Скажите лишь, что удалось сделать вам?— Пока ничего, — вздохнул старейший. — Чтобы познать истину, нужна долгая жизнь, такая, чтобы все небо покрылось звездами густо-густо. Говорят, что полностью истина откроется людям, когда звезды займут все небо и на Гаяне исчезнет ночь…— Хорошо, — сказал Амир, — помогу вам сколько сумею.Так начались странствия Амира. Одна за другой зажигались звезды над ним, все ярче освещая путь по ночам, а юноша бродил от очага к очагу, от шалаша к шалашу, деля со всеми пищу и кров, беседуя с молодыми и старыми.И никто не знал, в чем истина, смысл явлений, надежда грядущего.Как-то он случайно забрел в поселение, где был, как ему казалось, не очень давно. Огляделся-на месте покосившихся хижин крепкие дома из камня. Люди стали лучше одеваться и есть,Расспросил Амир про знакомых и услышал, что они все состарились и умерли. Задумался Амир, подошел к пруду, посмотрел на себя и увидел, что сам он почему-то нисколько не стареет, только набирается сил и житейского опыта.«Если мне так повезло, видно, мне и суждено найти истину», -решил Амир и разыскал жилище старейшего.— Что такое истина? — задумался мудрец. — Некоторые утверждают: любовь…Поднял Амир левую руку с открытой, как душа, ладонью и снова двинулся в путь. До сих пор он почти не замечал девушек. Зато теперь точно решил наверстать упущенное — сегодня с одной, завтра с другой, послезавтра с третьей. Нельзя лениться, вкушая плоды познания!А звезд все прибавлялось в гаянском небе…— Странное дело, — сказал он себе на одиноком привале в горах. — Уже сколько девушек побывало в моих объятиях, а истину я так и не познал! Да и средство это, указанное мудрецом, больно скучное. Почему-то в каждой новой для меня девушке я нахожу не то, что отличает ее от других, а нечто такое, что роднит их всех. Разве это и есть истина?Отдохнул и опять пошел Амир по планете-звезда за звездой. Пока в поле не встретил девушку — золотоглазую, стройную, ловкую: один ее вид остановил юношу.Долго смотрел Амир на нее и подумал: именно в ней соединились все достоинства, что изредка находил он у других по частицам. И девушка показалась ему необыкновенной.Глянула она на веселого путника и сперва подивилась, в другой раз глянула-не отвернуть головы, в третий раз-навсегда.… Много звезд зажгли они в небе вдвоем! Только в подруге своей и находил Амир счастье, в ней видел истину. И всегда сегодня она была для него лучшей, чем вчера.— Истина-это любовь! -стал убеждать он сопланетников. — Правду мне сказал мудрец, и не ищите иного…Состарилась жена Амира и угасла на его сильных коленях. Чуть с ума не сошел Вечный Юноша. Нечем измерить его горе. И сомнение закралось в его сердце: разве истина умирает?Узнали люди про беду Амира и пришли к нему. Не покидали его и когда тусклая пленка времени слегка прикрыла его рану, точно первый ледок на тихом пруду. Кто-нибудь да всегда находился рядом.— Истина еще и в дружбе! — сказал Амир.Густели звездные рои, умерли и друзья. На их смену выросли и пришли к Амиру новые. Самые ослепительные красавицы сидели у его ног в надежде заслужить его благосклонность, но юноша не замечал их— он был однолюбом, и собственное бессмертие так и не давало ему полного счастья…Много людей стало на планете, больше появилось неутоленных желаний, труднее стало жить. Видит Амир, что природа сама не даст больше того, что давала до сих пор, — необходимо проникнуть в ее тайны и отвоевывать у нее каждый сытый желудок, каждый сильный мускул, каждую улыбку.Созвал он мудрецов, и сообща задумались они: как устроен мир? Для чего он создан? Тысячи вопросов вставали перед ними. Так родилась наука, появилась техника. Проложили шоссейные дороги, построили заводы и машины, заменяя их силой руки людей. Стало жить легче и приятнее.— Истина еще в знаниях и в труде! -убедился Амир.Густой полосой протянулись звезды на гаянском небе, а Амир все бродил по планете, ища доказательства, что истина исчерпана.Где голодал, едва передвигаясь от истощения, где заболевал от излишества на пирах; то занимался одними науками, то бездельничал, и необъяснимое безразличие принялось опустошать его душу, тоска угнетала его, вечно цветущего и юного.