Понял?
– Если слабую струнку затронем, хорошо будет работать, парень крепкий, – добродушно улыбнулся Овсеп.
…Когда три дня спустя в правлении колхоза обсуждался вопрос о награждении лучших косарей, Баграт предложил премировать и Сэто.
– Да ведь у него всего тридцать шесть трудодней, за что же ему премию давать? – спросил один из косарей.
Бригадир Овсеп, участвовавший в совещании, вступился за Сэто:
– За это время в моей бригаде никто не накосил столько, сколько Сэто. В поле выходил раньше всех, возвращался позже всех. Всегда серьезный, ни с кем не шутит, ни на кого глаз не поднимет… Даже мать наставляет. Я несколько раз слышал, как он шепотом упрекал ее: «Стыдно, нани! Что люди скажут!»
– Вот за эту работу ему и надо ботинки дать, – решил Баграт.
На другой день в поле выдавали премии лучшим косарям бригады Овсепа. Сэто был очень удивлен, услышав свое имя.
– Тут какая-то ошибка, товарищ бригадир, – смущенно пробормотал он. – Я никакой премии не заслужил.
– Никакой ошибки! Получай свою премию и работай так, как первые дни работал.
Сэто, однако, не решался подойти.
– Дурень, поди возьми, – шептала мать, дергая его за рукав. – Поди же! Те, что получают, не лучше тебя работали.
Сэто сурово взглянул на мать и нерешительно подошел к бригадиру. Взяв ботинки, он с чувством сказал:
– Беру, да только в счет оставшейся работы!
В этот день вечером Камо с товарищами пришли к Сэто и поздравили его с наградой. Сэто так взволновался, что слова сказать не мог. Сердце его сильно билось при мысли, что все с ним добры и что он, как и все, является участником общего труда.
НАГРАЖДЕНИЕ
Секретарь райкома комсомола однажды спросил у председателя колхоза:
– Товарищ Баграт, почему не премируете наших юных натуралистов? Почему доярка получает премию, а те, кто ферму организовал или древности нашел, не получают?
– Правду говоря, я даже не знаю, можно ли премировать за это? – ответил председатель. – Мы премируем тех, кто перевыполняет установленные нормы. Подходит ли под какие-либо нормы организация птицеводческой фермы?
Секретарь райкома улыбнулся:
– Но то, что делают наши комсомольцы, очень ценно.
– Согласен, ценно.
– И поскольку их работа выходит из принятых норм, необычная работа, надо и награждать необычно.
– Ладно, поговорю с секретарем парторганизации, что-нибудь придумаем, – согласился Баграт.
На ближайшем заседании правления колхоза этот вопрос был поставлен на обсуждение. Решили, что комсомольцев следует премировать ценными подарками.
– Подарите им радиоприемники, – предложил Арам Михайлович. – Ребята они умные, культурные. Будут слушать передачи из Москвы, из других наших центров, и это будет полезно не только для них самих. Со всем, о чем они узнают, они познакомят и колхозников, объяснят им. Таким образом, эти радиоприемники принесут пользу колхозу.
– Дорого, – возразил Баграт.
– Дорого, правда, но они заслуживают награды.
– А деду Асатуру?
– Для него ружье всего дороже в мире. Ему давайте подарим хорошую двустволку: его теперешнее ружье, как сам он говорит, еще кавказские войны помнит, – сказал бригадир Овсеп.
Так и постановили.
Когда члены правления разошлись, Баграт спросил у Арама Михайловича:
– А кого мы пошлем покупать подарки?
– Не послать ли Сэто?
– Испытать, что ли, хочешь парня?
– Ну да, испытать, – ответил Арам Михайлович улыбаясь.
– Деньги большие, боюсь…
– А ты не бойся. Попробуем – увидишь, что не сделаем ошибки. Помнишь Макаренко – какие он деньги доверял? Побольше, чем эти. Да каким еще неисправимым ребятам!
– Да… – задумчиво сказал Баграт. – «Педагогическую поэму» я читал. Способ испытанный. Ты прав…
Услышав о решении, принятом правлением колхоза, Сэто не испытал чувства зависти к своим вчерашним недругам, и это его удивило. Ему нисколько не было больно, что их так возвышают и награждают. А ведь как бы он был раздражен, как бы вскипел, случись это дней десять назад!..
Неожиданно его позвали в правление колхоза.
– Сэто, готовься в дорогу – завтра поедешь в Ереван, – сказал ему Баграт.
– Зачем? – удивился Сэто.
– Покупка подарков для твоих товарищей поручается тебе. – Баграт посмотрел на мальчика испытующим взглядом.
Сэто широко улыбнулся. В его черных глазах вспыхнули искры радости.
