Если бы он рванулся, у меня не было бы ни одного шанса.
Я резко повернулся и бросился бежать. Пассажирская дверь “сегуна” зияла, и я нырнул внутрь, воткнувшись головой в плечо Дэйва. Он вдавил педаль в пол, и мы полетели по двору, занесясь на крутом повороте.
Я захлопнул дверь, когда сумасшедший вылетел из сарая.
Я ожидал, что он погонится за нами с бешеным ревом. Вместо этого он побежал по двору, прыгнул на сгоревший трактор и встал там, одной ногой на сиденье, другой на обод сгоревшей шины. Там он стоял, глядя на нас, как шизоидный павиан, а мы, выйдя из поворота, понеслись к дороге.
И выехали, когда первые Креозота выходили из-за угла в пятидесяти ярдах от нас. В считанные секунды они остались позади.
Я растекся на пассажирском сиденье, как кусок мокрой тряпки.
– Через несколько минут догоним колонну, – сказал Дэйв, улыбаясь. – Ты отлично сработал. Ник. Это было потрясающе храбро.
Я ничего не сказал, но в этот момент и принял то самое решение. Что бы ни случилось. Ник Атен, никогда, никогда больше не строй из себя героя.
Глава двадцать шестая
Удивительно, как быстро идет разложение
– Посмотри, Ник, – сказала Сара, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть. – Мы ожидали, что здания и вообще ткань цивилизации будет разлагаться, но не знали, что она будет гнить так быстро.
Я посмотрел туда, куда она смотрела. Там было озеро на месте, где раньше никакого озера не было.
– Был сильный дождь, – сказал я, тормозя при виде вспыхнувших стоп-сигналов идущего впереди грузовика. – Я только не думал, что такой сильный.
– Донкастер находится очень низко, и потому здесь много натыкано насосных станций для откачки дренажной воды.
– Значит, электричества нет, и насосы не качают.
– Потому-то такое большое озеро. Много земель вокруг Донкастера опять превратятся в болота.
– Посмотрите на церковь! – крикнула Энн с заднего сиденья.
Вики подпрыгнула посмотреть.
– Она как лодка, вся в воде!
– Кажется, мы сейчас тоже это попробуем, – сказал я, притормаживая. – Поднимите ноги, чтобы не замочить.
Я шутил, но это было близко к правде. Впереди дорога была залита до ступиц. Мы проехали по воде больше ста ярдов, пока лужа не кончилась. И только тогда у меня в голове мелькнуло, что будет дальше. Может быть, на это уйдут годы, но листопады, наводнения, эрозия почвы и рост растений в конце концов сотрут дороги с лица Земли.
Мы выехали на дорогу Селби и направились на север. По дороге никого не видели. Девочки на заднем сиденье спали. Мы с Сарой разговаривали тихими голосами.
– Пока доберемся до Эскдейла, будет темно, – сказал я.
– Мы не будем пытаться дойти туда за один переход. Дэйв хочет встать на ночь лагерем, когда будем далеко от больших городов.
– Сара, они знают, отчего погибла Ребекка? Она пожала плечами:
– Мартин уверен, что это не заразно. Двое, которые с ней были, здоровы. Предположение такое, что это вроде заражения крови от пореза.
– Да, вот тебе и младенцы в лесу. Мы ведь ничего не знаем! Наверняка средний участковый врач поставил бы Ребекке диагноз и вылечил одним уколом. Вот и получается: не начнем ли мы мереть как мухи от гриппа и кори?
– Мы будем учиться. Ник.
– Может, при этом мы только узнаем, что в аду выжить надежды нет… Я все думаю про то, что сделали эти девочки в сарае. Может, они были правы? Уйти, пока еще здоровы. Может, через пять лет мы покроемся вшами и чирьями и будем выкапывать для еды червяков из дерьма?
– Я не знаю, Ник, – сказала она печальным голосом. – Можем только пытаться.
Когда-то поездка в Эскдейл была бы приятным путешествием по сельским дорогам. Сейчас это был опасный рейд по новому миру, который я про себя называл Землей Безумия.
Ведь мы просто дети, которые не знают ни хрена. Вокруг кишели психи, которые, представься им случай, сдерут с нас кожу живьем. Я стрелял глазами вправо и влево, высматривая монстров, которые могут выпрыгнуть на дорогу и сожрать нас целиком. Даже на привалах, закрывая глаза, я видел безумный взгляд отца Слэттера или прыгающих во тьму Певучих Сестриц с ореолом золотых волос. И тут же пронзительный треск натянувшихся веревок.
– Ник, ты не устал?
– Нет.
– Хочешь, я поведу машину?
– Все путем. А что?
– Ничего. Я только говорила тебе, что на этих полях Креозоты выложили новый узор. Вроде палочного человечка, выложенного из пластин фольги.