— Нет, так нельзя, — сказал он себе и людям. — Истину не познать без Чувства Меры!И тут открылась ему подлинная красота в природе и в человеке, в одежде и в жилищах, в очертаниях и цветах Так Амир стал художником множество статуй вылепил он, нарисовал картин, познал наслаждение музыкой. Уже к самому горизонту скатывались золотистые зерна звезд, а Вечный Юноша предавался искусству и через своих учеников дарил его людямГорода росли вширь и в высоту. Люди научились плавать по морям и летать; научились они и… обманывать друг друга. Когда же шум кровопролитных ссор дошел до Амира, он принял участие и в них: чтобы узнать, что оно такое, надо испытать самому-иначе гнилой плод издали примешь за свежий и вкусный…— Нам нужна правда, сопланетники, — говорил он, познав унижение ссор. — Ложь — наш враг. Все, что хорошо одному и плохо остальным, ложно; что благо для всех — придется по душе каждому И любовь, и дружба, и знание, и искусство-только дети жизни. Нельзя удовлетвориться чем-то одним, хоть отдельному человеку, хоть всему народу: настоящее счастье и есть многообразие, когда все блага стоят так тесно, что невзгодам не пролезть между ними… Сама же Истина-это Жизнь!Покончили гаянцы с невзгодами, сделали всех равными, научились летать в космос-ничто больше не мешает их счастью. Можно бы и отдохнуть Амиру. Нет, ему не до этого. «А что должно быть завтра? — спрашивает он и говорит: — Я пойду вперед, сопланетники, а вы следуйте за мной».Попрощался Амир, запел веселую песню о жгучих глазах, прочитавших книгу знаний, вдохновивших художников, испытывающих друзей и зовущих к жизни, -и зашагал в Будущее.На горизонте всходит Фело, в его лучах отчетливо виден удаляющийся силуэт Вечного Юноши — Амира. Вот он обернулся на ходу, помахал рукой, и до нас донесся его звонкий голос:— Догоняйте меня, сопланетники! Глава девятаяЛО 1 Его жизнь была бы ровная, как ось иксов в прямоугольной системе координат, если бы где-то ее не пересекла ось игреков, то есть своенравная Юль… И все пошло по кривой, как говорят на Земле. Со стороны, быть может, кому и забавно наблюдать развитие этой кривой, самой постоянной особенностью которой было… ее непостоянство!Врожденная склонность к глубоким анализам если не скрашивала горькие минуты, то помогала ему не срываться в пропасть, а переходить через нее по узкому мосту разумности и надежд.И если бы я не боялся завести вас в пожелтевшие заросли рассуждений о «ньютоновом яблоке», выбившем из головы великого англичанина закон всемирного тяготения, я бы мог утверждать, что именно «жестокость» Юль стала первопричиной будущих открытий Ло в науке о мышлении человека, психологии.Он нередко задумывался над сущностью женщины, имея в виду Юль, хотя она еще была только зерном и будущие всходы могли резко отличиться от предполагаемых.Из мальчиков он выбрал себе в друзья простоватого Ило. В учении тот всегда был замыкающим вереницу своих сверстников, как последний вагон в железнодорожном составе.Ило нельзя было назвать глупым. Может быть, он и не был способен на крупные открытия, но в конце концов умел разобраться в сложных вещах.Мысли Ило напоминали набор старинных инструментов: они как бы сверлили, буравили, развинчивали и свинчивали изучаемый объект, били по нему, словно молоток, царапали, грубо ощупывали и еле-еле добирались до сердцевины.Торжество победы, правда, оказывалось недолговечным: у Ило была стыдливая, по словам Ло, память. Он недолго хранил новую истину, таявшую в его голове, точно снежинка на горячей ладони.Но в мальчишеских спорах он становился уверенным и сообразительным, с точностью запятой отделял зло от добра, и его мнение безоговорочно принималось в расчет.У них было мало общего, и все же они дружили. Подшучивая над рассеянностью товарища, Ло часто задавал себе вопросы: а что такое вообще память? Почему она «умна»: хранит необходимое (у большинства людей) и выбрасывает ненужное? И почему она порой уклоняется от своих обязанностей?Как-то учитель удачно сказал: «По тому, что ты помнишь, я могу составить мнение о твоем характере; если я узнаю, как ты помнишь, я угадаю, кем ты можешь стать…» Ло запомнил слова учителя.