– Особенно с такой, которая наверняка не слишком довольна предыдущей ночью, что уж совершенно сбивает столку, поскольку на этот раз она определенно сделала это. Сложная женщина эта Селеста.
Может, пятая картина избавит ее от этих выкрутасов? В этом-то и проблема с женщинами; вечно требуют внимания цветы, подарки, телефонные звонки…
– О черт, – охнул он, вспомнив о сестре. София, вполне вероятно, пыталась с ним связаться.
Дэви без особой охоты вылез из постели, отыскал сотовый в кармане пиджака и включил, чтобы проверить, не было ли сообщений. Почти сразу же пропиликала трель звонка. Он посмотрел на номер. Ну конечно, этот слизняк.
– Алло?
– Никак не могу до тебя дозвониться, – пожаловался Рональд. – Почему ты все время отключаешь сотовый?
– А зачем его включать? Чтобы беседовать с тобой? Ну уж нет, – заявил Дэви, садясь на постель.
– Я пытаюсь помочь тебе! Хотел сообщить: Клеа знает, что ты в городе!
– И что же? Это мне известно, – лениво протянул Дэви.
– Честное слово, это не я ей сказал.
– Оставь меня в покое, Кролик.
Рональд громко вздохнул в телефонную трубку, очевидно, выражая таким образом свое неодобрение.
– Я пытаюсь тебе помочь, – терпеливо повторил он. – Она ужасно обозлилась. Ты в опасности.
– Неужели?!
– Она наняла киллера, Дэви! – театральным шепотом объявил Рональд.
– Рад слышать, – хмыкнул Дэви, глядя на часы.
– Раньше я тебе не говорил, – продолжал Рональд, – но одна из причин, по которой она охотилась за твоими деньгами, в том, что ее муж ничего ей не оставил. Ей необходимы деньги, Дэви. А тебе следовало бы убраться из города.
– Она лжет, Кролик, – устало сказал Дэви.
– Нет, это правда. У ее мужа была потрясающая коллекция картин, но склад сгорел, а страховая компания отказалась платить. Он в прямом смысле слова остался без штанов. Поэтому ей позарез нужны средства. Оставь ей все и уезжай.
– Поджог склада. Иисусе, да это самый древний трюк на свете. Не могу поверить, что она… – начал Дэви и осекся. – Погоди-ка! Но откуда ты знаешь про коллекцию?
– Я же говорил, что помогал Клеа оценивать ее после кончины мужа. Так мы и познакомились. Она обратилась ко мне в своей скорби и…
– Склад сгорел до его смерти, Кролик. Ты только сейчас это сказал.
– Ах да. Ну… скажем, я помогал ей оценить коллекцию, еще когда ее муж был жив. Но между нами ничего не было до…
– Черта с два! – взорвался Дэви. – Ты помог ей поджечь пустой склад, чтобы получить страховку. Где сейчас картины?
– Понятия не имею, о чем ты, – обиделся Рональд. – Я пытаюсь спасти твою жизнь. Мне не до шуток.
– Знаю-знаю, у тебя нет чувства юмора. Передай Клеа привет и посоветуй больше не сжигать хранилищ товара. Кстати, она еще проделывает эту штучку с пером и кубиком льда?
– Что?
– О, Кролик, только не говори мне, что отдал ей три миллиона баксов, а она ни разу не побаловала тебя перышком и кусочком льда!
– Зачем только я позвонил тебе?! Такого, как ты, и спасать не стоит! Не заслужил!
– Ты позвонил мне потому, что если кто-то и попытается меня убить, ты хочешь быть уверен, что это не отразится на твоем положении. Как всегда, спасаешь свою задницу. А я действительно не заслужил всего того дерьма, которое на меня валится, включая потерю денег, украденных Иудой, называвшимся моим другом.
– Это не твои деньги, – автоматически отпарировал Рональд.
– Пока, Кролик. Позвони, если Клеа наймет еще кого-то. Мне просто не терпится узнать последние новости.
– Она наняла какого-то слугу, – процедил Рональд, неумело пытаясь съязвить. – Позвоню, если она заимеет собаку.
– Слугу? – повторил Дэви, выпрямляясь. – И он живет в доме?
– Кажется. А что?
О дьявол!
Им следовало бы начать охоту за картинами с Клеа. Теперь нужно выманить из дома еще одного человека. Вряд ли Мейсон и Клеа позволят Гвен приглашать слугу вместе с ними в гости.
– Дэви!
– Как он выглядит?
– Худой. Темные волосы. Дурацкая рожа. Не из тех, с кем: бы стала спать Клеа, – описал Рональд, как всегда, придерживаясь главных фактов и совершенно игнорируя то обстоятельство, что если не считать цвета волос, он нарисовал собственный портрет.