Я вздрогнул, покрываясь гусиной кожей.
– Не знаю, как ты, Сара, а я почти готов поверить в эту чушь насчет разговоров Креозотов с Богом.
– Мне это чувство тоже знакомо. Это потому, что мы боимся. И начинаем искать простые ответы. Мартин Дел-Кофи сказал: “Отбери у человека цивилизацию, и останется не человек без цивилизации, а какое-то совсем другое животное”.
– Чтобы вытащить нас из этого дерьма целыми, нужно больше, чем доморощенный тинэйджерский философ.
– И ты прав. Ник, нам нужно будет намного, больше. Но надо помнить, что нельзя поддаваться страху. Мартин говорил, что мы должны быть готовы к тому, что нас поразят странные ментальные изменения. Мы прошли через невыносимые испытания, мы видели ужасы – людей, буквально разорванных на куски. Мы перепуганы. Еще долго нам предстоит жить в постоянной опасности. Неизбежно, что еще кто-то среди нас погибнет. Поэтому мы становимся иррациональными; мы, вероятно, станем крайне суеверными, даже параноидальными.
– Что значит “параноидальными”?
– В сухом остатке это значит, что будем бояться собственной тени. И мы вполне можем начать без всякого смысла обвинять в наших несчастьях людей – и даже неодушевленные предметы. Как нацисты все свои проблемы валили на евреев и как…
– Ты говоришь совсем как Дел-Кофи.
– Но разве ты не видишь, что он прав? Он пытается нас заставить понять, что с нами случилось. Вроде как если ты подцепил грипп, а доктор тебе рассказывает, каких симптомов ожидать. Лихорадка, ломота, слабость. Мы сейчас проходим через самый настоящий кошмар. И он на нас психологически воздействует, а симптомы этого воздействия – суеверие, иррациональные страхи, паранойя. Но если знать симптомы, с ними можно бороться.
Я вдруг спросил ее:
– Ты в Распорядительном комитете?
– Да, там.
– Вместо Ребекки?
– Нет… просто Дэйв меня попросил.
Еще двадцать минут мы ехали молча, и вдруг без видимой причины колонна остановилась.
Через минуту вдоль колонны машин к нам подбежал Дэйв:
– Ник, у нас проблема.
Я пошел с ним вдоль машин к одному из грузовиков. Один взгляд на шипящий из-под кабины пар сказал мне, что случилось.
– Лопнул шланг радиатора, – сказал я. – Я тебе говорил, что в нем трещина.
– Что-нибудь ты можешь с ним сделать. Ник?
– Зависит от того, насколько сильно лопнул. Я же тебе говорил, запчастей у нас нет. Вот что ты можешь сделать – достань-ка мне пару яиц.
– Яиц?
– Не волнуйся, Дэйв. Не для еды. Если шланг не разорвался полностью, я вобью яйца в радиатор, и они залепят течь. Если повезет, доберемся до гостиницы.
Он пошел добывать яйца, а я откинул капот. Колонну окутал пар. Но шланг еще не был разорван необратимо. Пока мотор остывал, я взял пару ведер и пошел искать воду.
– Мы недалеко от реки Оуз, – сказал Дэйв. – Вот она, через поле. Тебе помочь?
– Нет, спасибо, справлюсь.
На самом деле я хотел побыть один. Самоубийство девочек начинало грызть душу.
Протолкнувшись сквозь дыру в изгороди, я пошел через поле к реке. Набрать ведра было делом секунд, но я прихватил несколько минут, чтобы просто посидеть на камне, глядя на текущую воду.
Река была шириной в добрых пятьдесят ярдов. Низко парящие птицы выхватывали из воздуха мошек. Время от времени с плеском прыгала рыба. Здесь был покой, и через несколько минут мир уже не казался таким страшным. Я стал думать, что будет, когда приедем в гостиницу. Может быть, мы с Сарой сможем жить в одной комнате.
Глядя на воду, я услышал свист.
Знакомый звук.
Голова моя вскинулась, глаза стали обшаривать дальний берег, пока я их не увидел. Возле самой воды на меня с того берега глядели мужчина и женщина.
– Ник, где тебя черти носят? – махнул мне рукой папа. – Мы уже много дней тебя ищем.
Даже от пули я бы так не вскинулся.
– Ник! – позвала мама. – Ты здоров?
– Да. – Мой голос звучал совсем как чужой. – Вполне. А вы как? Вы не…
– Ник, мы тебя почти не слышим. Пройди вниз до моста и на нашу сторону.
Они пошли вниз по берегу, ожидая, что я пойду за ними.
– Быстрее, Ник! – крикнула мама. – Мы ждать не можем!
– Что случилось? – спросил я. – Куда вы?
– Не можем сейчас говорить. Нам пора идти.
