Поэтому леувидцы особенно ценны: только они могут видеть — в буквальном смысле слова, — что мы делаем. Только они могут быть инженерами, занимающимися ирригацией, строителями, составителями планов. А иногда в чрезвычайной ситуации — а они возникают достаточно часто — им бывает нужно сразу отличить, кто видит леу, а кто — нет. Поэтому и используются кольца. — Мелдор вздохнул. — Я хотел избавить Звезду Надежды от неравенства, сделать так, чтобы тут не было ни Благородных, ни Посвященных, ни церковников. Их, правда, и нет, но зато леувидцы стали нашей новой аристократией. — Старик с грустной иронией улыбнулся. — Леди Керис, ты здесь занимаешь особое место не только потому, что делаешь карты тромплери; в Звезде Надежды ты — знатная дама, потому что леувидица.Корриан фыркнула:— Так я и знала! Я снова окажусь на дне! Мы, бедняжки, даже колец носить не можем.— Да что уж там, старушка, — сказал Квирк. — Ни тебе, ни мне не судьба выбиться в аристократы. — Он закатил глаза с шутливой покорностью судьбе и направился к своей палатке: день был утомительным, и все хотели спать.«А мне судьба разве сулила такое? — подумала Керис. — Я ведь просто дочь картографа!»Вслух она сказала:— Куда мы двинемся завтра?— В Шилд, — ответил Скоу. — Это единственный город в Звезде Надежды. Деревень тут много, а большое поселение всего одно. К вечеру мы до него доберемся.Керис зевнула:— Клянусь Хаосом, до чего же я устала! Даврон, надеюсь, я в дозоре не в первую вахту: я буду не в силах держать глаза открытыми.Все же, когда все уже разошлись — Скоу обходить лагерь, а Корриан и Мелдор — по своим палаткам, — она еще задержалась у костра с Давроном; ей все не хотелось расставаться с ним. Девушка чувствовала печаль любимого: он вернулся в Звезду Надежды, зная, что ему может выпасть доля уничтожить ее.— Я тебя люблю, — тихо сказала Керис, — и всегда буду любить. — Слова «что бы ни случилось» остались несказанными, но она не сомневалась: Даврон все равно их услышит.— Хотел бы я, чтобы в моих силах было показать тебе, как много ты для меня значишь, — сказал он ровным голосом. Тон Даврона был прозаическим, словно он говорил о пыли на своих сапогах, но Керис это не обмануло.— Я знаю, — прошептала девушка. — Создатель, я знаю. Влюбленные обменялись беспомощными взглядами, чувствуя, что расстояние, разделяющее их, лишь увеличивает их любовь. ГЛАВА 27 Из тьмы Неустойчивости явится тот, кто не видит света, но облачен в него. И подымет он меч ради изменения мира. Книга Пророчеств, V: I: 4—5
Эдион родился в семье колесных дел мастера, но едва ли из него получился бы хороший ремесленник: с детства он был мечтателем и предпочитал упражнять ум, а не тело. Руки у него были неумелые, и мальчика это ничуть не огорчало. Он даже радовался, что его еще младенцем забрали из родной семьи церковники, — радовался, потому что, останься он у родителей, ему пришлось бы стать мастеровым. Не зная, чего лишился, он ценил то, что получил взамен: возможность учиться, читать книги, заниматься исследованиями — даже если приобреталось все это ценой суровой жизни в монастырском приюте.Так и случилось, что Эдион — лишний ребенок в семье ремесленника — стал Эдионом-наставником, а потом и Посвященным Эдионом. Это был задумчивый, восприимчивый юноша с наклонностями аскета, и молодой церковник скоро сделался известен как Посвященный Эдион Галманский, философ и мыслитель, стремящийся к новым знаниям, мало заботящийся о собственных удобствах или богатстве. Превращение Посвященного Эдиона, горячего поборника Закона и опоры церкви, в Мелдора Изгнанника, восставшего против церкви и ее догматов, было медленным и могло бы никогда не достичь своего логического завершения, если бы не постигшее его несчастье — слепота.