Описывая ей свой двухэтажный особняк, который она никогда не видела, заявил, что они могут даже не расписываться, просто жить в одном доме. А если она захочет, он выстроит ей отдельный дом. У них будет свободный от всяких предрассудков анархический брак.
Аида сама удивилась, когда что-то в ней, считавшееся давным-давно умершим, вдруг ожило и даже появилось незнакомое ощущение возможности счастья.
Так бывает в детстве, когда солнечным воскресным утром ветер колышет занавеску и не надо идти в школу. И главное, мысли на этот раз свободны от коварных замыслов и нет смысла использовать Мадьяра в какой-то новой нечистой игре. Он ей нужен просто как человек. Как мужчина.
Но Иван сам все испортил.
– Зря мы разлеглись! – опомнился он. – Уже полдень, а еще ничего не решено с Борзым! Это легкомыслие! Непростительное для нас легкомыслие!
– Да пусть катится ко всем чертям! Ты же собрался меня везти во Львов.
Туда он не сунется.
– Ну уж нет! Так я это дело не оставлю. Ты должна ему позвонить.
– Куда?
– На дачу.
– А ты выяснил, чья это дача?
– Какая разница? Ты позвонишь и назначишь ему встречу. Ты должна его чем-то заинтриговать. Своим боссом, например. Это неплохо придумано. Главное, не дать ему сейчас уехать из Питера. Короче, звони!
– Ты не слишком торопишься? – сомневалась Аида.
– Все будет о'кей! – подбадривал Иван. – Да, я совсем забыл! Ты должна представиться «шаровой молнией».
– Он меня не примет за идиотку?
– Они тебя только так и называют. И еще, ни в коем случае не упоминай обо мне. А с его молодцами ты сама разделалась.
– Думаешь, поверит?
– После убийства Бампера, он поверит даже в то, что ты ловишь зубами пули! Борзой человек суеверный и приписывает тебе мистическую, сверхъестественную силу.
– Может, и в самом деле что-то есть? – задумчиво произнесла она. – Вчера, например, я была уверена, что эти парни ничего не смогут со мной сделать и что их ждет очень скорый, печальный конец. Глупо, наверно. В конце концов, можно поплатиться за такую жуткую самоуверенность.
Она впервые не скрывала от собеседника своих мыслей и от этого почувствовала такую небывалую легкость во всем теле, что впору было выпорхнуть в окно и запеть как птица.
«Или закаркать», – усмехнулась она про себя, снимая телефонную трубку.
Люди, отягощенные уголовным прошлым, часто встречались на ее пути, и с ними она быстро находила общий язык. Борзой оказался чересчур сговорчивым.
Может, и в самом деле верил в ее сверхъестественность, а вчерашнее происшествие еще больше упрочило его веру?
– Я хотел бы иметь с вами дело, – сказал новоявленный екатеринбургский босс. – За деньгами дело не станет.
Он выражался явно заранее заготовленными фразами. «Он, наверное, записывает их в блокнот, а потом зубрит по ночам», – издевалась про себя Аида.
– Я изучил ваши методы, – продолжал Борзой, – у вас огромный потенциал. В моей обойме как раз не хватает одного патрона, и этот патрон вы, Шаровая молния. Ей не терпелось послать его подальше и бросить трубку, но рядом стоял Иван и с видом заговорщика ловил каждый звук. Борзой назначил встречу на завтра, на восемь вечера, и подробно рассказал, как добраться к нему на дачу. «У вас машина?» – спросил он напоследок. «Нет, но я попрошу друга подвезти меня». Он поинтересовался маркой и цветом машины друга, и она описала изумрудный «опель» Ивана и даже назвала номер автомобиля, который Мадьяр тут же нацарапал перед ее носом на клочке бумаги.
– Клюнула рыбка! – потирал ладони Иван. – Я же говорил, что клюнет! Ты поедешь к нему с Шандором. Меня он может узнать. Шандор возьмет на себя охранника. Ну, а ты, милая моя, не промажь! Или ты его, или он тебя. На всякий случай я буду рядом. Мы вчера купили еще одну машину, старенький «Москвич».
Надеюсь, не подведет. – Мадьяр на миг задумался. – Да, накладочка вышла. Не думал я, что он попросит описать машину. Вам бы поехать туда на «Москвиче», а «опель» приберечь для отступления.
