Невдалеке он заметил в камышах гнездо какой-то болотной птицы, тоже сидевшей на яйцах. К гнезду подлетел самец. Птица поднялась и улетела – вероятно, позавтракать, – а самец сел на гнездо.
«Интересно, почему домашний петух никогда не сменяет наседку? – подумал Камо, но сейчас же нашел ответ: – Должно быть, в этом нет нужды. У курицы есть хозяйка, которая ее кормит, а кто кормит эту бедную дикую птицу-мать?»
Вдруг на середине озера с душераздирающим криком взметнулась серенькая уточка. Она вытягивала голову и била крыльями, стремясь взлететь, но что-то, словно привязанная к ногам гиря, тянуло ее вглубь озерца. Вот уточка что было силы рванулась вверх, и Камо увидел, как под брюшком у нее мелькнула на мгновение блестящая спинка выдры. «Подводной лодкой» подобралась она к своей жертве… Не прошло и нескольких секунд, как там, где только что весело резвилась утка, поднимались пузыри да плавали серые перья. Пузыри лопались, расходились на воде кругами. А вскоре и их не стало, и на озере снова наступил такой мир и покой, будто ничего и не случилось.
В эту минуту, словно затем только, чтобы еще больше удивить Камо, у берега появилось плавучее гнездо, настоящее плавучее гнездо, сплетенное из камышовой листвы и водорослей. Утка или лысуха (Камо не успел хорошо разглядеть), сидевшая на гнезде, увидев мальчика, вытянула шею и собралась было взлететь. Но потом, вероятно вспомнив о своем потомстве, раздумала. Набежала небольшая волна, подхватила плавучее гнездо, и оно с его хозяйкой повернуло и поплыло назад.
Камо уверял потом, что утка сама гребла лапкой, словно веслом, но в ту минуту он так растерялся, что даже не сразу сделал снимок с этой замечательной картины, ни в одной книге им не виданной.
«Вот так птица! Она, наверно, додумалась построить себе гнездо на воде, чтобы спасти своих птенцов от хищников. А пищу добывает на ходу: мхи, побеги камыша, червей…» – мелькнуло у него в голове.
Тут подлетел к гнезду селезень, что-то принес поесть подруге и снова улетел.
«Как они заботятся друг о друге!» – с теплым чувством подумал Камо.
Неожиданно на воду легла большая черная тень. Взволнованно зашумели и попрятались в камыши птицы, беспомощно закричали бакланы. На плавучее утиное жилье упал с неба сокол.
Утка неистово кричала и отбивалась.
– Киш, киш, киш!.. – замахал руками на сокола Камо и вдруг, потеряв равновесие, покачнулся и упал на спину.
Здесь и произошло то, чего он опасался: плетеное «дно» прорвалось, и он очутился по грудь в воде.
Опоры не было. Камо ухватился за камыши, сделал попытку подтянуться, освободить ноги и выбраться на островок, но это ему не удалось. Звать на помощь товарищей он не хотел, да они, пожалуй, его бы и не услышали.
Болотистая прибрежная почва начала засасывать его все сильнее. Камо крепко ухватился обеими руками за камыши, но они гнулись и опускались, и он чувствовал уже, как холодная вода подступает к его плечам.
«Неужели тону?» – подумал Камо. Он поднял глаза. Напротив него все так же спокойно покачивалось на прежнем месте плавучее гнездо, и все так же гордо сидела на нем птица-мать.
Освобождая попеременно то одну, то другую руку, Камо начал сгибать камыши и подминать их под себя, образуя что-то вроде подушки. Но и она подавалась под мальчиком, опускалась все глубже и влекла его за собой.
– Грикор, Армен, помогите!.. – сдавленным голосом крикнул Камо и сам испугался своего голоса, своих слов: неужели он на самом деле тонет?..
ПОДВИГ ЧАМБАРА
Голос Камо не дошел до товарищей, но они заметили тревогу Чамбара. Он визжал, беспокойно кружился в лодке, наконец выскочил на берег и кинулся в узенький проход, проломленный в камышах Камо.
– Камо в опасности! – побледнев, воскликнул Армен. – Я верю чутью собаки.
– Не упал ли он в озеро? – вздрогнул Грикор.
– Может, ему наша помощь нужна!
– Что ты вообразил! Камо такой сильный и ловкий, с ним ничего не случится, – подбадривая себя, сказала Асмик.
– Идем, Грикор! – И Армен начал пробираться сквозь камыши по следам Камо.
Грикор последовал за ним.
А вода была Камо уже по шею, давила на грудь, на спину. Мальчику казалось, что он зажат между двумя железными плитами. Они сжимают его все сильнее, мешают дыханию. Еще немного – и он задохнется… Камо и кричать больше не мог, а только чуть слышно стонал. Руки его мало-помалу ослабевали, и пальцы, сжимавшие камыши, уже не слушались.
