Саша почти заполз следом за нею и упал на кровать.
– Тут есть телефон! Саша, слышишь?!
Он вытащил из кармана ключи и бросил их на стол.
– Са-а-аш! Ты бы хоть поел, а! – девушка стала его тормошить. – Ну, так же нельзя! От тебя уже и тени не осталось!
– Разбуди меня в шесть вечера.
– Я протестую! Ты обязан поесть! Я просто умираю от голода, и, уверена, ты тоже! Я приказываю, в конце концов! Ты должен подчиняться, ты…
Телохранитель уже спал. Рената подбоченилась, посмотрела на него, забралась на кровать и вытряхнула его из пиджака. Саша даже не проснулся.
Девушка выпрямилась, разглядывая его лицо. Она подумала о болтовне той цыганки, о вчерашней погоне… Может, Саша был прав, когда говорил о предназначении?.. Она помнила это, хотя и была пьяна, как неизвестно кто. Не забыла она и того, что приняла его прошлым вечером за отца. Пожалуй, не стоило напиваться и терять голову… И про Ника – это она тоже зря. Незачем этому парню знать о ее личных неудачах. Хотя… если разбираться в деталях, Рената – вся сплошная неудача, от рождения вплоть до этой минуты. Одним промахом больше, одним меньше… Он ведь всего-навсего телохранитель, зачем же ей перед ним притворяться?.. Он обязан повсюду сопровождать ее, это его работа. Вот в древности хозяйки никогда не стеснялись своих рабов, даже любимчики-животные были для них более одушевленными существами, чем слуги. Пусть и он будет в курсе, ей от этого не холодно и не жарко. Ведь не хочется же Ренате понравиться ему!.. И вот здесь, именно здесь, девушка обнаружила натяжку. Хочется, вот именно, что хочется. И оттого, что он такой…ну, какой есть – закрытый, сильный духом, удерживающий дистанцию, с чувством собственного достоинства – ей хочется покорить его еще больше. Да ладно! Конечно, из спортивного интереса! Ни один мужчина не достоин того, чтобы его держали за человека. Все они – грубые животные, в душе презирающие женщин, которые по сравнению с ними более тонкие, более умные и более хитрые. Только за эти отличия и за физическую слабость. Да, да, да… Это именно так, и что у нее за сомнения?! Не достоин, не дос…
Её пальцы невольно коснулись щеки Саши. Конечно, не достоин! Но было бы забавно увидеть именно его у своих ног, побежденного, покоренного!.. Только так, не иначе… Очнись, Рената! Когда ты стала самодуром?..
Она запустила пальцы в его волосы, пропахшие дымом костра.
Но тот древний запах бередил душу и не исчезал до конца… Рената вдохнула его и невольно поцеловала прихваченную и лежавшую в ладони прядь Сашиных волос.
Телохранитель почти не дышал, настолько крепок был его сон. Девушка скользнула губами по его щеке, зорко следя, чтобы он не проснулся.
– Ты странный… – шепнула она. – Но все равно ты – самый лучший… Тогда, у реки, когда мы танцевали, я не солгала тебе… Ты – самый лучший… И… кажется, я запуталась… Уже и не знаю, что правильно, а что – нет…
Рената пристроилась рядом с ним, осторожно положила его руку себе на талию и склонила голову на сгиб локтя. С ним так спокойно…
Сашино лицо было совсем близко, каждая черточка видна. Он не брюнет, поэтому несколько дней без бритья не слишком портят его внешность. Но на щеке – морщина, ее не было еще неделю назад, как и нескольких седых волосков у виска. Только лоб остался гладким… Она водила пальцами по его коже. Правильные, почти точеные черты – но мертвенная бледность… Саша чуть-чуть улыбнулся во сне, и Рената приблизила губы к его рту. Нет, не хмель вызвал вчера у нее ту нестерпимую, томную боль в бедрах и животе: сейчас, в здравом уме, она ощущала то же самое. Да, это звериное чувство, ну и что? Да, всего-навсего к телохранителю… Ну и что?! Только не просыпайся! Ты такой хороший, когда спишь!.. Рената почти коснулась его губ, как вдруг, разрываясь, затрезвонил телефон.
Одним прыжком девушка оказалась в другом конце номера. Не открывая глаз, Саша протянул руку и снял трубку, но ни слова не сказал. Рената отчетливо услышала мужской голос (иногда такое случается):
– Я хотел бы поговорить с госпожой Сокольниковой! – произнесли на том конце.
Телохранитель распахнул глаза и подобрался.
– Вы ошиблись номером.
– Не кладите трубку. Сокольникова, или как там её? – Гроссман? – находится в номере. Дайте мне её.
