Капитан гаркнул новый приказ, и всадники построились. Капитан Чадек и еще трое встали во главе процессии, два солдата заняли места по бокам от саней, еще трое замыкали шествие.
Капитан Чадек снова отдал приказ, и всадники пришпорили лошадей. Кучер щелкнул бичом над головами гнедой тройки, и сани, раскачиваясь, понеслись по заснеженной улице.
Поскольку со всех сторон Бриджит окружали всадники, да и боковины саней были слишком высоки, она смогла увидеть только отдельные кусочки Бирадоста. Тем не менее, как только Бриджит расправилась с припасенной для нее провизией, она изо всех сил принялась вытягивать шею, чтобы увидеть хоть что-нибудь: женщину, открывающую резные ставни на втором этаже дома, чтобы вытряхнуть половики; огромное, но пустое гнездо на остроконечной крыше; блеск позолоты на далеком шпиле. Воздух наполняла мешанина звуков: стук копыт, голоса людей, скрип полозьев, далекий звон металла, лай собак… Теперь, когда нос у Бриджит уже не был заложен от холода и соленых брызг, она чувствовала разнообразные запахи: кухни, костра, гниющего мусора и навоза.
Местные жители почти не обращали внимания на процессию. Может, ей недоставало пышности, а может, это было слишком частое явление. Иногда, правда, люди все же останавливались и что-то восклицали, но Бриджит показалось, что они просто выражали недовольство тем, что приходится уступать дорогу на узкой улице. Лица людей, которых Бриджит удалось увидеть, были обветренными и мужественными, с янтарными или голубыми глазами. Волосы у большинства были светлые, но порой из-под шапки или капюшона выглядывали и рыжие пряди.
Неожиданно сани сильно накренились и встали. Послышались ослиные крики, какая-то тарабарщина, интонациями сильно напоминающая брань, и звуки ударов. Вэлин привстал на козлах. Бриджит не знала, что он там увидел, но чародей взревел, спрыгнул на дорогу и побежал вперед мимо всадников. Бриджит тоже вскочила на ноги, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь меж голов и спин солдат.
На дороге стояла телега, груженная мусором. Одно из колес застряло в промерзшей колее, и повозка завалилась вправо. Возле нее лицом вниз, закрыв голову руками, лежал человек. Один из солдат неподвижно застыл над ним, словно по стойке «смирно». Перед ним стоял Вэлин, подняв руку с кнутовищем. Казалось, он замахнулся им на солдата, но замер, не докончив движения.
Бриджит вдруг почувствовала себя шестилетней девочкой. Она стояла во дворе бондарной мастерской в Бейфилде. Какой-то негр в залатанной одежонке съежился на земле, а тощий белый человек в тяжелых фермерских сапогах отвел ногу назад для очередного пинка. Перед ним стоял Эверет Ледерли, ее отец, и его красные, потрескавшиеся кулаки были сжаты так крепко, что побелели суставы. Ежедневное перетаскивание тяжеленных канистр с нефтью вверх по железной лестнице требовало немалой физической силы. А по тому бешенству, которым горели глаза отца, Бриджит поняла, что он готов направить всю свою силу против этого скелета в пыльных сапогах. Скелет, видать, тоже это понял, а потому опустил ногу, сплюнул и пошел прочь.
Капитан Чадек спешился и встал между мужчинами. Он что-то сказал Вэлину, и тот опустил руку, но кнутовище сжимать не перестал. Затем Чадек обратился к солдату; уже гораздо резче. Тот нахмурился, но поклонился и указал на двух других солдат, а потом на повозку. Двое его товарищей спешились, и втроем они стали выталкивать телегу из колеи, при этом что-то ритмично выкрикивая — наверное, что-то вроде «Раз, два, взяли!»
Пока солдаты высвобождали повозку, Вэлин приказал лежащему на снегу человеку встать. Мусорщик с трудом поднялся на ноги, комкая в руках свою шапку. Волосы у него были угольно-черные, а нос — длинный и прямой, как и у Вэлина. Он стоял ссутулившись, опустив голову и выпучив глаза, как человек, привыкший к побоям.
Капитан заговорил, Вэлин ему ответил. Голова незадачливого мусорщика нервно подергивалась в такт их словам. К счастью, он был избавлен от продолжения этого разговора, потому что телега наконец выкатилась из колеи. Солдаты выпрямились, отдуваясь и выдыхая облачка пара.