Один из членов правления колхоза, заведующий молочной фермой Артем, рослый, серьезный человек, сердито поглядел на Баграта.
Сэто заметил этот взгляд, и чувство обиды кольнуло его сердце. «Должно быть, – подумал он, – Артему это не нравится. Не доверяет мне. Ну что же, я ему докажу, что я не тот, за кого он меня считает…»
– Хорошо, – сказал Сэто, – я согласен, дядя Баграт. Только разрешите мне сделать покупки не в Ереване, а в Тбилиси.
– В Тбилиси? – удивился Баграт. – Почему в Тбилиси? Разве в Ереване нет радиоприемников?
– Есть, конечно, дядя Баграт, только отсюда до Тбилиси ехать столько же, сколько и до Еревана, а в Тбилиси у меня есть дядя. Он человек знающий, поможет мне.
– Арут? Это верно, Арут поможет, Ну что ж, поезжай. Завтра придешь, получишь деньги и удостоверение и поедешь, – сказал председатель, вручая Сэто записку.
Не успел Сэто выйти из комнаты, как услышал за своей спиной голос Артема:
– Овцу волку под присмотр отдаешь?
Сэто на мгновение застыл на месте. Кровь бросилась ему в лицо. Он, однако, сдержался: вспомнил украденных им гусят, другие злые выходки – и проглотил обиду.
Слова Артема все же больно уязвили его, и он по дороге домой все время вспоминал их. Но если бы он вернулся и открыл дверь правления колхоза, то услышал бы, что говорил о нем Баграт Артему.
– Как ты можешь этого подростка с волком сравнивать? – возмущался он. – Как может быть волком парень, который родился и вырос в колхозе, учится в нашей школе!.. Да и чей сын он, чтобы быть волком? Сын рыбака Хечо, того, что утонул, добывая рыбу для колхоза… Правда, мать у него с дурным характером, испортила мальчишку. Ну, а мы с тобой? Что сделали мы для его воспитания?..
…Прибежав домой, Сэто радостно обнял мать:
– Правление посылает меня в Тбилиси и очень много денег дает…
– В Тбилиси? Зачем?
– Купить подарки для Камо, Армена, Асмик, Грикора и деда Асатура.
Сона сначала рассердилась:
– Я буду ждать, а они подарки получать?..
Затем, однако, она смирилась и решила, что, пожалуй, сыну небесполезно съездить в Тбилиси.
– Хорошо будет: дядю повидаешь – он тебя с пустыми руками не отпустит.
До революции тысячи людей покидали берега Севана и уходили в поисках работы в большие города. Шли они в тогдашний Тифлис, в Баку, Батум, на Северный Кавказ. Нужда гнала их, заставляла покидать родные места. В те годы уехал в Тифлис «на поиски счастья» и брат Сона, Арут. Там он и обосновался, устроился рабочим на деревообделочной фабрике. О нем-то Сона и говорила.
– Может, сестре своей башмаки, платье купит, если уж ничем другим не сумеет помочь… Только жена у него злющая, словно змея ее укусила. Кабы не она, разве брат оставил бы меня без помощи? Пошли ей бог сто лихорадок!..
КАК СЭТО СЕБЯ ВЫДАЛ
Мысли Сэто все время, пока он ехал в вагоне, были заняты только одним: как произошло, что дядя Баграт, еще недавно относившийся к нему очень плохо, сейчас дал ему такое поручение?
Он ощупывал портфель и, думая о его содержимом, чувствовал, как растет, возвышается в своих глазах.
«А что, если в самом деле у меня украдут портфель?» – вдруг промелькнуло в голове Сэто, и он в страхе оглядел своих попутчиков. Кто его знает, может быть, среди них есть и карманники… И он с опаской поглядывал и на лежавшего на скамье напротив военного и на сидевшую рядом пожилую женщину, а особенно на двух устроившихся у окна пассажиров. Они, казалось Сэто, наблюдали за ним.
Мысль, что он снова может потерять доверие товарищей, приводила Сэто в ужас, и он все сильнее прижимал к себе портфель, все чаще проверял, целы ли в нем деньги, и, несмотря на то что была глубокая ночь, не спал.
И он невольно выдал себя. Подозрительные люди, сидевшие у окна, сразу поняли, что в портфеле у него есть что-то ценное. И они прибегли к «тактическому маневру»: притворились, что Сэто для них совершенно безразличен. Перестали даже смотреть в его сторону и улеглись спать. И Сэто, успокоившись, положил портфель под голову и тоже растянулся на скамье.
Поезд мчался по берегу реки Дебед-чай, и грохот его колес нарушал покой мирно дремлющего Лорийского ущелья. Яркие электрические глаза-фонари паровоза прорезали ночной мрак, вырывая из него то крутой склон горы, то зеленую прибрежную лужайку.