В эту минуту кто-то крепко схватил его сзади за рукав у плеча и потянул вверх. Почувствовав за своей спиной жесткие прутья камышей, Камо, сделав усилие, повернулся, прижался к ним грудью, подтянулся и лег на них животом. «Как вовремя пришел Грикор!» – мелькнула радостная мысль.
Лежа в камышах и понемногу приходя в себя, Камо с безграничной признательностью прошептал:
– Спасибо, Грикор, милый… как вовремя ты подоспел! Минута – и я был бы на дне. Подтяни меня еще немного.
Ответа не было. Камо с усилием приподнял голову и вдруг увидел перед собой большие сияющие глаза собаки.
– Чамбар… родной!.. – ахнул Камо. – Ты это, Чамбар?.. А я-то благодарю Грикора…
Чамбар радостно взвизгнул и лизнул Камо прямо в губы.
В камышах забулькала вода. На помощь товарищу, с трудом продираясь в зарослях, скользя и падая, спешил Грикор.
– Камо, родненький, что с тобой? – чуть не плача, кричал он.
За Грикором шел Армен.
Вдвоем они подняли Камо и оттащили его вглубь островка, где камыши были гуще и опора надежнее.
Наломав камышей и сделав из них холмик, мальчики усадили на него Камо и сами сели рядом.
– Да, ты как следует выкупался, – сказал Грикор, снимая с Камо мокрую рубашку. – Ты ведь совсем под водой был! Как ты только выбрался?
Камо вместо ответа ласково, кивнул головой в сторону собаки.
– Чамбар? – удивился Грикор. – Ну-ка, моя собачка, поди сюда, дай твою милую морду!
А Чамбар восторженно помахивал хвостом, и столько радости было в его умных глазах, будто он понимал, что говорят о нем, хвалят его…
«ВОДЯНОЙ»
– Ну, а как же ты… – начал было Армен, но рев «водяного» прервал его.
Мальчики, побледнев, подняли головы.
Точно взволнованное взрывом, происшедшим в его глубинах, озеро всколыхнулось. В самом центре его возникли и, медленно расплываясь, уходили к берегам большие водяные круги.
– Вода раздалась, будто пещера открылась, – пробормотал Грикор, еле шевеля посиневшими от страха губами.
– А ты увидел что-нибудь? – спросил Армен у Камо.
– Водяной столб вырвался из озера…
Они говорили шепотом, словно опасаясь, что кто-нибудь их услышит.
А над озером спокойно взлетали и вновь садились на свои гнезда птицы. На них этот жуткий рев не произвел никакого впечатления: птицы, по-видимому, уже привыкли к нему. Только фламинго на том берегу тяжело взлетели в воздух и парили над водой, свесив длинные ноги. Для них Гилли было случайной остановкой на далеком пути, и они еще, наверно, не были знакомы со всеми его причудами.
Наступило молчание. Напряженно, не спуская глаз, мальчики смотрели в ту точку озера, где, по словам Грикора, вода открылась пещерой. Любопытство, смешанное со страхом, овладело всеми. Томительно проходили минуты. Каждый легкий всплеск воды, каждый птичий крик заставлял ребят вздрагивать.
– Возьми аппарат, Армен, и держи наготове.
Сняв с себя мокрый фотоаппарат, Камо тщательно вытер его рубашкой и хотел передать Армену, но тот ласково сказал:
– Ничего, Камо, снимай сам, у тебя рука не дрогнет.
Ждать пришлось долго. Словно испытывая терпение ребят, «водяной» затих и притаился.
– Асмик осталась там одна, ей будет страшно, – сказал Грикор. – Пойдем!
– Она похрабрее тебя, – кольнул его Камо. – Тебя самого страх разбирает, вот и хочешь уйти.
Вокруг было спокойно. Казалось, в это отдаленное место никогда и не залетает ветер. По голубой глади озера плавали птицы.
Но вот снова столбом поднялась в нем вода, опять что-то ухнуло, грохнуло, и страшный голос «водяного» потряс воздух.
Грикор бегом кинулся вглубь камышей. Армен побелел как мел. Камо сжимал в руках фотоаппарат, затвор которого он все же успел нажать. А Чамбар бешеным лаем вызывал на бой невидимого врага…
Не обменявшись ни одним словом, мальчики вернулись к лодке, где их ждала бледная, встревоженная Асмик.
– Что видели? Почему Грикор без рубашки?.. Ты что, Камо, упал в воду? – забросала она мальчиков вопросами.
