Ты меня притягиваешь и совершенно лишаешь воли.
Люси посмотрела налево, потом направо и сказала:
– Ты говоришь это мне?
– Да, тебе, – ответил Тео со смехом. – И с тех пор, как ты начала меня избегать, я не мог вспомнить ни одной причины, по которой мне не следует быть с тобой, и помнил только, почему я должен быть с тобой.
– И почему же?
Тео встал на колени рядом с диваном. Он погладил Люси по голове, и его пальцы запутались в ее волосах.
– Ты – это все, что мне нужно от жизни. Ты мне нужна. – Люси среагировала не так, как он ожидал. Она болезненно сморщилась и наклонилась вперед.
– Ты в порядке?
Она приподняла голову и кивнула.
– Ты что-то не то съела?
– Можно сказать и так.
Тео распахнул объятия, и Люси упала в них, прижалась к его груди и удовлетворенно вздохнула. Он тоже вздохнул. Она вернулась туда, где ей самое место, – в его объятия и в его жизнь.
Тео уткнулся губами в ее волосы.
– Теперь, когда ты все знаешь, я хочу, чтобы ты разделась и позволила мне почувствовать себя мужчиной.
Люси хихикнула, приблизила губы к его шее и быстро лизнула языком его кожу.
– Ты такой обходительный, Тео. Неудивительно, что женщины бросаются на тебя.
– Значит, у меня получилось? – Люси рассмеялась:
– Надеюсь, ты предлагаешь мне раздеться не для того, чтобы произвести профессиональную оценку?
Тео наслаждался, ощущая ее теплые и нежные поцелуи у себя на шее и лице. Он закрыл глаза и окунулся в аромат Люси.
– Сейчас все ужасно непрофессионально.
– Хорошо. Тогда поцелуй меня.
Он повиновался, обхватил ее одной рукой и подтянулся вверх, на диван, упал на нее, прижался к ней всем телом, взял обеими руками ее голову и стал целовать, покусывать, облизывать всю ее.
– Ты такая вкусная, Люс. Мне так приятно тебя чувствовать… – Руки Тео скользили по ее спине, потом переместились на бедро и дальше вверх. Он думал только о том, как положит ладонь на ее грудь, на одну из этих округлых теплых удивительных грудей, по которым так отчаянно соскучился.
Люси просунула руку под его рубашку, растопырила пальцы на его груди, ее рот искал его рот, отдавая до капли все то, что получал. Люси была горячая и сладкая, и Тео понимал, что слишком долго ждал и неоправданно усложнял очень простую истину: ему нужна именно эта женщина. Он ее любит.
– Позволь мне любить тебя, Люси.
– Я думала, ты никогда этого не скажешь. – Она чуть отодвинулась от Тео, потом бросилась на него и повалила на спину на диванные подушки, накрыв своим жаром своим запахом, шелковыми, сладкими поцелуями, страстными стонами, без чего Тео уже не представлял своей жизни.
Он приподнял ее футболку и стащил через голову. Затем схватил за пояс эти отвратительные розовые тренировочные брюки и тянул их вниз, пока не обнажил сзади мягкие холмы. Тео ухватился за них обеими руками.
– Дай мне почувствовать тебя. Дай посмотреть на тебя. Господи, ты так нужна мне, Люс.
Люси вскочила и села на его бедра. Она улыбнулась ему сверху, закинула руки за спину, расстегнула крючки бюстгальтера, сняла его и бросила на пол. Потом стянула с волос заколку, и ее волосы рассыпались по плечам.
И вот она почти совсем нагая, такая розовая, мягкая и сексуальная; ее глаза мечут искры и бросают ему вызов, и Тео так сильно желает эту женщину, что боится взорваться.
Он поднял руки и обхватил ладонями ее груди, завороженно наблюдая, как большие темно-розовые соски напряглись под его нежным прикосновением. Он гладил пальцами бледные веснушки на груди Люси, потом провел по пульсирующей дорожке артерии, и его вдруг поразила такая простая мысль: человеческое тело можно упражнять, формировать и тренировать, но именно обитающая в нем душа делает человека тем, кто он есть.
А его всегда интересовал человек, спрятанный за оболочкой тела.
Тео приподнялся, прижался губами к ее левой груди и втянул в себя сосок, чувствуя, как Люси покачивается взад и вперед на его бедрах. Он слышал, как ее стоны становились все более глубокими и громкими.
– Как тебе кажется, Люс, нельзя ли избавиться от этих уродливых розовых треников?
Она с энтузиазмом кивнула, приподнялась и спустила брюки вниз, потом ухватила их сзади, стащила окончательно и швырнула на пол.