– Кажется, я его знаю, – озадаченно протянул Дэви. «По-моему, это его я оттащил в пустую комнату, после того, как Тильда врезала ему по голове».
– Выглядит не слишком компетентным. Впрочем, хорошую прислугу трудно найти, – продолжал Рональд.
– Это я испытал на собственном опыте, – согласился Дэви. – Крадут у хозяев без зазрения совести.
Нажав на кнопку «отбой», он стал думать над тем, как выманить слугу из дома. Может, удастся узнать, когда у парня выходной. Способ всегда найдется. Ведь жизнь могла бы быть куда хуже. А вдруг его угораздило бы родиться Кроликом?
– Нет, ни за что, – сказал он вслух, направляясь в душ.
Дэви дождался, когда Тильда приедет на обед, и вместе с ней отправился в Клинтонвилл за пятой картиной. Тильда надела рыжий парик и выглядела изумительно. Дом Бреннеров тоже был небольшим, квадратным, в сносном, но не слишком хорошем состоянии. На переднем крыльце теснились горшки с зеленью, которую Дэви знал под общим названием «бабушкины цветы». Женщина, открывшая дверь, подпадала бы под категорию «милая старая леди» при условии, что сам Дэви был бы «приличным молодым человеком». В данном же случае, поглядев на нее, он понял: идеальная жертва. Легкая добыча.
– Добрый день, – начал он, улыбаясь ослепительной улыбкой приличного молодого человека, и точно: миссис Бреннер улыбнулась в ответ, решив про себя: «До чего же приличный молодой человек!» – Меня зовут Стив Брустер, и я представляю организацию «Искусство для масс». Мы просим жертвовать старые картины и другие произведения искусства в рамках, продавая которые мы собираем деньги в пользу бездомных. – Женщина улыбаясь кивала. – Недавно в «Диспэтч» была статья, – без зазрения совести врал Дэви. – Может, читали?
– Ну конечно, – ответила миссис Бреннер, поправляя очки.
«Боже, защити эту женщину!» – мысленно взмолился Дэви.
– Вот мы и решили, что, возможно, у вас найдется парочка ненужных картин.
– О Господи, у меня действительно был полный чердак картин, но Колби, племянник мужа, по моей просьбе все их увез и, по-моему, выбросил на свалку.
Черт!
– Какой заботливый молодой человек, – заметил Дэви.
– Не слишком, – фыркнула женщина, сразу перестав улыбаться. – Он выставил мне огромный счет. Кроме того, пришлось платить и на свалке. После всего этого я уже пожалела, что не оставила картины на месте.
«Платить на свалке?!» – Дэви мысленно немедленно перевел племянника из разряда добрых людей в классического лживого негодяя. Пожалуй, он заслуживает достойного наказания.
– Он, случайно, не сказал, на какую свалку отвез картины? Нам иногда удается спасти старые произведения искусства.
– Нет, – покачала головой женщина, – но свалка дорогая.
– Не могу ли я узнать телефон вашего племянника? – спросил Дэви, стараясь не выказывать истинных чувств. – Похоже, эта свалка – очень подходящее для нас место. Благотворительность, видите ли, не знает границ.
– Сейчас принесу, – кивнула женщина и исчезла в доме, оставив дверь открытой.
«Милая, – мысленно посоветовал ей Дэви, – заведи-ка ты добермана».
– Я записала, – сказала женщина, вернувшись с листком бумаги и пятидолларовой банкнотой. – Он живет в Дублине.
Слизняк живет в шикарном Дублине и все же обирает тетку?! Ничего, он свое получит!
«Сдери с него семь шкур», – посоветовал внутренний голос.
– Я ему позвоню, – пообещал Дэви, возвращая живущего в нем мошенника к текущим делам. – И перешлю вам квитанцию, чтобы вы могли вычесть пожертвование из суммы налогов. – Он попытался отказаться от денег, но она силой совала ему банкноту.
– Простите, что не могу дать больше. Пожалуйста, возьми те. Если бы только у меня было больше… – повторяла женщина.
Иисусе!
– Нет, нет! – твердо сказал он, ловко вытаскивая из ее пальцев листок с цифрами. – Наш устав позволяет нам принимать только художественные произведения. Вы слишком щедры.
– Но у меня хотя бы есть дом. А у бедняжек нет даже крыши над головой. Может, все-таки возьмете? Почему бы вам не пообедать на эти деньги? Вы тоже должны получать возмещение.
Дэви печально воззрился на нее. Его так и подмывало сказать: «Послушайте, никогда не оставляйте дверь открытой, если на крыльце стоит незнакомый человек, который что-то у вас просит, и вообще не открывайте дверь чужим людям и главное – не пускайте своего племянника на порог». Но он так и не решился. Вместо этого Дэви покачал головой:
– Не могу. Но я очень благодарен вам. Всего вам самого доброго.
