В конце концов, она впервые почувствовала себя по-настоящему исцеленной.
Конечно, ей хотелось быть главным действующим лицом в свадебной процессии. Но она больше не испытывала ни паники, ни отчаяния по этому поводу. Вместо этого она чувствовала что то вроде умиротворенного спокойствия и уверенности, что это произойдет в свое время. И что у алтаря ее будет ждать кто то, кто этого достоин.
Тори почувствовала у себя на талии чьи то руки и подскочила от неожиданности. Она попыталась обернуться, но руки были сильными и не позволяли ей сделать этого.
– Что такое? Кто это? – спросила она, усиленно пытаясь обернуться.
Каждый раз, когда она поворачивала голову, непреодолимая сила скручивала ее тело в противоположном направлении. Кит и Сьюзен, стоявшие перед ней, обернулись, прошелестев роскошными белыми платьями. Они молча смотрели за нее, удивленно и настороженно.
– Кто это? Джордж? Марк? – обращала она свои вопросы к шутнику за своей спиной.
Шаферов не было видно на другом конце сада. Не получив ответа, она резко повернулась и обнаружила, что смотрит в высокомерные переливчато голубые глаза своего исчезнувшего жениха Ричарда Беннеттона.
Поскольку она знала, что его не приглашали, в голове вихрем пронеслись миллионы мыслей, пока она пыталась вернуть себе самообладание.
«Уж не Пейдж ли все подстроила» – думала она.
Но сразу же решила, что нет. Может быть, он хитростью выпросил приглашение у Ники? Или он просто услышал о свадьбе и решил испортить ее. С него станется. У него хватит наглости это сделать.
– Когда ты приехал в город? – оцепенело спросила она, замечая, как ее подруги вежливо делают вид, будто ничего не слышат.
– Вчера – Он глядел на нее каким-то особенным многозначительным взглядом, смысл которого был ей неясен, и она попыталась не обращать на это внимание.
Она не видела его и ничего не слышала о нем со времени их последней встречи в Санта-Барбаре. Она слышала в офисе, что он находился в одной из своих длительных европейских экскурсий.
В кабинете Эллиота Беннеттона появилась новая фотография дочерей-двойняшек Ричарда, которые жили во Франции со своей матерью, поэтому она предполагала, что Ричард поехал туда и прислал фотографию по почте.
– Добро пожаловать домой, – произнесла Тори ледяным тоном.
– Спасибо. Ты выглядишь великолепно, как всегда.
– Спасибо.
– Я слышал, что ты берешь Беннеттон штурмом. Говорят, что ты обойдешь меня, если я не буду осмотрителен.
Тори не ответила. Она хотела, чтобы скорее началась свадебная церемония У нее было такое ощущение, словно она разговаривает с незнакомцем. В самом деле, разве это не так?
Кем же, как не чужими были они с Ричардом? Думая иначе, она бы только обманывала себя. Человек, в которого она влюбилась, остался привидением в Буэнос-Айресе, исчезнув в ту минуту, когда колеса самолета Беннеттона коснулись земли Лос-Анджелеса.
– Тори, мне нужно с тобой поговорить, – сказал он, вдруг становясь каким-то беззащитным.
– О чем? – Она поклялась не дать себя обмануть.
Он говорил таким тихим голосом, что она едва могла его расслышать. Он отвел ее в сторону.
– Я загладил вину перед отцом. Меня восстановили в правах. Я скучаю по тебе.
– Чего это вдруг?
– Послушай, прости меня за Санта-Барбару. Я не знаю, как тебе это объяснить, но я сделал то, что должен был сделать.
– Забудь это. Я уже забыла.
– Нет, ты не забыла.
– Почему бы тебе не успокоиться, если ты снова на коне.
– Потому что я – не на коне.
– Что ты хочешь от меня, Ричард?
– Я был почти уверен, что ты вернешься к Тревису.
Тори холодно улыбнулась, довольная, что у нее хватило сил не сделать этого.