– Кто это говорит?
Мужчина засмеялся:
– Ну, допустим, доброжелатель. Передайте трубку Сокольниковой…
Саша притянул Ренату к себе и дал ей трубку, так, чтобы вместе с нею слышать, что там скажут. Девушка взяла ее дрожащей рукой:
– Да, алё? – почти шепнула она.
– Рената Александровна? Нам с вами нужно встретиться. Пока вы не отделаетесь от этой штуки, они от вас не отстанут. Гарантируем вам «крышу»
– если мы с вами договоримся, конечно.
– А что я должна сделать?
– Вы передадите это моим людям. Взамен – надежное прикрытие и, возможно, хорошая сумма…
– Взамен на что?
– Но вы только вдумайтесь, Рената Александровна! У вас с нею одни проблемы, зачем они вам? Мы вам поможем избавиться от них. Можно сказать, нам вас чисто по-человечески жалко. Ведь вы достойны лучшей участи. Через полчаса на Карпухином Валу, это улица с подлежащим сносу домом – большим таким, заметным… И сделайте что-нибудь с вашей машиной, она слишком режет глаз…
– Да что вы… – переспросила было Рената, но почувствовала пустоту, а затем из этого вакуума вырвались отрывистые гудки. – Бросил трубку…
Саша поднялся. Рената опустила трубку на рычаги и ссутулилась над коленями:
– Ничего не понимаю… Бред… Дурацкий сон… Или я – идиотка, или это какой-то дикий розыгрыш…
Не слушая её болтовню, телохранитель натягивал пиджак.
– Я никогда еще не была в таком положении…
– Мы будем играть в «Никогда» или поедем на Карпухин Вал?!
– негромко, но вызывающе и хлестко прикрикнул он.
Рената испуганно примолкла и вытаращилась на него. Саша шагнул к ней, сложил ладони, затем, как бы извиняясь за грубость, мягко коснулся ее плеч:
– Рената… – он заглянул в глаза девушки. – Ладно?..
Она быстро кивнула. Больше ни о чем не спрашивая, телохранитель взял ее за руку и повел за собой.
– Я… я… я… – она, заикаясь, еще раз пять повторила это личное местоимение. – Я только сейчас подумала: может быть, мы не можем дозвониться до моего бывшего именно потому, что они раньше нас добрались до него?..
– Вполне возможно, – холодно отозвался Саша, отключая «сигналку». – Но, как мне кажется, ты в траур не оденешься и панихиду заказывать не станешь… Да, с машиной этой надо что-то делать… Она слишком побита, слишком бросается в глаза… Это все равно, что разъезжать по стране в торте размером с капитальный гараж…
– А может, на самолете нас уже давно взорвали, а на поезде – отправили под откос? А так мы еще живы. Пока… – оправдывая его тактику и свою фобию, заметила Рената. – Так что же это за штука?
– Тебе лучше знать, ты же партизан.
– НО Я НЕ ЗНАЮ!!!
– А я – и подавно. Они уверены в том, что ты в курсе событий…
– Теперь-то мне стали ясны методы средневековой Инквизиции: нравится, не нравится – гори, моя красавица! Ты уверен, что они нас не обманут, что они с теми не заодно… да и вообще – что это не одни и те же?!
– Ты должна им что-то отдать – тем или другим, или тем и другим… Пока я не узнаю, что это, я не смогу определить, кто это такие и оставят ли они нас в покое…
Рената взбеленилась:
– Но почему ты мне не доверяешь?! Разве не в моих интересах, чтобы ты это знал?!
– Ну, вот и спросишь у них лично.
– Такой простой!..
Саша вытащил из-под коврика «глок», экспроприированный у «гориллы» в Златоусте, и подал его Ренате:
– Здесь 17 зарядов. Держи его под курткой…
Девушка подумала, что ему ведь так и не удалось отоспаться или поесть.
Искомый дом стоял на отшибе, почти на пустыре, в стороне от дороги. Параллельно трассе и жилмассиву, разделяя их, шел широкий каньон с заболоченным дном, мостиками, поперечно Проложенным трубопроводом и валявшейся на склонах ржавой арматурой. Дома жилмассива чередовались с маленькими частными хибарами. Пятиэтажное здание, свободное от оконных рам и стекол, было действительно весьма примечательным объектом в местном пейзаже. Оно находилось на возвышенности, обнесенное с трех сторон строительным забором.
Саша придавил педаль тормоза и развернул машину, оглядываясь при этом через плечо и стискивая в зубах фильтр сигареты:
– Все. Это была ловушка.
– Почему?!