Последовавшие затем команды капитана Чадека Бриджит перевела для себя примерно так: «Ну, чего уставились? Быстро по коням!» Во всяком случае солдаты после этого поспешно вскочили в седла. Вэлин что-то сказал мусорщику напоследок, тот согнулся в три погибели, а потом торопливо подхватил своего ослика под уздцы и сдвинул его и повозку с дороги.
Когда Вэлин взобрался обратно на козлы, он дышал так тяжело, словно это ему пришлось вытаскивать телегу из колеи. Бриджит тоже села на место, но не могла не заметить, что Вэлин все еще сжимает в руках кнут. Потом он положил его на колени, и когда сани тронулись, Бриджит видела, как он поводит плечами, словно пытается снять напряжение.
— Вэлин, — тихо позвала Бриджит.
Он обернулся и посмотрел на нее глубокими черными глазами.
— Ты ведь не из этих мест, да? Я смутно припоминаю, будто ты что-то говорил об этом.
Вэлин криво усмехнулся:
— А ты, однако, внимательна.
Бриджит решила не обижаться на едва заметную насмешку, прозвучавшую в его словах.
— Где твоя родина?
В глазах Вэлина мелькнула такая печаль, что казалось, он сейчас ответит «нигде».
— Я родился на острове Туукос, к северу отсюда.
— Похоже, твой народ и… — подыскивая слово, Бриджит опустила взгляд на свои руки, укрытые муфтой, — и другие жители Изавальты не очень-то ладят друг с другом?
Усмешка Вэлина стала резче.
— Действительно, Туукос присоединился к империи не добровольно. Но это было много-много лет назад. Даже отец моего деда не застал эту войну.
И прежде чем Бриджит успела произнести еще хоть слово, Вэлин отвернулся. Она решила, что, пожалуй, лучше пока оставить эту тему.
Вскоре улица уперлась в высокую деревянную стену. Бриджит и ее сопровождающие проехали через ворота с опускающейся решеткой. Дальше дорога уходила в занесенные снегом поля. Шум и суета города сменились ничем не нарушаемым однообразным пейзажем: снежная равнина, простирающаяся вплоть до черной полоски леса на горизонте. Бриджит, сытая, согревшаяся и усталая после долгого, невыразимо странного дня, погрузилась в сон.
Ее разбудили громкие голоса. Сани не двигались. Бриджит заморгала, попыталась протереть глаза, но лишь выпачкала лицо кроличьим пухом. Наконец она высвободила руки из муфты и вытерла глаза, чтобы разогнать сон и высушить слезы от холодного ветра.
Сани остановились в небольшом леске, и темно-зеленые сосны поскрипывали и перешептывались на ветру, словно передавая друг другу какие-то тайны. Вэлин, капитан и часть солдат стояли тесным кружком и о чем-то совещались. Остальные повернулись спиной к саням и вглядывались в лес по сторонам дороги. По суровым, беспокойным лицам охраны Бриджит поняла, что случилось что-то непредвиденное. Лошади, похоже, тоже почуяли неладное: они били копытами и напряженно ржали.
Бриджит заерзала на своем сиденье, но не увидела ничего, кроме своей свиты, мерзлой дороги и покрытых снегом темных шепчущих деревьев.
Заметив, что она проснулась, Вэлин вернулся к саням.
— Что произошло? — спросила Бриджит, стараясь выглядеть спокойной, хотя в ней нарастала тревога.
— Человек, которого капитан Чадек послал вперед на разведку, говорит, что путь на мост, по которому нам нужно проехать, забаррикадирован. — Он забарабанил пальцами по краю саней и всмотрелся в даль, обдумывая дальнейший путь и ближайшее будущее. — Можно, конечно, перейти реку по льду, но капитану все это не нравится. Мне, честно говоря, тоже.
Бриджит почувствовала, как на затылке у нее приподнимаются волосы. И хотя мысленно она проклинала свое не в меру развитое воображение, ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что черные стволы сосен придвинулись чуть ближе.
Капитан рысью подъехал к саням и что-то произнес. Вэлин односложно ответил и кивнул.
— Попытаемся пройти по льду. Место там открытое, так что заметить опасность вовремя мы сможем. Бриджит, послушай меня, — серьезно сказал он, положив руку на ее ладонь. — Если мы попадем в засаду, ты должна убежать, что бы с нами ни случилось.
В голове Бриджит возникли тысячи вопросов и протестов, но она отбросила их. Не время.
