Что вам удалось выяснить об этих омарах?
– Джейн почти уверена, что это отравление пестицидами и что пестицидов должно быть очень много, потому что омары погибают в радиусе полумили от острова.
– И вы считаете, что кто-то выбросил их за борт, проходя мимо острова? – мягко спросил Дункан. – Но мы не видели там никаких контейнеров. Могли их просто вывалить в море? Уиллоу покачала головой:
– Нет. Джейн сказала, что если бы пестициды просто вывалили за борт, их давно бы унесло течением. А раз омары все еще погибают, значит, источник заражения продолжает оставаться на месте и яд попадает в воду с каждым приливом. Поэтому ей и нужны пробы воды. – Уиллоу подняла голову и прищурилась, вглядываясь в темноту. – Этим мы и должны были заняться в выходные. Взять пробы воды и с помощью подводной камеры проверить дно пруда на острове.
Дункан снова прижал ее голову к груди.
– Так мы и сделаем. Как только шторм утихнет, сразу же выйдем в море.
– И возьмем с собой Джейн! – Уиллоу опять подняла голову, стараясь заглянуть Дункану в глаза. – Она нам поможет, а мы не будем за нее беспокоиться.
Даже темнота не помешала Уиллоу заметить, как недовольно нахмурился Дункан.
– Мы же хотели уехать вдвоем. И взять только Микки.
– Но от меня еще несколько дней не будет никакой пользы, а Джейн сможет работать матросом. Она родом из рыбачьего поселка, в море чувствует себя как дома. И она поможет тебе брать пробы воды.
– Нет.
– Но это же прекрасная идея. – Уиллоу все больше нравился ее план. – Послушай, а как насчет Люка? Мы можем и его взять с собой. У него ведь голубые глаза? И волосы скорее светлые, чем темные.
Аккуратно переложив ее голову на подушку, Дункан осторожно перебрался через Уиллоу, встал с кровати и темным силуэтом навис над ней.
– Какое, интересно, отношение ко всему этому имеет цвет глаз Люка? – потребовал он объяснений.
Уиллоу перевернулась на другой бок, откинулась на подушку и запустила пальцы в теплую шерсть Микки.
– Джейн питает слабость к голубоглазым блондинам. Если я расскажу ей про Люка, она не то что приедет, а примчится сюда.
– Люк занят тем, что отвлекает Молли от фермера.
От удивления Уиллоу открыла рот:
– Ты заставил своего лучшего друга отвлекать собственную сестру от жениха? Господи, Дунки, ты и впрямь пещерный человек.
Присев на краешек кровати, Дункан взял ее за подбородок.
– И это говорит женщина, которая только что предложила использовать Люка как приманку для своей ученой подруги? – усмехнулся он, и его белые зубы блеснули в темноте. – Мы с тобой стоим друг друга.
– Но из них получится прекрасная пара, Дункан. Джейн обожает приключения. И она очень хорошенькая.
Наклонившись, Дункан нежно поцеловал Уиллоу в губы.
– Ты тоже, детка. Особенно когда лежишь в моей постели.
Уиллоу снова откинулась на подушку и вздохнула.
– По-моему, наш роман никогда не начнется, – пробормотала она. – Боги сговорились против нас.
– Я предупреждал тебя, чтобы ты никогда не говорила слово «никогда». – Дункан встал, направился в ванную, включил там свет и повернулся к Уиллоу: – Будет тебе роман, детка. Только мне хотелось бы надеяться, что ты готова ко всем неизбежным последствиям.
Сделав это загадочное замечание, Дункан закрыл за собой дверь ванной. Услышав, как зашумел душ, Уиллоу повернулась к Микки:
– Ну и как вы думаете, мистер Маус, что он хотел этим сказать?
Вместо ответа Микки громко зевнул, соскочил с кровати и потрусил к двери, ведущей в холл. Откинув одеяло, Уиллоу свесила ноги и, включив ночник, постаралась рассмотреть свое левое колено. Врач в больнице не стал его перевязывать, и сейчас на нем проступил огромный черный синяк. Видимо, во время аварии она ударилась о дверцу машины.
