«Простите… простите… простите». Единороги один за другим уступали ей дорогу, пока она не оказалась в самой середине между телами животных. Бидж всматривалась, жалея о том, что Фрида маленького роста и ее почти не видно.Когда девушка снова появилась на виду, она пошатывалась, неся тело новорожденного, как пожарник, выносящий из огня пострадавшего, и явно старалась не потерять достоинство. Мэтт кинулся к ней, расталкивая единорогов; Валерия, сердито фыркнув, двинулась следом. Однако в конце концов первым до нее добрался и помог нести тельце Коди, ласково отстранивший животных. Но даже и тогда Фрида не выпустила малыша.Она отнесла его Бидж, а не Конфетке. Бидж удивилась, но потом вспомнила, что ведь она — клиент. Следом за Фридой она опустилась на колени и сняла ношу с плеч девушки, поблагодарив в душе Коди за ненавязчивую поддержку.— Как это вам удалось?— Мне позволила вон та. — Фрида показала на лежащую на одеяле самку; рядом с ней другая самка кормила переступающего подгибающимися ножками малыша.— Та, у которой была двойня… — Бидж грустно оглядела единорогов. — Один живой, другой мертворожденный. Что ж…Мелина отошла от Стефана, и Лори мягко сказала ей:— Тебе лучше побыть пока у нас, голубушка. Мелина, все еще не пришедшая в себя, покачала головой. Она подошла к Бидж, обняла ее так крепко, что та едва могла дышать, и простодушно лизнула в нос. Стараясь не выдать удивления, Бидж поцеловала в нос Мелину и тоже обняла ее.Среди единорогов снова началось движение. Они подняли рогами груду маленьких тел и распределили их между собой. Малыши, казалось, плыли теперь на спинах матерей. Парами единороги двинулись в глубь долины, Мелина пошла за ними следом. На месте осталась только та самка, которая перенесла кесарево сечение, и при ней самец. На глазах у людей животное медленно и с трудом встало на ноги.— Ей безопасно идти вместе со всеми? — спросила Фрида. Рога и самки, и самца повернулись в сторону девушки.— Попробуй сказать ей, что это не так, — проворчала Валерия. Коди устало улыбнулся, Мэтт, теребя остатки своей куртки, промолчал.Фрида подошла к одеялу, бормоча ласковые слова, и наконец, не в силах удержаться, наклонилась к самке и молча стала гладить ее по боку. Единорог-самец наблюдал за ней, обратив в ее сторону рог. Бидж заметила, как пристально следит за всем Конфетка, сунув руку в карман куртки. Наконец Фрида поцеловала самку в нос, неловко погладила ее малыша и отошла к остальным студентам.Они сгрудились рядом с грузовиком — единственным знакомым предметом на этом поле. Тишина ночи в сельской Виргинии была им непривычна, и студенты, по-видимому, не рассчитывали, что их голоса будут разноситься так далеко. Как ни была взволнована Бидж, она заметила, что Конфетка прислушивается к тому, что там говорится.— Что пошло не так? — вяло поинтересовался Коди.— Вряд ли мы узнаем это, — ответила Фрида, борясь со слезами.— Ну, выяснить не так уж трудно. — Мэтт провожал взглядом печальных единорогов, не выказывая особого волнения.— Тебе не следовало так радоваться, — сказала Фриде Валерия, — тогда, вначале.Фрида удивленно посмотрела на нее.— Почему? — Ей показалось, что Валерия упрекает ее, винит в том, что своего рода святотатство привело ко всем этим смертям.Та покачала головой, не зная, как пояснить свою мысль.— Ты должна больше заботиться о том, чтобы не выглядеть смешной перед клиентом.— Она должна заботиться только о пациенте, — сказал Конфетка резко. Валерия умолкла.Небо на востоке посветлело. Бидж обратилась ко всем:— Спасибо за помощь. Те из вас, кто вызвался добровольцем… — Она сглотнула. — Хотела бы я, чтобы все прошло лучше. Что же касается студентов… — Она оглядела их, и ее голос дрогнул. Валерия, со слезами на глазах, гневно сжала кулаки. Мэтт был смущен, почти испуган. Коди больше не улыбался и казался растерянным и одиноким. Фрида с опущенной головой стояла в стороне от всех. — Все, что я могу вам сказать, — закончила Бидж, — пациенты умирают. Очень многие мои пациенты погибли. Я считаю, этой ночью вы прекрасно справились. Спросите доктора Доббса — делали ли вы что-то неправильно. Можете мне поверить — если делали, он обязательно вам об этом скажет. — Она слегка улыбнулась, надеясь добиться от них отклика. В отношении Валерии и Коди ей это удалось; Мэтт не обратил на ее слова внимания, а Фрида была по-прежнему безутешной. — Постарайтесь привыкнуть к этому, если сможете. — Она оглядела поле. — Сказать по правде, самой мне это никогда не удавалось.