— Держись дороги. Она ведет во дворец. Ты не должна… — Глаза Вэлина стали жесткими, и он до боли сжал ее руку. — Ни при каких обстоятельствах ты не должна покидать дорогу. Места здесь глухие, опасные, и если ты свернешь куда-нибудь не туда, то погибнешь. Ты поняла?
Бриджит кивнула. Вэлин продолжал твердо сжимать ее руку и еще тверже смотрел ей в глаза, словно надеялся, что сможет впечатать свои слова в ее плоть, выжечь их взглядом в ее сознании.
— Обещаю, — сказала Бриджит, отнимая руку. — Я не сверну с дороги.
Вэлин снова сжал кулак и открыл рот, как будто хотел что-то Добавить, но передумал и молча сел на свое место рядом с кучером.
Процессия двинулась дальше, но теперь все было иначе. Всадники быстрой рысью ехали совсем близко к саням, внимательно оглядывая деревья и дорогу. Бриджит невольно насторожилась, пытаясь различить какие-нибудь необычные звуки, но слышала только топот копыт, побрякивание упряжи, скрип и треск деревьев на ветру, да еще шорохи и гулкие хлопки, когда тяжелые шапки снега падали с веток на землю.
Бриджит поежилась и плотнее закуталась в меха.
Деревья расступились, и дорогу путникам преградила уснувшая под черным льдом речка. Ее берега соединял каменный мост, и даже со своего неудобного наблюдательного пункта Бриджит разглядела на середине моста огромную кучу из снега и сухих веток.
Капитан сделал знак, и процессия остановилась. Лучники окружили сани, взяли оружие на изготовку и достали из колчанов по стреле. Всадники с секирами заняли позиции между лучниками и замерли, приподнявшись на стременах. Воздух звенел от напряжения.
Вэлин встал на козлах во весь рост и козырьком приставил руку ко лбу. Капитан Чадек удовлетворенно оглядел строй готовых к бою солдат, затем сам взял в руки топор и подъехал к замерзшей реке. Не сходя с лошади, он низко наклонился и замахнулся топором, собираясь таким образом проверить лед на прочность.
Вэлин предостерегающе крикнул, но было уже поздно. Чадек успел лишь удивленно глянуть на чародея, когда острие топора уже вонзилось в ледяную гладь. Бриджит ощутила, как мимо нее бесшумным ветром пронеслась волна холода. И в тот же миг раздался вопль Чадека. Он тщетно пытался вытащить топор изо льда, и на мгновение Бриджит удивленно подумала: почему он его не бросит? Но потом поняла, что рука капитана намертво приросла к рукоятке. Лошадь под ним заржала и, мотая головой из стороны в сторону, вставала на дыбы. Чадек упал на снег и, корчась, стал пытаться найти точку опоры. Лошадь снова заржала и забила копытами в опасной близости от головы своего хозяина. Бриджит догадалась, что он не может выпустить и поводья.
Один из солдат спрыгнул на землю и побежал к капитану, на бегу вытаскивая нож. Вэлин что-то крикнул ему, и тот повернул было назад, но споткнулся, кувырком полетел на берег и растянулся спиной на льду. Он звал на помощь, пытался подняться, но не мог.
— Помни, что я тебе говорил, — сказал Вэлин, слезая с козел.
Он осторожно приблизился к обезумевшей лошади, вытянул одну руку перед собой, а другой потянулся за пазуху. Чадек вскрикнул от боли — лошадь вывихнула ему руку. Бриджит охнула и прикусила губу. В глубине леса закаркала ворона, потом еще одна. Воин с секирой, стоявший подле саней, запрокинул голову. Потом он крикнул что-то своим товарищам и вскинул оружие.
Они хлынули из леса, со всех сторон, и на секунду Бриджит показалось, что это действительно были вороны. Накидки, целиком сделанные из черных перьев, трепетали, словно крылья, а темные костлявые руки цеплялись, будто когти. Лошади заржали при виде этого жуткого воинства, солдаты закричали. Один всадник, а за ним еще один упали наземь прежде, чем успели поднять оружие. Остальные пятеро врубились в стаю карликов-плащеносцев, направо и налево разя их мечами и топорами.
