Наверное, Энни, собрав остаток своих сил, обрывая волосы, все-таки смогла приблизиться к нему.Но раньше она была придавлена массивной дверью – она сама это говорила. Стив вспомнил, что сегодня утром, – господи, когда же это было? – он пытался открыть ее перед Энни. Дверь лежала на ней углом, прижимая ее правый бок. А сейчас, как Стив не пытался, ему не удалось нащупать даже края этой двери.Итак, что бы там не обвалилось, но оно упало, столкнуло дверь и освободило Энни. Однако, что же теперь защищает их? Стив напряженно вглядывался в непроницаемую враждебную мглу. Где-то в подсознании мелькнуло, что если случится новый обвал, – они умрут.И впервые за все время Стив подумал, что он, пожалуй, был бы этому рад…И в ту же секунду, словно острое голубое пламя, вспыхнул протест: «Нет!» Его пальцы коснулись женского запястья, и он вновь почувствовал под ними слабое биение пульса…
Мартин побежал быстрее…Облака пыли поднимались, клубясь над местом обвала, и свет прожекторов окрашивал их в разные причудливые цвета.Когда начало темнеть, многие прохожие, стоявшие у ограждений и смотревшие, как идут спасательные работы, стали расходиться. К тому же вечером резко похолодало. Но теперь Мартину было видно, что они бегут назад, заслышав удаляющееся эхо катастрофы. Он добежал до людей, стоявших у линии оцепления и смотревших на оранжево-голубые пышные клубы над тем местом, где стоял фасад универмага.Мартин протиснулся вперед, перепрыгнул через ограждение и побежал вдоль развалин. Вместе с ним бежали другие люди; все вокруг было наполнено их криками, скрежетом хрустящих под ботинками обломков кирпича и осколков стекла.Мимо пробежали два человека с носилками, и Мартин увидел, что недалеко от него несколько рабочих склонились над лежащим на земле спасателем. Когда носилки поставили на землю и стали укладывать на них раненого, его тяжелый шлем упал вниз и покатился в сторону. Мартин несколько мгновений оцепенело смотрел на этот шлем, потом взглянул в сторону руин на закопченную гору камней, блоков, стропил. Голубое брезентовое полотнище хлопало, зацепившись за какой-то столб.Мартин вытянул перед собой руки и бросился вперед.Энни там! Она внизу! Он бросится туда и будет рыть эти руины, пока не откопает ее! Люди в форме, полицейские шлемы, пожарные с их бравыми серебряными пуговицами, – Мартин пробирался вперед в их окружении через зияющие дыры, на месте которых когда-то были двери, сквозь непроницаемую пелену пыли и бурю мелких осколков, которые сдувал с разрушенных стен ветер.На месте обвала уже снова кипела работа. Люди лопатами, скребками и просто голыми руками опять расчищали развалины.Мартин еще немного продвинулся вперед, и кто-то широкий, стоявший к нему спиной, повернулся и передал крупный обломок камня. Мартин, даже не почувствовав его огромной тяжести, принял камень, передал назад людям, уже ставшим за ним в единую цепь, и опять повернулся за следующим камнем. Он сжал губы, словно помогая своим мускулам, и почувствовал, как медленно исчезает наконец-то напряжение целого дня.Наконец-то он помогал ей, работал, чтобы спасти ее!Руки вперед, в них ложится тяжелый камень, поворот назад, камень отдан, и все повторяется опять…– Энни! Я не позволю ей уйти навсегда! Не дам отобрать ее у меня!Слова стучали в его мозгу одновременно с движениями рук, бросавших обломки, и поворотами тела. Вместо осколков и развалин под ногами, вместо людей, работавших рядом с ним, он видел Энни. Он видел ее дома, ожидающую его возвращения в конце рабочего дня. Вот ее лицо озаряется радостью – она услышала его голос.Он вспомнил, как она выразительно поднимает брови, когда читает Томасу книжку, а потом весело смеется, когда на нее начинает карабкаться Бенджи, толстенький большеголовый малыш.Он думал о ее ласковом, нежном, мягком теле, лежащем рядом с ним в их широкой постели. Привычно чувствовал ее волосы своим плечом. Ее тепло словно распространялось вокруг него и отделило от всего окружающего.Мартин ощущал щедрую силу и искренность ее любви к ним троим: к нему и сыновьям. Если Энни мертва, и ее тепло и жизнь исчезли навсегда, как ему тогда жить!