Я напустил на себя покаянный вид и устроил недочитанный том на колени, принявшись его листать, не прекращая процесс поглощения всего съедобного и относительно съедобного в пределах моей досягаемости. Оказалось, что где-то с середины исторические справки начинают перемежаться биографиями и трудовыми списками деятелей невидимого фронта, то есть Стражей и Хранителей, снабженные довольно архаичными изображениями вышеназванных типов. Хранителей было значительно больше, чем Стражей. Как-то не внушает оптимизма. Я внимательнейшим образом принялся изучать обстоятельства упокоения моих предшественников. Начал я, как водится, с конца. Дела минувших дней — это, конечно, неплохо, но актуальность у них уже не та.
От этого высокоинтеллектуального действа меня отвлек подозрительное громыхамие, шарканье и тихий мат над ухом. Я мгновенно вскинулся, ибо не узнать некоторые обороты было невозможно.
— Не надо меня никуда тащить! Не инвалид, слава богам, сама дойду! А ну пусти!!! — рыкнул недовольный голос, вслед за которым из-за угла показалась белая макушка его обладательницы.
— Тень! Вернулась, — подал голос я. — Ну и как там дела на Дальних Пределах?
— …, — пробурчала она, входя в комнату. Тут наконец я заметил, что Хан давно уже не сидит за столом, а пытается поддержать Тень, которая…хромала. Я вытянул шею и разглядел тонкую кровавую полосу, тянущуюся за ней от входа.
Я испугался. Выскочил из-за стола, подбежал к ней, едва не столкнувшись лбами с Диким, телепортировавшимся прямо передо мной.
— Что… — начали мы в два голоса, посмотрели друг на друга, и я замолк.
— Куда опять вляпалась?
Тень плюхнулась на ближайший ящик, оглядела нас, хмыкнула и выдала:
— У вас что, коллективный приступ материнского инстинкта? Мужики, блин! А ну, р-р-разойдись! Когда засобираюсь на тот свет, я вам официально сообщу. Ясно?
Мы дружно кивнули, но расходиться не собирались. Даже наоборот — Дикий сел с ней рядом, Хан подтащил табуретку, я же просто опустился на корточки.
— Ну что вы в самом деле? Цапнули меня тут по дороге. Один…кхм, — Тень покосилась на меня, — нехороший оборотень, окончательно съехавший с катушек. Потом сам чуть от сердечного приступа не помер, когда понял, чью ногу пожевал. Пришлось откачивать. Из-за этого козла добиралась почти на день дольше, чем рассчитывала. Довольны? — она оглядела нас, видимо, не увидела ничего обнадеживающего, тяжело вздохнула и деловито принялась стаскивать прокушенный сапог. Сапог не поддавался, не желая слазить с опухшей ноги. Дикий наклонился и неуловимо-быстрым движением распорол его когтем сверху донизу, чудом не распоров при этом самой ноги. Тень рванула штанину, мгновенно разошедшуюся на две части до самого колена. Чуть повыше лодыжки действительно оказалось два ряда, насколько мне было видно, глубоких точек. Тень стащила с одной руки перчатку, прикрыла глаза, и я уже во второй раз стал свидетелем исчезновения болячек. Только на этот раз они были не моими. Сначала спала опухоль, потом закрылись ранки. Все вместе заняло не больше десятка минут.
— Ну что, можно наконец перестать стоять у меня над душой? — она сердито зыркнула на нас, встала, задумчиво постояла на вылеченной ноге и удовлетворенно кивнула. Хан переглянулся с Диким и неуверенно начал:
— Скай, у нас наметились проблемы…
Я уже наловчился определять по особому выражению глаз, когда шла передача мыслей. Перед моим носом явно шло обсуждение меня любимого, а самому заинтересованному лицу, как всегда, предоставили хлопать ушами. Я попытался вклиниться, но был оперативно выставлен с эквивалентом шлепка по заду. Мол, маленький еще, не дорос.
Я философски пожал плечами, и вернулся к изучению Летописи, не забывая время от времени поглядывать на бурно что-то обсуждающее начальство. Как пить дать, обрабатывают Тень на предмет смены Хранителя.