– Может быть, я сделала это, – прошипела она, чувствуя, что хочет сделать ему больно так же, как он сделал ей. – Может быть, я уезжаю в Атланту.
Он высокомерно улыбнулся:
– У меня есть свои источники. Ты только думала это сделать, но не сделала. К тому же твое место там уже занято.
– Это очень похоже на тактику твоего отца, – ответила Тори раздраженно. – Сколько ты заплатил за эту информацию? Я могла бы сэкономить тебе немного денег, если бы ты спросил об этом меня.
Ричард был гораздо больше похож на своего отца, чем ему хотелось бы. Она помнила, что чувствовала, когда Эллиот Беннеттон устроил ей проверку. Интересно, они пользовались одним и тем же источником?
– Значительно занятнее использовать другие способы. Это дает мне двухмерное восприятие…
– Ты лицемер! Мне казалось, что ты не любитель вынюхивать, копаться в чужом белье. Какая низость…
– Не надо так сердиться. Я здесь ради мира, а не войны. – Ричард поднял вверх руки, демонстрируя капитуляцию.
В соответствии с протоколом, он был одет в белое. Его прямые светлые волосы только что подстрижены. Он был загорелым и выглядел так, как будто достиг полного взаимопонимания с Европой.
– Я не хочу заниматься никакими делами с тобой, Ричард.
– Даже любовью? – пошутил он с самодовольным блеском в глазах. – Извини. Я не мог удержаться. Тори, все неправильно. Попробуй расслабиться. Ты не понимаешь, что происходит. Я хочу выкупить это чертово кольцо и вернуть его тебе. Я хочу жениться на тебе.
– Зачем? Ты же меня не любишь.
– Откуда ты можешь знать, люблю я тебя или нет? – спросил он, раздражаясь.
– Потому что так, как ты говоришь со мной, не говорят с любимыми.
– А, так ты теперь эксперт по вопросам любви? Откуда такие идеи?
– Господи, почему так задерживается церемония? – произнесла Тори, желая освободиться от него.
– Послушай, я же сказал, что виноват. Что тебе еще нужно? Ты хочешь, чтобы я встал на четвереньки и пресмыкался? Я сделал ошибку. Ты хочешь, чтобы я взял у священника микрофон и прокричал об этом на весь мир? Черт побери, ведь здесь весь мир, не так ли? «Ты, Тори Митчел, принимаешь извинения этого человека, Ричарда Беннеттона? Согласна ли вступить с ним в этот чертов брак, или нет?..»
Тори чувствовала себя так, как будто из нее вышибли дух.
Ричард был мерзавцем. И очень ловким к тому же. С него бы вполне сталось использовать ее, чтобы вернуть милость своего отца. Скажет ему, что в Европе он серьезно размышлял о своей жизни и пришел к выводу, что ему пора покончить со своими дурными привычками.
Ричард знал, что Эллиот Беннеттон считает Тори идеальной женой для своего сына. Она умна. Строгих правил. Старик симпатизировал ей и полагал, что у нее есть голова на плечах.
Если Ричард вернется кающийся, помолвленный с Тори, Эллиот Беннеттон в три минуты растает.
Тори не верила, что Ричард уже восстановлен в правах. Скорее всего, он собирался идти к отцу после разговора с ней. С другой стороны, Ричард был достаточно самоуверен, чтобы не сомневаться в ее «да» и считать, что прощение отца у него в кармане.
Уверенная в своей правоте, или, по крайней мере, в том, что она недалека от истины, даже не испытывая к Ричарду никаких чувств, напротив, будучи холодна, как лед, Тори сказала, что он может взять свое предложение и засунуть его себе в задницу.
– Ты пожалеешь об этом, – пообещал Ричард.
Но тут зазвучала музыка, и координатор свадьбы дал ей сигнал занять ее место в процессии.
– Нет, не пожалею, – уверенно ответила она с чувством собственного достоинства.
– Вот как? Отлично, только не забудь, чья подпись стоит на чеке, по которому ты получаешь зарплату.
