Тихо, зато боль стрельнула до самой шеи, как пуля.
Сара с большими от тревоги за меня глазами бросилась вокруг машины на помощь, но я махнул ей, чтобы садилась на пассажирское сиденье. Когда я тихо защелкнул заднюю дверцу, Энн ее заперла.
И я уже сидел на месте водителя, заперев дверцу, поворачивая ключ зажигания и умоляя шепотом:
– Ну, милая, давай… с первого раза, с первого раза…
И она послушалась. Мотор заурчал – сладчайший звук из всех, мною в этой жизни слышанных.
Фары я включил не сразу. Сначала подождал, пока спидометр набрал двадцать миль в час, и лишь потом щелкнул выключателем. Лучи метнулись вперед, и в этот момент машина дернулась и налетела на что-то на дороге. Девушки приглушенно вскрикнули, но задние колеса перепрыгнули через препятствие, и мы ехали дальше.
Может, мы переехали ветку. Но я знал, что это не так. Это было что-то мягкое… мясистое.
Я повел машину в ночь.
Глава семнадцатая
Хотите вы жить или хотите умереть?
По ночной дороге мы ехали в Донкастер. Сара согласилась, что в знакомом месте будет безопаснее.
На окраине города, как раз перед мостом Норз-Бридж, пересекающим реку, канал и железнодорожные пути, стоит большой центр розничной торговли с просторной автостоянкой. Там шесть или семь больших магазинов, где продается мебель, одежда, еда, ковры, электротовары.
Вики первой увидела людей и запищала, чтобы мы остановились.
Мы встали в сотне ярдов от ближайшего магазина. И увидели группу снующих внутрь и наружу людей, тащивших барахло всякого вида – стулья, коробки, постельные принадлежности – все. Сара наклонилась через меня, чтобы выглянуть в мое окно:
– Ну… и что ты об этом думаешь?
– Они все молоды, – ответил я. – Так что давай посмотрим поближе.
Сначала я подумал, что ребятки просто грабят магазины. Подъехав, я увидел, что они организованы. Они сносили товары из периферийных магазинов к центральному, где было огорожено место возле входной двери. Я поставил машину в ряд грузовиков не раньше, чем увидел идущего к нам улыбающегося высокого юношу. И тогда я вышел из машины.
– Привет, я Дэйв Миддлтон. Рад вас видеть.
Казалось, ему действительно приятно нас видеть и пожимать руки всем по очереди, спрашивая имена. Было ему под девятнадцать, хорошая речь, и даже в джинсах и в свитере он имел вполне ухоженный вид.
– Первый вопрос, который я вам должен задать, – сказал он, – таков: хотите вы жить или хотите умереть? На секунду его улыбка погасла.
– Ну а как ты думаешь? – спросила Сара.
– Извините. – Улыбка вернулась на место. – Я должен был быть грубым и спросить это прямо сейчас. Мы здесь пытаемся организовать общину. Были люди, которые оказывались, говоря откровенно, ни на что не годными. А места для пассажиров у нас нет. У тебя усталый вид, Ник. У вас тоже, девочки. Я сейчас организую кофе, и вы сможете с нами познакомиться.
Все так же улыбаясь, он ввел нас внутрь. Это был мебельный магазин, так что дефицита стульев и диванов, чтобы сидеть, там не наблюдалось. Через пять минут нам дали кофе и сандвичи.
– Через две секунды я вернусь. Мы сейчас занимаемся организацией защиты этого здания.
Я не знал Дэйва Миддлтона, но знал, кем он был в той жизни, что была до безумия. Из семьи, где денег всегда было с избытком; несомненно, молодежный лидер в местной церкви. Без всякого труда можно было составить мысленный образ Дэйва, ведущего по горам группу чистеньких ребят, распевающих гимн “Радость для мира”.
Приличного вида и чисто живущий парень, каких я никогда не видал в моем мире горячих ночных клубов. Но я видал таких в школе и терпеть их не мог. Теперь я видел, что у них есть свое место на Земле. Уравновешенный, хороший организатор, Дэйв Миддлтон выполнял роль Феникса и вытаскивал толпу детей из пепла горящей цивилизации:
– Мы с друзьями поехали на вылазку на уик-энд, когда это случилось. – Голос у него был непробиваемо жизнерадостный. – Я знаю, что прошло всего несколько дней, но события пошли очень быстро… вот здесь у нас спят девушки. Чего у нас хватает – это кроватей. Ребята спят в складе вон там. Сюда, прошу вас. Осторожно, Сара, не споткнись – Майкл небрежно обошелся с упаковками… Майкл, не забудь положить пластиковые простыни в мешки, не надо, чтобы о них люди спотыкались. На чем я остановился? А, да. За два дня мы собрали пятьдесят шесть человек, некоторых в буквальном смысле подобрали на улицах – от годовалых детей и до самой старшей, Ребекки Кин. Ей восемнадцать. Мы составили колонну машин, решили найти безопасное место и там остаться. Это оказалось самым лучшим. Здесь безопасно. Нет окон, кроме тех, спереди, где двери. И мы собираемся оградить эту зону колючей проволокой. Вы увидите, что у нас есть электричество – в магазине был аварийный генератор.