– Спасибо, – прошептала она, прижимая деньги к груди жестом, без слов сказавшим Дэви, как тяжело ей было бы расстаться с ними. – И вам тоже.
Сетчатая дверь со стуком закрылась. Дэви спустился по растрескавшимся бетонным ступенькам, серьезно обдумывая идею позвонить Колби и предложить ему купить прекрасный участок земли во Флориде. Вернувшись к машине, он сразу взялся за мобильник.
– Что ты делаешь? – удивилась Тильда. – Мне не придется никого изображать?
Дэви махнул рукой, призывая ее к молчанию.
– Его нет дома. И вернется поздно, – ответил на вопрос Дэви скучающий женский голос.
– Хорошо, я позвоню вечером, – пообещал Дэви. – Кстати, меня интересуют картины, которые он отвез на свалку. Вы, случайно, не знаете, на какую именно?
– Не отвозил он никаких картин! – возмутилась женщина. – Весь этот хлам он таскает на блошиный рынок, на Саут-Хай.
– Он сейчас там? – сдерживаясь из последних сил, допытывался Дэви.
– Он на работе. Блошиный рынок работает по четвергам.
– Спасибо, – пробормотал Дэви, но она уже повесила трубку.
– Что с тобой? – встревожилась Тильда.
– Эти люди – просто мразь! Обирают бедняг, которые даже сопротивляться не могут. Стервятники, змеи, крокодилы! Я ненавижу их!!!
Не получив ответа, Дэви взглянул на нее. Бледное лицо, глаза, кажущиеся огромными за выпуклыми линзами.
– Испугалась? – улыбнулся он. – Все в порядке: Уж я позабочусь об этом – он ни цента от меня не получит.
– Конечно, – согласилась Тильда едва слышно.
– Не принимай близко к сердцу, Бетти, – сказал он, погладив ее по коленке. – Ты просто не создана для преступления.
– Не создана. Абсолютно не создана.
«Какая жалость», – подумал он, включая мотор.
Этим вечером Тильда поднялась к себе в одиннадцать, сопровождаемая Стивом и Дэви и полная решимости сказать «нет», если Дэви начнет ее домогаться. А он обязательно начнет, недаром его глаза так оживленно блестят! Стив, как ни странно, тоже выглядел довольно веселым, но когда они проходили по коридору третьего этажа, дверь открылась, и Доркас выглянула из своей комнаты.
– Не могли бы вы вести себя потише? – пробурчала она.
– Что? – растерянно пробормотала Тильда. – Мы вообще молчим.
– Не сейчас, – пояснила Доркас. – В пятницу и субботу ночью. Кошмар какой-то! Сплошные стоны и вопли. Я даже рисовать не могла!
– Это были не мы, – признался Дэви с сожалением. – Саймон и Луиза.
– Саймон? – переспросила Доркас, не обращая внимания на возникшую в коридоре Ариадну.
– Друг Дэви, – пояснила Тильда. – И это было только и субботу. Луиза не…
Ариадна подскочила к Стиву и, выпустив когти и хищно шипя, трижды ударила его лапой.
Тильда поспешно подхватила испуганного пса и прижала к себе.
– Ариадна! – строго сказала Доркас.
– За что это она его? – спросил Дэви.
– За прошлые преступления, – усмехнулась Тильда, пристраивая Стива у себя на плече, откуда он уставился на кошку широко раскрытыми глазами. Тильда стала подниматься на четвертый этаж, и Дэви последовал ее примеру.
– Но что он сделал Ариадне?
– Грязно домогался, – коротко ответила Тильда, не желая вдаваться в подробности.
– Вот это да! Ничего не скажешь, чрезвычайная широта взглядов.
Тильда оставила попытки изъясняться как можно более лаконично.
– Он хотел ее поиметь.
– Стив, ты болван! Сначала нужно было купить ей выпивку, накачать спиртным.
Тильда представила себе, как Стив, облокотившись о перила, спрашивает Ариадну, часто ли та бывает здесь, и рассмеялась.
– А потом, когда рассмешишь ее, – продолжал Дэви, – можно приступать к делу.
– У меня тоже есть коготки, – сообщила Тильда.
– И зубы. Но я не боюсь.
– У вас со Стивом много общего, – объявила Тильда, отдавая ему собаку.
– Кстати, о роковых женщинах, – вспомнил Дэви, водружая Стива под мышку, – куда пропала Луиза? Саймон начинает думать, что это была игра его воображения.
– Она будет в «Дабл тейк» в среду вечером. В воскресенье, понедельник и вторник у нее выходные.
