Любовь с огромной силой захватила его, сжала ему грудь, стараясь вырваться на волю, найти выход из тех глубин, куда Стив пытался ее скрыть. Энни видела, как трудно ему дается внешнее спокойствие, и от этого, от сознания своей желанности, она вся словно засветилась радостью.– Давай немного пройдемся? – предложила она. Стив поднялся с кресла, взял поданные ею костыли и оперся на них.– Можно прогуляться в холл, – сказал он, иронично усмехнувшись, и они медленно пошли к выходу из палаты. По пути Энни приветливо кивала, здороваясь с теми, кого знала, а потом толкнула дверь, и они оказались в прокуренном холле. В комнате никого не было, но телевизор, оставленный включенным, по-прежнему кричал в углу.Стив подошел к окну и посмотрел вниз на улицу, потом уткнулся лбом в оконное стекло.– Мне кажется, что я в тюрьме, – произнес он медленно. Энни подошла и стала у него за спиной, и тогда он повернулся и положил руки ей на плечи.– Это не может длиться вечно, – сказала она.– Не может…Стиву так хотелось поцеловать эту женщину, такую изящную, такую желанную, но он понимал, как нелепо будет выглядеть со своими костылями и заштопанной ногой, в особенности, если откроется дверь и в комнату ввалится Фрэнки, или войдет медсестра, или посетители, желающие перекурить и поболтать.И погружаясь в ласковую синеву ее взгляда он прошептал, беспомощно и призывно: «Энни,»Она улыбнулась в ответ и быстро поцеловала его в губы.– Потерпи немножко, теперь уже повторила она, недолго осталось ждать.– Я люблю тебя, – хотел оказать Стив, но вместо этого предложи. – Давай погуляем по коридору.И они пошли, прислушиваясь к звуку его неуклюжих шагов. Улыбаясь с видом заговорщиков, прошли мимо двери с круглым окошком, и, наконец, Стив спросил:– Ну и как возвращение домой? Дети, наверное, счастливы?– Да, все прекрасно, – осторожно ответила Энни. – Дети, пожалуй, стали немного грубее и навязчивее. Но это, в общем, так и должно быть… Иногда очень утомительно. Если бы я была нервным человеком, то, наверное, могла бы уже давно выйти из себя.Глядя на нее, Стив словно увидел, какой она была дома, в кругу семьи. Ревность к Мартину и сыновьям, жившим с ней под одной крышей, захлестнула его о новой силой. Он сказал что-то незначительное и уставился на светлое пятно в дальнем конце коридора. Краем глаза Стив заметил, что Энни бросила на него быстрый взгляд и понял, что для нее не осталось не замеченным его состояние.Они молча сделали еще несколько шагов, а потом завели разговор о том, как идут дела с их выздоровлением. Это был разговор совершенно безопасный, наиболее соответствовавший больничной обстановке. Но оба они понимали, что у них, возобновляясь опять и опять продолжается другой разговор: о Мартине, который, казалось, незримо шел сейчас между ними, о будущем, которое наступит, когда кости в ноге Стива, наконец, срастутся. Стив и Энни дошли до дальнего конца коридора и повернули назад.– Все еще снятся кошмары?– Да… Грохот, мрак… и становится невыносимо страшно.– Я так тебя понимаю…Они посмотрели друг на друга вновь вспоминая, как звучали их голоса там, под обломками здания. На мгновение им показалось, будто стерильный больничный свет померк и их вновь окутал мрак.– Вот оно! – вздрогнув подумала Энни. Стив очень хорошо знал, как это бывает; он понимал ее, а она по ночам просыпаясь в холодном поту и стараясь дотронуться до спящего беспробудным сном мужа, в отчаянии винила Мартина за бесчувственность. Но ведь иначе и быть не могло – он не пережил того, что испытали они со Стивом.– Эти сны прекратятся, – уверенно сказал Стив.– Да, сны, но не все остальное…Они прошли по коридору и направились вниз по лестнице в главный холл. Навстречу им уже поднималась первая группа посетителей с охапками цветов, подарками. Люди проходили мимо Стива и Энни, бросая на них равнодушные взгляды, и Энни на мгновение забыла, что и она теперь одна из этих посетителей, и уже принадлежит к миру, находящемуся за больничными стенами.