Мы поднялись за ним наверх в бывший офис менеджера. Зеркальные окна офиса выходили на все стороны магазина размером с ангар, где до дверей тянулись ряды кроватей и прочей мебели. По пролетам сновали дети и подростки, каждый явно со своей задачей – никто не болтался без дела.
– Извините, минутку. – Дэйв взял микрофон, и его голос разнесся по зданию, как голос самого Бога. – Ребекка Кин! Ребекку Кин и Мартина Дел-Кофи просят подняться в офис. Да, минуту внимания! Напоминаю, что работающие с колючей проволокой должны надеть перчатки. Спасибо за внимание. – Он снова повернул свою улыбку к нам. – Сейчас я вас представлю Распорядительному комитету.
Распорядительный комитет. Я понял так, что это и есть здешние боссы.
Сара перехватила мой взгляд и чуть приподняла брови. Если бы речь не шла о нашей жизни, ей бы это казалось забавным.
А мне? А у меня бы штаны лопнули, к чертям, от смеха.
Потом Дэйв Миддлтон перешел к деталям. Он перечислил машины, резервы воды и запасы пищи, лекарств, цели групп. Он даже показал нечто, называвшееся “формулировкой миссии”, написанное им синим и красным и пришпиленное к стене. Во время его речи вошла костлявая девушка в синей шали и с очень рассудительным лицом. Еще одна церковная крыса, подумалось мне. Это была Ребекка Кин. Потом вошел семнадцатилетний парнишка с растрепанными светлыми волосами и высоким лбом. Развязанные шнурки волочились за ним по полу. Это и был Распорядительный комитет.
– Я должен сознаться, – сказал Дэйв, – мы сами себя назначили. Когда устроимся, проведем выборы, чтобы все решили, кто будет руководить. У нас с Ребеккой есть опыт руководства группами детей по работе в церкви Сент-Тимоти. Мартин Дел-Кофи – наш местный гений. Может быть, вы видели статьи о нем в местной газете. У него самый высокий Ай-Кью на всей территории образовательного округа Донкастера.
Ну и хрен с ним. Именно это я сказал бы неделю назад. Но не теперь – с меня посбили спеси. Я вежливо кивнул.
Ребекка заговорила голосом школьной учительницы:
– Именно личности такого калибра, как Мартин, восстановят наше общество в том виде, в каком оно было.
– Только лучше. – Мартин не улыбнулся. Его сюда позвали ради мозгов, а не обаяния.
– Извините, – сказал Дэйв и заговорил по трансляции: – Команда альфа, команда альфа! Перерыв на ленч. Не забудьте освободить кантину к двенадцати. Сегодня днем еще много работы.
В магазине треть ребят оставили свои занятия и пошли к двери в задней стене магазина.
Распорядительный комитет стал задавать нам вопросы, и я понял, что нас оценивают. А если мы не наберем нужный балл, нам покажут на дверь?
В какой-то момент в дверь постучал мальчик лет одиннадцати и произнес что-то вроде доклада:
– Дэйв, мы обошли маршрут.
– Что-нибудь видели?
– Мистер Креозот в доме по Бриар-Лейн.
– Сколько?
– Только один, Дэйв. У него что-то с ногой. Плохо ходит.
– Отлично, Роберт. Идите завтракать. Потом проверьте берега реки до Карнела. Сара подняла брови:
– Мистер Креозот? Ребекка ответила:
– Это собирательное имя для пораженных болезнью взрослых. Так одна девочка назвала взрослых, которые заболели. Те, кто помоложе, это имя подхватили, и оно привилось. Теперь душевнобольные взрослые называются мистер и миссис Креозот.
– Это вроде сахара на горькой пилюле, мисс Хейес. – Мартин откинул голову назад, рассматривая собственные ногти. – Детей пугает, если сказать, что за ними гонится миллион сумасшедших. А мистер Креозот не звучит слишком жутко, не правда ли?
Неделю назад мне захотелось бы дать яйцеголовому нахалу по морде. Сейчас я только кивнул.
