Нет. Прекрати. Пусть он излучает сексуальность каждой клеточкой своего тела, но этот мужчина уже долгие годы живет с Джулией. Счастливы они или нет, меня не касается, но я точно знаю, что это не оправдание.
Даже если бы я решила соблазнить его, он не из тех мужчин, что изменяют своим женам. И я не в его вкусе. Джулия похожа на девочку с соседнего двора. Даже когда она выглядит, как полное дерьмо, мужчинам все равно хочется защитить ее, а я? Я на соседскую девчонку не потяну.
– Можно присоединиться?
Марк отодвигает стул от соседнего столика и садится между мной и Джонни. Поворачивается ко мне.
– Марк Симпсон. Приятно познакомиться.
Я улыбаюсь и пожимаю его руку.
– Вообще-то, мы уже знакомы.
– Я так и думал, что где-то вас уже видел. Где?
– На свадьбе Адама и Лорны. Я – зачинщик спора о «Семейке Клэнгеров», – я жду, что он улыбнется, но выражение его лица остается отстраненным.
Очевидно, его сейчас занимают совсем другие проблемы.
– М-м-м… у вас все в порядке?
Тогда он смотрит на меня. Видит меня.
– Извините, – говорит он, и в ту же минуту я понимаю, что этот человек несчастен, что бы ни было тому причиной.
Может, из-за личной жизни, не знаю. Я ни когда не верила офисным сплетням. Хоть мне и нравится быть в курсе событий и вникать в разговоры окружающих, я научилась не принимать слова на веру.
Слухи искажаются и очень скоро превращаются в факты, и хотя мне говорили, даже сегодня вечером, что Марк несчастен, я предпочитаю сама сделать выводы.
И теперь я могу сделать вывод. Этот мужчина несчастен.
Он пожимает плечами.
– Всего лишь, хм-м… неурядицы дома. Домашние дела, – он вздыхает, и интересно, какого черта со мной происходит?
Что это я такое чувствую? Неужели это… сострадание? К незнакомцу? Бред собачий.
– Хотите поужинать с нами? – предлагаю я, потому что не привыкла испытывать сострадание к кому-либо, и мне хочется поскорее перейти на безопасную территорию. – Мы идем в американское кафе «Обалденные говяжьи ребрышки Чака». Говорят, там теперь готовят так же вкусно, как в «Айви».
К моему огромному облегчению, он смеется, и лицо его меняется. Проклятье. Он на самом деле красавчик.
– Пойду, только если вы разрешите мне одному съесть целиком луковую лепешку.
– Можешь съесть целую луковую лепешку и даже целый чесночный хлеб, если пожелаешь.
– Ну все, я не могу сопротивляться.
Я поднимаю глаза и вижу, что Стелла наблюдает за нами, и понимаю, что она на самом деле в него влюблена. Но я пригласила его пойти с нами не потому, что он мне интересен, и уж точно не просила его садиться рядом со мной. К тому же я ни чуточки не кокетничаю, я всего лишь приглашаю коллегу, который не в духе, повеселиться со мной и моими ребятами. Могу же я хоть раз в неделю поиграть в доброго самаритянина!
«Обалденные говяжьи ребрышки Чака» – огромный ресторан в подвальном помещении. Здесь темно и шумно. Ресторан битком набит такими же компаниями, как и наша: коллеги по работе, празднующие конец рабочей недели, которые напиваются и отплясывают на крошечном танцполе в центре зала, и, возможно, как часто случается с людьми, работающими вместе, замышляют познакомиться поближе.
Мы раздумываем, не попытаться ли пробраться к бару сквозь толпы народу, но минутная разведка показывает, что для этой простои операции нам придется миновать дюжину мужиков с глазами острыми, как у ястребов. Они делают вид, будто разговаривают с приятелями и отхлебывают пиво из бутылки, но на самом деле сверлят взглядом комнату и всех находящихся в ней женщин. Стоя у входа, рядом со Стеллой, Ник и Нэт (Марк и мальчики чуть позади, на шаг), я вижу, что нас, девочек, уже раздевают несколько десятков глаз. Хотя заигрывание – часть пятничного ритуала, когда принято отрываться на всю катушку, я не уверена, что хочу принимать в этом участие. По крайней мере, не сейчас, когда я со своей командой. И с Марком.
Чрезмерно жизнерадостная официантка проводит нас к столику в глубине зала. Она общается с нами, будто мы ее лучшие друзья, но так всегда бывает в подобных заведениях. Я сжимаю зубы: постоянно жалуюсь на отвратительное качество обслуживания в этой стране, и эта официантка, на мой вкус, слишком фамильярна, но все равно лучше, чем девица с кислой рожей, которая всем своим видом показывает, что де лает одолжение, обслуживая вас. Из двух зол выбираем меньшее. Ну ладно. Забудем об этом.
