Она была полна решимости доказать, что способна готовить, что есть в ней все-таки хоть какая-то хозяйственная жилка.
Просто ей требуется тренировка.
Было почти девять часов вечера. Она упражнялась в кулинарном искусстве уже пять часов, и в конце концов ей удалось сотворить парочку вполне пристойных кусков жареной ветчины. Но ветчины мало.
Завтра вечером вернется Дэн, и она обязана предложить ему полноценный съедобный ужин, без черных корок и чада в кухне.
А если фортуна будет на ее стороне, то этот ужин окажется еще и аппетитным на вид.
Добавив в муку холодной воды и замесив тесто (о том, как это делается, ей пришлось прочитать в приложении к кулинарной книге), она раскатала его. Нет, она накормит Дэна, накормит как подобает соблазнительнице.
На ее губах появилась задумчивая улыбка. Конечно, никакая она не соблазнительница, во всяком случае, опыта в подобных делах у нее немного, но она будет стараться изо всех сил. Что-то подсказывало ей: времени у нее мало, ей недолго здесь оставаться. И прежде чем она покинет Дэна, она расскажет ему о своих чувствах, покажет, как любит его.
Она открыла новую банку с вишнями и положила одну ягоду в рот.
А когда она откроет правду, примет ли он то, что она ему предложит? Поймет ли ее человек, отказавшийся от эмоций?..
По языку разлилась терпкая сладость вишни. И нечто новое явилось ей, еще одно видение, подобное черной молнии, пронзило мозг.
Она пошатнулась, сжала рукой лоб и тут же нащупала пальцами шрам. Держась за край стола, она медленно опустилась на прохладный линолеум.
Образы врывались в мозг один за другим – четкие, яркие, красочные. Вот она – маленькая девочка, сидит на крыше загородного дома и рвет вишни с огромного дерева. На мили и мили вокруг, до самого скалистого берега простирается усыпанная цветами долина. Рядом с ней – два мальчика, оба старше ее, поглощают вишни и ухмыляются, как клоуны в цирке. Они похожи на нее. У одного – ее нос, у другого – ее глаза.
Внезапно движущаяся картинка окрасилась еще и звуками. Океан плещется у подножия скалы, ветер шелестит листьями вишневого дерева, мальчики весело смеются. Но вот кто-то окликает их; это женщина в бледно-лиловом платье, на голове у нее украшенная алмазами тиара.
При нежном звуке этого голоса у Ангела запершило в горле, а к глазам подступили слезы.
– Фара! – услышала она собственный крик.
Женщина улыбнулась ей.
– Ягненочек, будь настоящей умницей, хоть это не так легко, как кажется. Не убегай, люби и не отказывайся от любви.
Все пропало. Пейзаж, мальчики, женщина, вишневое дерево – все погасло, словно угольки в камине.
Ангел моргнула, открыла глаза, увидела себя в знакомой хижине. У нее закапали слезы.
Она знала, что представшая перед ней женщина родная ей, может быть мать. В их близости нет сомнений. А эта далекая земля на океанском берегу – ее родина. Однако, как ни странно, несмотря на счастливое чувство любви и привязанности к этим людям и этой местности, ее разум не хочет узнать правду.
Как и тело не хочет быть похищенным и возвращенным домой.
Усилием воли, которую она почувствовала в себе лишь недавно, она поднялась и вернулась к своим занятиям.
Прежде чем вернуться домой, вспомнить себя, ей необходимо испытать, что такое жизнь здесь. Время даст ответы на вопросы о прошлом и будущем. Что ж, ей это подходит.
Дэн вернулся, когда уже вечерело. В доме вместо запаха гари его встретил чудесный аромат.
Дэн вывел Ранкона на короткую прогулку в загон (конь уже не хромал) и вошел в дом в надежде увидеть женщину, которая занимала все его мысли последние сорок восемь часов.
Он открыл дверь и помедлил на пороге, глядя, как она вынимает противень из духовки. Ему даже не показалось это зрелище странным. Наверное, оттого, что рассудок его покинул, остались только чувства. Зато обостренные в высшей степени.
Волосы она забрала в пучок, макияжа никакого, и все-таки она ослепительно прекрасна. На ней та же рубашка, которая была у нее под свитером в день их встречи, и его шорты. Длинные босые ноги, обворожительная фигура.
Рот у Дэна наполнился слюной.
– Ты тут потрудилась, я вижу.
Вздрогнув, она обернулась и тут же заулыбалась, едва увидев его.
– С возвращением тебя.
– Спасибо. Возвращаться всегда приятно.
Он знал, о чем говорит.
Соблазнительные ноги двинулись к нему, а руки помогли освободиться от рюкзака.