– Судя по тому, что мы видели, поражены только взрослые. – Сара, оживившись, снова захотела искать ответы. – Они нападают на собственных детей – а если детей у них нет, нападают на всех, кому меньше двадцати.
– Девятнадцати. – Мартина очень увлекли собственные ногти. – Мы не видели никого девятнадцати лет или старше, чтобы его это не тронуло. И не видели ни одного обезумевшего моложе этого возраста. Что бы ни поражало сознание, оно селективно.
Сара наклонилась вперед, вбив кулаки в колени:
– Но чем это вызвано?
– На этот вопрос, мисс Хейес, я и намереваюсь найти ответ.
– Мартин освобожден от обычных работ, – сказал Дэйв. – Он назначен на исследования. Его работа – найти причину.
– Из того, что мне пока удалось установить, – заявил Мартин, – состояние это подобно душевной болезни, называемой шизофрения.
– Я о ней слышала, – сказала Сара. – Она излечима.
– Да, большинство случаев поддается лекарственному воздействию. Но я сказал – подобно шизофрении. Не то же самое. Наличествуют многие из симптомов. Паранойя и дезориентация. Мистер и миссис Креозот боятся своих детей – очевидно, в нас они видят не своих сыновей и дочерей, но отвратительных и страшных монстров, которых они призваны уничтожить, пока те не уничтожили их. Кроме того, вы заметили, что их интеллект резко снижен, что превращает их в полулюдей. Они не ездят на машинах, не живут в домах, не используют инструментов. Дэйв добавил:
– В их поведении мы видели причудливую систему. А вы?
Я рассказал ему о массовой миграции на юг, которую я видел на шоссе.
– Мы видели, как они выкладывают бутылки, – сказал Дэйв, – банки, даже ювелирные украшения в виде узоров на автостоянках и в полях. Узоры довольно сложные и…
– И самые простейшие. – Впервые Мартин проявил интерес к разговору. – Напрашивается предположение, что эти узоры имеют свое назначение и очень, очень важны для мистера и миссис Креозот. – Он улыбнулся. – Отсюда следует, что мистер Креозот пытается с кем-то связаться.
– С кем?
Мартин поднял глаза:
– С кем-то там наверху.
Мы еще поговорили, потом Дэйв наклонился вперед:
– Сара, Ник, наш вопрос прост: хотите ли вы присоединиться к нашей общине?
Что мы могли сказать? И мы произнесли это одновременно:
– Да, с благодарностью.
– Тогда, пожалуйста, заполните вот это. – Ребекка подала нам лист бумаги. – Это короткая анкета. Нам важно знать о вас и о способностях, которые у вас есть, чтобы вас можно было использовать на благо общества наиболее эффективно.
Дэйв Миддлтон воссоздал тоненький кусочек цивилизации в мебельном магазине посреди безумной страны. Я знал, что мне поперек горла будет подстраиваться и выполнять приказы очаровательного церковного мальчика.
Но я на его первый вопрос ответил совершенно честно.
Я хотел жить. И путь Дэйва Миддлтона был единственным для этого способом.
Глава восемнадцатая
Организация
Приказания я получал от Ребекки. На следующий день я сидел на электрокаре и возил по складу ящики с бобами. Дети всех возрастов, выпотрошенные ужасом, работали как роботы. Я видел, как шестнадцатилетний хулиган с самодельными татуировками заплакал в голос, когда Ребекка сказала ему, что он работает недостаточно усердно. Бедняжка заработал так, что у него яйца могли бы отвалиться.
– Привет, Ник! – улыбнулась мне Сара.
– Давно не виделись. Как спалось?
– Спасибо, хорошо. Извини, не могу стоять – слишком занята. – Она показала мне папку. – Меня повысили до администратора. Пока.
Я смотрел ей вслед, и хвост ее волос заманчиво раскачивался.
ДЗИНЬ! Мисс Кин объявила по трансляции:
– Команда бета, команда бета! Перерыв. Возобновление работы в 10.30.
– Эй, друг! – окликнул я хулигана с покрасневшими глазами. – Тебя в какую команду сунули?
– Альфа.
– А меня в гамму. Это что, латинские буквы или названия атомов?
Он был слишком напуган, чтобы отвечать, и только еще усерднее заработал.
Передвигая тонны бобов, я приглядывался к входящим и выходящим. К общине примкнули еще уцелевшие. В основном их привели ребята, которые патрулировали местность на велосипедах. Одну пятнадцатилетнюю девушку принесли на руках – ее лицо было сплошным синяком с двумя вытаращенными глазами.