Уиллоу осторожно встала, стараясь больше опираться на здоровую ногу. Особой боли она не почувствовала и решила, что доктор, наверное, прав и с коленом ничего серьезного. Двигаться она, кажется, сможет, хотя и довольно медленно. В целом все оказалось не так уж и плохо, хотя ощущение было такое, будто вчера ее несколько раз прокрутило в центрифуге стиральной машины, что, наверное, недалеко от истины, если вспомнить, как переворачивался джип, падая по склону.
Прохромав через комнату, Уиллоу открыла дверь, и Микки устремился по коридору в сторону кухни, а она медленно поплелась за ним, с удивлением разглядывая незнакомые стены и окончательно остолбенев при виде кухни.
И это дом Дункана? А где же ободранные белые шкафы, поцарапанный стол, раковина с отбитой эмалью и порыжевший от времени потолок? Где засаленная кухонная утварь тускло-зеленого цвета, как припомнила Уиллоу, где древняя плита, которую надо было топить дровами?
Вместо этого она стояла на кухне, словно сошедшей с цветных фотографий из журнала «Беттер хоумс энд гарденс». Уиллоу нисколько бы не удивилась, если бы сию минуту сюда вошел Эмерил Лагасс и принялся готовить завтрак.
На новой кухне сияли гранитные поверхности и нержавеющая сталь. Шкафы были изготовлены из вишни, полы – из красного дуба. Встроенной плите с шестью конфорками мог бы позавидовать пятизвездочный ресторан. При этом помещение сохраняло все очарование старины, которое только выигрывало от соседства с новейшими технологиями. Роскошная кухня. Кухня эпикурейца. И уж точно не троглодита.
Уиллоу даже расстроилась, подумав, что вряд ли сумела бы приготовить здесь что-то достойное такого великолепия.
Наверное, прошлой ночью она действительно была совершенно пьяной, потому что ничего этого не заметила. Дункан пронес ее прямо в спальню, но они никак не могли миновать кухню, а Уиллоу даже не помнила, был ли в ней включен свет.
Откуда-то слева появился Микки и тихо гавкнул. Все еще недоуменно оглядываясь, Уиллоу доковыляла до прихожей, открыла дверь на крыльцо, выпустила волка и, еще раз пройдясь по кухне, направилась туда, где раньше была гостиная.
Вместо узкой и обшарпанной двери в нее теперь вела высокая, украшенная сложным орнаментом арка. Гостиную тоже невозможно было узнать. Исчезли старые двойные окна, и вместо них на океан выходила стена из сплошного толстого стекла. Древний камин, изнутри и снаружи покрытый толстым слоем сажи, превратился в очаг, выложенный серым речным камнем и занимавший теперь всю торцевую стену. На отполированном до блеска деревянном полу, в окружении кожаных диванов и кресел раскинулся толстый персидский ковер примерно такой же площади, как вся квартира Уиллоу в Огасте.
Подойдя к камину, она обнаружила, что дрова и растопка уже готовы. Оставалось только поднести спичку, что Уиллоу с удовольствием и сделала. Поленья сразу же ярко вспыхнули, и, стянув плед, лежащий на одном из кресел, она закуталась в него и уютным калачиком свернулась на диване. За окном хлестал дождь и завывал ветер, огонь в камине весело потрескивал, и Уиллоу отметила, что ей давно уже не было так хорошо и спокойно.
– Так ты смотришься еще лучше, чем в моей постели, детка.
Обернувшись на звук голоса, Уиллоу попыталась пригладить растрепанные волосы. Дункан, совершенно одетый, но босой стоял в дверях и держал в руках стакан воды и аптечный пузырек.
– Когда ты все это успел, Дункан? – Она обвела рукой комнату. – Это просто потрясающе.