Сэто начал подремывать. На лице его светилась улыбка, вызванная приятной мыслью, что кончилась наконец та нехорошая борьба, которую он вел против Камо и его товарищей.
Сон все сильнее овладевал Сэто. Он тщетно боролся с дремой, время от времени встряхивал головой и инстинктивно тянулся к лежавшему под головой портфелю. Нет, беспокоиться нечего: портфель на месте… Да и кто подумает, что в нем лежат деньги!..
Но вдруг Сэто почувствовал, что у него из-под головы выхватили портфель. Рывок был быстрым и сильным…
Сэто вскочил.
– Унесли, унесли!.. – крикнул он в отчаянии.
– Кто унес? Что унес?.. – всполошились, повскакали с мест сонные пассажиры.
Вор между тем уже добрался до выхода из вагона и повис на поручнях, не решаясь выпрыгнуть.
Кто-то выскочил из соседнего вагона, крикнул:
– Вот он, вор! Я поймал вора…
Но это была неправда: вор на всем ходу спрыгнул с поезда и исчез в ночной темноте…
УТРАЧЕННОЕ ДОВЕРИЕ
Глаза Сэто вспухли от слез, когда, приехав в Тбилиси, он вошел в квартиру своего дяди Арута.
Столяр Арут сердечно встретил племянника и был очень огорчен, услышав его рассказ о приключении в поезде.
– Ну что поделаешь! Что было, то было. Деньги я постараюсь достать, купишь что надо, отвезешь. Колхоз потом со мной рассчитается, – сделал он попытку утешить Сэто.
– Я в свое село больше не вернусь, – расплакался Сэто.
– Как это «не вернусь»? Не останешься же ты здесь!
– Не вернусь! Кто поверит, что меня обокрали?
– Почему не поверят? Разве в поезде акта не составили?
– Составили, со мной он… Но ведь ты, дядя, не знаешь всего. Я в колхозе был на плохом счету. А сейчас они доверили мне колхозные деньги… Что же, выходит, правильно говорили обо мне многие: «Сэто неисправим». – И он навзрыд заплакал.
Дядя Арут так и не понял, почему Сэто нельзя вернуться в село.
В эту ночь Сэто спалось плохо. Он ворочался на постели, тяжело вздыхал.
Мысли все время возвращались к постигшему его несчастью.
Его мать, конечно, могла продать корову и овец и вернуть колхозу деньги. Да, наконец, стоит ему самому приналечь на работу в каникулы, и он оплатит свой долг!.. Но все ли поверят, что и на самом деле деньги у него украли? Вот что томило Сэто. Вот почему он решил не возвращаться в село.
* * *
Прошло несколько дней, и по селу разнесся слух, что Сэто сбежал и растратил колхозные деньги.
– Ну что, Баграт, плакали колхозные денежки? – сказал Артем. – Разве не говорил я, что волка позвали за овцой приглядеть?
Баграт замялся. В его сердце тоже зародилась тревога: срок командировки давно прошел, а о Сэто ни слуху ни духу. И все же в нечестность мальчика не верилось.
– Знаете что? – сказал он подумав. – Как бы ни был Сэто внутренне испорчен, все то, что мы сделали для него, не могло не повлиять на него хорошо. Он колхозных денег не присвоит. Я в этом убежден.
…В то время как в правлении колхоза шли эти разговоры, наши юные натуралисты, сидя на краю гумна, были погружены в грустное раздумье. Их угнетала не только пропажа денег, но и потеря товарища.
– Неужели мы ошиблись в Сэто? – задумчиво спросил Камо.
– Не может быть! Я не верю, чтобы он мог растратить колхозные деньги, – твердо сказал Армен.
– Мне тоже кажется, что этого не может быть. Что-нибудь случилось, – высказала свое мнение Асмик. – Сэто в тот день даже заплакал. Нет, мне сердце говорит, что он дурного не сделает…
* * *
Между станциями Калагеран и Санаин рельсы железной дороги пересекает много маленьких мостов, переброшенных через балки, в которых собираются мутные потоки дождевой воды.
Обходя свой участок, путевой сторож Мовсес остановился на одном из таких мостов. Из балки шел тяжелый запах.
«Должно быть, поезд прирезал какую-нибудь скотинку», – подумал Мовсес.
Он спустился с насыпи в балку. Там, влево от железнодорожного пути, в поросшей кустами шиповника и репьем ямке, виднелось что-то темное.
Мовсес подошел и остановился, потрясенный. Перед ним лежал сильно обезображенный труп человека. Невдалеке от него в траве валялся портфель.
Мовсес поднял портфель, открыл и, увидев в нем деньги, ахнул.
