А вот до Майка всего минут пятнадцать ходу…
– Ты что будешь, булочку или пирожное?
Парри остановился как вкопанный и медленно-медленно обернулся, заранее страшась того, что увидит.
А увидел он готовый пикник.
И как он ухитрился пробежать мимо, ничего не заметив?
И тем не менее вот он – просторный складной столик, застеленный желтой клетчатой скатеркой. Два серебряных столовых прибора. Сандвичи: с яйцом и салатом, с лососевым паштетом, с огурчиками, булочки, простые и с джемом, пирожные… Еще там были взбитые сливки, черносмородиновое варенье и два вида компота: абрикосовый и клубничный. Два стакана и кувшин сока. Шампанское в серебряном ведерке со льдом. И полный чайный прибор, включая сахарницу с кусочками сахара и крохотными серебряными щипчиками – Парри такое раньше только в кино видел.
Гордон наливал кипяток из термоса в изящный фарфоровый чайник.
– Сам я обычно пью «Леди Грей», но ты, похоже, из тех людей, что предпочитают «Инглиш Брекфаст», верно?
На сей раз страх заставил Парри бежать так быстро, как он никогда в жизни не бегал. Где-то в глубине его души надрывался сигнал тревоги, но Парри его не слушал: он был всецело захвачен приливом адреналина.
Он уже не думал, куда ему бежать. Он просто удирал от психа с серебряным чайным прибором и двумя видами компота.
Он добежал до леса и помчался по тропинке, ведущей к маленькому заросшему пруду. Секунд через двадцать он резко свернул, взобрался на склон и протиснулся сквозь дыру в изгороди, известную всем местным пацанам. За дырой начиналась тропка, ведущая вдоль домов. Еще пара минут – и Парри оказался на шоссе. Впереди была большая транспортная развязка.
Добравшись до развязки, Парри направился к подземному переходу. В переход можно было спуститься либо по лестнице, либо по длинному пандусу. Парри выбрал лестницу. Внизу начинался коридор, ведущий в середину развязки, где находился пятачок газона, окруженный высокими стенами, расписанными граффити. Вокруг грохотали машины.
Помимо той лестницы, откуда вышел Парри, на пятачок вели еще четыре лестницы из других подземных переходов. Они делили пятачок на ровные ломтики, заросшие травой, бурьяном и усеянные окурками и всяким хламом.
Парри наугад выбрал вторую лестницу слева и спустился в новый переход. Но, очутившись внизу, он обо что-то споткнулся и тяжело растянулся на грязном, корявом полу.
– Послушай, нам с тобой надо серьезно поговорить! – сказал Гордон, убирая ногу. – И я бы предпочел сделать это в более культурной обстановке. Честно говоря, у меня складывается впечатление, будто ты не хочешь иметь со мной дела! А ведь я, в конце концов, и обидеться могу!
Парри медленно поднялся. Его локти и колени онемели, как всегда бывает сразу после травмы. Он предвидел, что вскоре онемение сменится жуткой болью. Гордон поманил Парри пальцем, и парень послушно последовал за ним. Они вернулись на пятачок, залитый пыльными лучами заходящего солнца.
– Я собирался сказать тебе это за чашкой чая и куском пирога, но, в конце концов, это место ничем не хуже другого. Парри, ты пойдешь со мной. И, будь так любезен, прекрати истекать кровью!
Гордон протянул Парри свой персиковый платочек, чтобы тот утер льющуюся из носа кровь.
– Запрокинь-ка голову, – посоветовал он. – Вот так-то лучше. Видишь ли, у нас с тобой, как ни трудно в это поверить, много общего. Оба мы наделены неким даром. Даром, который следует развивать, оттачивать, воспитывать.
Парри тупо смотрел на Гордона.
– Эй, парень, ты что, так сильно ударился головой? Или ты в самом деле думаешь, что одежда с той девицы свалилась случайно? Нет, ты явно наделен магическими способностями, тут двух мнений быть не может. Вкусы у тебя сомнительные, но талант несомненный. Так вот, мне поручено отвезти тебя в Свиноморд. В Свиномордскую исправительную школу магии и колдовства. Там ты научишься контролировать свои способности. Управлять своей магией.
Гордон смерил Парри оценивающим взглядом и добавил:
– Ну, или пропадешь с концами.
– Это меня, значит, отправляют в школу, где магии учат? – спросил Парри. Его ошеломленные мозги довольно медленно переваривали то, что сказал Гордон.
– Ну, в одну из таких школ. По правде говоря, в Свиноморд отправляют самых тупых и упрямых. Мы, знаешь ли, любим преодолевать трудности.