– Ну как, узнал что-нибудь?
– Не очень много, но мой друг занялся этим делом. Так что скоро что-нибудь прояснится.
Известно, что исчезновение Ангела прошло незамеченным, без сообщений в газетах и обращений в полицию. Никто не подавал заявлений об исчезновении женщины, подходившей под ее описание. Об остальном Дэн мог только строить предположения.
Безусловно, ее незачем обременять подробностями о происхождении номерных знаков машины, о том, что два подонка оснащены орудиями слежки, что у них имеются приборы скрытой связи, а в мотеле, где они поселились, обнаружены новейшие радиопередатчики. Ни к чему говорить и о том, что врач, недавно осматривавший Ангела, смерил его, Дэна, очень странным взглядом, когда им случилось встретиться на улице.
– Эти двое еще в городе? – поинтересовалась Ангел, распаковывая вещи Дэна.
Он заметил, что у нее слегка дрожат руки, и его желание крепко обнять ее сделалось почти непреодолимым. Но он устоял.
– Да, они там.
Они в городе и ведут расспросы, что, вообще говоря, довольно глупо с их стороны, учитывая, что в маленьком городе жители запоминают каждого, кого встретят. Один болван заявил в аптеке, что Ангел – его дочь, другой представился ее дядей. К счастью, об этом вовремя стало известно Дэну.
Она взглянула на него и прикрыла глаза.
– Ты скоро опять поедешь в город?
Он кивнул.
– Через пару дней.
Улыбка тронула уголки ее губ, и у него опять все сжалось внутри. Что же он за кретин, если с ним происходит такое всего лишь от женской улыбки…
Пара дней это означает, что загадки и догадки пока откладываются. Ему остается сидеть сложа руки, пока не станет известно, по какой причине след, связанный с номерами машины, ведет к губернатору штата. Помимо прочего, эту пару дней он счастливо проведет рядом с этой женщиной.
– Я приготовила макароны с грибным соусом, – с гордостью сообщила она.
Дэн не удержался от улыбки.
– Запах просто божественный.
– И ничего не сгорело, – таинственно прошептала она ему на ухо.
Дэн невольно рассмеялся – она дьявольски очаровательна. Прелесть – он любит это слово, и оно лучше всего подходит к ней. О-о, если не следить за собой, то он очень скоро привыкнет к таким сценам. К ней.
– А на десерт…
Она указала на подоконник жестом ведущей телеигры.
Дэн подошел и увидел ошеломляющий пирог. С золотой корочкой. По бокам сочилась вишневая начинка.
Дэн повернул голову:
– Это ты сделала?
Она кивнула, сияя.
– Ангел, это что-то потрясающее. Ты, наверное, работала…
– Вчера целый день, и сегодня тоже. Провалила три попытки. Надеюсь, на четвертый раз получилось что-то стоящее.
Восхищение охватывало Дэна с космической скоростью. Ни разу за всю свою невеселую жизнь он не встречал подобной женщины. Решительной, умной, пылкой, земной, веселой. Большинство женщин, с которыми он встречался, состояли из правил, недомолвок и замечаний вроде «бриллиантовых сережек недостаточно».
Что бы он ни думал о том, откуда она возникла, она настоящая, цельная. Она трудилась два дня, чтобы приготовить для него ужин.
Вот вам и смирение.
– Ты упорная личность.
Она застенчиво улыбнулась, но смотрела на него ласково и прямо.
– Да уж.
Стрела желания пронзила его, но он не потерял самообладания, остался невозмутим. Впрочем, неизвестно, как долго ему удастся противиться природе.
Сверкая улыбкой, Ангел пошла на кухню и достала из шкафа вилку.
– Мне кажется, у человека все получится, если он твердо решит добиться своего.
– Согласен.
– И если он очень чего-то захочет, – добавила она и приблизилась к Дэну.
Ее слова подобно шелку обволокли его. Он как будто изготовился к прыжку, но опять сохранил почву под ногами.
Глядя на него словно кошка, она заложила за ухо выбившуюся прядку.
– Хочешь попробовать пирог?
Дэн почувствовал, как у него участился пульс.
– Подашь кусочек, Ангел?
Она зацепила пирог вилкой, и на той остался маленький кусочек корочки со слоем начинки. Недостаточно, чтобы насытить, но чтобы раздразнить – то, что надо.
Не сводя взгляда с Ангела, Дэн наклонился к вилке. Сейчас он отчетливо видел, как на ее горле с сумасшедшей силой бьется жилка.
– Замечательно, так и хочется вручить тебе приз. Скажем, голубую ленту.
Она нежно улыбнулась и погладила его по щеке.