Потом в загородку вбежали еще два подростка. Один из них обгадился.
Им дали воды и обычные анкеты. Распорядительный комитет создавал империю.
ДЗИНЬ! “Команда гамма, перерыв. Команда гамма!”
По дороге в кантину я увидел мистера Гения Дел-Кофи в его кабинете. Он лежал в кресле, закинув ноги на стол. Болтались развязанные шнурки. Стопки книг, переносной компьютер. Девушка лет шестнадцати азиатского вида читала ему вслух из книги под названием “Психология сегодня”. Дверь была распахнута.
Он в основном витал в эмпиреях и хотел, чтобы все это видели.
Кантина была набита ребятишками, пьющими колу, но почти никто не говорил. Я поймал себя на том, что читаю расписание встреч по теннису и футболу. Между командами, участники которых сейчас мертвы либо сошли с ума.
ДЗИНЬ! “Ника Атена просят подойти к погрузочному входу”.
В сериале про госпиталь Меш веселье врачей прерывалось объявлением “Поступили раненые”. Ко мне поступили мешки с мукой.
Я появился, когда Дэйв Миддлтон организовывал ребят на складирование мешков с картошкой.
– Нет-нет, Катрина, не так. Ближе к дверям – им нужна хорошая вентиляция. Привет, Ник! Извини, что пришлось тебя вызвать, но надо быстро принять муку из грузовика. Сара, ты не могла бы записать…
Я еще не успел подойти к погрузчику, как какой-то пацан, взвизгнув тормозами горного велосипеда, влетел в дверь склада, тяжело дыша.
– Дэйв! Это мистер Креозот! Он вернулся!
Глава девятнадцатая
Это всегда должно так быть?
Имя “мистер Креозот” стерло жизнерадостную улыбку Дэйва начисто. Он хлопнул себя папкой по колену – но не выругался.
– Где?
– Возле опор моста через реку.
– Сколько?
– Девять. Они просто шатаются там вокруг. Дэйв повернулся ко мне:
– Понимаешь, одна и та же картина. Собираются в стаи, как птицы. Сначала появляется пара. Потом еще один. Еще трое. Через пару часов их там набирается сотня. И только когда набирается определенное число, вроде… вроде критической массы, они начинают двигаться.
Похоже, он повторял это сам для себя, так что я только кивнул.
– Делать то же, что в прошлый раз, Дэйв? – спросил мальчишка.
– Не будем спешить. Может, они рассеются. Мы не можем бежать всякий раз, как увидим мистера Креозота. Джон, давай обратно и присматривай за мостом. Докладывай каждые пятнадцать минут. Если начнут двигаться – доложи сразу. Ник… там есть тропинка к берегу реки. Мне надо, чтобы ты присмотрел за дальним берегом.
И Дэйв исчез подтолкнуть команду, которая тянула изгородь из колючей проволоки вокруг магазина. Мы строили крепость.
В данный момент положение не было опасным. Но мне стало не по себе. Когда мистер и миссис Креозот начинали двигаться, они двигались быстро. Я был бы спокойнее, если бы сунул Сару с сестрами в машину и был готов сорваться в любой момент.
Тем не менее я пошел по тропе к реке.
В этом месте Дон был широк и глубок. Вряд ли они его переплыли бы. Креозоты пройдут лишние полмили вниз к мосту и там перейдут.
И там они и были. На той стороне, выходя из города, двигалось сошедшее с ума население Донкастера.
Я поймал себя на том, что разглядываю каждое лицо. Я искал маму и папу.
Среди незнакомых я видел и тех, кого я знал. Мужик, который держал цветочный магазин в конце Лаун-авеню. Толстая дама, работавшая в кафе в центре города. Вышибала из “Трикси”. Я их узнавал, но жуткий обитатель их разума менял выражение лиц. Мышцы вокруг глаз натянулись, и они хмуро кривились, будто каждому из них досаждал камешек в ботинке.
Они шли мимо, не глядя в мою сторону. Прошел коп с наполовину сожженным лицом – но его это, кажется, не беспокоило. Он плыл в потоке людей, и у всех у них глаза неотрывно смотрели куда-то вперед.
Некоторые несли что-то на шестах. Я отвернулся.
По реке плыл мертвый мальчик, и ленты из его живота извивались в струях воды.
Я отвернулся от всей этой дряни и потер лицо.
Безумные люди из Донкастера теперь шли за нами. Колючая проволока Распорядительного комитета нас не спасет. Лунатики перетекут через нее, как вал наводнения.
