– Еще одна молоденькая девушка… Мы ее нашли при помощи теплового индикатора, который реагирует на излучение человеческого тела. Ее уже скоро вытащат.Комиссар посмотрел в сторону санитаров:– Жива?– Боюсь, что нет.Прошло еще несколько минут. Подъехал автомобильный кран и начал маневрировать среди обломков, готовясь к труднейшей операции по разборке фасада. Спасатели продолжали работы внизу, не поднимая голов и не глядя на его действия.Комиссар полиции постоял немного, подождал, пока не откопали второе тело. Когда девушку укладывали на носилки, всем бросились в глаза ее худые жалкие ноги. Носилки поставили в автомобиль, и девушка отправилась тем же путем, что и ее подруга, через оцепление, в больницу.Комиссар покачал головой и, повернувшись, направился по осколкам битого стекла к фургону экспертов-взрывников. Там его уже ждал предварительный доклад.Взрывное устройство было одно. Спрятали его на третьем этаже, возле служебного выхода, возможно, в раздевалке рабочих. Теперь уже совершенно ясно, что вероятность наличия других взрывных устройств, скрытых где-либо, может быть исключена.– Хвала господу и за это, – пробормотал полицейский.Эксперты-криминалисты работали уже около часа. Один из них передал ему второй рапорт, и комиссар быстро пробежал его глазами. Диаграммы показали возможное направление распространения взрывной волны и падения обломков здания.– Почти та же картина, которую мы наблюдали в Брайтоне, сэр, – произнес один из офицеров.– Будем надеяться, что госпоже премьер-министру не пришло в голову сегодня отправиться сюда за рождественскими покупками.– Да, сэр.Судя по расчетам, наиболее вероятным местом, где могли быть живые люди, был фундамент, защищенный от падающих обломков армированным перекрытием первого этажа. Комиссар взглянул сквозь окно фургона на громоздящиеся обломки бетона на этом этаже, и опять нервно подергал усы.– А можно пробиться к фундаменту? – спросил он.– Доступ практически заблокирован. Сейчас его расчищают с двух сторон.Комиссар посмотрел на часы. Было без пяти двенадцать. Если только там есть люди, то они уже провели под обломками два с половиной часа.
Одиннадцать лет назад… Энни больше не мерзла. Ей было уже почти удобно. Словно она покачивалась в маленькой лодке на темной воде широкого озера. Рука Стива была для нее якорем.Она пыталась вспомнить, что же произошло одиннадцать лет назад. Сейчас это стало для нее особенно важным еще и потому, что она решила рассказать об этом Стиву. Она чувствовала его рядом с собой, знала, что он слушает ее. Ощущение плавного покачивания все усиливалось. На тихих убаюкивающих волнах они вместе все удалялись от берега.– Я сделала слишком легкий выбор, – повторила она.– Какой же? – казалось, его голос излучает тепло, казалось, он шепчет что-то, а его пальцы перебирают ее волосы и щеку согревает его дыхание.– Я выбрала путь обычный и безопасный, потому что это было проще, – она засмеялась надтреснутым голосом. – Забавный путь, не правда ли? Как будто можно упростить жизнь…Теперь она все ясно вспомнила. Картины прошлого вставали из небытия, яркие, как предутренние сны. Они встречались с Мэттью за два месяца до ее свадьбы. В тот день она так торопилась поскорее добраться до квартиры своей подруги Луизы. Выкрашенные в ядовито-зеленый цвет лестничные марши подъезда шестиэтажного дома, где та жила, пахли, как всегда, карболовым мылом и железом. Лифт тоже, как всегда, не работал, и тяжелая сумка отбила Энни все ноги, пока она добралась до знакомой двери.Она позвонила, и когда Луиза открыла, вбежала в квартиру и радостно закричала:– Достала! Десять ярдов, очень дорого, но такая прелесть! Тебе понравится!– Да-а? – Луиза взяла сумку и заглянула в нее.– О да! Я сделаю себе из него такое подвенечное платье, каких свет еще не видел.Короткий смешок раздался из угла комнаты.– Ах да, Энни, познакомься – это Мэттью.