Тильда открыла дверь и увидела холодную белую глыбу кровати, слабо освещенную лунным светом.
– У нее три дня, свободных от секса?
– От «Дабл тейк». Пусть Саймон потерпит.
«Терпеть ему придется долго. Потому что Луиза никогда не вернется».
– Но ведь еще целых два дня. Право, не знаю, хватит ли у него терпения. Лично у меня не хватило бы.
– Работай над собой, – посоветовала Тильда.
– Значит, нет?
– Если это тот самый вопрос, о котором я думаю, то ты не ошибся. Действительно «нет».
– Знаешь, Вилма, игра в недотрогу опасна. Можно обжечься самой.
– Я не играю, – бросила Тильда и заперлась в ванной, чтобы переодеться в пижаму. Ей больше нравилось спать в футболках, но они плохо влияли на Дэви.
Когда она вышла, мрачный Дэви уже лежал в постели. Тильда забралась под простыню, с какой-то извращенной радостью ощущая его присутствие, и поманила Стива к себе. До чего же уютно, когда рядом чье-то теплое мохнатое тельце!
Она искоса взглянула на взбивавшего подушку Дэви, которому, очевидно, было совсем неуютно.
– Скажи мне, Вилма, – начал он, нанося подушке удар за ударом, – если ты не играешь, почему пустила меня в свою постель?
– В свою постель, – подчеркнула Тильда. – Не в себя. Тут есть некоторая разница.
– Это тебе только кажется. – Дэви ожесточенно толкнул подушку к изголовью. – Если бы я хотел быть в тебе, я был бы в тебе. Что за отвратительные у тебя подушки. Интересно почему? Может, Гвенни против подушек?
– Ты был бы во мне? – презрительно усмехнулась Тильда. – Да ни за что на свете.
– У меня море обаяния. – Дэви снова атаковал подушку. – Завтра же куплю нам приличные подушки.
– Никакого обаяния, – запротестовала Тильда, но чувство справедливости заставило ее добавить: – То есть не так уж много у тебя этого обаяния.
– Ты мало меня знаешь. Во мне непознанные глубины обаяния, еще не испытанного на тебе.
И он опять ткнул кулаком в подушку.
– Что же, дай мне знать, когда откроешь эти глубины, – попросила Тильда, утонув в своей подушке. – Я хочу заранее выставить оборону.
– Ничего не поможет. Я все равно тебя получу. Интересно, как ты это делаешь?
– Что именно?
– Погружаешься в подушку. Или ты мне специально дала такую дрянь?
– Ничего я тебе не давала. Ты сам взял.
– Дай-ка посмотреть. – Дэви рывком выдернул у нее подушку, и голова Тильды ударилась о матрац. Дэви попытался взбить подушку, но у него ничего не получилось. – Нет, эта тоже никуда не годится. – Он небрежно швырнул подушку прямо в лицо Тильде и, пока она барахталась, стараясь высвободиться, объявил: – Завтра же покупаем новые подушки.
– А мне нравятся эти.
– Ты себе это придумала. Как только опробуешь новые подушки, на эти и смотреть не захочешь.
– Но мне нравится моя подушка.
Дэви наклонился над ней, и Тильда даже растерялась от его близости.
– Соглашайся со мной. Это жизненно важно.
– Подушки жизненно важны? – хмыкнула она.
– Да, – сказал он так серьезно, что она улыбнулась. – Ты готова признать существование крошечной возможности того, что на свете могут быть подушки лучше твоей?
– Ну…
Он наклонился еще ниже:
– Так может быть такое?
– Конечно.
– Тогда завтра я покупаю новые подушки.
– Мне нравятся эти.
– А знаешь ли ты, что после года службы половина объема подушки превращается в частицы пыли?
Тильда порывисто села, едва не ударившись о его лоб.
– Что?!
– Клянусь Богом, это правда. Сколько лет твоим подушкам?
– Они уже были здесь пять лет, когда я сюда перебралась, – пролепетала Тильда, в ужасе глядя на подушки.
– Значит, мы покупаем новые, – постановил Дэви, сбросив свою подушку на пол.
– Решено! – воскликнула Тильда, отправляя вторую подушку вслед за первой.
– Ну, теперь, когда нам не на чем спать, хочешь заняться сексом? – предложил Дэви.
Тильда улыбнулась:
– Это действие твоего безграничного обаяния?
– Нет, все обаяние я истратил, уговаривая тебя избавиться от подушек. – Дэви встал, взял со стула рубашку и, свернув ее в комок, подошел к кровати. – Я думал застать тебя врасплох.
– Как трогательно.
– Так, значит, нет?
– Как ты догадался? Именно «нет»!
– Печально.
Дэви сунул под голову рубашку и повернулся спиной к Тильде.
