Работать же по технологии гестапо, физически уничтожившего проявление любой оппозиционности на оккупированных немцами территориях, творцы нового мирового порядка пока не могут: нести «духовное освобождение» теократическим обществам практикой избирательного геноцида против их религиозной элиты вряд ли удастся. Остается единственно возможный способ работы в «дружественных» странах — тесное сотрудничество с национальными спецслужбами, подготовка для них руководящих кадров, оснащение их спецтехникой. И все эти усилия и траты — безо всяких гарантий, что весь созданный и оснащенный техникой аппарат не развернется в один прекрасный момент против своих опекунов и благодетелей, как это было в Афганистане с талибами.
Россия в значительно меньшей степени, чем СССР, но все-таки осталась полиэтническим, многоконфессиональным государством с немалым числом мест компактного исторического проживания «малых народов», элита которых бесцеремонно вышибла русских со всех должностей, заменив их представителями своих семейных кланов. В таких ситуациях набирать кадры в спецслужбы из рядов местной элиты — давать ей в руки дополнительные и серьезные ресурсы в противостоянии федеральному центру вместо того, чтобы получать самим опору в борьбе с коррупцией, исламским фундаментализмом и т.п. Присланные же из центра «наместники» будут гарантированно не только лишены поддержки милиции, прокуратуры, суда, но и не получат в полном объеме необходимое материально-бытовое снабжение, будут рисковать жизнью всякий раз, когда попытаются всерьез разобраться хоть с какими-то серьезными финансовыми, иными комбинациями и гешефтами местных управителей. Пока нет еще подобных ситуаций только там, где сохранились кадры, сформировавшиеся в период КГБ СССР, мировоззренческая позиция которых была устойчиво ориентирована на защиту интересов мощного единого государства.
Не следует упускать из виду одно важнейшее обстоятельство: в многонациональном, поликонфессиональном государстве и обществе никогда не прекращается соперничество между ведущими этно-конфессиональными общинами за замещение возможно большего числа должностей во всех существующих «ветвях» власти и управления своими соплеменниками, единоверцами. Борьба за места, должности в представительных, исполнительных структурах власти идет с напряжением всех имеющихся в распоряжении средств: в первую очередь, финансовых ресурсов, родственных, дружественных связей и др. В современной России, где практика продажи значимых должностей стала почти официальным явлением, преимущества при получении даже самых влиятельных и значимых должностей государства весьма часто получают представители наиболее платежеспособных этно-конфессиональных общин. В известной мере это применимо, к сожалению, и к кадровой работе российских правоохранительных органов, иногда и спецслужб. В этой ситуации этнические общины бывают более инициативны: и не они объект внимания и контроля со стороны спецслужб государства, а в большей степени — как раз наоборот. Что, естественно, недопустимо, неверно и надлежит исправлению в возможно более короткие сроки. Ну а если уж иммунная система государства — поле состязания, а не метрологический регулятор межэтнических отношений, то бои, битвы за государственные должности приняли практически скрытый характер беспорядочной, гражданской войны, в которой часто победители успевают только едва отпраздновать успех, как оказываются среди повергнутых.
КГБ СССР же функцией регулятора справлялся вполне успешно. В качестве примера можно бы привести Дагестан, где проживает в рамках одной государственно-административной структуры 36 народов, пять из которых — государственнообразующие. Естественно, баланс их интересов применительно к практике распределения руководящих должностей во всех сущих аппаратах власти соблюсти было ох как непросто. Но «настройка» осуществлялась с помощью спецслужб настолько надежно, что даже в период распада СССР в Дагестане не было зафиксировано ни одной значимой попытки выхода из состава России. Несмотря даже на то, что из соседней Чечни предпринимались многократные, настойчивые, радикальные попытки инициировать движение местных сепаратистов.
Кадровый состав спецслужб, чтобы эффективно выполнять функции регулятора межэтнических, межконфессиональных отношений в обществе во благо всего социума, должен, бесспорно, в подавляющем количестве состоять из представителей государственнообразующего этноса, которым в России является русский народ. Если эта пропорция нарушена и кадры смешаны в изрядной мере — межэтнические трения и противоборства будут неизбежно перенесены внутрь самой спецслужбы со всеми печальными последствиями для государства. Даже дискуссии здесь по этой теме неприемлемы, ибо могут разрушить весь налаженный алгоритм работы строго иерархированной военной структуры. Так что смешанный состав руководителей спецслужб США, демонстрируемый во многих кинофильмах, здесь — только кинематографическая версия, не имеющая ничего общего с реальной действительностью: никогда руководящее ядро политической элиты общества, этнически всегда однородное, ни при каких обстоятельствах не допустит к руководству таких мощных и малоуправляемых структур, как спецслужбы и армия, представителей некоренной нации. В противном случае слишком высок риск того, что будет предпринята попытка развить успех этнической общиной, получившей такое преимущество, что неизбежно может обострить до опасного состояния традиционное бытовое противостояние общин политэтнического социума. Это вполне естественно для любого многонационального государства, как естественны многообразные, неустранимые никогда и нигде межличностные состязательность и соперничество в любой социальной группе, даже между членами одной семьи. Разнообразные группы, объединения, корпорации, в которые всегда и всюду объединяются, сплачиваются, сбиваются люди на протяжении всей своей сознательной жизни, бесспорно, многократно увеличивают их возможности в жизненной борьбе, оставляя слабокоммуникабельным, некорпоративным роль безнадежных маргиналов, аутсайдеров жизни. Но и цена, которую приходится платить за такую «радость побед», одерживаемых в кодлах, группах, партиях, всегда немалая, часто же — и вовсе чрезмерная.