Он сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, скрестив длинные ноги в вытертых до белизны джинсах. Светлые, коротко стриженные волосы, загорелое худощавое лицо, серые глаза с густыми темными ресницами, чуть ироничная улыбка на красиво очерченных губах.Мускулистая грудь выступала из-под полурасстегнутой рубашки. На вид ему было не больше двадцати, значит, года на два меньше, чем Энни.Юноша посмотрел на нее серьезно, почти строго, и сразу же решительно сказал:– Кто бы он ни был, не выходи за него замуж. Стань моей женой.Энни рассмеялась, он показался ей обыкновенным флиртующим бездельником, но Мэттью даже не улыбнулся. Он смотрел на нее, на Луизу, стоявшую сзади с сумкой в руках, так открыто, так уверенно…Больше о ее свадебном платье они не говорили. Вместо этого они втроем пили чай, удобно расположившись на залитом солнечным светом коврике.Девушки слушали удивительные рассказы Мэттью. Целый год он провел в Мексике, нигде долго не задерживаясь, за еду и ночлег работая на маленьких фермах.Он рассказывал о долгих днях утомительной однообразной работы на истощенных крестьянских полях, о неплодородной земле, которую приходится обильно поливать водой из реки, протекающей порой за несколько миль, о душных ночах, проведенных в жалких сараюшках, где сквозь дыры в крыше светят такие огромные, такие, кажется, близкие звезды.– Как ты там оказался? Зачем тебе это было нужно? – спросила Энни.Он улыбнулся в ответ ласково и снисходительно, словно маленькой девочке.– Я там размышлял. Обожаю это занятие, но, увы, не могу этим заниматься в обычной обстановке.– Почему же ты вернулся обратно?– Закончил свои размышления.Так сидели они до самого вечера, пока солнце не прошло через всю комнату. Энни вдруг обратила внимание, что разговаривали большей частью только они с Мэттью, а Луиза в основном молчала, внимательно поглядывая то на парня, то на свою подругу-невесту.В шесть вечера Энни, наконец, встала. Мэттью тоже поднялся, и она увидела, что он, оказывается, очень высокий, с подтянутой, ладно скроенной фигурой.– Давай немного погуляем где-нибудь в парке, – предложил он.– Но я, право…– Мне бы этого очень хотелось.Сумка с белой нарядной тканью так и осталась на полу в комнате Луизы. Уже стоя на тротуаре с Мэттью, Энни вспомнила, что так и не договорилась с подругой о новой встрече, чтобы посмотреть сделанные Луизой выкройки.Энни заколебалась, подняться ли снова наверх, но появилось такси, и Мэттью остановил машину. Он открыл перед ней дверцу, потом сел рядом на заднее сиденье, и они поехали, с удовольствием рассматривая улицы, залитые мягким вечерним солнцем, переполненные, как обычно в час пик, оживленными спешащими прохожими.Этот день… майский, первый по-настоящему теплый, совсем летний день…В парке, за столиками кафе, вынесенными на траву, сидели отдыхающие. Садилось солнце, и его последние лучи косо пробивались сквозь листву и золотились на воде пруда.Глядя на их слившиеся тени, Мэттью сказал:– Видишь, мы принадлежим друг другу.– Да нет, ты ошибаешься. Я выхожу замуж за Мартина. Мы знаем друг друга семь лет.– Это еще не причина, чтобы вступать в брак. Точно так же, как и то, что мы с тобой знакомы всего семь часов, еще не основание, чтобы отказаться стать моей женой.Энни нахмурилась. До этого дня она безмятежно двигалась по проторенной дорожке, ровной и прямой, особенно не задумываясь о своем будущем – впереди было все ясно и предсказуемо. Этот новый знакомый стал у нее на пути и заглянул в такие уголки души, о которых она и сама не подозревала.Энни почувствовала, как в ней растет раздражение против Мэттью, но в то же время с удивлением обнаружила, как поднимается и крепнет страстное желание сделать шаг навстречу этому высокому парню, прислониться к его широкой груди, крепко прижаться.Он снова внимательно и настойчиво заглянул ей в глаза:– Мне кажется, ты и сама это знаешь, – и подняв руку, он ласково провел по ее волосам. Их первое прикосновение друг к другу было таким трепетным. Энни чуть улыбнулась:– Ты предлагаешь выйти за тебя замуж всем девушкам, кого ни повстречаешь? Может, ты и Луизе это предложил в уплату за ночлег или пока не подыщешь еще что-нибудь подходящее?