Тильда долго смотрела на скульптурные контуры его плеч в лунном свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Может, пятая картина избавит ее от этих выкрутасов? В этом-то и проблема с женщинами; вечно требуют внимания цветы, подарки, телефонные звонки…
– О черт, – охнул он, вспомнив о сестре. София, вполне вероятно, пыталась с ним связаться.
Дэви без особой охоты вылез из постели, отыскал сотовый в кармане пиджака и включил, чтобы проверить, не было ли сообщений. Почти сразу же пропиликала трель звонка. Он посмотрел на номер. Ну конечно, этот слизняк.
– Алло?
– Никак не могу до тебя дозвониться, – пожаловался Рональд. – Почему ты все время отключаешь сотовый?
– А зачем его включать? Чтобы беседовать с тобой? Ну уж нет, – заявил Дэви, садясь на постель.
– Я пытаюсь помочь тебе! Хотел сообщить: Клеа знает, что ты в городе!
– И что же? Это мне известно, – лениво протянул Дэви.
– Честное слово, это не я ей сказал.
– Оставь меня в покое, Кролик.
Рональд громко вздохнул в телефонную трубку, очевидно, выражая таким образом свое неодобрение.
– Я пытаюсь тебе помочь, – терпеливо повторил он. – Она ужасно обозлилась. Ты в опасности.
– Неужели?!
– Она наняла киллера, Дэви! – театральным шепотом объявил Рональд.
– Рад слышать, – хмыкнул Дэви, глядя на часы.
– Раньше я тебе не говорил, – продолжал Рональд, – но одна из причин, по которой она охотилась за твоими деньгами, в том, что ее муж ничего ей не оставил. Ей необходимы деньги, Дэви. А тебе следовало бы убраться из города.
– Она лжет, Кролик, – устало сказал Дэви.
– Нет, это правда. У ее мужа была потрясающая коллекция картин, но склад сгорел, а страховая компания отказалась платить. Он в прямом смысле слова остался без штанов. Поэтому ей позарез нужны средства. Оставь ей все и уезжай.
– Поджог склада. Иисусе, да это самый древний трюк на свете. Не могу поверить, что она… – начал Дэви и осекся. – Погоди-ка! Но откуда ты знаешь про коллекцию?
– Я же говорил, что помогал Клеа оценивать ее после кончины мужа. Так мы и познакомились. Она обратилась ко мне в своей скорби и…
– Склад сгорел до его смерти, Кролик. Ты только сейчас это сказал.
– Ах да. Ну… скажем, я помогал ей оценить коллекцию, еще когда ее муж был жив. Но между нами ничего не было до…
– Черта с два! – взорвался Дэви. – Ты помог ей поджечь пустой склад, чтобы получить страховку. Где сейчас картины?
– Понятия не имею, о чем ты, – обиделся Рональд. – Я пытаюсь спасти твою жизнь. Мне не до шуток.
– Знаю-знаю, у тебя нет чувства юмора. Передай Клеа привет и посоветуй больше не сжигать хранилищ товара. Кстати, она еще проделывает эту штучку с пером и кубиком льда?
– Что?
– О, Кролик, только не говори мне, что отдал ей три миллиона баксов, а она ни разу не побаловала тебя перышком и кусочком льда!
– Зачем только я позвонил тебе?! Такого, как ты, и спасать не стоит! Не заслужил!
– Ты позвонил мне потому, что если кто-то и попытается меня убить, ты хочешь быть уверен, что это не отразится на твоем положении. Как всегда, спасаешь свою задницу. А я действительно не заслужил всего того дерьма, которое на меня валится, включая потерю денег, украденных Иудой, называвшимся моим другом.
– Это не твои деньги, – автоматически отпарировал Рональд.
– Пока, Кролик. Позвони, если Клеа наймет еще кого-то. Мне просто не терпится узнать последние новости.
– Она наняла какого-то слугу, – процедил Рональд, неумело пытаясь съязвить. – Позвоню, если она заимеет собаку.
– Слугу? – повторил Дэви, выпрямляясь. – И он живет в доме?
– Кажется. А что?
О дьявол!
Им следовало бы начать охоту за картинами с Клеа. Теперь нужно выманить из дома еще одного человека. Вряд ли Мейсон и Клеа позволят Гвен приглашать слугу вместе с ними в гости.
– Дэви!
– Как он выглядит?
– Худой. Темные волосы. Дурацкая рожа. Не из тех, с кем: бы стала спать Клеа, – описал Рональд, как всегда, придерживаясь главных фактов и совершенно игнорируя то обстоятельство, что если не считать цвета волос, он нарисовал собственный портрет.