С минуту постояв в нерешительности, Мовсес закрыл портфель и, оглянувшись по сторонам – не видит ли кто, поспешил к своему домику, находившемуся в двух – трех километрах от моста.
Дома Мовсес пересчитал деньги. Никогда еще в его руках не было такой большой суммы! В душе его началась было такая же борьба, как у деда Асатура, когда тот нашел золото в кувшине с медом. Но борьба эта длилась недолго.
«Нет, – решил Мовсес, – деньги колхозные, общественные, их трогать нельзя».
Взяв портфель, Мовсес пошел на станцию Санаин и рассказал о своей находке сержанту милиции Мануку Серобяну.
– Ты из портфеля ничего не брал? – подозрительно посмотрел на сторожа сержант.
– Ничего, белым светом клянусь! – взволновался старик. – Я греха на душу не возьму, не таковский! – добавил он.
В милиции подсчитали деньги, бывшие в портфеле, ознакомились с бумагами. Было установлено, что колхозник из села Личк, Сэто Мартиросян, командированный в Тбилиси за покупками для колхоза, по невыясненной причине упал с поезда и разбился. Произошло это, по мнению врача, с неделю назад.
На следующий день сержант милиции Манук Серобян выехал в село Личк и, вручив председателю колхоза Баграту портфель с деньгами и бумагами, рассказал с происшедшем.
Неожиданное известие очень расстроило Баграта. Он чувствовал, что сердечно привязался к Сэто. Мучила его и совесть: ведь этот мальчик погиб, исполняя поручение, данное ему колхозом!
Безмерно были опечалены и товарищи Сэто.
– Вы понимаете, ведь он же ехал, чтобы купить для нас подарки!.. – всхлипывая, говорила Асмик.
Камо с Арменом сидели на траве понурив головы, а Грикор, отвернувшись, чтобы не видели набегавших на глаза слез, бросал камешки в пасшихся невдалеке телят.
Ну, а Сона?.. Она ведь была матерью, и сердце ее болело и обливалось кровью, как и у всех матерей в мире, теряющих своих детей. Она рыдала, билась, а порой и теряла сознание…
ВОЗВРАЩЕНИЕ СЭТО
Приближался рассвет.
Невдалеке от дома тетки Сона остановился грузовик, и с него сошел Сэто. Грузовик понесся дальше. Сэто стоял в раздумье: как быть, как рассказать матери о потере денег?
Он прожил с неделю в Тбилиси, у дяди Арута, чувствуя себя в его семье нежеланным гостем. Виной этому была жена дяди, не скрывавшая своего недоброжелательного отношения к мальчику. Делать было нечего, надо было уносить ноги, и Сэто уже решил поступить на фабрику, где работал дядя Арут.
О причинах недоброго отношения к нему тетки Сэто узнал нечаянно, ночью. Думая, что Сэто спит, тетка злым голосом говорила мужу:
– И не стыдятся, приезжают из села с пустыми руками!.. Скажи, что бы у нее убыло, если бы она нам прислала несколько кусков сыра?
– Ну, вдова она, тысяча забот да нужд у нее, – пытался смягчить недовольство жены Арут.
– Ты не защищай! Деревенские все такие – жадные да скаредные… А ты еще хочешь, чтобы я ей на платье послала!..
Этот разговор так подействовал на Сэто, что он сразу же решил послушаться совета дяди Арута и вернуться в село. И вот сейчас, без платья, ожидаемого матерью, ограбленный, он стоял на пороге своего дома и не решался постучать. Откуда же он мог знать, что его скупая мать, из-за просяного зернышка поднимавшая ссору с Соседкой, готова была бы отдать и дом свой, и скотину, и жизнь свою, лишь бы сын ее был жив!
«Скоро, – думал Сэто, – все узнают о моем приезде. Товарищи с насмешкой будут слушать рассказ о происшествии в поезде: о воре, о пропавшем портфеле с деньгами. «Знаем, – скажут, – как пропали деньги!» А дядя Артем обязательно мигнет глазом Баграту: «Не говорил ли я, что нельзя доверять овцу волку?»
Нет, о краже портфеля он никому ничего не расскажет. Деньги не пропали. Он скажет так: «Я оставил их у дяди Арута… Дядя велел мне поскорее вернуться в колхоз и начать работать. Он обещал, что все купит сам и пришлет». Только как же на самом деле быть с деньгами?.. Сэто задумался… Ничего, деньги он заработает и пошлет дяде Аруту тайком. Попросит купить самое лучшее ружье и приемники и с кем-нибудь прислать. Об этом Сэто никому не расскажет. Разве только матери. Он упадет ей в ноги, будет умолять, чтобы никому не проговорилась… А что, если она откажет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Если слабую струнку затронем, хорошо будет работать, парень крепкий, – добродушно улыбнулся Овсеп.