– Сама подумай.
– Они же сразу сказали, что дом будет заброшенным, они не скрывали этого…
– Заброшенные дома бывают разными. Этот – слишком удален от людных мест.
– Но они ведь хотели… Да что делать-то?! – взвизгнула Рената.
– Ноги, – значительно взглянув на нее, ответил телохранитель.
Джип понесся вдоль каньона к мостику, чтобы выскочить на трассу. Тут из-за грейдерной кучи им навстречу вывернул еще один «вседорожник», размером побольше «Чероки», а со стороны заброшенного дома, пыля, ехала легкая иномарка с тонированными стеклами. Саша перекрутил руль, и Рената, решив, что он собрался нырять в канаву, вцепилась в кресло, тихо завопила и крепко зажмурилась. Но автомобиль дернулся и застыл, нацелившись вниз. Преследователи сдавили их в тисках. Девушка в панике оглянулась, но Саша пригнул её голову.
– Сиди тут. Пистолет не выпускай! – коротко проинструктировал он.
– Саша! Ты куда?! – Рената ухватилась за рукав его пиджака.
– Когда подам знак – выезжай отсюда. Только включай заднюю скорость. Запомнила? Заднюю!!! Если меня устранят – отстреливайся, – он рванулся в сторону дверцы.
– Саша! – истерически вскрикнула она.
Телохранитель оторвал от себя и буквально отшвырнул ее руку. Ренату парализовал страх, но вызван этот страх был не только ситуацией, а еще и нечеловеческим взглядом Саши. Зрачки его в тот момент отливали красным, как два медяка, глаза смотрели с равнодушной жестокостью зверя-убийцы, жестокостью, поселенной в нем самой Природой, но не человеческими страстями.
Выскочив из машины, он сгруппировался. Но, кажется, нападать эти люди пока не собирались.
Из иномарки и чужого джипа вышло человек пять. Там было два костолома в кожаных куртках и трое мужчин нормальной комплекции в осенних плащах.
– Есть разговор, парень! – сказал один из последних, в очках-«хамелеонах». – Не суетись.
Саша, не торопясь, уверенно шел им навстречу.
– Давай, быстрее выкладывай, – тихо, даже как-то интимно добавил мужчина, оглянувшись в сторону дома, откуда к ним спешила третья машина.
– Что мы должны были привезти? – Саша не останавливался, но и не делал резких движений.
Тем не менее, костоломы бросились на перехват. Со стороны третьего автомобиля послышался выстрел, затем – второй. Одной пулей зацепило телохранителя, другая разбила габаритную фару на «Чероки». Рената перевалилась в водительское кресло и схватилась за рычаг.
Снаружи началась сумятица. Двое в плащах спрятались в машину, один, укрывшись за кузовом «вседорожника», стал палить в ответ, костоломы предприняли попытку сбить Сашу с ног. Но лучше бы они этого не делали…
Телохранитель пригнулся, точнее, словно сократился в размерах, как зверь, приготовившийся к решающему броску, который не заставил себя ждать. Он опрокинул первого врага на спину и сделал короткое резкое движение, как будто хотел вцепиться зубами ему в глотку и порвать артерию. Второй костолом замер от ужаса, едва придя на помощь напарнику, потому что ему, этому самому напарнику, никакой поддержки уже не требовалось: он бился в конвульсиях под склонившимся над ним существом, а на горле его зияла рваная рана, из которой хлестала яркая, не правдоподобно красная кровь. А эта Тварь с горящими глазами вдруг пружиной развернулась, сделала подсечку оставшемуся в живых парню и сбоку, когда он летел на землю, запрыгнула на него. Костолом издал вопль ужаса. Он ощутил, как все силы его, точно вода в сухой песок, ушли в тело жуткой Твари, которая продела свою железную конечность под нижнюю челюсть жертвы. Последнее, что парень помнил в своей жизни – опустошающая слабость и хруст собственных шейных позвонков. Свернув ему голову, Тварь бросила труп. Силы её удвоились, и, вернувшись в человеческое обличье, она одним махом «телепортировалась» в «Чероки», который дергался от неумелых попыток Ренаты развернуть его.
Девушка видела все. Закрываясь руками, цепляя рычаг и тихо скуля, она рванулась от Саши на своё место. Телохранитель вдавил педаль в пол. Лицо его было перемазано свежей кровью, скула – поцарапана пулей – и ни тени былого изнеможения или усталости… Прежний Саша вернулся, таким он был год назад – не замученный, не истончавший до полудистрофии. Рената вспомнила про пистолет и под курткой сжала его рукоять. Если он сделает хоть одно движение в её сторону, ему не поздоровится!..