– К тебе сегодня кто-нибудь придет?– Может быть…Настал черед Энни испытывать укол ревности, вспоминая его посетителей, которых она видела во время своего пребывания в этих стенах. Она запахнула пальто и слишком оживленно сказала:– Ну, мне пора идти. Бен остался со свекровью. Он бывает в яслях только утром и до обеда.И тут Энни с огорчением заметила, что Стиву совсем неинтересно слушать о ее детях.– О чем еще могу я ему рассказывать, – думала она. – Что нас объединяет, кроме того страшного разрушительного прошлого, которое так внезапно сблизило нас? От него, от этого прошлого, не убежать.– Да я и не хочу бежать, – сказала себе Энни. Стив неуклюже балансировал, стараясь освободить одну руку, чтобы иметь возможность прикоснуться к ней. Его лицо потемнело от гнева на собственную неловкость.Энни решила, что наступил момент для расставания и сердце ее болезненно сжалось, она заторопилась уходить, чтобы не унизить невольно Стива своей жалостью. К тому же Энни понимала, что надо поскорее проститься с ним, пока боль от очередной разлуки не овладела ими с новой силой.– Ну, до встречи. Я скоро снова приду. На днях мне опять необходимо будет встретиться с врачом, и тогда я зайду к тебе. – Она протянула ему руку, и Стив непроизвольно сжал ее своей сильной ладонью так, словно хотел удержать навсегда. Казалось, он хотел сказать: «Подожди, останься!». В глазах его было столько нежности и тоски, что Энни отвела взгляд в сторону, боясь растерять всю свою решительность.– Ты обязательно придешь еще? – настойчиво спросил Стив.– Конечно же…Она улыбнулась ему и поспешила к выходу, а Стив стоял наверху лестницы и смотрел ей вслед. Перед его мысленным взором стояло лицо Энни, когда она сегодня шла к нему навстречу по проходу больничной палаты: такое неожиданно красивое, озаренное радостным светом. Но вот она спустилась по лестнице, открыла тяжелую дверь, вышла на улицу, и Стив потерял ее из вида. Он постоял еще немного, глядя на пустой холл, где только что была женщина, дороже которой теперь не было для него никого на свете, тяжело вздохнул и медленно побрел по длинному коридору.
При первой возможности Энни снова навестила Стива. И в тот день, и во время их остальных встреч, все происходило также, как и в день их первой встречи после ее возвращения домой. С нарастающим нетерпением ждала Энни удобного момента для посещения больницы, а когда, наконец, они встречались, часы превращались в мгновения и казались ей всего лишь маленькими эпизодами, только усугубляющими ее постоянное желание видеть Стива, слушать его, чувствовать рядом. И в глазах Стива, устремленных на нее с такой любовью, она читала такие же чувства, недостающие с каждым моментом их свиданий. Они мало разговаривали, а часто просто молча сидели, крепко сжав руки и глядя друг другу в глаза. Нежность и ожидание окутывали их невидимым теплым облаком.Спустя несколько дней после ее первого посещения Стива перевели в отделение ортопедии. Он больше не спрашивал, может ли она приходить к нему без особого повода. Энни, пожалуй, не понимала до конца, как важны ему ее посещения. В монотонной круговерти будней она могла забыться хоть немного за домашней работой, заботами о детях, но у Стива не было ничего, кроме больницы, а, значит, постоянного напоминания о его немощи.Он стал решительно охранять свои встречи с ней, предупредив всех, кого знал, чтобы в день предполагаемой встречи с Энни они к нему не приходили. Большинство из его друзей, увидев его лицо в тот момент, когда он об этом говорил, не решались нарушить его предписание, и только однажды, то ли, действительно, по случайности, а скорее просто из любопытства, в один из таких дней его посетила Викки. Энни уже была у Стива, и, когда Викки их увидела, они как всегда сидели рядом, держась за руки, как будто заряжаясь силой от близости другого.Выражение их лиц остановило было Викки в ее уверенном движении через палату, но колебалась она только мгновение, а потом шагнула вперед и окликнула Стива.