– Но что случилось, черт побери? Папа… папа… Они не остановились. Только мама обернулась на ходу и крикнула:
– Слыхал новости, Ник? Чудесно, правда?
– Какие новости? Мам! Папа! Вернитесь, я не знаю, куда вы идете! Вернитесь!
Я ломился за ними сквозь кусты вдоль берега и чуть не влетел в Курта.
– Ник, что случилось? Чего ты бежишь?
– Я иду за ними!
– За кем?
– Вон за теми, на той стороне.
– Зачем? Это же Креозота, они же тебя убьют.
– Ни хрена это не Креозоты, это мои родители!
Он посмотрел на меня с испугом. Вид у меня был, должно быть, дикий, и он не мог не подумать, не встал ли я на край дивного мира Креозотов.
– Дэйв… Дэйв послал меня тебя разыскать. Ник. Надо ехать. Там несколько Креозотов идут за нами по дороге. Еще десять минут, и они нас достанут.
– Отвали.
Он стоял и смотрел на меня, шлепая отвислыми губами.
– Отвали, я сказал!
Мне так хотелось влепить по этой вислогубой роже, что я зарычал и сделал к нему пару быстрых шагов.
Он завопил, будто его двинули, и побежал, спотыкаясь, через поле к колонне.
Я бежал вдоль реки, ища глазами маму и папу. Их не было. На этот раз это был не сон – они были настоящие. Лучше бы они там подпрыгивали и вопили, что хотят меня убить. Но они этого не делали. С виду это были мои нормальные, трезвые родители, которые услышали какие-то потрясающие известия. Как в тот день, когда они влетели в дом и сообщили нам, что выиграли по лотерее телевизор.
Сумасшедшие они? Здоровые? Я не знал.
Когда Дэйв меня нашел, я сидел на берегу, кидая камешки в воду.
– Как ты. Ник?
– Так на так.
– Я слышал, что ты видел своих родителей… Ты уверен, что это были они?
– Определенно.
– Ты хорошо напугал Курта, знаешь? Он все еще глазами хлопает.
Доброжелательно улыбаясь, он присел рядом со мной и тоже начал кидать камешки. И говорил спокойным голосом, излагая факты. Он рассказал мне, как вернулся домой с вылазки после выходных и увидел в постелях своих двух братьев – мертвыми. В его рассказе не было жалости к себе.
Я испытывал к нему неприязнь и ненавидел себя за это.
– Курт сказал, что там на дороге еще Креозоты.
– Курт? – улыбнулся Дэйв. – У страха глаза велики. Их там десять в добрых двух милях позади. Времени у нас много. А здесь хорошо. Отдыхаешь, когда сидишь возле воды. Я тебе не говорил, что я однажды здесь подцепил щуку? Размером с кита. Она меня сдернула в реку головой вниз. Так я ее и не вытащил. Она крючок разогнула и смылась.
Мы посмеялись и еще поговорили, потом взяли ведра и вернулись к колонне.
Через десять минут мы снова были в пути.
Мы ехали по шоссе, и я знал, что пройдет немного времени, и я снова встречу своих родителей. Вопрос, сумасшедшие они или нет, решится тогда… когда будет ясно, попытаются ли они убить меня.
Глава двадцать седьмая
Китайская ничья
В тот день с полудня зарядил сильный дождь. Колонна ковыляла на север по извилистым сельским дорогам. В три мы съехали на придорожную поляну для пикников и сделали привал. Под сомнительным прикрытием деревьев разложили каменные очаги.
Я пошел проверить грузовик – шланг, заваренный крутым яйцом, пока что держал, – потом пошел смотреть микроавтобус. Свеча снова забарахлила. Я ее прочистил, как мог.
Пока я работал, все думал о родителях. Что-то с ними случилось. Что – я не знал, но они думали, что это замечательно. И еще я вспоминал сумасшедшего отца Слэттера, одержимого охотой за собственным сыном.
Мимо меня деловым шагом быстро прошел Дэйв.
– Ник, когда закончишь, быстренько возьми себе кофе и чего-нибудь поесть. Через пять минут выступаем.
– Дэйв, этот микроавтобус долго не продержится. Свеча отказывает каждые… Дэйв! Дэйв!
Он уже исчез. У него в голове был список задач, и этот микроавтобус был где-то в конце.
Когда я шел сквозь дождь взять себе кофе, я увидел Сару лицом к лицу со Слэттером. Сердце у меня подпрыгнуло: опять заваривалось какое-то дерьмо.
– В чем дело, Слэттер? – спокойно спросил я.
– Я вот подумал, что они мне нужны, чтобы лучше тебя рассмотреть.
– Слэттер, отдай Вики очки.