Улыбнувшись одним уголком рта, он подошел ближе.
– Тебе нравится?
– Изумительный дом! Это настоящий дом… джентльмена.
Дункан оглядел собственную гостиную.
– Надеюсь, ничто здесь не напоминает пещеру, из которой я выполз, – хмыкнул он, и его глаза хитро блеснули.
Уиллоу прищурилась, изучающе рассматривая его:
– Кто ты все-таки такой, Дункан Росс?
Он опустился на диван рядом с ней, поставил на низкий столик стакан и пузырек, а потом осторожно приподнял ноги Уиллоу, удобно устроил их у себя на коленях и снова накрыл пледом.
– Я – человек, которого ты можешь любить, ничего не опасаясь, Уиллоу, – медленно ответил он, убирая за ухо прядь ее волос, упавшую на лицо. – Я лучше, чем кто-либо другой, кроме разве что Рейчел, знаю, какое ранимое у тебя сердце. Но со мной оно будет в полной безопасности, потому что я люблю тебя больше жизни, детка.
– Ох, Дункан, – прошептала Уиллоу, глядя прямо в его пронзительные зеленые глаза, – я не хочу, чтобы ты любил меня.
– Поздно, детка. Я полюбил тебя с того самого момента, когда впервые поцеловал на стоянке и ты мне сначала ответила, а потом ударила кулаком в ребра и начала скандалить.
– Это просто желание, Дунки.
– Да, – согласился он, – и желание тоже. – Он взял ее руки и прижал к своему сердцу. – И когда мы с тобой будем сидеть на веранде в креслах-качалках, наблюдая за тем, как наши внуки запускают на берегу воздушного змея, я буду желать тебя ничуть не меньше.
– А ты… Ты хочешь детей? – прошептала Уиллоу, не понимая, отчего так забилось ее сердце: от страха или от приятного волнения. – Я никогда не думала о детях…
– Неужели? – удивился Дункан. – Ты никогда не представляла себя мамой? Даже когда была ребенком?
– Ну, тогда, конечно, представляла. Но потом я выросла и узнала, что для того, чтобы завести детей, нужен еще и муж.
– И сразу же перестала об этом мечтать? Ты решила, что муж – это чересчур… Что тебя испугало, Уиллоу? Ты когда-нибудь пыталась сформулировать, чего именно ты боишься?
– Да. Того, что кто-нибудь разобьет мое сердце.
– Что ж, – серьезно кивнул Дункан, – такое может случиться. Мы всегда рискуем, когда открываем сердце для любви. Но ведь я-то нырнул с головой, а ты боишься замочить даже кончики пальцев.
– Ты хочешь сказать, что я трусиха? – возмутилась Уиллоу, хватая его за рубашку.
Покачав головой, Дункан отцепил от себя ее пальцы и сжал их.
– Ты самая храбрая женщина, которую я знаю, Уиллоу Фостер. Во всем, кроме одного, – уточнил он. – Ты вбила себе в голову, что если влюбишься в кого-нибудь – ну, скажем, в меня, – то не сможешь пережить, если со мной вдруг что-нибудь случится.
– Звучит чересчур мелодраматично, – поморщилась Уиллоу, пытаясь освободить руки.
Помня о ее забинтованном запястье и боясь сделать ей больно, Дункан отпустил руки Уиллоу, взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза:
– Но это же тупик, Уиллоу. Когда влюбляются, не думают об этом. А ты не решаешься перейти черту, потому что боишься потерять то, чего еще не имеешь.
Уиллоу молча смотрела на него, сердито сверкая глазами. Дункан осторожно поднес к губам ее руку, поцеловал в ладонь и покачал головой:
– Я просто хочу предостеречь тебя, детка. Нельзя спорить с природой. Неужели ты действительно думаешь, что можешь просто спать со мной, ничего ко мне не испытывая?
– Думаю.
– Ух-х, ну и дурочка! – неожиданно широко ухмыльнулся он. – Ну ладно, говори что хочешь, я просто не стану слушать и буду продолжать любить тебя. Так ты выпьешь таблетку?
