– Эй, Сань! Ехать пора! – осторожно высматривая телохранителя за кустами и стволами фруктовых деревьев, окликнул его Игорь. Никакого ответа. В это время с той стороны подул слабый ветерок и донес невнятный шепот – всего несколько звуков, затем ветер изменил направление, и шепот стих.
Гарик постоял еще. Суеверный страх держал его на месте, но ведь нужно было отыскать приятеля…
Поплутав по саду, Игорь вернулся к коттеджу.
Саша сидел на ступеньках крыльца, бессильно согнувшись и упершись локтями в колени.
– Блин, Саня?! Где тебя носит?
Телохранитель поднял голову. На веранду вышел Хозяин с ручным фонариком.
– Заходите в дом, что же вы здесь?!
Игорь подсел к Саше. Никаких следов омерзительного запаха не осталось, только в гранитных глазах телохранителя в свете фонарика читалась смертельная тоска.
– Товарищ экзорцист! Саша!
Последний закашлялся, сплюнул в сторону и потер пальцами горло:
– Дайте воды… Гарик, нам нужно как можно быстрее быть у твоего общежития…
Супруга вынесла стакан воды и подала Саше. Хозяин вызвал из «Волги» своего шофера. Телохранитель глотал воду из стакана, и рука его подрагивала от слабости. Гарику казалось, что ведет он себя слишком не правдоподобно: явно переигрывает парень. Что-то тут не то…
– Услуга, как говорится, за услугу, – сказал Хозяин. – В случае необходимости рассчитывайте на мою помощь и на мои связи… Я знаю многих влиятельных людей, которые выручат вас, попади вы в затруднительное положение. Долг красен платежом… Так что я считаю, одними деньгами моя благодарность не выразится до конца… Денег мало… вы для нас такое сделали…
Шофер возник у веранды в ожидании распоряжений.
– Доставь их в лучшем виде… Если ему, – Хозяин кивнул на Сашу, – требуется медицинская помощь, то в городской больнице…
Телохранитель заслонился от него рукой и встал:
– Нет. Спасибо… нам надо быстрее в город…
– Слышал, что тебе сказали? – этот вопрос был обращен к водителю, и тот кивнул.
За два квартала до общежития «Волгу» обогнала сигналящая пожарная машина.
– Скорей за нею! – Саша придвинулся стеклу, вглядываясь в темноту за перекрестком…
– Светофор, – пожал плечами шофер. – Мы-то без мигалки… А что, мы тоже на пожар спешим?
– Проклятье! – телохранитель распахнул дверцу и выскочил из машины.
Светофор лениво замигал. Водитель перегнулся через правое сидение и захлопнул раскрытую Сашей дверь:
– И впрямь как на пожар! – усмехнулся он. – Пожалуй, он будет на месте раньше нас…
Игорю снова подумалось, что раньше Саня никогда себя так не вел. Странным – был, но таких вещей не выделывал: не его стиль. Свихнулись они от своих погонь и блуканий, и Рената свихнулась, и Саша. Оба.
Когда «Волга» вывернула из-за магазина перед общежитием, глазам Гарика и шофера представилась жуткая картина: с балконов четвертого и пятого этажей валил дым, из некоторых окон – тоже. Скорее всего, горело все в коридорах.
На четвертом этаже, прижавшись к заваренной до самого верха решетке (её составляли средней толщины полые трубы из поржавевшего, давно не крашенного железа), стояла женщина. Звон лопающихся стекол вызывал у нее ужас, при каждом новом хлопке она вздрагивала и вскрикивала, и Гарик узнал голос Ренаты. Не понимая, в чем дело, он испытал внезапный прилив отвращения к этому ничтожному, затравленному дымом существу. Жалости не было ни грамма, хотелось смеяться от презрения. Она была ЖИВАЯ, такая же, как и он. Она испытывала те же низменные ощущения, её плоть точно так же могла умереть, сгинуть, сгореть. В ней не было и тени того неподвижного достоинства, которое придумал Игорь…
– Что тут творится? – спрашивал он, расталкивая зевак. – Что стряслось, блин?
– Какой-то алкаш, говорят, с четвертого этажа, поджег свою комнату! – со злостью ответила пожилая женщина. – Всех бы пьяниц к стенке, сволочей!
– Ребята молодые совсем, – поддержал её прохожий в кепке. – Погибнуть же могут. Ц-ц-ц-ц!
– Да уж типун вам на язык! – вмешалась третья сердобольная участница зрелища. – Туда уж бригада поднимается…
– Проводка, видать, погорела: тёмно! – продолжал мужик в кепке. – Могут и не найтить, в темнотище-то!