– Я всегда думал, что ты выглядишь как полное говно, Атен. И хотел просто посмотреть через них, чтобы убедиться… Ага, так. Ты точно полное говно, Атен.
– Прошу тебя, Таг, – мягко сказала Сара. – Отдай Вики очки. Она без них не видит.
Большая ошибка. Никогда не пытайся воззвать к добрым чувствам Слэттера – у него таковых не имеется. А если ты покажешь, что его действия для тебя хуже, чем он думал, – для этого гада это будут именины сердца.
– Отвали, белобрысая. Они мне нужны. – Он прищурил свои татуировки. – А то, может, попросишь своего хахаля у меня их забрать?
– Брось, Слэттер. Колонна выезжает.
Как только остальные увидели, что происходит, они запаковались ультрабыстро и позапирались в машинах.
А мы так и стояли под дождем. Ожидая, что кто-то что-то сделает. Я ждал, что Слэттеру станет мокро и холодно настолько, что он плюнет и полезет в свой грузовик. Он тоже ждал, глядя на меня сквозь свои татуировки.
Автобус Дэйва погудел сигналом и поехал, остальные выстроились за ним. Остались только мы со своим “сегуном”.
– Иди, – сказала Сара Вики. – Садись в машину. Энн уже сидела на заднем сиденье. Когда Сара села впереди на пассажирское место, я шепнул:
– Когда увидишь, что я побежал, садись за руль и езжай как можно быстрее.
– Нет, Ник. Что бы ты ни задумал, я этого не сделаю.
– Слушай, Слэттеру просто нужен повод для драки. Он не отстанет, пока мне морду не набьет. Мы сделаем вот как. Я схвачу очки и побегу вон туда, в поле. – Я глянул на вспаханное поле, лежащее как семь акров мокрого шоколада. – Слэттер за мной погонится. Ты видишь, где дорога сворачивает направо у края поля? Жди меня там. Я думаю, что бегаю быстрее Слэттера. Как только я сяду, нагоняем колонну.
– Нельзя же оставить Слэттера здесь! Он погибнет.
– Черта с два. Он выживет. Только перестанет нас доставать – а только это и важно.
– Ник…
– Все, до свидания.
Я отошел обратно на пятнадцать шагов к Слэттеру.
– Последний раз, Слэттер. Отдай очки.
– Знаешь, они мне уже надоели. Я их раздавлю на фиг, если ты их не заберешь. Вот они.
И он выставил их в своей здоровенной татуированной лапище. При этом он встал так, чтобы быть между мной и машиной. Он думал, что я хочу их выхватить и бежать к машине. При этом он встал как раз так, как мне хотелось. Я теперь был ближе к полю, через которое собирался бежать.
– А ты и в самом деле поджег бы своего отца, Слэттер?
– Ага.
– Почему?
– А почему бы и нет?
– А ты не думаешь, что он продолжает тебя преследовать?
Он хрюкнул, что, очевидно, означало “да”. – Я видел своих родителей. Они тоже меня преследуют.
– Значит, они тоже свихнулись, к херам. Я тебе раз в жизни сделаю одолжение, Атен. Дам совет: убей их при первой возможности. А то они тебя убьют.
– А чего мне этого ждать? Это же ты хочешь меня убить, разве не так?
– Не… Я только хочу сделать тебе харю покрасивее.
– Зачем? Зачем ты тратишь свою жизнь, чтобы меня ненавидеть?
– Потому что…
ОПА!
Я выхватил очки и побежал. Он был готов к моему броску в сторону машины. Идиот так и не понял, что случилось, когда я побежал в другую сторону, перебросился через изгородь и побежал по вспаханному полю, держа очки в руке.
– Ты покойник, Атен!
И он бросился за мной.
Тяжелая была работа. Мокрая земля налипала на подошвы, и пришлось бежать с тяжелым грузом на ногах.
Уже на половине пути я пыхтел, мышцы на ногах болели, потоки дождя и пот слепили глаза. Я слышал тяжелый топот сапог Слэттера у себя за спиной. Глянув влево, я увидел несущийся к краю поля “сегун”.
Еще шестьдесят секунд – и Слэттер останется один. В ожидании визита папочки… Ха-ха! Я ощутил горячечный прилив энергии. Слэттер уходит в историю!
Я лез вверх по склону, грязь чавкала вокруг ног, я промок до нитки – черт знает как было трудно, но дело того стоило.
И все полетело к чертям, когда что-то стукнуло меня по затылку, и я полетел лицом в грязь.
Слэттер нагнулся и вытащил у меня очки из рук.
– Так ты говорил, Атен, что это отродье со свиными хвостами без них не видит?
– Они ей нужны. Слушай, отдай ты их, и мы… Он наклонился так, чтобы мне было видно, и оторвал у очков дужки.
– Блядские стекла!
И перебросил их через плечо.