А если она не погибла, а засыпана и лежит раненая под развалинами, о чем она думает? Боль ее ран проникла в него, стала его болью, и он утроил свои усилия. Словно автомат, он принимал и передавал назад все новые и новые обломки бетона, куски штукатурки…– Лучше бы это случилось со мной, Энни! Я люблю тебя! Ты знала это? Как бы я сейчас хотел тебе это сказать! Как бы я хотел доказать тебе свою любовь!Он знал, что может работать еще целую вечность и даже дрожал от нетерпения, когда передадут новый камень. Мокрые от пота волосы липли к лицу, но он даже не мог отбросить их – некогда!Все новые и новые люди в форме пробегали мимо него, отталкивая его в сторону. Внезапно Мартин отчетливо услышал пронзительный вой сирен. Тогда он опустил бессильно руки и отступил в самую тень. Мертвенный свет прожектора выхватил в развалинах какую-то комнату, и спасатели ринулись туда. Мартин попытался тоже проскользнуть за их спинами. На корточках он съехал в темный провал и потянул на себя кусок какой-то балки, торчавший в углу. Огромное напряжение целого дня все же сказалось. Чувство бесконечности своих возможностей оказалось иллюзорным, силы совершенно покинули его, и Мартин замер с куском дерева в руках. Ледяные капельки пота застывали на его лице. Потом он почувствовал на своем плече чью-то руку:– Кто вы?Это был полисмен в серой шинели и высокой фуражке.– Там моя жена! – Мартин кивнул головой в сторону, где работали спасатели, а потом посмотрел на человека в форме и увидел, как официальное выражение на его лице исчезло и сменилось симпатией и сочувствием.– Как он молод! – почему-то, совсем некстати, подумал Мартин. – На вид ему не дашь больше двадцати лет. Может, он только на год-другой старше, чем были они с Энни в год их знакомства?– Пройдите, пожалуйста, сюда, сэр.Мартин устало кивнул и пошел в указанном направлении, хотя его избитые и исцарапанные руки все еще непроизвольно вздрагивали, словно ожидая, что в них положат обломок камня.Он прошел за полицейским к ступенькам стоявшего у самых развалин штабного вагона и поднялся в него. Внутри Мартину бросились в глаза телефоны на низких откидных столиках, несколько человек, сидевших на скамейках, чего-то ожидавших. После холодной промозглой улицы в фургоне было очень тепло и даже душно.– У меня там жена, – объяснил Мартин. – Я хочу помочь в работе, чтобы быстрее спасти ее.– Вы точно знаете, что она там, под обломками? – Мартин неуверенно покачал головой, но затем торопливо заговорил:– Да, да. Ей просто негде больше быть – уже столько времени прошло, как она ушла.Слова иссякли, а мужчины в фургоне все так же смотрели на него.– Видите ли, фасад еще не безопасен, – мягко возразил ему кто-то, по виду старший. – Я не могу позволить никому, кроме спасателей, находиться сейчас вблизи от места работ. Самое большее, что вы сейчас можете сделать для своей жены, это позволить спасать ее тем, кого специально подготовили для такой работы. Уверяю вас, они сделают все возможное, если, конечно, ваша жена там.– Я хочу помогать! – повторил Мартин.– Понимаю, но что получится, если после моего разрешения вы пойдете туда, и на вас рухнет какой-нибудь обломок стены?Полицейский нетерпеливо потер пальцами переносицу. Мартин ясно видел, что с ним изо всех сил стараются быть предупредительными и внимательными, но в то же время его присутствие раздражает всех.– Почему бы вам не пройти вниз по улице в местный полицейский участок, – предложил ему кто-то. – Там вы могли бы выпить чашку чая, согреться. Сейчас наша сотрудница вас проводит, а как только мы тут что-нибудь узнаем, так сразу же немедленно сообщим вам.Офицер потянулся к одному из телефонов.– Я бы все-таки предпочел остаться как можно ближе к месту работ.– Боюсь, сэр, что тогда я просто обязан просить вас выйти за пределы ограждения. Внутренний пояс оцепления – это ближайшее место, где можно находиться, – и комиссар скомандовал через плечо:– Констебль, проводите, пожалуйста, господина. Мартин подумал об уже виденных им сегодня юных лицах, замерзших, обветренных под высокими шлемами.