На меня сверху пикировала огромная крылатая змея, разевая клыкастую пасть. Э-э-э?…
Слава богу, рефлексы сработали быстрее, чем мозги. Я отшатнулся и совершил самый выдающийся прыжок в своей жизни — отлетел метра на три и кубарем покатился по земле, поднимая тучи пепла. Инстинктивно я сжался в комок и закрыл голову руками, припорашиваемый сверху пеплом и грязью. Длинное цилиндрическое тело просвистело совсем рядом, хлестнув концом тонкого хвоста по земле. Я быстро поднял голову и обернулся. Змея разворачивалась в воздухе, натужно взмахивая длинными узкими крыльями. Зависла, сжала шею в спираль, глубоко вздохнула, и…
… я вскочил на ноги и что есть силы рванулся вперед. Я задыхался, в боку нещадно кололо, ноги увязали в грязи, но инстинктивно несли к единственному возможному укрытию. Не останавливаясь, я влетел под ветви первых чахлых кустов и с головой нырнул в болото…
Змея дышала огнем. Ревущая струя пламени вырывалась из подрагивающей от напряжения глотки и непрерывным потоком неслась за мной. Я постарался опуститься на самое дно, но спину все равно обожгло сильным жаром. Вода вскипела. Легкие жгло от недостатка воздуха ничуть не меньше, чем крутой кипяток жег кожу. Сердце трепыхалось и готово было выскочить из груди, в голове появился ощутимый туман, все тело нестерпимо горело. В затуманенном мозгу роились бессвязные картины: темная точка на горизонте, вспышка… кости, пепел… Кипящая вода над головой предельно ясно объясняла их происхождение. Я старался уйти на глубину, поскольку смерть от удушья гораздо более предпочтительна и гораздо менее болезненна, чем варка заживо. В глазах с каждой секундой темнело все больше и больше. Все-таки умереть гораздо тяжелее, чем кажется, пусть даже это смерть понарошку. И уж никто никогда не говорил, что понарошку может быть так больно!
От слабости я перестал даже барахтаться и только конвульсивно дергал руками, и, соответственно, начал всплывать. К этому моменту я уже мало что соображал, поэтому принял этот факт с полным равнодушием. И покорно ждал, когда кипяток накроет меня с головой.
Ничего не произошло. Вода была обжигающе горячей, но уже не кипящей. Я перевернулся на спину и стал жадно глотать воздух, не замечая ни горящей огнем кожи, ни сыплющегося в глаза пепла и обгоревших листьев. Улетела. Слава богу, улетела. Я посмотрел вверх: над головой нависали тяжелые серые облака. Прежняя «крыша» из болотных кустов и низеньких деревьев отсутствовала напрочь. Только в воздухе по-прежнему кружились мелкие обгоревшие чешуйки. Кряхтя и поругиваясь, я выбрался на более или менее плотный участок почвы.
Я поднял дрожащие руки и понял, что в ближайшее время попытка что-нибудь в этих руках подержать аукнется крайне неприятными ощущениями. Обваренная кожа была усеяна белесыми пузырями и местами облезла. На что похожа сейчас моя физиономия, я старался не думать. Уж не знаю, то ли одежда послужила защитой (хотя какая защита от тонюсенькой летней ткани), то ли еще что, но остальное тело пострадало меньше.
Нет, я вам скажу, что категорически против такого положения дел. Разлетались, блин… И ведь что интересно, не дракон там какой-нибудь, а змея. Совсем подсознание с катушек съехало. Все любопытственнее и любопытственнее, как говаривала Алиса в этой своей стране чудес. Я, конечно, за кроликами не гонялся, но, кажется, тоже угодил куда-то не туда. Как говорил еще один из плодовитых на это дело английских писателей, есть многое на свете… Бедный, бедный Ерик. Подозрительная черепушка стойко наводила на мысль именно на этого часто поминаемого, но для меня практически незнакомого персонажа.
И все-таки… Что из этого всего есть правда, а что нет? Честно говоря, я потерял уже всякую ориентацию во всей той хренотени, которая здесь происходит. Хочу домой! Пусть даже в кусты и с сотрясением мозга.
