Озеро развернулось внизу, как одна из ее собственных карт, и девушка забыла страх. Вдалеке над водой она разглядела еще несколько колокольчиков. Они были меньше и корзин не поднимали; вместо этого на переплетении щупалец сидели люди. Один из них небрежно помахал рукой. Керис начала представлять себе различные способы использования колокольчиков.С сияющим лицом она повернулась к Даврону, собираясь задать ему вопрос, но тот с улыбкой опередил ее:— Не слишком фантазируй, Керис. Колокольчики могут оставаться вне воды только около получаса, поэтому от озера особенно не удаляются. Впрочем, ты вполне можешь пользоваться ими, чтобы сделать карты берегов.Керис задала другой вопрос:— Откуда ты знаешь, что я собиралась сказать?— Ох, я все о тебе знаю, — очень тихо ответил Даврон.Корзина перевалила через невысокую стенку, окружающую город, и опустилась на травянистую лужайку. Путники прибыли в Шилд.— Можешь теперь открыть глаза, Квинлинг, — сказала Корриан.— А лошади не перепугаются? — спросила Керис Скоу.— Гораздо меньше, чем ты, — весело ответил меченый. — Они не тревожатся о том, чего не видят. К тому же им почему-то нравится запах колокольчиков.Пока они ждали доставки лошадей, Керис осматривалась кругом. Она разрывалась между желанием рассмеяться от радости и страхом перед тем, что подумала бы обо всем этом церковь. Разглядывая детали зданий, которые до сих пор она видела лишь издали, Керис решила, что даже для тех, кто не может видеть леу, город должен казаться сказкой. Самые скромные дома были украшены ажурными башенками; невероятно замысловатые арки служили входами в обычные лавки; на фоне неба вырисовывались башни и купола. Всюду виднелись украшения и неожиданные детали: наружные лестницы, ведущие на верхние этажи, флюгера, эркеры, витражи, резные каменные наличники, медные крыши, архитравы, лепные украшения, пилястры… Слишком больших или слишком высоких зданий не было: строители явно стремились к изысканности, а не к грандиозности. Город был веселым скоплением чудачеств, как будто жители Звезды Надежды, освободившись от гнета церкви, слегка рехнулись.Однако Корриан, Квирка и Керис увиденное поражало еще и по другой причине. Они выросли в мире, где архитектура была аскетичной и утилитарной, где ничто никогда не менялось. Ничего нового или отличающегося от прежнего никогда не появлялось. В Постоянствах большинство зданий были старыми и разрушающимися, покрытыми лишайниками, даже если кое-где земляная крыша и расцветала летом полевыми цветами. Только церковные здания сияли яркими красками, резьбой, фресками, только храмы имели башни. Здесь же все было другим — и все переливалось яркими цветами леу.— Ну, уж церковным ханжам это не понравилось бы, — с удовлетворением сказала Корриан.— Даже и представить не могу, что сказал бы Портрон, — согласилась Керис, — не говоря о наставнике у нас дома. — Она повернулась к Даврону. — Что это там: уж не мельница ли на крыше дома?— Именно. Их тут довольно много — и зерно мелют, и воду из озера качают. Поехали, я покажу дорогу. Становится поздно, и мы устали. — Даврон направил коня по мощенной камнем улице. Керис двинулась следом, стараясь не думать о том, что находится на высоте нескольких сот футов над озером.— Ух, — протянула Корриан, — если тут так украшают даже дома, то как же выглядят шлюхи?Квирк запрокинул голову, разглядывая спиралью уходящую вверх башню.— Как вы думаете, будет это все на месте, когда я проснусь завтра утром?— В это трудно поверить, — сказал Даврон, — но Мелдор сильно ограничил фантазию строителей. Видели бы вы некоторые рисунки Свитчина! Дома с дверьми высотой в двенадцать футов, башни, достающие до облаков, луковки-купола, нанизанные один на другой, застекленные окна размером с поле…— Я тогда колебался, — вступил в разговор Мелдор. — Я и до сих пор сомневаюсь. Нет слов: город красив и приветлив, конечно, все в нем новое — но в Законе было и кое-что хорошее. Добыча глины для кирпичей, камня в каменоломнях, вырубка деревьев на балки, выплавка меди для крыш — все это уродует землю. Не все перемены бывают к лучшему, как я обнаружил. Я настоял на том, чтобы ничего огромного не строилось — ни слишком высоких крыш, ни слишком просторных комнат, например. Каждое срубленное дерево должно быть заменено саженцем — точно так, как этого требует Закон. Но даже несмотря на такие меры… — Мелдор покачал головой. — Чтобы построить все это, пришлось причинить Звезде Надежды ужасный урон. Может быть, мне следовало ввести более жесткие правила.