…Когда три дня спустя в правлении колхоза обсуждался вопрос о награждении лучших косарей, Баграт предложил премировать и Сэто.
– Да ведь у него всего тридцать шесть трудодней, за что же ему премию давать? – спросил один из косарей.
Бригадир Овсеп, участвовавший в совещании, вступился за Сэто:
– За это время в моей бригаде никто не накосил столько, сколько Сэто. В поле выходил раньше всех, возвращался позже всех. Всегда серьезный, ни с кем не шутит, ни на кого глаз не поднимет… Даже мать наставляет. Я несколько раз слышал, как он шепотом упрекал ее: «Стыдно, нани! Что люди скажут!»
– Вот за эту работу ему и надо ботинки дать, – решил Баграт.
На другой день в поле выдавали премии лучшим косарям бригады Овсепа. Сэто был очень удивлен, услышав свое имя.
– Тут какая-то ошибка, товарищ бригадир, – смущенно пробормотал он. – Я никакой премии не заслужил.
– Никакой ошибки! Получай свою премию и работай так, как первые дни работал.
Сэто, однако, не решался подойти.
– Дурень, поди возьми, – шептала мать, дергая его за рукав. – Поди же! Те, что получают, не лучше тебя работали.
Сэто сурово взглянул на мать и нерешительно подошел к бригадиру. Взяв ботинки, он с чувством сказал:
– Беру, да только в счет оставшейся работы!
В этот день вечером Камо с товарищами пришли к Сэто и поздравили его с наградой. Сэто так взволновался, что слова сказать не мог. Сердце его сильно билось при мысли, что все с ним добры и что он, как и все, является участником общего труда.
НАГРАЖДЕНИЕ
Секретарь райкома комсомола однажды спросил у председателя колхоза:
– Товарищ Баграт, почему не премируете наших юных натуралистов? Почему доярка получает премию, а те, кто ферму организовал или древности нашел, не получают?
– Правду говоря, я даже не знаю, можно ли премировать за это? – ответил председатель. – Мы премируем тех, кто перевыполняет установленные нормы. Подходит ли под какие-либо нормы организация птицеводческой фермы?
Секретарь райкома улыбнулся:
– Но то, что делают наши комсомольцы, очень ценно.
– Согласен, ценно.
– И поскольку их работа выходит из принятых норм, необычная работа, надо и награждать необычно.
– Ладно, поговорю с секретарем парторганизации, что-нибудь придумаем, – согласился Баграт.
На ближайшем заседании правления колхоза этот вопрос был поставлен на обсуждение. Решили, что комсомольцев следует премировать ценными подарками.
– Подарите им радиоприемники, – предложил Арам Михайлович. – Ребята они умные, культурные. Будут слушать передачи из Москвы, из других наших центров, и это будет полезно не только для них самих. Со всем, о чем они узнают, они познакомят и колхозников, объяснят им. Таким образом, эти радиоприемники принесут пользу колхозу.
– Дорого, – возразил Баграт.
– Дорого, правда, но они заслуживают награды.
– А деду Асатуру?
– Для него ружье всего дороже в мире. Ему давайте подарим хорошую двустволку: его теперешнее ружье, как сам он говорит, еще кавказские войны помнит, – сказал бригадир Овсеп.
Так и постановили.
Когда члены правления разошлись, Баграт спросил у Арама Михайловича:
– А кого мы пошлем покупать подарки?
– Не послать ли Сэто?
– Испытать, что ли, хочешь парня?
– Ну да, испытать, – ответил Арам Михайлович улыбаясь.
– Деньги большие, боюсь…
– А ты не бойся. Попробуем – увидишь, что не сделаем ошибки. Помнишь Макаренко – какие он деньги доверял? Побольше, чем эти. Да каким еще неисправимым ребятам!
– Да… – задумчиво сказал Баграт. – «Педагогическую поэму» я читал. Способ испытанный. Ты прав…
Услышав о решении, принятом правлением колхоза, Сэто не испытал чувства зависти к своим вчерашним недругам, и это его удивило. Ему нисколько не было больно, что их так возвышают и награждают. А ведь как бы он был раздражен, как бы вскипел, случись это дней десять назад!..
Неожиданно его позвали в правление колхоза.
– Сэто, готовься в дорогу – завтра поедешь в Ереван, – сказал ему Баграт.
– Зачем? – удивился Сэто.
– Покупка подарков для твоих товарищей поручается тебе. – Баграт посмотрел на мальчика испытующим взглядом.
Сэто широко улыбнулся. В его черных глазах вспыхнули искры радости.
