А у нас земля скапливается только на северных склонах… Почему это так? Да потому, – продолжал учитель, отвечая на свой же вопрос, – что у нас, особенно на южной стороне, горячее солнце выжигает органические вещества земли… Ну-ка, поглядите на верхний склон – остались камень да рыже-красная глина, которые не боятся солнца…
– Но откуда же здесь глина? – прервал учителя Камо.
– Эти рыжие камни и есть глина. Они когда-то образовались на дне моря из глины. А теперь, разрушаясь, опять превращаются в глину, и дожди уносят ее в озеро. Там, оседая на дне, она снова становится под давлением воды такими же рыжими камнями… Так как растительность на южных склонах бедна, здесь земля не может задержаться, ее всю смывают и уносят дожди. На северных склонах, где растительность богата и пышна, верхний слой земли даже увеличивается с каждым годом.
Деда Асатура эти простые объяснения ставили в тупик. Все это он видел с детства, но думал ли он, что одна сторона горы может распадаться, другая – нарастать, увеличиваться.
– Оттого, значит, у наших гор спины такие толстые, как у горбунов? – спросил он.
– Ты правильно заметил, дед. Спина – толстая, а грудь – худая, впалая…
– Но постойте-ка! – вдруг, точно что-то вспомнив, вмешался Армен. – Тогда почему же те склоны, что идут вниз от этой тропы, не разрушаются?
– Ты это тоже заметил? – ласково проговорил Арам Михайлович. – Вот как раз этот вопрос и волнует меня. Поглядите, как резко эта тропа разделяет Дали-даг на две части.
Все внимательно осмотрели склоны, идущие вверх и вниз от тропы. Контраст был очевиден: верх склона был каменист и лишен растительности, низ был покрыт травой, правда сухой, выжженной солнцем.
– Это что-нибудь да значит… – таинственно сказал учитель. – А ну, Камо, копни-ка землю там, пониже тропы.
Камо копнул. Слой земли достигал здесь четырех – пяти пальцев в толщину.
– Здесь почва не только не уменьшилась в течение ряда лет, а даже увеличилась… Что бы это значило? – взглянул на мальчиков учитель.
– Не значит ли это, что ниже этой дороги была раньше густая растительность? – спросил Армен и покраснел.
– Да, ты, наверно, прав, Армен: ниже нас, должно быть, когда-то была пышная растительность, она-то и оставила этот слой почвы. Вот и перегной в нем смешан с глинистой землей, потому и цвет этой почвы темнее, чем у верхней… Теперь, Камо, попробуй копни там, наверху… Видите, какая разница? – говорил учитель, сравнивая образцы почвы, взятые под тропкой и над ней. Один из них был красно-рыжий, другой – красно-серый с черным отливом. – Но как же все-таки мог образоваться здесь, внизу, на покатом склоне, такой слой земли?
– Тут он, значит, не уменьшается? – быстро спросил Камо.
– Нет. Ниже тропы весь склон покрыт густым сплетением травяных корневищ: они сберегают почву. Но интересно, когда образовалось такое сплетение?
– Оно могло образоваться только в том случае, если эти склоны орошались, – сказал Армен.
– Орошались?.. А где же твой вишап, дед?.. И почему здесь такая гладкая дорога?
– Дорога как дорога… Должно быть, скотина вытоптала. Гоняют же тут стада на пастьбу.
– Но разве скотина такую широкую тропу протопчет? Да и зачем ей к Черным скалам ходить? Там разве есть пастбище?
– Какое там!.. Одни камни.
– Нет, это не простая дорога, это что-то другое. Вот посмотрите, нижний край ее кое-где приподнят, – сказал учитель. – Пойдем-ка, мы это выясним вон у тех камней, где дорога прерывается гребнем.
Не пройдя и ста шагов, Армен остановился и подозвал учителя:
– Вы заметили, что наклон тропы везде одинаковый? Я знаю, о чем вы думаете, Арам Михайлович, все признаки говорят о том же…
– Ты прав: наклон повсюду равномерен, точно животные, прежде чем проложить тропу копытами, сначала наметили ее… карандашом, – ответил учитель.
Этот загадочный разговор между учителем и учеником привлек всеобщее внимание.
Армен так возвысился в глазах Асмик, что когда немного спустя она обратилась к нему с каким-то вопросом, то невольно назвала его на «вы» и смутилась.
– Ученый сынок, разъясни-ка мысль свою, чтобы и мы пеняли, – не вытерпел старик.