На Люси теперь оставались только кружевные трусики, «стринги», но и не какие-нибудь старомодные трусы. И он видел ее такой, какой никогда раньше не видел. Ее бедра были гладкими и круто изогнутыми, а живот, над которым они работали десять месяцев, был мягким, округлым и беззащитным, и он погладил его ладонями, а Люси откинула назад голову и застонала. Она была прекрасна.
Тео позволил ладони соскользнуть вниз и обхватил ею холмик под трусиками. Люси резко подняла голову.
– Подожди, – попросила она.
– Как долго? И почему?
Люси схватила его за руку и удержала ее. Посмотрела на него сверху вниз.
– Я сейчас вернусь.
– Господи, Люс. Опять?
Она соскочила с дивана и убежала в спальню. Тео бросился вслед за ней и застал ее в тот момент, когда она натягивала на себя полупрозрачную короткую ночную сорочку. Он подошел к ней сзади и стал целовать ее в шею, одновременно стягивая с нее трусики.
– Я хочу тебя всю.
– Ты не можешь получить меня всю. Я просто не готова позволить тебе видеть все. Не сразу.
– Я тебя обожаю. Я хочу видеть тебя целиком.
– Это будет скоро. Я обещаю.
– Может быть, это могло бы быть моей наградой в конце всего этого мероприятия, Люс? – пошутил он. – Мы достигнем своей цели, и ты получишь Ямайку, а я – возможность рассматривать твое обнаженное тело столько, сколько захочу.
Она повернулась в его объятиях с задумчивым выражением на лице.
– Может, нам действительно следует использовать это как мотивацию. Никакого секса до тех пор, пока мы не добьемся своей цели. Меня уж это точно заставит стремиться к успеху.
Люси положила ладонь на его шорты, расстегнула ремень, потом молнию и сунула руку в трусы.
– Подумай об этом, – шепнула она, поглаживая его, и в глазах у Тео запрыгали темные пятна. – Ты же специалист по мотивации! Ты сам говорил, что мне необходимо думать о чем-то таком, чего я хочу больше всего на свете.
– Забудь об этом.
– Это всего двенадцать недель.
– Ни за что. – Тео впился в ее рот, одновременно поглаживая нагую плоть ее ягодиц и бедер, затем сунул руку между ее ног и прикоснулся к твердому бугорку между нежными губками.
– К тому времени я буду готова взорваться, – прошептала Люси.
– А я уже сейчас готов взорваться, – сказал Тео, подталкивая ее к кровати.
– Давай бросим монетку, – предложила она.
Тео не мог поверить, что они всерьез ведут такой разговор. Люси лежала на спине, раздвинув ноги, вся открытая, и предлагала, чтобы они бросили монетку и решили, продолжать им или нет.
Срывая с себя шорты, Тео нашарил в кармане двадцатипятицентовик и протянул его Люси. Она села на край кровати, держа в руке монетку и глядя на восставшую плоть Тео.
– Я соскучилась по тебе, – на мгновение отвлекаясь, сказала она. – Ладно. Орел или решка?
– Хочу, чтобы и орел, и решка, – ответил он. Люси рассмеялась, сожалея, что это невозможно.
– Ладно, – вздохнула она. – Если решка – мы трахаемся, как кролики, все следующие двенадцать недель; если орел – мы мучаем друг друга ради мотивации, и после последнего взвешивания ты увидишь меня обнаженной, никаких отсрочек я больше не потребую. Готов?
Это безумие.
– Нет.
Люси подбросила монетку и поймала ее, прижав ладонью к тыльной стороне другой руки. Потом сняла верхнюю ладонь.
– Орел.
– К черту. – Тео повалил Люси на кровать, они расхохотались и среди поцелуев и стонов пришли к соглашению, что это произойдет только один раз, сейчас, после чего они начнут отсчет.
В следующие пять часов они проделали все, что только сумели придумать, и Тео получил то, о чем мечтал, а в четыре часа утра Люси проводила Тео до дверей.
– Увидимся в спортзале через час, Каннингем. Не опоздай.
Она засмеялась, поправляя ночную сорочку.
– Будь ко мне сегодня снисходительнее. Я едва могу шевелиться.
Тео посмотрел на нее.
– Я не смогу обойтись без тебя двенадцать недель. Бросить монетку было забавно, но ты же несерьезно говорила об этой затее?
Люси переступила с ноги на ногу и прислонилась к столику в холле. Потом посмотрела Тео прямо в глаза и задумчиво произнесла:
– А что, если эта жертва действительно заставит меня сосредоточиться на задаче?
– Значит, ты серьезно?
– Подумай об этом. Я люблю тебя, хочу тебя, ты мне нужен, и миллионы людей следят, как я делаю последний рывок к достижению своей цели. Что, если сексуальное напряжение подстегает меня? Подумай, на что я только готова пойти, чтобы снова получить тебя.
