Он поднял картину, чтобы перенести на нужное место, и замер.
Дом Гуднайтов.
Перед глазами пронеслась вся мебель, которую он передвинул за последнюю неделю. Свет и радость, исходившие от трех рисунков, внезапно сосредоточились в картинах Скарлет.
– Ты меня дурачишь, – сказал он вслух и поставил картину в начале ряда, наблюдая, как город переходит в деревню, море, ночное небо. Как же он сразу не заметил? Как же не понял, что все это рисовала Тильда?
Дэви почти рухнул на кровать.
«О Боже! Она мошенница и лгунья. Она водила меня за нос добрые две недели».
Никогда еще он не хотел ее сильнее.
Услышав шаги Тильды на лестнице, Дэви приподнялся, но тут же снова сел. И когда Тильда вошла, все в той же истрепанной китайской куртке, блестя огромными глазами за выпуклыми линзами очков, с крохотными рожками-завитками, стоявшими дыбом на голове, у него захватило дух.
Она хотела что-то сказать, но увидела поставленные в ряд картины и поднесла руку ко рту.
– Привет, Скарлет! – бросил ей Дэви.
А Клеа в этот момент тоже было не до веселья.
Во-первых, Мейсон совершенно не обращал на нее внимания. Напялил дурацкий парчовый жилет, в поисках которого она обшарила все магазины Колумбуса, и вел себя как инспектор манежа в цирке. Даже купил ей уродливый стул, расписанный подсолнухами и птицами. И что прикажете ей с ним делать? Клеа была готова мириться со многими недостатками мужчин, которые женились на ней, но только не с потерей достоинства. У Сирила этого достоинства было хоть отбавляй. Поневоле пожалеешь о его кончине. Останься у него деньги, другого мужа ей и желать было бы нечего.
Томас, официант, произведенный в повара, тоже вел себя как-то странно, бросая на нее сердитые взгляды поверх канапе. Он и до этого не отличался дружелюбием, хотя какого дружелюбия можно ожидать от слуги? Возможно, у него несварение желудка – все блюда были несколько жирноваты. А может, его мучает головная боль, – на эти синяки просто страшно смотреть. Собственно, ей-то все равно, но неприятно, когда тебя так разглядывают. Все время отвлекаешься.
В довершение всего откуда-то возникший Рональд попытался взять ее за руку. Господи, как же бестолковы эти мужчины!
– Не здесь, – прошипела она, оглянувшись на Мейсона, но тот, к счастью, был поглощен собственным цирком и не смотрел на нее.
– Я кое-что узнал насчет галереи, – сообщил Рональд, и ей пришлось позволить увлечь себя к столу с закусками.
– Это насчет картин Скарлет Ходж. Тут дело нечисто, – продолжал Рональд, набирая в тарелки канапе. – Их не только мало кто видел, о них вообще нет информации. Одна газетная статья, а потом – ничего. Тони Гуднайт продал шесть картин, но больше о них не упоминал.
– Скарлет Ходж умерла, – раздраженно напомнила Клеа.
– Свидетельства о смерти нет, – заявил Рональд, жуя креветку.
– И что? – Клеа снова перехватила пронзительный взгляд Томаса и угрожающе нахмурилась. «Прекратите немедленно», – мысленно приказала она ему. Дождавшись, когда с лица Томаса исчезнет зловещая гримаса, она повернулась к Рональду. – Я спрашиваю, что тут такого?!
– Если свидетельства о смерти нет, – пояснил Рональд, – значит, она не умирала.
– Она могла умереть в другом месте. Может…
– Думаю, ее вообще не существовало, – перебил Рональд. – Эти штуки с креветками просто…
– То есть как это «не существовало»?!
– Свидетельства о рождении тоже нет. Ни Гомера, ни Скарлет.
– Кто такой Гомер? – фыркнула Клеа, теряя терпение.
– Отец Скарлет. «Гуднайт-гэлери» сделала состояние на Гомере, потом вдруг переключилась на Скарлет, а через несколько месяцев о ней словно забыли. С этого времени, собственно говоря, и начинается период упадка галереи, – пояснил Рональд. – Ты была права. Что-то тут не так.
– Правда? – Впервые, с тех пор как Рональд отдал ей деньги Дэви, в глазах Клеа появилось нечто, похожее на одобрение: – Рональд, ты великолепен!
Рональд вспыхнул, мгновенно забыв о креветках.
– Клеа, я…
Она многозначительно сжала его руку:
– Узнай все, что можешь, и приходи завтра утром. В десять. Прямо ко мне в спальню.
– Обязательно, – задохнулся Рональд, чуть не уронив тарелку. – Обязательно приду, я…
Он говорил что-то еще, но Клеа, повернув голову, снова увидела Мейсона рядом с Гвен.