Но все были целы, живы, и Асмик начала успокаиваться, даже улыбнулась. Увидев, однако, кровь на руках Камо, она снова взволновалась:
– Чем ты руки порезал? Камышами? И тонул, конечно? Потому такой мокрый?.. Да, да, я по вашим лицам вижу, что в беду попали, – говорила она, испытующим взглядом обводя взволнованные лица друзей.
– Поедем… Потом все узнаешь – ответ здесь! – Камо постучал пальцами по фотоаппарату. – Как видишь, все мы живы, здоровы, а в лодке у тебя полно яиц. Чего же ты растревожилась? – И Камо засмеялся, хотя и не совсем естественно.
По бесчисленным коридорам-протокам и бассейнам, мимо качающихся камышовых островков, по водным «проспектам», «улицам» и «переулкам» этого сказочного «города» скользила их лодка – назад, к рыбачьему домику.
Ребята находили путь по тем отметинам, которые они сделали утром на камышах.
Близился вечер. Солнце уже склонялось к закату. Озеро поминутно меняло свой цвет – становилось то золотисто-оранжевым, то зеленым. А камыши, освещаемые лучами вечерней зари, казалось, загорались, и по ним пробегали яркие огненные языки. Утки, гуси, чирки возвращались с полей в свои гнезда на волшебные острова.
Ребята не замечали красоты вечернего Гилли, мысли у них заняты были только одним: что снял Камо? И потому, добравшись до села и оставив яйца у Асмик, они сейчас же побежали к Армену.

* * *
Мать встретила Армена ласковым упреком:
– Армен, милый мой, где же ты целый день пропадал, ничего не евши?.. Глаза проглядела, тебя ожидая.
– Ничего не евши? – вмешался Грикор. – Да разве наши подружки – дикие утки могли бы позволить нам остаться голодными?
– Утки?.. Чем же вас утки накормили?
– Да своим мягоньким мясцом и большими-пребольшими яйцами.
Мать Армена только покачала головой.
– Ну, садитесь, садитесь, поешьте чего-нибудь, – позвала она детей к столу.
– Сейчас не время, мама. Нам нужно скорее проявить снимки, – нетерпеливо сказал Армен. – Ты бы пошла в ту комнату. Здесь надо будет погасить лампу.
– Сначала поешьте, потом займетесь фотографией. Почему ты так спешишь?
– Водяного сняли, того, что в озере живет, – подмигнув товарищам, ответил ей Грикор.
– Эй, сынок, ты что, шутить со мной вздумал?
– Ей-же-ей, водяного… Вот Армен покажет – поверите. Слышали бы вы, как водяной заорал от страха, когда меня увидел!
– Ну, я тушу лампу, – объявил Армен, приготовив в своей «лаборатории» все необходимое.
Пленка быстро чернела в ванночке с проявителем, слабо освещаемой красным глазком фотографического фонаря. Одно за другим вырисовывались на негативах очертания чудесных водоемов и камышовых островков озера Гилли.
Проявив пленки, закрепив и наскоро высушив их, Армен включил увеличительный аппарат и начал печатать снимки.
Затаив дыхание, ребята следили за его работой.
На одном из последних снимков они увидели наконец-то озеро, которое века хранило тайну «водяного».
– Поглядите-ка, как отражаются в воде фламинго, – показал Армен на слегка искаженные озерной рябью тени.
– Ой, это и есть озеро, где живет водяной? – вскрикнула Асмик. – Дайте-ка мне как следует поглядеть. – Она наклонилась над снимком. – Сколько здесь птиц!.. А это что? Гнезда?.. Сколько же здесь гнезд!.. А это камыши… Они растут вокруг всего озера. До чего же озеро спокойное!
– Спокойное?.. Вот ты сейчас увидишь, какое оно спокойное, – сказал Армен и опустил в проявитель другой листок бумаги. – Нет, это не тот снимок, – пробормотал он. – Что это может быть, Камо? Гнездо? Какая же птица гнездится чуть ли не на середине озера? Или она приплыла сюда?
– А вы что думали, чего ради я там свою жизнь опасности подвергал?.. Знаешь, какое сокровище этот снимок?
Ребята разглядывали плавучее гнездо утки.
– До чего же любопытно! Непременно опиши, Камо, все, что ты видел, и вместе с этими снимками пошли в «Пионерскую правду».
– Обязательно, завтра же.
– А вот и оно само – чудовище! – торжественно сказал Армен, вынимая из ванночки новое изображение.
– Это и есть тот ревун, что не дает нам покоя? – спросила мать Армена, осторожно наклоняясь над фотографией.
– Он самый… Его портрет.
– Дайте-ка поглядеть… Вот так портрет! – Асмик была разочарована. Она ожидала увидеть нечто необычайное, по крайней мере что-то вроде слона или носорога. – Всего-навсего только вода вздулась, и больше ничего! – пожала она плечами.