– Нет, спасибо, – покачал он головой. – Я сам найду дорогу.Они кивнули, ожидая, пока он выйдет и даст им работать. У двери Мартин на секунду задержался.– Скажите, там говорили… По радио сказали, что под обломками обнаружили еще трех человек. Это правда?Офицер помедлил несколько секунд и потом ответил:– Да. До того, как рухнула стена, по крайней мере, один из этих людей был жив. Мы слышали крик.– Есть еще хоть какая-нибудь надежда?– Думаю, что определенная надежда еще сохраняется.Мартин болезненно поморщился и встал со своего места, ссутулясь, словно старик.– Энни, ты ли это кричала там, внизу?Его проводили за оранжевую линию оцепления, но он подошел как можно ближе к штабному фургону и снова стал смотреть на развалины.За его спиной началось какое-то движение, но Мартин ничего не слышал, следя за разборкой руин. Вдруг его кто-то похлопал по плечу, и только тогда Мартин полуобернулся назад, стараясь не упускать из виду остатки универмага и работающих там людей.– Хелло! Я Майк Бартоломью из Би-Би-Си, – позади стоял парень с микрофоном, а за ним оператор целился в него объективом телекамеры. – Я видел, как вы выходили из штабного фургона. Можете что-нибудь сообщить телезрителям?Мартин резко повернулся, чуть не выбив микрофон из рук репортера, а потом с трудом удержался от того, чтобы не ударить назойливого нахала.– Нет! – зло крикнул он. – Я не могу ничего, черт бы вас всех побрал, сказать.А после он снова обреченно глядел туда, в освещенный круг перед бывшим супермаркетом… и слезы застилали ему глаза.
Стив собрался с силами, приподнял плечи и рванулся еще на несколько сантиметров вправо. После этого отчаянного усилия несколько минут он лежал без движения, прикусив губы, ожидая, пока ослабеет приступ боли, затем опять собрался для нового отчаянного рывка.Если бы только удалось подобраться к ней поближе, тогда он смог бы придумать, как помочь ей.Энни лежала тихо, не шевелясь, и биение пульса казалось пугающе слабым.Последние силы Стив потратил на то, чтобы проползти несколько оставшихся до нее дюймов, и тогда бессильно уронил голову на землю, тяжело страдая от недостатка воздуха.Наконец, он добрался до Энни. Некоторое время Стив лежал, по-прежнему держа ее за руку, с трудом пытаясь вдохнуть пыльный воздух. Самым страшным в истекшие минуты для Стива была мысль о том, что от его движений может произойти новый обвал, который перекроет воздух в их подземелье. К счастью, похоже, воздух наоборот улучшался, дышать становилось все легче, и хотя пыль еще мешала, но все же в легкие поступало уже достаточное количество кисло рода.Стиву даже почудилось легкое дуновение холодного воздуха на лице. Он лежал на боку, совсем рядом с Энни, лицом касаясь ее лица, почти физически ощущая ее близость. Внезапно ему показалось, что они похожи на лежащих в уединении влюбленных. Он осторожно высвободил свои пальцы и снова пощупал пульс. Тот все еще слабо бился. Тогда Стив отпустил ее руку и прикоснулся к лицу Энни. Он очень осторожно и бережно провел по нему пальцами, пытаясь наощупь, словно слепой – да он и был слепым в этой темноте – увидеть ее губы, нос, глаза.Волосы Энни рассыпались у нее по щеке, и он убрал их ей за плечо. Лоб у нее был холодный, как лед, но Стив знал, что она еще жива. Чуть раньше он прикоснулся к ее губам, и когда его пальцы дотронулись до уголка рта, до того места, где запеклась кровь, губы женщины раскрылись, и он ощутил еле заметное движение на своей ладони. Потом Стив снова коснулся ее щеки, его пальцы скользнули по подбородку, дотронулись до упругой твердости женских скул. Если не считать засохшей крови в уголке рта, лицо Энни оказалось неповрежденным.Стив полежал еще несколько секунд, отдыхая, Он размышлял. Его расстроенный мозг был занят поисками ответа на единственный вопрос: «Что же все-таки произошло там, наверху?» Он пытался вспомнить звук, которым все это сопровождалось… Это был долгий оглушительный грохот. Не взрыв а обвал. А… Наверное, обвалилась какая-то стена супермаркета. А может, спасатели сами обрушили ее и теперь окончательно погребли их.