Он засмеялся в ответ.– Да что ты! Я никогда и никому такого раньше не говорил. Да мне и в голову не приходило – обзаводиться семьей. Ты – совсем другое дело. Я тебя сразу узнал, как только увидел на пороге комнаты. Понимаешь, Энни, ты появилась – и я узнал твое лицо, голос, движения. Мы ведь до этого никогда не виделись, но я тебя всегда знал, знал даже, что и как ты скажешь.Ей нечем было опровергнуть его слова, потому что она моментально поняла: все, что он говорит – правда.Мэттью ничего не сочинял, ни капельки не преувеличивал. Но она-то о нем не знала ровным счетом ничего!– Послушай, – растерянно произнесла Энни, – а как же я? Ты ведь для меня загадка из загадок! Ну вот, рассказал о своих похождениях в Мексике. А что было до этого? Кто ты? Откуда и зачем возник в моей жизни?Это было не праздное любопытство. Энни знала почти наверняка, что отношения с этим сероглазым незнакомцем станут чем-то большим, чем простая интрижка.Мэттью взял ее за руку, бережно обнял, ее голова оказалась у него на плече. И так они пошли по аллее парка, закат горел у них за спинами, и тени их протянулись прямо перед ними.– Я тебе все расскажу о себе, – пообещал он. – Много времени это не займет.Мэттью был единственным сыном крупного промышленника, чье имя в определенных кругах имело немалый вес. Семья всегда была убеждена, что сын, конечно же, пойдет по стопам отца. До поры до времени он не разочаровывал родителей, хотя отличался, на их взгляд, странными пристрастиями. В школе он интересовался только столярным делом и действительно хорошо изучил это ремесло, после чего счел свое образование законченным. И в тот же день, когда Мэттью посчитал себя достаточно взрослым, чтобы отстаивать собственное мнение, он решительно отказался следовать семейным традициям. В то время, когда его школьные товарищи грызли гранит науки в Оксфорде или Кэмбридже, Мэттью вместе с компанией хиппи отправился путешествовать в Афганистан.С тех пор он постоянно колесил по белу свету, перебиваясь случайными заработками, а часто и просто работая за ночлег и еду или за деньги, необходимые для того, чтобы отправиться дальше, в какое-нибудь новое место. Он побывал на Ближнем Востоке, потом перебрался в Южную Америку, и вот вернулся в Англию из Мексики.Он жил простой трудовой жизнью, но мысль его находилась в неустанном поиске, анализируя, сопоставляя, пытаясь найти ответы на вечные вопросы бытия…– Так о чем же ты размышлял, странствуя по дальним странам? – поинтересовалась Энни.– О смысле жизни. И о том, что мне делать дальше. И вдруг меня потянуло домой с такой силой, как будто меня кто-то позвал. Я почувствовал, что должен вернуться сюда. Приехал и встретил тебя.– А если ты ошибаешься во мне или в своих чувствах? Вдруг ты видишь во мне то, что хочешь видеть, а совсем не то, что есть на самом деле?Он не колебался ни секунды.– Нет. Ты именно та женщина, которая мне нужна. Я всегда был уверен, что сразу узнаю тебя из тысячи других – так и вышло. Ты – это ты, и именно ты мне нужна. А я нужен тебе. Это правда. Да ты и сама это знаешь. Отбрось же сомнения и давай радоваться жизни и нашей встрече.– Мэттью, уж не думаешь ли ты, что мы любили друг друга в нашей предшествующей жизни?Он изумленно повернулся к Энни и даже чуть отстранился от девушки.– Господи, конечно нет! Ты считаешь, я похож на этих безумцев, что видят тайну в самых простых вещах? Ну нет, я слишком большой реалист, чтобы верить во всю эту мистическую дребедень.Энни задумчиво взглянула на юношу, а потом вдруг рассмеялась заразительно и звонко, и Мэттью вторил ей высоким радостным смехом. Они хохотали до слез, а потом Энни уткнулась головой ему в грудь, и он обнял ее так крепко, что перехватило дыхание. Совсем стемнело. Они были, кажется, на Пэлл Мэлл. Мимо них в мягком свете уличных фонарей проносились автомобили, редкие прохожие не обращали внимания на юную пару.