А ну их всех, великих и ужасных. Сразу пролистав уже изученные биографии последних пятидесяти Хранителей, благополучно почивших без лавров, я наткнулся на тот самый крайний случай, к которому меня готовили. Война, потребовавшая Хранителя. Материал обещал быть горячим — только прочитав, с кем воевали Сумерки, я уже впал в легкий шок. А воевали мы с т, хорами. Кошмарная угроза, неуязвимый противник, быр-быр-быр… Ладно, дифирамбы врагу пропустим. У меня только один вопрос — что в этой ситуации делал Дикий? Родная кровь, как-никак. Однако, занятно у нас выбирают Стражей — из бывших кровников. Я вчитался в закорючистые буковки, и не без интереса стал следить за ходом военных действий. От размышлений на тему сравнительной тактики и стратегии меня отвлекли сказанные вслух слова:
— Что загрустил, Лисенок?
Я поднял голову и обнаружил, что кроме меня и Тени в комнате уже никого нет
— Учеба не ладиться? — она весело подмигнула, — Так это дело поправимое.
— Заладиться тут что-нибудь с этими ненормальными. Тень, ну на мне же крупными буквами написано, что воякой мне не стать. Я для этого совсем не приспособлен. У меня даже сложение совсем неподходящее. Тогда какой смысл надо мной издеваться?
— Хмрррррр, — сдержанное мурлыканье перешло в заливистый смех. Ну и что смешного? — Аргументы у тебя, Лисенок… — она вытерла набежавшие слезы и продолжила: — Сложение у него, видите ли… Ты мое сложение видел?
Я честно оценил ее сложение. Прямо скажем, хлипкое. В том смысле, что худая, тонкокостная и узкоплечая. Но гибкая, быстрая и сильная. И с почти материальным ощущением туго натянутой пружины внутри, которая если распрямиться, мало не покажется никому.
— Тень, это совсем другое. Кнут, он тоже тонкий, знаешь ли, но кожу выдирает с мясом.
— Ого, да ты поэт, Лис. Какое…оригинальное сравнение. Польщена, маленький подлиза. Только почему же тогда себя так не ценишь?
— Потому что меня можно сравнить только с ножкой от стула.
— Ну-у-у, ножкой от стула тоже можно как следует треснуть, как считаешь? Главное — как следует за нее взяться. Не горюй, завтра сама проверю, что там у тебя получается. И если не получается совсем ничего, мучить тебя больше никто не будет. Честное слово, — я обрадовался. — Но… — как оказалось, зря, — таких людей, да и не только людей, у которых бы СОВСЕМ ничего не получалось, я еще не встречала. Ну а теперь — марш в постель.
Она потянулась и зевнула. Надо же, неужели так поздно? Я поднял глаза на стену. На корабельных часах было уже почти час ночи. Так, значит где-то…где-то четыре часа утра по земному времени. Точно пора баиньки. Я вскарабкался к себе наверх. Потом вдруг в голову пришла одна мысль… Я высунулся из-за занавески и глянул вниз.
— Тень!
— Что?
— Слушай, ты говорила, тебя оборотень укусил… А он… это… не?… То есть это тоже легенды?
— Да в общем-то правда. Только зараза к заразе не липнет, так что не волнуйся — шерстью я не обрасту при всем желании.
— В смысле? — я непонимающе приподнял одну бровь.
— Без смысла. Если оборотня укусит другой оборотень, то это ничего не даст. Медведь волком перекидываться не начнет. Ясно?
— Чего-о-о?! — я едва не свалился вниз. Только не говорите мне…
— Только не говори мне, что ты не знал, — нахмурилась Тень, — Истинный оборотень. Могу менять ипостаси по своему желанию, сохраняя разум. Дикий — тоже. Ты что, действительно Летописей не читал? Это стандартная способность всех Стражей, только используется редко — слишком энергоемко. Ну и у Хранителей, тоже бывает. Изредка, — добавила она, глядя на мою испуганную физиономию. Все, надо прекращать бакланить и плотно взяться за эти чертовы Летописи, пока я не проворонил чего-нибудь похуже. А то потом окажется, что как Хранитель я стал каким-нибудь истинным вампиром, и обязан распивать по литру крови каждое четвертое полнолуние второй декады високосного года.
— Истинным вампиром ты точно не станешь. Им можно только родиться.
— Они что, еще и детей рожают?!
— А то. Надо же им как-то ра-а-змножаться, — она зевнула, показав солидные клыки, — Спокойной ночи, Лисенок. Смотри, не свались. Даже я тебя потом не соберу.
— Угу, — протянул я, поняв, что после таких откровений заснуть будет сложно. Да и выспался я вроде бы… Хотя какой там сон, только по морде схлопотал лишний раз. И вообще, Хмрррр…
Скай.