– А если я не справлюсь, то, значит, пропаду? – дошло до Парри.
– Ну, я тебе не обещал, что будет легко.
– Ну, – сказал Парри, – если так подумать, то, пожалуй, обойдусь я без вашей школы. Мне и тут неплохо. А уж магией управлять я как-нибудь и сам научусь.
– Извини, дружок, не выйдет. Либо ты пойдешь со мной, либо… короче, лучше тебе не знать, что тогда будет.
Гордон задумчиво поджал губы, разглядывая Парри.
– У меня такое впечатление, что я тебя где-то видел…
Парри все еще размышлял о том, что же ему такое грозит, если он не пойдет с Гордоном. Поэтому он только мотнул головой.
– Ты не бывал в Брайтоне, в клубе «Голубая устрица»?
Парри снова мотнул головой.
– А в Лос-Анджелесе, в баре «Розовые огоньки»?
Парри замотал головой еще энергичнее.
– Странно, странно… Ты мне кажешься удивительно знакомым. Ты уверен, что мы раньше нигде не встречались?
Парри решил зайти с другого конца.
– Ас моими приемными родителями вы говорили? Если меня переводят в другую школу, положено им сообщить. Нужно получить их согласие и все такое.
– Скажи мне, мой юный друг, неужели некая часть твоего крохотного умишка все еще верит, будто я инспектор? Если это так, я буду сильно разочарован!
«Ну, точно! – подумал Парри. – Меня похитил сутенер! И теперь мне, наверно, предстоит провести остаток жизни в цепях, в каком-нибудь мрачном подвале, ко мне будут ходить усатые мужики в кожаных ремнях с заклепками, а вместо развлечения мне будут с утра до вечера крутить по видаку „Побег из Шоушенка“…»
– Да, кстати, не можешь же ты отправиться в школу в таком виде! Надо будет купить тебе кое-какие вещички…
«Кожаные штаны!» – подумал Парри.
– И учебные пособия тебе тоже понадобятся…
«Хлыст, цепи, ремни…»
– Так-так, во сколько там у нас темнеет? В полдесятого? В десять? А сейчас сколько? Ого! Уже без четверти семь! Надо торопиться. Нам столько всего нужно купить, а времени так мало… Но тебе повезло. Я обожаю ходить по магазинам. Тебе придется иметь дело со специалистом…
Лицо Гордона на миг приобрело озабоченное выражение. Потом глаза у него закатились, и он рухнул ничком, даже не попытавшись смягчить свое падение. Из раны на затылке заструилась кровь.
Парри бросил кирпич и помчался прочь.
К тому времени, как Парри приближался к своему дому, у него уже созрел план.
Он понимал, что надо смываться. Неизвестно, откуда взялся этот Гордон, но он явно псих. Да еще и голубой к тому же. И, скорее всего, он опасен. Эх, надо было его стукнуть кирпичом еще пару раз, да покрепче!
Первое, что пришло Парри в голову, это податься в Рединг. Он уже бывал на тамошнем рок-фестивале и полагал, что там всегда можно приятно провести время.
Как Парри знал, на чердаке дома его приемных родителей хранилась палатка. Правда, самому Парри ее до сих пор ставить не приходилось – обычно этим занимались Майк с Дарреном.
Но тут Парри вспомнился фестивальный сортир. И он подумал, что вряд ли сможет пользоваться им в трезвом виде.
И тогда ему в голову пришла идея получше.
Дома у него есть паспорт. На его счету в банке лежит кругленькая сумма денег, и еще у него есть папашина кредитная карточка. Ну, по крайней мере он знает, где папаша ее прячет.
Приемные родители Парри были люди добрые, порядочные, слегка мягкотелые. Авось они будут платить по его счетам, по крайней мере до тех пор, пока ему не стукнет восемнадцать! Или даже двадцать один.
Точно. Так он и сделает. Он поедет на Ибицу! У него хватит денег на то, чтобы остановиться в каком-нибудь приличном отеле, пока он не подыщет постоянную хату. И заживет себе припеваючи! Можно будет устроиться на работу в бар… Если повезет, можно будет вообще навсегда остаться на Ибице.
Вот это идея! И пусть тогда Гордон за ним побегает! Главное, не показываться в голубом квартале…
Сейчас он доедет на автобусе до города и сядет на поезд до Лондона. А оттуда доберется в Гатвик. Или в Хитроу… И окажется на Ибице прежде, чем Гордон сообразит, что с ним случилось!
Окончательно приняв решение, Парри свернул на родную Дубовую аллею. Вот он и…
…Не дома.
Это была не Дубовая аллея.