– Ну да, прямо как большой волдырь на спине у человека, – поддержал ее Грикор. – А это волдырь на озере… Хорош водяной!
Снимок вырывали друг у друга из рук.
– А рев? А волны на озере? – спросил Камо – Что это, по-твоему?
– Рев?.. Ну, это был настоящий рев вишапа, – ответил ему Грикор. – Только ведь это он на меня орал. Знал, что я пришел с него шкуру содрать. Думал, напугает. Нашел кого пугать – не на таковского напал!
– И ты на самом деле не испугался? – простодушно спросила Асмик.
– Если я скажу «испугался», ты мне разве поверишь?
– Нет, он не испугался. Он в это время только о тебе и думал. Боялся, не испугалась ли ты, и хотел скорее к тебе вернуться, – сказал, смеясь, Камо.
– Правда. Как только водяной заревел, я к тебе побежал. Ну, думаю, девочка со страху умерла.
– Вот так вишап! – разочарованно протянул Армен. – Его ли мы еще сняли? Ни то ни се… Стоило мучиться!
– Ну, завтра увидим. Посмотрим, что Арам Михайлович скажет, а с нас на сегодня хватит, – сказал Камо. – Армен, принеси завтра все эти снимки в школу. Выберем место в кабинете краеведения, развесим их и напишем: «Уголок юных натуралистов». И все объяснения, конечно, дадим. А теперь все по домам. Спать!
УВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ ПЛАН
Утром Камо и Армен пошли со снимками к секретарю сельской партийной организации, своему учителю естествознания Араму Михайловичу. Вскоре прибежал туда и Грикор.
Мальчики рассказали обо всем, что видели: об удивительном бассейне, плавучем гнезде, проделках «водяного».
Разговор происходил на открытой, выходящей во двор веранде. Начали подходить и с интересом прислушиваться к тому, что говорили ребята, соседи учителя.
Камо вынул из кармана набросанную им новую карту озера Гилли и развернул ее на столе.
– А в этом вот бассейне ревет наш вишап, – сказал Армен, показывая снимок, на котором были видны фламинго, пеликан, подкинувший в воздух рыбу, и плавучее гнездо.
– Ну, а что же вызывает рев, вы узнали? – спросил учитель, рассматривая карту.
– Вот то, что мы видели, – ответил Камо и достал увеличенный снимок с «портретом «водяного».
– Своими глазами видели, как вода столбом поднялась, – вмешался Грикор. – Не правда ли, Камо?
– Да, – кивнул головой Камо.
На снимке не было ничего похожего на тот высокий водяной столб, который видели ребята на озере. То ли в своих рассказах они преувеличивали, то ли у них действительно создалось такое впечатление. Может быть, Камо долей секунды позже нажал затвор аппарата. На снимке, который лежал сейчас на столе, была видна лишь светлая невысокая выпуклость.
Учитель внимательно изучал снимок.
– Вы уверены, – спросил он, – что это связано со звуками, которые мы постоянно слышим? С ревом водяного?
– Я стоял с аппаратом в руках, – сказал Камо, – когда вода вдруг рванулась кверху, будто сразу тысяча человек снизу дунули. Вот тогда-то и раздался рев, и вода взволновалась и начала расходиться кругами.
– Будто подул кто снизу? – спросил один старик. – Ну, значит, правда, когда говорят – вишап. Сидит на дне и дует.
– А если белый буйвол заревет под водой, вода так не поднимется? – спросил другой старик.
– Ну что такое белый буйвол! – возразил первый. – Куда ему так подбросить воду! – Ему не по силенкам. Конечно, это вишап.
– Попробуй влезь под воду и дуй. Разве вода не забулькает, пузырей не пустит?
Наивные замечания стариков вызывали у всех снисходительные улыбки. Словно из глубины веков доносились эти голоса – так были они чужды.
В разгар спора на веранде появился дед Асатур.
Выпрастывая ручку кинжала, запутавшуюся в его длинной бороде, старик поглядел на снимок и сказал почтительно:
– Так вот он какой, наш водяной!.. Это он ревет?.. А как же у него нет ни рта, ни рогов?.
– Почему у него должны быть рога? – удивился Армен.
– Да ведь говорят, что у сатаны обязательно должны быть рога… Почем я знаю… – неуверенно говорил дед. – Ну и львиное сердце у моего внука! – просияв, добавил он и поправил висевшие на груди медали. – Кто бы, кроме моего внука, решился с дэва фотографию снять!.. Чей он внук? – И дед, схватившись за кинжал, гордо обвел всех взглядом.
Похвальба деда Асатура вызвала у всех улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34