Эдион всегда осуждал суровость Закона — она оскорбляла и его чувство справедливости, и убеждение, что единственная цель церкви — служить людям. В начале своей карьеры он часто выступал против особенно бесчеловечных положений Закона, призывал к сочувствию и терпимости по отношению к заблудшим. Сам он не испытывал интереса к отдельным личностям; он стремился к справедливости, а не к доброте. Если это и было недостатком Эдиона, то ни он сам, ни церковь не находили в том греха: Санхедрион всегда придерживался убеждения, что сочувствие должно отступать на задний план перед тем, что лучше для общества — то есть для Порядка. Церковь требовала соблюдения Закона, потому что он обеспечивал стабильность; Эдион подвергал сомнению непогрешимость Закона, потому что Закон был несправедлив.Санхедрион так уважал глубину знаний Эдиона и так считался с его популярностью, что многие годы воздерживался от какой-либо критики его неортодоксальных взглядов. Эдион путешествовал и проповедовал, не встречая противодействия; иногда даже церковные власти прислушивались к его призывам. Однако его противники среди иерархов — а таких было немало — лишь выжидали удобного момента для нанесения удара; их время пришло, когда стало ясно: Посвященный Эдион слепнет.Его лишили звания Посвященного, хотя и оставили наставником — он сам сложил с себя сан через несколько лет, когда в результате странствий по Неустойчивости постиг всю глубину страданий тех, кто вынужден там жить. Именно тогда он объявил себя свободным от церковных уз последователем Создателя. Подобная ересь каралась смертью, однако Санхедрион предпочел закрыть глаза на прегрешения Эдиона, опасаясь возмущения простых наставников и мирян. Эдиону было позволено разорвать все связи с церковью и переменить имя. Санхедрион счел, что в его интересах позволить Посвященному Эдиону Галманскому как можно скорее кануть в забвение.Хотя открытый бунт против церкви начался лишь после изгнания Эдиона, первые семена того, что стало впоследствии Звездой Надежды, были посеяны еще раньше, задолго до того, как он ослеп. Побуждаемый стремлением предаться размышлениям и посту, Посвященный Эдион совершал долгие путешествия по Неустойчивости в сопровождении нескольких наставников. Мысль отправиться на юг возникла у него из стремления найти исчезнувшие Беллистрон и Едрон: Эдионом двигало желание объединить разобщенные народы для борьбы с Разрушителем.Тогда эта попытка не удалась: слишком дикой и жестокой оказалась Неустойчивость, — но Эдион заметил треугольную территорию между двумя потоками леу — Расколотым и другим, которому Эдион дал имя «Извилистый». Здесь было несколько неизменных точек, которые, казалось, не страдали от покушений Неустойчивости; это было тем более странно, что рядом находились два капризных потока леу. В отличие от окружающего ландшафта, унылого и бесплодного, эти земли, орошаемые многочисленными ручьями и речками, выглядели чрезвычайно привлекательно и зеленели пышной растительностью.Эдион запомнил необычное место и много лет спустя, ослепнув, став изгнанником, еретиком, порвавшим с церковью, и доказав свои гипотезы, касающиеся леу, вернулся, на этот раз полный мечтаний о создании убежища, где изгнанные и меченые могли бы жить в безопасности. Здесь он применил на практике свои обширные знания — и почерпнутые из Священных Книг, и те, которые ему дали забытые церковниками книги из монастырских библиотек. Здесь он создал нечто, не похожее ни на Постоянства, ни на Неустойчивость, не похожее ни на что, существовавшее в мире со времен Разрушения. Он создал Звезду Надежды. Сделал он это, конечно, не в одиночку.К тому времени вокруг него сплотилась группа преданных неприкасаемых — мужчин и женщин, веривших в его учение. Мелдор обладал харизмой, и его проповеди задевали самые глубокие чувства этих несчастных: он говорил им, что церковь ошибается, что существуют другие способы противиться Разрушителю, другие пути вернуть себе то, что захватил Карасма. Можно даже создать стабильное окружение, в котором могли бы жить неприкасаемые, и Мелдор показал им, как этого добиться, — создал Звезду Надежды.