– Кажется, я его знаю, – озадаченно протянул Дэви. «По-моему, это его я оттащил в пустую комнату, после того, как Тильда врезала ему по голове».
– Выглядит не слишком компетентным. Впрочем, хорошую прислугу трудно найти, – продолжал Рональд.
– Это я испытал на собственном опыте, – согласился Дэви. – Крадут у хозяев без зазрения совести.
Нажав на кнопку «отбой», он стал думать над тем, как выманить слугу из дома. Может, удастся узнать, когда у парня выходной. Способ всегда найдется. Ведь жизнь могла бы быть куда хуже. А вдруг его угораздило бы родиться Кроликом?
– Нет, ни за что, – сказал он вслух, направляясь в душ.
Дэви дождался, когда Тильда приедет на обед, и вместе с ней отправился в Клинтонвилл за пятой картиной. Тильда надела рыжий парик и выглядела изумительно. Дом Бреннеров тоже был небольшим, квадратным, в сносном, но не слишком хорошем состоянии. На переднем крыльце теснились горшки с зеленью, которую Дэви знал под общим названием «бабушкины цветы». Женщина, открывшая дверь, подпадала бы под категорию «милая старая леди» при условии, что сам Дэви был бы «приличным молодым человеком». В данном же случае, поглядев на нее, он понял: идеальная жертва. Легкая добыча.
– Добрый день, – начал он, улыбаясь ослепительной улыбкой приличного молодого человека, и точно: миссис Бреннер улыбнулась в ответ, решив про себя: «До чего же приличный молодой человек!» – Меня зовут Стив Брустер, и я представляю организацию «Искусство для масс». Мы просим жертвовать старые картины и другие произведения искусства в рамках, продавая которые мы собираем деньги в пользу бездомных. – Женщина улыбаясь кивала. – Недавно в «Диспэтч» была статья, – без зазрения совести врал Дэви. – Может, читали?
– Ну конечно, – ответила миссис Бреннер, поправляя очки.
«Боже, защити эту женщину!» – мысленно взмолился Дэви.
– Вот мы и решили, что, возможно, у вас найдется парочка ненужных картин.
– О Господи, у меня действительно был полный чердак картин, но Колби, племянник мужа, по моей просьбе все их увез и, по-моему, выбросил на свалку.
Черт!
– Какой заботливый молодой человек, – заметил Дэви.
– Не слишком, – фыркнула женщина, сразу перестав улыбаться. – Он выставил мне огромный счет. Кроме того, пришлось платить и на свалке. После всего этого я уже пожалела, что не оставила картины на месте.
«Платить на свалке?!» – Дэви мысленно немедленно перевел племянника из разряда добрых людей в классического лживого негодяя. Пожалуй, он заслуживает достойного наказания.
– Он, случайно, не сказал, на какую свалку отвез картины? Нам иногда удается спасти старые произведения искусства.
– Нет, – покачала головой женщина, – но свалка дорогая.
– Не могу ли я узнать телефон вашего племянника? – спросил Дэви, стараясь не выказывать истинных чувств. – Похоже, эта свалка – очень подходящее для нас место. Благотворительность, видите ли, не знает границ.
– Сейчас принесу, – кивнула женщина и исчезла в доме, оставив дверь открытой.
«Милая, – мысленно посоветовал ей Дэви, – заведи-ка ты добермана».
– Я записала, – сказала женщина, вернувшись с листком бумаги и пятидолларовой банкнотой. – Он живет в Дублине.
Слизняк живет в шикарном Дублине и все же обирает тетку?! Ничего, он свое получит!
«Сдери с него семь шкур», – посоветовал внутренний голос.
– Я ему позвоню, – пообещал Дэви, возвращая живущего в нем мошенника к текущим делам. – И перешлю вам квитанцию, чтобы вы могли вычесть пожертвование из суммы налогов. – Он попытался отказаться от денег, но она силой совала ему банкноту.
– Простите, что не могу дать больше. Пожалуйста, возьми те. Если бы только у меня было больше… – повторяла женщина.
Иисусе!
– Нет, нет! – твердо сказал он, ловко вытаскивая из ее пальцев листок с цифрами. – Наш устав позволяет нам принимать только художественные произведения. Вы слишком щедры.
– Но у меня хотя бы есть дом. А у бедняжек нет даже крыши над головой. Может, все-таки возьмете? Почему бы вам не пообедать на эти деньги? Вы тоже должны получать возмещение.
Дэви печально воззрился на нее. Его так и подмывало сказать: «Послушайте, никогда не оставляйте дверь открытой, если на крыльце стоит незнакомый человек, который что-то у вас просит, и вообще не открывайте дверь чужим людям и главное – не пускайте своего племянника на порог». Но он так и не решился. Вместо этого Дэви покачал головой:
– Не могу. Но я очень благодарен вам. Всего вам самого доброго.