– Боюсь, что это не последняя накладочка. Ты, как всегда, торопишься…
Вечером они втроем сидели в «Коко Банго». Иван предлагал другие варианты. Зная, как она падка на экзотику, заманивал в дорогой японский ресторан, но Аида настояла на своем любимом кафе со своими любимыми стриптизершами. Она называла каждую девушку по имени и характеризовала ее в сексуальном плане. Шандор слушал, раскрыв рот. «Он впервые видит живую лесбиянку!» – смеялся Иван. Она веселилась от души еще и потому, что весь вечер говорила исключительно по-венгерски, и ее понимали. Знакомые с интересом поглядывали в ее сторону, она сегодня всех удивляла. Особенно барменшу Веру. «А говорила, что иностранцы тебя не волнуют», – бросила та, проходя мимо. «Как освободишься, подсаживайся к нам. Я познакомлю тебя с ребятами». Аида видела, что барменша положила глаз на Шандора.
И все же, несмотря на веселье, тревожные мысли не покидали девушку Она без конца прокручивала в голове разговор с Борзым. Поток елея. А ведь таким людям не свойственна лесть, и в одном месте он сплоховал. «Я изучил ваши методы, у вас огромный потенциал. В моей обойме как раз не хватает одного патрона (и тут непростительно долгая пауза!), и этот патрон – вы…» У него не хватает патрона для нее! Иван назвал его принципиальным. Принципиальные люди не идут на компромиссы, даже если это сулит им огромную выгоду. Для принципиального человека он слишком быстро согласился на сотрудничество. Да.
Это ловушка.
– Завтра мы угодим в ловушку, – неожиданно вырвалось у нее.
– Тебе вредно пить много рома, – засмеялся Иван.
– Почему ты так уверен?
– Потому что Борзой вылетел из Екатеринбурга с тремя людьми. У него остался всего один охранник. Есть вопросы?
– Ты же не знаешь, у кого он здесь живет! Может, этот «кто-то» обеспечит его взводом автоматчиков!
– Э-э! – погрозил он ей пальцем. – Начинаешь мандражировать и становишься сверхподозрительной. Все правильно. Так вот, я проверял. На даче больше никого нет. Есть вопросы?
– Опиши мне дом.
– Старенький такой, трехэтажный, кирпичный, на фасаде мозаика…
– Мозаика? Какая мозаика?
– Знаешь, милая, меня такие вещи мало интересуют!
– Засыпаются обычно на мелочах! И вообще, я завтра никуда не еду! Мне не нравится твой план.
– Послезавтра может быть поздно, – погрозил пальцем Иван. – Он вернется в Катю…
– Пусть катится ко всем чертям!
– Снова-здорово, – вздохнул Мадьяр. – Далась тебе эта мозаика! – Он почесал затылок и вдруг что-то вспомнил:
– Морская тема… русалки… рыбки… водоросли… и прочая мура.
– Дом с мозаикой, – размышляла вслух Аида. –Дом в стиле «модерн».
Начало века. Правда, «новые русские» любят сейчас строить в этом стиле.
– Да я же тебе говорю – дом старый. От него за версту несет плесенью!
– Ты представляешь, сколько стоит такой дом? И кому он может принадлежать?
– Аидка, прекрати! Все это лирика, бабьи домыслы и обыкновенный мандраж.
Разговор пришлось в спешном порядке прекратить, потому что к ним подсела Вера. Она поставила на стол бутылку питерского «Бержерака» и объявила:
– Коньяк за счет заведения!
– Браво, Верка! – захлопала в ладоши Аида. – Между прочим, отличный коньяк! – сказала она по-венгерски и почему-то подмигнула Шандору.
Барменша как-то призналась Аиде, что ей больше нравятся брюнеты восточного типа, даже армяне и турки, но судьба постоянно подсовывает блондинов с нордическим характером. Она сразу сориентировалась, что между Иваном и Аидой существуют некоторые отношения, а значит, снова блондин. «Се ля ви», как говорят русские, подражая французам. И Вера стала напропалую кокетничать с белобрысым, бородатым венгром. В свою очередь, Шандор, распаленный красавицами-стриптизершами, не только позволил себя обольстить, но и сам выказал недюжинный темперамент, растратив весь свой запас комплиментов на русских девушек вообще и на одну «очень привлекательный» в частности. Заминка произошла, когда Вера захотела узнать род деятельности Шандора. И тут ему на помощь пришел Иван.
– Он мой компаньон по бизнесу. Аиду же он несколько часов назад уверял, что Шандор не имеет никакого отношения к его бизнесу. «Просто друг детства, случайно встреченный во Львове и ставший моим (в этом месте он сделал „ паузу, как ей показалось, довольно тягостную и даже чуть ли не скорбную) телохранителем…» – Они торгуют вином, – подыграла Аида и, подмигнув на этот раз Вере, добавила:
– И возьмут нас с тобой в дело, если мы окажемся паиньками!