Миновав Карпухин Вал, джип полетел по западному шоссе к выезду из города.
Рената в голос рыдала, крича и прижимаясь к дверце с правой стороны. Телохранитель не произносил ни слова, как будто так и надо.
– Стой!!! – заорала она, почувствовав, как желудок подскочил к горлу и отчаянно просится наружу.
Саша свернул с трассы и погнал «Чероки» к заросшему камышами болотцу у березняка. Рената выскочила еще до полной остановки и едва добежала до кустов, где ее основательно прополоскало. Вышла она нескоро, шатающаяся и бледная, как смерть. Саша, не подходя близко, ждал ее на краю поляны. Девушка взглянула на его лицо, и все нутро снова взбунтовалось в ней.
– Уйди от меня! – закричала она и сплюнула: обожженное горло сильно горело, связки сели, а из глаз помимо воли текли слезы.
Взгляд телохранителя не изменился, но в знак вопроса он приподнял бровь. Рената обошла его стороной, сделала большой крюк и приземлилась у колеса джипа. Саша отправился за нею.
– Что с тобой? – спросил он.
– не подходи! Ты весь в крови! Ты… ты… да ты просто ненормальный! Чудовище! Что ты натворил?!
– Ты сдурела?
– Это ты сдурел! Психопат чертов! От твоих представлений я скоро сдохну! – она вскочила на ноги.
– Что я сделал?
– Ты еще спрашиваешь?! Ты что, забыл?
Он, соглашаясь, пожал плечами.
– Тогда ты действительно психопат! Ты не отдаешь отчета своим действиям! Ты и меня когда-нибудь… вот так же!.. Ты – маньяк!
– Совсем рехнулась… – то ли усомнился, то ли констатировал Саша, вытащил платок и, забыв про подопечную, начал вытирать кровь с лица и одежды.
Рената остыла. Происшедшее уже не казалось ей таким безумством. Ведь она жива? Жива! Он вытащил ее из безнадежной ситуации… Лежать бы ей сейчас в том самом доме и медленно остывать до комнатной температуры… Но вид этой Твари… Нервная дрожь заколотила ее, вспоминались предсмертные судороги того типа, повторяясь в ней самой и вызывая тошноту – а внутри уже не оставалось ничего, хоть кишки выплевывай.
– Садись, – приведя себя в порядок, сказал Саша.
– Я поеду одна, – прошипела она. – Ты меня больше не охраняешь. Считай, что я тебя уволила. Лучше умереть от пули, чем от страха, – Рената забралась было в машину, но телохранитель поймал ее за руку. Девушка вырвалась и снова шарахнулась от него. – Не смей ко мне прикасаться!..
– Да прекратишь ты сегодня свою истерику или нет?! – сорвался Саша, но все равно прикрикнул он на нее не громко, явно держа эмоции под контролем.
– Убирайся! Убирайся!! Убирайся!!! – она кинулась в драку, но он, только что заваливший двоих мужиков, даже не пытался защищаться от ударов.
– Отойди от двери! Вон отсюда!
Телохранитель отступил:
– Ты уверена, что…
– Да пошел ты! – перебила его Рената, садясь за руль и заводя автомобиль. – Мразь!
Его глаза потемнели:
– Что ты сказала?
– Я сказала: пошел ты! Я не хочу тебя больше видеть.
Она хлопнула дверцей, и джип сорвался с места.
Саша даже не оглянулся ей вслед.
За тридцать дней…
Птица взлетела в воздух. Крупные капли воды шипели на её крыльях. Она отбрасывала человеческую тень.
Жрице казалось, что очень обидела это полыхающее существо, но чем – не помнила. Это было давным-давно, в другой, в другой игре, не здесь…
Когда птица печально поглядела на нее, жалость стиснула её сердце. Существо затянуло прощальную песнь и полетело навстречу убийственному солнцу…
Девушка оглянулась: может быть, её кто-нибудь поддержит? Но Помощник Главного Жреца исчез в ирреальном пространстве за колоннами, а те, кто остался, были и подавно не в силах что-либо изменить. Все зависело только от жрицы и капюшоноголовой тени – преданной, мудрой и повсюду сопровождавшей ее.
– Прости меня!.. – подняв голову, закричала девушка.
Эхо разнеслось по всему помещению, но птица не услышала ее и не простила. Оперение занялось огнем и разлетелось в прах…
Плача, Рената проснулась. До Новгорода по-прежнему оставалось двадцать километров, столько же, сколько было, когда она остановила вчера джип и разрыдалась. Рената плакала почти всю эту ночь. Как у неё язык повернулся сказать ему такое?! Что за помрачение рассудка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Тут есть телефон! Саша, слышишь?!
