— Гулять так гулять! — очень даже бодро отозвался мужчина, и Элла услышала, как гулко и шумно к ним приближается ЧТО-ТО.Поддерживаемая под руку незнакомцем, она вошла в кабинку, где он ее и оставил.Кабинка ухнула вниз. У Эллы от незнакомых ощущений закружилась голова. Она боялась трогать стены лифта и стояла очень смирно, пока кабина не остановилась. По звуку она догадалась, с какой стороны открылась дверь. Элла шагнула в пространство, слыша со двора голоса, крики детей и шум машин.Глотнув спасительного воздуха свободы, Элла двинулась вперед, выставив свободную руку (другой она прижимала сумку). По мере своего беспрепятственного движения она осмелела, пошла быстрее, еще не выработав план, а просто стремясь как можно дальше уйти от своей новой тюрьмы, куда ее поместила собственная дочь. Она шла на звуки, словно там, где гнездились скопления шумов, мог находиться спасительный свет. Подходя к проспекту, она так и не вспомнила об оставленной открытой двери, о распахнутой настежь решетке. Ей казалось, что, выйдя туда, где машины, она покажет кому-нибудь адрес Оксаны и ей обязательно помогут добраться до родственников. Язык до Киева доведет.Она бодро шла и потом уже почти бежала. Элла вдруг почувствовала, что находится внутри бешено движущегося потока — живого, грозного. На нее обрушилась лавина звуков. Все вокруг гудело, визжало, рычало, фыркало. Запахи бензина и выхлопных газов заполонили мир. И прежде чем почувствовать удар и оказаться на асфальте, она услышала противный скрежещущий визг тормозов и невольно сжалась в комок… * * * Вера сидела за своим столом и смотрела на Колю.Собственно, прошлый раз она многого в нем не заметила. Там, на турбазе, после стольких лет разлуки, она продолжала видеть его внутренним зрением. Тогда встреча накрыла ее. Она как-то даже ослепла. Теперь все обстояло иначе. Она видела глубокие складки на его щеках, лоб с залысинами и морщины на лбу. Она чувствовала его беспокойство и даже некоторую агрессивность, которая раньше ему не была присуща.Вероятно, он уже в курсе насчет Ксюшки и держит оборону. Что ж, тем лучше.— Как Зоя? — поинтересовалась Вера, включая кондиционер. Она постаралась не вложить в вопрос никакого подтекста. Она просто интересуется делами племянницы. Но Коля сразу выпустил колючки. Ногу на ногу перекинул.— У Зои все в порядке. Она здорова. Ты это хотела узнать? — В его голосе звенел вызов. Он злился на нее. Злился, но все же приехал на встречу. Наверное, приготовил что сказать. Вера невесело усмехнулась.— Я думаю, Коля, ты прекрасно понимаешь, ЧТО меня интересует.— Ошибаешься! Я тебя совсем не понимаю. Напрочь! Как ты могла не сказать мне о Зое и моей внучке? Как? Я был у тебя, видел девочку, а ты передо мной комедию разыгрывала! Я, конечно, подозревал, что ты жестокая женщина, но что до такой степени…Ты превзошла все мои ожидания! Ты что же, думала воспользоваться беспомощностью Зои, ее растерянностью и одиночеством? Присвоить себе чужого ребенка? Ловко! Или ты надеялась, что я ничего не узнаю?Обычно мягкий и добрый, Коля стал не похож на самого себя. Вера наблюдала за ним совершенно бесстрастно. Она понимала и его негодование, и возмущение. Понимала и.., не испытывала по отношению к нему ничего. И это самое НИЧЕГО удивляло ее и обескураживало.— Я бы сказала тебе о внучке, как только ты устроился и смог бы содержать ее.— Вот как? Ловко! А возможно, и не пришлось бы, да? Вдруг бы я спился, стал бомжом, что тоже бывает, тогда бы ты была довольна собой! Ты бы реабилитировала себя в собственных глазах — одну дочь у тебя отняли, зато ты воспитала другую! Правильно я понимаю?— Не правильно.Вера чувствовала, как Коля кипит, изо всех сил пытаясь раскрутить ее на ругань. У него наболело. Но она не раскручивалась. Она все решила для себя.— Ты не сказал мне, как дела у Ксюшки. Она здорова?— Твоими молитвами.— Не паясничай, Николай. Меня действительно интересует здоровье Ксюши. На турбазе у нее поднималась температура.— Все хорошо. Зоя заботится о ней.— Я не сомневаюсь, что Зоя способна хорошо позаботиться о ребенке, она…— Это не твое дело! — Колю наконец прорвало, как плотину. — Она — мать! А ты — никто! Ты — денежный мешок! Железная леди! Тебе наплевать на нас всех! Больше того, ты мстишь! Я тебя понял! Ты составила план мести нам всем: мне, Зое, Инге. За то, что когда-то мы перекроили твой сценарий, сделали не по-твоему.