– Ну, зачем же паиньками? – театрально возмутился Мадьяр. – Мы любим своенравных, строптивых, капризных! Если мужчина не чувствует сопротивления со стороны женщины, он быстро теряет к ней интерес.
– Не слушай его! – махнула рукой Аида. – Он просто мазохист, все понятия извращены и вообще мозги набекрень. А вот Шандор чистая душа! Правда, Шандор? – Она перевела свои слова на венгерский, и парень залился краской. – Вот видишь, какой застенчивый!
– Как с вами хорошо! – В глазах у Веры стояли слезы. Она видела, с каким обожанием смотрел на нее Шандор. Так на нее еще никогда не смотрели. – Жаль, что мы скоро закрываемся.
– Я вас подождать, – прошептал влюбленный венгр.
– Готов! – подытожил Иван. – Вы, Вера, побили все рекорды шандоровской влюбленности. Обычно он долго думает. Придется мне заночевать у тебя, подруга, – обратился он к Аиде.
– Нет проблем, – откликнулась та, и теперь была очередь Веры заливаться краской.
– А вы где остановились? – осторожно поинтересовалась девушка.
– Тут совсем близко. Гостиница «Русь».
– Представляешь? – опять подыграла Аида. – Тебе не надо будет завтра вставать в шесть утра на а электричку и переться из своего Тихвина. Ты завтра в первую?
– В первую. – Вере было как-то неловко. С одной стороны, ее завораживало ночное приключение с иностранцем, с другой – хотелось какой-то тайны, а не открытого обсуждения за столом и уточнения формальностей, а с третьей – душу смущал непонятный страх, предчувствие чего-то рокового, неизбежного.
– Значит, завтра вечером ты свободна? Отлично! Мы могли бы неплохо провести вечер на даче у одного моего знакомого! Шашлыки и танцы гарантирую!
Иван, хоть и был уже в порядочном подпитии, бросил на Аиду искрометный взгляд. Шандор ничего не понял, а Вера пробормотала:
– Я еще не знаю… Надо бы предупредить маму.
– Маму? – удивилась Аида. – Тебе сколько лет, подруга? Ты до сих пор отчитываешься перед родителями?
– Почему обязательно отчитываюсь? – возмутилась Вера. – Просто предупреждаю, чтобы не волновалась.
– Умничка! – поддержал ее Мадьяр. – Наши мамы не должны за нас переживать. Давайте выпьем за мам и пойдем по домам! Иногда и стихами могу!
Бутылка «Бержерака» опустела, завсегдатаи «Коко Банго» поплелись к выходу, помост для стриптиза казался мертвым без разгоряченных тел, зато у посудомойки началась жаркая пора.
– Как это понимать? – набросился на Аиду Иван, когда они вышли из кафе. – «Шашлыки и танцы гарантирую!» Ты сдурела? Ты что, едешь к Борзому развлекаться? – Отстань! Мне твой план не нравится!
– Тогда расскажи, что ты задумала. На Фурштадтской горели фонари. С наступлением ночи поднялся прохладный ветерок. Они сели на скамью под фонарем и закурили.
– Мой план мало чем отличается от твоего, – начала она. – Только вместо меня с Шандором поедет Вера. Ведь Борзой не знает, как я выгляжу, верно? Он меня никогда не видел и фотокарточки моей у него быть не может, потому что в последний раз я фотографировалась в шестнадцать лет на паспорт. Мы с тобой поедем следом на плохоньком «Москвиче». Естественно, отстанем и даже, возможно, застрянем. Я должна опоздать минут на пятнадцать-двадцать. Что в это время происходит на даче?
– Ума не приложу! – пожал плечами Мадьяр.
– Неужели? – усмехнулась Аида. – Такой блефорит, как ты!.. Там возможны два варианта. Если у Борзого серьезные намерения и он захочет заключить со мной сделку, тогда все будет как в сюрреалистическом фильме Бунюэля. «Здравствуйте, Аида!» – «Я – не Аида, я – Вера». – «Не прикидывайтесь! Я вас разоблачил!» – «А шашлык уже готов?» Мы имеем удивленного донельзя, настороженного хозяина, ничего не понимающую девушку и плохо говорящего по-русски шофера. В конце концов они разберутся, и Борзой, я надеюсь, оценит мою осторожность. Второй вариант более мрачный, чем первый. Это уже не фильм Бунюэля. Это, скорее, фильм Копполы. Обычная гангстерская ловушка.
– В первом варианте есть один нюанс. Что ты собираешься делать с Верой, когда замочишь Борзого? Зачем нам лишний свидетель?
– А я не собираюсь завтра мочить Борзого. Мне нужны деньги, а у него они имеются. Я возьму только аванс. Без аванса я не работаю. А потом свяжусь с шефом и узнаю, сколько он положит за голову Борзого. Выберу лучший вариант. Я всегда так поступаю. Это мой хлебушек, и это куда надежнее любого бизнеса.