– До тех пор, пока это подпись твоего отца, а не твоя, полагаю, я в безопасности, – парировала она, чувствуя себя освободившейся, когда вернулась на место в процессии позади Сьюзен и Кит и перед дочерью Ники Марни, которая выглядела заинтригованной.
Со звуками свадебной музыки суматоха постепенно улеглась, и церемония началась.
У всех подружек невесты платья были разные. Они все были созданы молодой модельершей, выписанной Пейдж из Милана. Ту пару недель, которые модельерша провела здесь, она со своими помощниками работала день и ночь, создавая эти произведения искусства одно за другим, каждое лучше предыдущего. Огромные вздутые шелковые рукава, скрадывающие плечи на одном; пышные складки на другом. Только платье Пейдж до сих пор еще никто не видел.
Тори погрузилась в полудрему, загипнотизированная высокими белыми свечами, ярко мерцавшими в роскошном, украшенном цветочными гирляндами канделябре, упиваясь сильным ароматом цветов, тяжело висевшим в воздухе.
Казалось, струны скрипок надрывались в самой глубине души Тори, когда она смотрела вслед Кит, первой двинувшейся по проходу – прелестный образ впечатляюще белой, величественной свадьбы. Старомодная мягкая музыка находила отклик даже в самых очерствелых сердцах.
Она думала о Тревисе. А потом – о Ричарде.
Мечты обратились в дым, подобный тому, который поднимается от пламени свечи, таинственно тая в воздухе.
Следующей по проходу пошла Сьюзен. Она сама была похожа на невесту, когда, соединившись с Марком, который взял ее под руку, ступала медленными осторожными шагами в такт с ним, как будто это была репетиция их собственной свадьбы. Тори наполнилась теплым чувством, глядя на эту очаровательную пару.
На Сьюзен было колье из белого неровного жемчуга, которое подарил ей в прошлом году на Рождество ее старый приятель из Стоктона Билли Донахью, и оно переливалось под лучами света. Это был прощальный подарок, компенсация, предложенная им после того, как она обнаружила, что он спит с ее секретаршей. Она почти не носила его – надевала иногда, но тут же снова снимала. Но колье было белым, и она решила, что уже пора забыть Билли Донахью.
Следующей была очередь Тори, и она смущенно улыбнулась, грациозно выйдя на всеобщее обозрение и соединившись с ближайшим другом Ники. Ей улыбались знакомые, и она улыбалась в ответ на всем пути к алтарю, где разделилась со своим партнером, чтобы занять места напротив друг друга.
Следом шли Марни и Тип.
Далее двигалась пара, – племянница и племянник Ники – уменьшенные копии подружек невесты и шаферов, робко ступавшие по проходу, вызывая вокруг ахи и смех. Девочка рассыпала вокруг лепестки роз из корзинки, а мальчик нес бархатную подушечку с кольцами.
Музыка нарастала и вдруг затихла на верхней ноте, и все затаили дыхание в ожидании невесты и жениха.
Пейдж хранила в полной тайне все детали праздника и своего свадебного наряда, и Тори почти ожидала услышать, как оркестр вместо «Вот идет невеста» грянет что-нибудь, типа «Материальной девочки» Мадонны.
Поэтому, когда ударил знакомый традиционный марш невесты, это оказалось большим сюрпризом, чем что-либо другое, обнаруживая тем самым еще одно измерение Пейдж, чья интригующая красота заставила всех затаить дыхание.
Ее дань традициям проявилась в вызывавшем благоговение белом шлейфе, которому, казалось, нет конца, в призрачно белой фате, закрывавшей спокойное, фарфорово-идеальное лицо, в кружевном высоком викторианском воротнике платья.
Но затем, по мере того как невеста продолжала свой притворно-застенчивый марш по проходу, становилось понятно, что охи, вырывающиеся у зрителей, вызваны не только захватывающим белым видением, но и не менее захватывающим зрелищем спины неугомонной Пейдж. Ее платье имело сзади глубокий вырез, полностью открывавший спину до самой попки.