Парри остановился и оглянулся назад, туда, откуда пришел.
И увидел закопченную стену.
Парри постоял, потрогал ее руками. Стена ему не померещилась. Она была настоящая.
Парри огляделся. Он очутился в тупике. Судя по домам, которые он видел вокруг, и по шуму машин где-то в отдалении, это был довольно крупный город.
А в другом конце тупика, перегородив выход, стояла толпа. Едва увидев эту толпу, Парри понял, что это – банда. И не просто банда, а банда отморозков.
А на нем была розовая юбочка. Такая розовая пачка, вроде тех, в каких танцуют балерины.
Парри поспешно шмыгнул за большой пластиковый мусорный бак.
– Вот до чего ты докатился! – вздохнул Гордон.
Парри поднял голову и увидел, что Гордон стоит рядом с ним и его разбитая голова замотана шарфом.
– Мальчик в розовой пачке забит насмерть шайкой разъяренных хулиганов! Нечего сказать, достойная смерть. Ты станешь мучеником, Парри! Люди будут вспоминать твое имя в течение многих недель, да что там – многих месяцев, может быть, даже многих лет! Я не удивлюсь, если твои похороны превратятся в импровизированный гей-парад!
Парри испуганно замотал головой.
– Я им скажу, что это по приколу! Что я был на маскараде! – испуганно возразил он.
Гордон задумчиво почесал кончик носа.
– Знаешь, боюсь, это не поможет. Понимаешь, эти парни не просто пьяны, они еще и здорово злы. Вчера вечером у них была крупная разборка с геями. Они прикатили на своих мотоциклах к «Голубой устрице». Думаю, они нарочно нарывались на скандал, потому что вели себя довольно вызывающе по отношению к завсегдатаям этого почтенного заведения. И мне пришлось вмешаться.
Гордон размотал шарф, посмотрел на кровавое пятно, осторожно пощупал шишку на затылке. Потом встряхнул шарф, оглядел его с обеих сторон, чтобы убедиться, что пятно исчезло, аккуратно сложил шарф и сунул его в карман.
– Я соорудил из их мотоциклов довольно занятную скульптуру и водрузил их на островке безопасности посреди шоссе, чтобы все могли ее видеть. Я подумал, что искривленный металл будет смотреться особенно выразительно на фоне их беззащитных обнаженных тел. Чудная была скульптура, пока спасатели не приехали и не вырезали их оттуда автогеном. Знаешь, я начал подозревать, что они совершенно не ценят искусства, судя по тому, какой шум они подняли! Ну да, и, кстати, татуировка «ГЕЙ-ПАРАД» у тебя на лбу положения дел не улучшит.
– Пожалуйста, не надо! – взмолился Парри, дрожа от страха. Какая жалкая участь – быть забитым насмерть, да еще и в розовой пачке!
– Извини, – сказал Гордон, – разве я не ясно выразился? Впрочем, это и неудивительно – попробуй-ка изъясняться внятно во время такой беготни! Да еще и после того, как тебя стукнули кирпичом по голове. Либо ты отправляешься со мной в Свиномордскую исправительную школу магии и колдовства, либо пропадешь с концами.
– Почему? За что? – всхлипнул Парри.
– Ну, не можем же мы допустить, чтобы колдуны и ведьмы оставались необученными и шлялись где попало, верно? Тогда с ними хлопот не оберешься! И мне же первому придется все это разгребать. А теперь стало еще опаснее, чем раньше. Можешь себе представить, что начнется, если о нас пронюхает какое-нибудь правительство? Конечно, волшебники умеют за себя постоять, но от всех пуль не увернешься! И взрывчатка тоже очень опасна. Особенно термоядерная. Нет, этого не надо! Так что нам приходится держаться друг за друга. Мы выгородили себе местечко в подпространстве, рядом с этим дурацким миром. Мы можем за ним приглядывать, можем его изредка навещать, но жить тут нам не особо хочется. И теперь ты можешь пойти со мной. А можешь остаться тут. Душой, разумеется. Тело твое долго не протянет…
Парри сидел и дрожал, прижимаясь к стене и не сводя глаз с банды в противоположном конце переулка.
– Ну так что, я им свистну? – предложил Гордон и сунул два пальца в рот…
Глава 2
Стена подернулась рябью и на миг сделалась прозрачной, как стекло. Гордон с Парри прошли сквозь нее. Но ничего особенного не случилось. Они снова очутились в переулке – хотя и в другом переулке.
Парри оглядел себя. Розовая юбочка исчезла, на нем снова была его собственная одежда. Ну что ж, и то хлеб.