Сначала община и отвоеванная ею территория были небольшими. Мелдор, хоть и стремился создать убежище для всех отверженных, проявлял осторожность, чтобы не вызвать неудовольствия церкви. Поэтому осваивалось не больше земель, чем было необходимо, а месторасположение и само существование Звезды Надежды окутывались слухами и легендами.Только через несколько лет Мелдор счел, что пришло время: Звезду Надежды стало можно не только существенно увеличить в размерах, но и сделать опорным пунктом в борьбе с Владыкой Карасмой и его Приспешниками. Мелдор принял в общину больше людей, они расширили границы неподвластных Неустойчивости земель, и начался активный поиск людей, мужчин и женщин, которые наилучшим образом могли бы быть использованы в борьбе с Разрушителем. Некоторых из них, как, например, Даврона, Мелдор научил пить леу — сам он открыл это для себя благодаря Священным Книгам. В прошлом многие Посвященные использовали леу, пока после нескольких несчастных случаев Санхедрион не объявил это смертным грехом. Даже Мелдор вынужден был признать, что это был мудрый шаг, поэтому он был очень осторожен в выборе учеников и особенно в том, что открывал им. Только Скоу (который в любом случае не мог пользоваться леу) и Даврон знали, как опасна может оказаться такая привычка.Церковь, конечно, прослышала о Звезде Надежды. Многие годы о ней ходили слухи, в которых факты смешивались с выдумками, так что постепенно — с помощью агентов Мелдора — она превратилась в легенду.Там живут колдуны, говорила прекрасная сказка. Там все пронизано магией. Звезда Надежды — убежище для блаженных, которое охраняют драконы и заклятия, дорогу куда скрывают туманы.Проникнуть туда дано лишь меченым, а все остальные, если осмелятся приблизиться, превращаются в драконью траву (хоть никто и не знал, что это такое). Там прекрасные дворцы и ажурные башни, а окружают Звезду Надежды непроходимые топи, где неосторожных путников подкарауливают банши и гоблины. Могущественные колдуны могут за определенную плату превратить несчастных неприкасаемых в красавцев маркграфов и маркграфинь… Рассказы становились все более фантастическими, так что даже самые простодушные церковники в конце концов перестали им верить. Многие годы церковь слышала о Звезде Надежды — и поднимала на смех легенду о ней.Но слухи разрастались, и к тому же Санхедрион стал все чаше сталкиваться с недовольством, которое жители Неустойчивости высказывали в адрес церкви. Пусть это были люди, изгнанные из Постоянств, они все равно считались ее паствой и детьми Создателя, и те церковники, которые сами оказывались мечеными или изгнанными, направляли их на путь истинный. Так по крайней мере было в теории. В действительности же отверженные все реже видели в своем уродстве кару Создателя за грехи рода человеческого и отказывались смотреть на свое изгнание как на справедливую меру. Им следовало бы, конечно, по-прежнему внимать слову Санхедриона и поклоняться Создателю так, как учит церковь; вместо этого жители Неустойчивости становились еретиками, поговаривали о том, что истинной вере учит какой-то святой слепой старик… и все это каким-то странным образом было связано с местом, именуемым Звездой Надежды.Поэтому, когда наставник Портрон Биттл, мучимый мыслями о бедняжке Керис, которой грозит вечное проклятие, в надежде вырвать ее из когтей Мелдора и из объятий Даврона явился со своим доносом в Санхедрион, его не встретили там насмешками, как он того опасался.— Звезда Надежды? Ты думаешь, они отправились в Звезду Надежды? — Рагрисс Раддлби сложил пальцы домиком и посмотрел на Портрона. Законник не походил на странника, который принес важные вести. Скорее он выглядел трогательно: маленький суетливый человечек, еще недавно, судя по всему, толстенький, а теперь похудевший от переживаний. Венчик легких седых волос вокруг блестящей лысины лишь подчеркивал общее впечатление беспомощности.