Я стою за столом вместе со всеми, и мы ломаем голову, где бы сесть. Все девушки хотят сидеть рядом с Марком, но никто не желает этого так, как Стелла, которая пробирается к нему поближе. Я, между прочим, оказываюсь с другой стороны, но не нарочно, лишь потому, что так удобнее: мы вместе подошли к столику, и это казалось естественным.
– Что будете пить?
Шелли, официантка, вернулась к нам с улыбкой до ушей.
– Текилу! – хором выкрикивают Нэт и Ник и хихикают.
После наших посиделок в баре обе уже под мухой.
– Отличный выбор! – говорит официантка, и, прежде чем я успеваю заказать джин с тоником, испаряется.
Я оборачиваюсь и вижу, что Марк смотрит на меня с выражением, напоминающим улыбку.
– Сейчас она принесет бутылку текилы. – он считает головы, – …семь стопок. Ты это понимаешь? – я повожу плечами. – И ты готова? – продолжает он, поднимая бровь и с вызовом глядя на меня.
– Готова… к чему? – мурлыкаю я.
Стоп. Прекрати, Мэйв! Немедленно прекрати говорить мурлыкающим тоном.
Похоже, Марк удивлен. Дерьмо. Он со мной не заигрывал. Я облажалась. Я должна вести себя хладнокровно. По-деловому. Я больше не связываюсь с мужчинами, с которыми работаю. И уж тем более не связываюсь с мужчинами, которые заняты.
– О чем ты подумала? – медленно произносит он.
Я в замешательстве, потому что по его тону не возможно понять, флиртует он со мной или нет. Вдруг он понятия не имеет, что за скрытый смысл несли мои слова.
– Ни о чем, – выпаливаю я, потом наклоняю голову и тихонько мурлыкаю ему на ухо. – Я не знаю, стоит ли нам с тобой, учитывая наши ответственное положение в компании, надираться в присутствии персонала.
Марк смеется, и появляется Шелли – вы угадали – с бутылкой текилы, тарелкой лаймов и солонкой. Марк наливает себе текилы и опрокидывает одним глотком, без лайма и соли.
– Знаешь, что я думаю? – он вытирает губы и наливает еще. – У меня выдался такой денек, что я заслуживаю выпивки. Более того, я заслуживаю того, чтобы нажраться, как свинья. – Он наливает еще одну стопку и пододвигает ее мне. – И еще мне кажется, что тебе нужно расслабиться и как следует оторваться, – он пристально смотрит мне в глаза. Я беру стаканчик и заливаю его в горло так быстро, как только можно.
Стелла наблюдает за нами. Каждый раз, когда я отворачиваюсь, ощущаю, как горят ее глаза. Я пытаюсь сесть так, чтобы не видеть ее лица, разговаривая с Марком, но это нелегко.
Я отчаянно пытаюсь не заигрывать с Марком, относиться к нему как к малознакомому коллеге по работе, но, похоже, между нами существует какая-то интимная связь, и, клянусь, я все это не придумала. Дело даже не в том, что мы горячо обсуждаем королевскую семью – мы с Марком оказались единственными роялистами за столиком.
Вообще-то, я не такая уж роялистка. Но и не против монархии, как все мои журналисты, которые обвиняют королевскую семью в том, что им слитком много платят, и в том, что монархия устарела и не играет в обществе никакой роли, кроме как шутовской.
– Но как можно ненавидеть королеву-мать? – недоумевает Марк. – Такая милая старушенция.
– Что это? Неужели я вижу сентиментальность под маской неумолимого адвоката?
Нэт наклоняется к нему с улыбкой, которая, благодаря щедрому количеству спиртного, больше напоминает ухмылку.
– Под маской неумолимого адвоката бьется золотое сердце, – с улыбкой говорит Марк.
– Спорим, ты всем девушкам это говоришь.
Нэт кокетничает, и я чувствую вспышку раздражения, но тут же подавляю ее.
Я очень остро ощущаю присутствие Марка. Когда он нечаянно касается рукой моего плеча, оно вдруг наливается тяжестью и немеет. Я хочу пошевелить рукой, но почему-то не могу. Я просто сижу и ощущаю, как его мягкие светлые волосы щекочут мою кожу, и пытаюсь отвести взгляд, потому что это ощущение захватывает меня полностью. Если я увижу, как наши руки соприкасаются, то не доживу до конца вечера. Я захлебнусь от этого впечатления.
Кстати, это чувство для меня не ново. Любовь? Не смешите меня. Это ощущение, обострение чувств, то, что я слежу за каждым его движением, каждым щелчком пальца, каждым взмахом ресниц, – это желание. Старое доброе сексуальное желание, чистой воды. Боже, как я обожаю это чувство. И я уже забыла, как это приятно.