Зачем мне твой завод по перегонке вин, когда существует мафия, которая нуждается в заказных убийствах?
– Это слишком опасно. И вообще до поры до времени.
– А что не опасно и что не до поры до времени? Разве существуют гарантии от ножа и пули? Разве Господь Бог кому-нибудь выписывает страховку?
Даже Папа Римский едва оправился от ран. Даже президента США пристрелили, как последнюю собачонку!
– Из тебя вышел бы неплохой проповедник, – усмехнулся Иван, потушил сигарету, коснулся губами ее щеки и нежно шепнул на ухо:
– Пойдем спать…
День выдался дождливый и холодный. Балтика капризничала. Вера тоже.
«Какие сегодня шашлыки?» – недоумевала она. Шандор плохо ее понимал, но добродушно улыбался. «Может, перенести шашлыки на другой день?» – задавала она вопрос Аиде и Ивану. Ей просто хотелось остаться наедине с Шандором, и чтобы больше никого, ни единой души. «Мы обещали. Надо ехать», – поставила точку Аида. Когда садились в машины, Мадьяр вдруг вспомнил: «Черт! Совсем забыл! Я ведь проспорил бутылку „Шато Марго“!» – «Обязательно „Шато Марго“? – удивилась Вера. – У нас в кафе есть другие бордоские вина». – "Мы спорили на «Шато Марго», – покачал головой Иван. – Вот что, езжайте вперед, а мы вас догоним.
Опаздывать как-то неловко". И, уже усевшись в «опель», Вера поинтересовалась:
«Как хоть зовут хозяина дачи?» Ни Иван, ни Аида не знали имени Борзого.
«Сергей», – быстро нашелся Мадьяр, и машины разъехались в разные стороны.
– Вот умора! – засмеялась Аида. – Он ее будет звать Аидой, а она его Сергеем! Да здравствует Бунюэль!
– Тебе смешно, а мне сейчас придется выложить тысчонку за вино!
– Кто тебя за язык тянул?
– Первое, что пришло в голову! У них в кафе действительно неплохой выбор вин.
– Твоя богатая фантазия тебе обходится недешево, – продолжала она смеяться, но смех из веселого стал нервным. Взяв себя в руки, девушка спросила:
– Шандор точно знает дорогу?
– Дорогу-то он знает, да не угодил бы в аварию, – беспокоился о друге Иван. – Они ведь почти не спали всю ночь. Давно я не видел таких счастливых лиц. Ох, увезет он твою подругу в Карпаты! «Коко Банго» лишится барменши!
– Подумаешь, великая потеря! Верка создана для семейной жизни…
– А ты?
– Давай сейчас не будем об этом, – попросила она.
Мадьяр тут же надулся, и, чтобы подбодрить приятеля, Аида похлопала его по колену и сказала:
– Я уже близка к тому, чтобы стать твоей женой… Может быть, сыграем две свадьбы одновременно в вашей родной карпатской деревушке. – Ее голос дрожал, и Ивану даже показалось, что она вот-вот заплачет. – Но сначала посмотрим, что принесет нам сегодняшний день. Хорошо?
Сегодняшний день принес непредвиденную поломку. Мотор заглох примерно в пяти километрах от дачного поселка. Иван, страшно матерясь, колдовал над «Москвичом». Они опаздывали уже на полчаса. «Ничего, подождет!» – успокаивал он сам себя, на что Аида отвечала: "А как же ребята? Мы их здорово подставили.
Сделай что-нибудь!"
Наконец мотор снова заработал, и Иван, тщательно вытерев руки, взялся за руль. Однако тронуться с места они так и не успели.
– Смотри! – еле слышно выдохнула Аида.
На них надвигалось нечто, похожее на кошмар из далекого, давно забытого сна. Навстречу ехал обычный эвакуатор, незаменимый помощник дорожных патрулей.
Он тащил на себе привычную ношу, изуродованный автомобиль. И сотням, тысячам автолюбителей, попавшимся ему навстречу, это ни о чем не говорило. Трагедии на дорогах случаются ежедневно.
Эвакуатор тащил спортивный «опель» изумрудного цвета. Сомнений быть не могло. Аида машинально достала из сумочки клочок бумажки с номером, в спешке нацарапанным Иваном во время ее вчерашнего телефонного разговора с Борзым.
* * *
Эвакуатор поравнялся с ними. «Опель» был изрешечен пулями. От лобового стекла остался нелепый осколок, других стекол – как не бывало. На передней дверце виднелись брызги крови. Усилившийся дождь смывал следы убийства.