На мгновение Рагрисс забыл о том, какую важную тему они обсуждают, и самодовольно оглядел себя. Представительность собственной фигуры доставила ему удовольствие: уж он-то не облысел… Однако он тут же одернул себя и вернулся к делу.— Но почему ты думаешь, будто это твое товарищество направляется в Звезду Надежды? — спросил он. Портрон смущенно заерзал на стуле.— Куда же еще, почтеннейший Рагрисс? Они не держали путь ни в одно из Постоянств, в этом я уверен. Однако их целью было какое-то поселение. Я подслушал… Они обещали девушке, Керис Керевен, открыть для нее лавку. В Неустойчивости не бывает лавок. Должно существовать какое-то обжитое место — так что же это может быть, если не Звезда Надежды?— Но что заставляет тебя думать, будто Звезда Надежды реально существует? Наставник, мне случалось слышать всякие россказни — о драконах, о колдунах. Это же не значит, что они существуют на самом деле.Портрон с отчаянием в голосе продолжал настаивать на своем:— О Звезде Надежды ходит слишком много слухов, чтобы это была просто сказка. Я слышал, как о ней шепчутся на всех станциях и в приютах для паломников отсюда до Драмлина. Меченые говорят о ней так, словно не сомневаются в ее существовании. Да и этот человек, Даврон… Он из Благородных, я уверен. Он наверняка создал себе где-нибудь владение. Он может называть себя жителем Неустойчивости и проводником, но он не набирает товарищества регулярно. Я проверил. Да и в поместье Сторре он не появлялся уже не один год.— Прекрасно, наставник. Ты изложил дело очень убедительно, а теперь оставь его в руках церковных властей. — Рагрисс поднялся, его алое шелковое одеяние зашелестело, блеснули жемчужины, нашитые на золотой шелк столы. Сановник встряхнул нашитыми на столу колокольчиками.В ответ двери кабинета распахнулись, и послушник повел Портрона из комнаты прежде, чем тот сообразил, что происходит. В последний момент, однако, маленький наставник уперся, и Рагрисс подавил вздох. Он смотрел, как на лице человечка отражается борьба чувств: характер Портрона требовал, чтобы он сдался и тихо удалился, но все же победила решимость.— Э-э… — начал Портрон смущенно, — та девушка… — Рагрисс выразительно поднял бровь. — Эти люди ведь ее совратили. Она славная девушка, только нуждается в руководстве церкви, понимаешь ли…— Ты можешь положиться в этом деле на нас, наставник.— Но…— Ты же не хочешь сказать, будто мы не заботимся, как велит нам долг, о верных детях церкви?— Ох… э-э… нет, конечно, нет! — Портрон покраснел и опустился на одно колено, выражая покорность, потом смущенно вышел из комнаты.Рагрисс уже не смотрел на него.Как только за наставником закрылась дверь, открылась другая, и в комнату вплыла Килри Маннерти; ее элегантные туфельки бесшумно ступали по роскошному ковру. Рагрисс не удивился ее появлению; он жестом пригласил ее сесть в мягкое кресло, где только что сидел Портрон.— Так, значит, Эдион появился снова, — сказала женщина. Она откинулась в кресле и скрестила ноги, заботливо расправив платье.— Боюсь, что да. О Создатель, если бы я знал, что с ним возникнет столько проблем, я приказал бы сбросить его головой вниз с самой высокой колокольни, а не просто изгнать. — Рагрисс со смутной надеждой взглянул на соратницу. — Ведь это же не может быть кто-то другой, как ты думаешь?— Едва ли. Портрон ведь его узнал. А вот кто второй?