– Я бы предпочла поцелуй.
Он застонал.
– Ты что, смеешься надо мной? Это же будет приз для меня.
Очень медленно Ангел закусила нижнюю губу. Лишь на мгновение. Возможно, бессознательно. Но от этого движения у Дэна закружилась голова. Их губы сблизились. Он обхватил ее и притянул к себе, ни о чем не думая, впился ей в рот. Она издала стон, и он изменил положение головы, поцеловал ее уже по-другому, последовал за ней, когда она вовлекла его в игру, отдавая ему один пронзительный поцелуй за другим.
Потом она отстранилась – всего на какой-нибудь дюйм, и ее взгляд застыл на его губах. Она прерывисто дышала.
– Ты в порядке?
Если бы он знал!
Она кивнула, затем с трудом выговорила:
– Я точно знаю, что ты проголодался не меньше меня.
– Ангел… Ты и представить себе не можешь.
Стоявшая перед ним женщина сделала глубокий вдох, губы у нее еще оставались красными от поцелуев.
– Принял бы ты душ перед ужином.
– Может, вместе?
Дэн вошел в дом, стряхивая с рубашки клочки сена из кормушки Ранкона, и Ангел улыбнулась. Может ли он помочь? Ммм… Вот в чем вопрос. Именно сейчас, когда за все время ужина ее тело так и не успокоилось.
Да, он может помочь. Он может вывести ее из отчаяния, утишить непрерывный зов.
– У тебя был тяжелый день, – отозвалась она, домывая посуду. – Расслабься.
– Я расслаблюсь, когда расслабишься ты. Что мне сделать?
На этот раз она едва не сказала…
– Если хочешь, можешь вытереть тарелки.
Он встал у нее за спиной, и она затылком ощутила его теплое дыхание.
– Ужин был шикарным. А уж пирог…
– Хороший?
– Убийственный.
Она оглянулась через плечо.
– Ты удивлен?
– Ты меня все время удивляешь.
– И это хорошо?
– Великолепно.
Его руки легли ей на талию, скользнули в горячую мыльную воду и встретились с ее пальцами. Когда они переплелись, в ее животе поднялся жар.
– Мне казалось, ты согласился вытереть посуду.
– Мне всегда лучше давался водный спорт.
Он подвел ее руку к губке, они вместе ее выжали и провели шершавой поверхностью по тарелке.
Губы Дэна коснулись шеи Ангела и принялись целовать. Зубами он слегка прикусывал ее кожу.
Она задохнулась.
– Ты мне нравишься, – зашептал он ей в самое ухо. – Я устал делать вид, что ты мне не нужна. Мне надоело изобретать предлоги и отступать, когда становится чересчур жарко и мучительно. Ангел, скажи, что ты хочешь меня. Скажи, что мне можно тебя трогать.
– Можно. Можно.
Лишившись способности дышать, она стояла перед ним на подгибающихся ногах, в голове царил сумбур. Слишком много ей еще нужно ему сказать. Хотя она уже сказала ему, что ни один человек не прикасался к ней, как он… сердцем и телом.
Но она не успела произнести ни слова, потому что его ладони уже лежали на ее животе, горячие и мокрые. Все мысли испарились без следа, когда он сжал ее тело, смял рубашку и мыльная пена начала стекать по коже.
Дыхание у нее сделалось прерывистым, когда он нашел ее груди под лифчиком и стиснул их, отчего соски затвердели и ткнулись в пальцы.
– Дэн, я хочу… – начала она, желая произнести главные слова. Желая, чтобы он знал, насколько пробудил ее.
Он придвинулся еще ближе, и она нижней частью спины ощутила твердость его тела.
– Говори, Ангел, скажи мне, чего хочешь.
Пока он поднимал на ней лифчик, она делала усилия, чтобы совладать с голосом. А потом он опять стиснул в ладонях ее груди, нежно покрутил мокрыми пальцами соски.
– Тебе нравится?
– Да.
Это слово вышло у нее похожим на всхлип. Голова ее откинулась назад, упала ему на плечо, а влажные руки опустились. Дэн повернул голову так, чтобы заглянуть ей в глаза, продолжая массировать затвердевшие соски.
Что-то происходило у нее глубоко внутри, какое-то отчаянное биение, которое оказалось для нее настолько новым, что почти пугало ее. И тогда Дэн, будто узнав об этом, провел рукой по ее животу, все ниже, ниже, проникая под мягкие хлопчатобумажные трусики, нащупывая ту точку ее тела, которая прежде не напоминала о себе.
– Славные шорты, – бормотал он.
– Твои.
– Я знаю.
– Мне показалось, ты не рассердишься.