– Привет, любимый, я пришла сегодня вместо четверга, потому что…В это мгновение Стив взглянул на нежданную гостью и слова застряли у нее в горле. Сидевшая рядом с ним светловолосая женщина посмотрела на него, потом на Викки, в то же время, как та выкладывала на кровать книги и журналы Стива.– Ты не должна была приходить сегодня, – тихо сказал Стив.– Да…нет… но… у меня встреча в четверг, так что я решила, что мне…Слова снова застряли, когда Викки посмотрела на этих двоих людей, так близко сидевших рядом и нельзя было не заметить, что между ними существует какая-то особенная связь.Женщина обратилась к ней.– Проходите, садитесь. Мне уже скоро надо идти. – Викки заметила, что у нее мягкий голос, что она старается говорить дружелюбно и даже приветливо улыбаться, но улыбка ее более чем очевидно показала, почему незнакомка подвинулась, освобождая место у кровати для стула, который принесла Викки, и стала просматривать глянцевые обложки новых романов, пока Стив слушал болтовню своей старой подруги.– …Ну вот, поэтому я и пришла сегодня, – решительно закончила Викки. К ней уже вернулась вся ее самоуверенность. – Вы уже извините, если помешала. Но, разя здесь, может, ты нас познакомишь?Она улыбнулась соседке.– Это Энни, – Стив, запнувшись назвал имя, явно без особого желания. – А это Викки.– А, знаю, – внезапно поняла она. – Вы были… Вы тоже были там, в том супермаркете.– Да, я была там, – подтвердила Энни своим тихим голосом.– Как это, должно быть, было ужасно!– Думаю, что я не выжила бы, если бы рядом не было Стива.Викки заметила, что эта молодая женщина не смотрит на Стива, как будто не уверена в себе и боится потерять самообладание, если взглянет на него.Наступило молчание, прежде чем Викки произнесла как можно равнодушнее:– Вам повезло, что вы встретились.Ни Энни, ни Стив не ответили. Так что ей только и оставалось, что говорить самой, чтобы заполнить неловкую паузу. И Викки старалась вовсю, болтая о всяких пустяках и рассказывая последние сплетни из того мира Богемы, к которому она и Стив принадлежали.Спустя некоторое время Энни решила, что теперь ее уход уже не будет выглядеть как поспешное бегство. Она посмотрела на часы и поднялась со стула.Стив непроизвольно протянул руку, чтобы удержать и привычным движением дотронулся до запястья ее, но Энни взглянула так холодно и отчужденно, что он тут же отдернул пальцы.– Разве ты не побудешь еще?– Мне пора. В следующий раз задержусь подольше.Энни наклонилась за своей большой сумкой, стоявшей на полу и на секунду ее лицо оказалось на одном уровне с лицом Стива.Викки спокойно сидела, с любопытством наблюдая за ними и ожидая прощального поцелуя, из которого ей удалось бы заключить, насколько далеко продвинулись их отношения. Но поцелуя не последовало. Стив и Энни посмотрели друг на друга, а потом Энни поправила упавшие на лоб волосы, взяла свои вещи и пошла к выходу.– До свидания, Викки, – вежливо кивнула она, а потом дрогнувшим голосом сказала Стиву: – Всего хорошего…– Она даже не решилась при мне назвать его по имени, – подумала Викки.Энни вышла, не оглядываясь.Лицо Стива было темным и мрачным, и впервые с того времени, как они встретились, Викки не знала, о чем с ним говорить.И все же она попыталась.– Наверное, легче, когда можно поговорить о ком-нибудь, кто тоже перенес все это…– Да…Набравшись храбрости, Викки спросила:– Она тебе нравится?– Нравится? – Стив повернулся, изучающе посмотрел на нее, как если бы никогда раньше не видел.– Да, – наконец ответил он, и его слово упало, как камень в темную воду.Лицо Викки не изменилось. Она слишком хорошо владела собой, чтобы выдать свои чувства, но про себя она тут же отметила:– Вот даже как.