– Типун вам!..
Дальше Игорь их не слушал: он увидел Сашу, стоящего возле пожарных, которые растягивали брезент, и бросился к нему. Тот был полностью увлечен происходящим на балконе, и ничто вокруг его не интересовало.
– Постарайтесь раздвинуть решетку! – говорил он Гроссману.
– С ума сошел? – «капитан Немо» закашлялся. – Ее только орудийным залпом, в упор…
– Сколько вас?
– Трое. Третья – Рената… И она еле на ногах стоит…
– Гните прутья…
Игорь различил в клубах едкого дыма и темноте длинного Николая и крепкого, коренастого «добровольца». Тут в окне, выходящем на балкон, лопнуло раскалившееся стекло. Зацепленная осколком рената завизжала от боли и страха, и дым повалил интенсивнее.
– Саша! – еле слышно проскулила она.
Телохранитель был в отчаянии. Он оглянулся на гарика, но тот развел руками. Саша дернул плечом и снова вскинул глаза к Ренате:
– Я иду! – он рванулся к ступенькам крыльца.
Игорь повис на нем:
– Рехнулся?!
Телохранитель стряхнул его с себя, как котенка.
– Кажись, поддается! – кряхтя, сообщил «доброволец».
– Дышать только нечем, – добавил кашляющий Гроссман.
Гарик заметил, что Саша, сжав кулаки и стиснув зубы, вдруг зажмурился и что его прямо затрясло.
Откуда-то из недр здания послышался звук, точно кто-то ударил камнем по металлу. Затем – жуткое шипение.
– Сейчас их там найдут, – сказал один из пожарных.
– Скорее, мы здесь решетку разогнем, – утешил Ник.
Дым стал гуще и, как ни странно, белее.
– Чего там у вас? – крикнул Гарик.
«Доброволец», похоже, оглянулся:
– Видать, водопровод пробило. Ни шиша не видно, только вместо дыма пар валит! Нам тут чуток осталось…
– Сейчас, не боись! – сказал Гарик, оборачиваясь к Саше, но не увидел оного, лишь опустив глаза он нашел телохранителя. Тот сидел на корточках, зажав ладонями голову, и, если бы не ствол дерева, на который он оперся, неизвестно, смог бы Саша удержаться в вертикальном положении. – Эй! Ты чего?!
Телохранитель поднял глаза и тут же вскочил на ноги. На карнизе стояла Рената, с наружной стороны ухватившаяся за решетку мертвой хваткой.
– Прыгай! Прыгай же! – завопили со всех сторон.
– Не-е-ет! – завизжала девушка, когда Гроссман попытался отцепить ее руки. – я боюсь высоты, я лучше сгорю!
Короткая борьба с Ником – и она пошатнулась. По толпе пронесся короткий полувздох полувскрик, а пожарные, топоча сапогами, перебежали на место ее возможного падения. Наивные! Оторвать Ренату от решетки было невозможно.
– Она не выталкивается! – пожаловался Гроссман.
Протиснувшийся между прутьями «доброволец» спрыгнул в брезент и уже внизу пробормотал: «Ну и дура!»
– Рената! Прыгай! Доверься мне, я – твой телохранитель.
Она затрясла головой и обняла решетку обеими руками:
– Я не могу! Я умру!
– Рената! Это не последний полет!.. Слышишь?
– Я боюсь! Я БОЮСЬ!!! Гроссман, прыгай, я не стану! Я лучше сгорю!
– Послушай, дружок! – злорадно, явно что-то замыслив, приступил к ней Николай, – а как твоя знаменитая арахнофобия? Еще в действии, надеюсь?.. Смотри, а что тут у меня есть!.. – и он протянул ей висящего на паутине громадного черного паука, тоже уносившего все свои ноги от огня.
Удивительно, как раскаленные пламенем стекла не вылетели напрочь, но теперь уже от воплей Ренаты. Увидев дергающуюся в воздухе членистоногую тварь, она отправилась в свой первый полет, едва не ставший последним, потому что ее угораздило слишком сильно оттолкнуться, и пожарные чудом подгадали под место ее падения. Видимо, каким-то шестым чувством его определил Саша, потому что, схватив край брезента, он поволок за собой всех остальных. И все же Рената сильно зацепила его по руке каблуком своей туфли.
Показавшемуся на карнизе Гроссману зааплодировала вся толпа. Подбодрив их театральным жестом, Николай дождался, когда Саша заберет Ренату и когда пожарные расправят брезент, а потом виртуозно, будто делал это ежедневно вместо утренней гимнастики, прыгнул вниз.
– Как ты этого достиг? – кивнув на Ренату, спросил Гарик.