– Гад ты, Слэттер. Зачем это надо было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я резко повернулся и бросился бежать. Пассажирская дверь “сегуна” зияла, и я нырнул внутрь, воткнувшись головой в плечо Дэйва. Он вдавил педаль в пол, и мы полетели по двору, занесясь на крутом повороте.
Я захлопнул дверь, когда сумасшедший вылетел из сарая.
Я ожидал, что он погонится за нами с бешеным ревом. Вместо этого он побежал по двору, прыгнул на сгоревший трактор и встал там, одной ногой на сиденье, другой на обод сгоревшей шины. Там он стоял, глядя на нас, как шизоидный павиан, а мы, выйдя из поворота, понеслись к дороге.
И выехали, когда первые Креозота выходили из-за угла в пятидесяти ярдах от нас. В считанные секунды они остались позади.
Я растекся на пассажирском сиденье, как кусок мокрой тряпки.
– Через несколько минут догоним колонну, – сказал Дэйв, улыбаясь. – Ты отлично сработал. Ник. Это было потрясающе храбро.
Я ничего не сказал, но в этот момент и принял то самое решение. Что бы ни случилось. Ник Атен, никогда, никогда больше не строй из себя героя.
Глава двадцать шестая
Удивительно, как быстро идет разложение
– Посмотри, Ник, – сказала Сара, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть. – Мы ожидали, что здания и вообще ткань цивилизации будет разлагаться, но не знали, что она будет гнить так быстро.
Я посмотрел туда, куда она смотрела. Там было озеро на месте, где раньше никакого озера не было.
– Был сильный дождь, – сказал я, тормозя при виде вспыхнувших стоп-сигналов идущего впереди грузовика. – Я только не думал, что такой сильный.
– Донкастер находится очень низко, и потому здесь много натыкано насосных станций для откачки дренажной воды.
– Значит, электричества нет, и насосы не качают.
– Потому-то такое большое озеро. Много земель вокруг Донкастера опять превратятся в болота.
– Посмотрите на церковь! – крикнула Энн с заднего сиденья.
Вики подпрыгнула посмотреть.
– Она как лодка, вся в воде!
– Кажется, мы сейчас тоже это попробуем, – сказал я, притормаживая. – Поднимите ноги, чтобы не замочить.
Я шутил, но это было близко к правде. Впереди дорога была залита до ступиц. Мы проехали по воде больше ста ярдов, пока лужа не кончилась. И только тогда у меня в голове мелькнуло, что будет дальше. Может быть, на это уйдут годы, но листопады, наводнения, эрозия почвы и рост растений в конце концов сотрут дороги с лица Земли.
Мы выехали на дорогу Селби и направились на север. По дороге никого не видели. Девочки на заднем сиденье спали. Мы с Сарой разговаривали тихими голосами.
– Пока доберемся до Эскдейла, будет темно, – сказал я.
– Мы не будем пытаться дойти туда за один переход. Дэйв хочет встать на ночь лагерем, когда будем далеко от больших городов.
– Сара, они знают, отчего погибла Ребекка? Она пожала плечами:
– Мартин уверен, что это не заразно. Двое, которые с ней были, здоровы. Предположение такое, что это вроде заражения крови от пореза.
– Да, вот тебе и младенцы в лесу. Мы ведь ничего не знаем! Наверняка средний участковый врач поставил бы Ребекке диагноз и вылечил одним уколом. Вот и получается: не начнем ли мы мереть как мухи от гриппа и кори?
– Мы будем учиться. Ник.
– Может, при этом мы только узнаем, что в аду выжить надежды нет… Я все думаю про то, что сделали эти девочки в сарае. Может, они были правы? Уйти, пока еще здоровы. Может, через пять лет мы покроемся вшами и чирьями и будем выкапывать для еды червяков из дерьма?
– Я не знаю, Ник, – сказала она печальным голосом. – Можем только пытаться.
Когда-то поездка в Эскдейл была бы приятным путешествием по сельским дорогам. Сейчас это был опасный рейд по новому миру, который я про себя называл Землей Безумия.
Ведь мы просто дети, которые не знают ни хрена. Вокруг кишели психи, которые, представься им случай, сдерут с нас кожу живьем. Я стрелял глазами вправо и влево, высматривая монстров, которые могут выпрыгнуть на дорогу и сожрать нас целиком. Даже на привалах, закрывая глаза, я видел безумный взгляд отца Слэттера или прыгающих во тьму Певучих Сестриц с ореолом золотых волос. И тут же пронзительный треск натянувшихся веревок.
– Ник, ты не устал?
– Нет.
– Хочешь, я поведу машину?
– Все путем. А что?
– Ничего. Я только говорила тебе, что на этих полях Креозоты выложили новый узор. Вроде палочного человечка, выложенного из пластин фольги.