Энни торопливо шла, съежившись от холода, к станции метро, здесь в центре города, улицы были грязные, и на них не было и следа тех первых признаков весны, которые совсем недавно подарили ей такое счастливое настроение. Возвращаясь к тому, что произошло в госпитале, Энни все больше ожесточалась, по мере того, как в ее душе разгоралась ревность. Перед ней возникло лицо Викки, молодое, гораздо моложе, чем ее собственное, с чистой бледной кожей. Девушка Стива была из тех амбициозных, упрямых особ, которые самой Энни всегда казались неприятными. А Стив ее выбрал, да? Там, во мраке, он говорил: «Это было до того, как появилась Викки». Да, вот как он говорил!Энни глубоко вздохнула и надеясь ослабить нараставшую в груди боль. Горькие мысли метались в ее возбужденном мозгу.– Какое у меня право ревновать? Я иду домой к своему мужу и детям. Мне ничего от Стива не нужно. Да мы и ничего друг от друга не можем и требовать. Но ей так хотелось иметь такое право! – Энни ехала в метро, не замечая окружающей сутолоки, погруженная в свои невеселые думы. Она вспомнила как вчера вечером Мартин, сам того может быть и не желая, дал ей понять, что заметил, что с ней творится что-то неладное.Вчера он пришел домой раньше обычного. Энни мыла посуду после того как поужинали мальчики, и на кухне еще был беспорядок.Грязные тарелки, разбросанные игрушки, карандаши, мелки валялись на столе и полу.Она машинально отметила давно знакомые звуки, обычно предшествующие его появлению: тяжелый стук поставленного на ступеньку портфеля, звяканье ключей в замке.Когда открылась входная дверь, Бенджи, лежавший на полу, и смотревший телевизор, вскочил и, бросившись навстречу отцу, задел модель Томаса, валявшуюся рядом. Немедленно раздался протестующий вопль, и между братьями завязалась яростная потасовка.Энни в сердцах вытерла пальцы о передник и бросилась к сыновьям. Она пронеслась мимо вошедшего мужа, не удостоив его взглядом, схватила мальчишек и расшвыряла их в стороны.– Прекратите сейчас же! – закричала она, совершенно не контролируя себя, дрожа от охватившего ее гнева. – Сколько можно драться! Я не могу больше выносить этого, слышите?Она сильно шлепнула, не разбираясь, кто прав, кто виноват, подвернувшегося под руку сынишку.– А ну, отправляйтесь к себе оба, быстро! Готовьтесь ко сну!– Папа…– Делайте, что вам велела мама, – подчеркнуто спокойно сказал Мартин.Дети, обиженно хныкая, пошли наверх, а, когда дверь за ними закрылась, Энни бессильно опустила руки. Ее гнев улетучился также быстро, как и появился, оставив после себя учащенный стук крови в висках.– Привет, – сказал Мартин. – Про меня не забыли?Энни посмотрела в его сторону, словно сейчас заметила мужа.Он по-прежнему стоял у двери, на которой виднелись следы чьих-то пальцев. Вот, и это все – тоже часть обстановки уютного семейного очага!– Да уж, забудешь тут…Она пошла назад к мойке и стала, доставать из нее мокрые тарелки. Мартин вошел за Энни, взял жену за руку, и ей волей – неволей пришлось остановиться. Она стояла, не глядя на него, склонив голову над хлюпающей пеной. Наверху раздавалось шлепанье босых ног по полу, потом послышался плеск воды в ванной.– Энни, по-моему, хватит нам делать вид, что ничего не происходит. Что с тобой? – Воду в ванной выключили, и в тишине, наступившей вслед за этим, стало слышно, как падают в мойке капли воды со звуком, похожим на звонкие смачные поцелуи. Неожиданно на Энни напал приступ безумного смеха.– Со мной? Ничего…– Послушай, с того времени, как ты вернулась из больницы, ты или отмалчиваешься, или взрываешься от гнева по любому поводу. Я понимаю, с тобой случилось нечто ужасное…«ТАК ЛИ УЖ УЖАСНО ВЛЮБИТЬСЯ В МУЖЧИНУ, КОТОРЫЙ ТЕБЕ НЕ МУЖ?».– …но рано или поздно ты забудешь обо всем, тебе придется об этом забыть, и начнешь сначала свою жизнь. Если тебе нужна помощь, Энни, наберись мужества и мы вместе разберемся в твоих проблемах. А если тут что-то еще, скажи мне, но прекрати вымещать свое раздражение на сыновьях.Он замолчал, и на комнату снова опустилась тишина.