«За синей-синей дверью зеленый потолок, и облака в горошек, и в клетку Ланселот»… Мда, как все запущено… Я помотала головой и ополовинила третью кружку коктейля «Актив». Против ожиданий и охренительного процента стимуляторов в оной смеси, активнее я себя не ощущала. А ощущала я бесконечную, глухую тупость и нечто, весьма напоминающее тихую панику.
Даже родной интерьер лаборатории не действовал в качестве успокоительного, наоборот: при одном взгляде на коллекцию пороков развития внутренних органов «Актив» комом вставал в горле, явно раздумывая, а не двинуться ли обратно. Я постучала себя по груди, помогая ему принять правильное решение и задумалась, уныло глядя на все ту же коллекцию.
Когда неоткуда начать, начнем, как всегда, сначала. Итак, я… Я…
Да что там начинать, Дальние Пределы вечно чем-нибудь отличатся! То у них революция махает красным флагом, то делегаты — чурбаны неотесанные — пытаются Серебряного за хвост поймать…Но что б такое! И хоть бы меня сразу позвали, п-придурки…
Я зябко запахнула теплую рубашку, накинутую на плечи, и только сейчас сообразила, что меня бьет дрожь. Все это действительно серьезно. Весьма и весьма.
Я прикрыла глаза. Первый труп лежал под высокой красноватой сокрой, и пышные, будто припорошенные снегом, ветви закрывали его до самых серых, вытертых в голенищах сапог. Именно из-за этого, как я подозреваю, труп и обнаружили только на седьмой день. По этому поводу могу сказать одно: слава богам, в нем не кишели черви. Но вот все прочее… Я так и не смогла определить, кто или что его убило, но со способом проблем не возникло — голова мага лежала в нескольких шагах от шеи, исполосованной полдесятком ровных, почти хирургических разрезов. С позвоночником церемонились меньше — череп от него попросту оторвали. Что же до головы… Никаких повреждений, разве что жесткие от высохшей крови волосы закрыли лицо. И слава богам. На нем было выражение, на которое я вовсе не жаждала смотреть.
Второе тело было чище, целее и понятнее, но отчего-то вызывало беспокойство гораздо большее. Замерзший насмерть в льдистых пустынях окраинного даже по меркам Пределов мирка ощущающий средней силы лег ко мне на стол через сутки после мага, но… Лед есть лед.
Едва слышно зашуршала отъезжающая в сторону дверь. Уши вздрогнули и дернулись в сторону звука. Даже в три часа ночи в этом дурдоме нельзя подумать спокойно…
— А теперь рассказывай, — Рейн опустился на мусоросжигатель, распахнув крылья.
— Что?
— Скай, — черные глаза смотрели укоризненно.
— Настолько заметно?… — я замолчала. Бездумно смотрела сквозь Рейна и молчала. Молчала… Взгляд прогулялся по его непривычно открытой груди. А ведь шрамы видны даже сейчас. Четыре глубоких, врезавшихся в ребра полосы. Неожиданно я услышала собственный тихий голос: — Когда пришли т, хоры… Как это было?
— Плохо, — он запахнул крылья. — Зачем тебе?
— Скажи, — я подняла на него глаза.
— Помнишь, ты мне рассказывала… Как стая саранчи. И чертовки большая стая. Вчера их не было, сегодня ты не видишь космоса за ними. А хуже всего — лучшие аналитики не могли ничего высчитать. Это только потом стало ясно, почему, — пауза. — Так что случилось?
— Неделю назад мне показалось, что т, хоры вернулись.
Рейн оцепенел. Медленно-медленно повел рукой перед глазами:
— Показалось?…
— Т, хоры не оставляли одиночных трупов, в этом все дело, — пробормотала я, откидываясь на спинку стула. — Да, в этом и проблема — у меня всего два трупа. И один до безумия похож на работу т, хора. Но знаешь, что страшно?… Все это — на Безымянной.
— Это не страшно, это — нереально. Или вето на убийство — уже не основа Закона?
— Все еще. Более того, первое тело однозначно ниоткуда принести не могли. Я проверила — дерево ощутило смерть. Да и кровь землю пропитала так, что оё-ёй. И больше ни-ка-ких следов — его нашли только через неделю.
— А второй?