Тео почувствовал, как его брови поползли вверх.
– Научишься прясть?
– Ну это уж слишком. – Тео рассмеялся:
– Боже мой, мисс Каннингем. Вы шантажистка. – Люси улыбнулась ему одной из своих милых, чудесных улыбок:
– Нет. Просто практичная женщина. Ты будешь моей морковкой на палке.
– Я и четырех дней не выдержу.
– Я буду часто надевать розовые тренировочные брюки.
– Это поможет.
– Будь мужественным. Будь сильным.
– Увидимся уже меньше чем через час, Каннингем. – Тео чмокнул ее в щеку и, уже поворачиваясь к двери, захватил со столика листочек бумаги. Обернулся к Люси и нахмурился.
– Что? – забеспокоилась она.
– Ты заказывала вечером пиццу?
Люси открыла рот, глаза стали огромными.
– Как ты это узнал, черт возьми? Ты почувствовал ее вкус в моем дыхании?
Тео улыбнулся и покачал головой:
– Единственное, что я почувствовал в твоем дыхании, – это дуновение рая, малышка. Но вот квитанция.
– Она недостаточно толстая! Она должна быть толстой! Ты обещал, что она останется толстой!
Стивен поморщился от воплей Мюррея Голдстейна с его нью-йоркским акцентом: он гадал, как бы помягче ему напомнить, что ничего подобного он не обещал. Обещал он только то, что Люси не добьется своей цели и репутация «Палм-клуба» пострадает, а это, в свою очередь, помешает клиентам уйти от Мюррея к Районе Кортес.
Больше он ничего не обещал. Но все сложилось плохо.
– Она стала привлекательной! Ты меня разоряешь! – Стивен почувствовал, как над его верхней губой выступил пот, и он вытер его трясущейся рукой.
– С меня хватит. Немедленно покончи с этим, а не то из твоих глазниц будут расти водоросли. Подумай об этом.
Наверное, знать правду о своей судьбе, а не постоянно тревожиться за нее было благом. По крайней мере Мюррей не использовал выражение «пойдешь на корм рыбам».
Хорошо, что он взял отпуск, чтобы подготовить побег. Приобрел фальшивый канадский паспорт. Снял дом на Кайманах. Теперь он готов был уехать в любую минуту.
Стивен потянулся к своему ибупрофену, но вместо него наткнулся на батончик «Сникерс» и развернул его. Прикончив конфету в три приема, он прибавил новую обертку к кучке в мусорной корзине. Возможно, Лола и права – ему и правда следует ограничить употребление углеводов.
– Ты слышишь меня, Шеррод? Твое время истекло. – Стивен положил трубку и начал шарить в поисках еще одного «Сникерса», как вдруг почувствовал, что кто-то стоит в дверях. Он поднял глаза, увидел Лолу Дипаоло и испытал шок по двум причинам: она никогда раньше не приходила к нему в офис, и он не привык видеть ее одетой. Она нахмурилась:
– Ты ел шоколадные батончики?
– Что? – Стивен посмотрел на свою руку и сунул батончик обратно в выдвижной ящик. – Конечно, нет. А почему ты здесь?
Лола закрыла за собой дверь и удобно устроилась в кресле у его стола.
– Эта толстая сучка устроила так, что меня уволили. – Стивен улыбнулся.
– Я это слышал. Но думаю, что ты и сама себе немного помогла.
– Это несправедливо! – Стивен кивнул.
– Послушай, Лола, я очень занят. Чем я могу тебе помочь?
Она фыркнула и с обидой посмотрела на него.
– Я хочу, чтобы ты взял меня на работу. – Стивен чуть не подавился.
– А что именно ты будешь делать?
– Я тебе помогу решить проблему с Люси, постараюсь найти способ проколоть ее шарик. Если бы я не потеряла работу, я бы, конечно, сделала это бесплатно.
Стивен кивнул.
Может, Лола и правда понимает, как играть в эту игру?
– А зарплату тебе платить наличными или платиновыми колечками?
Она улыбнулась:
– Как насчет того, чтобы и тем, и другим?
Запись в дневнике 16 сентября
Завтрак: 3/4 стакана овсянки; т/4 стакана изюма; 1 стакан обезжиренного молока; кофе без кофеина.
Ленч: 100 г грудки индейки; 30 г легкого сыра; большая порция салата из сырых овощей; 2 ст. л. оливкового масла и винного уксуса; 1/2 стакана коричневого риса.
Обед: 100 г лосося на гриле; 1 чашка брокколи на пару; 3/4 стакана кускуса.