Уиллоу нахмурилась. Черт бы его подрал! До чего же он самоуверен! Она ни за что, ни за что не станет влюбляться в Дункана Росса.
– Какая чудесная семейная сцена! – засмеялся Люк, спускаясь по лестнице. На последней ступеньке он остановился, зевнул, потянулся и провел рукой по растрепанным, действительно скорее светлым, чем темным волосам.
Уиллоу тут же вспомнила о своем замечательном плане.
– Люк, ты можешь на несколько дней сбежать из своей строительной компании, – начала она, не обращая внимания на Дункана, пытавшегося остановить ее, – и поработать матросом на шхуне «Семь к двум»? Нам надо взять пробы воды, а ты помог бы установить подводную камеру, – добавила она, решив пока не упоминать о Джейн Хантли.
Люк повернулся к Дункану:
– Мне казалось, вы хотите отправиться вдвоем. Чтобы все подумали, будто… – Он неопределенно помахал рукой в воздухе и посмотрел на Уиллоу. – Чтобы все подумали, что вы там крутите роман, а не занимаетесь разведкой. Если я пойду с вами, то маскировка не сработает, так ведь?
– Сработает, если мы возьмем с собой еще одну женщину, – воспользовалась моментом Уиллоу. – Пусть все думают, что шхуна «Семь к двум» – плавучий бордель.
– Молли? – оживился Люк. – Она тоже поплывет с нами?
Дункан поднялся с дивана, закутал ноги Уиллоу пледом и взял со столика пузырек с лекарством.
– Молли останется здесь и будет присматривать за баром, – сообщил он. – Уиллоу пытается сосватать тебе свою ученую подругу из Морского университета. Похоже, у Джейн Хантли слабость к мужчинам.
– Ты говоришь так, будто она нимфоманка. – Бросив на Дункана свирепый взгляд, Уиллоу с улыбкой повернулась к Люку: – Джейн занимается морской флорой, она талантливый биолог и к тому же моя хорошая подруга.
– Талантливая. Хорошая подруга, – фыркнул Люк. – В переводе это означает, что она носит очки с толстыми стеклами и никогда не употребляет в разговоре слова, в которых меньше двенадцати букв. – Он покачал головой и лениво почесал живот. – К счастью, я уже занят. Я отвлекаю Молли от фермера.
– Так ты знаешь, что Дункан тебя использует?
– Конечно, – ухмыльнулся Люк. – Мы же друзья. – Спустившись наконец с последней ступеньки, он подошел к камину, повернулся к нему спиной и задумчиво посмотрел на Уиллоу. – Сегодня прилетает Джейсон. Пусть он поработает у вас матросом. Талантливые биологи – это как раз по его части.
– Сегодня прилетает Джейсон? – удивился Дункан. – Зачем?
– Ки позвонил ребятам, но Мэт с Питером должны сначала доставить яхту владельцу, а Джейсон сказал, что прилетит и поможет чем сумеет.
– Я не помню, – вмешалась Уиллоу, – какого цвета у него глаза?
Люк недоуменно поднял брови:
– Черт, никогда не обращал внимания. Кажется, голубые. А что?
– Серые, – сердито поправил Дункан, вытряхивая из пузырька таблетку. – Прими, – скомандовал он, протягивая ее Уиллоу, – но только одну. По-моему, они плохо влияют на мозги. Скоро ты и мне станешь предлагать свою подругу.
Ничуть не испугавшись его грозного вида, Уиллоу хихикнула и проглотила таблетку, запив ее водой. Потом она натянула плед до подбородка, легла, пристроив голову на ручку дивана, и довольно сощурилась.
– Я люблю, чтобы бекон был зажарен до хруста, – объявила она, ни к кому в отдельности не обращаясь. – И еще, Дунки, где у тебя здесь телевизор? В субботу утром всегда показывают мультфильмы. Кстати, пора впустить в дом Микки.