— А вот со вторым… Он замерз. Сержант-десантник элитного корпуса войск Союза при полном снаряжении замерз насмерть в полярной пустыньке пяти километров в поперечнике. Ты себе это можешь представить? Театр, блин, абсурда… Причем я проверила его идентификационную карту в части — последний раз, когда его там видели, он намеревался загадочным образом догонять свою эскадру после загула. Додогонялся… И знаешь, когда это было? Почти месяц назад. Я из принципа утюжила эту пустыньку из конца в конец раз пять. И максимальный мороз там был — минус сорок. Учитывая ветер. Вовсе не та температурка, при которой можно замерзнуть в десантном снаряжении, рассчитанном на минус сто. А самое любопытное, что он весьма недвусмысленно сжимал деатоматор, только кобуру расстегнуть не смог.
— И?…
— Не знаю, Рейн, не знаю… — я закрыла руками лицо и оперлась локтями на стол. — Это рушит все. Основы, непререкаемые основы. Трупы — ерунда, мало я их видела? Но — Закон есть Закон. Для всех. Правила, которые не могут не выполняться физически, — последнюю фразу я проговорила с таким нажимом, что она отразилась от стола. — Сегодня это были Дальние Пределы. Кто знает, что — завтра?
— А будет ли это завтра? Быть может, оно так и останется на Дальних Пределах.
— А даже если и так — это не снимет проблему. Не говоря уже о том, что будет, если этот некто, способный обходить Закон, почувствует свою безнакозанность, — я помолчала. — А еще хуже будет, если об этом узнает кто-нибудь из сумеречных. У этого некто появится масса заказов.
— Закон — детище богов, в конце концов. Кому не знать все щелки, через которые можно протиснуться, как не им? Не дури себе голову, а иди прямо к Серебряному. Тем более, что чтобы кого-то целенаправленно заморозить, нужно стихийное воздействие никак не ниже пятого уровня. А на Безымянной…
— …Выше первого все равно ничего не получишь. Я, конечно, схожу, и, быть может, он даже примет меры, но лиан-то я. И, строго говоря, это моя обязанность и моя головная боль.
— Но не в три часа ночи, да еще после дороги в пятеро суток. Иди ты лучше спа…
Шорох. Я предупреждающе подняла руку. Неслышно поднялась и резко распахнула полуоткрытую дверную панель до конца. Пусто. И легкий терпкий запах человека.
— Он подслушивал, — резко бросила я и вышла.
Алекс.
Утром было тяжко. Мне устроили показательный выговор с занесением в личное дело.
А после завтрака Тень устроила мне проверку.
Дикий, как ты был прав…
Подобной склонности к мучительству история не знала еще ни у одного сдвинутого маньяка-шизофреника. К концу второго часа я уверился, что участь геройски погибшего в зубах вампира Хранителя меня определенно устраивала бы больше. На меня почти не орали, но подбадривали такими пинками, что ноги как-то сами прибавляли ходу. Трасса двоилась, троилась и почти что четверилась в глазах. Второе дыхание все никак не приходило, хотя первое было уже на исходе. Вот сейчас лягу и умру.Я тебе умру! Ну никакой силы воли… Так зачем же измываться, если ее нет?Так будем воспитывать.А ну, прибавить темп! Я судорожно хватал ртом воздух, легкие горели, колени тряслись, но приходилось прибавлять. Ментальные оплеухи Тень раздавала более чем щедро. Я просил, я убеждал, что никакие тренировки мне не помогут, потом умолял, потом грозил. Я униженно хныкал. Я пытался валяться у нее в ногах. Я обзывал ее бессердечной стервой, инопланетной сучкой и белобрысой тварью. Мне невозмутимо давали пинок под зад и заставляли начинать все сначала. После этого кошмара у меня оставались силы только на беспомощный скулеж. И тут она начала вытаскивать меч… Я застонал и осел на полу бесформенной кучей. В таком положении мне дали полежать минут пять (Дикий ходил за моей железякой), потом же я был поднят за шкирку и поставлен на ноги. Дикий сунул мне в руку тяжеленный кусок металла, сияющий белым, и невозмутимо проронил:
— Посмотрим, что скажет по поводу твоих способностей мастер клинка.
Меч брякнулся о пол, глухо звякнув. Ну если Дикий не мастер… Я осел на пол вторично. У Дикого совсем другой стиль, тебе не подходящий. Он упирает на силу, которой у тебя уж точно никогда не будет. Меня опять подняли. Меч оказался в руке. Заторможенное сознание с удивлением отметила, что у Тени меч синий, а не алый, как у Дикого. Прям раскрашены во все цвета радуги. И началось… Господи, ниспошли мне немедленную, и желательно безболезненную смерть. Не могу я так больше. Не умею, и не хочу уметь обращаться с этим бесполезным куском металла.
