до полуночи. Прошло восемь дней с тех пор, как мокрушник убил Фрэнка. И еще сорок семь минут ждать.
Два месяца до моего дня рождения.
Пригубил вина: густой ароматный букет. Крепкое.
Поставь бокал на стол. Не пролей ни капли.
Залпом осушил бокал, огонь побежал по жилам.
Maitre d' взял следующий бокал с подноса, ловким движением забрал пустой и, не пролив ни капли, поставил полный на девственно чистую скатерть.
И теперь на подносе остался всего один.
Что запомнилось? Эмма, пришедшая в его коттедж, фантазии за гранью здравого смысла, ее признания. Поезда. Когда он был мальчишкой, то любил наблюдать за товарными поездами, с грохотом проносившимися через его родной город, за блестящими пассажирскими составами, увозившими людей вдаль, туда, где кипела настоящая жизнь. Фонг. Кожа цвета молочного шоколада. Ему десять лет, празднество в резервации сиу, горячее солнце и пляшущие индейцы в мокасинах, в белых штанах из оленьей кожи и орлиных перьях, они танцевали, размахивая томагавками под бой барабанов...
Второй бокал вина опустел, только маленькая капелька на дне. Вкус вина на языке.
Осталось двадцать семь минут.
Супруги поднялись из-за стола. Муж расплатился своей кредитной карточкой. Они пробормотали друг другу: «Хорошо, просто замечательно». Застегнули пальто. У женщины был зонтик.
Джон смочил указательный палец перекатывавшейся на дне бокала каплей и стал водить пальцем по ободку до тех пор, пока бокал не загудел, — развлечение, которому он придавался в столовой колледжа. Взгляды скользнули в его сторону. Его палец кружил по ободку бокала. Пройди круг.
Бой барабанов сиу.
Тележка с разноцветными шарами.
Детский смех.
Поезда.
Maitre d' забрал бокал из-под пальца Джона, поставив последний полный.
Девятнадцать минут.
Смеющиеся дети.
Палец Джона качнул полный бокал с вином и тут же поймал его, но две капли, две алые капли, упали на белую скатерть стола, превратившись в два бурых пятна.
Дети...
Джон оттолкнул стол. Бокал опрокинулся, красное пятно расплылось по белой скатерти, бокал покатился, он кинулся к телефону. Бросил четвертак, его дрожащая рука набрала номер, который, он молился об этом, он не забыл.
Бокал разлетелся вдребезги.
В трубке раздался первый гудок.
Отвечай! Ну же, отвечай!
Второй гудок.
Слишком поздно! Слишком поздно!
Третий...
— Алло? — сказала Кэт Вудруфт.
— Послушай меня! — воскликнул Джон. — Что...
— Джон! Слушай, во что ты и моя гостья...
— Сейчас не время! Слушай! Скажи мне!
— Что?
— Сколько детей у Харлана Гласса?
— У Гласса? Этой змеи! Женившись, он лишился наследства, к счастью, она была богата и не прочь выпить, потом оказалось, что его сексуальные наклонности...
— Дети, сколько...
— Один.
— Какого возраста?
— Не больше десяти лет. Она сейчас ходит в...
— Фонг, дай мне поговорить с Фонг! И надевай пальто!
— Джон! — воскликнула Фонг. — Что...
— Это Гласс! — сказал он ей. — Харлан Гласс, это все он! Машина, он должен был объяснить мне причину, по которой она у него, чтобы я согласился взять ее, но... это была ложь! Не знаю почему, и один ли он в этом деле, но он знает, где ты. Беги! Возьми Кэт, расскажи ей все, скажи ей... уходите обе!
— Но...
— Уходите! Возьми пистолет!
Он повесил трубку.
Пятнадцать минут.
Закрой глаза. Дыши. Думай.
Поток свежего воздуха заструился вокруг него.
Позвонить по линии экстренной помощи — нет, она в структуре управления. Неизвестно, насколько широко простираются щупальца Гласса...
Корн — мог бы подойти, но у него нет команды...
Детектив Гринэ из отдела убийств. Человек города. Человек улиц.
Его карточка в бумажнике. Достать еще один четвертак...
Рука опустилась на плечо Джона.
Обернулся...