— Сломали мне жизнь, — уточнила Вера.— Так я прав? Ты хотела отомстить? У тебя не получилось! — Коля покраснел от эмоций.Вера вернулась за свой стол и, крутясь на рабочем стуле, грустно смотрела на Колю.— Ты не прав. Мстить я не собиралась. Зоя принесла мне ее в сумке, сюда, в этот кабинет, и оставила здесь. А сама убежала. Сначала я хотела отдать младенца кому-нибудь из вас, но оказалось — некому.Потом я привязалась к девочке. Надеюсь, в этом ты не видишь ничего противоестественного?— Выглядит правдоподобно. Только зная тебя…— Тебе лишь кажется, что ты знаешь меня. Впрочем, не об этом речь. Я надеюсь, ты хотя бы разрешишь мне видеться с девочкой?— Нет! — спешно отрезал Коля. — Ты для этого пригласила меня сюда? Могла бы спросить по телефону.— Не для этого, — сказала Вера и поднялась. Она плюхнула на стол перед Колей пакет документов и опустилась в кресло напротив.— Что это? — с оттенком брезгливости поинтересовался Коля.— Это акции. Пакет акций, о которых мы вели речь на турбазе. Я передумала и решила, что ты прав.Ты имеешь право на свою долю. В конце концов, мы вместе начинали.Коля присвистнул, откинулся на спинку дивана и уставился на Веру. Она, в свою очередь, спокойно взирала на него. Время Колю не пощадило. И, как ни крути, у мужчин нет привилегии пользоваться косметикой. Женщина к сорока годам может хоть замаскироваться. Мужчины, бывает, тоже приобретают в этом возрасте некоторый шарм, но Коля, похоже, не из их числа. Его жизнь здорово потрепала.— Ты хочешь сказать… Что ты.., снизошла до моих слезных просьб, в ущерб своих интересов откромсала мне кусок фирмы? — медленно заговорил Коля, не сводя с нее глаз. — Что бы это значило? Позволю себе усомниться в твоей щедрости. Я подозреваю, что во всем этом кроется подвох. Уж не оказалась ли фирма «Арго» на пороге банкротства?Веру неожиданно задел его тон. В конце концов, хватит перед ней комедию ломать. Разве она должна в ногах у него валяться, чтобы он принял у нее деньги?Она делает это только ради Ксюшки!— Фирма процветает как никогда. Я приложила к этому все усилия, — не без яда в голосе ответила она. — Если ты сомневаешься, к твоим услугам мои менеджеры, бухгалтерия, вся документация.Она поднялась. Он поднялся вслед за ней и сунул руки в карманы.— Я не возьму, — шевельнул коленкой в сторону документов.— Почему? — удивилась Вера.— Ты изменила свое решение, а я изменил свое.Мне не нужны подачки. Тем более от женщины. Тем более — от тебя.Вера усмехнулась:— Мне очень жаль, что я так тебе досадила, Коля, но придется взять. Документы я оформила на Ксюшу.Это мой подарок ей.Коля скрестил руки на груди. Он собирался ей что-то ответить, но Вера так и не узнала, что именно. На столе зазвонили оба телефона. Николаю пришлось молча наблюдать, как Вера справляется одновременно с двумя аппаратами.— Что? Где? — Она вдруг побелела и опустилась на свой вертящийся стул. — Да, да, повторите, я запишу.Она стала что-то царапать карандашом в своем ежедневнике, карандаш сломался, она схватила маркер.Рука дрожала.— Что-то случилось? — спросил Николай.— Моя мать попала под машину. Звонили из больницы. Я ничего не понимаю.Вера покрутила головой, будто бы с труден узнавая все вокруг, и с удивлением остановила свой взгляд на Николае.— Уходя, я закрыла ее. Как она могла оказаться на улице?— Я поеду с тобой, — решил Николай. Через минуту он уже выводил Верину машину на Садовое кольцо. Глава 12 Лариса уже заканчивала работу над новым рекламным проспектом, когда дверь ее кабинета распахнулась и на пороге возник Сухарев собственной персоной. Лариса взвизгнула и развернулась от компьютера на 180 градусов. Она жадно окинула его взглядом — загорелые лицо, шея, руки так сильно контрастировали с белым дизайном офиса, что моментально возникла ассоциация с ковбоями и чем-то диким. Лариса подпрыгнула и заверещала:— Вот сюрприз так сюрприз!Сухарев не одобрил ее бурной реакции, но Лариса поспешила его успокоить:— В офисе никого нет, только охрана и я. Тружусь аки пчелка! Надо же! Ты первый раз приехал за мной в офис! Случилось чудо?