— Благородный? Даврон Сторрийский. Я поспрашивал о нем после первого визита нашего добродетельного законника. Сторре… с ним тоже связано что-то странное. Он был Защитником, перед ним открывалась многообещающая карьера — и вдруг он все бросил, оставил жену и детей и отправился в Неустойчивость. Как и говорит Портрон, он иногда появляется в качестве проводника — насколько я понимаю, парень он умелый, что делает данное его путешествие особенно загадочным. — Рагрисс начал загибать пальцы, перечисляя случившиеся с товариществом несчастья: — Сын курьера стал меченым, молодой Благородный предался Разрушителю, старая шлюха лишилась руки, девицу сбили с пути истинного, среди членов товарищества оказался Приспешник, на них неоднократно нападали Дикие, под девицей обрушился мост, так что она упала и была изувечена, — о чем все это говорит нам?Килри спокойно повела бровью:— О том, что им выпало трудное путешествие. Рагрисс не обратил внимания на ее легкомыслие.— О том, что Разрушитель необыкновенно заинтересовался именно этим товариществом.— Или одним его членом. — Килри начала полировать ногти столой.— Именно. Но кем? Эдионом? Давроном? Девицей Керевен? И почему?— Может быть, Эдионом. И как насчет девчонки Керевен? Палатка у нее испаряется, она падает с огромной высоты и остается в живых, только получает странное увечье… Все это очень загадочно. Да, и вот еще что: каков интерес Портрона во всей этой истории?— Ошалевший старый дурак! Кинулся на защиту чего-то, что считает добродетелью в опасности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Эдион родился в семье колесных дел мастера, но едва ли из него получился бы хороший ремесленник: с детства он был мечтателем и предпочитал упражнять ум, а не тело. Руки у него были неумелые, и мальчика это ничуть не огорчало. Он даже радовался, что его еще младенцем забрали из родной семьи церковники, — радовался, потому что, останься он у родителей, ему пришлось бы стать мастеровым. Не зная, чего лишился, он ценил то, что получил взамен: возможность учиться, читать книги, заниматься исследованиями — даже если приобреталось все это ценой суровой жизни в монастырском приюте.Так и случилось, что Эдион — лишний ребенок в семье ремесленника — стал Эдионом-наставником, а потом и Посвященным Эдионом. Это был задумчивый, восприимчивый юноша с наклонностями аскета, и молодой церковник скоро сделался известен как Посвященный Эдион Галманский, философ и мыслитель, стремящийся к новым знаниям, мало заботящийся о собственных удобствах или богатстве. Превращение Посвященного Эдиона, горячего поборника Закона и опоры церкви, в Мелдора Изгнанника, восставшего против церкви и ее догматов, было медленным и могло бы никогда не достичь своего логического завершения, если бы не постигшее его несчастье — слепота.Эдион всегда осуждал суровость Закона — она оскорбляла и его чувство справедливости, и убеждение, что единственная цель церкви — служить людям. В начале своей карьеры он часто выступал против особенно бесчеловечных положений Закона, призывал к сочувствию и терпимости по отношению к заблудшим. Сам он не испытывал интереса к отдельным личностям; он стремился к справедливости, а не к доброте. Если это и было недостатком Эдиона, то ни он сам, ни церковь не находили в том греха: Санхедрион всегда придерживался убеждения, что сочувствие должно отступать на задний план перед тем, что лучше для общества — то есть для Порядка. Церковь требовала соблюдения Закона, потому что он обеспечивал стабильность; Эдион подвергал сомнению непогрешимость Закона, потому что Закон был несправедлив.Санхедрион так уважал глубину знаний Эдиона и так считался с его популярностью, что многие годы воздерживался от какой-либо критики его неортодоксальных взглядов. Эдион путешествовал и проповедовал, не встречая противодействия; иногда даже церковные власти прислушивались к его призывам. Однако его противники среди иерархов — а таких было немало — лишь выжидали удобного момента для нанесения удара; их время пришло, когда стало ясно: Посвященный Эдион слепнет.