— Я торопился, — сказал Гласс.
Глава 46
Капельки дождя падали с полей шляпы, видимо, Гласс надевал ее, когда хотел остаться в памяти возможных свидетелей как кто-то другой. Зонтик из его секретного шкафа был закрыт, его стальной наконечник упирался в пол.
Гласс уставился на телефон:
— Что ты делаешь?
За его спиной Джон видел закрытую дверь кафе.
— Полагаю, мне не понадобится этот четвертак, — ответил Джон.
— Думаю, нет. — Гласс улыбнулся. — Ты выглядишь так, как будто увидел привидение.
— Это была адская неделя.
Гласс указал рукой в перчатке на столик у стены:
— Ты сидел там.
На белой скатерти стола лежала пятидесятидолларовая купюра рядом с высыхающим багровым озером.
— Отличное местечко, — сказал Гласс. — Давай присядем. Успокоишься. Расскажешь обо всем.
Не отдавай ему инициативу! Не иди в его силки!
— Я сидел здесь слишком долго. Окружающие начинают обращать внимание.
Логично. Профессионально. Удерживай инициативу.
— Ладно, — согласился Гласс, — правда, снаружи мокро.
Он приглашающе указал на дверь.
Джон кивнул, пропуская его вперед. Подождал.
Улыбнувшись бульдожьей улыбкой. Гласс направился к выходу. Завсегдатай в бабочке не обратил на них никакого внимания. Трое мужчин, веселящихся за своим столиком, радостно улыбнулись Джону. Белокурая официантка читала журнал, расположившись за стойкой бара. Барменша протирала стаканы. Maitre d' уже успел выудить купюру из лужи вина.
Гласс взялся за ручку двери...
Отошел в сторону, пропуская Джона.
Запаркованные машины выстроились по обе стороны улицы.
Кажется, все окна в них закрыты.
Шаг в дождь.
Maitre d' пробормотал им вслед:
— Желаю хорошо провести вечер.
Ветер набросился на двух мужчин, едва они оказались на тротуаре.
— Вы не собираетесь воспользоваться своим зонтиком? — поинтересовался Джон.
Гласс поднял сложенный зонт, как меч.
— Совсем забыл, что он у меня есть. — Он раскрыл зонт. — Куда направимся?
— Полагаю, мы немного погуляем, — сказал Джон.
— А-а. Давай.
Он поднял зонтик. Придвинулся к Джону, деля с ним убежище.
Необходимо быть как можно ближе, чтобы сохранить хоть какой-то шанс.
Плечом к плечу два шпиона, окруженные пеленой дождя, зашагали вверх по улице.
— Как вы добрались сюда? — поинтересовался Джон.
— Не беспокойся, — сказал Гласс. — За мной чисто. Машина стоит в подземном гараже в нескольких кварталах отсюда, потом поймал такси у отеля и добрался до кафе. Сказал водителю, что я из Миссури. Никогда не любил Миссури, — добавил он.
— Никаких следов, — заметил Джон.
— Мы оба профессионалы.
Мимо них промчался автобус.
— Ты задействовал резервные системы? — спросил Гласс. — Пути отступления? Двойную систему безопасности?
Дождь смывал их следы.
— Надеюсь, мы увидим, насколько я был хорош.
— Ты не мог сделать слишком много. Не хватило времени, возможностей. У тебя был я. Ты больше никому не доверял. И никто не доверял тебе. Вудруфта послали в Аргентину. Оставили тебя с Корном, который не доверяет тебе после Китая. Все факты были против тебя. Так что ты должен быть в полном замешательстве. По существу, даже сейчас нет никого, кто безоговорочно верил бы тебе. Эта Фонг, она знает все?
Не самый лучший ответ:
— Пока — да.
— Ты доверяешь ей?
На противоположной стороне улицы в занавешенном окне горела розовая неоновая реклама, расхваливавшая таланты гадалки.
— Да.
— А она доверяет тебе? Она захочет работать на тебя?
— Она ни на кого не работает.
— А могла бы.
— Да, это был бы удачный ход.
Автомобиль просигналил: мужчины отпрянули в сторону.
«Мы оба не ожидали этого, — подумал Джон. — Не ожидали...» Кто-то другой.