Стив продолжал обдумывать положение, в котором они очутились. Нет, конечно, в конце концов спасатели до них доберутся, но сколько же теперь придется ждать? Он снова вспомнил про часы и подумал, что это в общем, хорошо, что он и тогда потерял.Энни и он переместились со своих мест, так что теперь и не найти, где они упали. Щека Энни, на которой лежала его ладонь, стала чуть-чуть теплее. Волосы ее были запорошены пылью, но крови на голове не было. Со всей осторожностью Стив приподнял ее тяжелую голову и подложил под нее свою правую руку. Вроде бы нигде на ее лице не прощупывались переломы. В первый раз за последние минуты в сердце Стива шевельнулась надежда.Голова Энни теперь покоилась на его ладони. Своей свободной рукой он нежно погладил, расправляя, ее волосы.И вдруг, как бы в награду за все его страхи и усилия, Энни слегка пошевелилась, а потом что-то прошептала:– M-м…я…я…чи. ки…Стив попытался вслушаться, чтобы понять смысл того, что она шептала: «Мальчики». Вот что!– Энни, – шепнул он, потом повторил ее имя громче, настойчивей. И ничего в ответ. Она снова неподвижна.Уже в который раз Стив стал обстоятельно обследовать ее тело. Ощупал горло, а потом провел рукой по тем лохмотьям, в которые превратилось пальто. На уровне грудной клетки Энни он задержал ладонь. Сначала просто что-то привлекло его внимание какое-то отличие в самой структуре ткани. Он провел рукой чуть ниже, и тут его пальцы наткнулись на то, чего он и боялся. Кровь… Под боком Энни уже набежала целая лужица крови, просочившейся через одежду.Стив не мог просунуть руку ей под поясницу, чтобы определить, сколько крови натекло, но внизу на камнях, куда он опустил руку, и под женщиной было липко и мокро.Кровь была и там, перемешанная с грязью и пылью. Он поднял ладонь ко рту. Вкус крови и грязь. Когда его пальцы снова коснулись земли под ее телом, ему показалось, что лужа крови стала больше.Стив в отчаянии откинулся назад. Легчайший порошок пыли струйкой душа полился на него сверху.Энни слабела с каждой секундой и будет становиться все слабее, пока не умрет у него на руках!И тогда он в отчаянии закричал прямо в черную бездну над ними:– Ну где же вы? Что вы копаетесь там, ублюдки! Когда же вы нас отроете?Крик получился хриплый, как карканье, в горле было сухо. Стива начала мучить жажда.Теперь уже некому и некуда кричать… Все это больше не имеет никакого значения…– Энни… – прошептал он, повернувшись лицом к ней, почти прикасаясь губами к ее голове. – Я здесь, с тобой… – шептал и шептал Стив.Навалилась слабость. Почти удобная и уютная вялость начала сковывать его истощенное тело. Густой спертый воздух стал теплым одеялом.– Если бы не жажда, – подумал Стив, – я бы, пожалуй, смог заснуть… Как влюбленный, держа лицо Энни в своих ладонях. Если удастся чуть-чуть подвинуть руку, то я смогу прикоснуться губами к ее щеке…Энни… не Кэсс или Викки. Незнакомка, которую он теперь так хорошо знал.Стив напряг глаза, стараясь не дать им закрыться, чтобы не уснуть.– Не спать! Нет!Он заставил себя думать о чем-нибудь, вспоминать все, что угодно, лишь бы поддержать свое едва тлеющее сознание.Наверху свет прожектора образовал яркий эллипс, пропадавший в темное провале уже расчищенной территории взорванного супермаркета. Людей прибавилось, и они работали в этом освещении быстрее и ожесточеннее. Обвал произошел, при этом ранило двух человек, но теперь опасность миновала.О раненых забыли после того, как они оказались вне опасности. Теперь спасатели яростно работали, врываясь в то место, где еще недавно стояли строительные леса. Снова натянули брезентовый тент, и он защитил работающих от ветра и дождя со снегом.Полицейские, стоявшие снаружи в оцеплении, слышали, как все чаще громыхали отбрасываемые прочь обломки и пронзительно выли отбойные молотки.…Было уже десять минут шестого. Прошло сорок две минуты после того, как рухнул фасад, – это казалось невероятным, но первый этаж уже опять был освобожден от обломков, и рабочие снова приступили к раскопкам фундамента и подвала.