Но я не путаюсь с женатыми мужчинами. Я не путаюсь с женатыми мужчинами. Не путаюсь с женатыми мужчинами.
Но он же не женат… девушка считается?
Сойдет ли мне это с рук? В конце концов, он несчастен, а я не питаю никаких иллюзий насчет нашего с ним счастливого будущего, так стоит ли рисковать?
Я выпадаю из разговора, отодвигаю сексуальное возбуждение в дальний уголок мозга и обдумываю степень риска. Я работаю на Лондонском Дневном Телевидении всего неделю. Пока мне здесь все по душе. И я могла бы работать здесь очень долго. Дьявол, скажу честно: я уже вижу, как рабочие снимают с двери табличку «Майк Джонс» и вешают вместо нее «Мэйв Робертсон».
Здесь я могла бы взобраться по карьерной лестнице до самых небес. А Марк – юрист. И он не просто работает в юридическом отделе, он – глава юридического отдела. Как я и говорила. Не просто юрист. Кто-то, с кем мне придется сталкиваться постоянно, и я-то знаю, что я с этим справлюсь, но справится ли он?
И еще он живет с Джулией, и Джулия пытается от него забеременеть, к тому же, от Джулии здесь все без ума, Джулию все уважают. Черт, она и мне тоже нравится. Хм-м-м. Я смотрю на его руку: сильная, загорелая, не слишком много и не слишком мало выгоревших на солнце волос. Сексуальная.
В другой раз, Жозефина.
Я поднимаю руку, подзывая Шелли, и заказываю большую бутылку газированной минеральной воды.
– Вижу, ты решила не распускаться, – произносит Марк с ироничной усмешкой. – Видно, моя сила убеждения не настолько эффективна, как я думал.
Я пожимаю плечами.
– На другую она бы подействовала, но я же новичок. Мне нужно произвести достойное впечатление.
– Думаешь, ты до сих пор этого не сделала?
– Не знаю. Как ты думаешь?
О боже. Я проявила неуверенность в себе. Никогда нельзя показывать мужчине, что сомневаешься в своих силах, потому что большинство мужчин терпеть не могут закомплексованных женщин.
– Ты произвела впечатление на меня, – проговорив это, он не смотрит мне в лицо, и я вздыхаю.
Этот мужчина с легкостью мог бы затащить меня в свою паутину, но я не поддамся. Не могу.
– Но я уже ухожу, – я одариваю его улыбкой, за которой, надеюсь, не видно сожаления.
– Хорошая мысль, – говорит он, отодвигая стул. – Мне тоже пора домой.
– Где ты живешь? – мы стоим на углу Сент-Мартинс-Лейн и уже отчаялись разыскать такси. Я кутаюсь в пальто. Естественно, единственное такси в поле зрения уже занято, и мне все время кажется, что ко мне движется оранжевый огонек, словно мираж в пустыне. Но я ошибаюсь.
– В Белсайз-парк. Ты?
– На Госпел Оак. Как раз по пути! Поймаем одно такси на двоих, – это утверждение, не вопрос. За ним следует тишина.
– Может, прогуляемся? Более заманчивая перспектива, – Марк машет рукой в сторону другой улицы, а такси, вероятно, тоже занятое, исчезает за дальним углом.
Я воспринимаю это как хороший знак и киваю. Мы шагаем рука об руку. Слава богу, сексуальное желание поостыло с тех пор, как мы укали из ресторана. Я замерзла и устала. Единственное, о чем я могу думать сейчас – как я свернусь калачиком на заднем сиденье уютного теплого такси и поеду домой спать.
Я покрепче запахиваю пальто и смотрю под ноги, на тротуар, семеня ножками и жалея, что не надела более удобные туфли. И тут до меня доходит, что Марк остановился. Я тоже замираю. Смотрю на него, краем сознания замечая, что глаза его горят желанием, и – клянусь, я до сих пор не понимаю, как это произошло – оказываюсь в его объятиях и целую его так, будто от этого зависит моя жизнь.
Если бы я могла описать это ощущение: страсть, притяжение, огонь. Я таю в его руках, прижимаюсь к нему каждой клеточкой тела, и нас утягивают на дно невероятно насыщенные чувства.
Наконец мы отстраняемся и смотрим в глаза друг другу. Наши зрачки расширены от шока.
– Извини, – говорит он, и я же хочу успокоить его, сказать, что извиняться не за что, как он опять целует меня, и на этот раз, когда мы отстраняемся друг от друга, он подталкивает меня в узкий проход между домами.