— Так почему же ты так не поступил? — спросила Керис, знавшая, что Мелдор никогда ничего не делает без веских причин.— Потому что мне представлялось важным с помощью красоты поднять дух людей. Мы слишком долго жили под пятой Закона, слишком долго нас принуждали подчиняться Порядку. Это сделало людей мелочными и ограниченными. Мне самому не нужны оборочки и безделушки; они не были нужны мне и пока я был зрячим, и уж тем более они не нужны мне теперь, — но мне не нравится то, что их отсутствие делает с душами других людей. Мы стали унылой расой, Керис, думаем только о наказаниях и запретах, ненавидим своего соседа, если он позволит себе какое-то отличие. Я не хотел, чтобы Звезда Надежды тоже была такой. Здесь люди могут расправить крылья — нужно только позаботиться о том, чтобы при этом не дать когтям жадности растерзать природу.Керис принялась рассматривать людей, мимо которых они проезжали. Многие делали приветственный кинезис, увидев маркграфа. Керис подумала: «Интересно, выглядят ли здешние жители более счастливыми, чем жители Постоянств?» Девушка не была уверена. Они, несомненно, одевались ярче: никаких ограничений не существовало — можно было позволить себе любой цвет, любую моду, любые украшения. Керис подумала, что результат ей не так уж нравится.— Несомненно, со временем краски станут более приглушенными, — сказал Даврон. Он снова прочел ее мысли. — То, что ты видишь, просто реакция на унылую одноцветность, которую людям навязывал Закон.— Наверное, — с сомнением пробормотала Керис.Мимо них прошествовал какой-то человек; носки его башмаков были такими загнутыми, что их приходилось привязывать к штанам у коленей. Женщина еле протиснулась боком в дверь дома: широкая юбка мешала ей идти.— Может быть, это и есть ответ на твой вопрос, Корриан, о том, что здесь носят шлюхи, — сказал Квирк, показывая на стоящую у входа в проулок красотку: на ней не было надето почти ничего.— Те дети… — неожиданно сказала Керис, глядя на играющих малышей. — И леу. Всюду леу — и удивительно много детей, я заметила. Но как же… Разве они?..Скоу кивнул:— Насколько мы можем судить, здесь дети рождаются нормальными — даже у меченых. Правда, все они поглощают леу. Заметно это, конечно, только леувидцам. Мы еще не знаем, как это отражается на их развитии. Пока что никаких отличий не заметно. Они рождаются леувидцами или нет — как и везде. И здесь, слава Создателю, не Неустойчивость — дети не делаются уродами, и никто из них пока не стал меченым. А вот что их много — это ты верно заметила. Людей здесь не обязывают ограничиваться всего двумя детьми, по крайней мере пока. Родители сами решают, сколько детей им заводить.Керис повернулась к Даврону, собираясь высказать свое восхищение такими порядками, и задохнулась — такая боль была написана на его лице. Он тоже смотрел на детей — и это было для него мучительно. Слова, которые просились Керис на язык, остались несказанными.Проехав немного дальше, путники остановились у лавки. Керис подняла глаза на вывеску, и сердце у нее замерло: на вывеске была изображена карта. Это была лавка картографа.— Лавка принадлежала Керевену Деверли, — сказал Мелдор, — теперь она твоя, Керис, вместе со всем, что в ней есть. Семьи у Керевена не было, а деньги на лавку дали мы. Там найдется все, что тебе нужно для дела. Надеюсь, тебя не смутит то, что придется пользоваться перьями и кисточками человека, который погиб.— Мне кажется, это для меня честь. Деверли был прекрасный картограф, если можно судить по той карте, которая у меня была. Даврон спешился и позвонил в колокольчик.— Его слуга все еще должен быть здесь. Если он тебе подойдет, пусть остается. Его имя Колибран, но его чаще называют Сверчок. Жена его была домоправительницей у Деверли.— Я посоветовал бы Корриан и Квирку остаться с тобой, Керис, пока они не решат, чем хотят заняться, — добавил Мелдор.