– Мать вашу! Какого хрена вы не пойдете ко всем хренам и не оставите нас в покое!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Сара с большими от тревоги за меня глазами бросилась вокруг машины на помощь, но я махнул ей, чтобы садилась на пассажирское сиденье. Когда я тихо защелкнул заднюю дверцу, Энн ее заперла.
И я уже сидел на месте водителя, заперев дверцу, поворачивая ключ зажигания и умоляя шепотом:
– Ну, милая, давай… с первого раза, с первого раза…
И она послушалась. Мотор заурчал – сладчайший звук из всех, мною в этой жизни слышанных.
Фары я включил не сразу. Сначала подождал, пока спидометр набрал двадцать миль в час, и лишь потом щелкнул выключателем. Лучи метнулись вперед, и в этот момент машина дернулась и налетела на что-то на дороге. Девушки приглушенно вскрикнули, но задние колеса перепрыгнули через препятствие, и мы ехали дальше.
Может, мы переехали ветку. Но я знал, что это не так. Это было что-то мягкое… мясистое.
Я повел машину в ночь.
Глава семнадцатая
Хотите вы жить или хотите умереть?
По ночной дороге мы ехали в Донкастер. Сара согласилась, что в знакомом месте будет безопаснее.
На окраине города, как раз перед мостом Норз-Бридж, пересекающим реку, канал и железнодорожные пути, стоит большой центр розничной торговли с просторной автостоянкой. Там шесть или семь больших магазинов, где продается мебель, одежда, еда, ковры, электротовары.
Вики первой увидела людей и запищала, чтобы мы остановились.
Мы встали в сотне ярдов от ближайшего магазина. И увидели группу снующих внутрь и наружу людей, тащивших барахло всякого вида – стулья, коробки, постельные принадлежности – все. Сара наклонилась через меня, чтобы выглянуть в мое окно:
– Ну… и что ты об этом думаешь?
– Они все молоды, – ответил я. – Так что давай посмотрим поближе.
Сначала я подумал, что ребятки просто грабят магазины. Подъехав, я увидел, что они организованы. Они сносили товары из периферийных магазинов к центральному, где было огорожено место возле входной двери. Я поставил машину в ряд грузовиков не раньше, чем увидел идущего к нам улыбающегося высокого юношу. И тогда я вышел из машины.
– Привет, я Дэйв Миддлтон. Рад вас видеть.
Казалось, ему действительно приятно нас видеть и пожимать руки всем по очереди, спрашивая имена. Было ему под девятнадцать, хорошая речь, и даже в джинсах и в свитере он имел вполне ухоженный вид.
– Первый вопрос, который я вам должен задать, – сказал он, – таков: хотите вы жить или хотите умереть? На секунду его улыбка погасла.
– Ну а как ты думаешь? – спросила Сара.
– Извините. – Улыбка вернулась на место. – Я должен был быть грубым и спросить это прямо сейчас. Мы здесь пытаемся организовать общину. Были люди, которые оказывались, говоря откровенно, ни на что не годными. А места для пассажиров у нас нет. У тебя усталый вид, Ник. У вас тоже, девочки. Я сейчас организую кофе, и вы сможете с нами познакомиться.
Все так же улыбаясь, он ввел нас внутрь. Это был мебельный магазин, так что дефицита стульев и диванов, чтобы сидеть, там не наблюдалось. Через пять минут нам дали кофе и сандвичи.
– Через две секунды я вернусь. Мы сейчас занимаемся организацией защиты этого здания.
Я не знал Дэйва Миддлтона, но знал, кем он был в той жизни, что была до безумия. Из семьи, где денег всегда было с избытком; несомненно, молодежный лидер в местной церкви. Без всякого труда можно было составить мысленный образ Дэйва, ведущего по горам группу чистеньких ребят, распевающих гимн “Радость для мира”.
Приличного вида и чисто живущий парень, каких я никогда не видал в моем мире горячих ночных клубов. Но я видал таких в школе и терпеть их не мог. Теперь я видел, что у них есть свое место на Земле. Уравновешенный, хороший организатор, Дэйв Миддлтон выполнял роль Феникса и вытаскивал толпу детей из пепла горящей цивилизации:
– Мы с друзьями поехали на вылазку на уик-энд, когда это случилось. – Голос у него был непробиваемо жизнерадостный. – Я знаю, что прошло всего несколько дней, но события пошли очень быстро… вот здесь у нас спят девушки. Чего у нас хватает – это кроватей. Ребята спят в складе вон там. Сюда, прошу вас. Осторожно, Сара, не споткнись – Майкл небрежно обошелся с упаковками… Майкл, не забудь положить пластиковые простыни в мешки, не надо, чтобы о них люди спотыкались. На чем я остановился? А, да. За два дня мы собрали пятьдесят шесть человек, некоторых в буквальном смысле подобрали на улицах – от годовалых детей и до самой старшей, Ребекки Кин. Ей восемнадцать. Мы составили колонну машин, решили найти безопасное место и там остаться. Это оказалось самым лучшим. Здесь безопасно. Нет окон, кроме тех, спереди, где двери. И мы собираемся оградить эту зону колючей проволокой. Вы увидите, что у нас есть электричество – в магазине был аварийный генератор.