Я вздрогнул, покрываясь гусиной кожей.
– Не знаю, как ты, Сара, а я почти готов поверить в эту чушь насчет разговоров Креозотов с Богом.
– Мне это чувство тоже знакомо. Это потому, что мы боимся. И начинаем искать простые ответы. Мартин Дел-Кофи сказал: “Отбери у человека цивилизацию, и останется не человек без цивилизации, а какое-то совсем другое животное”.
– Чтобы вытащить нас из этого дерьма целыми, нужно больше, чем доморощенный тинэйджерский философ.
– И ты прав. Ник, нам нужно будет намного, больше. Но надо помнить, что нельзя поддаваться страху. Мартин говорил, что мы должны быть готовы к тому, что нас поразят странные ментальные изменения. Мы прошли через невыносимые испытания, мы видели ужасы – людей, буквально разорванных на куски. Мы перепуганы. Еще долго нам предстоит жить в постоянной опасности. Неизбежно, что еще кто-то среди нас погибнет. Поэтому мы становимся иррациональными; мы, вероятно, станем крайне суеверными, даже параноидальными.
– Что значит “параноидальными”?
– В сухом остатке это значит, что будем бояться собственной тени. И мы вполне можем начать без всякого смысла обвинять в наших несчастьях людей – и даже неодушевленные предметы. Как нацисты все свои проблемы валили на евреев и как…
– Ты говоришь совсем как Дел-Кофи.
– Но разве ты не видишь, что он прав? Он пытается нас заставить понять, что с нами случилось. Вроде как если ты подцепил грипп, а доктор тебе рассказывает, каких симптомов ожидать. Лихорадка, ломота, слабость. Мы сейчас проходим через самый настоящий кошмар. И он на нас психологически воздействует, а симптомы этого воздействия – суеверие, иррациональные страхи, паранойя. Но если знать симптомы, с ними можно бороться.
Я вдруг спросил ее:
– Ты в Распорядительном комитете?
– Да, там.
– Вместо Ребекки?
– Нет… просто Дэйв меня попросил.
Еще двадцать минут мы ехали молча, и вдруг без видимой причины колонна остановилась.
Через минуту вдоль колонны машин к нам подбежал Дэйв:
– Ник, у нас проблема.
Я пошел с ним вдоль машин к одному из грузовиков. Один взгляд на шипящий из-под кабины пар сказал мне, что случилось.
– Лопнул шланг радиатора, – сказал я. – Я тебе говорил, что в нем трещина.
– Что-нибудь ты можешь с ним сделать. Ник?
– Зависит от того, насколько сильно лопнул. Я же тебе говорил, запчастей у нас нет. Вот что ты можешь сделать – достань-ка мне пару яиц.
– Яиц?
– Не волнуйся, Дэйв. Не для еды. Если шланг не разорвался полностью, я вобью яйца в радиатор, и они залепят течь. Если повезет, доберемся до гостиницы.
Он пошел добывать яйца, а я откинул капот. Колонну окутал пар. Но шланг еще не был разорван необратимо. Пока мотор остывал, я взял пару ведер и пошел искать воду.
– Мы недалеко от реки Оуз, – сказал Дэйв. – Вот она, через поле. Тебе помочь?
– Нет, спасибо, справлюсь.
На самом деле я хотел побыть один. Самоубийство девочек начинало грызть душу.
Протолкнувшись сквозь дыру в изгороди, я пошел через поле к реке. Набрать ведра было делом секунд, но я прихватил несколько минут, чтобы просто посидеть на камне, глядя на текущую воду.
Река была шириной в добрых пятьдесят ярдов. Низко парящие птицы выхватывали из воздуха мошек. Время от времени с плеском прыгала рыба. Здесь был покой, и через несколько минут мир уже не казался таким страшным. Я стал думать, что будет, когда приедем в гостиницу. Может быть, мы с Сарой сможем жить в одной комнате.
Глядя на воду, я услышал свист.
Знакомый звук.
Голова моя вскинулась, глаза стали обшаривать дальний берег, пока я их не увидел. Возле самой воды на меня с того берега глядели мужчина и женщина.
– Ник, где тебя черти носят? – махнул мне рукой папа. – Мы уже много дней тебя ищем.
Даже от пули я бы так не вскинулся.
– Ник! – позвала мама. – Ты здоров?
– Да. – Мой голос звучал совсем как чужой. – Вполне. А вы как? Вы не…
– Ник, мы тебя почти не слышим. Пройди вниз до моста и на нашу сторону.
Они пошли вниз по берегу, ожидая, что я пойду за ними.
– Быстрее, Ник! – крикнула мама. – Мы ждать не можем!
– Что случилось? – спросил я. – Куда вы?
– Не можем сейчас говорить. Нам пора идти.