Сообразив, что им предлагают удалиться, Дункан и Люк скрылись на кухне, а Уиллоу улыбнулась, глядя на огонь, и решила, что серые и голубые глаза – это почти одно и то же, а Джейсон, если подумать, гораздо больше подойдет Джейн, чем Люк.
К полудню дом опять заполнили гости, главным из которых, несомненно, был малыш Николас Оукс. Он уже вытащил все банки и коробки из нижних ящиков кухонных шкафов и сейчас занимался последним из них, в котором были пластиковые крышки. Микки помогал ему, гоняясь по полу за теми крышками, которым удалось укатиться.
Молли хлопотала у плиты – она готовила к обеду лазанью, а мужчины – Дункан, Ки, Люк и Ахав – обсуждали что-то в кабинете у Дункана. Уиллоу сидела за столом в компании с Микаэлой и Рейчел и угощалась «муравьями на бревне», «жабьими глазами в шоколаде» и «сандвичами со змеиными яйцами».
Несмотря на подозрительные названия, Уиллоу поедала эти вкусные, хотя и неожиданные блюда с большим удовольствием. Своими именами они были обязаны Микаэле и отчасти ее пяти с половиной дядюшкам. «Дядюшками» считались Дункан, Люк, Джейсон, Питер и Мэт: все они уже работали с Ки, когда родилась Микаэла, и малышка сразу же стала неотъемлемой частью их жизни. Ахав же до сих пор отказывался официально признавать ее своей родственницей, но каждый, кто хоть однажды видел их вместе, со всей очевидностью понимал, что просоленное сердце старого морского волка безраздельно принадлежит девочке. Микаэла называла его «полудядюшкой».
«Муравьями на бревне» оказались черешки сельдерея, намазанные арахисовым маслом и посыпанные изюмом; «жабьими глазами» – замороженные и облитые шоколадом виноградины; «сандвичами со змеиными яйцами» – зеленые горошины, закрепленные между двумя половинками банана при помощи все того же арахисового масла.
Услышав стук в дверь, Рейчел поспешно проглотила «жабий глаз» и пошла открывать. Микки, очевидно, решивший, что никто не должен входить в дом без его разрешения, залаял и побежал следом.
– Джейн! – услышала Уиллоу голос сестры из прихожей. – Как быстро ты доехала. Ужасно рада тебя видеть.
– Это твоя ученая подруга? – с набитым ртом спросила Микаэла.
Уиллоу кивнула и стерла с подбородка девочки излишки арахисового масла.
– Джейн тебе понравится, котенок. Она красивая, веселая и ничего не боится.
– Даже пауков? – не поверила Микаэла.
– Особенно пауков, – подтвердила ее тетя. – Джейн говорит, что пауки – это то же самое, что омары, только не такие вкусные.
– А она, что ли, их ела?
– Ела, – кивнула Уиллоу. – Однажды еще школьницами мы катались на байдарке, и нас выбросило на мель у одного из Лоцманских островов, и Джейн решила, что, чтобы не умереть с голода, надо есть насекомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Джейн почти уверена, что это отравление пестицидами и что пестицидов должно быть очень много, потому что омары погибают в радиусе полумили от острова.
– И вы считаете, что кто-то выбросил их за борт, проходя мимо острова? – мягко спросил Дункан. – Но мы не видели там никаких контейнеров. Могли их просто вывалить в море? Уиллоу покачала головой:
– Нет. Джейн сказала, что если бы пестициды просто вывалили за борт, их давно бы унесло течением. А раз омары все еще погибают, значит, источник заражения продолжает оставаться на месте и яд попадает в воду с каждым приливом. Поэтому ей и нужны пробы воды. – Уиллоу подняла голову и прищурилась, вглядываясь в темноту. – Этим мы и должны были заняться в выходные. Взять пробы воды и с помощью подводной камеры проверить дно пруда на острове.