Скажу сразу: я не из тех женщин, что занимаются сексом в подворотнях. Меня никогда не заводил страх быть пойманной или замеченной, и вообще, я люблю заниматься этим в условиях чрезвычайного комфорта, в спальне. Или в гостиной. Я существо, обожающее комфорт, и люблю соответственно планировать свидания. Я соблазнила не одного мужчину с помощью шелковисто-гладких ног (эпилятор «Эпиледи», невыносимая боль, но какой результат), черных чулков и подвязок (жутко банально, но от этого не менее эффективно), шампанского и лести (ключик, открывающий любые двери).
Но я в жизни не делала того, что делаю сейчас. Я стою, прислонившись к кирпичной стене в темном переулке, освещенном единственным тусклым фонарем в конце. В противоположном конце. Губы Марка повсюду. Он целует мое лицо, шею, ямочку у ключицы. Жесткие, влажные поцелуи, от которых перехватывает дыхание и в глазах появляются слезы. Я просовываю руки под его пиджак, вытаскиваю рубашку из брюк и задираю наверх, страстно, отчаянно, пока не почувствую его горячую кожу своими ладонями.
Он разрывает мою блузку, и я задерживаю дыхание, когда он скользит губами по моей груди, отодвигая чашечку лифчика. Белая пышная плоть вырывается наружу, и соски твердеют под его поцелуями, его волшебными поцелуями. Я закрываю глаза и постанываю от удовольствия.
Я опускаю руку и поглаживаю сквозь брюки его член, ощущая его твердость, чувствуя, что не могу больше ждать, и вот он проникает в меня, входит глубоко и тяжело дышит мне в шею, придерживая мою ногу у своей талии. Я прижимаюсь к нему, обнимая его за спину, и из груди вырывается крик наслаждения.
После он на меня даже не смотрит. Мы выходим из переулка. Я вглядываюсь в лица прохожих и думаю: видели ли они? Видел ли нас кто-нибудь? Мы идем рядом, осторожно, лишь бы не коснуться друг друга. О такси мы уже и думать позабыли. Когда мы подходим к перекрестку, я поворачиваюсь к Марку и пытаюсь что-то сказать, что угодно, лишь бы разрушить молчание. И вдруг он начинает плакать.
– О, Марк, что с тобой? – как будто пять минут назад меня яростно и быстро трахнул кто-то другой.
Я опять чувствую себя незнакомцем, и неуклюже обнимаю его за плечи, пытаясь утешить.
– Прости, – выпаливает он. – Проклятье. Мне очень жаль. Я не хотел… черт.
И никто из нас не знает, что сказать. Но я точно знаю одно. В таком состоянии этот мужчина домой не пойдет.
– Клянусь жизнью, мне ничего от тебя не нужно, – нежно говорю я, и мне кажется, что все это происходит во сне, – я понимаю, тебе, должно быть, очень неловко, но, по-моему, тебе необходимо с кем-то поговорить. Почему бы тебе не зайти ко мне, просто поговорить? Я приготовлю тебе кофе, а потом пойдешь домой.
К тому времени, как мы заходим в парадную дверь моего дома, мне уже кажется, что все это на самом деле мне привиделось. По пути домой я выглядываю из окошка такси (мы все-таки поймали такси, хотя прошла целая вечность) и думаю: может, я уснула за столом и мне приснился сон о том, как мы с Марком занимались самым страстным сексом в моей жизни в темной подворотне на пути домой? Я начинаю серьезно сомневаться, произошло ли все это в реальности.
Я завариваю кофе, и мы садимся на диван на расстоянии метра друг от друга. Никто не хочет говорить первым, и никто не понимает, что мы здесь делаем.
– Бред какой-то, – говорит Марк. – Во-первых, я тебя не знаю, если не считать… хм-м… – он краснеет, что делает ему честь, и я понимаю, что все-таки это был не сон.
Мы явно переспали, иначе бы он не покраснел. Он продолжает:
– …и ты работаешь в той же компании. Не могу поверить в то, что произошло сегодня, и не могу поверить, что сижу здесь, сейчас, и…
– Марк, – я прерываю его на полуслове и нежно опускаю руку ему на плечо. – Может, тебе это покажется странным, но иногда легче разговаривать с не знакомыми людьми, чем с теми, кого хорошо знаешь. Я достигла успеха во многом, но больше всего, помимо того, что я великолепна в постели, – (я сказала это, чтобы развеселить его, и, хотя мои слова были несколько неуместны, они возымели действие, и Марк улыбнулся – тихой, грустной улыбкой), – я прославилась своим умением хранить секреты. Возможно, это меня не касается, но, по-моему, ты несчастен. Мне кажется, что ты взвалил на свои плечи невероятно тяжелую ношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38