Все эти мысли начали приходить мне в голову после того, как я неосторожно дернулся. И взвыл дурным голосом, потому как ткань рубашки и брюк при малейшем движении терлось о кожу, отчего пузырьки лопались. В этой грязи с кучей болотных микробов я явно нарывался на заражение крови. Я скривился и замер в напряженной позе. Поскольку бесконечно так сидеть было совершенно невозможно — через пару минут заныли все мышцы — я решил, что опасность замерзнуть мне кажется менее страшной, чем перспектива терпеть такую боль постоянно. Пальцы слушались плохо, но, стискивая зубы, я сумел кое-как расстегнуть пуговки на рубашке. Плевое дело, выполняемое обычно автоматически, с обваренными пальцами стало крайне долгим и мучительным. Наконец рубашка оказалась распахнута, и передо мной встала проблема: как снять ее с плеч с наименьшими потерями. Мокрая ткань прилипла к телу и ее отдирание легким делом не представлялось. После еще одной партии даже на мой взгляд бестолковых движений рубашка сползла. Облегченный вздох отозвался покалыванием под ребрами. Мокрая тряпка грязной вонючей кучей легла на землю. Только теперь да меня дошло, какие амбре витают в данном болоте. Хорошо, что я почти не ел сегодня, потому что содержимое желудка тут же попросилось наружу. Ко всему прочему мне вспомнились безвестные твари, здесь проживающие. Я мигом выдернул ноги из воды и присмотрелся к воде и близлежащим зарослям каких-то длинных, узких и на вид слизких растений.
Впрочем, как бы не хотелось бы мне убраться отсюда на четвертой скорости, ошиваться на голой равнине, над которой летают драконы-недоделки, мне представляется величайшим идиотизмом. Ну и что в таком разе делать? Поскольку совершенно непонятно, есть ли в этом богом забытом месте еще что-нибудь, кроме равнины и болота, я окончательно сник. Правда, из этих двух вариантов по соображениям безопасности мои симпатии были однозначно на стороне болота. Вот мне интересно, что у болот обычно бывает ближе к середине? В литературе там обычно бывает трясина, куда трагически увязает по горло какой-нибудь главный, или не очень, герой. И, честно говоря, на место вышеупомянутого героя я становиться совершенно не собираюсь. Поэтому вглубь болота не пойду. Лучше придерживаться первоначального плана — а именно, обойти болото по периметру. Только с той поправкой, что обходить периметр надо изнутри. Очень хотелось бы надеяться, что с другой стороны есть что-нибудь другое. Лес, например. Ну а если нет… Ну, тогда будет уже темно (надеюсь, что время суток тут такое же, как и в нормальном мире, и оно изменяется) и можно будет попробовать перебежать равнину (если она вообще где-нибудь кончается). В крайнем случае пойду топиться в болоте.
Я осторожно встал и огляделся. Ничего подозрительного пока не было видно. Ноги быстро утонули в топкой кочке по щиколотку, и мне пришлось идти, не останавливаясь, под страхом провалиться глубже. На ходу я осторожно, стараясь не полопать пузыри на ладонях (вроде бы это очень опасно), постарался стереть грязь с рук. Не то чтобы я такой уж чистоплюй, но я просто физически чувствовал, как там шевелятся всяческие болезнетворные организмы.
Двигался я медленно, поскольку приходилось огибать многочисленные густые заросли и пролазить под каждой нависающей веткой. Пару раз незамеченные ветви задевали спину или грудь, вызывая зверскую боль и оставляя длинные полосы на коже. Я весь вспотел и тяжело дышал, а выжженная проплешина на болоте была еще видна. В конце концов, спотыкаясь и шипя сквозь зубы, я вывалился на что-то вроде просеки. Такое ощущение, что огнедышащие змеюки поработали и здесь — воды почти не было, а те чахлые кусты, что здесь росли, были изрядно обгоревшими. Я остановился у обочины, задрал голову и настороженно принялся изучать небо.
Незабываемое ощущение опускающегося на макушку тяжелого предмета, как и резкая темнота в глазах мне уже определенно была знакома. От неожиданности я повалился на четвереньки и замотал головой, ошалело оглядываясь. Какого… От второго удара в глазах замелькали черные точки, и я рухнул в грязь. Глаза закрылись, но сознания я не потерял. По крайней мере, жгучая боль, когда меня схватили за руки и поволокли куда-то, подействовала отрезвляюще.
Та-а-ак, значит, жизнь тут есть (гады и сволочи). И эти козлы куда-то меня тащат. Значит, как минимум этих…двое. Черт! В драках я не особенно поднаторел, по крайней мере не настолько, что бы драться с двоими (кем, хотел бы я знать), особенно в таком состоянии. Паршиво. Очень даже паршиво. Кажется, нарвался на местный эквивалент шпаны. Сейчас затащат в кусты, вывернут карманы, посмотрят, что ни хрена там нет и тихо-мирно утопят в болотце. И я даже пальцем не смогу пошевелить.