Он вытащил из кармана ключи и бросил их на стол.
– Са-а-аш! Ты бы хоть поел, а! – девушка стала его тормошить. – Ну, так же нельзя! От тебя уже и тени не осталось!
– Разбуди меня в шесть вечера.
– Я протестую! Ты обязан поесть! Я просто умираю от голода, и, уверена, ты тоже! Я приказываю, в конце концов! Ты должен подчиняться, ты…
Телохранитель уже спал. Рената подбоченилась, посмотрела на него, забралась на кровать и вытряхнула его из пиджака. Саша даже не проснулся.
Девушка выпрямилась, разглядывая его лицо. Она подумала о болтовне той цыганки, о вчерашней погоне… Может, Саша был прав, когда говорил о предназначении?.. Она помнила это, хотя и была пьяна, как неизвестно кто. Не забыла она и того, что приняла его прошлым вечером за отца. Пожалуй, не стоило напиваться и терять голову… И про Ника – это она тоже зря. Незачем этому парню знать о ее личных неудачах. Хотя… если разбираться в деталях, Рената – вся сплошная неудача, от рождения вплоть до этой минуты. Одним промахом больше, одним меньше… Он ведь всего-навсего телохранитель, зачем же ей перед ним притворяться?.. Он обязан повсюду сопровождать ее, это его работа. Вот в древности хозяйки никогда не стеснялись своих рабов, даже любимчики-животные были для них более одушевленными существами, чем слуги. Пусть и он будет в курсе, ей от этого не холодно и не жарко. Ведь не хочется же Ренате понравиться ему!.. И вот здесь, именно здесь, девушка обнаружила натяжку. Хочется, вот именно, что хочется. И оттого, что он такой…ну, какой есть – закрытый, сильный духом, удерживающий дистанцию, с чувством собственного достоинства – ей хочется покорить его еще больше. Да ладно! Конечно, из спортивного интереса! Ни один мужчина не достоин того, чтобы его держали за человека. Все они – грубые животные, в душе презирающие женщин, которые по сравнению с ними более тонкие, более умные и более хитрые. Только за эти отличия и за физическую слабость. Да, да, да… Это именно так, и что у нее за сомнения?! Не достоин, не дос…
Её пальцы невольно коснулись щеки Саши. Конечно, не достоин! Но было бы забавно увидеть именно его у своих ног, побежденного, покоренного!.. Только так, не иначе… Очнись, Рената! Когда ты стала самодуром?..
Она запустила пальцы в его волосы, пропахшие дымом костра.
Но тот древний запах бередил душу и не исчезал до конца… Рената вдохнула его и невольно поцеловала прихваченную и лежавшую в ладони прядь Сашиных волос.
Телохранитель почти не дышал, настолько крепок был его сон. Девушка скользнула губами по его щеке, зорко следя, чтобы он не проснулся.
– Ты странный… – шепнула она. – Но все равно ты – самый лучший… Тогда, у реки, когда мы танцевали, я не солгала тебе… Ты – самый лучший… И… кажется, я запуталась… Уже и не знаю, что правильно, а что – нет…
Рената пристроилась рядом с ним, осторожно положила его руку себе на талию и склонила голову на сгиб локтя. С ним так спокойно…
Сашино лицо было совсем близко, каждая черточка видна. Он не брюнет, поэтому несколько дней без бритья не слишком портят его внешность. Но на щеке – морщина, ее не было еще неделю назад, как и нескольких седых волосков у виска. Только лоб остался гладким… Она водила пальцами по его коже. Правильные, почти точеные черты – но мертвенная бледность… Саша чуть-чуть улыбнулся во сне, и Рената приблизила губы к его рту. Нет, не хмель вызвал вчера у нее ту нестерпимую, томную боль в бедрах и животе: сейчас, в здравом уме, она ощущала то же самое. Да, это звериное чувство, ну и что? Да, всего-навсего к телохранителю… Ну и что?! Только не просыпайся! Ты такой хороший, когда спишь!.. Рената почти коснулась его губ, как вдруг, разрываясь, затрезвонил телефон.
Одним прыжком девушка оказалась в другом конце номера. Не открывая глаз, Саша протянул руку и снял трубку, но ни слова не сказал. Рената отчетливо услышала мужской голос (иногда такое случается):
– Я хотел бы поговорить с госпожой Сокольниковой! – произнесли на том конце.
Телохранитель распахнул глаза и подобрался.
– Вы ошиблись номером.
– Не кладите трубку. Сокольникова, или как там её? – Гроссман? – находится в номере. Дайте мне её.