– Кто ее не знает – не поймет, – скромно пожал плечами любимец публики.
В это время Саша, после заключительного своего броска с Ренатой на руках похожий на выжатый лимон, вытирал ладонью и губами ее перепачканное сажей и слезами лицо, а она дико рыдала.
– Вы можете поехать с нами, – склонясь к ним, сказала фельдшер из «скорой».
– Нет! Нет! Нет! – Рената спрятала лицо у Саши на груди.
Тот подтвердил ее отказ, и фельдшер отошла. У девушки на самом деле был только чуть-чуть расцарапан висок, остальное довершала копоть.
– И когда ты научишься слушать?.. – не то мечтательно, не то обреченно произнес телохранитель.
За пять дней…
Помощник Главного Жреца склонился над чашей и прикоснулся губами к влаге мутноватого напитка – наверное, это было так, ведь сказать точно нельзя: его голову скрывал низко опущенный капюшон черной хламиды. Что-то прошептав, Помощник передал сосуд сидящему рядом черноглазому колдуну в немесе, который был еще настолько неопытен в своем деле, что умел лишь зажигать огонь на расстоянии и вызывать бурю с грозой в засушливые места Верхнего и Нижнего царства.
Жрица подумала о том, что же произойдет, если третье, Главное, кольцо распадется?.. Эти мысли рождались у нее не сами по себе, их пригнал магический напиток, словно весна – стаю ибисов в долину Нила. Чаша завершала третий круг, и это был подготовительный этап – пролог основного действа…
– А как же я?! – и в третье кольцо втерся некто новый, служитель самого низшего ранга; голова его была обмотана белой полотняной тканью, бедра закрывала белая же повязка, серебристый воротник окружал горло. Только старшим дано было надевать темное, старшим да ученикам колдунов Гелиополиса…
Окружившие костер служители культа, положив ладони друг другу на плечи, плавно скользили вокруг бассейна и под ритмичные звуки барабана в нужные моменты колдовских фраз одновременно падали ниц и кланялись воде.
– Варо Оритан! – наконец произнес высокий черноглазый колдун над пламенем священного костра, охраняемого Помощником Верховного Жреца, жрицей и Белым служителем. И тогда Внешний круг распался и отступил к колоннам. Их было восемнадцать человек.
– Варо Нетеру! – распался средний круг и стал по периметру водоема. Их было девять человек.
Из-за колонн донесся шум. Жрица знала, кто это – служители культа Тессетена, Черного Горизонта, верные и безжалостные псы Темного Брата. Помощник Верховного Жреца выхватил атаме.
– Не сейчас, – промолвила жрица. – Главное кольцо нельзя разбивать сейчас!
Капюшоноголовая тень замерла, склонив голову возле поднявшего руку над водой колдуна. Белый служитель смятенно озирался, боясь нарастающего гула извне. Их осталось трое…
А жрица прыгнула в воду. И было так… Сегодня все должно было получиться. Теперь – или никогда…
Мир начал переворачиваться, Четвертое Солнце гибло под ударами воинов Темного Брата.
Колдун припал на одно колено, Белый вцепился в колонну. Помощник Главного бросился в ирреальное пространство, стремясь отвоевать время, которое замерло и которое готовилось взорваться.
Девушка вскинула руки к воспарившей над водой птице – порождению сущностей, близких по духу. Слабая посказка, почти неуловимый намек – эти капли, опадающие с огненных крыльев…
Птица запела и ринулась в раскаленное небо.
Действие магического напитка заканчивалось. Феникс вот-вот рассыплется обгорелым прахом…
Нет, чуда не будет. Существо Солнца погибнет снова, как погибало тысячу тысяч раз…
Проклятые саламандры были уже здесь. Они переполняли помещение и кишели во всех углах. Их была тьма, и прибывали еще новые, а все по той причине, что вместо того чтобы охранять священное пламя, служитель в белом спасал свою оболочку, хватаясь за колонны и трусливо скуля…
И тогда черноглазый колдун, возведя сорок огненных плотин, остановил течение времени в ирреальном пространстве…
Рената не сразу поняла, что проснулась. Перед ее глазами еще мерцали сполохи костра и сталь магического клинка загадочного Помощника. Только встретившись взглядом с дымчато-серыми, непрозрачными глазами Саши, она определила, где находится – все в том же гостиничном номере Ростова. Телохранитель гладил ее лицо слегка согнутыми фалангами пальцев. Он был задумчив.
– Поцелуй меня, – шепнула Рената и потянулась к нему.
Он прижался губами к ссадине на ее виске и спрятал лицо в рыжих волосах, разбросанных по подушке.