Керис кивнула, чувствуя некоторую робость. Последнее время ей все чаще в присутствии Мелдора хотелось опуститься на колено и сотворить кинезис поклонения. Ей даже трудно стало обращаться к нему по имени.Даврон посмотрел на девушку и сказал:— Входи. Слезай с лошади и осмотри свой дом.— Конечно, — ответила Керис рассеянно. Собственный дом… Лавка. Все, что нужно для изготовления карт. Слуги. И это она, Керис Кейлен из Кибблберри?Дверь отворилась, и Керис поняла, почему Колибрана называют Сверчком. Он был, конечно, меченым, и леу наградила его тоненькими, как палочки, ногами и руками — двумя парами рук — и удлиненной головой с антеннами на лбу. Большие овальные глаза сидели по сторонам узкого печального лица.— Уже поздно, — сказал он Даврону. — Лавка закрыта… Ох! Это ты, милорд! И маркграф! Приношу извинения! — Его длинные антенны взволнованно заколебались. Слуга сделал почтительный кинезис. — Входите, входите!Мелдор покачал головой:— Мы со Скоу отправимся в ратушу, пожалуй. Когда двое мужчин уехали, Даврон показал слуге, какие лошади принадлежат Керис, Корриан и Квирку.— Позаботься о конях, Колибран. И побалуй их немножко — им выпал нелегкий путь.— Сейчас позову двоих своих мальчишек, — сказал Сверчок. — Их хлебом не корми, только дай с лошадками повозиться. А ты тоже останешься ночевать, милорд?— Нет, но постояльцы у тебя будут, Колибран, — ответил Даврон. Он представил троих прибывших и добавил: — Девица Керис Кейлен — твоя новая хозяйка. Она картограф.Антенны снова зашевелились.— Кейлен? Кейлен? Уж не дочка ли ты Пирса Кейлена, миледи?— Так и есть, — ответил за девушку Даврон.— Тогда это для меня двойная честь. Замечательные карты он делает, просто замечательные. — Слуга позвал двоих сыновей и вместе с ними увел лошадей.Керис повернулась к Даврону:— Милорд! Миледи! Ты-то, конечно, титулованный, но я нет!— Так здесь обращаются ко всем леувидцам, Керис. Тебе придется к этому привыкнуть.Керис сморщила нос, а Корриан фыркнула.Когда они вошли в дом, там их приветствовала жена Колибрана, тоже меченая. Она проводила прибывших в их комнаты, потом засуетилась, готовя им еду и ванны. Домоправительница была крупной женщиной с кошачьими ушами и усами.— Пойдем, — сказал Даврон девушке. — Прежде чем вас начнут угощать и всячески ублажать, я покажу тебе лавку. — Именно ее Керис и хотела увидеть в первую очередь, и Даврон об этом знал.Здесь было все, о чем Керис только могла мечтать, и даже более. В углу стоял теодолит с подзорной трубой — такой стоил целое состояние, как было известно Керис. Она посмотрела на стопку листов пергамента на столе; больше всего на свете ей хотелось сейчас развернуть карты, сложенные на полке. Даврон заметил, с каким выражением девушка смотрит на них, и сказал:— Мы, конечно, все здесь перерыли, надеясь найти указания на то, как делать карты тромплери, — но к тому времени лавка была уже ограблена Богомолом. Да мы и не знали, что искать, кроме карт. Краски и тушь для нас ничего не значили. — Он показал на ряды баночек на столе. — Кто знает? Может быть, здесь все пигменты из потоков леу.— Это я первым делом выясню утром. — Керис поежилась, понимая, что занимает место погибшего.— Его ведь не здесь убили, — опять прочел ее мысли Даврон. — Он погиб в Неустойчивости. С ним был Богомол, но ему удалось скрыться. Мы не думаем, что Богомол предал Деверли; скорее он просто решил извлечь выгоду из случившегося. Он вернулся сюда, никому ничего не сказал и похитил карты. Наверное, он рассчитывал их продать. Глупец! Как только он попытался это сделать, по его следам кинулись и стражи Звезды Надежды, и Приспешники, так что ему пришлось бежать. Тогда-то, должно быть, он и сжег большую часть карт… Что именно произошло, мы теперь никогда не узнаем.Даврон подошел близко к девушке.— Керис, у меня есть для тебя подарок. — Он порылся в кармане. — Я купил его в Пятом Постоянстве. Я знал, что здесь оно тебе понадобится. — Он достал кольцо и протянул его Керис.— Ты купил мне кольцо? — Невероятность этого события заставила ее затаить дыхание. Она будет носить драгоценности! Как бы радовалась такой возможности Шейли! А вместо этого ей приходилось тайком вышивать свое нижнее белье…Кольцо было золотым, с мелкими рубинами, изумрудами и сапфирами. Керис смотрела на него, не веря своим глазам.