До вечера Олег сидел в квартире, охраняя ее сон, и внутри у него все дрожало от бешенства. Он любил эту женщину, но именно он сделал ее несчастной.Теперь она лжет самой себе: «С детьми все будет в порядке, у них все будет по-прежнему!»И в том, что она стала жалкой, виноват он, он, уютно прикорнувший в углу ее клетки, не решившийся предложить ей свободу.Пустить бы пулю в висок…Тыщи людей живут так, но что ему эти тыщи?! Он измучил ее. Он, способный умереть за нее.Но на что ей его смерть? Ей нужна жизнь. Жизнь рядом с ним. ГЛАВА 40 Офис, насколько он мог судить в теперешнем своем состоянии, выглядел очень презентабельно. Секретарша улыбалась, как полагается, во все тридцать два зуба.— Вам назначено?— Представьте, нет, — улыбнулся и он, — но мне будут рады.Еще бы себя в этом убедить! Еще бы унять трусливую дрожь в коленках и незаметно вытереть пот с шеи.Никогда еще он не был так уверен в своей правоте.Никогда еще он так не боялся.— Простите, вы куда? — теряя официальную доброжелательность, вскинулась секретарша, когда он распахнул дверь кабинета. — Я должна вас представить! Подождите!Нет уж! Вот это — извините!…Вадим Алексеевич Старцев только что вышел из этого кабинета, вполне довольный. Концепция рекламной кампании «Майского чая» была идеально разработана и расписана во всех подробностях. Два слогана, предложенных «Промо-ленд», казались Вадиму Алексеевичу просто гениальными, третий был похуже, но почему-то Старцев считал, что главе кампании приглянется именно этот, третий. А хозяин — барин, разве не так?Но пока суд да дело, Вадиму Алексеевичу совсем необязательно было делиться своими догадками с дамочкой, сидевшей напротив. Он и не делился. Просто вежливо откланялся, аккуратно сложив бумаги в дорогой кожаный портфель.А она могла считать кампанию успешно начатой, по крайней мере. Это было приятно. Очередной профессиональный успех. А как же иначе? Зря она, что ли, проводит в этом кабинете большую часть суток? Ей что, больше заняться нечем?А вот кое-кому, кажется, нечем!..— …Что ты здесь делаешь? — увидев Морозова, она выскочила из кресла.В окружении бумаг, в неоновом отблеске монитора ее лицо казалось старше и жестче. Он поздоровался и продолжил движение, с каждым шагом приближаясь. Удивление в ее глазах сменилось гневом.— Леночка, все в порядке. Оставь нас, пожалуйста, — бросила она секретарше. И когда та вышла, яростно зашипела на него: — Ты что, обалдел? Какого черта ты себе позволяешь?!— Тина! — протестующе выставил он ладони.Подошел совсем близко, но она отшатнулась:— Морозов, я все помню и от своих слов не отказываюсь, но ты должен дать мне время, а не шляться ко мне на работу! Не дави на меня!.. Я скажу им в выходные, хорошо?Теперь ее голос звучал совсем жалобно. Олег закатил глаза.— Почему обязательно в выходные?..— Потому что тяжело, черт тебя подери! Потому что я должна подготовиться!— Я купил вэн, — внезапно сказал он другим голосом.— Что?!— Вэн.— Что это за дерьмо?Он сел в ее кресло и лихо закинул ноги на стол. Вся эта канитель проделывалась исключительно из-за страха.— Вэн — это не дерьмо, как ты изволила выразиться, а машина. Хорошая машина. В ней есть кухня и туалет.— Убери ноги, — поморщилась она. — Или владельцам этих самых вэнов плевать на манеры?— Ага. Плевать. Поцелуй меня, а?— В честь какого праздника? Ты врываешься ко мне в офис посреди бела дня, несешь какую-то хрень, требуешь, чтобы я бросила мужа…— Я не требую!— Не перебивай меня! — взвизгнула Тина, и Леночка по ту сторону двери принялась шарить в тумбочке в поисках валерьянки.На всякий случай.— Ты требуешь, — просипела Тина настойчиво. — Да, я сама обещала, сама решилась на это, но ты должен понять, что это не легко, дай мне привыкнуть к этой мысли…Он не мог позволить ей и дальше быть несчастной. Он не знал точно, сделает ли ее счастливой. Но слушать ее завывания сил уже не было.Конечно, она сопротивлялась. Конечно, выворачивалась, выкручивала шею, убегая от его губ, извивалась, дрыгала ногами и шипела.Львица, подумал бы он с гордостью и опаской, если бы не был так занят ее укрощением.Поцелуй, на миг лишив сознания, медленно, но верно возвращал осмысленность ее глазам.— Я люблю тебя, — сказала Тина.Он сосредоточенно кивнул.— Послушай меня, ладно? Только не перебивай и не ори сразу.— Что ты задумал?— Я не задумал. Я уже сделал.Она напряглась в его руках.— Олег?— Помолчи, хорошо? Я виделся с твоим мужем. И с Катериной Андреевной. С твоей мамой.— Слава богу, я знаю, как зовут мою мать! — выкрикнула она.— Тина, пожалуйста, заткнись, а? И вот еще, как это я забыл… Посидишь минутку одна?Она сглотнула. Значит, с мужем и с матерью. И делегация уже, наверное, здесь. Теперь предстоит перекрестный допрос. Очная ставка.Почему бы ей сразу не выпрыгнуть в окно? Пятый этаж, все шансы решить проблему.— Олег, куда ты? — запоздало испугалась она.— Минутку, одну минутку.Показалось, что прошла неделя. За эту неделю Тина успела переделать кучу дел. А именно: отключить телефон, отказаться от валерьянки, попробовать забаррикадироваться, перестать баррикадироваться, выпить валерьянку, поплакать навзрыд, вспомнив о своем решении стать приходящей матерью.