Он машинально потер лоб. Пока он не увидит себя в зеркале, не успокоится. А вдруг на нем по-прежнему эта татуировка?
Гордон огляделся.
– Думаю, нам сюда… Да-да, – сказал он и направился направо.
Это место выглядело несколько более многообещающим. Переулок выходил в торговый квартал. Магазины кругом были современные, явно рассчитанные на туристов, часть из них даже чересчур экстравагантные. Парри узнал это место. Он тут уже бывал мимоходом. Это где-то в Лондоне, в Вест-Энде.
– Сюда! – весело сказал Гордон.
Он провел Парри по улице и остановился у входа в другой переулок между двумя зданиями.
– Погляди-ка на это! – воскликнул Гордон, глядя куда-то себе под ноги. Парри посмотрел туда же, но не увидел ничего, кроме голой мостовой.
– На что? – спросил он.
– Да так, ни на что, – сказал Гордон, повернулся и вошел в секс-шоп, появившийся на месте переулка. Этого Парри и боялся!
В первом зале пара посетителей со скучающим видом разглядывала товары на прилавке, стараясь не проявлять особого интереса к кожаным штанам и похабному дамскому белью. Но Гордон тут задерживаться не стал. Он уверенно прошел в глубь магазина, к двери с суровой надписью: «Вход только для взрослых!»
Парри плелся за Гордоном, стараясь не подходить слишком близко, но и не терять его из виду. Перед дверью, задернутой черной занавеской, он остановился. Вообще-то тут написано «Только для взрослых!» и, строго говоря…
Но тут из-за занавески высунулась рука, ухватила Парри за шиворот и втащила внутрь.
– Ну что, – сказал Гордон, – тут не так уж плохо, а?
Парри огляделся. Вокруг было столько интересных журналов, что рядом с ними побледнела бы даже коллекция старшего брата Майка. Ему пришло в голову, что тут и впрямь не так уж плохо, но Гордон не дал ему времени поглазеть как следует и увлек дальше в глубь магазина.
Они прошли мимо наручников, мимо кровати с ремнями для связывания и вешалок с костюмами, выставляющими напоказ как раз те части тела, которые обычно принято скрывать. По стенам были развешаны хлысты, цепи, какие-то кожаные сбруи, не говоря уже об игрушках всех форм, цветов и разновидностей.
Часть этих игрушек могла заставить любого парня почувствовать себя импотентом.
И тут, словно по волшебству, перед ними появился владелец магазина.
Осанистый мужчина в жилете и феске радушно улыбнулся Гордону.
– Рад вас снова видеть, сэр! Какие забавы интересуют вас сегодня?
– Увы, Омар, сегодня у меня нет времени на игры! Два до Ксфордо-Реести, будьте так любезны!
– Конечно, конечно!
Хозяин сдернул со стоящей рядом вешалки два плаща и протянул их Гордону. Тот взял их и вежливо кивнул. Потом взглянул на часы.
– Надо спешить, – сказал он, – у нас мало времени!
Он обернулся к Парри, твердой рукой втолкнул его в примерочную и сам вошел следом. Парри буквально окаменел от ужаса. Он даже представить себе не мог, что сейчас произойдет.
– Ох, мальчик, не льсти себе! – сказал Гордон, накидывая один плащ на плечи Парри, а другой на себя. – Ей-богу, ты совершенно не в моем вкусе!
И он ухватился за занавеску кабинки и резко ее отдернул.
Они снова очутились в торговом квартале, но таком, какого Парри отродясь не видывал. Дома выглядели так, как будто их расставляли вдоль улицы по отдельности: одни поближе, другие подальше, одни деревянные, другие каменные, третьи кирпичные, а четвертые вообще непонятно из чего. Мостовая, выложенная булыжниками, была явно рассчитана на пешеходов, а не на автомобили. Ну, а уж люди – люди тут точно все были ненормальные!
Большинство людей здесь носили платья. И мужики, и бабы – все в платьях! А поскольку к вечеру изрядно похолодало, многие были еще и в плащах с капюшонами. Но, по правде говоря, платья на мужиках выглядели не особенно бабскими, да и на бабах тоже. Большинство этих платьев было пошито из прочных на вид тканей, которые казались достаточно носкими, довольно теплыми и, возможно, даже непромокаемыми. Манжеты на платьях обычно были очень широкими, и люди использовали их вместо карманов. А при нужде, если становилось холодно, в эти рукава было удобно прятать руки.
Короче, эти платья выглядели как нечто среднее между тем балахоном, в каком ходил отец Тук в кино про Робин Гуда, и одеждой шаолиньских монахов, которые недавно приезжали показывать свои приемчики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Ты что будешь, булочку или пирожное?