Был теплый летний день. Энни играла в саду возле дома. Она знала, что это сад, потому что чувствовала запах скошенной травы, на которой был расстелен ковер, вдыхала густой аромат листьев герани, стоявшей на подоконниках в ящиках.Потом она как-то ударилась. Возможно, упала на дорожке и разбила коленку, а может, стукнулась головой об косяк, когда порывом ветра внезапно захлопнуло дверь.Вся в слезах она побежала к матери и уткнулась головой в ее колени, и та промыла ей царапины, утерла слезы с лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Мартин побежал быстрее…Облака пыли поднимались, клубясь над местом обвала, и свет прожекторов окрашивал их в разные причудливые цвета.Когда начало темнеть, многие прохожие, стоявшие у ограждений и смотревшие, как идут спасательные работы, стали расходиться. К тому же вечером резко похолодало. Но теперь Мартину было видно, что они бегут назад, заслышав удаляющееся эхо катастрофы. Он добежал до людей, стоявших у линии оцепления и смотревших на оранжево-голубые пышные клубы над тем местом, где стоял фасад универмага.Мартин протиснулся вперед, перепрыгнул через ограждение и побежал вдоль развалин. Вместе с ним бежали другие люди; все вокруг было наполнено их криками, скрежетом хрустящих под ботинками обломков кирпича и осколков стекла.Мимо пробежали два человека с носилками, и Мартин увидел, что недалеко от него несколько рабочих склонились над лежащим на земле спасателем. Когда носилки поставили на землю и стали укладывать на них раненого, его тяжелый шлем упал вниз и покатился в сторону. Мартин несколько мгновений оцепенело смотрел на этот шлем, потом взглянул в сторону руин на закопченную гору камней, блоков, стропил. Голубое брезентовое полотнище хлопало, зацепившись за какой-то столб.Мартин вытянул перед собой руки и бросился вперед.Энни там! Она внизу! Он бросится туда и будет рыть эти руины, пока не откопает ее! Люди в форме, полицейские шлемы, пожарные с их бравыми серебряными пуговицами, – Мартин пробирался вперед в их окружении через зияющие дыры, на месте которых когда-то были двери, сквозь непроницаемую пелену пыли и бурю мелких осколков, которые сдувал с разрушенных стен ветер.На месте обвала уже снова кипела работа. Люди лопатами, скребками и просто голыми руками опять расчищали развалины.Мартин еще немного продвинулся вперед, и кто-то широкий, стоявший к нему спиной, повернулся и передал крупный обломок камня. Мартин, даже не почувствовав его огромной тяжести, принял камень, передал назад людям, уже ставшим за ним в единую цепь, и опять повернулся за следующим камнем. Он сжал губы, словно помогая своим мускулам, и почувствовал, как медленно исчезает наконец-то напряжение целого дня.Наконец-то он помогал ей, работал, чтобы спасти ее!Руки вперед, в них ложится тяжелый камень, поворот назад, камень отдан, и все повторяется опять…– Энни! Я не позволю ей уйти навсегда! Не дам отобрать ее у меня!Слова стучали в его мозгу одновременно с движениями рук, бросавших обломки, и поворотами тела. Вместо осколков и развалин под ногами, вместо людей, работавших рядом с ним, он видел Энни. Он видел ее дома, ожидающую его возвращения в конце рабочего дня. Вот ее лицо озаряется радостью – она услышала его голос.Он вспомнил, как она выразительно поднимает брови, когда читает Томасу книжку, а потом весело смеется, когда на нее начинает карабкаться Бенджи, толстенький большеголовый малыш.Он думал о ее ласковом, нежном, мягком теле, лежащем рядом с ним в их широкой постели. Привычно чувствовал ее волосы своим плечом. Ее тепло словно распространялось вокруг него и отделило от всего окружающего.Мартин ощущал щедрую силу и искренность ее любви к ним троим: к нему и сыновьям. Если Энни мертва, и ее тепло и жизнь исчезли навсегда, как ему тогда жить!А если она не погибла, а засыпана и лежит раненая под развалинами, о чем она думает? Боль ее ран проникла в него, стала его болью, и он утроил свои усилия. Словно автомат, он принимал и передавал назад все новые и новые обломки бетона, куски штукатурки…– Лучше бы это случилось со мной, Энни! Я люблю тебя! Ты знала это? Как бы я сейчас хотел тебе это сказать! Как бы я хотел доказать тебе свою любовь!