На ночь: 1 ст. нежирного йогурта; 1 ст. клубники.
Установка на сегодня:
«Того, кто написал фразу „Ощущение, что ты худой, приятнее вкуса любой еды“, следует до скончания века кормить одними рисовыми пирожками».
Кабинет магистра по социальной работе доктора наук Дорис Леман
Люси решила, что сегодня ей лучше лечь. Она сбросила туфли, вытянулась на диванчике и положила голову на подлокотник. И скрестила ноги.
– Я готова, можете приступать к анализу, – сказала она. Дорис рассмеялась.
– Итак, как работает эта идея целомудрия? – Люси закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Ну, после той ночи с пиццей мы вели себя хорошо. Несколько раз целовались. Однажды утром Тео помассировал мне спину после тяжелой тренировки и немного потерял над собой контроль.
– Да? И что же произошло?
– Он начал массировать меня и спереди тоже.
– Понятно.
– Потом пошел за мной в женскую раздевалку и повалил меня на скамью.
– О Боже.
– Да. Чем до смерти перепугал уборщицу.
– Но это дает тебе мотивацию? – Люси открыла один глаз.
– Дорис, у меня такая сильная мотивация, что я перестаю нормально видеть, мне начинает казаться, будто Энди Тейлор и Барни Файф сексуальные.
Когда Люси шла к весам, она скрестила пальцы. Сейчас она скрестила бы все, что только можно.
Она понимала, что настал момент расплаты. Сегодня утром толпа зрителей передачи «Проснись, Майами!» выплескивалась на улицу. Телестудии пришлось нанять свободных от службы полицейских, чтобы контролировать поведение толпы. Люси увидела некоторых своих верных болельщиков в подписанных ею футболках, которые размахивали плакатами. Она не хотела их подводить. Она не хотела подводить Тео. Но больше всего ей не хотелось подводить себя.
За те секунды, которые потребовались, чтобы подойти к весам, перед мысленным взором Люси пронеслись последние несколько недель. Она работала так, как никогда в жизни, – бегала, крутила педали, поднимала тяжести – все слилось как в тумане. Питание было здоровым и разумным. Дневник она вела точно и мыслила позитивно – ну, почти всегда. И Тео снова вернулся в ее жизнь. Они снова стали одной командой.
– Вперед, Люси! Вперед, Люси! – кричал зал. Тео протянул ей руку, и Люси оперлась на нее, ступая на весы. Она вздохнула и сосредоточилась на зрителях, потом вдруг рассмеялась: хозяин пиццерии Луиджи сидел во втором ряду! Он махал руками и кричал, и Люси помахала ему в ответ, потом выдохнула воздух. Она понимала, что воздух в ее легких почти ничего не весит, но ведь сколько-нибудь он все-таки весил.
Во всяком случае, палец Тео постукивал по гирьке в нужном направлении. Значит, она по крайней мере не прибавила опять в весе. Толпа шумела все больше, и Джон Уивер потребовал тишины. Тук, тук, тук. Тук, тук.
– Ты – кремень, Каннингем, – шепнул ей Тео. Потом повернулся к камерам: – Люси сбросила шесть фунтов, которые набрала в прошлом месяце, и плюс еще четыре. Сегодня Люси весит сто пятьдесят четыре фунта.
Радостные крики были такими громкими, что у нее заложило уши. Тео помог ей спуститься вниз и крепко обнял.
Она расплакалась – от облегчения, от счастья и потому, что Тео обнимал ее на глазах у всех, и потому, что они своего добились.
Глава 11
Октябрь
В пригороде Форт-Лодердейл стоял чудный вечер, и дом Каннингемов был полон гостей. Поводом для вечеринки стала тридцать пятая годовщина свадьбы родителей Люси. Из Питсбурга приехал Дэн, и Мери-Фрэн с детьми была здесь, и – что совершенно поразительно – Кит тоже приехал. Люси заметила, что он много смеется и впервые за последнее время не выглядит напряженным. Теперь Мери-Фрэн работала часть дня, а Кит бросил свою работу коммивояжера и создал консультативную группу вместе с одним из бывших коллег. С деньгами у них стало туговато, но Фрэнни была довольна, что Кит бывает дома по крайней мере три вечера в неделю. И уже давно не ходит по барам.
По двору бродили Тео и Бадди, здесь же были тетя Вив и дядя Мартин, которых Люси не видела уже несколько месяцев. Казалось, все прекрасно ладят друг с другом, и вечеринка была в разгаре, когда к Люси подошел Дэн и сел рядом с ней на скамейку.
Он теребил рукав своей сорочки и разглядывал траву под ногами.