– Нет. – Когда он ласкал ее влажную, горячую кожу, из его горла вырвался низкий, прерывающийся звук, и губы, которые оказались точно над ее губами, прошептали: – Хочу войти в тебя.
Повинуясь инстинкту, Ангел подалась вперед. Это жажда потянула ее. И пусть это безрассудство. Она опустила ладонь на его руку и плотнее прижала его пальцы.
– Здесь?
Отрывистый, грубый голос:
– Именно здесь. Где горячо и влажно… – И вот уже его палец внутри. – И невероятно.
У нее оборвалось дыхание. Глаза у него потемнели при взгляде на нее.
– Ты хочешь?
– Я хочу тебя.
– Уверена? – Да.
– Тогда идем со мной.
Его руки оставили ее груди и нижнюю часть живота. Они скользнули под ее колени, и он подхватил ее. Он почти что взлетел в спальню, но там опустил ее на тахту с величайшей осторожностью.
Яркий белый свет луны лился в комнату, он позволил Ангелу увидеть, как Дэн потянулся к сумке из черной кожи, покоившейся на шкафу, засунул руку в боковой карман и извлек оттуда нечто, завернутое в фольгу.
Ангел дрожала, извивалась от нетерпения, наблюдая, как Дэн пересекает комнату, подходит к кровати. А когда она заглянула ему в глаза, то прочитала в них безнадежность.
– Что-то не так?
– Честное слово, я старался это прекратить.
– Я знаю.
– У меня было много причин это прекратить. Ты в этих краях совершенно беззащитна. Ты не помнишь, кто ты, откуда, чего хотела до того, как оказалась в этом доме.
– Ты прав. – Она освободилась от рубашки, расстегнула лифчик и сбросила его на пол. – Но зато я знаю, чего хочу теперь.
Несмотря на то, что она была сейчас обнажена по пояс, взгляд Дэна оставался прикованным к ее глазам.
– Разве этого достаточно, Ангел?
– Более чем. – В этот вечер, в этом доме нет места ни скромности, ни неловкости. Ангел заложила большой палец за пояс. – Мне нужна твоя помощь.
От них не укрылась двусмысленность этих слов. Они оба находились во власти искушений и желаний, настолько сильных, что те обрели отдельную жизнь. Попытка солгать была бы чревата безумием для обоих.
С жадным блеском в глазах Дэн ловко, меньше чем за пять секунд, стянул с Ангела шорты и разделся сам. А потом встал у изножья кровати, глядя на Ангела сверху вниз.
– Ангел, твоя красота опасна.
Она окинула его властным взглядом – как свою собственность. Красивые, пусть и грубоватые, черты, мускулистый корпус, плоский живот, а ниже… Щеки у нее вспыхнули.
– Твоя тоже.
Он ответил демонической улыбкой, и она потянулась к нему.
– Иди ко мне.
Тахта заскрипела под его весом. Ангел затрепетала в ожидании. Он устроился рядом с ней, наклонил голову и провел носом по ее груди, вдыхая ее запах. Он двигался кругами, пока, наконец, не нашел главное место.
В освещенной луной комнате крик Ангела отразился эхом, когда Дэн захватил сосок в рот и подверг женщину желанной пытке. Ощущение оказалось настолько невообразимым, что она чуть не скатилась с кровати.
Но Дэн удержал ее.
В мозгу у нее вспыхнула радуга; Ангел жалобно захныкала, и ее руки потянулись к нему. И нашли. И тогда она вцепилась в него, крепко и жадно.
Он стиснул челюсти, впился в нее взглядом, притянул к себе, на лбу у него блестели капельки пота. И, пока их взгляды перекрещивались, он наливался жаром в ее стиснутой ладони.
– Хватит, – простонал он, пытаясь пустить в ход свое средство защиты.
– Мало, еще мало.
Ногами она обвила его талию, а руками – шею.
Его глаза безжалостно прожигали ее.
– Ты готова?
– Я была готова еще в первую ночь здесь.
Он ласково поцеловал ее в губы и скользнул внутрь. И замер, когда она ахнула, а затем закричала.
Мускулы у нее сократились, а потом ее словно обожгло.
Дэн что-то пробормотал, вскинул голову, и его глаза проникли ей в душу так же, как он только что проник в ее тело.
– Ангел…
– Я никогда раньше не была с мужчиной.
– Ангел.
Боль в его глазах разрывала ее.
– Дэн, не уходи от меня.
Он сладострастно застонал:
– Я не могу уйти. Не знаю почему. И не хочу знать.
– И я не хочу.
– Тебе было больно?
– Нет. – Она изогнулась, лежа на спине, чтобы он видел, что вся боль уже ушла, осталась только сладкая дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13