Мы поднялись за ним наверх в бывший офис менеджера. Зеркальные окна офиса выходили на все стороны магазина размером с ангар, где до дверей тянулись ряды кроватей и прочей мебели. По пролетам сновали дети и подростки, каждый явно со своей задачей – никто не болтался без дела.
– Извините, минутку. – Дэйв взял микрофон, и его голос разнесся по зданию, как голос самого Бога. – Ребекка Кин! Ребекку Кин и Мартина Дел-Кофи просят подняться в офис. Да, минуту внимания! Напоминаю, что работающие с колючей проволокой должны надеть перчатки. Спасибо за внимание. – Он снова повернул свою улыбку к нам. – Сейчас я вас представлю Распорядительному комитету.
Распорядительный комитет. Я понял так, что это и есть здешние боссы.
Сара перехватила мой взгляд и чуть приподняла брови. Если бы речь не шла о нашей жизни, ей бы это казалось забавным.
А мне? А у меня бы штаны лопнули, к чертям, от смеха.
Потом Дэйв Миддлтон перешел к деталям. Он перечислил машины, резервы воды и запасы пищи, лекарств, цели групп. Он даже показал нечто, называвшееся “формулировкой миссии”, написанное им синим и красным и пришпиленное к стене. Во время его речи вошла костлявая девушка в синей шали и с очень рассудительным лицом. Еще одна церковная крыса, подумалось мне. Это была Ребекка Кин. Потом вошел семнадцатилетний парнишка с растрепанными светлыми волосами и высоким лбом. Развязанные шнурки волочились за ним по полу. Это и был Распорядительный комитет.
– Я должен сознаться, – сказал Дэйв, – мы сами себя назначили. Когда устроимся, проведем выборы, чтобы все решили, кто будет руководить. У нас с Ребеккой есть опыт руководства группами детей по работе в церкви Сент-Тимоти. Мартин Дел-Кофи – наш местный гений. Может быть, вы видели статьи о нем в местной газете. У него самый высокий Ай-Кью на всей территории образовательного округа Донкастера.
Ну и хрен с ним. Именно это я сказал бы неделю назад. Но не теперь – с меня посбили спеси. Я вежливо кивнул.
Ребекка заговорила голосом школьной учительницы:
– Именно личности такого калибра, как Мартин, восстановят наше общество в том виде, в каком оно было.
– Только лучше. – Мартин не улыбнулся. Его сюда позвали ради мозгов, а не обаяния.
– Извините, – сказал Дэйв и заговорил по трансляции: – Команда альфа, команда альфа! Перерыв на ленч. Не забудьте освободить кантину к двенадцати. Сегодня днем еще много работы.
В магазине треть ребят оставили свои занятия и пошли к двери в задней стене магазина.
Распорядительный комитет стал задавать нам вопросы, и я понял, что нас оценивают. А если мы не наберем нужный балл, нам покажут на дверь?
В какой-то момент в дверь постучал мальчик лет одиннадцати и произнес что-то вроде доклада:
– Дэйв, мы обошли маршрут.
– Что-нибудь видели?
– Мистер Креозот в доме по Бриар-Лейн.
– Сколько?
– Только один, Дэйв. У него что-то с ногой. Плохо ходит.
– Отлично, Роберт. Идите завтракать. Потом проверьте берега реки до Карнела. Сара подняла брови:
– Мистер Креозот? Ребекка ответила:
– Это собирательное имя для пораженных болезнью взрослых. Так одна девочка назвала взрослых, которые заболели. Те, кто помоложе, это имя подхватили, и оно привилось. Теперь душевнобольные взрослые называются мистер и миссис Креозот.
– Это вроде сахара на горькой пилюле, мисс Хейес. – Мартин откинул голову назад, рассматривая собственные ногти. – Детей пугает, если сказать, что за ними гонится миллион сумасшедших. А мистер Креозот не звучит слишком жутко, не правда ли?
Неделю назад мне захотелось бы дать яйцеголовому нахалу по морде. Сейчас я только кивнул.