– Мне кажется, я надоел Джиа. Наверное, новизна стерлась. – Дэн поднял глаза на сестру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Люси посмотрела налево, потом направо и сказала:
– Ты говоришь это мне?
– Да, тебе, – ответил Тео со смехом. – И с тех пор, как ты начала меня избегать, я не мог вспомнить ни одной причины, по которой мне не следует быть с тобой, и помнил только, почему я должен быть с тобой.
– И почему же?
Тео встал на колени рядом с диваном. Он погладил Люси по голове, и его пальцы запутались в ее волосах.
– Ты – это все, что мне нужно от жизни. Ты мне нужна. – Люси среагировала не так, как он ожидал. Она болезненно сморщилась и наклонилась вперед.
– Ты в порядке?
Она приподняла голову и кивнула.
– Ты что-то не то съела?
– Можно сказать и так.
Тео распахнул объятия, и Люси упала в них, прижалась к его груди и удовлетворенно вздохнула. Он тоже вздохнул. Она вернулась туда, где ей самое место, – в его объятия и в его жизнь.
Тео уткнулся губами в ее волосы.
– Теперь, когда ты все знаешь, я хочу, чтобы ты разделась и позволила мне почувствовать себя мужчиной.
Люси хихикнула, приблизила губы к его шее и быстро лизнула языком его кожу.
– Ты такой обходительный, Тео. Неудивительно, что женщины бросаются на тебя.
– Значит, у меня получилось? – Люси рассмеялась:
– Надеюсь, ты предлагаешь мне раздеться не для того, чтобы произвести профессиональную оценку?
Тео наслаждался, ощущая ее теплые и нежные поцелуи у себя на шее и лице. Он закрыл глаза и окунулся в аромат Люси.
– Сейчас все ужасно непрофессионально.
– Хорошо. Тогда поцелуй меня.
Он повиновался, обхватил ее одной рукой и подтянулся вверх, на диван, упал на нее, прижался к ней всем телом, взял обеими руками ее голову и стал целовать, покусывать, облизывать всю ее.
– Ты такая вкусная, Люс. Мне так приятно тебя чувствовать… – Руки Тео скользили по ее спине, потом переместились на бедро и дальше вверх. Он думал только о том, как положит ладонь на ее грудь, на одну из этих округлых теплых удивительных грудей, по которым так отчаянно соскучился.
Люси просунула руку под его рубашку, растопырила пальцы на его груди, ее рот искал его рот, отдавая до капли все то, что получал. Люси была горячая и сладкая, и Тео понимал, что слишком долго ждал и неоправданно усложнял очень простую истину: ему нужна именно эта женщина. Он ее любит.
– Позволь мне любить тебя, Люси.
– Я думала, ты никогда этого не скажешь. – Она чуть отодвинулась от Тео, потом бросилась на него и повалила на спину на диванные подушки, накрыв своим жаром своим запахом, шелковыми, сладкими поцелуями, страстными стонами, без чего Тео уже не представлял своей жизни.
Он приподнял ее футболку и стащил через голову. Затем схватил за пояс эти отвратительные розовые тренировочные брюки и тянул их вниз, пока не обнажил сзади мягкие холмы. Тео ухватился за них обеими руками.
– Дай мне почувствовать тебя. Дай посмотреть на тебя. Господи, ты так нужна мне, Люс.
Люси вскочила и села на его бедра. Она улыбнулась ему сверху, закинула руки за спину, расстегнула крючки бюстгальтера, сняла его и бросила на пол. Потом стянула с волос заколку, и ее волосы рассыпались по плечам.
И вот она почти совсем нагая, такая розовая, мягкая и сексуальная; ее глаза мечут искры и бросают ему вызов, и Тео так сильно желает эту женщину, что боится взорваться.
Он поднял руки и обхватил ладонями ее груди, завороженно наблюдая, как большие темно-розовые соски напряглись под его нежным прикосновением. Он гладил пальцами бледные веснушки на груди Люси, потом провел по пульсирующей дорожке артерии, и его вдруг поразила такая простая мысль: человеческое тело можно упражнять, формировать и тренировать, но именно обитающая в нем душа делает человека тем, кто он есть.
А его всегда интересовал человек, спрятанный за оболочкой тела.
Тео приподнялся, прижался губами к ее левой груди и втянул в себя сосок, чувствуя, как Люси покачивается взад и вперед на его бедрах. Он слышал, как ее стоны становились все более глубокими и громкими.
– Как тебе кажется, Люс, нельзя ли избавиться от этих уродливых розовых треников?
Она с энтузиазмом кивнула, приподнялась и спустила брюки вниз, потом ухватила их сзади, стащила окончательно и швырнула на пол.