Вот сейчас, сейчас Мэттью ее поцелует. Энни, не новичок в любви, ждала этого мгновения с трепетом молоденькой девчонки.Губы Мэттью прижались к ее волосам…– Я хочу есть, – вдруг произнес он.Энни подавила вздох минутного разочарования. Он не поцеловал ее, но может, это и к лучшему.– Давай куда-нибудь пойдем, – Энни с сожалением выскользнула из теплого кольца его рук и слегка отодвинулась от него.– Видишь ли, у меня совсем не осталось денег, – честно признался он.– Ну, нет проблем, – беззаботно отозвалась Энни, – ладно, сегодня угощаю я.И они пошли дальше по улице, все так же держась за руки. Ее обручальное кольцо царапнуло его ладонь, и он поднес руку поближе к глазам, чтобы рассмотреть как следует. В ярком свете фонарей камни засверкали холодным надменным блеском.– Ух ты! – присвистнул Мэттью. – Алмазы! Я тебе ничего подобного подарить не смогу. Твой Мартин, наверное, решит забрать у тебя кольцо. Ты как, не слишком расстроишься?Энни по-настоящему рассердилась. Да что же это такое? Что он себе позволяет, этот мыслитель? Тоже мне: пришел, увидел, победил. Ее раздражение стало еще сильнее из-за подавляемого чувства вины перед женихом.Через восемь недель у них свадьба, а она весь день провела с первым встречным! Энни вырвала руку у Мэттью и сунула в карманы сжатые кулаки.– Я выхожу замуж за Мартина. Это обязательно, что бы ты по этому поводу не думал. И кольцо останется у меня.– Вот и прекрасно, – холодно ответил Мэттью.Они шли рядом, но словно злая тень пролегла между ними, отдалив, нарушив ту хрупкую связь, что возникла между этими двумя такими родными и такими похожими молодыми людьми.Он первым не выдержал этого напряженного молчания. Его голос звучал мягко, но тревожно:– И все-таки, Энни, милая, что же ты собираешься делать? Ведь не хочешь же ты сказать, что мы вот так расстанемся?От этого мягкого голоса, от его настойчивого и тревожного взгляда Энни совсем растерялась.– Не знаю… Все так неожиданно, – подумав немного, она пожала плечами, – Нет, просто не знаю, что и делать. Попробую, пожалуй, поразмыслить. Как ты. Вдруг что-нибудь прояснится.– Ну что ж, я могу и подождать, – сказал Мэттью. И она знала: он будет ждать. С этого дня Энни жила какой-то странной жизнью, которую и двойной в общем-то нельзя было назвать. Просто половина этой жизни проходила в мире грез, а другая – была наполнена обычными, даже слишком обычными делами и заботами.Продолжались приготовления к свадьбе с Мартином. Несколько раз Энни была у Луизы и с удовольствием примеряла подвенечное платье, которое действительно получалось необыкновенно красивым. Из типографии были получены пригласительные билеты, и они с матерью в очередной раз просматривали список гостей, а потом Энни сама подписывала приглашения.Уикэнды они, как и всегда, проводили вдвоем с Мартином, обустраивая свой будущий дом, и Энни помогала ему красить окна и собирать шкафы. Хватало дел и на ее работе, как раз появился очень интересный заказ. Но как только среди всех этих хлопот и волнений выдавалась свободная минутка, Энни бежала к Мэттью.У него был свой, особенный мир. Он жил везде и нигде. Днем подрабатывал на какой-то стройке, мыл посуду в маленьком кафе, ночевал в комнатушке над магазином, по вечерам оформлял кабинет хозяина. Он кочевал из квартир с чужими диванами в пустые комнаты, где спал на одеяле, брошенном прямо на пол, перебивался случайными заработками, не строил планы и никогда не беспокоился, что с ним будет завтра. С огромным удивлением и даже с чувством какого-то сладкого ужаса Энни обнаружила, что, оказывается, Мэттью живет без особых проблем, довольствуясь малым и ни в чем себе не отказывая.И именно поэтому, – все чаше думала Энни, – ему и удается получать такое удовольствие от жизни. Это качество – умение наслаждаться жизнью, радуясь любым ее проявлениям и не требуя слишком много, особенно нравилось ей в новом друге. Уже через много лет, вспоминая то время, Энни с грустью должна была признаться, что это были счастливейшие часы ее жизни.