– Прости, Рональд, мне нужно кое с кем поговорить, – сказала она, погладив его по руке. – Увидимся завтра.
– Клеа! – обиделся Рональд.
Что же, пусть обижается. Это его проблема.
Приклеив к губам улыбку, она направилась к Мейсону. Он просто обязан сделать ей предложение к концу недели, иначе она примет меры. И если на пути встанет чертова галерея, она сумеет ее смести, пустив в ход все, что раскопает Рональд. Не поздоровится и Гвен Гуднайт.
Дэви спокойно наблюдал за окаменевшей в дверях Тильдой.
– Значит, дошло, – наконец мрачно вздохнула она.
– Просто не понимаю, почему я не увидел этого раньше, – ответил он, надеясь развеселить ее. – Тупой болван. Не заметить очевидного!
– Теперь ты знаешь. Это как с Луизой. Если только узнаешь правду, все становится очевидным.
Голос совсем тоненький. И прерывистый. Вид такой жалкий, что, похоже, ей сейчас не до его ощущений.
– Выглядишь как смерть, – отрывисто бросил он. – Перестань терзаться и иди сюда.
Тильда, вздохнув, пересекла помещение, села рядом и вытянула руки.
– Все правильно. Тащи меня в тюрьму.
Дэви завороженно уставился на тонкие запястья:
– Если это для наручников, спасибо, сейчас сбегаю и принесу, но тюрьма – не то место, куда бы я хотел притащить тебя.
– Я так и знала, что у тебя где-то есть наручники, – покачала головой Тильда. – Но и тебя разоблачили, не сомневайся. Саймон сказал Луизе, что ты работаешь на ФБР.
Дэви поперхнулся, дав себе слово непременно придушить Саймона.
Тильда бессильно уронила руки:
– А я привела тебя сюда. Вот какая из меня мошенница. Привести федерала на место собственного преступления!
Дэви слегка опомнился и решил идти напролом.
– Скажи, не в этом ли кроется причина, по которой ты говорила «нет» последние две недели?
– По крайней мере, одна из них. Я все время боялась, что проговорюсь и ты…
– И что я сделаю? Арестую тебя прямо в постели? После того как надругаюсь над тобой? Нет, пожалуй, я убью Саймона.
– Ты не подозреваешь, сколько времени я держала в себе эту тайну, – призналась Тильда, оглядывая картины.
– Знаю. Семнадцать лет. Ноты можешь расслабиться. Луиза все поняла неправильно. Мы не из ФБР, и сомневаюсь, чтобы нас с радостью туда приняли. Просто иногда нас просят выполнить кое-какие поручения, но мы не агенты. И не хватаем людей почем зря. Так что твой секрет в полной безопасности.
Тильда громко сглотнула.
– Хотелось бы уточнить: ты не собираешься сажать меня под замок?
– Да я и не смог бы: Во-первых, как я сказал, я не агент. Во-вторых, никто не подавал на тебя жалобы, так что дела никакого нет. И ты никому не нужна… то есть не нужна властям. В-третьих, мне даже не кажется, что ты нарушила закон, поскольку я не уверен, что это подделка и мошенничество, если, конечно, ты не знаешь чего-то такого, чего не знаю я.
Тильда жалобно шмыгнула носом.
– А если и знаешь, – поспешно добавил Дэви, – мне все равно. В-четвертых, я хочу тебя голую. И на случай, если ты успокоилась, полна благодарности и хочешь устроить состязание, я готов сбегать за вибратором.
– Ты хочешь меня? – поразилась Тильда.
– Да, черт меня побери. Жажду припасть к твоему искривленному рту.
Тильда потрясенно уставилась на него:
– Я думала, ты теперь и говорить со мной не станешь!
– Размечталась! – фыркнул Дэви. – Немедленно раздевайся, и, если пожелаешь, я начну читать лимерики.
Тильда положила ладонь на его руку. В странных голубых глазах светилось полнейшее бесстыдство. Губы знакомо изогнулись в улыбке, и у Дэви голова пошла кругом.
– Солнышко, первые тридцать лет своей жизни я облапошивал все, что двигалось. Где, по-твоему, ФБР меня отыскало? В церкви?
– Значит, ты тоже не святой?
– Скорее уж дьявол.
– И я могу признаться во всем, а ты…
– Матильда, – объявил Дэви, чувствуя, как маленькая нечестивая проворная ручка согревает его рукав и кровь, – скажи, что за музыкальным автоматом спрятан алмаз «Надежда», и я оттрахаю тебя до умопомрачения.
– Там нет алмаза «Надежда».
– Это то, что я и ожидал услышать, – вздохнул Дэви, переплетая ее пальцы со своими. – Неужели ты думала, будто я могу тебя выдать?
– Это было бы только справедливо. Ведь я лгала тебе.