– Кто это говорит?
Мужчина засмеялся:
– Ну, допустим, доброжелатель. Передайте трубку Сокольниковой…
Саша притянул Ренату к себе и дал ей трубку, так, чтобы вместе с нею слышать, что там скажут. Девушка взяла ее дрожащей рукой:
– Да, алё? – почти шепнула она.
– Рената Александровна? Нам с вами нужно встретиться. Пока вы не отделаетесь от этой штуки, они от вас не отстанут. Гарантируем вам «крышу»
– если мы с вами договоримся, конечно.
– А что я должна сделать?
– Вы передадите это моим людям. Взамен – надежное прикрытие и, возможно, хорошая сумма…
– Взамен на что?
– Но вы только вдумайтесь, Рената Александровна! У вас с нею одни проблемы, зачем они вам? Мы вам поможем избавиться от них. Можно сказать, нам вас чисто по-человечески жалко. Ведь вы достойны лучшей участи. Через полчаса на Карпухином Валу, это улица с подлежащим сносу домом – большим таким, заметным… И сделайте что-нибудь с вашей машиной, она слишком режет глаз…
– Да что вы… – переспросила было Рената, но почувствовала пустоту, а затем из этого вакуума вырвались отрывистые гудки. – Бросил трубку…
Саша поднялся. Рената опустила трубку на рычаги и ссутулилась над коленями:
– Ничего не понимаю… Бред… Дурацкий сон… Или я – идиотка, или это какой-то дикий розыгрыш…
Не слушая её болтовню, телохранитель натягивал пиджак.
– Я никогда еще не была в таком положении…
– Мы будем играть в «Никогда» или поедем на Карпухин Вал?!
– негромко, но вызывающе и хлестко прикрикнул он.
Рената испуганно примолкла и вытаращилась на него. Саша шагнул к ней, сложил ладони, затем, как бы извиняясь за грубость, мягко коснулся ее плеч:
– Рената… – он заглянул в глаза девушки. – Ладно?..
Она быстро кивнула. Больше ни о чем не спрашивая, телохранитель взял ее за руку и повел за собой.
– Я… я… я… – она, заикаясь, еще раз пять повторила это личное местоимение. – Я только сейчас подумала: может быть, мы не можем дозвониться до моего бывшего именно потому, что они раньше нас добрались до него?..
– Вполне возможно, – холодно отозвался Саша, отключая «сигналку». – Но, как мне кажется, ты в траур не оденешься и панихиду заказывать не станешь… Да, с машиной этой надо что-то делать… Она слишком побита, слишком бросается в глаза… Это все равно, что разъезжать по стране в торте размером с капитальный гараж…
– А может, на самолете нас уже давно взорвали, а на поезде – отправили под откос? А так мы еще живы. Пока… – оправдывая его тактику и свою фобию, заметила Рената. – Так что же это за штука?
– Тебе лучше знать, ты же партизан.
– НО Я НЕ ЗНАЮ!!!
– А я – и подавно. Они уверены в том, что ты в курсе событий…
– Теперь-то мне стали ясны методы средневековой Инквизиции: нравится, не нравится – гори, моя красавица! Ты уверен, что они нас не обманут, что они с теми не заодно… да и вообще – что это не одни и те же?!
– Ты должна им что-то отдать – тем или другим, или тем и другим… Пока я не узнаю, что это, я не смогу определить, кто это такие и оставят ли они нас в покое…
Рената взбеленилась:
– Но почему ты мне не доверяешь?! Разве не в моих интересах, чтобы ты это знал?!
– Ну, вот и спросишь у них лично.
– Такой простой!..
Саша вытащил из-под коврика «глок», экспроприированный у «гориллы» в Златоусте, и подал его Ренате:
– Здесь 17 зарядов. Держи его под курткой…
Девушка подумала, что ему ведь так и не удалось отоспаться или поесть.
Искомый дом стоял на отшибе, почти на пустыре, в стороне от дороги. Параллельно трассе и жилмассиву, разделяя их, шел широкий каньон с заболоченным дном, мостиками, поперечно Проложенным трубопроводом и валявшейся на склонах ржавой арматурой. Дома жилмассива чередовались с маленькими частными хибарами. Пятиэтажное здание, свободное от оконных рам и стекол, было действительно весьма примечательным объектом в местном пейзаже. Оно находилось на возвышенности, обнесенное с трех сторон строительным забором.
Саша придавил педаль тормоза и развернул машину, оглядываясь при этом через плечо и стискивая в зубах фильтр сигареты:
– Все. Это была ловушка.
– Почему?!
– Сама подумай.