Хорошая такая оплеуха прошлась по мозгам. Я честно попытался сосредоточиться на том, что происходит. Мои жалкие попытки нападения отбивались с изящной легкостью, защита сметалась в момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
От этого высокоинтеллектуального действа меня отвлек подозрительное громыхамие, шарканье и тихий мат над ухом. Я мгновенно вскинулся, ибо не узнать некоторые обороты было невозможно.
— Не надо меня никуда тащить! Не инвалид, слава богам, сама дойду! А ну пусти!!! — рыкнул недовольный голос, вслед за которым из-за угла показалась белая макушка его обладательницы.
— Тень! Вернулась, — подал голос я. — Ну и как там дела на Дальних Пределах?
— …, — пробурчала она, входя в комнату. Тут наконец я заметил, что Хан давно уже не сидит за столом, а пытается поддержать Тень, которая…хромала. Я вытянул шею и разглядел тонкую кровавую полосу, тянущуюся за ней от входа.
Я испугался. Выскочил из-за стола, подбежал к ней, едва не столкнувшись лбами с Диким, телепортировавшимся прямо передо мной.
— Что… — начали мы в два голоса, посмотрели друг на друга, и я замолк.
— Куда опять вляпалась?
Тень плюхнулась на ближайший ящик, оглядела нас, хмыкнула и выдала:
— У вас что, коллективный приступ материнского инстинкта? Мужики, блин! А ну, р-р-разойдись! Когда засобираюсь на тот свет, я вам официально сообщу. Ясно?
Мы дружно кивнули, но расходиться не собирались. Даже наоборот — Дикий сел с ней рядом, Хан подтащил табуретку, я же просто опустился на корточки.
— Ну что вы в самом деле? Цапнули меня тут по дороге. Один…кхм, — Тень покосилась на меня, — нехороший оборотень, окончательно съехавший с катушек. Потом сам чуть от сердечного приступа не помер, когда понял, чью ногу пожевал. Пришлось откачивать. Из-за этого козла добиралась почти на день дольше, чем рассчитывала. Довольны? — она оглядела нас, видимо, не увидела ничего обнадеживающего, тяжело вздохнула и деловито принялась стаскивать прокушенный сапог. Сапог не поддавался, не желая слазить с опухшей ноги. Дикий наклонился и неуловимо-быстрым движением распорол его когтем сверху донизу, чудом не распоров при этом самой ноги. Тень рванула штанину, мгновенно разошедшуюся на две части до самого колена. Чуть повыше лодыжки действительно оказалось два ряда, насколько мне было видно, глубоких точек. Тень стащила с одной руки перчатку, прикрыла глаза, и я уже во второй раз стал свидетелем исчезновения болячек. Только на этот раз они были не моими. Сначала спала опухоль, потом закрылись ранки. Все вместе заняло не больше десятка минут.
— Ну что, можно наконец перестать стоять у меня над душой? — она сердито зыркнула на нас, встала, задумчиво постояла на вылеченной ноге и удовлетворенно кивнула. Хан переглянулся с Диким и неуверенно начал:
— Скай, у нас наметились проблемы…
Я уже наловчился определять по особому выражению глаз, когда шла передача мыслей. Перед моим носом явно шло обсуждение меня любимого, а самому заинтересованному лицу, как всегда, предоставили хлопать ушами. Я попытался вклиниться, но был оперативно выставлен с эквивалентом шлепка по заду. Мол, маленький еще, не дорос.
Я философски пожал плечами, и вернулся к изучению Летописи, не забывая время от времени поглядывать на бурно что-то обсуждающее начальство. Как пить дать, обрабатывают Тень на предмет смены Хранителя.
А ну их всех, великих и ужасных. Сразу пролистав уже изученные биографии последних пятидесяти Хранителей, благополучно почивших без лавров, я наткнулся на тот самый крайний случай, к которому меня готовили. Война, потребовавшая Хранителя. Материал обещал быть горячим — только прочитав, с кем воевали Сумерки, я уже впал в легкий шок. А воевали мы с т, хорами. Кошмарная угроза, неуязвимый противник, быр-быр-быр… Ладно, дифирамбы врагу пропустим. У меня только один вопрос — что в этой ситуации делал Дикий? Родная кровь, как-никак. Однако, занятно у нас выбирают Стражей — из бывших кровников. Я вчитался в закорючистые буковки, и не без интереса стал следить за ходом военных действий. От размышлений на тему сравнительной тактики и стратегии меня отвлекли сказанные вслух слова:
— Что загрустил, Лисенок?