На Люси теперь оставались только кружевные трусики, «стринги», но и не какие-нибудь старомодные трусы. И он видел ее такой, какой никогда раньше не видел. Ее бедра были гладкими и круто изогнутыми, а живот, над которым они работали десять месяцев, был мягким, округлым и беззащитным, и он погладил его ладонями, а Люси откинула назад голову и застонала. Она была прекрасна.
Тео позволил ладони соскользнуть вниз и обхватил ею холмик под трусиками. Люси резко подняла голову.
– Подожди, – попросила она.
– Как долго? И почему?
Люси схватила его за руку и удержала ее. Посмотрела на него сверху вниз.
– Я сейчас вернусь.
– Господи, Люс. Опять?
Она соскочила с дивана и убежала в спальню. Тео бросился вслед за ней и застал ее в тот момент, когда она натягивала на себя полупрозрачную короткую ночную сорочку. Он подошел к ней сзади и стал целовать ее в шею, одновременно стягивая с нее трусики.
– Я хочу тебя всю.
– Ты не можешь получить меня всю. Я просто не готова позволить тебе видеть все. Не сразу.
– Я тебя обожаю. Я хочу видеть тебя целиком.
– Это будет скоро. Я обещаю.
– Может быть, это могло бы быть моей наградой в конце всего этого мероприятия, Люс? – пошутил он. – Мы достигнем своей цели, и ты получишь Ямайку, а я – возможность рассматривать твое обнаженное тело столько, сколько захочу.
Она повернулась в его объятиях с задумчивым выражением на лице.
– Может, нам действительно следует использовать это как мотивацию. Никакого секса до тех пор, пока мы не добьемся своей цели. Меня уж это точно заставит стремиться к успеху.
Люси положила ладонь на его шорты, расстегнула ремень, потом молнию и сунула руку в трусы.
– Подумай об этом, – шепнула она, поглаживая его, и в глазах у Тео запрыгали темные пятна. – Ты же специалист по мотивации! Ты сам говорил, что мне необходимо думать о чем-то таком, чего я хочу больше всего на свете.
– Забудь об этом.
– Это всего двенадцать недель.
– Ни за что. – Тео впился в ее рот, одновременно поглаживая нагую плоть ее ягодиц и бедер, затем сунул руку между ее ног и прикоснулся к твердому бугорку между нежными губками.
– К тому времени я буду готова взорваться, – прошептала Люси.
– А я уже сейчас готов взорваться, – сказал Тео, подталкивая ее к кровати.
– Давай бросим монетку, – предложила она.
Тео не мог поверить, что они всерьез ведут такой разговор. Люси лежала на спине, раздвинув ноги, вся открытая, и предлагала, чтобы они бросили монетку и решили, продолжать им или нет.
Срывая с себя шорты, Тео нашарил в кармане двадцатипятицентовик и протянул его Люси. Она села на край кровати, держа в руке монетку и глядя на восставшую плоть Тео.
– Я соскучилась по тебе, – на мгновение отвлекаясь, сказала она. – Ладно. Орел или решка?
– Хочу, чтобы и орел, и решка, – ответил он. Люси рассмеялась, сожалея, что это невозможно.
– Ладно, – вздохнула она. – Если решка – мы трахаемся, как кролики, все следующие двенадцать недель; если орел – мы мучаем друг друга ради мотивации, и после последнего взвешивания ты увидишь меня обнаженной, никаких отсрочек я больше не потребую. Готов?
Это безумие.
– Нет.
Люси подбросила монетку и поймала ее, прижав ладонью к тыльной стороне другой руки. Потом сняла верхнюю ладонь.
– Орел.
– К черту. – Тео повалил Люси на кровать, они расхохотались и среди поцелуев и стонов пришли к соглашению, что это произойдет только один раз, сейчас, после чего они начнут отсчет.
В следующие пять часов они проделали все, что только сумели придумать, и Тео получил то, о чем мечтал, а в четыре часа утра Люси проводила Тео до дверей.
– Увидимся в спортзале через час, Каннингем. Не опоздай.
Она засмеялась, поправляя ночную сорочку.
– Будь ко мне сегодня снисходительнее. Я едва могу шевелиться.
Тео посмотрел на нее.
– Я не смогу обойтись без тебя двенадцать недель. Бросить монетку было забавно, но ты же несерьезно говорила об этой затее?
Люси переступила с ноги на ногу и прислонилась к столику в холле. Потом посмотрела Тео прямо в глаза и задумчиво произнесла:
– А что, если эта жертва действительно заставит меня сосредоточиться на задаче?
– Значит, ты серьезно?
– Подумай об этом. Я люблю тебя, хочу тебя, ты мне нужен, и миллионы людей следят, как я делаю последний рывок к достижению своей цели. Что, если сексуальное напряжение подстегает меня? Подумай, на что я только готова пойти, чтобы снова получить тебя.