Мартин впервые за последние дни, когда обстановка в семье все ухудшалась, так откровенно продемонстрировал ей свою тревогу и недовольство. Но Энни знала, что не сможет найти нужные слова, чтобы объяснить, что происходит, или чтобы убедить мужа ради бога в том, что все в порядке, особенно после того, как он только что стал свидетелем. С отчаянием понимая, что сказать надо или все, или ничего, Энни предпочла промолчать.Мартин вздохнул и отвернулся от нее.– Что-нибудь еще нужно делать?– Если хочешь, можешь помыть детей и уложить их в постель.– Конечно, я сделаю все, если это тебе поможет.Он вышел, притворив за собой дверь и через минуту Энни услышала, как Мартин и дети разговаривают и смеются в ванной. В одиночестве она закончила уборку кухни, протерла плиту и чистила мойку, до тех пор, пока та не стала блестеть, как зеркало. Позже, когда дети уже заснули, Мартин и Энни как обычно сели друг против друга за кухонным столом и принялись за свою вечернюю трапезу.– Говори! – приказала себе Энни, – поговори с ним.Но так и не могла придумать какой завести разговор, чтобы он не привел к тому, в чем она и себе боялась признаться, – к ее отношениям со Стивом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
При первой возможности Энни снова навестила Стива. И в тот день, и во время их остальных встреч, все происходило также, как и в день их первой встречи после ее возвращения домой. С нарастающим нетерпением ждала Энни удобного момента для посещения больницы, а когда, наконец, они встречались, часы превращались в мгновения и казались ей всего лишь маленькими эпизодами, только усугубляющими ее постоянное желание видеть Стива, слушать его, чувствовать рядом. И в глазах Стива, устремленных на нее с такой любовью, она читала такие же чувства, недостающие с каждым моментом их свиданий. Они мало разговаривали, а часто просто молча сидели, крепко сжав руки и глядя друг другу в глаза. Нежность и ожидание окутывали их невидимым теплым облаком.Спустя несколько дней после ее первого посещения Стива перевели в отделение ортопедии. Он больше не спрашивал, может ли она приходить к нему без особого повода. Энни, пожалуй, не понимала до конца, как важны ему ее посещения. В монотонной круговерти будней она могла забыться хоть немного за домашней работой, заботами о детях, но у Стива не было ничего, кроме больницы, а, значит, постоянного напоминания о его немощи.Он стал решительно охранять свои встречи с ней, предупредив всех, кого знал, чтобы в день предполагаемой встречи с Энни они к нему не приходили. Большинство из его друзей, увидев его лицо в тот момент, когда он об этом говорил, не решались нарушить его предписание, и только однажды, то ли, действительно, по случайности, а скорее просто из любопытства, в один из таких дней его посетила Викки. Энни уже была у Стива, и, когда Викки их увидела, они как всегда сидели рядом, держась за руки, как будто заряжаясь силой от близости другого.Выражение их лиц остановило было Викки в ее уверенном движении через палату, но колебалась она только мгновение, а потом шагнула вперед и окликнула Стива.– Привет, любимый, я пришла сегодня вместо четверга, потому что…В это мгновение Стив взглянул на нежданную гостью и слова застряли у нее в горле. Сидевшая рядом с ним светловолосая женщина посмотрела на него, потом на Викки, в то же время, как та выкладывала на кровать книги и журналы Стива.– Ты не должна была приходить сегодня, – тихо сказал Стив.– Да…нет… но… у меня встреча в четверг, так что я решила, что мне…Слова снова застряли, когда Викки посмотрела на этих двоих людей, так близко сидевших рядом и нельзя было не заметить, что между ними существует какая-то особенная связь.Женщина обратилась к ней.– Проходите, садитесь. Мне уже скоро надо идти. – Викки заметила, что у нее мягкий голос, что она старается говорить дружелюбно и даже приветливо улыбаться, но улыбка ее более чем очевидно показала, почему незнакомка подвинулась, освобождая место у кровати для стула, который принесла Викки, и стала просматривать глянцевые обложки новых романов, пока Стив слушал болтовню своей старой подруги.