– Нет. Такого не могло случиться, иначе это были бы не мы.
После этого Тильда так долго молчала, что Дэви наклонил голову, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Что-то не так?
– «Мы». Знаешь, есть еще одна вещь, – Дэви покачал головой и рассмеялся.
– Ну конечно, есть! Выкладывай, Скарлет, и мы все исправим.
– Алмаз «Надежда».
Дэви повернулся и увидел, как ее губы все сильнее растягиваются в улыбке.
– Он за бутылкой водки.
Дэви приоткрыл рот в полной уверенности, что не так расслышал.
– Его трудно увидеть, потому что он такого же цвета, как водка, и, конечно, в серванте темно, но…
Ее улыбка чуть дрогнула.
– Он там. Поцелуй меня.
В мозгу Дэви произошло мгновенное короткое замыкание.
Он набросился на ее губы, вздрогнув, когда их языки соприкоснулись. Она обхватила его руками и повалилась на постель, смеясь в его рот, увлекая за собой.
– В это невозможно поверить! – крикнула она, вытягивая руки над головой. – Я свободна! Свободна!
– Ну и замечательно. – Дэви сунул трясущуюся руку под ее куртку. – Чем я могу тебе помочь? Все, что угодно. Пожалуйста.
Тильда, посмеиваясь, обняла его:
– Ты уже помог, мой Ральф, мой герой! Господи, как мне хорошо! Больше никаких секретов!
Она впилась в его тубы, скользя всем телом по его телу, и он сдерживался изо всех сил. Тильда стала расстегивать ему рубашку.
– Я могу сказать тебе все. Все! – кричала она, оглядывая полупустое белое помещение.
– Господи, да, – кивнул он, стараясь не сойти с ума, когда ее пальцы коснулись его груди. Каждая клеточка его тела кричала «возьми ее», но он не шевелился, желая убедиться и том, что на этот раз все будет правильно.
– Я подделала первую картину в двенадцать лет, – сообщила она, все еще расстегивая пуговицы. – Да что это за рубашка такая?
Дэви стащил злополучную рубашку через голову и со свистом втянул в себя воздух, когда она лизнула его грудь.
– Говори еще, – попросил он, принимаясь за скользкие узлы ее куртки. На этот раз между ними будет все так, как надо.
– Когда мне было пятнадцать, папа продал подделанного мной Моне. – Она стянула куртку через голову как раз в тот момент, когда он принялся за второй узел. – Твоя очередь.
– Я играл в три листика в воскресной школе.
Дэви сорвал с нее майку, оставив в черном лифчике. Она была более округлой, чем он помнил, и более страстной, чем он мог представить.
– Еще, – потребовала Тильда.
– Когда учительница меня поймала, я сказал, что делал это ради Господа нашего, и она дала мне золотую звездочку.
Он уставился на нее, пухленькую, розовую, в черных кружевах, но когда протянул руку, она отстранилась.
– Обмани меня.
– Утром я все еще буду тебя уважать.
Тильда засмеялась, и он подался вперед, но она снова отодвинулась.
– Обмани меня.
Именно так. Обмани. Сначала улыбка, потом «да». Дэви поцеловал ее в шею, слегка укусил, и она затаила дыхание.
– Еще? – прошептал он.
– Да!
Он укусил чуть сильнее, и она затрепетала под ним, вцепившись в его плечи.
«Я хочу тебя сейчас», – твердил он про себя, но ведь она пожелала быть обманутой. Что дальше?
«Думай».
Правильно, заставь ее почувствовать свое превосходство над тобой.
Дэви взглянул в ее прекрасное, искривленное гримасой лицо.
«Богу известно, что это так и есть».
– Поверить не могу, что ты так ловко меня провела. Ты просто потрясающа!
Она таяла в его объятиях, дыша все чаще, и он накрыл ладонью упругое тепло ее груди и ощутил, как она набухла. Тильда тихо охнула.
– Астма? – встревожился он, но она покачала головой, сказала «ты» и прижалась к нему. Волна вожделения накрыла Дэви с головой и отсекла все, кроме нее.
– Это и есть оно? – шепнула Тильда ему на ухо. – Твой трюк?
Он вдохнул запах корицы и поцеловал ее плечо. Ее пальцы скользили по его груди, и Дэви тряхнул головой, чтобы прояснить мозги.
«Ну же, говори, – велел он себе. – Улыбка, «да», превосходство…»
– Остального не помню, – честно признался он. – Ты лишаешь меня разума, Скарлет.
Она просияла:
– Проси все, что пожелаешь, но заставь меня думать, будто ты делаешь мне одолжение.
– Да, – выдохнул Дэви. – Спасибо Господу за то, что ты к тому же еще и подслушиваешь за дверью!
Тильда провела рукой по его животу, и он снова потерял нить беседы.