– Судя по тому, что мы видели, поражены только взрослые. – Сара, оживившись, снова захотела искать ответы. – Они нападают на собственных детей – а если детей у них нет, нападают на всех, кому меньше двадцати.
– Девятнадцати. – Мартина очень увлекли собственные ногти. – Мы не видели никого девятнадцати лет или старше, чтобы его это не тронуло. И не видели ни одного обезумевшего моложе этого возраста. Что бы ни поражало сознание, оно селективно.
Сара наклонилась вперед, вбив кулаки в колени:
– Но чем это вызвано?
– На этот вопрос, мисс Хейес, я и намереваюсь найти ответ.
– Мартин освобожден от обычных работ, – сказал Дэйв. – Он назначен на исследования. Его работа – найти причину.
– Из того, что мне пока удалось установить, – заявил Мартин, – состояние это подобно душевной болезни, называемой шизофрения.
– Я о ней слышала, – сказала Сара. – Она излечима.
– Да, большинство случаев поддается лекарственному воздействию. Но я сказал – подобно шизофрении. Не то же самое. Наличествуют многие из симптомов. Паранойя и дезориентация. Мистер и миссис Креозот боятся своих детей – очевидно, в нас они видят не своих сыновей и дочерей, но отвратительных и страшных монстров, которых они призваны уничтожить, пока те не уничтожили их. Кроме того, вы заметили, что их интеллект резко снижен, что превращает их в полулюдей. Они не ездят на машинах, не живут в домах, не используют инструментов. Дэйв добавил:
– В их поведении мы видели причудливую систему. А вы?
Я рассказал ему о массовой миграции на юг, которую я видел на шоссе.
– Мы видели, как они выкладывают бутылки, – сказал Дэйв, – банки, даже ювелирные украшения в виде узоров на автостоянках и в полях. Узоры довольно сложные и…
– И самые простейшие. – Впервые Мартин проявил интерес к разговору. – Напрашивается предположение, что эти узоры имеют свое назначение и очень, очень важны для мистера и миссис Креозот. – Он улыбнулся. – Отсюда следует, что мистер Креозот пытается с кем-то связаться.
– С кем?
Мартин поднял глаза:
– С кем-то там наверху.
Мы еще поговорили, потом Дэйв наклонился вперед:
– Сара, Ник, наш вопрос прост: хотите ли вы присоединиться к нашей общине?
Что мы могли сказать? И мы произнесли это одновременно:
– Да, с благодарностью.
– Тогда, пожалуйста, заполните вот это. – Ребекка подала нам лист бумаги. – Это короткая анкета. Нам важно знать о вас и о способностях, которые у вас есть, чтобы вас можно было использовать на благо общества наиболее эффективно.
Дэйв Миддлтон воссоздал тоненький кусочек цивилизации в мебельном магазине посреди безумной страны. Я знал, что мне поперек горла будет подстраиваться и выполнять приказы очаровательного церковного мальчика.
Но я на его первый вопрос ответил совершенно честно.
Я хотел жить. И путь Дэйва Миддлтона был единственным для этого способом.
Глава восемнадцатая
Организация
Приказания я получал от Ребекки. На следующий день я сидел на электрокаре и возил по складу ящики с бобами. Дети всех возрастов, выпотрошенные ужасом, работали как роботы. Я видел, как шестнадцатилетний хулиган с самодельными татуировками заплакал в голос, когда Ребекка сказала ему, что он работает недостаточно усердно. Бедняжка заработал так, что у него яйца могли бы отвалиться.
– Привет, Ник! – улыбнулась мне Сара.
– Давно не виделись. Как спалось?
– Спасибо, хорошо. Извини, не могу стоять – слишком занята. – Она показала мне папку. – Меня повысили до администратора. Пока.
Я смотрел ей вслед, и хвост ее волос заманчиво раскачивался.
ДЗИНЬ! Мисс Кин объявила по трансляции:
– Команда бета, команда бета! Перерыв. Возобновление работы в 10.30.
– Эй, друг! – окликнул я хулигана с покрасневшими глазами. – Тебя в какую команду сунули?
– Альфа.
– А меня в гамму. Это что, латинские буквы или названия атомов?
Он был слишком напуган, чтобы отвечать, и только еще усерднее заработал.
Передвигая тонны бобов, я приглядывался к входящим и выходящим. К общине примкнули еще уцелевшие. В основном их привели ребята, которые патрулировали местность на велосипедах. Одну пятнадцатилетнюю девушку принесли на руках – ее лицо было сплошным синяком с двумя вытаращенными глазами.