Сухарев только бровью повел. Вообще выглядел Сухарев немного странно. Так выглядят мужчины, когда волнуются перед важным разговором. У Ларисы закружилась голова от предчувствий. Она хотела прочитать по глазам, о чем пойдет речь, но Сухарев избегал смотреть ей в лицо. Он все озирался кругом, словно искал что-то или кого-то.— Я, собственно, мечтал застать вашу Мадам…— Зачем она тебе понадобилась? — скривилась Лариса. — Соскучился?— Она очень хотела приобрести мою базу… Так вот, пусть берет.— Ты что? — вытаращилась Лариса. — Ты согласен работать под ее руководством? Ведь она может захотеть и сменить администратора…— Я решил уехать оттуда.Вот оно! Лариса ликовала. Наконец-то! Ему надоело сидеть безвылазно в этой глуши. Он решил… Не кроется ли за этим серьезное предложение?У Ларисы подкосились колени.— Значит.., ты решился, милый? — Она села на диван, не ручаясь за себя.Если он сейчас начнет делать ей предложение, она вполне может грохнуться в обморок. Столько ждать и дождаться!— Да, решил, что хватит. Пора возвращаться.Лариса едва сдерживала ликование. Она знала, что этот день настанет! Теперь он будет рядом. Всегда.— Кстати, ты знаешь, я как-то звонила тебе ночью, что-то не спалось. И напала на эту мымру. У меня даже мелькнула мысль.., уж не соблазнила ли она тебя?— Я одолжил ей свой телефон.— Я так и подумала. — Лариса прижалась к Егору и заглянула ему в глаза снизу вверх. — Мы сегодня сходим куда-нибудь?— Да, но… Я хотел уже сегодня встретиться с вашей Мироновой и решить вопрос.— О! Боюсь, ей сейчас не до тебя, милый. Тут такое творится! — Лариса включила чайник и достала из шкафа банку с кофе и печенье. Как удачно она сегодня задержалась на работе. Как чувствовала!— Так что же творится? — переспросил Сухарев.— Сегодня приходил ее бывший хахаль…— Кто?— Ну, бывший совладелец «Арго». Какая тут была разборка! Я случайно оказалась в кабинете Риты и все слышала.Лариса насыпала в чашки кофе и залила кипятком.— Наша Мадам замешана в такой афере.., нарочно не придумаешь! Она, как я поняла, украла у этого дядьки ребенка! Кто бы до этого додумался! А теперь он выкрал ребенка назад. А она успела к ребенку привязаться, у нее ведь своих нет, и предлагает ему любые деньги, лишь бы он разрешил ей видеться с ребенком.Ну, смех!— Где они сейчас? — спросил Сухарев будто между прочим, листая журнал.— Где? Кажется, в больницу поехали. У нее мать под машину попала…Сухарев вскочил, журнал выпал и звучно шлепнулся. Лариса вздрогнула.— Ты куда? — удивилась Лариса. — А кофе?— В другой раз! — крикнул Сухарев уже из коридора. * * * — Может, мне подняться с тобой?Николай смотрел, как Вера неподчиняющимися руками пытается закрепить на руле блокиратор. На его слова она только отчаянно закрутила головой. Больше всего ей сейчас хотелось остаться одной, залезть под — одеяло и забыться сном. То, что она увидела в больнице, было ужасно и стояло перед глазами: мать под двумя капельницами, вся в трубках. И все это по ее вине!Она увезла мать в Москву, и в первую же неделю с той случилось несчастье! Что она скажет брату? Он во всем обвинит ее и будет тысячу раз прав!Веру плохо держали ноги. Распрощавшись с Николаем, она как во сне вошла в свой подъезд, поднялась на свой этаж. Коридорная дверь-решетка оказалась открытой. Не успев сделать никаких выводов, Вера шагнула в пенал коридора и поняла, что дверь квартиры не заперта. Вот тут в мозгу начала всплывать вся картина. Еще не войдя в квартиру, она уже представила, ЧТО там увидит, и не ошиблась. Язвительно смотрела на нее голая стена гостиной — голубой картины с желтыми цветами не было и в помине.Обреченно Вера шагнула в гостиную — на тумбочке зияла пустота от телевизора. Исчезли музыкальный центр, ваза, телефон. Обнаружив пропажу телефонного аппарата, который ей на тридцатипятилетие подарила Соловьева, Вера почему-то стала смеяться.Смех мелко тряс ее, она, не сумев совладать с ним, упала в кресло и больно ударилась локтем о журнальный столик. Из глаз брызнули слезы. То ли смех, то ли плач долго сотрясал ее, пока она, поджав под себя ноги и свернувшись в клубок, не уснула.