Парри остановился как вкопанный и медленно-медленно обернулся, заранее страшась того, что увидит.
А увидел он готовый пикник.
И как он ухитрился пробежать мимо, ничего не заметив?
И тем не менее вот он – просторный складной столик, застеленный желтой клетчатой скатеркой. Два серебряных столовых прибора. Сандвичи: с яйцом и салатом, с лососевым паштетом, с огурчиками, булочки, простые и с джемом, пирожные… Еще там были взбитые сливки, черносмородиновое варенье и два вида компота: абрикосовый и клубничный. Два стакана и кувшин сока. Шампанское в серебряном ведерке со льдом. И полный чайный прибор, включая сахарницу с кусочками сахара и крохотными серебряными щипчиками – Парри такое раньше только в кино видел.
Гордон наливал кипяток из термоса в изящный фарфоровый чайник.
– Сам я обычно пью «Леди Грей», но ты, похоже, из тех людей, что предпочитают «Инглиш Брекфаст», верно?
На сей раз страх заставил Парри бежать так быстро, как он никогда в жизни не бегал. Где-то в глубине его души надрывался сигнал тревоги, но Парри его не слушал: он был всецело захвачен приливом адреналина.
Он уже не думал, куда ему бежать. Он просто удирал от психа с серебряным чайным прибором и двумя видами компота.
Он добежал до леса и помчался по тропинке, ведущей к маленькому заросшему пруду. Секунд через двадцать он резко свернул, взобрался на склон и протиснулся сквозь дыру в изгороди, известную всем местным пацанам. За дырой начиналась тропка, ведущая вдоль домов. Еще пара минут – и Парри оказался на шоссе. Впереди была большая транспортная развязка.
Добравшись до развязки, Парри направился к подземному переходу. В переход можно было спуститься либо по лестнице, либо по длинному пандусу. Парри выбрал лестницу. Внизу начинался коридор, ведущий в середину развязки, где находился пятачок газона, окруженный высокими стенами, расписанными граффити. Вокруг грохотали машины.
Помимо той лестницы, откуда вышел Парри, на пятачок вели еще четыре лестницы из других подземных переходов. Они делили пятачок на ровные ломтики, заросшие травой, бурьяном и усеянные окурками и всяким хламом.
Парри наугад выбрал вторую лестницу слева и спустился в новый переход. Но, очутившись внизу, он обо что-то споткнулся и тяжело растянулся на грязном, корявом полу.
– Послушай, нам с тобой надо серьезно поговорить! – сказал Гордон, убирая ногу. – И я бы предпочел сделать это в более культурной обстановке. Честно говоря, у меня складывается впечатление, будто ты не хочешь иметь со мной дела! А ведь я, в конце концов, и обидеться могу!
Парри медленно поднялся. Его локти и колени онемели, как всегда бывает сразу после травмы. Он предвидел, что вскоре онемение сменится жуткой болью. Гордон поманил Парри пальцем, и парень послушно последовал за ним. Они вернулись на пятачок, залитый пыльными лучами заходящего солнца.
– Я собирался сказать тебе это за чашкой чая и куском пирога, но, в конце концов, это место ничем не хуже другого. Парри, ты пойдешь со мной. И, будь так любезен, прекрати истекать кровью!
Гордон протянул Парри свой персиковый платочек, чтобы тот утер льющуюся из носа кровь.
– Запрокинь-ка голову, – посоветовал он. – Вот так-то лучше. Видишь ли, у нас с тобой, как ни трудно в это поверить, много общего. Оба мы наделены неким даром. Даром, который следует развивать, оттачивать, воспитывать.
Парри тупо смотрел на Гордона.
– Эй, парень, ты что, так сильно ударился головой? Или ты в самом деле думаешь, что одежда с той девицы свалилась случайно? Нет, ты явно наделен магическими способностями, тут двух мнений быть не может. Вкусы у тебя сомнительные, но талант несомненный. Так вот, мне поручено отвезти тебя в Свиноморд. В Свиномордскую исправительную школу магии и колдовства. Там ты научишься контролировать свои способности. Управлять своей магией.
Гордон смерил Парри оценивающим взглядом и добавил:
– Ну, или пропадешь с концами.
– Это меня, значит, отправляют в школу, где магии учат? – спросил Парри. Его ошеломленные мозги довольно медленно переваривали то, что сказал Гордон.
– Ну, в одну из таких школ. По правде говоря, в Свиноморд отправляют самых тупых и упрямых. Мы, знаешь ли, любим преодолевать трудности.