Я поднял голову и обнаружил, что кроме меня и Тени в комнате уже никого нет
— Учеба не ладиться? — она весело подмигнула, — Так это дело поправимое.
— Заладиться тут что-нибудь с этими ненормальными. Тень, ну на мне же крупными буквами написано, что воякой мне не стать. Я для этого совсем не приспособлен. У меня даже сложение совсем неподходящее. Тогда какой смысл надо мной издеваться?
— Хмрррррр, — сдержанное мурлыканье перешло в заливистый смех. Ну и что смешного? — Аргументы у тебя, Лисенок… — она вытерла набежавшие слезы и продолжила: — Сложение у него, видите ли… Ты мое сложение видел?
Я честно оценил ее сложение. Прямо скажем, хлипкое. В том смысле, что худая, тонкокостная и узкоплечая. Но гибкая, быстрая и сильная. И с почти материальным ощущением туго натянутой пружины внутри, которая если распрямиться, мало не покажется никому.
— Тень, это совсем другое. Кнут, он тоже тонкий, знаешь ли, но кожу выдирает с мясом.
— Ого, да ты поэт, Лис. Какое…оригинальное сравнение. Польщена, маленький подлиза. Только почему же тогда себя так не ценишь?
— Потому что меня можно сравнить только с ножкой от стула.
— Ну-у-у, ножкой от стула тоже можно как следует треснуть, как считаешь? Главное — как следует за нее взяться. Не горюй, завтра сама проверю, что там у тебя получается. И если не получается совсем ничего, мучить тебя больше никто не будет. Честное слово, — я обрадовался. — Но… — как оказалось, зря, — таких людей, да и не только людей, у которых бы СОВСЕМ ничего не получалось, я еще не встречала. Ну а теперь — марш в постель.
Она потянулась и зевнула. Надо же, неужели так поздно? Я поднял глаза на стену. На корабельных часах было уже почти час ночи. Так, значит где-то…где-то четыре часа утра по земному времени. Точно пора баиньки. Я вскарабкался к себе наверх. Потом вдруг в голову пришла одна мысль… Я высунулся из-за занавески и глянул вниз.
— Тень!
— Что?
— Слушай, ты говорила, тебя оборотень укусил… А он… это… не?… То есть это тоже легенды?
— Да в общем-то правда. Только зараза к заразе не липнет, так что не волнуйся — шерстью я не обрасту при всем желании.
— В смысле? — я непонимающе приподнял одну бровь.
— Без смысла. Если оборотня укусит другой оборотень, то это ничего не даст. Медведь волком перекидываться не начнет. Ясно?
— Чего-о-о?! — я едва не свалился вниз. Только не говорите мне…
— Только не говори мне, что ты не знал, — нахмурилась Тень, — Истинный оборотень. Могу менять ипостаси по своему желанию, сохраняя разум. Дикий — тоже. Ты что, действительно Летописей не читал? Это стандартная способность всех Стражей, только используется редко — слишком энергоемко. Ну и у Хранителей, тоже бывает. Изредка, — добавила она, глядя на мою испуганную физиономию. Все, надо прекращать бакланить и плотно взяться за эти чертовы Летописи, пока я не проворонил чего-нибудь похуже. А то потом окажется, что как Хранитель я стал каким-нибудь истинным вампиром, и обязан распивать по литру крови каждое четвертое полнолуние второй декады високосного года.
— Истинным вампиром ты точно не станешь. Им можно только родиться.
— Они что, еще и детей рожают?!
— А то. Надо же им как-то ра-а-змножаться, — она зевнула, показав солидные клыки, — Спокойной ночи, Лисенок. Смотри, не свались. Даже я тебя потом не соберу.
— Угу, — протянул я, поняв, что после таких откровений заснуть будет сложно. Да и выспался я вроде бы… Хотя какой там сон, только по морде схлопотал лишний раз. И вообще, Хмрррр…
Скай.
«За синей-синей дверью зеленый потолок, и облака в горошек, и в клетку Ланселот»… Мда, как все запущено… Я помотала головой и ополовинила третью кружку коктейля «Актив». Против ожиданий и охренительного процента стимуляторов в оной смеси, активнее я себя не ощущала. А ощущала я бесконечную, глухую тупость и нечто, весьма напоминающее тихую панику.