– Итак, Ральф, что ты собираешься сделать со мной? – спросила она.
– Селеста, – пролепетал он, отчаянно пытаясь придумать что-то стоящее. Хоть что-нибудь.
– Да, Ральф?
Она поцеловала его, и он снова затерялся в ней, а потом ее рука двинулась ниже, и вдохновение наконец посетило Дэви. Немного отстранившись, он строго нахмурился:
– Селеста, ради тебя…
Она улыбнулась знакомой кривой улыбкой, и комната расплылась перед глазами.
– …и исключительно по доброте душевной…
Тильда прижалась теснее: полные губы всего в нескольких миллиметрах от его рта…
– …я собираюсь излечить тебя от пристрастия к вибратору.
– Спаси меня! – взмолилась Тильда, и Дэви придвинулся, чтобы завладеть ее ртом и всем остальным тоже.
Гвен, слегка улыбаясь, наблюдала, как Клеа старается увести Мейсона. До закрытия галереи еще оставалось время, но приглашенные уже потихоньку расходились. Надин выглядела усталой, но счастливой, что было неудивительно, поскольку сегодня она трудилась не покладая рук. Даже Стив казался на удивление довольным. Растянувшись на обвитом змеями кресле, он поджидал, когда очередной посетитель подойдет, чтобы погладить его и угостить лакомым кусочком. Луиза благополучно убралась в клуб, где пела дуэтом с Эндрю. Тильда получила последнюю Скарлет.
«Все хорошо. Все в порядке. Прекрасная ночь», – мысленно убеждала себя Гвен.
Почему же у нее чешутся руки огреть кого-нибудь стулом с голубыми броненосцами?
– Здоровски, правда? – взволнованно спросила Надин, успевшая подхватить Стива на руки. – Я бы еще тут побыла, но завтра тоже работы полно.
– Да, повезло нам. Столько всего продано. А как Стив?
– В полном восторге. Люди то и дело подходили, гладили его, величали «Стивом Гуднайтом», повторяли, что он хороший пес, а репортер из «Диспэтч» даже сфотографировал его. Он рожден быть галерейным псом, правда, малыш?
Стив со своим бесконечным терпением спокойно слушал.
– И он никого не укусил, – продолжала Надин. – Даже не попытался поиметь Ариадну, когда Доркас принесла ее вниз. Они сидели в кресле вместе и казались такими милыми. Правда, один раз Ариадна все-таки стукнула его лапой. Но даже тогда он не убежал.
– Хороший мальчик Стив, – похвалила Гвен, и Стив вздохнул.
– Пойду выведу его, прежде чем отправить наверх. А где тетя Тильда?
– Она вернулась. Должно быть, уже в постели.
В открывшуюся дверь галереи влетел взбудораженный Мейсон.
– Могу я поговорить с тобой, Гвенни?
– Конечно, – кивнула Гвен, взмолившись про себя, чтобы Господь дал ей возможность поскорее убраться отсюда.
Надин выразительно закатила глаза за спиной Мейсона и повела Стива на прогулку.
Мейсон кивнул ей вслед:
– Такая хорошая девочка! Правда, сегодня она была немного чересчур предприимчивой, ты не находишь?
«Надин сегодня превзошла себя», – подумала Гвен, а вслух сказала:
– Она Гуднайт. А Гуднайты не отступают.
– Я прекрасно провел время.
– Очень рада, – кивнула Гвен, стараясь быть вежливой. Мейсон такой милый.
– Хотелось бы, чтобы впереди было много таких чудесных вечеров, – продолжал Мейсон, неуклюже пытаясь дотянуться до руки Гвен через стойку.
– Вот как? – пробормотала Гвен.
– Обожаю этот дом. И сегодня я понял, что мое место здесь. Позволь мне заменить Тони и позаботиться о тебе.
– Вот как? – повторила Гвен. – Но… видишь ли, у меня все хорошо. У меня семья.
– Это другое, – возразил Мейсон, наклонившись ближе. Впусти меня в свою жизнь, Гвенни. Клянусь, тебе больше никогда не придется думать о деньгах.
– Э… – промямлила Гвен, оглядываясь. – А где Клеа?
– В машине. У нас с нею все кончено, да ничего особенного и не было. После смерти ее мужа я пару раз выводил ее в общество, только из сострадания. И вовсе не собирался…
– Мейсон! – воскликнула Гвен, отступая. – Ты вовсе не должен рассказывать мне все это.
– Должен, – заупрямился Мейсон. – Я хочу, чтобы ты поняла: обстоятельства сложились так, что мы оказались вместе, но это временно.
– Послушай, Мейсон… – начала Гвен.
– Но она не ты, – токовал Мейсон, – и, говоря по правде, я начинаю думать, что она даже не такая, какой старается казаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40