— Какое красивое! — Керис никак не могла привыкнуть к мысли, что и в самом деле наденет такое украшение. Это казалось ей святотатством.— Твой палец, миледи!Она растерянно протянула обе руки. Девушка не знала, на каком пальце полагается носить кольцо.— Давай примерим на этот, — сказал Даврон.Стараясь не коснуться Керис, он надел кольцо на средний палец левой руки. Минуту она любовалась им, потом по ее щеке скатилась единственная слеза. Даврон поймал ее на кончик пальца и слизнул — в этом жесте было столько нежности, что Керис в смущении закрыла лицо руками. Впрочем, сквозь пальцы она наблюдала за Давроном.— Не плачь, — нежно сказал он. Они стояли так близко друг к другу, что пуговицы его куртки царапали ее грудь. — Ты знаешь, я часто думал, что ты была права, когда сказала: было бы лучше для всех, если бы я умер. Но теперь, когда ты раскрыла тайну карт тромплери, у меня появилась надежда. Жить становится легче, когда можно надеяться.— Я хочу… я хочу… — Голос Керис оборвался.— Я знаю. Я тоже этого хочу. Керис, может быть, нам пока лучше поменьше видеться. Керис задрожала.— Я не могу вынести — ни того, ни другого.— Я знаю.Они беспомощно смотрели друг на друга.— Я так боюсь за тебя, — прошептала Керис.— И это я тоже знаю.— Обещай… обещай мне…— Я ничего не могу обещать. Когда придет время, я должен буду поступить правильно, — и кто знает, чем это окажется? — Даврон поспешно заговорил о другом: — Я сейчас отправляюсь в ратушу — у Мелдора, Скоу и меня там комнаты. Оттуда и управляется Звезда Надежды. Я… я не могу позволить себе быть далеко от Мелдора, когда я здесь.Керис кивнула и уронила руки.— Я люблю тебя, Даврон Сторре, — прошептала она, отвернулась и вышла из комнаты. ГЛАВА 29 Он, погруженный во тьму, дарует свет. Она, благословленная талантом, приносит свет. Он, вынужденный предать, блистает мужеством. Он, полный боязни, преодолевает себя. Порознь они — ничто; вместе они рождают надежду. Так молитесь за их успех, потому что иначе возобладает Хаос. Книга Пророчеств, XXII: 5—1
В первое же утро в лавке Деверли — теперь ее собственной лавке — Керис обнаружила, что все разновидности туши и красок, которые Керевен держал спрятанными под прилавком, изготовлены из пропитанных леу пигментов и минералов. Тут были все цвета и оттенки, каких только можно было пожелать: не только коричневые, но и кобальтово-синие, зеленые всех разновидностей, красные, солнечно-желтые, лунно-серебристые, черные как дьявол и белые как мел… Все они излучали слабое сияние, говорившее Керис о присутствии леу, — но для Звезды Надежды это было неудивительно: ведь здесь почти все — даже дети — было пронизано леу.Поэтому, перенеся тушью контуры одной из своих собственных карт и раскрашивая ее, Керис не питала особых надежд. Однако не успела она нанести все оттенки, как холмы, деревья, скалы словно выпрыгнули из листа пергамента. Керис испытала бурю эмоций, глядя на то, что у нее получилось. Карта тромплери во всем своем совершенстве! Объемное, подвижное изображение! Но где Деверли раздобыл такое разнообразие красок? Наверняка ведь все ингредиенты не оказались как на заказ в ближайшем потоке леу?Керис позвала Колибрана в лавку и принялась расспрашивать: не знает ли он, откуда взялись краски?Слуга почесал одной из антенн затылок.— Да не знаю я этого, миледи, — извиняющимся тоном ответил он. — Милорд Деверли держал все в большом секрете, и к тому же почти не бывал дома, понимаешь ли. Он приносил нужные ингредиенты, а Богомол их смешивал, но только никогда, никогда хозяин не говорил, откуда что берется. За одним исключением — ярь-медянку он обычно покупал у старого Грейникса-плавильщика. Да, и еще мел: его я обычно брал у травницы на улице Единства — она кладет его в свои снадобья. — Каждый раз, когда Колибран хотел подчеркнуть какое-то слово, его антенны начинали дергаться. Керис приходилось держать себя в руках, чтобы не начать кивать в том же ритме.— Расскажи мне о Керевене Деверли. Чем он занимался? Куда ездил?— Ну, больше всего он лазил по потокам леу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56