– Ловушка, – прошептала Аида, больно закусив нижнюю губу и неожиданно для себя всхлипнув.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Аида сама удивилась, когда что-то в ней, считавшееся давным-давно умершим, вдруг ожило и даже появилось незнакомое ощущение возможности счастья.
Так бывает в детстве, когда солнечным воскресным утром ветер колышет занавеску и не надо идти в школу. И главное, мысли на этот раз свободны от коварных замыслов и нет смысла использовать Мадьяра в какой-то новой нечистой игре. Он ей нужен просто как человек. Как мужчина.
Но Иван сам все испортил.
– Зря мы разлеглись! – опомнился он. – Уже полдень, а еще ничего не решено с Борзым! Это легкомыслие! Непростительное для нас легкомыслие!
– Да пусть катится ко всем чертям! Ты же собрался меня везти во Львов.
Туда он не сунется.
– Ну уж нет! Так я это дело не оставлю. Ты должна ему позвонить.
– Куда?
– На дачу.
– А ты выяснил, чья это дача?
– Какая разница? Ты позвонишь и назначишь ему встречу. Ты должна его чем-то заинтриговать. Своим боссом, например. Это неплохо придумано. Главное, не дать ему сейчас уехать из Питера. Короче, звони!
– Ты не слишком торопишься? – сомневалась Аида.
– Все будет о'кей! – подбадривал Иван. – Да, я совсем забыл! Ты должна представиться «шаровой молнией».
– Он меня не примет за идиотку?
– Они тебя только так и называют. И еще, ни в коем случае не упоминай обо мне. А с его молодцами ты сама разделалась.
– Думаешь, поверит?
– После убийства Бампера, он поверит даже в то, что ты ловишь зубами пули! Борзой человек суеверный и приписывает тебе мистическую, сверхъестественную силу.
– Может, и в самом деле что-то есть? – задумчиво произнесла она. – Вчера, например, я была уверена, что эти парни ничего не смогут со мной сделать и что их ждет очень скорый, печальный конец. Глупо, наверно. В конце концов, можно поплатиться за такую жуткую самоуверенность.
Она впервые не скрывала от собеседника своих мыслей и от этого почувствовала такую небывалую легкость во всем теле, что впору было выпорхнуть в окно и запеть как птица.
«Или закаркать», – усмехнулась она про себя, снимая телефонную трубку.
Люди, отягощенные уголовным прошлым, часто встречались на ее пути, и с ними она быстро находила общий язык. Борзой оказался чересчур сговорчивым.
Может, и в самом деле верил в ее сверхъестественность, а вчерашнее происшествие еще больше упрочило его веру?
– Я хотел бы иметь с вами дело, – сказал новоявленный екатеринбургский босс. – За деньгами дело не станет.
Он выражался явно заранее заготовленными фразами. «Он, наверное, записывает их в блокнот, а потом зубрит по ночам», – издевалась про себя Аида.
– Я изучил ваши методы, – продолжал Борзой, – у вас огромный потенциал. В моей обойме как раз не хватает одного патрона, и этот патрон вы, Шаровая молния. Ей не терпелось послать его подальше и бросить трубку, но рядом стоял Иван и с видом заговорщика ловил каждый звук. Борзой назначил встречу на завтра, на восемь вечера, и подробно рассказал, как добраться к нему на дачу. «У вас машина?» – спросил он напоследок. «Нет, но я попрошу друга подвезти меня». Он поинтересовался маркой и цветом машины друга, и она описала изумрудный «опель» Ивана и даже назвала номер автомобиля, который Мадьяр тут же нацарапал перед ее носом на клочке бумаги.
– Клюнула рыбка! – потирал ладони Иван. – Я же говорил, что клюнет! Ты поедешь к нему с Шандором. Меня он может узнать. Шандор возьмет на себя охранника. Ну, а ты, милая моя, не промажь! Или ты его, или он тебя. На всякий случай я буду рядом. Мы вчера купили еще одну машину, старенький «Москвич».
Надеюсь, не подведет. – Мадьяр на миг задумался. – Да, накладочка вышла. Не думал я, что он попросит описать машину. Вам бы поехать туда на «Москвиче», а «опель» приберечь для отступления.
– Боюсь, что это не последняя накладочка. Ты, как всегда, торопишься…
Вечером они втроем сидели в «Коко Банго». Иван предлагал другие варианты. Зная, как она падка на экзотику, заманивал в дорогой японский ресторан, но Аида настояла на своем любимом кафе со своими любимыми стриптизершами. Она называла каждую девушку по имени и характеризовала ее в сексуальном плане. Шандор слушал, раскрыв рот. «Он впервые видит живую лесбиянку!» – смеялся Иван. Она веселилась от души еще и потому, что весь вечер говорила исключительно по-венгерски, и ее понимали. Знакомые с интересом поглядывали в ее сторону, она сегодня всех удивляла. Особенно барменшу Веру. «А говорила, что иностранцы тебя не волнуют», – бросила та, проходя мимо. «Как освободишься, подсаживайся к нам. Я познакомлю тебя с ребятами». Аида видела, что барменша положила глаз на Шандора.