Его лишили звания Посвященного, хотя и оставили наставником — он сам сложил с себя сан через несколько лет, когда в результате странствий по Неустойчивости постиг всю глубину страданий тех, кто вынужден там жить. Именно тогда он объявил себя свободным от церковных уз последователем Создателя. Подобная ересь каралась смертью, однако Санхедрион предпочел закрыть глаза на прегрешения Эдиона, опасаясь возмущения простых наставников и мирян. Эдиону было позволено разорвать все связи с церковью и переменить имя. Санхедрион счел, что в его интересах позволить Посвященному Эдиону Галманскому как можно скорее кануть в забвение.Хотя открытый бунт против церкви начался лишь после изгнания Эдиона, первые семена того, что стало впоследствии Звездой Надежды, были посеяны еще раньше, задолго до того, как он ослеп. Побуждаемый стремлением предаться размышлениям и посту, Посвященный Эдион совершал долгие путешествия по Неустойчивости в сопровождении нескольких наставников. Мысль отправиться на юг возникла у него из стремления найти исчезнувшие Беллистрон и Едрон: Эдионом двигало желание объединить разобщенные народы для борьбы с Разрушителем.Тогда эта попытка не удалась: слишком дикой и жестокой оказалась Неустойчивость, — но Эдион заметил треугольную территорию между двумя потоками леу — Расколотым и другим, которому Эдион дал имя «Извилистый». Здесь было несколько неизменных точек, которые, казалось, не страдали от покушений Неустойчивости; это было тем более странно, что рядом находились два капризных потока леу. В отличие от окружающего ландшафта, унылого и бесплодного, эти земли, орошаемые многочисленными ручьями и речками, выглядели чрезвычайно привлекательно и зеленели пышной растительностью.Эдион запомнил необычное место и много лет спустя, ослепнув, став изгнанником, еретиком, порвавшим с церковью, и доказав свои гипотезы, касающиеся леу, вернулся, на этот раз полный мечтаний о создании убежища, где изгнанные и меченые могли бы жить в безопасности. Здесь он применил на практике свои обширные знания — и почерпнутые из Священных Книг, и те, которые ему дали забытые церковниками книги из монастырских библиотек. Здесь он создал нечто, не похожее ни на Постоянства, ни на Неустойчивость, не похожее ни на что, существовавшее в мире со времен Разрушения. Он создал Звезду Надежды. Сделал он это, конечно, не в одиночку.К тому времени вокруг него сплотилась группа преданных неприкасаемых — мужчин и женщин, веривших в его учение. Мелдор обладал харизмой, и его проповеди задевали самые глубокие чувства этих несчастных: он говорил им, что церковь ошибается, что существуют другие способы противиться Разрушителю, другие пути вернуть себе то, что захватил Карасма. Можно даже создать стабильное окружение, в котором могли бы жить неприкасаемые, и Мелдор показал им, как этого добиться, — создал Звезду Надежды.Сначала община и отвоеванная ею территория были небольшими. Мелдор, хоть и стремился создать убежище для всех отверженных, проявлял осторожность, чтобы не вызвать неудовольствия церкви. Поэтому осваивалось не больше земель, чем было необходимо, а месторасположение и само существование Звезды Надежды окутывались слухами и легендами.Только через несколько лет Мелдор счел, что пришло время: Звезду Надежды стало можно не только существенно увеличить в размерах, но и сделать опорным пунктом в борьбе с Владыкой Карасмой и его Приспешниками. Мелдор принял в общину больше людей, они расширили границы неподвластных Неустойчивости земель, и начался активный поиск людей, мужчин и женщин, которые наилучшим образом могли бы быть использованы в борьбе с Разрушителем. Некоторых из них, как, например, Даврона, Мелдор научил пить леу — сам он открыл это для себя благодаря Священным Книгам. В прошлом многие Посвященные использовали леу, пока после нескольких несчастных случаев Санхедрион не объявил это смертным грехом. Даже Мелдор вынужден был признать, что это был мудрый шаг, поэтому он был очень осторожен в выборе учеников и особенно в том, что открывал им. Только Скоу (который в любом случае не мог пользоваться леу) и Даврон знали, как опасна может оказаться такая привычка.