Через пару минут я сообразил, что тащат меня что-то уж очень долго и попытался понять, какого черта здесь твориться. На слух улавливалось только шарканье ног и хруст веток. Я попытался разлепить веки. Ресницы непонятно отчего склеились и отклеиваться не собирались. Голова стала похожа на ведро с киселем: что-то внутри есть, но это «что-то» к нормальной еде отношения не имеет. От этой мысли желудок явственно попросился наружу. К тому же я наконец сообразил, что моя голова мотается из стороны в сторону, как тряпка на ветру.
Теплая струйка пробежала под волосами, залила глаза. Отупевший мозг наконец отреагировал. Кровь. Разбили затылок до крови. Теперь, по крайней мере, ясно, почему не открываются глаза. Я попробовал еще раз. Потом еще и еще… С пятой попытки ресницы наконец разлепилисэ, и я смог оглядеться. В область зрения попадали то ноги одного типа, то полоска болота, то ноги другого типа и снова болото. Я попытался держать голову прямо, но мышцы шеи меня не слушались, и голова продолжала мотаться из стороны в сторону.
Ноги волоклись по земле, отсчитывая каждую кочку, отчего меня постоянно дергали за руки. И все — молча. Только пару раз левый бормотал что-то себе под нос. Что именно — без понятия, том более, что почти наверняка не по нашенски. Эти странные горловые звуки что-то смутно напоминали, но не более того.
В промежутках между крайним правым и крайним левым положением головы я успевал заметить, как тянутся мимо болотные кочки, корявые обожженные заросли, а по бокам проплывали длинные ленты открытой зеленой воды. Меня тащили по просеке, которая, насколько я смог разобраться между приступами тошноты, уходила вглубь болота. К этому факту я отнесся совершенно безучастно, потому как и без того предполагал, что меня утопят в каком-нибудь омуте. Жить хотелось, но тело проявляло столько же рвения в деле спасения собственной жизни, сколько и мешок с картошкой. То ли по голове дали уж слишком сильно, то ли в этом неразбери-где чужеродные элементы вроде меня быстренько отключаются сами. Ну что ж, кажется пришла пора проверить мои теории про подсознание на практике. Честно говоря, моя уверенность в этой теории несколько поколебалась, но за неимением лучшей… Я зажмурился изо всех сил и постарался как следует сосредоточиться. Та-ак, если основательно поднапрячься и представить себе что-нибудь эдакое… Например, совершенно безопасную полянку, птички, там, цветочки. Ну и конечно, никаких болот и змей, бананы с деревьев свисают… И я абсолютно здоровый и чистый. Нет, все вместе будет многовато для одного раза. Ладно, сначала попробуем представить полянку, а потом уже все остальное.
Я представил самую реалистичную картинку, какую только смог. Правда, она несколько смахивала на лубочные открытки, но это ничего. Потом можно будет выдумать что-нибудь получше. Я очень старался, и милая идиллическая картина становилась все реальнее и реальнее. Я уже почти слышал пение птичек на деревьях. Наверное, пора. Я открыл глаза и… Ничего. Совершенно ничего!!
«…!!!» (Это была трехэтажная конструкция моего личного изобретения.) Какого…! Все же было так похоже! Я уже почти поверил! Я не по-детски начинал злиться. Развели шпану, ходят тут, на порядочных людей бросаются! Ох, с каким бы удовольствием я бы популярно разъяснил тому, кто здесь заправляет, как не согласен с его точкой зрения. При помощи бицепсов, трицепсов и прочих мышц. Надо только немного оклематься. Совсем немного.
Тут моя нога зацепилась за очередную лиану и застряла там весьма прочно. Меня рванули за обе руки так, что у меня перед глазами от боли заплясали цветные вспышки. Нога не поддалась. Левый мужик рванул посильнее, чуть не выдернув мне руку из сустава. Я глухо взвыл. В ответ меня со всего размаху пнули под ребра. Левый, судя по интонации, смачно выругался и я с удивлением понял, что, хотя он и выплевывал слова как пулемет, последнее выражение подозрительно напоминалп пресловутый «хрен собачий» с четырьмя восклицательными знаками.