И все же, несмотря на веселье, тревожные мысли не покидали девушку Она без конца прокручивала в голове разговор с Борзым. Поток елея. А ведь таким людям не свойственна лесть, и в одном месте он сплоховал. «Я изучил ваши методы, у вас огромный потенциал. В моей обойме как раз не хватает одного патрона (и тут непростительно долгая пауза!), и этот патрон – вы…» У него не хватает патрона для нее! Иван назвал его принципиальным. Принципиальные люди не идут на компромиссы, даже если это сулит им огромную выгоду. Для принципиального человека он слишком быстро согласился на сотрудничество. Да.
Это ловушка.
– Завтра мы угодим в ловушку, – неожиданно вырвалось у нее.
– Тебе вредно пить много рома, – засмеялся Иван.
– Почему ты так уверен?
– Потому что Борзой вылетел из Екатеринбурга с тремя людьми. У него остался всего один охранник. Есть вопросы?
– Ты же не знаешь, у кого он здесь живет! Может, этот «кто-то» обеспечит его взводом автоматчиков!
– Э-э! – погрозил он ей пальцем. – Начинаешь мандражировать и становишься сверхподозрительной. Все правильно. Так вот, я проверял. На даче больше никого нет. Есть вопросы?
– Опиши мне дом.
– Старенький такой, трехэтажный, кирпичный, на фасаде мозаика…
– Мозаика? Какая мозаика?
– Знаешь, милая, меня такие вещи мало интересуют!
– Засыпаются обычно на мелочах! И вообще, я завтра никуда не еду! Мне не нравится твой план.
– Послезавтра может быть поздно, – погрозил пальцем Иван. – Он вернется в Катю…
– Пусть катится ко всем чертям!
– Снова-здорово, – вздохнул Мадьяр. – Далась тебе эта мозаика! – Он почесал затылок и вдруг что-то вспомнил:
– Морская тема… русалки… рыбки… водоросли… и прочая мура.
– Дом с мозаикой, – размышляла вслух Аида. –Дом в стиле «модерн».
Начало века. Правда, «новые русские» любят сейчас строить в этом стиле.
– Да я же тебе говорю – дом старый. От него за версту несет плесенью!
– Ты представляешь, сколько стоит такой дом? И кому он может принадлежать?
– Аидка, прекрати! Все это лирика, бабьи домыслы и обыкновенный мандраж.
Разговор пришлось в спешном порядке прекратить, потому что к ним подсела Вера. Она поставила на стол бутылку питерского «Бержерака» и объявила:
– Коньяк за счет заведения!
– Браво, Верка! – захлопала в ладоши Аида. – Между прочим, отличный коньяк! – сказала она по-венгерски и почему-то подмигнула Шандору.
Барменша как-то призналась Аиде, что ей больше нравятся брюнеты восточного типа, даже армяне и турки, но судьба постоянно подсовывает блондинов с нордическим характером. Она сразу сориентировалась, что между Иваном и Аидой существуют некоторые отношения, а значит, снова блондин. «Се ля ви», как говорят русские, подражая французам. И Вера стала напропалую кокетничать с белобрысым, бородатым венгром. В свою очередь, Шандор, распаленный красавицами-стриптизершами, не только позволил себя обольстить, но и сам выказал недюжинный темперамент, растратив весь свой запас комплиментов на русских девушек вообще и на одну «очень привлекательный» в частности. Заминка произошла, когда Вера захотела узнать род деятельности Шандора. И тут ему на помощь пришел Иван.
– Он мой компаньон по бизнесу. Аиду же он несколько часов назад уверял, что Шандор не имеет никакого отношения к его бизнесу. «Просто друг детства, случайно встреченный во Львове и ставший моим (в этом месте он сделал „ паузу, как ей показалось, довольно тягостную и даже чуть ли не скорбную) телохранителем…» – Они торгуют вином, – подыграла Аида и, подмигнув на этот раз Вере, добавила:
– И возьмут нас с тобой в дело, если мы окажемся паиньками!
– Ну, зачем же паиньками? – театрально возмутился Мадьяр. – Мы любим своенравных, строптивых, капризных! Если мужчина не чувствует сопротивления со стороны женщины, он быстро теряет к ней интерес.