– …Ну вот, поэтому я и пришла сегодня, – решительно закончила Викки. К ней уже вернулась вся ее самоуверенность. – Вы уже извините, если помешала. Но, разя здесь, может, ты нас познакомишь?Она улыбнулась соседке.– Это Энни, – Стив, запнувшись назвал имя, явно без особого желания. – А это Викки.– А, знаю, – внезапно поняла она. – Вы были… Вы тоже были там, в том супермаркете.– Да, я была там, – подтвердила Энни своим тихим голосом.– Как это, должно быть, было ужасно!– Думаю, что я не выжила бы, если бы рядом не было Стива.Викки заметила, что эта молодая женщина не смотрит на Стива, как будто не уверена в себе и боится потерять самообладание, если взглянет на него.Наступило молчание, прежде чем Викки произнесла как можно равнодушнее:– Вам повезло, что вы встретились.Ни Энни, ни Стив не ответили. Так что ей только и оставалось, что говорить самой, чтобы заполнить неловкую паузу. И Викки старалась вовсю, болтая о всяких пустяках и рассказывая последние сплетни из того мира Богемы, к которому она и Стив принадлежали.Спустя некоторое время Энни решила, что теперь ее уход уже не будет выглядеть как поспешное бегство. Она посмотрела на часы и поднялась со стула.Стив непроизвольно протянул руку, чтобы удержать и привычным движением дотронулся до запястья ее, но Энни взглянула так холодно и отчужденно, что он тут же отдернул пальцы.– Разве ты не побудешь еще?– Мне пора. В следующий раз задержусь подольше.Энни наклонилась за своей большой сумкой, стоявшей на полу и на секунду ее лицо оказалось на одном уровне с лицом Стива.Викки спокойно сидела, с любопытством наблюдая за ними и ожидая прощального поцелуя, из которого ей удалось бы заключить, насколько далеко продвинулись их отношения. Но поцелуя не последовало. Стив и Энни посмотрели друг на друга, а потом Энни поправила упавшие на лоб волосы, взяла свои вещи и пошла к выходу.– До свидания, Викки, – вежливо кивнула она, а потом дрогнувшим голосом сказала Стиву: – Всего хорошего…– Она даже не решилась при мне назвать его по имени, – подумала Викки.Энни вышла, не оглядываясь.Лицо Стива было темным и мрачным, и впервые с того времени, как они встретились, Викки не знала, о чем с ним говорить.И все же она попыталась.– Наверное, легче, когда можно поговорить о ком-нибудь, кто тоже перенес все это…– Да…Набравшись храбрости, Викки спросила:– Она тебе нравится?– Нравится? – Стив повернулся, изучающе посмотрел на нее, как если бы никогда раньше не видел.– Да, – наконец ответил он, и его слово упало, как камень в темную воду.Лицо Викки не изменилось. Она слишком хорошо владела собой, чтобы выдать свои чувства, но про себя она тут же отметила:– Вот даже как.
Энни торопливо шла, съежившись от холода, к станции метро, здесь в центре города, улицы были грязные, и на них не было и следа тех первых признаков весны, которые совсем недавно подарили ей такое счастливое настроение. Возвращаясь к тому, что произошло в госпитале, Энни все больше ожесточалась, по мере того, как в ее душе разгоралась ревность. Перед ней возникло лицо Викки, молодое, гораздо моложе, чем ее собственное, с чистой бледной кожей. Девушка Стива была из тех амбициозных, упрямых особ, которые самой Энни всегда казались неприятными. А Стив ее выбрал, да? Там, во мраке, он говорил: «Это было до того, как появилась Викки». Да, вот как он говорил!Энни глубоко вздохнула и надеясь ослабить нараставшую в груди боль. Горькие мысли метались в ее возбужденном мозгу.– Какое у меня право ревновать? Я иду домой к своему мужу и детям. Мне ничего от Стива не нужно. Да мы и ничего друг от друга не можем и требовать. Но ей так хотелось иметь такое право! – Энни ехала в метро, не замечая окружающей сутолоки, погруженная в свои невеселые думы. Она вспомнила как вчера вечером Мартин, сам того может быть и не желая, дал ей понять, что заметил, что с ней творится что-то неладное.Вчера он пришел домой раньше обычного. Энни мыла посуду после того как поужинали мальчики, и на кухне еще был беспорядок.