Общим для всех видов человеческих корпоративных общностей является то, что интересы любой группы, корпорации всей практикой, этикой внутригрупповых отношений жестко ставятся выше любых человеческих законов и тем более нравственных норм. Потому-то именно корпоративная по своей сути этика и есть главный неиссякаемый источник преступности и безнравственности в любых обществах, во все времена, творимых, к тому же, с чувством глубокого убеждения в своей правоте, исключающей всякие сомнения и раскаяния. И если одним из главных цивилизационных обретений, которым чрезвычайно гордятся апологеты европейской культуры, является запрет на смертную казнь, то в тех же государствах в любых корпорациях, чьи жизненные интересы поставлены под угрозу, без колебаний прибегают даже к убийствам. Особенно беспощадны в таких расправах структуры организованной преступности: перечень «грехов», за которые может последовать казнь любого, здесь обширен, как нигде. Иногда здесь расправляются уже только при возникновении подозрения. Чем нередко пользуются спецслужбы, полиция, хорошо знающие, как тягомотны и безнадежны процедуры привлечения к уголовной ответственности матерых преступников.
Спецслужбы как особый вид корпорации при столкновении с иными организованными сообществами испытывают порой серьезные, часто неодолимые затруднения, переводящие противоборства в состояние перманентной позиционной войны с незначительными переменными успехами. Так, в структуры якудза, триад, мафии внедряться сотрудникам спецслужб опасно и неприемлемо, так как здесь любой «боец» постоянно совершает опаснейшие преступления, привязывается кровью ко всем опаснейшим деяниям, от которых уже не отмыться никогда ни перед людьми, ни перед Богом. Основной принцип взаимоотношений с преступными синдикатами здесь — договариваться о «соблюдении приличий», разграничении сфер влияния и т.п. За структурами так же масонов чаще всего приходится внимательно наблюдать, анализировать, но не вмешиваться — там может быть немало собственных вышестоящих чинов, с которыми связываться себе дороже. Относительно легко, комфортно работается спецслужбам в политических партиях, профсоюзах, студенческих общественных организациях, в среде молодых экстремалов, даже в структурах правоохранительных органов, госслужб, корпорациях бизнеса. Гораздо труднее в банковских консорциумах: у тех денег столько, что без особого труда привлекают для работы по своим интересам целые подразделения спецслужб. А уж политические структуры, госчиновники всех разновидностей там сами стоят в очереди, чтоб только быть в чем-то облагодетельствованными «денежными людьми».
Практически непроницаемы для структур спецслужб семейно-клановые образования, экстремистские религиозные группы — здесь может помочь только техника, скрупулезная работа по накоплению и анализу сопутствующей информации и другие специфические средства, приемы работы. Да еще игра на религиозно-этнических противоречиях, когда «родственники», увязшие в противоборствах, дают развединформацию друг о друге.
Принадлежность к спецслужбам, бесспорно, переводит человека в привилегированную социальную группу. Правда, с изрядной (в сравнении с другими «привилегированными» корпорациями) спецификой. Здесь так же работает принцип: «Мы с тобой одной крови…». Но реализуется он для различных категорий сотрудников весьма по-разному. Кровь-то возможно одна, да только у вышестоящих руководителей она все более отчетливо отливает благородной голубизной, что увеличивает, естественно, весьма ощутимо ее цену. Прежде всего, риски, ответственность за оплошности, ошибки ложится на лейтенантов, капитанов и майоров, увеличиваясь при приближении к низшим уровням иерархии. Значимость же наград при успехах возрастает в обратном порядке. Правда, это универсальный закон для всех иерархированных социальных структур с той только разницей, что у сотрудников госструктур это отражается в их послужных формулярах, у прочих чаще — в виде ножевых шрамов или пулевых отверстий в голове.
Справедливости ради следует сказать, что множество оперативных сотрудников предпочитают постоянные риски боестолкновений, живую непредсказуемую оперативную работу разного рода кабинетно-руководящей и частенько отказываются от предполагаемого карьерного роста с сопутствующими ему привилегиями и преимуществами. Лучше всего изложенные тезисы находят подтверждение в одной их талантливейших книг о работе спецслужб — в романе Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого». Здесь же показано, как в острейших ситуациях, когда на карту поставлена карьера, судьба больших чинов для оперативников это оборачивается резким ростом числа раненых и погибших. Генералов оправдывает здесь только одно — когда-то они и сами были лейтенантами и капитанами и всех этих прелестей в свою пору наелись досыта.