Проснулась уже в сумерках. Не сразу сообразила, где именно она находится, но, сообразив, зажмурилась и протестующе тряхнула головой. Реалии прошедшего дня обрушились на нее подобно холодному дождю. Нужно проверить спальню, кухню… Это неизбежно. Хочешь не хочешь, нужно подниматься, включать свет, звонить в милицию. Короче, нужно что-то предпринять. Позвонить в больницу и спросить о состоянии матери. Мобильник остался в машине. Вера с ужасом думала о необходимости стольких действий. Тело отказывалось подчиняться. Оно хотело одного — спрятаться куда-нибудь. Вера вытащила из-под себя затекшую ногу и потерла ее. Но даже мысль перебраться с кресла на диван не вдохновила женщину. Она так и осталась в кресле.Когда в прихожей скрипнула дверь, она не пошевелилась. Вяло подумала: воры вернулись вынести мебель. Увидев в квартире хозяйку, они либо уйдут, постеснявшись выносить при ней, либо свяжут ее, чтобы не мешала. Впрочем, она, кажется, не в состоянии кому-либо мешать. Пусть выносят.Вера выжидательно уставилась на дверь. Вошедший не торопился проходить в гостиную. Шаги двинулись в направлении кухни, потоптались там и вернулись в прихожую. Секунду спустя там включили свет, и Вера уже взирала на освещенный квадрат скорее с любопытством, чем со страхом. Шаги приближались, и по мере их приближения Верино сердце начало беспорядочно постукивать, будто кто-то посторонний толкал ее снаружи. Дверной проем загородила высокая мужская фигура. Прежде чем разглядеть знакомые черты, Вера уловила запах разнотравья — полынь, зверобой, мята… В дверях стоял Сухарев.— Что это у тебя двери настежь, как в лесу?Ворчливые интонации ласкали слух.— Забыла закрыть, — вспомнила Вера. Она говорила шепотом, словно Сухарев был видением, которое можно ненароком спугнуть.Егор прошел и сел напротив нее.— Без света сидишь, с открытой дверью. А если воры придут?— Не придут. Они уже приходили.Сухарев поднялся и стал шарить по стене в поисках выключателя. Не нашел, вернулся к Вере и сел рядом с ее креслом на корточки. Вера следила за его движениями с незнакомой для себя боязливой жадностью. Она словно хотела насмотреться про запас, будто Сухарев мог исчезнуть в любую минуту.На нем был незнакомый Вере кожаный пиджак, светлые джинсы и клетчатая рубашка. Если он ей снится, то почему в незнакомой одежде?Точно прочтя ее мысли, Сухарев взял ее руку в свои:— Ты здорова?Вера пожала плечами. Она прислушалась к своей руке. Та чувствовала вполне земную ладонь Сухарева.Она схватила пальцами его ладонь, погладила ее, потом наклонилась лицом и потерлась о нее щекой.— Ты приехал, — со вздохом констатировала она.— Кажется, да, — улыбнулся Сухарев и провел указательным пальцем по ее щеке. — Хотя, честно говоря, ожидал застать у тебя дома несколько иную картину.— Какую?— Домработница готовит ужин, ты сидишь в ванне, вся в белой пене, а нянька укачивает Ксюшу.— Домработница от меня ушла. Ксюшку забрал Коля. Я теперь совсем одна.Вера громко шмыгнула носом. Глаза возвращались на мокрое место.Сухарев опустился на колени и вплотную подвинулся к ее креслу. Он обхватил ее руками, уперся подбородком в ее колени.— Не надо плакать. Мы с тобой свою родим. Со-. гласна?Его глаза в темноте влажно блестели.— Ты.., думаешь… Ты правда думаешь, что мне еще не поздно?— В самый раз, — уверенно отозвался Сухарев и поднял ее из кресла.Теперь они оба сидели на полу, тесно обнявшись, как в ту ночь на турбазе, когда была гроза.— Ты не исчезнешь? — на всякий случай спросила Вера, и Сухарев решительно качнул головой. Вера потерлась о его шею. Шея оказалась колючей и теплой. — А как же твоя турбаза? — спросила Вера и тут же прикусила язык. Потом поспешно добавила:— Если хочешь, я поеду туда с тобой.Сухарев снова покачал головой.— Я думаю, что пришло время попробовать начать все сначала.Вера отодвинулась и недоверчиво взглянула ему в лицо.— Ты передумал выкупать турбазу?Сухарев кивнул. Глаза улыбались.— Я ничего не понимаю. Что-то изменилось?Сухарев снова молча кивнул.— Случилось. Я влюбился.Вера следила за движениями его губ.— Скажи еще, — попросила она.— Я люблю тебя, Вероника. Хочу быть рядом с тобой. Мне все равно где — хоть в лесу, хоть в городе.В поезде, в самолете, под землей, на земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35