Грязные тарелки, разбросанные игрушки, карандаши, мелки валялись на столе и полу.Она машинально отметила давно знакомые звуки, обычно предшествующие его появлению: тяжелый стук поставленного на ступеньку портфеля, звяканье ключей в замке.Когда открылась входная дверь, Бенджи, лежавший на полу, и смотревший телевизор, вскочил и, бросившись навстречу отцу, задел модель Томаса, валявшуюся рядом. Немедленно раздался протестующий вопль, и между братьями завязалась яростная потасовка.Энни в сердцах вытерла пальцы о передник и бросилась к сыновьям. Она пронеслась мимо вошедшего мужа, не удостоив его взглядом, схватила мальчишек и расшвыряла их в стороны.– Прекратите сейчас же! – закричала она, совершенно не контролируя себя, дрожа от охватившего ее гнева. – Сколько можно драться! Я не могу больше выносить этого, слышите?Она сильно шлепнула, не разбираясь, кто прав, кто виноват, подвернувшегося под руку сынишку.– А ну, отправляйтесь к себе оба, быстро! Готовьтесь ко сну!– Папа…– Делайте, что вам велела мама, – подчеркнуто спокойно сказал Мартин.Дети, обиженно хныкая, пошли наверх, а, когда дверь за ними закрылась, Энни бессильно опустила руки. Ее гнев улетучился также быстро, как и появился, оставив после себя учащенный стук крови в висках.– Привет, – сказал Мартин. – Про меня не забыли?Энни посмотрела в его сторону, словно сейчас заметила мужа.Он по-прежнему стоял у двери, на которой виднелись следы чьих-то пальцев. Вот, и это все – тоже часть обстановки уютного семейного очага!– Да уж, забудешь тут…Она пошла назад к мойке и стала, доставать из нее мокрые тарелки. Мартин вошел за Энни, взял жену за руку, и ей волей – неволей пришлось остановиться. Она стояла, не глядя на него, склонив голову над хлюпающей пеной. Наверху раздавалось шлепанье босых ног по полу, потом послышался плеск воды в ванной.– Энни, по-моему, хватит нам делать вид, что ничего не происходит. Что с тобой? – Воду в ванной выключили, и в тишине, наступившей вслед за этим, стало слышно, как падают в мойке капли воды со звуком, похожим на звонкие смачные поцелуи. Неожиданно на Энни напал приступ безумного смеха.– Со мной? Ничего…– Послушай, с того времени, как ты вернулась из больницы, ты или отмалчиваешься, или взрываешься от гнева по любому поводу. Я понимаю, с тобой случилось нечто ужасное…«ТАК ЛИ УЖ УЖАСНО ВЛЮБИТЬСЯ В МУЖЧИНУ, КОТОРЫЙ ТЕБЕ НЕ МУЖ?».– …но рано или поздно ты забудешь обо всем, тебе придется об этом забыть, и начнешь сначала свою жизнь. Если тебе нужна помощь, Энни, наберись мужества и мы вместе разберемся в твоих проблемах. А если тут что-то еще, скажи мне, но прекрати вымещать свое раздражение на сыновьях.Он замолчал, и на комнату снова опустилась тишина.Мартин впервые за последние дни, когда обстановка в семье все ухудшалась, так откровенно продемонстрировал ей свою тревогу и недовольство. Но Энни знала, что не сможет найти нужные слова, чтобы объяснить, что происходит, или чтобы убедить мужа ради бога в том, что все в порядке, особенно после того, как он только что стал свидетелем. С отчаянием понимая, что сказать надо или все, или ничего, Энни предпочла промолчать.Мартин вздохнул и отвернулся от нее.– Что-нибудь еще нужно делать?– Если хочешь, можешь помыть детей и уложить их в постель.– Конечно, я сделаю все, если это тебе поможет.Он вышел, притворив за собой дверь и через минуту Энни услышала, как Мартин и дети разговаривают и смеются в ванной. В одиночестве она закончила уборку кухни, протерла плиту и чистила мойку, до тех пор, пока та не стала блестеть, как зеркало. Позже, когда дети уже заснули, Мартин и Энни как обычно сели друг против друга за кухонным столом и принялись за свою вечернюю трапезу.– Говори! – приказала себе Энни, – поговори с ним.Но так и не могла придумать какой завести разговор, чтобы он не привел к тому, в чем она и себе боялась признаться, – к ее отношениям со Стивом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41