Даже родной интерьер лаборатории не действовал в качестве успокоительного, наоборот: при одном взгляде на коллекцию пороков развития внутренних органов «Актив» комом вставал в горле, явно раздумывая, а не двинуться ли обратно. Я постучала себя по груди, помогая ему принять правильное решение и задумалась, уныло глядя на все ту же коллекцию.
Когда неоткуда начать, начнем, как всегда, сначала. Итак, я… Я…
Да что там начинать, Дальние Пределы вечно чем-нибудь отличатся! То у них революция махает красным флагом, то делегаты — чурбаны неотесанные — пытаются Серебряного за хвост поймать…Но что б такое! И хоть бы меня сразу позвали, п-придурки…
Я зябко запахнула теплую рубашку, накинутую на плечи, и только сейчас сообразила, что меня бьет дрожь. Все это действительно серьезно. Весьма и весьма.
Я прикрыла глаза. Первый труп лежал под высокой красноватой сокрой, и пышные, будто припорошенные снегом, ветви закрывали его до самых серых, вытертых в голенищах сапог. Именно из-за этого, как я подозреваю, труп и обнаружили только на седьмой день. По этому поводу могу сказать одно: слава богам, в нем не кишели черви. Но вот все прочее… Я так и не смогла определить, кто или что его убило, но со способом проблем не возникло — голова мага лежала в нескольких шагах от шеи, исполосованной полдесятком ровных, почти хирургических разрезов. С позвоночником церемонились меньше — череп от него попросту оторвали. Что же до головы… Никаких повреждений, разве что жесткие от высохшей крови волосы закрыли лицо. И слава богам. На нем было выражение, на которое я вовсе не жаждала смотреть.
Второе тело было чище, целее и понятнее, но отчего-то вызывало беспокойство гораздо большее. Замерзший насмерть в льдистых пустынях окраинного даже по меркам Пределов мирка ощущающий средней силы лег ко мне на стол через сутки после мага, но… Лед есть лед.
Едва слышно зашуршала отъезжающая в сторону дверь. Уши вздрогнули и дернулись в сторону звука. Даже в три часа ночи в этом дурдоме нельзя подумать спокойно…
— А теперь рассказывай, — Рейн опустился на мусоросжигатель, распахнув крылья.
— Что?
— Скай, — черные глаза смотрели укоризненно.
— Настолько заметно?… — я замолчала. Бездумно смотрела сквозь Рейна и молчала. Молчала… Взгляд прогулялся по его непривычно открытой груди. А ведь шрамы видны даже сейчас. Четыре глубоких, врезавшихся в ребра полосы. Неожиданно я услышала собственный тихий голос: — Когда пришли т, хоры… Как это было?
— Плохо, — он запахнул крылья. — Зачем тебе?
— Скажи, — я подняла на него глаза.
— Помнишь, ты мне рассказывала… Как стая саранчи. И чертовки большая стая. Вчера их не было, сегодня ты не видишь космоса за ними. А хуже всего — лучшие аналитики не могли ничего высчитать. Это только потом стало ясно, почему, — пауза. — Так что случилось?
— Неделю назад мне показалось, что т, хоры вернулись.
Рейн оцепенел. Медленно-медленно повел рукой перед глазами:
— Показалось?…
— Т, хоры не оставляли одиночных трупов, в этом все дело, — пробормотала я, откидываясь на спинку стула. — Да, в этом и проблема — у меня всего два трупа. И один до безумия похож на работу т, хора. Но знаешь, что страшно?… Все это — на Безымянной.
— Это не страшно, это — нереально. Или вето на убийство — уже не основа Закона?
— Все еще. Более того, первое тело однозначно ниоткуда принести не могли. Я проверила — дерево ощутило смерть. Да и кровь землю пропитала так, что оё-ёй. И больше ни-ка-ких следов — его нашли только через неделю.
— А второй?
— А вот со вторым… Он замерз. Сержант-десантник элитного корпуса войск Союза при полном снаряжении замерз насмерть в полярной пустыньке пяти километров в поперечнике. Ты себе это можешь представить? Театр, блин, абсурда… Причем я проверила его идентификационную карту в части — последний раз, когда его там видели, он намеревался загадочным образом догонять свою эскадру после загула. Додогонялся… И знаешь, когда это было? Почти месяц назад. Я из принципа утюжила эту пустыньку из конца в конец раз пять. И максимальный мороз там был — минус сорок. Учитывая ветер. Вовсе не та температурка, при которой можно замерзнуть в десантном снаряжении, рассчитанном на минус сто. А самое любопытное, что он весьма недвусмысленно сжимал деатоматор, только кобуру расстегнуть не смог.