– Спасибо, – прошептала она, прижимая деньги к груди жестом, без слов сказавшим Дэви, как тяжело ей было бы расстаться с ними. – И вам тоже.
Сетчатая дверь со стуком закрылась. Дэви спустился по растрескавшимся бетонным ступенькам, серьезно обдумывая идею позвонить Колби и предложить ему купить прекрасный участок земли во Флориде. Вернувшись к машине, он сразу взялся за мобильник.
– Что ты делаешь? – удивилась Тильда. – Мне не придется никого изображать?
Дэви махнул рукой, призывая ее к молчанию.
– Его нет дома. И вернется поздно, – ответил на вопрос Дэви скучающий женский голос.
– Хорошо, я позвоню вечером, – пообещал Дэви. – Кстати, меня интересуют картины, которые он отвез на свалку. Вы, случайно, не знаете, на какую именно?
– Не отвозил он никаких картин! – возмутилась женщина. – Весь этот хлам он таскает на блошиный рынок, на Саут-Хай.
– Он сейчас там? – сдерживаясь из последних сил, допытывался Дэви.
– Он на работе. Блошиный рынок работает по четвергам.
– Спасибо, – пробормотал Дэви, но она уже повесила трубку.
– Что с тобой? – встревожилась Тильда.
– Эти люди – просто мразь! Обирают бедняг, которые даже сопротивляться не могут. Стервятники, змеи, крокодилы! Я ненавижу их!!!
Не получив ответа, Дэви взглянул на нее. Бледное лицо, глаза, кажущиеся огромными за выпуклыми линзами.
– Испугалась? – улыбнулся он. – Все в порядке: Уж я позабочусь об этом – он ни цента от меня не получит.
– Конечно, – согласилась Тильда едва слышно.
– Не принимай близко к сердцу, Бетти, – сказал он, погладив ее по коленке. – Ты просто не создана для преступления.
– Не создана. Абсолютно не создана.
«Какая жалость», – подумал он, включая мотор.
Этим вечером Тильда поднялась к себе в одиннадцать, сопровождаемая Стивом и Дэви и полная решимости сказать «нет», если Дэви начнет ее домогаться. А он обязательно начнет, недаром его глаза так оживленно блестят! Стив, как ни странно, тоже выглядел довольно веселым, но когда они проходили по коридору третьего этажа, дверь открылась, и Доркас выглянула из своей комнаты.
– Не могли бы вы вести себя потише? – пробурчала она.
– Что? – растерянно пробормотала Тильда. – Мы вообще молчим.
– Не сейчас, – пояснила Доркас. – В пятницу и субботу ночью. Кошмар какой-то! Сплошные стоны и вопли. Я даже рисовать не могла!
– Это были не мы, – признался Дэви с сожалением. – Саймон и Луиза.
– Саймон? – переспросила Доркас, не обращая внимания на возникшую в коридоре Ариадну.
– Друг Дэви, – пояснила Тильда. – И это было только и субботу. Луиза не…
Ариадна подскочила к Стиву и, выпустив когти и хищно шипя, трижды ударила его лапой.
Тильда поспешно подхватила испуганного пса и прижала к себе.
– Ариадна! – строго сказала Доркас.
– За что это она его? – спросил Дэви.
– За прошлые преступления, – усмехнулась Тильда, пристраивая Стива у себя на плече, откуда он уставился на кошку широко раскрытыми глазами. Тильда стала подниматься на четвертый этаж, и Дэви последовал ее примеру.
– Но что он сделал Ариадне?
– Грязно домогался, – коротко ответила Тильда, не желая вдаваться в подробности.
– Вот это да! Ничего не скажешь, чрезвычайная широта взглядов.
Тильда оставила попытки изъясняться как можно более лаконично.
– Он хотел ее поиметь.
– Стив, ты болван! Сначала нужно было купить ей выпивку, накачать спиртным.
Тильда представила себе, как Стив, облокотившись о перила, спрашивает Ариадну, часто ли та бывает здесь, и рассмеялась.
– А потом, когда рассмешишь ее, – продолжал Дэви, – можно приступать к делу.
– У меня тоже есть коготки, – сообщила Тильда.
– И зубы. Но я не боюсь.
– У вас со Стивом много общего, – объявила Тильда, отдавая ему собаку.
– Кстати, о роковых женщинах, – вспомнил Дэви, водружая Стива под мышку, – куда пропала Луиза? Саймон начинает думать, что это была игра его воображения.
– Она будет в «Дабл тейк» в среду вечером. В воскресенье, понедельник и вторник у нее выходные.
Тильда открыла дверь и увидела холодную белую глыбу кровати, слабо освещенную лунным светом.