– Нет, еще не время, – возразил учитель, – еще ничего сказать нельзя. Все разъяснится вон у того гребня, что преграждает путь.
Молча они шли вперед.
«Что же это за тайна, которая только у тех камней и разрешится?» – думала Асмик, торопясь поскорее дойти до указанного учителем места.
Когда они были уже недалеко от него, Арам Михайлович остановился и, обращаясь к старику, сказал:
– Если на этих камнях окажутся знаки, о которых мы с Арменом думаем, то скоро и вишапа твоего найдем.
– Откуда вы это узнали? – спросил старик, пораженный. – Так оно и есть…
– Мы знаем… – ответил учитель улыбнувшись. – Не так ли, Армен?
У Камо эти таинственные разговоры вызывали чувство досады. Он исподтишка посматривал на Асмик, замечал, какое впечатление производит на нее ум Армена, и сердце у него сжималось от обиды.
«Уж не зависть ли меня разбирает?» – подумал Камо и остановился, неприятно смущенный этой мыслью: он очень любил Армена.
Наконец они подошли к каменистому выступу. Учитель и Армен внимательно осмотрели дорогу в этом месте и понимающе улыбнулись друг другу. Край утеса был здесь затерт и точно отполирован.
– Ну вот, глядите, это сделала вода – вода, которая бежала по этой предполагаемой дороге к селу Личк, – сказал учитель, показывая на сточенные водой камни. – Здесь был небольшой водопад… Камо, сбегай вниз и покопай вон там. Ты должен будешь найти там камни, круглые-круглые. Такие, как речные голыши.
Камо взял кирку и побежал вниз, куда стекал предполагаемый водопад. За Камо увязался Чамбар. Собака почувствовала внезапную перемену в настроении своих хозяев, но никак не могла понять, где же дичь и почему старый охотник не снимает ружье с плеча…
Камо вскоре поднялся наверх с шапкой, полной камней и камешков. Учитель с большим интересом стал их рассматривать.
– Видите, – сказал он задумчиво, – ни у одного из этих камней нет острого угла – так обточила их вода.
– Да, верно, что камни водяные, – подтвердил и дед, взяв в руки несколько камней.
– Значит, Армен, наше предположение верно, – сказал Арам Михайлович. – Эту дорогу не животные проложили и никто другой: это русло древнего водного канала.
– Канала?! – удивилась Асмик.
– Но где этот канал начинался? – спросил Камо.
– Какая вода в этих горах! Все склоны Дали-дага перероешь – ни одного родника не найдешь, – сказал старик, безнадежно махнув рукой. – По этой дороге скот ходил. Откуда тут быть воде?
– Обследуем. Где твой вишап, дедушка? Веди-ка к нему.
У «ВОДЯНОГО БОГА»
Несмотря на возраставшую жару и отсутствие малейшей тени, все настойчиво шли вперед. Всех разбирало нетерпение, томило желание узнать тайну канала, и на усталость никто не жаловался.
Миновав еще один гребень, наши путники увидели величественные утесы Чанчакара и Черных скал.
Небо было ясное – ни облачка. Светлая лазурь его, отражаясь в Севане, делала и озеро прозрачно-ясным. Горы смотрелись в серебряное зеркало вод.
Вскоре путники вступили в ущелье.
Там, у подножия Черных скал, дед показал на полузасыпанный щебнем длинный округлый камень. Это и был «вишап», о котором говорил дед.
– Вы о нем спрашивали? – показал старик на камень.
– Вот это то, что нам нужно. Мы нашли начало канала! – обрадовался учитель. Он был необычайно взволнован.
Несколько успокоившись, Арам Михайлович сказал:
– Это фигура водяного бога, каким его себе представляли три тысячи лет назад прежние обитатели нашей страны – урартийцы, или халды. Таких богов они ставили у истоков каналов и искусственных водохранилищ. Здесь и надо начинать раскопки.
Осмотрев «вишапа», учитель обратился к деду:
– Ты не прав, дед: камень этот скорее похож на рыбу, а не на крокодила. Погляди – жабры. А рыба – символ воды. Тут, смотрите, ребята, на камне вырезана еще голова буйвола: буйволы очень любят воду. А вот, на спине у вишапа, изображены аист и журавль. Это тоже символы воды.
Ребята с огромным интересом осматривали камень, ощупывали вырезанные на нем три тысячи лет назад знаки и изображения.
– Погодите, не мешает и величину этой «рыбки» узнать, – заметил учитель.
Он быстро вымерил «вишапа» своим поясом.