Тео почувствовал, как его брови поползли вверх.
– Научишься прясть?
– Ну это уж слишком. – Тео рассмеялся:
– Боже мой, мисс Каннингем. Вы шантажистка. – Люси улыбнулась ему одной из своих милых, чудесных улыбок:
– Нет. Просто практичная женщина. Ты будешь моей морковкой на палке.
– Я и четырех дней не выдержу.
– Я буду часто надевать розовые тренировочные брюки.
– Это поможет.
– Будь мужественным. Будь сильным.
– Увидимся уже меньше чем через час, Каннингем. – Тео чмокнул ее в щеку и, уже поворачиваясь к двери, захватил со столика листочек бумаги. Обернулся к Люси и нахмурился.
– Что? – забеспокоилась она.
– Ты заказывала вечером пиццу?
Люси открыла рот, глаза стали огромными.
– Как ты это узнал, черт возьми? Ты почувствовал ее вкус в моем дыхании?
Тео улыбнулся и покачал головой:
– Единственное, что я почувствовал в твоем дыхании, – это дуновение рая, малышка. Но вот квитанция.
– Она недостаточно толстая! Она должна быть толстой! Ты обещал, что она останется толстой!
Стивен поморщился от воплей Мюррея Голдстейна с его нью-йоркским акцентом: он гадал, как бы помягче ему напомнить, что ничего подобного он не обещал. Обещал он только то, что Люси не добьется своей цели и репутация «Палм-клуба» пострадает, а это, в свою очередь, помешает клиентам уйти от Мюррея к Районе Кортес.
Больше он ничего не обещал. Но все сложилось плохо.
– Она стала привлекательной! Ты меня разоряешь! – Стивен почувствовал, как над его верхней губой выступил пот, и он вытер его трясущейся рукой.
– С меня хватит. Немедленно покончи с этим, а не то из твоих глазниц будут расти водоросли. Подумай об этом.
Наверное, знать правду о своей судьбе, а не постоянно тревожиться за нее было благом. По крайней мере Мюррей не использовал выражение «пойдешь на корм рыбам».
Хорошо, что он взял отпуск, чтобы подготовить побег. Приобрел фальшивый канадский паспорт. Снял дом на Кайманах. Теперь он готов был уехать в любую минуту.
Стивен потянулся к своему ибупрофену, но вместо него наткнулся на батончик «Сникерс» и развернул его. Прикончив конфету в три приема, он прибавил новую обертку к кучке в мусорной корзине. Возможно, Лола и права – ему и правда следует ограничить употребление углеводов.
– Ты слышишь меня, Шеррод? Твое время истекло. – Стивен положил трубку и начал шарить в поисках еще одного «Сникерса», как вдруг почувствовал, что кто-то стоит в дверях. Он поднял глаза, увидел Лолу Дипаоло и испытал шок по двум причинам: она никогда раньше не приходила к нему в офис, и он не привык видеть ее одетой. Она нахмурилась:
– Ты ел шоколадные батончики?
– Что? – Стивен посмотрел на свою руку и сунул батончик обратно в выдвижной ящик. – Конечно, нет. А почему ты здесь?
Лола закрыла за собой дверь и удобно устроилась в кресле у его стола.
– Эта толстая сучка устроила так, что меня уволили. – Стивен улыбнулся.
– Я это слышал. Но думаю, что ты и сама себе немного помогла.
– Это несправедливо! – Стивен кивнул.
– Послушай, Лола, я очень занят. Чем я могу тебе помочь?
Она фыркнула и с обидой посмотрела на него.
– Я хочу, чтобы ты взял меня на работу. – Стивен чуть не подавился.
– А что именно ты будешь делать?
– Я тебе помогу решить проблему с Люси, постараюсь найти способ проколоть ее шарик. Если бы я не потеряла работу, я бы, конечно, сделала это бесплатно.
Стивен кивнул.
Может, Лола и правда понимает, как играть в эту игру?
– А зарплату тебе платить наличными или платиновыми колечками?
Она улыбнулась:
– Как насчет того, чтобы и тем, и другим?
Запись в дневнике 16 сентября
Завтрак: 3/4 стакана овсянки; т/4 стакана изюма; 1 стакан обезжиренного молока; кофе без кофеина.
Ленч: 100 г грудки индейки; 30 г легкого сыра; большая порция салата из сырых овощей; 2 ст. л. оливкового масла и винного уксуса; 1/2 стакана коричневого риса.
Обед: 100 г лосося на гриле; 1 чашка брокколи на пару; 3/4 стакана кускуса.
На ночь: 1 ст. нежирного йогурта; 1 ст. клубники.