Бидж повернулась к Конфетке.— Счет у вас с собой?Тот начал рыться в карманах, в кои-то веки смутившись.— Черт, надо же! Я совсем не подумал о том, чтобы его захватить.— Ничего страшного. — Бидж еще раньше зашла в банк, где хранились ее деньги, полученные за ветеринарную практику. — Я прикинула сумму сама. — Она отсчитала бумажки и протянула ему расписку. — Я исходила из прежних расценок.Конфетка растерянно сунул деньги в карман и расписался: «Получено полностью».— За вскрытие пришлите мне отдельный счет. И сообщите немедленно, как только получите результаты.Я свяжусь с вами, если понадобится что-то еще. — Бидж лихорадочно думала, что бы такое обнадеживающее сказать студентам, потом махнула рукой. — А теперь лучше отправляйтесь по домам и отоспитесь.Мэтт достал из кармана ключи от грузовика. Под их звон студенты, как овцы, следующие за вожаком, потянулись к фургону. Через три минуты грузовик скрылся из виду. Лори кивнула оставшимся и двинулась вверх по склону; Конфетка молча вскочил на Скайуокер и направил ее в сторону Кендрика.Бидж стояла выпрямившись, пока все не отбыли, потом упала в объятия Стефана, сотрясаясь душераздирающими рыданиями. Она все еще плакала, когда кроваво-красная луна скрылась за горизонтом. Глава 5 Прошло три дня. В глубине Джефферсоновского национального парка, в нескольких милях от Кендрика, Стефан вел машину по дороге, которая когда-то была заасфальтирована, но теперь состояла из отдельных островков сохранившегося покрытия. Вокруг раздавалось птичье пение: кардиналы, скворцы, вечно непредсказуемые пересмешники. Утренний ветер все еще колыхал ветви, но безоблачное небо и сияющее солнце предвещали жаркий день. Бидж, зевая, показала на ярко освещенное дерево около дороги:— Вон оно.Стефан поставил взятую Бидж напрокат машину на обочину, проворно выскочил из нее и обежал вокруг, чтобы открыть дверцу для пассажирки. При этом его любимая мягкая шляпа свалилась, и он нагнулся, чтобы подобрать ее; рожки оказались на виду.Пассажирка, женщина лет пятидесяти, то ли не заметила, то ли притворилась, что не замечает рожек. Может быть, она и на самом деле не обратила внимания, подумала Бидж: математики часто отличаются странностями, а Харриет Винтерфар определенно казалась весьма эксцентричной.Спутанные седые волосы до плеч не претендовали на то, что когда-то представляли собой прическу. Растрепанные пряди от лесной сырости начали завиваться. На женщине был длинный бесформенный свитер, распахнутый на шее — единственная ее уступка виргинской жаре; одна пуговица отсутствовала. Из карманов торчали неизвестно как туда попавшие разноцветные ручки и небрежно сложенные листки бумаги — результат процесса не менее загадочного, чем сам Перекресток: хотя по дороге из Кендрика Бидж сидела рядом с Харриет не более десяти минут, все ее ручки и карандаши исчезли.Харриет суетливо порылась в карманах, чтобы убедиться: никакие из ее бумажек не пропали, и удовлетворенно кивнула.— Спасибо, Стефан. — Она вытащила из-под сиденья машины удивительно древний армейский рюкзак и поставила его на землю, тщательно застегнув все отделения и проверив ремни.Стефан обежал машину еще раз; поездка на рассвете и две бессонные ночи совсем на нем не сказались. Бидж уже вылезла из автомобиля и взяла с сиденья свой собственный рюкзак. Она решительно надела шляпу на голову Стефану.— Тебе лучше с ней не расставаться. Он ухмыльнулся.— Бидж, любимая, но здесь же нет никого, кроме нас. — Он снял шляпу, положил ее на крышу машины и поцеловал Бидж. Она ответила на его поцелуй, с тоской думая о том, как долго теперь его не увидит, и поцелуй завершился объятиями, которых даже самый эксцентричный профессор математики не мог бы не заметить.Когда через минуту они, задыхаясь, оторвались друг от друга, Бидж бросила взгляд на обочину дороги. Харриет, сосредоточенно хмурясь, смотрела на дикий водосбор, словно растение сделало что-то нехорошее. Бидж подкинула шляпу Стефана в воздух; тот, подпрыгнув, поймал ее и сел в автомобиль.