Одно из этих существ подобралось совсем близко к саням, и Бриджит увидела его испещренное морщинами лицо и круглые черные глазки, до ужаса похожие на птичьи. Тварь потянулась к ней, и Бриджит швырнула в нее меховое одеяло. Кучер сгреб шевелящийся сверток и отбросил его на дорогу. Когда еще один карлик стал взбираться в сани, Бриджит схватила с козел кнут и стегнула им уродца так, что тот с криком отлетел назад. Вопли слышались со всех сторон, стоял такой гвалт, словно убивали настоящих ворон. Мир вокруг Бриджит наполнился страхом, жаром, потом и кровью, неистовыми криками людей и лошадей, ураганом черных перьев, и голубых плащей, бурой лошадиной шерстью и вспышками алых клинков. Кучер зажал в кулаке вожжи и что-то прокричал своим товарищам. Лошади попятились, разворачивая сани. Бриджит пошатнулась и ухватилась за позолоченный край саней, чтобы удержать равновесие. Еще одно существо прыгнуло на нее, но она отбросила его ударом кулака и отвернулась, чтобы не видеть, как топор стражника прикончил карлика.
Над головой Бриджит мелькнула тень, и она глянула вверх как раз вовремя, чтобы заметить падающую с деревьев сеть. Люди закричали, вороны закаркали, Бриджит вытянула руку вверх, чтобы сбросить ловушку, но было поздно. Сеть обволокла ее, и Бриджит не могла больше пошевелиться. Она так и застыла с поднятой рукой и открытым ртом. Ни тело, ни чувства ей больше не принадлежали, она не в силах была моргнуть и даже дышала с огромным трудом. Из всего множества мышц исправно продолжало работать только сердце.
Бриджит, как бревно, повалилась набок. Ее охватила паника, мозг пытался достучаться до парализованного тела. Когтистые руки схватили сеть с угодившей в нее пленницей и закинули Бриджит на покрытые перьями плечи. Солдаты что-то кричали, однажды Бриджит показалось, что она слышит голос Вэлина, но из-за несмолкаемого карканья ничего невозможно было разобрать. От этих звуков у нее раскалывалась голова. Мучительное желание освободиться и полная невозможность это сделать разрывали Бриджит изнутри. Слезы страха и отчаяния потекли из ее парализованных глаз, глядящих вверх, на черную решетку веток, мелькавших над головой. Это было все, что Бриджит могла видеть. Человеческие голоса затихли вдали, оставив ее наедине с вороньим хихиканьем.
Бриджит надеялась, что потеряет сознание, но ей не было даровано даже это временное облегчение. Ей казалось, что в мире не осталось ничего, кроме холода, когтистых тисков и размытых очертаний черных ветвей на фоне серого неба. Страх перерос в ярость, ярость сменилась усталостью, а усталость опять превратилась в страх. Это случилось тогда, когда ее положили на снег, прикрыв ветками и листьями. Сердце Бриджит колотилось в груди, и ей оставалось только гадать — оставят ее здесь умирать или нет.
Но вскоре вороны извлекли ее из укрытия и снова куда-то потащили. Небо становилось все темнее, дневной свет слабел с каждой минутой, пока наконец Бриджит не увидела звезды. Они были рассыпаны по небу среди ветвей, которые к этому времени превратились в зазубренные осколки тьмы.
Сознание Бриджит оцепенело от холода и страха, и она не знала, сколько прошло времени, прежде чем ветви перестали закрывать небо. Карлики-вороны закаркали, не то настойчиво, не то беспокойно, и Бриджит услышала, как им ответил человеческий голос.
Уголком правого глаза она заметила золотистый огонек, и небо скрылось за бревенчатым потолком. Бриджит находилась внутри какого-то помещения с каменными стенами, которые хоть немного защищали от холода, и каменным полом, на который ее положили. Карлики снова закаркали, человек ответил, после чего послышалось шарканье ног и шорох крыльев. Дверь распахнулась, Бриджит обдало холодом, накидки — или все-таки крылья? — затрепетали, и дверь захлопнулась. Бриджит осталась лежать на полу с поднятой рукой, с открытым ртом, глядя на переплетение державших ее веревок. А что еще ей оставалось делать?
Снова послышались шаги. Перед глазами Бриджит появилось лицо мужчины с карими глазами и пухлыми губами. Он поднял руку, и в неровном свете блеснул нож. Бриджит внутренне вскрикнула, но лезвие всего лишь разрезало путы. Веревки упали, и Бриджит почувствовала, как в ее тело возвращается жизнь.
Легкие Бриджит расправились, она сделала первый глубокий вдох. Веки с трудом прикрыли иссушенные глаза. Только после этого Бриджит вспомнила, что она здесь не одна. Открыв глаза, она стала на четвереньки и, позабыв о приличиях, стала пятиться назад, пока не уперлась в стену.