– Но что случилось, черт побери? Папа… папа… Они не остановились. Только мама обернулась на ходу и крикнула:
– Слыхал новости, Ник? Чудесно, правда?
– Какие новости? Мам! Папа! Вернитесь, я не знаю, куда вы идете! Вернитесь!
Я ломился за ними сквозь кусты вдоль берега и чуть не влетел в Курта.
– Ник, что случилось? Чего ты бежишь?
– Я иду за ними!
– За кем?
– Вон за теми, на той стороне.
– Зачем? Это же Креозота, они же тебя убьют.
– Ни хрена это не Креозоты, это мои родители!
Он посмотрел на меня с испугом. Вид у меня был, должно быть, дикий, и он не мог не подумать, не встал ли я на край дивного мира Креозотов.
– Дэйв… Дэйв послал меня тебя разыскать. Ник. Надо ехать. Там несколько Креозотов идут за нами по дороге. Еще десять минут, и они нас достанут.
– Отвали.
Он стоял и смотрел на меня, шлепая отвислыми губами.
– Отвали, я сказал!
Мне так хотелось влепить по этой вислогубой роже, что я зарычал и сделал к нему пару быстрых шагов.
Он завопил, будто его двинули, и побежал, спотыкаясь, через поле к колонне.
Я бежал вдоль реки, ища глазами маму и папу. Их не было. На этот раз это был не сон – они были настоящие. Лучше бы они там подпрыгивали и вопили, что хотят меня убить. Но они этого не делали. С виду это были мои нормальные, трезвые родители, которые услышали какие-то потрясающие известия. Как в тот день, когда они влетели в дом и сообщили нам, что выиграли по лотерее телевизор.
Сумасшедшие они? Здоровые? Я не знал.
Когда Дэйв меня нашел, я сидел на берегу, кидая камешки в воду.
– Как ты. Ник?
– Так на так.
– Я слышал, что ты видел своих родителей… Ты уверен, что это были они?
– Определенно.
– Ты хорошо напугал Курта, знаешь? Он все еще глазами хлопает.
Доброжелательно улыбаясь, он присел рядом со мной и тоже начал кидать камешки. И говорил спокойным голосом, излагая факты. Он рассказал мне, как вернулся домой с вылазки после выходных и увидел в постелях своих двух братьев – мертвыми. В его рассказе не было жалости к себе.
Я испытывал к нему неприязнь и ненавидел себя за это.
– Курт сказал, что там на дороге еще Креозоты.
– Курт? – улыбнулся Дэйв. – У страха глаза велики. Их там десять в добрых двух милях позади. Времени у нас много. А здесь хорошо. Отдыхаешь, когда сидишь возле воды. Я тебе не говорил, что я однажды здесь подцепил щуку? Размером с кита. Она меня сдернула в реку головой вниз. Так я ее и не вытащил. Она крючок разогнула и смылась.
Мы посмеялись и еще поговорили, потом взяли ведра и вернулись к колонне.
Через десять минут мы снова были в пути.
Мы ехали по шоссе, и я знал, что пройдет немного времени, и я снова встречу своих родителей. Вопрос, сумасшедшие они или нет, решится тогда… когда будет ясно, попытаются ли они убить меня.
Глава двадцать седьмая
Китайская ничья
В тот день с полудня зарядил сильный дождь. Колонна ковыляла на север по извилистым сельским дорогам. В три мы съехали на придорожную поляну для пикников и сделали привал. Под сомнительным прикрытием деревьев разложили каменные очаги.
Я пошел проверить грузовик – шланг, заваренный крутым яйцом, пока что держал, – потом пошел смотреть микроавтобус. Свеча снова забарахлила. Я ее прочистил, как мог.
Пока я работал, все думал о родителях. Что-то с ними случилось. Что – я не знал, но они думали, что это замечательно. И еще я вспоминал сумасшедшего отца Слэттера, одержимого охотой за собственным сыном.
Мимо меня деловым шагом быстро прошел Дэйв.
– Ник, когда закончишь, быстренько возьми себе кофе и чего-нибудь поесть. Через пять минут выступаем.
– Дэйв, этот микроавтобус долго не продержится. Свеча отказывает каждые… Дэйв! Дэйв!
Он уже исчез. У него в голове был список задач, и этот микроавтобус был где-то в конце.
Когда я шел сквозь дождь взять себе кофе, я увидел Сару лицом к лицу со Слэттером. Сердце у меня подпрыгнуло: опять заваривалось какое-то дерьмо.
– В чем дело, Слэттер? – спокойно спросил я.
– Я вот подумал, что они мне нужны, чтобы лучше тебя рассмотреть.
– Слэттер, отдай Вики очки.
– Я всегда думал, что ты выглядишь как полное говно, Атен. И хотел просто посмотреть через них, чтобы убедиться… Ага, так. Ты точно полное говно, Атен.