– Они же сразу сказали, что дом будет заброшенным, они не скрывали этого…
– Заброшенные дома бывают разными. Этот – слишком удален от людных мест.
– Но они ведь хотели… Да что делать-то?! – взвизгнула Рената.
– Ноги, – значительно взглянув на нее, ответил телохранитель.
Джип понесся вдоль каньона к мостику, чтобы выскочить на трассу. Тут из-за грейдерной кучи им навстречу вывернул еще один «вседорожник», размером побольше «Чероки», а со стороны заброшенного дома, пыля, ехала легкая иномарка с тонированными стеклами. Саша перекрутил руль, и Рената, решив, что он собрался нырять в канаву, вцепилась в кресло, тихо завопила и крепко зажмурилась. Но автомобиль дернулся и застыл, нацелившись вниз. Преследователи сдавили их в тисках. Девушка в панике оглянулась, но Саша пригнул её голову.
– Сиди тут. Пистолет не выпускай! – коротко проинструктировал он.
– Саша! Ты куда?! – Рената ухватилась за рукав его пиджака.
– Когда подам знак – выезжай отсюда. Только включай заднюю скорость. Запомнила? Заднюю!!! Если меня устранят – отстреливайся, – он рванулся в сторону дверцы.
– Саша! – истерически вскрикнула она.
Телохранитель оторвал от себя и буквально отшвырнул ее руку. Ренату парализовал страх, но вызван этот страх был не только ситуацией, а еще и нечеловеческим взглядом Саши. Зрачки его в тот момент отливали красным, как два медяка, глаза смотрели с равнодушной жестокостью зверя-убийцы, жестокостью, поселенной в нем самой Природой, но не человеческими страстями.
Выскочив из машины, он сгруппировался. Но, кажется, нападать эти люди пока не собирались.
Из иномарки и чужого джипа вышло человек пять. Там было два костолома в кожаных куртках и трое мужчин нормальной комплекции в осенних плащах.
– Есть разговор, парень! – сказал один из последних, в очках-«хамелеонах». – Не суетись.
Саша, не торопясь, уверенно шел им навстречу.
– Давай, быстрее выкладывай, – тихо, даже как-то интимно добавил мужчина, оглянувшись в сторону дома, откуда к ним спешила третья машина.
– Что мы должны были привезти? – Саша не останавливался, но и не делал резких движений.
Тем не менее, костоломы бросились на перехват. Со стороны третьего автомобиля послышался выстрел, затем – второй. Одной пулей зацепило телохранителя, другая разбила габаритную фару на «Чероки». Рената перевалилась в водительское кресло и схватилась за рычаг.
Снаружи началась сумятица. Двое в плащах спрятались в машину, один, укрывшись за кузовом «вседорожника», стал палить в ответ, костоломы предприняли попытку сбить Сашу с ног. Но лучше бы они этого не делали…
Телохранитель пригнулся, точнее, словно сократился в размерах, как зверь, приготовившийся к решающему броску, который не заставил себя ждать. Он опрокинул первого врага на спину и сделал короткое резкое движение, как будто хотел вцепиться зубами ему в глотку и порвать артерию. Второй костолом замер от ужаса, едва придя на помощь напарнику, потому что ему, этому самому напарнику, никакой поддержки уже не требовалось: он бился в конвульсиях под склонившимся над ним существом, а на горле его зияла рваная рана, из которой хлестала яркая, не правдоподобно красная кровь. А эта Тварь с горящими глазами вдруг пружиной развернулась, сделала подсечку оставшемуся в живых парню и сбоку, когда он летел на землю, запрыгнула на него. Костолом издал вопль ужаса. Он ощутил, как все силы его, точно вода в сухой песок, ушли в тело жуткой Твари, которая продела свою железную конечность под нижнюю челюсть жертвы. Последнее, что парень помнил в своей жизни – опустошающая слабость и хруст собственных шейных позвонков. Свернув ему голову, Тварь бросила труп. Силы её удвоились, и, вернувшись в человеческое обличье, она одним махом «телепортировалась» в «Чероки», который дергался от неумелых попыток Ренаты развернуть его.
Девушка видела все. Закрываясь руками, цепляя рычаг и тихо скуля, она рванулась от Саши на своё место. Телохранитель вдавил педаль в пол. Лицо его было перемазано свежей кровью, скула – поцарапана пулей – и ни тени былого изнеможения или усталости… Прежний Саша вернулся, таким он был год назад – не замученный, не истончавший до полудистрофии. Рената вспомнила про пистолет и под курткой сжала его рукоять. Если он сделает хоть одно движение в её сторону, ему не поздоровится!..