Деньги, как только они заводились, он тратил не задумываясь. Мэттью очень любил вкусно поесть, поэтому он облачался в свой единственный приличный костюм и приглашал Энни на ужин в какой-нибудь фешенебельный ресторан, где, естественно, за один вечер исчезал его недельный заработок. Было видно, что он получает такое наслаждение от окружающей роскоши, прекрасной музыки, оживленной нарядной толпы посетителей и экзотических блюд, которые они заказывали, что у нее просто не хватало мужества, чтобы отказаться пойти с ним, или хотя бы настоять на том, чтобы самой расплатиться.– Ты знаешь, – нередко говорил Мэттью, – по-моему, просто смешно, когда имеешь возможность все это позволить себе – и по каким-то дурацким причинам все время себя ограничивать. Мой отец всю жизнь каждый день обедает в таких местах, и единственное, что он заказывает – это кусок жареной камбалы и бутылку минеральной воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Одиннадцать лет назад… Энни больше не мерзла. Ей было уже почти удобно. Словно она покачивалась в маленькой лодке на темной воде широкого озера. Рука Стива была для нее якорем.Она пыталась вспомнить, что же произошло одиннадцать лет назад. Сейчас это стало для нее особенно важным еще и потому, что она решила рассказать об этом Стиву. Она чувствовала его рядом с собой, знала, что он слушает ее. Ощущение плавного покачивания все усиливалось. На тихих убаюкивающих волнах они вместе все удалялись от берега.– Я сделала слишком легкий выбор, – повторила она.– Какой же? – казалось, его голос излучает тепло, казалось, он шепчет что-то, а его пальцы перебирают ее волосы и щеку согревает его дыхание.– Я выбрала путь обычный и безопасный, потому что это было проще, – она засмеялась надтреснутым голосом. – Забавный путь, не правда ли? Как будто можно упростить жизнь…Теперь она все ясно вспомнила. Картины прошлого вставали из небытия, яркие, как предутренние сны. Они встречались с Мэттью за два месяца до ее свадьбы. В тот день она так торопилась поскорее добраться до квартиры своей подруги Луизы. Выкрашенные в ядовито-зеленый цвет лестничные марши подъезда шестиэтажного дома, где та жила, пахли, как всегда, карболовым мылом и железом. Лифт тоже, как всегда, не работал, и тяжелая сумка отбила Энни все ноги, пока она добралась до знакомой двери.Она позвонила, и когда Луиза открыла, вбежала в квартиру и радостно закричала:– Достала! Десять ярдов, очень дорого, но такая прелесть! Тебе понравится!– Да-а? – Луиза взяла сумку и заглянула в нее.– О да! Я сделаю себе из него такое подвенечное платье, каких свет еще не видел.Короткий смешок раздался из угла комнаты.– Ах да, Энни, познакомься – это Мэттью.Он сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, скрестив длинные ноги в вытертых до белизны джинсах. Светлые, коротко стриженные волосы, загорелое худощавое лицо, серые глаза с густыми темными ресницами, чуть ироничная улыбка на красиво очерченных губах.Мускулистая грудь выступала из-под полурасстегнутой рубашки. На вид ему было не больше двадцати, значит, года на два меньше, чем Энни.Юноша посмотрел на нее серьезно, почти строго, и сразу же решительно сказал:– Кто бы он ни был, не выходи за него замуж. Стань моей женой.Энни рассмеялась, он показался ей обыкновенным флиртующим бездельником, но Мэттью даже не улыбнулся. Он смотрел на нее, на Луизу, стоявшую сзади с сумкой в руках, так открыто, так уверенно…Больше о ее свадебном платье они не говорили. Вместо этого они втроем пили чай, удобно расположившись на залитом солнечным светом коврике.Девушки слушали удивительные рассказы Мэттью. Целый год он провел в Мексике, нигде долго не задерживаясь, за еду и ночлег работая на маленьких фермах.