Однако меня больше беспокоили ощущения собственного организма. Боль тугим комком засела в животе и скручивала внутренности в узел. Больше всего хотелось поджать ноги и оставаться в таком положении подольше. Но к моим желаниям никто не прислушивался. Бандиты начали перебранку. Поначалу я ничего не мог разобрать в куче гортанных резких звуков, которые со скоростью шрапнели вылетали из их глоток. Очевидно, говорили они все-таки по-нашенски, только с очень непривычным произношением, потому как через несколько фраз я расслышал:
— … делать…Гфрррн…пошел сам…тргрн…твоя идея!
— … на хрен!!! Ррутгрн…комендант небось по головке не погладит.
— Да пошел ты… Нервный нашелся. Первый месяц работает, а уже на старших вякать начинает. Делай свое дело да не дергайся.
— Тебе-то что, в любимчиках у начальства ходишь, тебе и труп простят, а мне за покалеченного голову открутят.
— Сопляк ты еще рассуждать, что кому простят. Вот пошаришь по болоту с мое, тогда и посмотрим. А что до этого… — тут мои ребра жалобно хрустнули от очередного тумака, — дерьма собачьего, так он все едино пойдет на личную разборку к коменданту. И на его месте я бы предпочел до этого момента не дожить. Вот так то. Так что иди отцепляй, пока сам под зад не получил.
Это что за дела? Какой еще комендант?! Эй, это что еще он со мной собирается сделать?! Я отчаянно уцепился ногой за корягу. Еще не хватало мне всяких главарей-садистов с клещами, ножами и бензопилами. Нет, надо срочно делать отсюда ноги. Мысли лихорадочно метались в голове, впрочем, без всякого толку. Утопление в болоте, конечно, само по себе неприятно, но получше, чем всякого рода издевательства. Да, черт подери, я боюсь боли! И не вижу в этом ничего позорного. Нормальная реакция нормального организма! А всякие героические идиоты, с гордо задранным носом от сознания собственного героизма идущие на пытки с последующим четвертованием, есть не что иное как ошибки природы, любезно избавляющие от своих генов все остальное человечество.
Несмотря на все мои попытки противодействия, ногу мою все-таки отцепили. Я понял, что если собираюсь что-то делать, приступать нужно немедленно. Пока левый мужик шел обратно, одна рука была свободной, как и ноги. Не бог весть что, учитывая мое помятое состояние, но хотя бы попытаться стоило. Не убегу, так хоть прибьют быстро. Я начал подтягивать ноги к животу, пока не смог опереться на колени.
И изо всех оставшихся сил врезал ребром ладони под колени уже собиравшемуся ухватить меня за руку бандиту. (Безотказный, хотя и считавшийся в нашем дворе нечестным приемчик.) Как и следовало ожидать, колени у него подкосились. Бандит попытался было выровняться, но болотная грязь разъехалась у него под ногами и, неловко взмахнув рукой, он рухнул на землю. Я рванулся в сторону и резко дернул правую руку на себя. От неожиданности второй тип ее выпустил и несколько секунд промешкал, восстанавливая равновесие, поскольку почему-то держал меня на весу все это время. Этого промедления со стороны противника мне хватило на то, чтобы поднятья с земли, куда я упал, и сделать несколько шагов. Я уже почти побежал, когда один из моих конвоиров в прыжке ухватил меня за ноги, и мы кубарем покатились по земле. Я лягнул его обеими ногами в грудь. Он ругнулся, но ног не выпустил. Второй уже почти добежал до нас, и я начал отчаянно извиваться, пытаясь освободить ноги. Бесполезно — этот гад вцепился в меня как клещ. Я лихорадочно шарил руками в грязи, надеясь непонятно на что. Подбежавший занес руку с чем-то очень тяжелым на вид. Я закрыл голову руками и мысленно подписал завещание. Вспыхнула яркая оранжевая вспышка — и сознание ушло, не попрощавшись.
Глава 4
Мы ночние ахи-страхи,
Мы летаем-кружимся,
Нагоняем ужасы…
Из детской песенки.

Перед глазами все плавало и вращалось, но я определенно пришел в себя. Сколько времени прошло — не имею ни малейшего понятия.
Я приподнял дрожащую руку и сжал невыносимо гудящую голову. Ладонь оказалась холодной как лед, и мне стало полегче. Через некоторое время я обнаружил, что лежу на спине на каменном полу. Пошевелил ногами и понял, что они не связаны. Хоть что-то хорошо в этой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57