– У нее три дня, свободных от секса?
– От «Дабл тейк». Пусть Саймон потерпит.
«Терпеть ему придется долго. Потому что Луиза никогда не вернется».
– Но ведь еще целых два дня. Право, не знаю, хватит ли у него терпения. Лично у меня не хватило бы.
– Работай над собой, – посоветовала Тильда.
– Значит, нет?
– Если это тот самый вопрос, о котором я думаю, то ты не ошибся. Действительно «нет».
– Знаешь, Вилма, игра в недотрогу опасна. Можно обжечься самой.
– Я не играю, – бросила Тильда и заперлась в ванной, чтобы переодеться в пижаму. Ей больше нравилось спать в футболках, но они плохо влияли на Дэви.
Когда она вышла, мрачный Дэви уже лежал в постели. Тильда забралась под простыню, с какой-то извращенной радостью ощущая его присутствие, и поманила Стива к себе. До чего же уютно, когда рядом чье-то теплое мохнатое тельце!
Она искоса взглянула на взбивавшего подушку Дэви, которому, очевидно, было совсем неуютно.
– Скажи мне, Вилма, – начал он, нанося подушке удар за ударом, – если ты не играешь, почему пустила меня в свою постель?
– В свою постель, – подчеркнула Тильда. – Не в себя. Тут есть некоторая разница.
– Это тебе только кажется. – Дэви ожесточенно толкнул подушку к изголовью. – Если бы я хотел быть в тебе, я был бы в тебе. Что за отвратительные у тебя подушки. Интересно почему? Может, Гвенни против подушек?
– Ты был бы во мне? – презрительно усмехнулась Тильда. – Да ни за что на свете.
– У меня море обаяния. – Дэви снова атаковал подушку. – Завтра же куплю нам приличные подушки.
– Никакого обаяния, – запротестовала Тильда, но чувство справедливости заставило ее добавить: – То есть не так уж много у тебя этого обаяния.
– Ты мало меня знаешь. Во мне непознанные глубины обаяния, еще не испытанного на тебе.
И он опять ткнул кулаком в подушку.
– Что же, дай мне знать, когда откроешь эти глубины, – попросила Тильда, утонув в своей подушке. – Я хочу заранее выставить оборону.
– Ничего не поможет. Я все равно тебя получу. Интересно, как ты это делаешь?
– Что именно?
– Погружаешься в подушку. Или ты мне специально дала такую дрянь?
– Ничего я тебе не давала. Ты сам взял.
– Дай-ка посмотреть. – Дэви рывком выдернул у нее подушку, и голова Тильды ударилась о матрац. Дэви попытался взбить подушку, но у него ничего не получилось. – Нет, эта тоже никуда не годится. – Он небрежно швырнул подушку прямо в лицо Тильде и, пока она барахталась, стараясь высвободиться, объявил: – Завтра же покупаем новые подушки.
– А мне нравятся эти.
– Ты себе это придумала. Как только опробуешь новые подушки, на эти и смотреть не захочешь.
– Но мне нравится моя подушка.
Дэви наклонился над ней, и Тильда даже растерялась от его близости.
– Соглашайся со мной. Это жизненно важно.
– Подушки жизненно важны? – хмыкнула она.
– Да, – сказал он так серьезно, что она улыбнулась. – Ты готова признать существование крошечной возможности того, что на свете могут быть подушки лучше твоей?
– Ну…
Он наклонился еще ниже:
– Так может быть такое?
– Конечно.
– Тогда завтра я покупаю новые подушки.
– Мне нравятся эти.
– А знаешь ли ты, что после года службы половина объема подушки превращается в частицы пыли?
Тильда порывисто села, едва не ударившись о его лоб.
– Что?!
– Клянусь Богом, это правда. Сколько лет твоим подушкам?
– Они уже были здесь пять лет, когда я сюда перебралась, – пролепетала Тильда, в ужасе глядя на подушки.
– Значит, мы покупаем новые, – постановил Дэви, сбросив свою подушку на пол.
– Решено! – воскликнула Тильда, отправляя вторую подушку вслед за первой.
– Ну, теперь, когда нам не на чем спать, хочешь заняться сексом? – предложил Дэви.
Тильда улыбнулась:
– Это действие твоего безграничного обаяния?
– Нет, все обаяние я истратил, уговаривая тебя избавиться от подушек. – Дэви встал, взял со стула рубашку и, свернув ее в комок, подошел к кровати. – Я думал застать тебя врасплох.
– Как трогательно.
– Так, значит, нет?
– Как ты догадался? Именно «нет»!
– Печально.
Дэви сунул под голову рубашку и повернулся спиной к Тильде.
Тильда долго смотрела на скульптурные контуры его плеч в лунном свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40