Он рассказывал о долгих днях утомительной однообразной работы на истощенных крестьянских полях, о неплодородной земле, которую приходится обильно поливать водой из реки, протекающей порой за несколько миль, о душных ночах, проведенных в жалких сараюшках, где сквозь дыры в крыше светят такие огромные, такие, кажется, близкие звезды.– Как ты там оказался? Зачем тебе это было нужно? – спросила Энни.Он улыбнулся в ответ ласково и снисходительно, словно маленькой девочке.– Я там размышлял. Обожаю это занятие, но, увы, не могу этим заниматься в обычной обстановке.– Почему же ты вернулся обратно?– Закончил свои размышления.Так сидели они до самого вечера, пока солнце не прошло через всю комнату. Энни вдруг обратила внимание, что разговаривали большей частью только они с Мэттью, а Луиза в основном молчала, внимательно поглядывая то на парня, то на свою подругу-невесту.В шесть вечера Энни, наконец, встала. Мэттью тоже поднялся, и она увидела, что он, оказывается, очень высокий, с подтянутой, ладно скроенной фигурой.– Давай немного погуляем где-нибудь в парке, – предложил он.– Но я, право…– Мне бы этого очень хотелось.Сумка с белой нарядной тканью так и осталась на полу в комнате Луизы. Уже стоя на тротуаре с Мэттью, Энни вспомнила, что так и не договорилась с подругой о новой встрече, чтобы посмотреть сделанные Луизой выкройки.Энни заколебалась, подняться ли снова наверх, но появилось такси, и Мэттью остановил машину. Он открыл перед ней дверцу, потом сел рядом на заднее сиденье, и они поехали, с удовольствием рассматривая улицы, залитые мягким вечерним солнцем, переполненные, как обычно в час пик, оживленными спешащими прохожими.Этот день… майский, первый по-настоящему теплый, совсем летний день…В парке, за столиками кафе, вынесенными на траву, сидели отдыхающие. Садилось солнце, и его последние лучи косо пробивались сквозь листву и золотились на воде пруда.Глядя на их слившиеся тени, Мэттью сказал:– Видишь, мы принадлежим друг другу.– Да нет, ты ошибаешься. Я выхожу замуж за Мартина. Мы знаем друг друга семь лет.– Это еще не причина, чтобы вступать в брак. Точно так же, как и то, что мы с тобой знакомы всего семь часов, еще не основание, чтобы отказаться стать моей женой.Энни нахмурилась. До этого дня она безмятежно двигалась по проторенной дорожке, ровной и прямой, особенно не задумываясь о своем будущем – впереди было все ясно и предсказуемо. Этот новый знакомый стал у нее на пути и заглянул в такие уголки души, о которых она и сама не подозревала.Энни почувствовала, как в ней растет раздражение против Мэттью, но в то же время с удивлением обнаружила, как поднимается и крепнет страстное желание сделать шаг навстречу этому высокому парню, прислониться к его широкой груди, крепко прижаться.Он снова внимательно и настойчиво заглянул ей в глаза:– Мне кажется, ты и сама это знаешь, – и подняв руку, он ласково провел по ее волосам. Их первое прикосновение друг к другу было таким трепетным. Энни чуть улыбнулась:– Ты предлагаешь выйти за тебя замуж всем девушкам, кого ни повстречаешь? Может, ты и Луизе это предложил в уплату за ночлег или пока не подыщешь еще что-нибудь подходящее?Он засмеялся в ответ.– Да что ты! Я никогда и никому такого раньше не говорил. Да мне и в голову не приходило – обзаводиться семьей. Ты – совсем другое дело. Я тебя сразу узнал, как только увидел на пороге комнаты. Понимаешь, Энни, ты появилась – и я узнал твое лицо, голос, движения. Мы ведь до этого никогда не виделись, но я тебя всегда знал, знал даже, что и как ты скажешь.Ей нечем было опровергнуть его слова, потому что она моментально поняла: все, что он говорит – правда.Мэттью ничего не сочинял, ни капельки не преувеличивал. Но она-то о нем не знала ровным счетом ничего!– Послушай, – растерянно произнесла Энни, – а как же я? Ты ведь для меня загадка из загадок! Ну вот, рассказал о своих похождениях в Мексике. А что было до этого? Кто ты? Откуда и зачем возник в моей жизни?Это было не праздное любопытство. Энни знала почти наверняка, что отношения с этим сероглазым незнакомцем станут чем-то большим, чем простая интрижка.