Один из членов правления колхоза, заведующий молочной фермой Артем, рослый, серьезный человек, сердито поглядел на Баграта.
Сэто заметил этот взгляд, и чувство обиды кольнуло его сердце. «Должно быть, – подумал он, – Артему это не нравится. Не доверяет мне. Ну что же, я ему докажу, что я не тот, за кого он меня считает…»
– Хорошо, – сказал Сэто, – я согласен, дядя Баграт. Только разрешите мне сделать покупки не в Ереване, а в Тбилиси.
– В Тбилиси? – удивился Баграт. – Почему в Тбилиси? Разве в Ереване нет радиоприемников?
– Есть, конечно, дядя Баграт, только отсюда до Тбилиси ехать столько же, сколько и до Еревана, а в Тбилиси у меня есть дядя. Он человек знающий, поможет мне.
– Арут? Это верно, Арут поможет, Ну что ж, поезжай. Завтра придешь, получишь деньги и удостоверение и поедешь, – сказал председатель, вручая Сэто записку.
Не успел Сэто выйти из комнаты, как услышал за своей спиной голос Артема:
– Овцу волку под присмотр отдаешь?
Сэто на мгновение застыл на месте. Кровь бросилась ему в лицо. Он, однако, сдержался: вспомнил украденных им гусят, другие злые выходки – и проглотил обиду.
Слова Артема все же больно уязвили его, и он по дороге домой все время вспоминал их. Но если бы он вернулся и открыл дверь правления колхоза, то услышал бы, что говорил о нем Баграт Артему.
– Как ты можешь этого подростка с волком сравнивать? – возмущался он. – Как может быть волком парень, который родился и вырос в колхозе, учится в нашей школе!.. Да и чей сын он, чтобы быть волком? Сын рыбака Хечо, того, что утонул, добывая рыбу для колхоза… Правда, мать у него с дурным характером, испортила мальчишку. Ну, а мы с тобой? Что сделали мы для его воспитания?..
…Прибежав домой, Сэто радостно обнял мать:
– Правление посылает меня в Тбилиси и очень много денег дает…
– В Тбилиси? Зачем?
– Купить подарки для Камо, Армена, Асмик, Грикора и деда Асатура.
Сона сначала рассердилась:
– Я буду ждать, а они подарки получать?..
Затем, однако, она смирилась и решила, что, пожалуй, сыну небесполезно съездить в Тбилиси.
– Хорошо будет: дядю повидаешь – он тебя с пустыми руками не отпустит.
До революции тысячи людей покидали берега Севана и уходили в поисках работы в большие города. Шли они в тогдашний Тифлис, в Баку, Батум, на Северный Кавказ. Нужда гнала их, заставляла покидать родные места. В те годы уехал в Тифлис «на поиски счастья» и брат Сона, Арут. Там он и обосновался, устроился рабочим на деревообделочной фабрике. О нем-то Сона и говорила.
– Может, сестре своей башмаки, платье купит, если уж ничем другим не сумеет помочь… Только жена у него злющая, словно змея ее укусила. Кабы не она, разве брат оставил бы меня без помощи? Пошли ей бог сто лихорадок!..
КАК СЭТО СЕБЯ ВЫДАЛ
Мысли Сэто все время, пока он ехал в вагоне, были заняты только одним: как произошло, что дядя Баграт, еще недавно относившийся к нему очень плохо, сейчас дал ему такое поручение?
Он ощупывал портфель и, думая о его содержимом, чувствовал, как растет, возвышается в своих глазах.
«А что, если в самом деле у меня украдут портфель?» – вдруг промелькнуло в голове Сэто, и он в страхе оглядел своих попутчиков. Кто его знает, может быть, среди них есть и карманники… И он с опаской поглядывал и на лежавшего на скамье напротив военного и на сидевшую рядом пожилую женщину, а особенно на двух устроившихся у окна пассажиров. Они, казалось Сэто, наблюдали за ним.
Мысль, что он снова может потерять доверие товарищей, приводила Сэто в ужас, и он все сильнее прижимал к себе портфель, все чаще проверял, целы ли в нем деньги, и, несмотря на то что была глубокая ночь, не спал.
И он невольно выдал себя. Подозрительные люди, сидевшие у окна, сразу поняли, что в портфеле у него есть что-то ценное. И они прибегли к «тактическому маневру»: притворились, что Сэто для них совершенно безразличен. Перестали даже смотреть в его сторону и улеглись спать. И Сэто, успокоившись, положил портфель под голову и тоже растянулся на скамье.
Поезд мчался по берегу реки Дебед-чай, и грохот его колес нарушал покой мирно дремлющего Лорийского ущелья. Яркие электрические глаза-фонари паровоза прорезали ночной мрак, вырывая из него то крутой склон горы, то зеленую прибрежную лужайку.