Потом в загородку вбежали еще два подростка. Один из них обгадился.
Им дали воды и обычные анкеты. Распорядительный комитет создавал империю.
ДЗИНЬ! “Команда гамма, перерыв. Команда гамма!”
По дороге в кантину я увидел мистера Гения Дел-Кофи в его кабинете. Он лежал в кресле, закинув ноги на стол. Болтались развязанные шнурки. Стопки книг, переносной компьютер. Девушка лет шестнадцати азиатского вида читала ему вслух из книги под названием “Психология сегодня”. Дверь была распахнута.
Он в основном витал в эмпиреях и хотел, чтобы все это видели.
Кантина была набита ребятишками, пьющими колу, но почти никто не говорил. Я поймал себя на том, что читаю расписание встреч по теннису и футболу. Между командами, участники которых сейчас мертвы либо сошли с ума.
ДЗИНЬ! “Ника Атена просят подойти к погрузочному входу”.
В сериале про госпиталь Меш веселье врачей прерывалось объявлением “Поступили раненые”. Ко мне поступили мешки с мукой.
Я появился, когда Дэйв Миддлтон организовывал ребят на складирование мешков с картошкой.
– Нет-нет, Катрина, не так. Ближе к дверям – им нужна хорошая вентиляция. Привет, Ник! Извини, что пришлось тебя вызвать, но надо быстро принять муку из грузовика. Сара, ты не могла бы записать…
Я еще не успел подойти к погрузчику, как какой-то пацан, взвизгнув тормозами горного велосипеда, влетел в дверь склада, тяжело дыша.
– Дэйв! Это мистер Креозот! Он вернулся!
Глава девятнадцатая
Это всегда должно так быть?
Имя “мистер Креозот” стерло жизнерадостную улыбку Дэйва начисто. Он хлопнул себя папкой по колену – но не выругался.
– Где?
– Возле опор моста через реку.
– Сколько?
– Девять. Они просто шатаются там вокруг. Дэйв повернулся ко мне:
– Понимаешь, одна и та же картина. Собираются в стаи, как птицы. Сначала появляется пара. Потом еще один. Еще трое. Через пару часов их там набирается сотня. И только когда набирается определенное число, вроде… вроде критической массы, они начинают двигаться.
Похоже, он повторял это сам для себя, так что я только кивнул.
– Делать то же, что в прошлый раз, Дэйв? – спросил мальчишка.
– Не будем спешить. Может, они рассеются. Мы не можем бежать всякий раз, как увидим мистера Креозота. Джон, давай обратно и присматривай за мостом. Докладывай каждые пятнадцать минут. Если начнут двигаться – доложи сразу. Ник… там есть тропинка к берегу реки. Мне надо, чтобы ты присмотрел за дальним берегом.
И Дэйв исчез подтолкнуть команду, которая тянула изгородь из колючей проволоки вокруг магазина. Мы строили крепость.
В данный момент положение не было опасным. Но мне стало не по себе. Когда мистер и миссис Креозот начинали двигаться, они двигались быстро. Я был бы спокойнее, если бы сунул Сару с сестрами в машину и был готов сорваться в любой момент.
Тем не менее я пошел по тропе к реке.
В этом месте Дон был широк и глубок. Вряд ли они его переплыли бы. Креозоты пройдут лишние полмили вниз к мосту и там перейдут.
И там они и были. На той стороне, выходя из города, двигалось сошедшее с ума население Донкастера.
Я поймал себя на том, что разглядываю каждое лицо. Я искал маму и папу.
Среди незнакомых я видел и тех, кого я знал. Мужик, который держал цветочный магазин в конце Лаун-авеню. Толстая дама, работавшая в кафе в центре города. Вышибала из “Трикси”. Я их узнавал, но жуткий обитатель их разума менял выражение лиц. Мышцы вокруг глаз натянулись, и они хмуро кривились, будто каждому из них досаждал камешек в ботинке.
Они шли мимо, не глядя в мою сторону. Прошел коп с наполовину сожженным лицом – но его это, кажется, не беспокоило. Он плыл в потоке людей, и у всех у них глаза неотрывно смотрели куда-то вперед.
Некоторые несли что-то на шестах. Я отвернулся.
По реке плыл мертвый мальчик, и ленты из его живота извивались в струях воды.
Я отвернулся от всей этой дряни и потер лицо.
Безумные люди из Донкастера теперь шли за нами. Колючая проволока Распорядительного комитета нас не спасет. Лунатики перетекут через нее, как вал наводнения.
– Мать вашу! Какого хрена вы не пойдете ко всем хренам и не оставите нас в покое!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32