— И?…
— Не знаю, Рейн, не знаю… — я закрыла руками лицо и оперлась локтями на стол. — Это рушит все. Основы, непререкаемые основы. Трупы — ерунда, мало я их видела? Но — Закон есть Закон. Для всех. Правила, которые не могут не выполняться физически, — последнюю фразу я проговорила с таким нажимом, что она отразилась от стола. — Сегодня это были Дальние Пределы. Кто знает, что — завтра?
— А будет ли это завтра? Быть может, оно так и останется на Дальних Пределах.
— А даже если и так — это не снимет проблему. Не говоря уже о том, что будет, если этот некто, способный обходить Закон, почувствует свою безнакозанность, — я помолчала. — А еще хуже будет, если об этом узнает кто-нибудь из сумеречных. У этого некто появится масса заказов.
— Закон — детище богов, в конце концов. Кому не знать все щелки, через которые можно протиснуться, как не им? Не дури себе голову, а иди прямо к Серебряному. Тем более, что чтобы кого-то целенаправленно заморозить, нужно стихийное воздействие никак не ниже пятого уровня. А на Безымянной…
— …Выше первого все равно ничего не получишь. Я, конечно, схожу, и, быть может, он даже примет меры, но лиан-то я. И, строго говоря, это моя обязанность и моя головная боль.
— Но не в три часа ночи, да еще после дороги в пятеро суток. Иди ты лучше спа…
Шорох. Я предупреждающе подняла руку. Неслышно поднялась и резко распахнула полуоткрытую дверную панель до конца. Пусто. И легкий терпкий запах человека.
— Он подслушивал, — резко бросила я и вышла.
Алекс.
Утром было тяжко. Мне устроили показательный выговор с занесением в личное дело.
А после завтрака Тень устроила мне проверку.
Дикий, как ты был прав…
Подобной склонности к мучительству история не знала еще ни у одного сдвинутого маньяка-шизофреника. К концу второго часа я уверился, что участь геройски погибшего в зубах вампира Хранителя меня определенно устраивала бы больше. На меня почти не орали, но подбадривали такими пинками, что ноги как-то сами прибавляли ходу. Трасса двоилась, троилась и почти что четверилась в глазах. Второе дыхание все никак не приходило, хотя первое было уже на исходе. Вот сейчас лягу и умру.Я тебе умру! Ну никакой силы воли… Так зачем же измываться, если ее нет?Так будем воспитывать.А ну, прибавить темп! Я судорожно хватал ртом воздух, легкие горели, колени тряслись, но приходилось прибавлять. Ментальные оплеухи Тень раздавала более чем щедро. Я просил, я убеждал, что никакие тренировки мне не помогут, потом умолял, потом грозил. Я униженно хныкал. Я пытался валяться у нее в ногах. Я обзывал ее бессердечной стервой, инопланетной сучкой и белобрысой тварью. Мне невозмутимо давали пинок под зад и заставляли начинать все сначала. После этого кошмара у меня оставались силы только на беспомощный скулеж. И тут она начала вытаскивать меч… Я застонал и осел на полу бесформенной кучей. В таком положении мне дали полежать минут пять (Дикий ходил за моей железякой), потом же я был поднят за шкирку и поставлен на ноги. Дикий сунул мне в руку тяжеленный кусок металла, сияющий белым, и невозмутимо проронил:
— Посмотрим, что скажет по поводу твоих способностей мастер клинка.
Меч брякнулся о пол, глухо звякнув. Ну если Дикий не мастер… Я осел на пол вторично. У Дикого совсем другой стиль, тебе не подходящий. Он упирает на силу, которой у тебя уж точно никогда не будет. Меня опять подняли. Меч оказался в руке. Заторможенное сознание с удивлением отметила, что у Тени меч синий, а не алый, как у Дикого. Прям раскрашены во все цвета радуги. И началось… Господи, ниспошли мне немедленную, и желательно безболезненную смерть. Не могу я так больше. Не умею, и не хочу уметь обращаться с этим бесполезным куском металла.
Хорошая такая оплеуха прошлась по мозгам. Я честно попытался сосредоточиться на том, что происходит. Мои жалкие попытки нападения отбивались с изящной легкостью, защита сметалась в момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57