– А если я не справлюсь, то, значит, пропаду? – дошло до Парри.
– Ну, я тебе не обещал, что будет легко.
– Ну, – сказал Парри, – если так подумать, то, пожалуй, обойдусь я без вашей школы. Мне и тут неплохо. А уж магией управлять я как-нибудь и сам научусь.
– Извини, дружок, не выйдет. Либо ты пойдешь со мной, либо… короче, лучше тебе не знать, что тогда будет.
Гордон задумчиво поджал губы, разглядывая Парри.
– У меня такое впечатление, что я тебя где-то видел…
Парри все еще размышлял о том, что же ему такое грозит, если он не пойдет с Гордоном. Поэтому он только мотнул головой.
– Ты не бывал в Брайтоне, в клубе «Голубая устрица»?
Парри снова мотнул головой.
– А в Лос-Анджелесе, в баре «Розовые огоньки»?
Парри замотал головой еще энергичнее.
– Странно, странно… Ты мне кажешься удивительно знакомым. Ты уверен, что мы раньше нигде не встречались?
Парри решил зайти с другого конца.
– Ас моими приемными родителями вы говорили? Если меня переводят в другую школу, положено им сообщить. Нужно получить их согласие и все такое.
– Скажи мне, мой юный друг, неужели некая часть твоего крохотного умишка все еще верит, будто я инспектор? Если это так, я буду сильно разочарован!
«Ну, точно! – подумал Парри. – Меня похитил сутенер! И теперь мне, наверно, предстоит провести остаток жизни в цепях, в каком-нибудь мрачном подвале, ко мне будут ходить усатые мужики в кожаных ремнях с заклепками, а вместо развлечения мне будут с утра до вечера крутить по видаку „Побег из Шоушенка“…»
– Да, кстати, не можешь же ты отправиться в школу в таком виде! Надо будет купить тебе кое-какие вещички…
«Кожаные штаны!» – подумал Парри.
– И учебные пособия тебе тоже понадобятся…
«Хлыст, цепи, ремни…»
– Так-так, во сколько там у нас темнеет? В полдесятого? В десять? А сейчас сколько? Ого! Уже без четверти семь! Надо торопиться. Нам столько всего нужно купить, а времени так мало… Но тебе повезло. Я обожаю ходить по магазинам. Тебе придется иметь дело со специалистом…
Лицо Гордона на миг приобрело озабоченное выражение. Потом глаза у него закатились, и он рухнул ничком, даже не попытавшись смягчить свое падение. Из раны на затылке заструилась кровь.
Парри бросил кирпич и помчался прочь.
К тому времени, как Парри приближался к своему дому, у него уже созрел план.
Он понимал, что надо смываться. Неизвестно, откуда взялся этот Гордон, но он явно псих. Да еще и голубой к тому же. И, скорее всего, он опасен. Эх, надо было его стукнуть кирпичом еще пару раз, да покрепче!
Первое, что пришло Парри в голову, это податься в Рединг. Он уже бывал на тамошнем рок-фестивале и полагал, что там всегда можно приятно провести время.
Как Парри знал, на чердаке дома его приемных родителей хранилась палатка. Правда, самому Парри ее до сих пор ставить не приходилось – обычно этим занимались Майк с Дарреном.
Но тут Парри вспомнился фестивальный сортир. И он подумал, что вряд ли сможет пользоваться им в трезвом виде.
И тогда ему в голову пришла идея получше.
Дома у него есть паспорт. На его счету в банке лежит кругленькая сумма денег, и еще у него есть папашина кредитная карточка. Ну, по крайней мере он знает, где папаша ее прячет.
Приемные родители Парри были люди добрые, порядочные, слегка мягкотелые. Авось они будут платить по его счетам, по крайней мере до тех пор, пока ему не стукнет восемнадцать! Или даже двадцать один.
Точно. Так он и сделает. Он поедет на Ибицу! У него хватит денег на то, чтобы остановиться в каком-нибудь приличном отеле, пока он не подыщет постоянную хату. И заживет себе припеваючи! Можно будет устроиться на работу в бар… Если повезет, можно будет вообще навсегда остаться на Ибице.
Вот это идея! И пусть тогда Гордон за ним побегает! Главное, не показываться в голубом квартале…
Сейчас он доедет на автобусе до города и сядет на поезд до Лондона. А оттуда доберется в Гатвик. Или в Хитроу… И окажется на Ибице прежде, чем Гордон сообразит, что с ним случилось!
Окончательно приняв решение, Парри свернул на родную Дубовую аллею. Вот он и…
…Не дома.
Это была не Дубовая аллея.