Сэто начал подремывать. На лице его светилась улыбка, вызванная приятной мыслью, что кончилась наконец та нехорошая борьба, которую он вел против Камо и его товарищей.
Сон все сильнее овладевал Сэто. Он тщетно боролся с дремой, время от времени встряхивал головой и инстинктивно тянулся к лежавшему под головой портфелю. Нет, беспокоиться нечего: портфель на месте… Да и кто подумает, что в нем лежат деньги!..
Но вдруг Сэто почувствовал, что у него из-под головы выхватили портфель. Рывок был быстрым и сильным…
Сэто вскочил.
– Унесли, унесли!.. – крикнул он в отчаянии.
– Кто унес? Что унес?.. – всполошились, повскакали с мест сонные пассажиры.
Вор между тем уже добрался до выхода из вагона и повис на поручнях, не решаясь выпрыгнуть.
Кто-то выскочил из соседнего вагона, крикнул:
– Вот он, вор! Я поймал вора…
Но это была неправда: вор на всем ходу спрыгнул с поезда и исчез в ночной темноте…
УТРАЧЕННОЕ ДОВЕРИЕ
Глаза Сэто вспухли от слез, когда, приехав в Тбилиси, он вошел в квартиру своего дяди Арута.
Столяр Арут сердечно встретил племянника и был очень огорчен, услышав его рассказ о приключении в поезде.
– Ну что поделаешь! Что было, то было. Деньги я постараюсь достать, купишь что надо, отвезешь. Колхоз потом со мной рассчитается, – сделал он попытку утешить Сэто.
– Я в свое село больше не вернусь, – расплакался Сэто.
– Как это «не вернусь»? Не останешься же ты здесь!
– Не вернусь! Кто поверит, что меня обокрали?
– Почему не поверят? Разве в поезде акта не составили?
– Составили, со мной он… Но ведь ты, дядя, не знаешь всего. Я в колхозе был на плохом счету. А сейчас они доверили мне колхозные деньги… Что же, выходит, правильно говорили обо мне многие: «Сэто неисправим». – И он навзрыд заплакал.
Дядя Арут так и не понял, почему Сэто нельзя вернуться в село.
В эту ночь Сэто спалось плохо. Он ворочался на постели, тяжело вздыхал.
Мысли все время возвращались к постигшему его несчастью.
Его мать, конечно, могла продать корову и овец и вернуть колхозу деньги. Да, наконец, стоит ему самому приналечь на работу в каникулы, и он оплатит свой долг!.. Но все ли поверят, что и на самом деле деньги у него украли? Вот что томило Сэто. Вот почему он решил не возвращаться в село.
* * *
Прошло несколько дней, и по селу разнесся слух, что Сэто сбежал и растратил колхозные деньги.
– Ну что, Баграт, плакали колхозные денежки? – сказал Артем. – Разве не говорил я, что волка позвали за овцой приглядеть?
Баграт замялся. В его сердце тоже зародилась тревога: срок командировки давно прошел, а о Сэто ни слуху ни духу. И все же в нечестность мальчика не верилось.
– Знаете что? – сказал он подумав. – Как бы ни был Сэто внутренне испорчен, все то, что мы сделали для него, не могло не повлиять на него хорошо. Он колхозных денег не присвоит. Я в этом убежден.
…В то время как в правлении колхоза шли эти разговоры, наши юные натуралисты, сидя на краю гумна, были погружены в грустное раздумье. Их угнетала не только пропажа денег, но и потеря товарища.
– Неужели мы ошиблись в Сэто? – задумчиво спросил Камо.
– Не может быть! Я не верю, чтобы он мог растратить колхозные деньги, – твердо сказал Армен.
– Мне тоже кажется, что этого не может быть. Что-нибудь случилось, – высказала свое мнение Асмик. – Сэто в тот день даже заплакал. Нет, мне сердце говорит, что он дурного не сделает…
* * *
Между станциями Калагеран и Санаин рельсы железной дороги пересекает много маленьких мостов, переброшенных через балки, в которых собираются мутные потоки дождевой воды.
Обходя свой участок, путевой сторож Мовсес остановился на одном из таких мостов. Из балки шел тяжелый запах.
«Должно быть, поезд прирезал какую-нибудь скотинку», – подумал Мовсес.
Он спустился с насыпи в балку. Там, влево от железнодорожного пути, в поросшей кустами шиповника и репьем ямке, виднелось что-то темное.
Мовсес подошел и остановился, потрясенный. Перед ним лежал сильно обезображенный труп человека. Невдалеке от него в траве валялся портфель.
Мовсес поднял портфель, открыл и, увидев в нем деньги, ахнул.