– Я так боюсь тебя потерять… – сказала она. – И в каждом сне как будто теряю. Безвозвратно… Это не правда?
Саша не ответил. Рената только сейчас заметила, что он уже совсем одет и готов уходить.
– Куда ты? Побудь со мной чуть-чуть, ты все время убегаешь…
– Мне кое-куда нужно съездить… с Игорем. А потом я хочу договориться с Анютой и отвезти тебя к ней…
– С Анютой?..
– С моей сестрой. Я ведь говорил уже, что она здесь живет?..
– Кажется, да… Говорил…
Саша поцеловал ее в губы и поднялся:
– Поспи еще, малыш… – он хотел было набросить поверх ее одеяла плед, но тут в двери постучали.
Послышался предупреждающий голос Николая:
– Эй, гарны дивчины и бравы хлопцы! Я дико извиняюсь и прошу меня не душить!
Рената натянула одеяло до самого подбородка. Выпустив плед, Саша пошел открывать.
– Я, конечно, дико извиняюсь, – повторил Гроссман и, ворвавшись в номер, без предисловия ринулся к окну; телохранитель едва-едва успел поймать падающую со столика вазочку с искусственными маками. – Вы гляньте только, что наделал этот идиёт!
– Который из вас? – уточнила Рената, дотягиваясь до халатика и набрасывая его на себя, пока Ник не успел повернуться…
Саша облокотился на подоконник рядом с Гроссманом. Тут уже и заинтригованная Рената не смогла не присоединиться к ним. Сквозь заднее стекло их джипа, припаркованного у «черного входа», в салоне просматривалось что-то, очень смахивающее на голые женские ноги.
– Это мертвая француженка или живая англичанка? – фразой из анекдота осведомился телохранитель.
– Ни то, ни другое. Ваше дебильное создание с нестандартной ориентацией этой ночью совершило налет на витрину магазина одежды… Петлюра недоделанный, мамой клянусь! Зачем вы дали ему ключ от машины?
Саша пожал плечами, а Рената ответила что-то невразумительное насчет того, что им было не до Гарика: дали, дескать, чтобы отстал.
– За диагноз я точно не уверен, граждане, но на некрофилию все это очень даже тянет. Кто за то, чтобы положить его в стационар с мягкими стенами? Голосуем! – Ник заранее поднял обе руки.
– У всех есть свои маленькие слабости… – снисходительно повела плечами девушка.
– Ладонька, что у тебя с глазами?! Если она – маленькая, то я водопроводный кран!
– Когда не молчишь, ты, скорее, сливной бачок, Гроссман!..
– она отошла к зеркалу, чтобы не наговорить ему еще кучу «комплиментов».
Не обратив внимания на ее колкость, Гроссман воззвал к здравому смыслу телохранителя:
– Шура, неужели ты хочешь, чтобы, кроме всего прочего, нас объявили во всесоюзный розыск?! Пусть он выкинет это из машины!
Меня он не слушает. Кроме того, мои соседи решат, что я голубой: этот ваш придурок сегодня ночь напролет драпал от кого-то на своем диванчике, и при этом так грохотал, что его не мог не слышать весь квартал! Знай я это раньше, ни за что бы не согласился на такое подселение, черт его возьми!
– Я поговорю с ним по дороге, – кивнул Саша и протянул ему «глок». – Пусть это будет у тебя. позаботься о Ренате…
– А ты, если срочно понадобятся санитары, позвони 03! – посоветовал Ник.
– Вам назначено? – уточнила секретарша помощника мэра, поражая своей неземной красотой все, что двигалось и дышало. И таких в приемной было несколько человек.
– Это ко мне, – возникая в дверях, сказал Кудряшов и немного удивился, узрев рядом с Андреем коротко стриженного парня с оттопыренными ушами и физиономией прохвоста. – Прошу, – пропуская их вперед, он посторонился.
Секретарша пожала плечами и на вертящемся кресле отвернулась к своему компьютеру, тут же забыв о посетителях.
Кудряшов уселся за стол и пригласил садиться Андрея и его спутника. Пожалуй, решил помощник мэра, в прошлый раз он ошибся в своей оценке (хотя это был нонсенс: Пал Васильич Кудряшов ошибался крайне редко): у Скорпиончика было все в порядке с актерским дарованием, и теперь «мальчику» было для чего-то выгодно изображать из себя вежливого и законопослушного гражданина.
– Да, да, я слушаю вас…
– Павел Васильевич, я хотел обратиться к вам за содействием. Больше не к кому… – на этот раз голос Андрея был чистым, без хрипотцы, хорошо поставленным. – Детали, если вы пожелаете…
– Нет уж!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28