Имея перед собой две «загадки» — Юль и Ило, — юноша присматривался к остальным и убедился, что, несмотря на очевидную общность, в каждом человеке много собственного, индивидуального, как в тех книгах, что он брал в библиотеке, хотя все они — книги.Постепенно формировались и научные интересы Ло: интеллект человека. Он часами размышлял и анализировал ход своих мыслей, пока… пока извилистые тропки его раздумий не выводили на основную магистраль — Юль. 2 Став ученым, Ло скоро добился успехов. Он не зря отличался «высокой производительностью мышления», то есть выдающейся работоспособностью и целеустремленностью.Его верным помощником был Ило. Он действительно так и не нашел в себе способности совершать открытия, но зато стал незаменимым собирателем фактов, придирчивым программистом для счетных машин, хранителем статистических данных, без которых живое дерево науки превратилось бы в телеграфный столб.Углубляясь в область подсознательного и анализируя с помощью кибернетических машин факты, собранные Ило, Ло пытался разгадать тайну памяти у человека и животных.На первый взгляд казалось, что тут все известно гаянской науке. Даже Ило не переставал сомневаться в целесообразности работ Ло, но неизменно получал ответ;— Это не то сомнение, Ило, что могуче и созидательно… Науке не грозит ожирение от полноты!По его поручению Ило принялся ворошить историю изучения памяти и скрупулезно отбирал все, не удо-стоенное должным вниманием предшественников: спорное и неубедительно объясненное, бесспорное, но не нашедшее практического применения, и гипотезы, отвергнутые ввиду их резкого расхождения с общепринятыми взглядами.Эту грандиозную черновую работу Ило выполнял с удовольствием.— Ты знаешь, Ло, -сказал он, -в истории нашей науки собралось такое кладбище идей, что даже по теории вероятности оно не может состоять только из хлама. Мне почему-то чудится здесь какая-то закономерность. На свалку отправляются не только калеки и недоноски, но и цветущие переростки… Роясь в этом старье, можно сберечь немало времени.День за днем Ло двигался к цели с нарастающей скоростью и нетерпением. Если бы он мог работать на живом человеческом мозге-дело пошло бы еще быстрее. Впрочем…И Ло поехал в Центральную лабораторию мозга, руководимую знаменитым Долом. Ученому было не более ста лет, но, невзирая на молодость и редчайшую силу духа, Дол стал заметно сдавать: спокойствие— верный страж мудрости-порой растворялось, как соль, в ручейке мелких неудач.Дол был некрасив, как наш Вольтер, и так же умен, прямодушен и саркастичен, -жесткая пища для женского любопытства. Гаянки ценили эти качества, может быть, превыше всего, но их не узнаешь в мужчине с одного мимолетного взгляда, а Дол редко бывал в обществе, не искал знакомств и, вероятно, оттого остался холостяком.Три года назад он утвердил в Совете рабочие чертежи и смету и принялся за механическое моделирование мозга.Собственно, принялся он не сам, а сконструированная им саморазвивающаяся машина «Бер» — тогда еще как бы зародыш будущей механической модели самого совершенного в природе вещества.Первоначально машина имела небольшие размеры, но день за днем, со всевозрастающим расходом энергии, она сама принялась обрастать миллионами «невронов», вернее крохотными молектронными моделями нервных клеток, и теперь грозила раздвинуть стены лаборатории.Временами «запас знаний» у машины иссякал, и Долу приходилось подолгу анализировать ее требования, приобретать недостающие знания самому, затем передавать их запоминающему устройству своего детища и заново программировать ее дальнейшую деятельность.В такое время, несмотря на приличный штат опытных сотрудников, Дол работал чуть ли не сутками. Его убеждали не перенапрягаться, отдохнуть, но он лишь шутливо отмахивался. А так как каждый гаянец волен распоряжаться не только своим временем, но и жизнью, если он считает это необходимым для дела, — его оставили в покое.Механический мозг Дола в последнее время стал и в самом деле проявлять некоторую «осмысленность» и «разумную» самостоятельность-необходимое условие для полного и правильного развития живого мозга человека. А после того как она потребовала подключить ее в телепатическую сеть научных библиотек, он стал относиться к ней почти как к существу.