– Прошу тебя, Таг, – мягко сказала Сара. – Отдай Вики очки. Она без них не видит.
Большая ошибка. Никогда не пытайся воззвать к добрым чувствам Слэттера – у него таковых не имеется. А если ты покажешь, что его действия для тебя хуже, чем он думал, – для этого гада это будут именины сердца.
– Отвали, белобрысая. Они мне нужны. – Он прищурил свои татуировки. – А то, может, попросишь своего хахаля у меня их забрать?
– Брось, Слэттер. Колонна выезжает.
Как только остальные увидели, что происходит, они запаковались ультрабыстро и позапирались в машинах.
А мы так и стояли под дождем. Ожидая, что кто-то что-то сделает. Я ждал, что Слэттеру станет мокро и холодно настолько, что он плюнет и полезет в свой грузовик. Он тоже ждал, глядя на меня сквозь свои татуировки.
Автобус Дэйва погудел сигналом и поехал, остальные выстроились за ним. Остались только мы со своим “сегуном”.
– Иди, – сказала Сара Вики. – Садись в машину. Энн уже сидела на заднем сиденье. Когда Сара села впереди на пассажирское место, я шепнул:
– Когда увидишь, что я побежал, садись за руль и езжай как можно быстрее.
– Нет, Ник. Что бы ты ни задумал, я этого не сделаю.
– Слушай, Слэттеру просто нужен повод для драки. Он не отстанет, пока мне морду не набьет. Мы сделаем вот как. Я схвачу очки и побегу вон туда, в поле. – Я глянул на вспаханное поле, лежащее как семь акров мокрого шоколада. – Слэттер за мной погонится. Ты видишь, где дорога сворачивает направо у края поля? Жди меня там. Я думаю, что бегаю быстрее Слэттера. Как только я сяду, нагоняем колонну.
– Нельзя же оставить Слэттера здесь! Он погибнет.
– Черта с два. Он выживет. Только перестанет нас доставать – а только это и важно.
– Ник…
– Все, до свидания.
Я отошел обратно на пятнадцать шагов к Слэттеру.
– Последний раз, Слэттер. Отдай очки.
– Знаешь, они мне уже надоели. Я их раздавлю на фиг, если ты их не заберешь. Вот они.
И он выставил их в своей здоровенной татуированной лапище. При этом он встал так, чтобы быть между мной и машиной. Он думал, что я хочу их выхватить и бежать к машине. При этом он встал как раз так, как мне хотелось. Я теперь был ближе к полю, через которое собирался бежать.
– А ты и в самом деле поджег бы своего отца, Слэттер?
– Ага.
– Почему?
– А почему бы и нет?
– А ты не думаешь, что он продолжает тебя преследовать?
Он хрюкнул, что, очевидно, означало “да”. – Я видел своих родителей. Они тоже меня преследуют.
– Значит, они тоже свихнулись, к херам. Я тебе раз в жизни сделаю одолжение, Атен. Дам совет: убей их при первой возможности. А то они тебя убьют.
– А чего мне этого ждать? Это же ты хочешь меня убить, разве не так?
– Не… Я только хочу сделать тебе харю покрасивее.
– Зачем? Зачем ты тратишь свою жизнь, чтобы меня ненавидеть?
– Потому что…
ОПА!
Я выхватил очки и побежал. Он был готов к моему броску в сторону машины. Идиот так и не понял, что случилось, когда я побежал в другую сторону, перебросился через изгородь и побежал по вспаханному полю, держа очки в руке.
– Ты покойник, Атен!
И он бросился за мной.
Тяжелая была работа. Мокрая земля налипала на подошвы, и пришлось бежать с тяжелым грузом на ногах.
Уже на половине пути я пыхтел, мышцы на ногах болели, потоки дождя и пот слепили глаза. Я слышал тяжелый топот сапог Слэттера у себя за спиной. Глянув влево, я увидел несущийся к краю поля “сегун”.
Еще шестьдесят секунд – и Слэттер останется один. В ожидании визита папочки… Ха-ха! Я ощутил горячечный прилив энергии. Слэттер уходит в историю!
Я лез вверх по склону, грязь чавкала вокруг ног, я промок до нитки – черт знает как было трудно, но дело того стоило.
И все полетело к чертям, когда что-то стукнуло меня по затылку, и я полетел лицом в грязь.
Слэттер нагнулся и вытащил у меня очки из рук.
– Так ты говорил, Атен, что это отродье со свиными хвостами без них не видит?
– Они ей нужны. Слушай, отдай ты их, и мы… Он наклонился так, чтобы мне было видно, и оторвал у очков дужки.
– Блядские стекла!
И перебросил их через плечо.
– Гад ты, Слэттер. Зачем это надо было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32