Мужчина выпрямился, холодно глядя на нее. Бриджит заметила, что нож он по-прежнему держит в руке. Пленница затравленно огляделась вокруг. Человек стоял спиной к камину, в котором потрескивал веселый огонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Капитан Чадек снова отдал приказ, и всадники пришпорили лошадей. Кучер щелкнул бичом над головами гнедой тройки, и сани, раскачиваясь, понеслись по заснеженной улице.
Поскольку со всех сторон Бриджит окружали всадники, да и боковины саней были слишком высоки, она смогла увидеть только отдельные кусочки Бирадоста. Тем не менее, как только Бриджит расправилась с припасенной для нее провизией, она изо всех сил принялась вытягивать шею, чтобы увидеть хоть что-нибудь: женщину, открывающую резные ставни на втором этаже дома, чтобы вытряхнуть половики; огромное, но пустое гнездо на остроконечной крыше; блеск позолоты на далеком шпиле. Воздух наполняла мешанина звуков: стук копыт, голоса людей, скрип полозьев, далекий звон металла, лай собак… Теперь, когда нос у Бриджит уже не был заложен от холода и соленых брызг, она чувствовала разнообразные запахи: кухни, костра, гниющего мусора и навоза.
Местные жители почти не обращали внимания на процессию. Может, ей недоставало пышности, а может, это было слишком частое явление. Иногда, правда, люди все же останавливались и что-то восклицали, но Бриджит показалось, что они просто выражали недовольство тем, что приходится уступать дорогу на узкой улице. Лица людей, которых Бриджит удалось увидеть, были обветренными и мужественными, с янтарными или голубыми глазами. Волосы у большинства были светлые, но порой из-под шапки или капюшона выглядывали и рыжие пряди.
Неожиданно сани сильно накренились и встали. Послышались ослиные крики, какая-то тарабарщина, интонациями сильно напоминающая брань, и звуки ударов. Вэлин привстал на козлах. Бриджит не знала, что он там увидел, но чародей взревел, спрыгнул на дорогу и побежал вперед мимо всадников. Бриджит тоже вскочила на ноги, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь меж голов и спин солдат.
На дороге стояла телега, груженная мусором. Одно из колес застряло в промерзшей колее, и повозка завалилась вправо. Возле нее лицом вниз, закрыв голову руками, лежал человек. Один из солдат неподвижно застыл над ним, словно по стойке «смирно». Перед ним стоял Вэлин, подняв руку с кнутовищем. Казалось, он замахнулся им на солдата, но замер, не докончив движения.
Бриджит вдруг почувствовала себя шестилетней девочкой. Она стояла во дворе бондарной мастерской в Бейфилде. Какой-то негр в залатанной одежонке съежился на земле, а тощий белый человек в тяжелых фермерских сапогах отвел ногу назад для очередного пинка. Перед ним стоял Эверет Ледерли, ее отец, и его красные, потрескавшиеся кулаки были сжаты так крепко, что побелели суставы. Ежедневное перетаскивание тяжеленных канистр с нефтью вверх по железной лестнице требовало немалой физической силы. А по тому бешенству, которым горели глаза отца, Бриджит поняла, что он готов направить всю свою силу против этого скелета в пыльных сапогах. Скелет, видать, тоже это понял, а потому опустил ногу, сплюнул и пошел прочь.
Капитан Чадек спешился и встал между мужчинами. Он что-то сказал Вэлину, и тот опустил руку, но кнутовище сжимать не перестал. Затем Чадек обратился к солдату; уже гораздо резче. Тот нахмурился, но поклонился и указал на двух других солдат, а потом на повозку. Двое его товарищей спешились, и втроем они стали выталкивать телегу из колеи, при этом что-то ритмично выкрикивая — наверное, что-то вроде «Раз, два, взяли!»
Пока солдаты высвобождали повозку, Вэлин приказал лежащему на снегу человеку встать. Мусорщик с трудом поднялся на ноги, комкая в руках свою шапку. Волосы у него были угольно-черные, а нос — длинный и прямой, как и у Вэлина. Он стоял ссутулившись, опустив голову и выпучив глаза, как человек, привыкший к побоям.
Капитан заговорил, Вэлин ему ответил. Голова незадачливого мусорщика нервно подергивалась в такт их словам. К счастью, он был избавлен от продолжения этого разговора, потому что телега наконец выкатилась из колеи. Солдаты выпрямились, отдуваясь и выдыхая облачка пара.
Последовавшие затем команды капитана Чадека Бриджит перевела для себя примерно так: «Ну, чего уставились? Быстро по коням!» Во всяком случае солдаты после этого поспешно вскочили в седла. Вэлин что-то сказал мусорщику напоследок, тот согнулся в три погибели, а потом торопливо подхватил своего ослика под уздцы и сдвинул его и повозку с дороги.