Церковь, конечно, прослышала о Звезде Надежды. Многие годы о ней ходили слухи, в которых факты смешивались с выдумками, так что постепенно — с помощью агентов Мелдора — она превратилась в легенду.Там живут колдуны, говорила прекрасная сказка. Там все пронизано магией. Звезда Надежды — убежище для блаженных, которое охраняют драконы и заклятия, дорогу куда скрывают туманы.Проникнуть туда дано лишь меченым, а все остальные, если осмелятся приблизиться, превращаются в драконью траву (хоть никто и не знал, что это такое). Там прекрасные дворцы и ажурные башни, а окружают Звезду Надежды непроходимые топи, где неосторожных путников подкарауливают банши и гоблины. Могущественные колдуны могут за определенную плату превратить несчастных неприкасаемых в красавцев маркграфов и маркграфинь… Рассказы становились все более фантастическими, так что даже самые простодушные церковники в конце концов перестали им верить. Многие годы церковь слышала о Звезде Надежды — и поднимала на смех легенду о ней.Но слухи разрастались, и к тому же Санхедрион стал все чаше сталкиваться с недовольством, которое жители Неустойчивости высказывали в адрес церкви. Пусть это были люди, изгнанные из Постоянств, они все равно считались ее паствой и детьми Создателя, и те церковники, которые сами оказывались мечеными или изгнанными, направляли их на путь истинный. Так по крайней мере было в теории. В действительности же отверженные все реже видели в своем уродстве кару Создателя за грехи рода человеческого и отказывались смотреть на свое изгнание как на справедливую меру. Им следовало бы, конечно, по-прежнему внимать слову Санхедриона и поклоняться Создателю так, как учит церковь; вместо этого жители Неустойчивости становились еретиками, поговаривали о том, что истинной вере учит какой-то святой слепой старик… и все это каким-то странным образом было связано с местом, именуемым Звездой Надежды.Поэтому, когда наставник Портрон Биттл, мучимый мыслями о бедняжке Керис, которой грозит вечное проклятие, в надежде вырвать ее из когтей Мелдора и из объятий Даврона явился со своим доносом в Санхедрион, его не встретили там насмешками, как он того опасался.— Звезда Надежды? Ты думаешь, они отправились в Звезду Надежды? — Рагрисс Раддлби сложил пальцы домиком и посмотрел на Портрона. Законник не походил на странника, который принес важные вести. Скорее он выглядел трогательно: маленький суетливый человечек, еще недавно, судя по всему, толстенький, а теперь похудевший от переживаний. Венчик легких седых волос вокруг блестящей лысины лишь подчеркивал общее впечатление беспомощности.На мгновение Рагрисс забыл о том, какую важную тему они обсуждают, и самодовольно оглядел себя. Представительность собственной фигуры доставила ему удовольствие: уж он-то не облысел… Однако он тут же одернул себя и вернулся к делу.— Но почему ты думаешь, будто это твое товарищество направляется в Звезду Надежды? — спросил он. Портрон смущенно заерзал на стуле.— Куда же еще, почтеннейший Рагрисс? Они не держали путь ни в одно из Постоянств, в этом я уверен. Однако их целью было какое-то поселение. Я подслушал… Они обещали девушке, Керис Керевен, открыть для нее лавку. В Неустойчивости не бывает лавок. Должно существовать какое-то обжитое место — так что же это может быть, если не Звезда Надежды?— Но что заставляет тебя думать, будто Звезда Надежды реально существует? Наставник, мне случалось слышать всякие россказни — о драконах, о колдунах. Это же не значит, что они существуют на самом деле.