С минуту постояв в нерешительности, Мовсес закрыл портфель и, оглянувшись по сторонам – не видит ли кто, поспешил к своему домику, находившемуся в двух – трех километрах от моста.
Дома Мовсес пересчитал деньги. Никогда еще в его руках не было такой большой суммы! В душе его началась было такая же борьба, как у деда Асатура, когда тот нашел золото в кувшине с медом. Но борьба эта длилась недолго.
«Нет, – решил Мовсес, – деньги колхозные, общественные, их трогать нельзя».
Взяв портфель, Мовсес пошел на станцию Санаин и рассказал о своей находке сержанту милиции Мануку Серобяну.
– Ты из портфеля ничего не брал? – подозрительно посмотрел на сторожа сержант.
– Ничего, белым светом клянусь! – взволновался старик. – Я греха на душу не возьму, не таковский! – добавил он.
В милиции подсчитали деньги, бывшие в портфеле, ознакомились с бумагами. Было установлено, что колхозник из села Личк, Сэто Мартиросян, командированный в Тбилиси за покупками для колхоза, по невыясненной причине упал с поезда и разбился. Произошло это, по мнению врача, с неделю назад.
На следующий день сержант милиции Манук Серобян выехал в село Личк и, вручив председателю колхоза Баграту портфель с деньгами и бумагами, рассказал с происшедшем.
Неожиданное известие очень расстроило Баграта. Он чувствовал, что сердечно привязался к Сэто. Мучила его и совесть: ведь этот мальчик погиб, исполняя поручение, данное ему колхозом!
Безмерно были опечалены и товарищи Сэто.
– Вы понимаете, ведь он же ехал, чтобы купить для нас подарки!.. – всхлипывая, говорила Асмик.
Камо с Арменом сидели на траве понурив головы, а Грикор, отвернувшись, чтобы не видели набегавших на глаза слез, бросал камешки в пасшихся невдалеке телят.
Ну, а Сона?.. Она ведь была матерью, и сердце ее болело и обливалось кровью, как и у всех матерей в мире, теряющих своих детей. Она рыдала, билась, а порой и теряла сознание…
ВОЗВРАЩЕНИЕ СЭТО
Приближался рассвет.
Невдалеке от дома тетки Сона остановился грузовик, и с него сошел Сэто. Грузовик понесся дальше. Сэто стоял в раздумье: как быть, как рассказать матери о потере денег?
Он прожил с неделю в Тбилиси, у дяди Арута, чувствуя себя в его семье нежеланным гостем. Виной этому была жена дяди, не скрывавшая своего недоброжелательного отношения к мальчику. Делать было нечего, надо было уносить ноги, и Сэто уже решил поступить на фабрику, где работал дядя Арут.
О причинах недоброго отношения к нему тетки Сэто узнал нечаянно, ночью. Думая, что Сэто спит, тетка злым голосом говорила мужу:
– И не стыдятся, приезжают из села с пустыми руками!.. Скажи, что бы у нее убыло, если бы она нам прислала несколько кусков сыра?
– Ну, вдова она, тысяча забот да нужд у нее, – пытался смягчить недовольство жены Арут.
– Ты не защищай! Деревенские все такие – жадные да скаредные… А ты еще хочешь, чтобы я ей на платье послала!..
Этот разговор так подействовал на Сэто, что он сразу же решил послушаться совета дяди Арута и вернуться в село. И вот сейчас, без платья, ожидаемого матерью, ограбленный, он стоял на пороге своего дома и не решался постучать. Откуда же он мог знать, что его скупая мать, из-за просяного зернышка поднимавшая ссору с Соседкой, готова была бы отдать и дом свой, и скотину, и жизнь свою, лишь бы сын ее был жив!
«Скоро, – думал Сэто, – все узнают о моем приезде. Товарищи с насмешкой будут слушать рассказ о происшествии в поезде: о воре, о пропавшем портфеле с деньгами. «Знаем, – скажут, – как пропали деньги!» А дядя Артем обязательно мигнет глазом Баграту: «Не говорил ли я, что нельзя доверять овцу волку?»
Нет, о краже портфеля он никому ничего не расскажет. Деньги не пропали. Он скажет так: «Я оставил их у дяди Арута… Дядя велел мне поскорее вернуться в колхоз и начать работать. Он обещал, что все купит сам и пришлет». Только как же на самом деле быть с деньгами?.. Сэто задумался… Ничего, деньги он заработает и пошлет дяде Аруту тайком. Попросит купить самое лучшее ружье и приемники и с кем-нибудь прислать. Об этом Сэто никому не расскажет. Разве только матери. Он упадет ей в ноги, будет умолять, чтобы никому не проговорилась… А что, если она откажет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34