– Не слушай его! – махнула рукой Аида. – Он просто мазохист, все понятия извращены и вообще мозги набекрень. А вот Шандор чистая душа! Правда, Шандор? – Она перевела свои слова на венгерский, и парень залился краской. – Вот видишь, какой застенчивый!
– Как с вами хорошо! – В глазах у Веры стояли слезы. Она видела, с каким обожанием смотрел на нее Шандор. Так на нее еще никогда не смотрели. – Жаль, что мы скоро закрываемся.
– Я вас подождать, – прошептал влюбленный венгр.
– Готов! – подытожил Иван. – Вы, Вера, побили все рекорды шандоровской влюбленности. Обычно он долго думает. Придется мне заночевать у тебя, подруга, – обратился он к Аиде.
– Нет проблем, – откликнулась та, и теперь была очередь Веры заливаться краской.
– А вы где остановились? – осторожно поинтересовалась девушка.
– Тут совсем близко. Гостиница «Русь».
– Представляешь? – опять подыграла Аида. – Тебе не надо будет завтра вставать в шесть утра на а электричку и переться из своего Тихвина. Ты завтра в первую?
– В первую. – Вере было как-то неловко. С одной стороны, ее завораживало ночное приключение с иностранцем, с другой – хотелось какой-то тайны, а не открытого обсуждения за столом и уточнения формальностей, а с третьей – душу смущал непонятный страх, предчувствие чего-то рокового, неизбежного.
– Значит, завтра вечером ты свободна? Отлично! Мы могли бы неплохо провести вечер на даче у одного моего знакомого! Шашлыки и танцы гарантирую!
Иван, хоть и был уже в порядочном подпитии, бросил на Аиду искрометный взгляд. Шандор ничего не понял, а Вера пробормотала:
– Я еще не знаю… Надо бы предупредить маму.
– Маму? – удивилась Аида. – Тебе сколько лет, подруга? Ты до сих пор отчитываешься перед родителями?
– Почему обязательно отчитываюсь? – возмутилась Вера. – Просто предупреждаю, чтобы не волновалась.
– Умничка! – поддержал ее Мадьяр. – Наши мамы не должны за нас переживать. Давайте выпьем за мам и пойдем по домам! Иногда и стихами могу!
Бутылка «Бержерака» опустела, завсегдатаи «Коко Банго» поплелись к выходу, помост для стриптиза казался мертвым без разгоряченных тел, зато у посудомойки началась жаркая пора.
– Как это понимать? – набросился на Аиду Иван, когда они вышли из кафе. – «Шашлыки и танцы гарантирую!» Ты сдурела? Ты что, едешь к Борзому развлекаться? – Отстань! Мне твой план не нравится!
– Тогда расскажи, что ты задумала. На Фурштадтской горели фонари. С наступлением ночи поднялся прохладный ветерок. Они сели на скамью под фонарем и закурили.
– Мой план мало чем отличается от твоего, – начала она. – Только вместо меня с Шандором поедет Вера. Ведь Борзой не знает, как я выгляжу, верно? Он меня никогда не видел и фотокарточки моей у него быть не может, потому что в последний раз я фотографировалась в шестнадцать лет на паспорт. Мы с тобой поедем следом на плохоньком «Москвиче». Естественно, отстанем и даже, возможно, застрянем. Я должна опоздать минут на пятнадцать-двадцать. Что в это время происходит на даче?
– Ума не приложу! – пожал плечами Мадьяр.
– Неужели? – усмехнулась Аида. – Такой блефорит, как ты!.. Там возможны два варианта. Если у Борзого серьезные намерения и он захочет заключить со мной сделку, тогда все будет как в сюрреалистическом фильме Бунюэля. «Здравствуйте, Аида!» – «Я – не Аида, я – Вера». – «Не прикидывайтесь! Я вас разоблачил!» – «А шашлык уже готов?» Мы имеем удивленного донельзя, настороженного хозяина, ничего не понимающую девушку и плохо говорящего по-русски шофера. В конце концов они разберутся, и Борзой, я надеюсь, оценит мою осторожность. Второй вариант более мрачный, чем первый. Это уже не фильм Бунюэля. Это, скорее, фильм Копполы. Обычная гангстерская ловушка.
– В первом варианте есть один нюанс. Что ты собираешься делать с Верой, когда замочишь Борзого? Зачем нам лишний свидетель?
– А я не собираюсь завтра мочить Борзого. Мне нужны деньги, а у него они имеются. Я возьму только аванс. Без аванса я не работаю. А потом свяжусь с шефом и узнаю, сколько он положит за голову Борзого. Выберу лучший вариант. Я всегда так поступаю. Это мой хлебушек, и это куда надежнее любого бизнеса.