— Откуда взялся мокрушник? — спросил Джон. Вопрос на грани фола.
— Всегда можно купить «плохих парней». — Чисто умозрительный ответ Гласса оставлял его по эту сторону преступления. — Если знаешь, где искать.
— Полагая, что все продается.
— Продается. Захватывается.
Они остановились у перекрестка. Светофор переключился с красного на зеленый.
Впереди Висконсент-авеню с ее ярко освещенными кварталами баров и круглосуточных аптек, оживленным движением.
Налево булыжные мостовые, ведущие к студенческим общежитиям Джорджтаунского университета. Студенты, снующие в библиотеку и обратно, подвальные комнаты с эротическими открытиями.
Справа от них узкие улочки жилых кварталов, ведущие к тому месту, откуда пришел Джон. Темные дороги и спичечные коробки домов. Джон понял, что Гласс выбрал направление — с каждым шагом он двигался все увереннее.
По существу, стремиться к этим залитым светом фонарей улицам было естественно, логично для человека, опасающегося за свою жизнь. Гласс тоже должен это понимать.
Видение ужасающей красоты вспыхнуло перед глазами Джона.
Исчезло, и он вновь оказался под дождем.
Джон подтолкнул Гласса направо, в темный переулок. Прочь от безопасности и логики.
Бульдог нахмурился, не понимая, почему они повернули на эту дорогу, но Джон чувствовал, что бывалый разведчик на ходу уже просчитал варианты такого поворота событий, обрел прежнюю уверенность.
— Взрыв Коркоран-центра, по-видимому, был блестящей идеей, — сказал Джон, когда хорошо освещенная центральная улица осталась далеко позади. — Это была ваша идея или Аллена?
Зонт над головой Джона качнулся.
Сделай шаг. Другой. Два человека, вышагивающие в ночи.
Гласс, помолчав, произнес:
— Фактически сейчас важна только твоя цена.
«Ложь, — подумал Джон. — Хочешь выиграть время. Притворство. На самом деле в твоих глазах я уже труп, ищущий место, где упасть».
Ну что ж, притворство за притворство:
— Аллен большой начальник, Алле ну стоит поговорить со мной.
— Аллен? — Человек с бульдожьим лицом наступил в лужу. — Роджер Аллен — человек, который хочет заполучить корону империи, время которой безвозвратно ушло в прошлое?
Гласс сунул свободную руку в карман пальто.
Джон сказал:
— Значит, именно вы хотите заключить со мной сделку.
Из мглы и потоков дождя вынырнул полицейский автомобиль и направился к ним.
— Только я, — улыбнулся Гласс.
Патрульная машина проехала мимо. Джон ничего не предпринял. Гласс вздохнул.
Каждый шаг все дальше уводил Джона от яркого света. Гласс говорил о чем-то, используя слова как сигнальные огни, чтобы увлечь Джона дальше в безлюдную темноту.
— Ты достаточно умен, чтобы найти свое место в этой истории, — сказал Гласс.
Правда, ложь — сейчас уже не важно: всего лишь слова.
Джон сказал:
— Мое место рядом с вами. С вашей командой.
— Я всегда относился к процессу вербовки с большим вниманием. Мне нужны ловкие, амбициозные люди — такие, как ты. Парни с грандиозными планами. Парни, готовые идти до конца, как ты тогда в Гонконге. Бунтовщики.
«Слишком много фонарей, — думал Джон. — И еще довольно далеко до того места».
Устал. Нога ноет. Голова горит. Сердце...
Пусть Гласс говорит. Идти вперед.
— Бунт — не ваш стиль.
— Зато твой, не так ли? — фыркнул Гласс. — Тебя просто использовали последние несколько лет. Аккуратная, тихая работа. Небольшие операции то там, то здесь. Создание новой структуры. Горсть посвященных профессионалов, скрытые статьи доходов, несколько сенаторов и конгрессменов, на которых во время предвыборной кампании «неожиданно» свалились деньги моей жены. Это гарантировало, что в нужный момент мои идеи получат одобрение.