Как это у нее язык не отсох тогда?! И что делать теперь? Идти на попятную? Или сделать приходящими Ефимыча с мамой?— Познакомься, — возник в кабинете чрезвычайно серьезный Морозов. — Это Павел Леонидович.Должно быть, адвокат, безучастно решила Тина. Должно быть, Олег предусмотрел все, чтобы отрезать ей путь к отступлению.— Тина, это твой управляющий. Конечно, если вы поладите.— Здравствуйте.— Мой — кто?!— Управляющий, — терпеливо повторил Олег, — Паш, будь добр, покажи резюме и что там у тебя есть еще, с бумагами как-то проще разобраться. А за обедом поговорите.— За обедом?! — очумело переспросила Тина. — Да что вообще происходит?!— Ты умеешь водить вэн? — Морозов повернул к ней озадаченное лицо. — Никогда не пробовала? В общем-то, там категория «В», но с непривычки все-таки трудновато, надо будет потренироваться… где-нибудь… на пустых трассах… хм… если такие есть. Кстати, где твой загранпаспорт?Не дожидаясь ответа, он полез в ее сумочку.— Ага, вот он. Отлично. Паша, вы пока пообщайтесь, а я…— Стой!— Я обед закажу, — отчеканил он. — А ты посмотри документы Павла.Мечтая грохнуться в обморок, Тина схватилась за его рукав.— Прекрати закатывать сцены, — прошептал он нежно.— Объясни мне немедленно, что происходит, — прошипела она злобно.— Паша, мы отлучимся, — через плечо бросил Морозов и увлек ее в приемную, где Леночка в ужасе пряталась за компьютером.— Нам бы поговорить, — интимно обратился к ней Олег, — вы не подскажете, где это можно сделать… конфиденциально?— Как? — открыла рот Леночка.— Я сама прекрасно знаю свой офис! — возмутилась Тина и пихнула его куда-то вперед и влево.Они оказались в уборной. Обстоятельства складывались весьма романтическим образом.— Ну?! Ты можешь мне сказать четко и внятно…— Не могу! — простонал он. — В том-то и дело, что не могу! Я по горло сыт разговорами с твоей мамашей, которая озабочена только тем, чтобы очередную серию «Санта-Барбары» не пропустить!— «Санта-Барбара» давно кончилась, нынче показывают «Бедную Настю», — уточнила Тина.Олег, не слушая, подвинул ее, попил воды из-под крана и сказал, что разговорами с ее мужем он тоже сыт по горло. И что не думал, что ей тоже придется все объяснять. И что Павел Леонидович отличный малый и профессионал, а по большому счету она может засунуть свое агентство в задницу, потому что уже всем доказала, какая она независимая! И что под окном стоит вэн — целый дом на колесах. И что Ксюшка, очевидно, уже приступает к испытанию двигателя, а Сашка, как пить дать, скормил Кузьме все запасы, и что Тина теперь останется без обеда, и сама виновата, потому что дура…— Кто такой Кузьма? — спросила она безо всякого выражения.— Водолаз, — буркнул охрипший Морозов, — не тот что с трубкой, а тот что с хвостом.— У…— Угу.Она подняла на него воспаленные сухие глаза.— Ты что, Морозов, серьезно считаешь, что все так просто, да?— Что ты! — картинно всплеснул он руками. — Все очень сложно! Мы еще не получили клятвенных заверений от твоей мамы, что она будет счастлива, и гарантий от твоего мужа, что он простит твое подлое предательство, а еще ведь Ксюшка с Сашкой, им тоже нужно будет бумагу подписать и на крови поклясться, что они к тебе не в претензии за то, что ты полюбила вовсе не их отца, а другого человека!— Язык у тебя без костей, — выдохнула она.И тогда он подхватил ее и прижал так, что хрустнули ребра, и сказал, что может твердо пообещать только одно. Любить ее. С Шуриком, с Ксюшкой, с чувством вины, с жаждой счастья, с забранными в пучок волосами, с рубцом внизу живота, с родинкой на левой предплечье, со слезами, с улыбками, со всем, что в ней есть и что еще будет. ГЛАВА 41 — Поехали, Морозов, — скомандовала Ксюшка, свесив голову со второго этажа.— Это что еще такое? Олег Андреевич и никаких гвоздей!— Тина, уймись, ты коробку передач сломаешь. Сашка вообще окрестил меня Дедом Морозом, так что придется соответствовать. Снегурочкой ко мне пойдешь? Шурик, мама годится на роль Снегурочки?— Я с тобой не лазговаливаю! Ты у Кузьмы мясо отнял!— Так то был пятый килограмм!— Он большой, ему есть много надо. Дед Молоз, а не понимаешь! Куда мы вообще едем, а?— Спроси толком, скажем.— Ну, мама! Кузьме нужен новый ошейник, с бубенчиками, чтобы не потелялся. А мне нужен свисток.— Ксюха, а тебе ничего не надо?— Братика хочу нормального.— Кхм…— Угхм…— А я что — ненормальный?!— Мама! Морозов! Вы слышали, слышали? Он прекрасно «р» выговаривает!— Конечно, выговариваю! Пожалуйста, Дед Мороз, сделай так, чтобы у меня появился свисток, ошейник с бубенчиками и новая сестра!— Мы со Снегурочкой это обсудим, — дипломатично заявил Олег, стараясь смотреть на дорогу.Говорят, как встретишь Новый год, так и проведешь. И все стараются. А что если так встречать каждый день, а? Ну, попробовать-то можно?Можно, можно, увидел он в ее глазах, и близость чуда согрела его плечо ее ладонью.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23