Когда Вэлин взобрался обратно на козлы, он дышал так тяжело, словно это ему пришлось вытаскивать телегу из колеи. Бриджит тоже села на место, но не могла не заметить, что Вэлин все еще сжимает в руках кнут. Потом он положил его на колени, и когда сани тронулись, Бриджит видела, как он поводит плечами, словно пытается снять напряжение.
— Вэлин, — тихо позвала Бриджит.
Он обернулся и посмотрел на нее глубокими черными глазами.
— Ты ведь не из этих мест, да? Я смутно припоминаю, будто ты что-то говорил об этом.
Вэлин криво усмехнулся:
— А ты, однако, внимательна.
Бриджит решила не обижаться на едва заметную насмешку, прозвучавшую в его словах.
— Где твоя родина?
В глазах Вэлина мелькнула такая печаль, что казалось, он сейчас ответит «нигде».
— Я родился на острове Туукос, к северу отсюда.
— Похоже, твой народ и… — подыскивая слово, Бриджит опустила взгляд на свои руки, укрытые муфтой, — и другие жители Изавальты не очень-то ладят друг с другом?
Усмешка Вэлина стала резче.
— Действительно, Туукос присоединился к империи не добровольно. Но это было много-много лет назад. Даже отец моего деда не застал эту войну.
И прежде чем Бриджит успела произнести еще хоть слово, Вэлин отвернулся. Она решила, что, пожалуй, лучше пока оставить эту тему.
Вскоре улица уперлась в высокую деревянную стену. Бриджит и ее сопровождающие проехали через ворота с опускающейся решеткой. Дальше дорога уходила в занесенные снегом поля. Шум и суета города сменились ничем не нарушаемым однообразным пейзажем: снежная равнина, простирающаяся вплоть до черной полоски леса на горизонте. Бриджит, сытая, согревшаяся и усталая после долгого, невыразимо странного дня, погрузилась в сон.
Ее разбудили громкие голоса. Сани не двигались. Бриджит заморгала, попыталась протереть глаза, но лишь выпачкала лицо кроличьим пухом. Наконец она высвободила руки из муфты и вытерла глаза, чтобы разогнать сон и высушить слезы от холодного ветра.
Сани остановились в небольшом леске, и темно-зеленые сосны поскрипывали и перешептывались на ветру, словно передавая друг другу какие-то тайны. Вэлин, капитан и часть солдат стояли тесным кружком и о чем-то совещались. Остальные повернулись спиной к саням и вглядывались в лес по сторонам дороги. По суровым, беспокойным лицам охраны Бриджит поняла, что случилось что-то непредвиденное. Лошади, похоже, тоже почуяли неладное: они били копытами и напряженно ржали.
Бриджит заерзала на своем сиденье, но не увидела ничего, кроме своей свиты, мерзлой дороги и покрытых снегом темных шепчущих деревьев.
Заметив, что она проснулась, Вэлин вернулся к саням.
— Что произошло? — спросила Бриджит, стараясь выглядеть спокойной, хотя в ней нарастала тревога.
— Человек, которого капитан Чадек послал вперед на разведку, говорит, что путь на мост, по которому нам нужно проехать, забаррикадирован. — Он забарабанил пальцами по краю саней и всмотрелся в даль, обдумывая дальнейший путь и ближайшее будущее. — Можно, конечно, перейти реку по льду, но капитану все это не нравится. Мне, честно говоря, тоже.
Бриджит почувствовала, как на затылке у нее приподнимаются волосы. И хотя мысленно она проклинала свое не в меру развитое воображение, ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что черные стволы сосен придвинулись чуть ближе.
Капитан рысью подъехал к саням и что-то произнес. Вэлин односложно ответил и кивнул.
— Попытаемся пройти по льду. Место там открытое, так что заметить опасность вовремя мы сможем. Бриджит, послушай меня, — серьезно сказал он, положив руку на ее ладонь. — Если мы попадем в засаду, ты должна убежать, что бы с нами ни случилось.
В голове Бриджит возникли тысячи вопросов и протестов, но она отбросила их. Не время.
— Держись дороги. Она ведет во дворец. Ты не должна… — Глаза Вэлина стали жесткими, и он до боли сжал ее руку. — Ни при каких обстоятельствах ты не должна покидать дорогу. Места здесь глухие, опасные, и если ты свернешь куда-нибудь не туда, то погибнешь. Ты поняла?