Принадлежность к корпорации спецслужб не отменяет межличностные противоборства среди сотрудников по самым различным поводам, бытующим в любых «трудовых коллективах», в том числе и весьма специфических. Здесь так же в достатке присутствуют те, кто жмется к начальству, стремится ему угодить, услужить, что-то из благ получить пораньше и побольше других. Есть и такие, кто при случае «настучит» на сослуживцев по расчету или даже по привычке.
Но достаточно и таких, кто начальников не очень жалует, пользуясь, естественно, такой же взаимностью. Однако, именно эта категория сотрудников наиболее продуктивна, надежна в работе, способна действовать успешно в стремительно меняющихся обстоятельствах благодаря привычке и способности мыслить самостоятельно, принимать решения, не боясь личной ответственности и гнева руководителей.
Существует и категория «чужих среди своих»: те, кто имеет привычку либо слишком часто сверять свою служебную деятельность с нормами права и служебной этики, излишне озабочены проблемами снижения ущербов противостоящей стороне, либо проявляют излишнюю щепетильность в выборе средств, союзников, помощников в других социальных группах. Большинство же сотрудников спецслужб неконфликтны ни между собой, ни с начальством, стремятся скрупулезно выполнять «правила полетов», ибо и здесь вся наука создается и пишется чьими-то судьбами, кровью, жизнями. А импровизации на нетрезвую и буйную голову гарантировано заканчиваются крупными неприятностями или личными трагедиями. Сотрудники спецслужб товар штучный, дорогостоящий в использовании и подготовке. А потому и внутрикорпоративное отношение ко всем при любом складе ума и характера каждого — в целом ресурсосберегающее, бережное. Что, естественно, не исключает потерь: никакие постоянно ведущиеся войны без этого не идут. Спецслужбы не бросают своих и в случаях болезней, иных невзгод. Это делает всех причастных к сообществу весьма сплоченным образованием, где не принято публично критиковать свои структуры, вступать в противоборства с ними в конфликтных ситуациях. Здесь, конечно, не действует обет молчания, практикуемый членами сицилийской мафии. Скорее, ситуация ближе к той, что описал в свое время великий русский поэт: «…Нам целый мир чужбина/Отечество нам — Царское село». То есть, все, что за пределами родной спецслужбы — чуждый мир, не всегда дружественная среда обитания.
Обычно в жизни удается только одна серьезная карьера, ступенями к которой являются семейное воспитание, образование, выбор и работа в одной из сфер человеческой жизнедеятельности. Потратив десяток-другой лет на службу, даже если осознал ошибочность выбора, изменить ничего существенно невозможно. Остается только оптимизировать использование имеющихся жизненных возможностей, опираясь на хорошо изученную структуру и работающих в ней соратников, с которыми удались и неформальные личные отношения. В этом — еще один залог устойчивости и непроницаемости внутрикорпоративных связей и приверженность внутреннему своеобразному неписаному этическому кодексу.
Неукоснительное следование внутрикорпоративному кодексу — обязательная составляющая служебного поведения любого человека в практически любой избранной сфере жизнедеятельности, от которой в решающей степени зависит служебный успех и сопутствующие ему денежные выплаты и иные блага. Поэтому нередко сотрудники спецслужб, выполняя стоящие перед ними задачи, зачастую ведут себя по отношению к соплеменникам, единоверцам, согражданам как к обычным, рядовым объектам воздействия. Так, в гестапо пытали не только действительных врагов Рейха, но и старших армейских офицеров, даже сотрудников других спецслужб, давших поводы для подозрений. И доставалось там «своим» не меньше, чем представителям какой-либо «неполноценной» расы.
В любом современном социуме люди распределены по множеству корпораций, чьи интересы зачастую изрядно противостоят друг другу, а иногда и обществу, государству. Спецслужбы вкупе с правоохранительными органами замыслены, в том числе и как унификаторы различных корпоративных интересов, их нивелировщики до размеров, неопасных обществу. Трудности в реализации этого мудрого замысла возникают постоянно в силу универсального закона любой корпорации: однажды возникнув, она стремится к неограниченному развитию не только внутри собственного государства, но в глобальных масштабах. Если у ТНК, банков мотивация незатейлива — монопольно высокая прибыль, сверхприбыль, то у спецслужб мотивов — сколько душе угодно: кругом враги, которые сильны и коварны! Поэтому спецслужба, которая прочно ассоциирует себя с интересами государства, всегда вполне успешно стремится к наращиванию своей мощи, в чем ей охотно посильно помогает политическая элита. По мере роста «производственных мощностей» появляется возможность контролировать все больше параметров жизнедеятельности иных корпораций и все новых социально значимых группировок. Возникающая в такой ситуации высокая социальная значимость спецслужбы таит в себе и для нее самой и для общества в целом весьма серьезные опасности. Речь идет не о внесудебных расправах органов ВЧК — НКВД — здесь органы госбезопасности действовали так, как им было жестко предписано политической властью того периода и по тем политическим целям, задачам, которые им были четко определены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58