— Я должен вернуть машину и еще успеть в библиотеку. Будь осторожна, моя Бидж. Я так тебя люблю! — Хотя они должны были увидеться через неделю или две, на глазах у него появились слезы. — Желаю удачи, доктор Винтерфар, — вежливо попрощался он. Та кивнула, не поднимая глаз. Из-под колес машины полетел гравий, и Стефан уехал. Бидж вздохнула, пожелав ему в душе не попасть в аварию.Когда пыль улеглась, Харриет вышла на дорогу.— Он такой милый. — Она улыбнулась Бидж и рассеянно добавила, смутив девушку: — Я чуть не назвала его милым молодым человеком, но это, боюсь, могло бы его обидеть.— Стефану нравятся комплименты. — Бидж надеялась, что выглядит не особенно взлохмаченной и что ей удастся не покраснеть. С опозданием Бидж подумала, что ей нужно бы привести себя в порядок перед автомобильным зеркалом заднего вида, прежде чем Стефан уедет. Стефан так замечательно целуется. . Слава Богу, у него нормальный человеческий язык, а не шершавый, как у жвачного животного. Бидж также поблагодарила Бога за его другие человеческие органы и не в первый раз с благодарностью вспомнила о противозачаточных средствах.— Я думала, ваш коллега присоединится к нам, — сказала Харриет.— Он говорил, что будет здесь.Харриет, моргая, посмотрела на Бидж. Ее бифокальные очки в темной оправе под седыми бровями придавали ей меланхолический и одновременно суровый вид.— Вы думаете, он опоздает? Бидж покачала головой.— Обычно он пунктуален, доктор Винтерфар. — Она обеспокоенно огляделась. — Я поражена.— Ничего подобного, моя дорогая. — Из зарослей рододендронов на противоположной стороне дороги появился грифон и принялся когтями вычищать сучки и травинки из меха. — Ты удивлена. Это я поражен.Сказанное им почти наверняка было цитатой, но очень подходящей к Харриет: та уронила руки и раскрыла рот.— Ой, Боже! — Она смотрела на грифона несколько секунд, потом спохватилась: — Я не хотела быть бестактной. Я хочу сказать: вы очень впечатляете.— Благодарю, — серьезно ответил грифон. — Ваши научные достижения также впечатляющи, доктор Винтерфар. И сообщения по электронной почте.— Как давно ты здесь? — смущенно поинтересовалась Бидж.— Мои навыки лесного жителя все еще на высоте. Я прибыл час назад и разведал, нет ли поблизости чужаков. Я ждал, — добавил он с шутливой торжественностью, — пока уедет ваш сопровождающий.— В этом не было необходимости, — сказала Бидж. — Нас привез Стефан.— Я так и понял. — Бидж покраснела. — Если мы готовы, пожалуй, нам следует отправляться. — Грифон показал на тропу. Бидж двинулась вперед, грифон замыкал шествие.Первые двадцать ярдов они шли по Аппалачской туристической тропе, спускаясь вниз. Название «тропа» казалось неподходящим: здесь она была такой широкой, что по ней мог бы проехать грузовик. Бидж помедлила на развилке, потом показала на отходящую в сторону грунтовую дорогу:— Нам налево.Они пересекли небольшой овраг, в это время года сухой. Рододендроны сменились порослью кедровника у подножия высоких деревьев. — Еще раз налево. — Тропа вывела их к большому деревянному мосту, очень похожему на заброшенный железнодорожный, с поросшими мхом сваями. Бидж было протянула руку, чтобы помочь Харриет, но старая женщина, слегка придерживаясь за шаткие перила, шла легко и уверенно.На другом берегу Бидж указала на грязную, но все же проходимую дорогу.— И еще раз налево. — Харриет послушно свернула, но покашляла. Когда это случилось в третий раз, Бидж спросила: — Что-нибудь не так, доктор?— Я хотела привлечь ваше внимание. Разве мы просто не возвращаемся вдоль той же дороги, по которой приехали? Мы ведь сейчас ее пересечем?— Посмотрите вперед, доктор, — мягко сказал грифон.Та подняла глаза. Утреннее солнце освещало гору с плоской вершиной, окрашивая голые скалы в невероятные цвета. У подножия виднелись растения, похожие на гигантские цереусы. Отростки кактусов были покрыты космами испанского мха или какого-то его родственника.Профессор Винтерфар села на землю и протерла очки.— На самом деле огромная разница, — проговорила она дрожащим голосом, — между тем, чтобы понимать что-то как модель и увидеть это в действительности.