Бриджит кивнула. Вэлин продолжал твердо сжимать ее руку и еще тверже смотрел ей в глаза, словно надеялся, что сможет впечатать свои слова в ее плоть, выжечь их взглядом в ее сознании.
— Обещаю, — сказала Бриджит, отнимая руку. — Я не сверну с дороги.
Вэлин снова сжал кулак и открыл рот, как будто хотел что-то Добавить, но передумал и молча сел на свое место рядом с кучером.
Процессия двинулась дальше, но теперь все было иначе. Всадники быстрой рысью ехали совсем близко к саням, внимательно оглядывая деревья и дорогу. Бриджит невольно насторожилась, пытаясь различить какие-нибудь необычные звуки, но слышала только топот копыт, побрякивание упряжи, скрип и треск деревьев на ветру, да еще шорохи и гулкие хлопки, когда тяжелые шапки снега падали с веток на землю.
Бриджит поежилась и плотнее закуталась в меха.
Деревья расступились, и дорогу путникам преградила уснувшая под черным льдом речка. Ее берега соединял каменный мост, и даже со своего неудобного наблюдательного пункта Бриджит разглядела на середине моста огромную кучу из снега и сухих веток.
Капитан сделал знак, и процессия остановилась. Лучники окружили сани, взяли оружие на изготовку и достали из колчанов по стреле. Всадники с секирами заняли позиции между лучниками и замерли, приподнявшись на стременах. Воздух звенел от напряжения.
Вэлин встал на козлах во весь рост и козырьком приставил руку ко лбу. Капитан Чадек удовлетворенно оглядел строй готовых к бою солдат, затем сам взял в руки топор и подъехал к замерзшей реке. Не сходя с лошади, он низко наклонился и замахнулся топором, собираясь таким образом проверить лед на прочность.
Вэлин предостерегающе крикнул, но было уже поздно. Чадек успел лишь удивленно глянуть на чародея, когда острие топора уже вонзилось в ледяную гладь. Бриджит ощутила, как мимо нее бесшумным ветром пронеслась волна холода. И в тот же миг раздался вопль Чадека. Он тщетно пытался вытащить топор изо льда, и на мгновение Бриджит удивленно подумала: почему он его не бросит? Но потом поняла, что рука капитана намертво приросла к рукоятке. Лошадь под ним заржала и, мотая головой из стороны в сторону, вставала на дыбы. Чадек упал на снег и, корчась, стал пытаться найти точку опоры. Лошадь снова заржала и забила копытами в опасной близости от головы своего хозяина. Бриджит догадалась, что он не может выпустить и поводья.
Один из солдат спрыгнул на землю и побежал к капитану, на бегу вытаскивая нож. Вэлин что-то крикнул ему, и тот повернул было назад, но споткнулся, кувырком полетел на берег и растянулся спиной на льду. Он звал на помощь, пытался подняться, но не мог.
— Помни, что я тебе говорил, — сказал Вэлин, слезая с козел.
Он осторожно приблизился к обезумевшей лошади, вытянул одну руку перед собой, а другой потянулся за пазуху. Чадек вскрикнул от боли — лошадь вывихнула ему руку. Бриджит охнула и прикусила губу. В глубине леса закаркала ворона, потом еще одна. Воин с секирой, стоявший подле саней, запрокинул голову. Потом он крикнул что-то своим товарищам и вскинул оружие.
Они хлынули из леса, со всех сторон, и на секунду Бриджит показалось, что это действительно были вороны. Накидки, целиком сделанные из черных перьев, трепетали, словно крылья, а темные костлявые руки цеплялись, будто когти. Лошади заржали при виде этого жуткого воинства, солдаты закричали. Один всадник, а за ним еще один упали наземь прежде, чем успели поднять оружие. Остальные пятеро врубились в стаю карликов-плащеносцев, направо и налево разя их мечами и топорами.
Одно из этих существ подобралось совсем близко к саням, и Бриджит увидела его испещренное морщинами лицо и круглые черные глазки, до ужаса похожие на птичьи. Тварь потянулась к ней, и Бриджит швырнула в нее меховое одеяло. Кучер сгреб шевелящийся сверток и отбросил его на дорогу. Когда еще один карлик стал взбираться в сани, Бриджит схватила с козел кнут и стегнула им уродца так, что тот с криком отлетел назад. Вопли слышались со всех сторон, стоял такой гвалт, словно убивали настоящих ворон. Мир вокруг Бриджит наполнился страхом, жаром, потом и кровью, неистовыми криками людей и лошадей, ураганом черных перьев, и голубых плащей, бурой лошадиной шерстью и вспышками алых клинков. Кучер зажал в кулаке вожжи и что-то прокричал своим товарищам. Лошади попятились, разворачивая сани. Бриджит пошатнулась и ухватилась за позолоченный край саней, чтобы удержать равновесие. Еще одно существо прыгнуло на нее, но она отбросила его ударом кулака и отвернулась, чтобы не видеть, как топор стражника прикончил карлика.