Портрон с отчаянием в голосе продолжал настаивать на своем:— О Звезде Надежды ходит слишком много слухов, чтобы это была просто сказка. Я слышал, как о ней шепчутся на всех станциях и в приютах для паломников отсюда до Драмлина. Меченые говорят о ней так, словно не сомневаются в ее существовании. Да и этот человек, Даврон… Он из Благородных, я уверен. Он наверняка создал себе где-нибудь владение. Он может называть себя жителем Неустойчивости и проводником, но он не набирает товарищества регулярно. Я проверил. Да и в поместье Сторре он не появлялся уже не один год.— Прекрасно, наставник. Ты изложил дело очень убедительно, а теперь оставь его в руках церковных властей. — Рагрисс поднялся, его алое шелковое одеяние зашелестело, блеснули жемчужины, нашитые на золотой шелк столы. Сановник встряхнул нашитыми на столу колокольчиками.В ответ двери кабинета распахнулись, и послушник повел Портрона из комнаты прежде, чем тот сообразил, что происходит. В последний момент, однако, маленький наставник уперся, и Рагрисс подавил вздох. Он смотрел, как на лице человечка отражается борьба чувств: характер Портрона требовал, чтобы он сдался и тихо удалился, но все же победила решимость.— Э-э… — начал Портрон смущенно, — та девушка… — Рагрисс выразительно поднял бровь. — Эти люди ведь ее совратили. Она славная девушка, только нуждается в руководстве церкви, понимаешь ли…— Ты можешь положиться в этом деле на нас, наставник.— Но…— Ты же не хочешь сказать, будто мы не заботимся, как велит нам долг, о верных детях церкви?— Ох… э-э… нет, конечно, нет! — Портрон покраснел и опустился на одно колено, выражая покорность, потом смущенно вышел из комнаты.Рагрисс уже не смотрел на него.Как только за наставником закрылась дверь, открылась другая, и в комнату вплыла Килри Маннерти; ее элегантные туфельки бесшумно ступали по роскошному ковру. Рагрисс не удивился ее появлению; он жестом пригласил ее сесть в мягкое кресло, где только что сидел Портрон.— Так, значит, Эдион появился снова, — сказала женщина. Она откинулась в кресле и скрестила ноги, заботливо расправив платье.— Боюсь, что да. О Создатель, если бы я знал, что с ним возникнет столько проблем, я приказал бы сбросить его головой вниз с самой высокой колокольни, а не просто изгнать. — Рагрисс со смутной надеждой взглянул на соратницу. — Ведь это же не может быть кто-то другой, как ты думаешь?— Едва ли. Портрон ведь его узнал. А вот кто второй?— Благородный? Даврон Сторрийский. Я поспрашивал о нем после первого визита нашего добродетельного законника. Сторре… с ним тоже связано что-то странное. Он был Защитником, перед ним открывалась многообещающая карьера — и вдруг он все бросил, оставил жену и детей и отправился в Неустойчивость. Как и говорит Портрон, он иногда появляется в качестве проводника — насколько я понимаю, парень он умелый, что делает данное его путешествие особенно загадочным. — Рагрисс начал загибать пальцы, перечисляя случившиеся с товариществом несчастья: — Сын курьера стал меченым, молодой Благородный предался Разрушителю, старая шлюха лишилась руки, девицу сбили с пути истинного, среди членов товарищества оказался Приспешник, на них неоднократно нападали Дикие, под девицей обрушился мост, так что она упала и была изувечена, — о чем все это говорит нам?Килри спокойно повела бровью:— О том, что им выпало трудное путешествие. Рагрисс не обратил внимания на ее легкомыслие.— О том, что Разрушитель необыкновенно заинтересовался именно этим товариществом.— Или одним его членом. — Килри начала полировать ногти столой.— Именно. Но кем? Эдионом? Давроном? Девицей Керевен? И почему?— Может быть, Эдионом. И как насчет девчонки Керевен? Палатка у нее испаряется, она падает с огромной высоты и остается в живых, только получает странное увечье… Все это очень загадочно. Да, и вот еще что: каков интерес Портрона во всей этой истории?— Ошалевший старый дурак! Кинулся на защиту чего-то, что считает добродетелью в опасности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56