Он знал, что может работать еще целую вечность и даже дрожал от нетерпения, когда передадут новый камень. Мокрые от пота волосы липли к лицу, но он даже не мог отбросить их – некогда!Все новые и новые люди в форме пробегали мимо него, отталкивая его в сторону. Внезапно Мартин отчетливо услышал пронзительный вой сирен. Тогда он опустил бессильно руки и отступил в самую тень. Мертвенный свет прожектора выхватил в развалинах какую-то комнату, и спасатели ринулись туда. Мартин попытался тоже проскользнуть за их спинами. На корточках он съехал в темный провал и потянул на себя кусок какой-то балки, торчавший в углу. Огромное напряжение целого дня все же сказалось. Чувство бесконечности своих возможностей оказалось иллюзорным, силы совершенно покинули его, и Мартин замер с куском дерева в руках. Ледяные капельки пота застывали на его лице. Потом он почувствовал на своем плече чью-то руку:– Кто вы?Это был полисмен в серой шинели и высокой фуражке.– Там моя жена! – Мартин кивнул головой в сторону, где работали спасатели, а потом посмотрел на человека в форме и увидел, как официальное выражение на его лице исчезло и сменилось симпатией и сочувствием.– Как он молод! – почему-то, совсем некстати, подумал Мартин. – На вид ему не дашь больше двадцати лет. Может, он только на год-другой старше, чем были они с Энни в год их знакомства?– Пройдите, пожалуйста, сюда, сэр.Мартин устало кивнул и пошел в указанном направлении, хотя его избитые и исцарапанные руки все еще непроизвольно вздрагивали, словно ожидая, что в них положат обломок камня.Он прошел за полицейским к ступенькам стоявшего у самых развалин штабного вагона и поднялся в него. Внутри Мартину бросились в глаза телефоны на низких откидных столиках, несколько человек, сидевших на скамейках, чего-то ожидавших. После холодной промозглой улицы в фургоне было очень тепло и даже душно.– У меня там жена, – объяснил Мартин. – Я хочу помочь в работе, чтобы быстрее спасти ее.– Вы точно знаете, что она там, под обломками? – Мартин неуверенно покачал головой, но затем торопливо заговорил:– Да, да. Ей просто негде больше быть – уже столько времени прошло, как она ушла.Слова иссякли, а мужчины в фургоне все так же смотрели на него.– Видите ли, фасад еще не безопасен, – мягко возразил ему кто-то, по виду старший. – Я не могу позволить никому, кроме спасателей, находиться сейчас вблизи от места работ. Самое большее, что вы сейчас можете сделать для своей жены, это позволить спасать ее тем, кого специально подготовили для такой работы. Уверяю вас, они сделают все возможное, если, конечно, ваша жена там.– Я хочу помогать! – повторил Мартин.– Понимаю, но что получится, если после моего разрешения вы пойдете туда, и на вас рухнет какой-нибудь обломок стены?Полицейский нетерпеливо потер пальцами переносицу. Мартин ясно видел, что с ним изо всех сил стараются быть предупредительными и внимательными, но в то же время его присутствие раздражает всех.– Почему бы вам не пройти вниз по улице в местный полицейский участок, – предложил ему кто-то. – Там вы могли бы выпить чашку чая, согреться. Сейчас наша сотрудница вас проводит, а как только мы тут что-нибудь узнаем, так сразу же немедленно сообщим вам.Офицер потянулся к одному из телефонов.– Я бы все-таки предпочел остаться как можно ближе к месту работ.– Боюсь, сэр, что тогда я просто обязан просить вас выйти за пределы ограждения. Внутренний пояс оцепления – это ближайшее место, где можно находиться, – и комиссар скомандовал через плечо:– Констебль, проводите, пожалуйста, господина. Мартин подумал об уже виденных им сегодня юных лицах, замерзших, обветренных под высокими шлемами.– Нет, спасибо, – покачал он головой. – Я сам найду дорогу.Они кивнули, ожидая, пока он выйдет и даст им работать. У двери Мартин на секунду задержался.– Скажите, там говорили… По радио сказали, что под обломками обнаружили еще трех человек. Это правда?Офицер помедлил несколько секунд и потом ответил:– Да. До того, как рухнула стена, по крайней мере, один из этих людей был жив. Мы слышали крик.– Есть еще хоть какая-нибудь надежда?