Теперь это была дерзкая, ищущая острых ощущений Пейдж, которую они все знали и любили. Пейдж, которая сумела пленить и поймать в силки Ники Лумиса. Неудивительно, что она не позволила никому увидеть свое платье до свадьбы.
Уж кто-кто, а Пейдж сумеет сделать выход.
Тори заметила, что священник улыбается, ожидая невесту.
«Интересно, как ему понравится ее спина», – подумала Тори, сдерживая смех.
Священник понятия не имел, что означает это сдержанное хихиканье вокруг, когда произносил церемониальные слова, ему было достаточно, что все так взволнованы и заинтересованы.
Ники, казалось, был доволен шоу, устроенным Пейдж, больше всех. Он украдкой заглядывал ей за спину, очарованный и совершенно счастливый. Было похоже, что платье явилось полным сюрпризом для него, сюрпризом, который он находил чрезвычайно возбуждающим.
Как только пара произнесла свои «да», блестящий белый вертолет сделал низкий круг над имением и приземлился на лужайке. Ники заключил Пейдж в объятия, сливаясь с ней в длинном, совсем нецеломудренном поцелуе, а затем попросил микрофон у священника.
– Остальная часть вечера – для вас! – проревел он своим гостям – Проведите время чертовски хорошо, потому что мне это чертовски хорошо стоит!
Неземная невеста, смеясь и придерживая фату, чтобы она не улетела, послала всем воздушный поцелуй.
Выдержав драматическую паузу, она бросила свой букет белых роз и голландских белых лилий высоко в воздух в сторону подруг. Но ветер, поднятый вертолетом, сдул их в другом направлении, и цветы угодили в одного из гостей, которому нечем было их поймать, так как обе руки были упакованы в громоздкие стеклопластиковые шины, удерживаемые двойной повязкой. Рядом с ним сидела его секретарша Эвонна.
– Боже мой, я не могу в это поверить! Дастин Брент! – воскликнули в унисон Пейдж, Сьюзен и Тори.
– Ты знал об этом? – требовательно спросила Пейдж Ники.
Он озорно улыбнулся.
– Я не стал рисковать, чтобы ты случайно не передумала. Я рассчитывал, что, если он вернется, тебе понадобится жилье! – перекрикивал он грохот вертолета.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Ты выследил его и пригласил?
– Я попросил секретаршу телеграфировать ему приглашение.
– А как насчет его сломанных рук?
– Это даже придало возвращению больший смысл. Кроме того, он сказал, что у него есть дополнительный повод, – игриво ответил Ники.
– Какой же?
Глаза Ники озорно сверкнули, когда он нырнул в салон вертолета, располагая на сиденье Пейдж и все бесконечные ярды шлейфа ее платья.
Она повернулась к окну и увидела, как Дастин и Тори посылают друг другу красноречивые взгляды. Дастин кое-как сумел поднести букет к носу и преувеличенно втянул воздух, не отрывая пристального взгляда от Тори. Его улыбка обещала ей блестящее будущее.
Когда вертолет поднялся в воздух, оставляя внизу всех гостей, Пейдж склонилась в поцелуе к своему мужу. Она ни на секунду не купилась на то, что Ники действительно был инициатором возвращения Дастина в Штаты. Скорее всего, Дастин получил очередную травму, и Эвонна сообщила Ники, что он возвращается и хочет присутствовать на свадьбе. В конце концов, если бы не Дастин, ничего бы этого никогда не произошло. Дастин Брент был человеком, вызвавшим к жизни все это волшебство.
Но Пейдж решила немного переделать свой характер и позволить мужу наслаждаться уверенностью, что поверила каждому его слову.
Пусть он сохранит свои иллюзии.
А она будет беречь свои.
Это было похоже на современную сказку о Золушке – из нищеты к богатству. Только она не надрывалась у очага, а до изнеможения трудилась над… и ее лохмотья были на самом деле не лохмотьями, а копиями с моделей дорогих стилистов. И, наконец, ее принцем был не настоящий принц, а очень богатый… который безумно влюбился в очаровательную молодую… И они должны были счастливо прожить всю свою жизнь в Беверли Хиллз…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52