Другие же... Сенатор Фаерстоун получил это чертово письмо, запустил его в систему. Тогда одной проститутке, которой грозила тюрьма, предложили свободу в обмен на маленькую услугу. С одним условием — если она ляпнет что-нибудь не то, из нее сделают бифштекс с кровью. Ей надо было всего лишь зайти в бар, завлечь клиента и пригласить его прокатиться. Бабах! Машина какого-то, вполне безобидного, горожанина врезается в них. Вызывают колов. Стая репортеров, сексуальный скандал. И вот Фаерстоуну уже совсем не до письма.
Из-за угла им навстречу вышла пожилая пара с огромной овчаркой на поводке.
Свидетели. Случайная помеха.
— Как...
— А почему нет? — сказал Гласс. — Если ты родился с глазами, способными видеть, то почему нет? Слепота — вот единственный грех. И для родившегося голодным... власть — единственная настоящая пища в Вашингтоне. Эдгар Гувер, будь у него в голове мозги, а не опилки, мог бы сделать все это еще в то время.
Пожилая пара перешла на другую сторону улицы.
— Коркоран-центр, — сказал Джон. — Если бы операция удалась...
— Она принесла свои плоды, — сказал Гласс. — Или еще принесет. Конечно, все было бы гораздо проще, если бы не принесло этих ненормальных... По крайней мере в этот раз, — оборвав предыдущую фразу на полуслове, продолжил Гласс, — когда операция была на грани срыва, мне не пришлось тащить на себе труп человека, угрожавшего мне разоблачением, через зону боевых действий.
— Бейрут, — прошептал Джон. — Джерри Барбер... Вы же получили медаль за это!
— Ты однажды тоже получил медаль.
Тем временем они все дальше углублялись в темноту.
— Чего вы хотели добиться, взрывая Коркоран-центр...
— Оседлать историю, творить ее своими руками. Крупный террористический инцидент. Старое ЦРУ, ведомое оперативным отделом, Алленом, Вудруфтом и... инерцией; ФБР; Пентагон — никто не может распутать его. И когда все бы уже потеряли надежду...
— Центр по борьбе с терроризмом под руководством Харлана Гласса «вытаскивает кролика из цилиндра», — закончил за него Джон. — Харлан Гласс — герой, гений. Человек, покончивший с Ахмедом Наралом. Ахмед Нарал работал на управление? — Аллен был «хозяином» Нарала после Бейрута — у него были какие-то свидетельства того, что у великого палестинского воина в прошлом была любовная связь с еврейкой. Убрав Нарала, я, во-первых, лишил Аллена его лучшей статьи дохода, а во-вторых, победил злодея, и все это одним ловким ударом! И еще, как премию, заполучил твою шкуру. Они отправили Вудруфта в Бейрут разнюхать насчет смерти Нарала и замести следы того, что он был их человеком. Из-за этого ты остался в одиночестве, без поддержки твоего раввина. Теперь я могу добавить к этой премии начатое Фрэнком и продолженное тобой секретное расследование, которое доказывает, что Аллен скрывал «ужасную правду» о том, что влиятельные круги в ЦРУ доверяли Наралу, превратившемуся в монстра, подобного Франкенштейну, и взорвавшему Коркоран-центр. Я пока еще не решил, представить ли Фрэнка героем-мучеником, который обнаружил, что Аллен «поддерживал» мошенника и террориста, или отвести ему роль прикрытия Аллена. Существует столько возможностей, когда все реальности призрачны, засекречены и лживы.
— Тогда как же представить меня? — спросил Джон.
— Действительно, как мы поступим с тобой?
— Что вы извлечете из этого?
Овчарка пожилой четы обнюхивала пожарный гидрант.
— Борьба с терроризмом — вот с чем мы должны идти в завтрашний день. Если необходимость доказана и есть новая, ничем не запятнавшая себя, команда, ожидающая возможности приняться за дело, огромные средства из бюджета...
— Все это было ради денег?
— Деньги — это власть, власть — это все, — сказал Гласс. — Вчерашний день — это мертвая история, основа прежней власти рушится. Ресурсы скудеют. Действуй быстро, действуй эффектно... В годы Великой депрессии Гувер реализовал этот принцип, борясь с красными и грабителями банков, создав при этом более надежный престол, чем если бы был занят войной с мафией или наркотиками.
Пожилая пара повела собаку домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37