Установка на сегодня:
«Того, кто написал фразу „Ощущение, что ты худой, приятнее вкуса любой еды“, следует до скончания века кормить одними рисовыми пирожками».
Кабинет магистра по социальной работе доктора наук Дорис Леман
Люси решила, что сегодня ей лучше лечь. Она сбросила туфли, вытянулась на диванчике и положила голову на подлокотник. И скрестила ноги.
– Я готова, можете приступать к анализу, – сказала она. Дорис рассмеялась.
– Итак, как работает эта идея целомудрия? – Люси закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Ну, после той ночи с пиццей мы вели себя хорошо. Несколько раз целовались. Однажды утром Тео помассировал мне спину после тяжелой тренировки и немного потерял над собой контроль.
– Да? И что же произошло?
– Он начал массировать меня и спереди тоже.
– Понятно.
– Потом пошел за мной в женскую раздевалку и повалил меня на скамью.
– О Боже.
– Да. Чем до смерти перепугал уборщицу.
– Но это дает тебе мотивацию? – Люси открыла один глаз.
– Дорис, у меня такая сильная мотивация, что я перестаю нормально видеть, мне начинает казаться, будто Энди Тейлор и Барни Файф сексуальные.
Когда Люси шла к весам, она скрестила пальцы. Сейчас она скрестила бы все, что только можно.
Она понимала, что настал момент расплаты. Сегодня утром толпа зрителей передачи «Проснись, Майами!» выплескивалась на улицу. Телестудии пришлось нанять свободных от службы полицейских, чтобы контролировать поведение толпы. Люси увидела некоторых своих верных болельщиков в подписанных ею футболках, которые размахивали плакатами. Она не хотела их подводить. Она не хотела подводить Тео. Но больше всего ей не хотелось подводить себя.
За те секунды, которые потребовались, чтобы подойти к весам, перед мысленным взором Люси пронеслись последние несколько недель. Она работала так, как никогда в жизни, – бегала, крутила педали, поднимала тяжести – все слилось как в тумане. Питание было здоровым и разумным. Дневник она вела точно и мыслила позитивно – ну, почти всегда. И Тео снова вернулся в ее жизнь. Они снова стали одной командой.
– Вперед, Люси! Вперед, Люси! – кричал зал. Тео протянул ей руку, и Люси оперлась на нее, ступая на весы. Она вздохнула и сосредоточилась на зрителях, потом вдруг рассмеялась: хозяин пиццерии Луиджи сидел во втором ряду! Он махал руками и кричал, и Люси помахала ему в ответ, потом выдохнула воздух. Она понимала, что воздух в ее легких почти ничего не весит, но ведь сколько-нибудь он все-таки весил.
Во всяком случае, палец Тео постукивал по гирьке в нужном направлении. Значит, она по крайней мере не прибавила опять в весе. Толпа шумела все больше, и Джон Уивер потребовал тишины. Тук, тук, тук. Тук, тук.
– Ты – кремень, Каннингем, – шепнул ей Тео. Потом повернулся к камерам: – Люси сбросила шесть фунтов, которые набрала в прошлом месяце, и плюс еще четыре. Сегодня Люси весит сто пятьдесят четыре фунта.
Радостные крики были такими громкими, что у нее заложило уши. Тео помог ей спуститься вниз и крепко обнял.
Она расплакалась – от облегчения, от счастья и потому, что Тео обнимал ее на глазах у всех, и потому, что они своего добились.
Глава 11
Октябрь
В пригороде Форт-Лодердейл стоял чудный вечер, и дом Каннингемов был полон гостей. Поводом для вечеринки стала тридцать пятая годовщина свадьбы родителей Люси. Из Питсбурга приехал Дэн, и Мери-Фрэн с детьми была здесь, и – что совершенно поразительно – Кит тоже приехал. Люси заметила, что он много смеется и впервые за последнее время не выглядит напряженным. Теперь Мери-Фрэн работала часть дня, а Кит бросил свою работу коммивояжера и создал консультативную группу вместе с одним из бывших коллег. С деньгами у них стало туговато, но Фрэнни была довольна, что Кит бывает дома по крайней мере три вечера в неделю. И уже давно не ходит по барам.
По двору бродили Тео и Бадди, здесь же были тетя Вив и дядя Мартин, которых Люси не видела уже несколько месяцев. Казалось, все прекрасно ладят друг с другом, и вечеринка была в разгаре, когда к Люси подошел Дэн и сел рядом с ней на скамейку.
Он теребил рукав своей сорочки и разглядывал траву под ногами.
– Мне кажется, я надоел Джиа. Наверное, новизна стерлась. – Дэн поднял глаза на сестру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29