– По-моему, в нем около трех метров в длину и до двух метров в обхвате. У нас в Армении ученые немало нашли таких вишапов. Оказалось, что они были поставлены у истоков древних каналов и у водохранилищ. Значит, здесь безусловно когда-то была вода. Давайте-ка поглядим, нет ли еще каких примет, – сказал Арам Михайлович и, сняв пиджак, взял в руки кирку.
В этот день, однако, раскопки никаких результатов не дали. Вечером, усталые, все вернулись в село.
Арам Михайлович, не отдохнув, зашел к председателю колхоза и рассказал о находке.
– Как же вы это без меня раскопки делать начали? – упрекнул его Баграт. – Надо было сообщить. Я бы сам пришел, людей бы прислал. Ведь это вопрос не маленький. Знаете, что такое вода для колхоза?
– Людей приму, а тебя зачем тревожить, пока все до конца не выясним? У тебя и без того голова кругом идет. Надо на пастбище водоем вырыть – там скотина без воды томится. И туда ведь добралась проклятая засуха!..
Наутро ребята и несколько человек из строительной бригады во главе с учителем снова были на месте, где стоял «вишап», и возобновили прерванную накануне работу. По совету Арама Михайловича они начали рыть землю на разных расстояниях от «вишапа».
Работали, стараясь не отставать друг от друга. Но быстрее всех работал Грикор, которому и посчастливилось сделать важную находку. Его кирка наткнулась на большой плоский камень.
– Плита какая-то! – крикнул мальчик. – Идите-ка ко мне на помощь!
Товарищи поспешили к нему.
– Прекрати работу! – закричал учитель.
Кирка выпала из рук Грикора: такой, полный тревоги голос он уже слышал один раз – в пещере Чанчакара.
Арам Михайлович опустился на колени и бережно, руками, начал откидывать в сторону разрытые Грикором щебень и землю. Он делал это с такой осторожностью, с таким вниманием, так нежно касался пальцами комков земли, словно в них было скрыто что-то очень драгоценное и такое хрупкое, что от малейшего неловкого движения могло разлететься на кусочки. Так он работал очень долго.
Наконец общими усилиями из земли выкопали большую, расколотую на части плиту, покрытую клинообразной надписью.
Арам Михайлович попытался прочесть надпись, но разобрал только два слова – «Сардур» и «пили».
– Сардур? Урартийский царь? – удивился Камо.
– Надо думать, что он. Сардур царствовал в этой стране (она тогда называлась Урарту) за много веков до образования армянского государства. Он был царем-строителем и покрыл Урарту каналами, орошавшими поля, – сказал учитель. – Урарту было военно-феодальным государством, и Сардур сооружал каналы в эпоху нашествий на страну чужеземцев, руками пленных вражеских воинов. Этих воинов Сардур превращал в своих рабов. И сколько рабов погибло во время строительства таких каналов!.. Вот в этот период и было принято ставить у истоков каналов такие изваяния – богов воды. Недавно наши ученые нашли на склонах горы Ахмаган шесть таких фигур. Это говорит о том, что там были каналы или водохранилища, дававшие воду засушливым землям Котайка.
– А что значит «пили»?
– «Пили» – канал. Это по-урартийски.
– Значит, здесь был канал? – спросил Камо.
– Молодец! – засмеялся Грикор. – Как сорок раз сказали – ты сразу догадался!
Асмик фыркнула.
Камо покраснел от досады: надо же ему было задать такой наивный вопрос!
– Конечно, – сказал учитель. – Здесь был канал, это несомненно.
Дед Асатур молча прислушивался к разговору. Вот что такое наука, какова ее сила!.. Увидел ученый человек безобразный обломок камня с какими-то царапинами на нем, похожими на гвозди, и разглядел за ними царя, который жил две с половиной тысячи лет назад!.. Как ни стар он, охотник Асатур, как много ни видел, но куда уж ему тут, за наукой не угонишься…
– Да, – задумчиво проговорил учитель, – в этом деле мы без помощи Академии наук не обойдемся. Надо будет сообщить в Ереван. Идем!
Собрав лопаты и кирки, они вернулись в село.
ДОКЛАД О КАНАЛАХ
На другой день утром Арам Михайлович связался по телефону с Ереваном.
– Мы давно ждем приезда геолога из Академии наук. Он должен помочь нам выяснить некоторые интересующие нас вопросы. А теперь сообщаем, что мы нашли следы древнего канала царя Сардура, – сказал он.