Над головой Бриджит мелькнула тень, и она глянула вверх как раз вовремя, чтобы заметить падающую с деревьев сеть. Люди закричали, вороны закаркали, Бриджит вытянула руку вверх, чтобы сбросить ловушку, но было поздно. Сеть обволокла ее, и Бриджит не могла больше пошевелиться. Она так и застыла с поднятой рукой и открытым ртом. Ни тело, ни чувства ей больше не принадлежали, она не в силах была моргнуть и даже дышала с огромным трудом. Из всего множества мышц исправно продолжало работать только сердце.
Бриджит, как бревно, повалилась набок. Ее охватила паника, мозг пытался достучаться до парализованного тела. Когтистые руки схватили сеть с угодившей в нее пленницей и закинули Бриджит на покрытые перьями плечи. Солдаты что-то кричали, однажды Бриджит показалось, что она слышит голос Вэлина, но из-за несмолкаемого карканья ничего невозможно было разобрать. От этих звуков у нее раскалывалась голова. Мучительное желание освободиться и полная невозможность это сделать разрывали Бриджит изнутри. Слезы страха и отчаяния потекли из ее парализованных глаз, глядящих вверх, на черную решетку веток, мелькавших над головой. Это было все, что Бриджит могла видеть. Человеческие голоса затихли вдали, оставив ее наедине с вороньим хихиканьем.
Бриджит надеялась, что потеряет сознание, но ей не было даровано даже это временное облегчение. Ей казалось, что в мире не осталось ничего, кроме холода, когтистых тисков и размытых очертаний черных ветвей на фоне серого неба. Страх перерос в ярость, ярость сменилась усталостью, а усталость опять превратилась в страх. Это случилось тогда, когда ее положили на снег, прикрыв ветками и листьями. Сердце Бриджит колотилось в груди, и ей оставалось только гадать — оставят ее здесь умирать или нет.
Но вскоре вороны извлекли ее из укрытия и снова куда-то потащили. Небо становилось все темнее, дневной свет слабел с каждой минутой, пока наконец Бриджит не увидела звезды. Они были рассыпаны по небу среди ветвей, которые к этому времени превратились в зазубренные осколки тьмы.
Сознание Бриджит оцепенело от холода и страха, и она не знала, сколько прошло времени, прежде чем ветви перестали закрывать небо. Карлики-вороны закаркали, не то настойчиво, не то беспокойно, и Бриджит услышала, как им ответил человеческий голос.
Уголком правого глаза она заметила золотистый огонек, и небо скрылось за бревенчатым потолком. Бриджит находилась внутри какого-то помещения с каменными стенами, которые хоть немного защищали от холода, и каменным полом, на который ее положили. Карлики снова закаркали, человек ответил, после чего послышалось шарканье ног и шорох крыльев. Дверь распахнулась, Бриджит обдало холодом, накидки — или все-таки крылья? — затрепетали, и дверь захлопнулась. Бриджит осталась лежать на полу с поднятой рукой, с открытым ртом, глядя на переплетение державших ее веревок. А что еще ей оставалось делать?
Снова послышались шаги. Перед глазами Бриджит появилось лицо мужчины с карими глазами и пухлыми губами. Он поднял руку, и в неровном свете блеснул нож. Бриджит внутренне вскрикнула, но лезвие всего лишь разрезало путы. Веревки упали, и Бриджит почувствовала, как в ее тело возвращается жизнь.
Легкие Бриджит расправились, она сделала первый глубокий вдох. Веки с трудом прикрыли иссушенные глаза. Только после этого Бриджит вспомнила, что она здесь не одна. Открыв глаза, она стала на четвереньки и, позабыв о приличиях, стала пятиться назад, пока не уперлась в стену.
Мужчина выпрямился, холодно глядя на нее. Бриджит заметила, что нож он по-прежнему держит в руке. Пленница затравленно огляделась вокруг. Человек стоял спиной к камину, в котором потрескивал веселый огонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60