Мэттью взял ее за руку, бережно обнял, ее голова оказалась у него на плече. И так они пошли по аллее парка, закат горел у них за спинами, и тени их протянулись прямо перед ними.– Я тебе все расскажу о себе, – пообещал он. – Много времени это не займет.Мэттью был единственным сыном крупного промышленника, чье имя в определенных кругах имело немалый вес. Семья всегда была убеждена, что сын, конечно же, пойдет по стопам отца. До поры до времени он не разочаровывал родителей, хотя отличался, на их взгляд, странными пристрастиями. В школе он интересовался только столярным делом и действительно хорошо изучил это ремесло, после чего счел свое образование законченным. И в тот же день, когда Мэттью посчитал себя достаточно взрослым, чтобы отстаивать собственное мнение, он решительно отказался следовать семейным традициям. В то время, когда его школьные товарищи грызли гранит науки в Оксфорде или Кэмбридже, Мэттью вместе с компанией хиппи отправился путешествовать в Афганистан.С тех пор он постоянно колесил по белу свету, перебиваясь случайными заработками, а часто и просто работая за ночлег и еду или за деньги, необходимые для того, чтобы отправиться дальше, в какое-нибудь новое место. Он побывал на Ближнем Востоке, потом перебрался в Южную Америку, и вот вернулся в Англию из Мексики.Он жил простой трудовой жизнью, но мысль его находилась в неустанном поиске, анализируя, сопоставляя, пытаясь найти ответы на вечные вопросы бытия…– Так о чем же ты размышлял, странствуя по дальним странам? – поинтересовалась Энни.– О смысле жизни. И о том, что мне делать дальше. И вдруг меня потянуло домой с такой силой, как будто меня кто-то позвал. Я почувствовал, что должен вернуться сюда. Приехал и встретил тебя.– А если ты ошибаешься во мне или в своих чувствах? Вдруг ты видишь во мне то, что хочешь видеть, а совсем не то, что есть на самом деле?Он не колебался ни секунды.– Нет. Ты именно та женщина, которая мне нужна. Я всегда был уверен, что сразу узнаю тебя из тысячи других – так и вышло. Ты – это ты, и именно ты мне нужна. А я нужен тебе. Это правда. Да ты и сама это знаешь. Отбрось же сомнения и давай радоваться жизни и нашей встрече.– Мэттью, уж не думаешь ли ты, что мы любили друг друга в нашей предшествующей жизни?Он изумленно повернулся к Энни и даже чуть отстранился от девушки.– Господи, конечно нет! Ты считаешь, я похож на этих безумцев, что видят тайну в самых простых вещах? Ну нет, я слишком большой реалист, чтобы верить во всю эту мистическую дребедень.Энни задумчиво взглянула на юношу, а потом вдруг рассмеялась заразительно и звонко, и Мэттью вторил ей высоким радостным смехом. Они хохотали до слез, а потом Энни уткнулась головой ему в грудь, и он обнял ее так крепко, что перехватило дыхание. Совсем стемнело. Они были, кажется, на Пэлл Мэлл. Мимо них в мягком свете уличных фонарей проносились автомобили, редкие прохожие не обращали внимания на юную пару.Вот сейчас, сейчас Мэттью ее поцелует. Энни, не новичок в любви, ждала этого мгновения с трепетом молоденькой девчонки.Губы Мэттью прижались к ее волосам…– Я хочу есть, – вдруг произнес он.Энни подавила вздох минутного разочарования. Он не поцеловал ее, но может, это и к лучшему.– Давай куда-нибудь пойдем, – Энни с сожалением выскользнула из теплого кольца его рук и слегка отодвинулась от него.– Видишь ли, у меня совсем не осталось денег, – честно признался он.– Ну, нет проблем, – беззаботно отозвалась Энни, – ладно, сегодня угощаю я.И они пошли дальше по улице, все так же держась за руки. Ее обручальное кольцо царапнуло его ладонь, и он поднес руку поближе к глазам, чтобы рассмотреть как следует. В ярком свете фонарей камни засверкали холодным надменным блеском.– Ух ты! – присвистнул Мэттью. – Алмазы! Я тебе ничего подобного подарить не смогу. Твой Мартин, наверное, решит забрать у тебя кольцо. Ты как, не слишком расстроишься?