Это сообщение было встречено в Академии наук с большим интересом. Не прошло и пяти часов, как на ровном поле на берегу Севана приземлился самолет, и колхозная легковая машина доставила в село профессора Севяна и нескольких сопровождавших его археологов.
Профессор сердечно обнял учителя:
– Здравствуйте, здравствуйте! Вы, должно быть, нашли что-то очень ценное, если решили еще раз потревожить меня, старика.
– Да, профессор. Здесь, у истоков древнего канала, мы нашли плиту с халдской надписью. Плита, к сожалению, расколота, некоторых знаков нет, и восстановить надпись полностью мне не удалось. Вот я и решился вас побеспокоить.
– Пустяки, пустяки! От каждой такой находки я только молодею. И во мне сейчас столько энергии, сколько в этом юном геркулесе. – Профессор ласково потрепал Камо по плечу. – Ну, не будем терять время, показывайте свою плиту. Вы разобрали слово «пили»? Да, это значит «канал». Может быть, мы и на самом деле призовем на помощь колхозным полям канал урартийского царя Сардура? А, что вы скажете? – улыбнулся профессор председателю колхоза.
Председателя извела засуха, он сердито хмурился, и его ответ профессору прозвучал не совсем любезно:
– Вы нам только дайте воду, а чья она – царская или дьявольская, – что нам до того! Скажите нам, где вода, как ее добыть, – вот то, что нам нужно. Вы, ученые, должны это знать. Если наука не может помочь колхозу в трудную минуту, зачем нам такая наука?..
Во взгляде старика профессора промелькнула укоризна.
– Ну что же, пойдем посмотрим, что там такое, – сказал он.
Шествие открыл дед Асатур. За ним бежал Чамбар. В сопровождении председателя колхоза, учителя и своих сотрудников шел профессор Севян. Замыкали процессию юные натуралисты. С ними была и Асмик.
Живое и доброе лицо профессора, когда он увидел камень, стало вдруг серьезным и озабоченным. Он опустился на колени и разглядывал надпись с таким благоговением, что все невольно затихли.
Наступило долгое, томительное молчание. Губы профессора медленно шевелились. Было видно, что он напряженно старается разрешить какую-то трудную задачу.
Наконец старик поднял голову.
– Я разобрал, – облегченно вздохнул он. – Сейчас я прочту вам эту надпись.
И медленно, слово за словом, профессор перевел надпись с урартийского на современный армянский язык:
– «Я, Сардур, царь страны Наир?, соорудил этот канал. Проклятие и смерть тому, кто разрушит этот канал! Проклятие и кара тем селянам, кто украдет воду из моего канала!..»
Все молчали.
– Каким жестоким был этот царь! – прошептала Асмик.
– Да, цари были жестоки к простому народу и, как видите, посылали проклятия и угрозы крестьянам, которые осмелились бы орошать свои поля водой из построенных ими каналов, – сказал профессор. – Позвольте мне воспользоваться случаем и рассказать о древних каналах нашей страны.
Собравшиеся расселись на камнях и приготовились слушать.
– Вы знаете нашу Араратскую долину, – продолжал профессор. – Сейчас она вся покрыта цветущими садами, пышными полями. А в старые времена большая часть ее была пустыней. Там, где не было воды, только чертополох рос, репьё, колючки. Там, где была вода, кипела жизнь – были сады, все было покрыто богатой растительностью. Жгучее южное солнце нещадно выжигает все места, где нет воды. А если есть вода, солнце сладкими соками наливает плоды. Источник жизни, источник счастья – везде вода… В прошлом сильные, богатые отнимали у нашего народа воду. Тысячу лет назад княгиня Сюникского края Софья провела канал, который нес полям воду из реки Базарчай в Даралагёз, и под страхом смерти запретила крестьянам брать из него воду. Построив монастырь в ущелье Гндеваза, княгиня передала ему право использования канала. «Святые отцы» поставили у истока канала камень, на котором вырезали надпись, гласившую, что проклятие и смерть ожидают крестьянина, взявшего из канала воду…
Так было не только тысячу лет назад, но и на протяжении всех миновавших веков. Совсем недавно в районе Котайка, недалеко от селения Зар, мы нашли плиту, лежавшую у истока старого канала. Надпись на ней была сделана сравнительно недавно – в девятнадцатом веке. И она гласила почти то же: «Да пресечется, будет стерт с лица земли род того человека, который посмеет оросить свои поля этой принадлежащей ага Агамалову водой»… Вот как было у нас до революции!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34