Парри остановился и оглянулся назад, туда, откуда пришел.
И увидел закопченную стену.
Парри постоял, потрогал ее руками. Стена ему не померещилась. Она была настоящая.
Парри огляделся. Он очутился в тупике. Судя по домам, которые он видел вокруг, и по шуму машин где-то в отдалении, это был довольно крупный город.
А в другом конце тупика, перегородив выход, стояла толпа. Едва увидев эту толпу, Парри понял, что это – банда. И не просто банда, а банда отморозков.
А на нем была розовая юбочка. Такая розовая пачка, вроде тех, в каких танцуют балерины.
Парри поспешно шмыгнул за большой пластиковый мусорный бак.
– Вот до чего ты докатился! – вздохнул Гордон.
Парри поднял голову и увидел, что Гордон стоит рядом с ним и его разбитая голова замотана шарфом.
– Мальчик в розовой пачке забит насмерть шайкой разъяренных хулиганов! Нечего сказать, достойная смерть. Ты станешь мучеником, Парри! Люди будут вспоминать твое имя в течение многих недель, да что там – многих месяцев, может быть, даже многих лет! Я не удивлюсь, если твои похороны превратятся в импровизированный гей-парад!
Парри испуганно замотал головой.
– Я им скажу, что это по приколу! Что я был на маскараде! – испуганно возразил он.
Гордон задумчиво почесал кончик носа.
– Знаешь, боюсь, это не поможет. Понимаешь, эти парни не просто пьяны, они еще и здорово злы. Вчера вечером у них была крупная разборка с геями. Они прикатили на своих мотоциклах к «Голубой устрице». Думаю, они нарочно нарывались на скандал, потому что вели себя довольно вызывающе по отношению к завсегдатаям этого почтенного заведения. И мне пришлось вмешаться.
Гордон размотал шарф, посмотрел на кровавое пятно, осторожно пощупал шишку на затылке. Потом встряхнул шарф, оглядел его с обеих сторон, чтобы убедиться, что пятно исчезло, аккуратно сложил шарф и сунул его в карман.
– Я соорудил из их мотоциклов довольно занятную скульптуру и водрузил их на островке безопасности посреди шоссе, чтобы все могли ее видеть. Я подумал, что искривленный металл будет смотреться особенно выразительно на фоне их беззащитных обнаженных тел. Чудная была скульптура, пока спасатели не приехали и не вырезали их оттуда автогеном. Знаешь, я начал подозревать, что они совершенно не ценят искусства, судя по тому, какой шум они подняли! Ну да, и, кстати, татуировка «ГЕЙ-ПАРАД» у тебя на лбу положения дел не улучшит.
– Пожалуйста, не надо! – взмолился Парри, дрожа от страха. Какая жалкая участь – быть забитым насмерть, да еще и в розовой пачке!
– Извини, – сказал Гордон, – разве я не ясно выразился? Впрочем, это и неудивительно – попробуй-ка изъясняться внятно во время такой беготни! Да еще и после того, как тебя стукнули кирпичом по голове. Либо ты отправляешься со мной в Свиномордскую исправительную школу магии и колдовства, либо пропадешь с концами.
– Почему? За что? – всхлипнул Парри.
– Ну, не можем же мы допустить, чтобы колдуны и ведьмы оставались необученными и шлялись где попало, верно? Тогда с ними хлопот не оберешься! И мне же первому придется все это разгребать. А теперь стало еще опаснее, чем раньше. Можешь себе представить, что начнется, если о нас пронюхает какое-нибудь правительство? Конечно, волшебники умеют за себя постоять, но от всех пуль не увернешься! И взрывчатка тоже очень опасна. Особенно термоядерная. Нет, этого не надо! Так что нам приходится держаться друг за друга. Мы выгородили себе местечко в подпространстве, рядом с этим дурацким миром. Мы можем за ним приглядывать, можем его изредка навещать, но жить тут нам не особо хочется. И теперь ты можешь пойти со мной. А можешь остаться тут. Душой, разумеется. Тело твое долго не протянет…
Парри сидел и дрожал, прижимаясь к стене и не сводя глаз с банды в противоположном конце переулка.
– Ну так что, я им свистну? – предложил Гордон и сунул два пальца в рот…
Глава 2
Стена подернулась рябью и на миг сделалась прозрачной, как стекло. Гордон с Парри прошли сквозь нее. Но ничего особенного не случилось. Они снова очутились в переулке – хотя и в другом переулке.
Парри оглядел себя. Розовая юбочка исчезла, на нем снова была его собственная одежда. Ну что ж, и то хлеб.