– Думаю, что определенная надежда еще сохраняется.Мартин болезненно поморщился и встал со своего места, ссутулясь, словно старик.– Энни, ты ли это кричала там, внизу?Его проводили за оранжевую линию оцепления, но он подошел как можно ближе к штабному фургону и снова стал смотреть на развалины.За его спиной началось какое-то движение, но Мартин ничего не слышал, следя за разборкой руин. Вдруг его кто-то похлопал по плечу, и только тогда Мартин полуобернулся назад, стараясь не упускать из виду остатки универмага и работающих там людей.– Хелло! Я Майк Бартоломью из Би-Би-Си, – позади стоял парень с микрофоном, а за ним оператор целился в него объективом телекамеры. – Я видел, как вы выходили из штабного фургона. Можете что-нибудь сообщить телезрителям?Мартин резко повернулся, чуть не выбив микрофон из рук репортера, а потом с трудом удержался от того, чтобы не ударить назойливого нахала.– Нет! – зло крикнул он. – Я не могу ничего, черт бы вас всех побрал, сказать.А после он снова обреченно глядел туда, в освещенный круг перед бывшим супермаркетом… и слезы застилали ему глаза.
Стив собрался с силами, приподнял плечи и рванулся еще на несколько сантиметров вправо. После этого отчаянного усилия несколько минут он лежал без движения, прикусив губы, ожидая, пока ослабеет приступ боли, затем опять собрался для нового отчаянного рывка.Если бы только удалось подобраться к ней поближе, тогда он смог бы придумать, как помочь ей.Энни лежала тихо, не шевелясь, и биение пульса казалось пугающе слабым.Последние силы Стив потратил на то, чтобы проползти несколько оставшихся до нее дюймов, и тогда бессильно уронил голову на землю, тяжело страдая от недостатка воздуха.Наконец, он добрался до Энни. Некоторое время Стив лежал, по-прежнему держа ее за руку, с трудом пытаясь вдохнуть пыльный воздух. Самым страшным в истекшие минуты для Стива была мысль о том, что от его движений может произойти новый обвал, который перекроет воздух в их подземелье. К счастью, похоже, воздух наоборот улучшался, дышать становилось все легче, и хотя пыль еще мешала, но все же в легкие поступало уже достаточное количество кисло рода.Стиву даже почудилось легкое дуновение холодного воздуха на лице. Он лежал на боку, совсем рядом с Энни, лицом касаясь ее лица, почти физически ощущая ее близость. Внезапно ему показалось, что они похожи на лежащих в уединении влюбленных. Он осторожно высвободил свои пальцы и снова пощупал пульс. Тот все еще слабо бился. Тогда Стив отпустил ее руку и прикоснулся к лицу Энни. Он очень осторожно и бережно провел по нему пальцами, пытаясь наощупь, словно слепой – да он и был слепым в этой темноте – увидеть ее губы, нос, глаза.Волосы Энни рассыпались у нее по щеке, и он убрал их ей за плечо. Лоб у нее был холодный, как лед, но Стив знал, что она еще жива. Чуть раньше он прикоснулся к ее губам, и когда его пальцы дотронулись до уголка рта, до того места, где запеклась кровь, губы женщины раскрылись, и он ощутил еле заметное движение на своей ладони. Потом Стив снова коснулся ее щеки, его пальцы скользнули по подбородку, дотронулись до упругой твердости женских скул. Если не считать засохшей крови в уголке рта, лицо Энни оказалось неповрежденным.Стив полежал еще несколько секунд, отдыхая, Он размышлял. Его расстроенный мозг был занят поисками ответа на единственный вопрос: «Что же все-таки произошло там, наверху?» Он пытался вспомнить звук, которым все это сопровождалось… Это был долгий оглушительный грохот. Не взрыв а обвал. А… Наверное, обвалилась какая-то стена супермаркета. А может, спасатели сами обрушили ее и теперь окончательно погребли их.Стив продолжал обдумывать положение, в котором они очутились. Нет, конечно, в конце концов спасатели до них доберутся, но сколько же теперь придется ждать? Он снова вспомнил про часы и подумал, что это в общем, хорошо, что он и тогда потерял.Энни и он переместились со своих мест, так что теперь и не найти, где они упали. Щека Энни, на которой лежала его ладонь, стала чуть-чуть теплее. Волосы ее были запорошены пылью, но крови на голове не было. Со всей осторожностью Стив приподнял ее тяжелую голову и подложил под нее свою правую руку. Вроде бы нигде на ее лице не прощупывались переломы. В первый раз за последние минуты в сердце Стива шевельнулась надежда.