— С вами все в порядке? — спросила Бидж. Харриет, тихонько улыбаясь, мечтательно пробормотала:— Когда я была еще девчонкой и в первый раз уезжала из дому в школу, я отправилась в город, чтобы сесть на автобус. Денег на завтрак у меня не было. — Голос женщины утратил свое обычное звучание; стал заметен акцент Новой Англии, скорее даже глубинки штата Мэн. — И я думала: «Боже мой, до чего же есть хочется!» Так что я отошла подальше от домов и на обочине дороги нашла дикий лук. Он и был моим завтраком. На меня косились и в автобусе, и в школе, но я по крайней мере была сыта. — Харриет посмотрела на Бидж и грифона. — Вот и сейчас мне хочется есть. Думаю, такова моя реакция на новое окружение.— Под конец сегодняшней прогулки, — ответил грифон, — вы получите самый лучший обед, какой только можно себе представить. Вам также ничто не грозит, уж можете на меня положиться.Харриет взглянула на шрамы, покрывающие грудь грифона, но сказала только:— Благодарю вас.Бидж достала из рюкзака яблоко и дала ей; Харриет задумчиво жевала, глядя на повороты дороги впереди.Вскоре путники свернули направо, спускаясь теперь сквозь сосновый лес. С деревьев доносились мелодичные, но совершенно незнакомые птичьи голоса.— Теперь и я голоден, — сказал грифон. Дорога здесь была прорублена в скале, она шла вниз — к ревущему потоку, падающему водопадами двух-трех метров высотой, разделенными огромными валунами. Впереди виднелся мост из цельной каменной глыбы.Грифон, подняв пушистую бровь, взглянул на Бидж:— Сантименты?— Я просто думаю, как же здесь красиво, — словно оправдываясь, ответила та. — К тому же здесь я впервые попала на Перекресток.— Вы делаете дорогу? — неожиданно спросила Харриет. — Именно делаете, а не просто выбираете?— Нет, не делаю. — Бидж взмахнула руками, пытаясь объяснить. — Я прокладываю маршрут, но сама дорога и все повороты уже существуют. Даже все миры, сквозь которые мы проходим, существуют независимо от меня. Насколько осмысленно это звучит?— Вполне осмысленно, — решительно заявила Харриет. — Как я и писала в моем первом исследовании, здесь проявляется тектоника реальности. Миры соприкасаются, и вы переходите из одного в другой в месте контакта. Пересечение дорог похоже на береговую линию, фрактальную и теоретически бесконечную, какой бы короткой она ни была.— Бесконечную? — Грифон склонил голову набок. — Короткую, но тем не менее бесконечную, потому что фрактальную? Доктор, возможно, Перекресток разочарует вас: он для вас недостаточно парадоксален.Она ответила ему спокойной улыбкой. Грифон, заметила Бидж, хорошо умеет обращаться с женщинами.
Перейдя мост, они свернули налево. Дорога, хорошо знакомая для Бидж и несколько менее — для грифона, огибала скалу в том месте, где ущелье сужалось. Путники шли в прохладной тени. Харриет Винтерфар запахнула свитер.Обогнув выступ утеса, они оказались на солнце: перед ними расстилалась долина реки Летьен. В этом месте поток был широк и быстр. В отдалении высились горы, не уступающие Скалистым.Наконец Харриет хрипло пробормотала:— Я имела дело с отчетами и данными исследований… Я и мечтать не могла… — Ее голос стих. — Какая потеря…Бидж вспомнила, что статья Харриет Винтерфар, которую она читала в библиотеке Западно-Виргинского университета, касалась теории хаоса и неизбежной гибели Перекрестка.Она коснулась руки старшей женщины.— Нам еще довольно далеко идти. И мы многое еще увидим.Харриет кивнула.Скалистый склон сменился холмами. Бидж постоянно приходилось напоминать себе о том, что не следует ускорять шаг. Для нее эта часть дороги была длинной тропинкой к дому.Харриет Винтерфар целеустремленно шагала вперед, не отставая от Бидж, несмотря на несколько расхлябанные башмаки. Она шла по обочине дороги, словно ожидая, что в любой момент может появиться встречный грузовик.В результате она вздрогнула от неожиданности, когда маленькое серо-коричневое тело с длинным полосатым, как у енота, хвостом вылетело из густой травы и снова скрылось из виду.— Боже мой, кто это был?— Слишком быстро убегающая и не заботящаяся об удовлетворении аппетита прохожих закуска, — пророкотал грифон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40