Энни по-настоящему рассердилась. Да что же это такое? Что он себе позволяет, этот мыслитель? Тоже мне: пришел, увидел, победил. Ее раздражение стало еще сильнее из-за подавляемого чувства вины перед женихом.Через восемь недель у них свадьба, а она весь день провела с первым встречным! Энни вырвала руку у Мэттью и сунула в карманы сжатые кулаки.– Я выхожу замуж за Мартина. Это обязательно, что бы ты по этому поводу не думал. И кольцо останется у меня.– Вот и прекрасно, – холодно ответил Мэттью.Они шли рядом, но словно злая тень пролегла между ними, отдалив, нарушив ту хрупкую связь, что возникла между этими двумя такими родными и такими похожими молодыми людьми.Он первым не выдержал этого напряженного молчания. Его голос звучал мягко, но тревожно:– И все-таки, Энни, милая, что же ты собираешься делать? Ведь не хочешь же ты сказать, что мы вот так расстанемся?От этого мягкого голоса, от его настойчивого и тревожного взгляда Энни совсем растерялась.– Не знаю… Все так неожиданно, – подумав немного, она пожала плечами, – Нет, просто не знаю, что и делать. Попробую, пожалуй, поразмыслить. Как ты. Вдруг что-нибудь прояснится.– Ну что ж, я могу и подождать, – сказал Мэттью. И она знала: он будет ждать. С этого дня Энни жила какой-то странной жизнью, которую и двойной в общем-то нельзя было назвать. Просто половина этой жизни проходила в мире грез, а другая – была наполнена обычными, даже слишком обычными делами и заботами.Продолжались приготовления к свадьбе с Мартином. Несколько раз Энни была у Луизы и с удовольствием примеряла подвенечное платье, которое действительно получалось необыкновенно красивым. Из типографии были получены пригласительные билеты, и они с матерью в очередной раз просматривали список гостей, а потом Энни сама подписывала приглашения.Уикэнды они, как и всегда, проводили вдвоем с Мартином, обустраивая свой будущий дом, и Энни помогала ему красить окна и собирать шкафы. Хватало дел и на ее работе, как раз появился очень интересный заказ. Но как только среди всех этих хлопот и волнений выдавалась свободная минутка, Энни бежала к Мэттью.У него был свой, особенный мир. Он жил везде и нигде. Днем подрабатывал на какой-то стройке, мыл посуду в маленьком кафе, ночевал в комнатушке над магазином, по вечерам оформлял кабинет хозяина. Он кочевал из квартир с чужими диванами в пустые комнаты, где спал на одеяле, брошенном прямо на пол, перебивался случайными заработками, не строил планы и никогда не беспокоился, что с ним будет завтра. С огромным удивлением и даже с чувством какого-то сладкого ужаса Энни обнаружила, что, оказывается, Мэттью живет без особых проблем, довольствуясь малым и ни в чем себе не отказывая.И именно поэтому, – все чаше думала Энни, – ему и удается получать такое удовольствие от жизни. Это качество – умение наслаждаться жизнью, радуясь любым ее проявлениям и не требуя слишком много, особенно нравилось ей в новом друге. Уже через много лет, вспоминая то время, Энни с грустью должна была признаться, что это были счастливейшие часы ее жизни.Деньги, как только они заводились, он тратил не задумываясь. Мэттью очень любил вкусно поесть, поэтому он облачался в свой единственный приличный костюм и приглашал Энни на ужин в какой-нибудь фешенебельный ресторан, где, естественно, за один вечер исчезал его недельный заработок. Было видно, что он получает такое наслаждение от окружающей роскоши, прекрасной музыки, оживленной нарядной толпы посетителей и экзотических блюд, которые они заказывали, что у нее просто не хватало мужества, чтобы отказаться пойти с ним, или хотя бы настоять на том, чтобы самой расплатиться.– Ты знаешь, – нередко говорил Мэттью, – по-моему, просто смешно, когда имеешь возможность все это позволить себе – и по каким-то дурацким причинам все время себя ограничивать. Мой отец всю жизнь каждый день обедает в таких местах, и единственное, что он заказывает – это кусок жареной камбалы и бутылку минеральной воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41