Голова Энни теперь покоилась на его ладони. Своей свободной рукой он нежно погладил, расправляя, ее волосы.И вдруг, как бы в награду за все его страхи и усилия, Энни слегка пошевелилась, а потом что-то прошептала:– M-м…я…я…чи. ки…Стив попытался вслушаться, чтобы понять смысл того, что она шептала: «Мальчики». Вот что!– Энни, – шепнул он, потом повторил ее имя громче, настойчивей. И ничего в ответ. Она снова неподвижна.Уже в который раз Стив стал обстоятельно обследовать ее тело. Ощупал горло, а потом провел рукой по тем лохмотьям, в которые превратилось пальто. На уровне грудной клетки Энни он задержал ладонь. Сначала просто что-то привлекло его внимание какое-то отличие в самой структуре ткани. Он провел рукой чуть ниже, и тут его пальцы наткнулись на то, чего он и боялся. Кровь… Под боком Энни уже набежала целая лужица крови, просочившейся через одежду.Стив не мог просунуть руку ей под поясницу, чтобы определить, сколько крови натекло, но внизу на камнях, куда он опустил руку, и под женщиной было липко и мокро.Кровь была и там, перемешанная с грязью и пылью. Он поднял ладонь ко рту. Вкус крови и грязь. Когда его пальцы снова коснулись земли под ее телом, ему показалось, что лужа крови стала больше.Стив в отчаянии откинулся назад. Легчайший порошок пыли струйкой душа полился на него сверху.Энни слабела с каждой секундой и будет становиться все слабее, пока не умрет у него на руках!И тогда он в отчаянии закричал прямо в черную бездну над ними:– Ну где же вы? Что вы копаетесь там, ублюдки! Когда же вы нас отроете?Крик получился хриплый, как карканье, в горле было сухо. Стива начала мучить жажда.Теперь уже некому и некуда кричать… Все это больше не имеет никакого значения…– Энни… – прошептал он, повернувшись лицом к ней, почти прикасаясь губами к ее голове. – Я здесь, с тобой… – шептал и шептал Стив.Навалилась слабость. Почти удобная и уютная вялость начала сковывать его истощенное тело. Густой спертый воздух стал теплым одеялом.– Если бы не жажда, – подумал Стив, – я бы, пожалуй, смог заснуть… Как влюбленный, держа лицо Энни в своих ладонях. Если удастся чуть-чуть подвинуть руку, то я смогу прикоснуться губами к ее щеке…Энни… не Кэсс или Викки. Незнакомка, которую он теперь так хорошо знал.Стив напряг глаза, стараясь не дать им закрыться, чтобы не уснуть.– Не спать! Нет!Он заставил себя думать о чем-нибудь, вспоминать все, что угодно, лишь бы поддержать свое едва тлеющее сознание.Наверху свет прожектора образовал яркий эллипс, пропадавший в темное провале уже расчищенной территории взорванного супермаркета. Людей прибавилось, и они работали в этом освещении быстрее и ожесточеннее. Обвал произошел, при этом ранило двух человек, но теперь опасность миновала.О раненых забыли после того, как они оказались вне опасности. Теперь спасатели яростно работали, врываясь в то место, где еще недавно стояли строительные леса. Снова натянули брезентовый тент, и он защитил работающих от ветра и дождя со снегом.Полицейские, стоявшие снаружи в оцеплении, слышали, как все чаще громыхали отбрасываемые прочь обломки и пронзительно выли отбойные молотки.…Было уже десять минут шестого. Прошло сорок две минуты после того, как рухнул фасад, – это казалось невероятным, но первый этаж уже опять был освобожден от обломков, и рабочие снова приступили к раскопкам фундамента и подвала.
Был теплый летний день. Энни играла в саду возле дома. Она знала, что это сад, потому что чувствовала запах скошенной травы, на которой был расстелен ковер, вдыхала густой аромат листьев герани, стоявшей на подоконниках в ящиках.Потом она как-то ударилась. Возможно, упала на дорожке и разбила коленку, а может, стукнулась головой об косяк, когда порывом ветра внезапно захлопнуло дверь.Вся в слезах она побежала к матери и уткнулась головой в ее колени, и та промыла ей царапины, утерла слезы с лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41