Он машинально потер лоб. Пока он не увидит себя в зеркале, не успокоится. А вдруг на нем по-прежнему эта татуировка?
Гордон огляделся.
– Думаю, нам сюда… Да-да, – сказал он и направился направо.
Это место выглядело несколько более многообещающим. Переулок выходил в торговый квартал. Магазины кругом были современные, явно рассчитанные на туристов, часть из них даже чересчур экстравагантные. Парри узнал это место. Он тут уже бывал мимоходом. Это где-то в Лондоне, в Вест-Энде.
– Сюда! – весело сказал Гордон.
Он провел Парри по улице и остановился у входа в другой переулок между двумя зданиями.
– Погляди-ка на это! – воскликнул Гордон, глядя куда-то себе под ноги. Парри посмотрел туда же, но не увидел ничего, кроме голой мостовой.
– На что? – спросил он.
– Да так, ни на что, – сказал Гордон, повернулся и вошел в секс-шоп, появившийся на месте переулка. Этого Парри и боялся!
В первом зале пара посетителей со скучающим видом разглядывала товары на прилавке, стараясь не проявлять особого интереса к кожаным штанам и похабному дамскому белью. Но Гордон тут задерживаться не стал. Он уверенно прошел в глубь магазина, к двери с суровой надписью: «Вход только для взрослых!»
Парри плелся за Гордоном, стараясь не подходить слишком близко, но и не терять его из виду. Перед дверью, задернутой черной занавеской, он остановился. Вообще-то тут написано «Только для взрослых!» и, строго говоря…
Но тут из-за занавески высунулась рука, ухватила Парри за шиворот и втащила внутрь.
– Ну что, – сказал Гордон, – тут не так уж плохо, а?
Парри огляделся. Вокруг было столько интересных журналов, что рядом с ними побледнела бы даже коллекция старшего брата Майка. Ему пришло в голову, что тут и впрямь не так уж плохо, но Гордон не дал ему времени поглазеть как следует и увлек дальше в глубь магазина.
Они прошли мимо наручников, мимо кровати с ремнями для связывания и вешалок с костюмами, выставляющими напоказ как раз те части тела, которые обычно принято скрывать. По стенам были развешаны хлысты, цепи, какие-то кожаные сбруи, не говоря уже об игрушках всех форм, цветов и разновидностей.
Часть этих игрушек могла заставить любого парня почувствовать себя импотентом.
И тут, словно по волшебству, перед ними появился владелец магазина.
Осанистый мужчина в жилете и феске радушно улыбнулся Гордону.
– Рад вас снова видеть, сэр! Какие забавы интересуют вас сегодня?
– Увы, Омар, сегодня у меня нет времени на игры! Два до Ксфордо-Реести, будьте так любезны!
– Конечно, конечно!
Хозяин сдернул со стоящей рядом вешалки два плаща и протянул их Гордону. Тот взял их и вежливо кивнул. Потом взглянул на часы.
– Надо спешить, – сказал он, – у нас мало времени!
Он обернулся к Парри, твердой рукой втолкнул его в примерочную и сам вошел следом. Парри буквально окаменел от ужаса. Он даже представить себе не мог, что сейчас произойдет.
– Ох, мальчик, не льсти себе! – сказал Гордон, накидывая один плащ на плечи Парри, а другой на себя. – Ей-богу, ты совершенно не в моем вкусе!
И он ухватился за занавеску кабинки и резко ее отдернул.
Они снова очутились в торговом квартале, но таком, какого Парри отродясь не видывал. Дома выглядели так, как будто их расставляли вдоль улицы по отдельности: одни поближе, другие подальше, одни деревянные, другие каменные, третьи кирпичные, а четвертые вообще непонятно из чего. Мостовая, выложенная булыжниками, была явно рассчитана на пешеходов, а не на автомобили. Ну, а уж люди – люди тут точно все были ненормальные!
Большинство людей здесь носили платья. И мужики, и бабы – все в платьях! А поскольку к вечеру изрядно похолодало, многие были еще и в плащах с капюшонами. Но, по правде говоря, платья на мужиках выглядели не особенно бабскими, да и на бабах тоже. Большинство этих платьев было пошито из прочных на вид тканей, которые казались достаточно носкими, довольно теплыми и, возможно, даже непромокаемыми. Манжеты на платьях обычно были очень широкими, и люди использовали их вместо карманов. А при нужде, если становилось холодно, в эти рукава было удобно прятать руки.
Короче, эти платья выглядели как нечто среднее между тем балахоном, в каком ходил отец Тук в кино про Робин Гуда, и одеждой шаолиньских монахов, которые недавно приезжали показывать свои приемчики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24