Правда, заверши «Бер» свое развитие полностью, он и тогда останется только механическим мозгом — без органов чувств глубины человеческих эмоций ему не достичь. Но Дол иногда забывался и вел себя с ним слишком по-человечески. «Бер» прерывал свою основную работу «в недоумении» и задавал Долу трудные вопросы, потому что не только был «сведущ» во многом, но, как и положено мозгу (хоть и механическому), «хотел знать все». 3 Дол встретил коллегу несколько холодно, но Ло не обиделся, скорее всего он и не заметил этого.— Я пришел к тебе, Дол, по важному делу. Ты знаешь, я тоже работаю в области, близкой к твоей…— Знаю, ани, и если смогу помочь — буду рад. Не обращай внимания на мое настроение: это чудовище «Бер» загонит меня в Пантеон.Поскольку «Бер» перед тем вел с ним молчаливую телепатическую беседу, он немедленно отпарировал, излучив Долу и Ло:— Я моделирую ваши мозги, ани! (Этому обращению он научился у Дола.)Дол хотел выключить «Бера», но Ло остановил его;— Я хочу, чтобы он тоже послушал меня…Дол подумал и согласился.— Мы давно не виделись с тобой, ани. Я нашел кое-что новое… По-моему, человечество передает из рода в род не только наследственные признаки, видовые инстинкты, но и, как я назвал ее, «позади идущую память», то есть память о грандиозных событиях, влиявших на судьбу всего вида.— Память? -настороженно переспросил Дол. — Из рода в род?— Да, ани. Она хранится в определенном участке головного мозга, вероятно, в этом районе, — Ло показал его на механической карте мозга, на стене.— Этот район не изучен, — подтвердил «Бер». Дол встал, подошел к карте и глубоко задумался.— Возможно, ани, — продолжал Ло, — часть того, что хранится в этой подсознательной памяти, иногда просачивается и в остальные участки, и тогда мы ви-дим необычные и не до конца объясненные сны… В них встречаются элементы атавизма… Порой мы видим себя в образе первобытного человека… Что скажешь, ани?— Я скажу, юноша, что ты смелее и дальновиднее меня, — возбужденно ответил Дол. — Мне тоже приходила такая мысль в голову, но я… я отверг ее. Сам отогнал, своей волей! А ты не побоялся. Я старше тебя, Ло, опытнее… Твой ум, возможно, острее и гибче. Давай работать вместе, ани! Мы придем к цели вдесятеро быстрее. Тогда не будет пробелов у моего «Бера»… Мы глубже проникнем в тайны мозга, поможем лечить…— Не только лечить… -остановил его Ло. -Мы заставим его рассказать о нашей самой далекой истории, даже не изображенной на стенах пещер. И если повезет, мы, возможно, прочитаем все живые страницы, на которых природа пишет свои мемуары, ловко зашифровав их, уверенная, что здесь можно и пооткровенничать, в расчете на нашу вечную «малограмотность», ани! Я хотел использовать в в поисках свою машину «Нао»: ведь она сумела даже вырастить меня. Но убедился, что это не тот путь. Ты же моделируешь человеческий мозг в развитии-именно в этом я угадываю возможность проверить свою гипотезу.— Ло, -встал перед ним Дол, -ты доставил мне давно не испытываемое наслаждение. Приходи: мне и «Беру» недостает твоего воображения.— Хорошо, ани. Я счастлив, что нашел такого союзника!— Начинаю, верить, -излучил «Бер» на прощание, -что и живой мозг обладает настоящими способностями…Дол замер от восхищения: это была первая шутка машины. Сегодня воистину необыкновенный, удачли-вый день! 4 Порой в темноте не сразу отыщешь замок двери, особенно если по забывчивости (или другой, более деликатной причине) ищешь его в противоположной стороне. Но когда вставишь ключ в скважину, открыть дверь — секундное дело.Не прошло и сорока полных дней, как «Бер», чуть-чуть модернизированный Ло, рассказал… о первых днях своего «рождения». Оба ученых были в высшей степени взволнованы: дверь, ведущая в неизведанный до сих пор тайник мозга, приоткрыта.Теперь они разрешили себе заслуженный отдых:Дол отправился на озеро Лей — он любил воду, — а Ло улетел к Юль на центральный космодром Уэл.В отношениях Ло и Юль не произошло перемены. Юль любила его и сейчас… как брата. Теперь он понял — ничего иного не будет никогда.Погостив неделю, Ло ласково простился с Юль и возвратился в Тиунэлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53