Миновав Карпухин Вал, джип полетел по западному шоссе к выезду из города.
Рената в голос рыдала, крича и прижимаясь к дверце с правой стороны. Телохранитель не произносил ни слова, как будто так и надо.
– Стой!!! – заорала она, почувствовав, как желудок подскочил к горлу и отчаянно просится наружу.
Саша свернул с трассы и погнал «Чероки» к заросшему камышами болотцу у березняка. Рената выскочила еще до полной остановки и едва добежала до кустов, где ее основательно прополоскало. Вышла она нескоро, шатающаяся и бледная, как смерть. Саша, не подходя близко, ждал ее на краю поляны. Девушка взглянула на его лицо, и все нутро снова взбунтовалось в ней.
– Уйди от меня! – закричала она и сплюнула: обожженное горло сильно горело, связки сели, а из глаз помимо воли текли слезы.
Взгляд телохранителя не изменился, но в знак вопроса он приподнял бровь. Рената обошла его стороной, сделала большой крюк и приземлилась у колеса джипа. Саша отправился за нею.
– Что с тобой? – спросил он.
– не подходи! Ты весь в крови! Ты… ты… да ты просто ненормальный! Чудовище! Что ты натворил?!
– Ты сдурела?
– Это ты сдурел! Психопат чертов! От твоих представлений я скоро сдохну! – она вскочила на ноги.
– Что я сделал?
– Ты еще спрашиваешь?! Ты что, забыл?
Он, соглашаясь, пожал плечами.
– Тогда ты действительно психопат! Ты не отдаешь отчета своим действиям! Ты и меня когда-нибудь… вот так же!.. Ты – маньяк!
– Совсем рехнулась… – то ли усомнился, то ли констатировал Саша, вытащил платок и, забыв про подопечную, начал вытирать кровь с лица и одежды.
Рената остыла. Происшедшее уже не казалось ей таким безумством. Ведь она жива? Жива! Он вытащил ее из безнадежной ситуации… Лежать бы ей сейчас в том самом доме и медленно остывать до комнатной температуры… Но вид этой Твари… Нервная дрожь заколотила ее, вспоминались предсмертные судороги того типа, повторяясь в ней самой и вызывая тошноту – а внутри уже не оставалось ничего, хоть кишки выплевывай.
– Садись, – приведя себя в порядок, сказал Саша.
– Я поеду одна, – прошипела она. – Ты меня больше не охраняешь. Считай, что я тебя уволила. Лучше умереть от пули, чем от страха, – Рената забралась было в машину, но телохранитель поймал ее за руку. Девушка вырвалась и снова шарахнулась от него. – Не смей ко мне прикасаться!..
– Да прекратишь ты сегодня свою истерику или нет?! – сорвался Саша, но все равно прикрикнул он на нее не громко, явно держа эмоции под контролем.
– Убирайся! Убирайся!! Убирайся!!! – она кинулась в драку, но он, только что заваливший двоих мужиков, даже не пытался защищаться от ударов.
– Отойди от двери! Вон отсюда!
Телохранитель отступил:
– Ты уверена, что…
– Да пошел ты! – перебила его Рената, садясь за руль и заводя автомобиль. – Мразь!
Его глаза потемнели:
– Что ты сказала?
– Я сказала: пошел ты! Я не хочу тебя больше видеть.
Она хлопнула дверцей, и джип сорвался с места.
Саша даже не оглянулся ей вслед.
За тридцать дней…
Птица взлетела в воздух. Крупные капли воды шипели на её крыльях. Она отбрасывала человеческую тень.
Жрице казалось, что очень обидела это полыхающее существо, но чем – не помнила. Это было давным-давно, в другой, в другой игре, не здесь…
Когда птица печально поглядела на нее, жалость стиснула её сердце. Существо затянуло прощальную песнь и полетело навстречу убийственному солнцу…
Девушка оглянулась: может быть, её кто-нибудь поддержит? Но Помощник Главного Жреца исчез в ирреальном пространстве за колоннами, а те, кто остался, были и подавно не в силах что-либо изменить. Все зависело только от жрицы и капюшоноголовой тени – преданной, мудрой и повсюду сопровождавшей ее.
– Прости меня!.. – подняв голову, закричала девушка.
Эхо разнеслось по всему помещению, но птица не услышала ее и не простила. Оперение занялось огнем и разлетелось в прах…
Плача, Рената проснулась. До Новгорода по-прежнему оставалось двадцать километров, столько же, сколько было, когда она остановила вчера джип и разрыдалась. Рената плакала почти всю эту ночь. Как у неё язык повернулся сказать ему такое?! Что за помрачение рассудка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28