Зачем мне твой завод по перегонке вин, когда существует мафия, которая нуждается в заказных убийствах?
– Это слишком опасно. И вообще до поры до времени.
– А что не опасно и что не до поры до времени? Разве существуют гарантии от ножа и пули? Разве Господь Бог кому-нибудь выписывает страховку?
Даже Папа Римский едва оправился от ран. Даже президента США пристрелили, как последнюю собачонку!
– Из тебя вышел бы неплохой проповедник, – усмехнулся Иван, потушил сигарету, коснулся губами ее щеки и нежно шепнул на ухо:
– Пойдем спать…
День выдался дождливый и холодный. Балтика капризничала. Вера тоже.
«Какие сегодня шашлыки?» – недоумевала она. Шандор плохо ее понимал, но добродушно улыбался. «Может, перенести шашлыки на другой день?» – задавала она вопрос Аиде и Ивану. Ей просто хотелось остаться наедине с Шандором, и чтобы больше никого, ни единой души. «Мы обещали. Надо ехать», – поставила точку Аида. Когда садились в машины, Мадьяр вдруг вспомнил: «Черт! Совсем забыл! Я ведь проспорил бутылку „Шато Марго“!» – «Обязательно „Шато Марго“? – удивилась Вера. – У нас в кафе есть другие бордоские вина». – "Мы спорили на «Шато Марго», – покачал головой Иван. – Вот что, езжайте вперед, а мы вас догоним.
Опаздывать как-то неловко". И, уже усевшись в «опель», Вера поинтересовалась:
«Как хоть зовут хозяина дачи?» Ни Иван, ни Аида не знали имени Борзого.
«Сергей», – быстро нашелся Мадьяр, и машины разъехались в разные стороны.
– Вот умора! – засмеялась Аида. – Он ее будет звать Аидой, а она его Сергеем! Да здравствует Бунюэль!
– Тебе смешно, а мне сейчас придется выложить тысчонку за вино!
– Кто тебя за язык тянул?
– Первое, что пришло в голову! У них в кафе действительно неплохой выбор вин.
– Твоя богатая фантазия тебе обходится недешево, – продолжала она смеяться, но смех из веселого стал нервным. Взяв себя в руки, девушка спросила:
– Шандор точно знает дорогу?
– Дорогу-то он знает, да не угодил бы в аварию, – беспокоился о друге Иван. – Они ведь почти не спали всю ночь. Давно я не видел таких счастливых лиц. Ох, увезет он твою подругу в Карпаты! «Коко Банго» лишится барменши!
– Подумаешь, великая потеря! Верка создана для семейной жизни…
– А ты?
– Давай сейчас не будем об этом, – попросила она.
Мадьяр тут же надулся, и, чтобы подбодрить приятеля, Аида похлопала его по колену и сказала:
– Я уже близка к тому, чтобы стать твоей женой… Может быть, сыграем две свадьбы одновременно в вашей родной карпатской деревушке. – Ее голос дрожал, и Ивану даже показалось, что она вот-вот заплачет. – Но сначала посмотрим, что принесет нам сегодняшний день. Хорошо?
Сегодняшний день принес непредвиденную поломку. Мотор заглох примерно в пяти километрах от дачного поселка. Иван, страшно матерясь, колдовал над «Москвичом». Они опаздывали уже на полчаса. «Ничего, подождет!» – успокаивал он сам себя, на что Аида отвечала: "А как же ребята? Мы их здорово подставили.
Сделай что-нибудь!"
Наконец мотор снова заработал, и Иван, тщательно вытерев руки, взялся за руль. Однако тронуться с места они так и не успели.
– Смотри! – еле слышно выдохнула Аида.
На них надвигалось нечто, похожее на кошмар из далекого, давно забытого сна. Навстречу ехал обычный эвакуатор, незаменимый помощник дорожных патрулей.
Он тащил на себе привычную ношу, изуродованный автомобиль. И сотням, тысячам автолюбителей, попавшимся ему навстречу, это ни о чем не говорило. Трагедии на дорогах случаются ежедневно.
Эвакуатор тащил спортивный «опель» изумрудного цвета. Сомнений быть не могло. Аида машинально достала из сумочки клочок бумажки с номером, в спешке нацарапанным Иваном во время ее вчерашнего телефонного разговора с Борзым.
* * *
Эвакуатор поравнялся с ними. «Опель» был изрешечен пулями. От лобового стекла остался нелепый осколок, других стекол – как не бывало. На передней дверце виднелись брызги крови. Усилившийся дождь смывал следы убийства.
– Ловушка, – прошептала Аида, больно закусив нижнюю губу и неожиданно для себя всхлипнув.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23