Дункан снова прижал ее голову к груди.
– Так мы и сделаем. Как только шторм утихнет, сразу же выйдем в море.
– И возьмем с собой Джейн! – Уиллоу опять подняла голову, стараясь заглянуть Дункану в глаза. – Она нам поможет, а мы не будем за нее беспокоиться.
Даже темнота не помешала Уиллоу заметить, как недовольно нахмурился Дункан.
– Мы же хотели уехать вдвоем. И взять только Микки.
– Но от меня еще несколько дней не будет никакой пользы, а Джейн сможет работать матросом. Она родом из рыбачьего поселка, в море чувствует себя как дома. И она поможет тебе брать пробы воды.
– Нет.
– Но это же прекрасная идея. – Уиллоу все больше нравился ее план. – Послушай, а как насчет Люка? Мы можем и его взять с собой. У него ведь голубые глаза? И волосы скорее светлые, чем темные.
Аккуратно переложив ее голову на подушку, Дункан осторожно перебрался через Уиллоу, встал с кровати и темным силуэтом навис над ней.
– Какое, интересно, отношение ко всему этому имеет цвет глаз Люка? – потребовал он объяснений.
Уиллоу перевернулась на другой бок, откинулась на подушку и запустила пальцы в теплую шерсть Микки.
– Джейн питает слабость к голубоглазым блондинам. Если я расскажу ей про Люка, она не то что приедет, а примчится сюда.
– Люк занят тем, что отвлекает Молли от фермера.
От удивления Уиллоу открыла рот:
– Ты заставил своего лучшего друга отвлекать собственную сестру от жениха? Господи, Дунки, ты и впрямь пещерный человек.
Присев на краешек кровати, Дункан взял ее за подбородок.
– И это говорит женщина, которая только что предложила использовать Люка как приманку для своей ученой подруги? – усмехнулся он, и его белые зубы блеснули в темноте. – Мы с тобой стоим друг друга.
– Но из них получится прекрасная пара, Дункан. Джейн обожает приключения. И она очень хорошенькая.
Наклонившись, Дункан нежно поцеловал Уиллоу в губы.
– Ты тоже, детка. Особенно когда лежишь в моей постели.
Уиллоу снова откинулась на подушку и вздохнула.
– По-моему, наш роман никогда не начнется, – пробормотала она. – Боги сговорились против нас.
– Я предупреждал тебя, чтобы ты никогда не говорила слово «никогда». – Дункан встал, направился в ванную, включил там свет и повернулся к Уиллоу: – Будет тебе роман, детка. Только мне хотелось бы надеяться, что ты готова ко всем неизбежным последствиям.
Сделав это загадочное замечание, Дункан закрыл за собой дверь ванной. Услышав, как зашумел душ, Уиллоу повернулась к Микки:
– Ну и как вы думаете, мистер Маус, что он хотел этим сказать?
Вместо ответа Микки громко зевнул, соскочил с кровати и потрусил к двери, ведущей в холл. Откинув одеяло, Уиллоу свесила ноги и, включив ночник, постаралась рассмотреть свое левое колено. Врач в больнице не стал его перевязывать, и сейчас на нем проступил огромный черный синяк. Видимо, во время аварии она ударилась о дверцу машины.
Уиллоу осторожно встала, стараясь больше опираться на здоровую ногу. Особой боли она не почувствовала и решила, что доктор, наверное, прав и с коленом ничего серьезного. Двигаться она, кажется, сможет, хотя и довольно медленно. В целом все оказалось не так уж и плохо, хотя ощущение было такое, будто вчера ее несколько раз прокрутило в центрифуге стиральной машины, что, наверное, недалеко от истины, если вспомнить, как переворачивался джип, падая по склону.
Прохромав через комнату, Уиллоу открыла дверь, и Микки устремился по коридору в сторону кухни, а она медленно поплелась за ним, с удивлением разглядывая незнакомые стены и окончательно остолбенев при виде кухни.
И это дом Дункана? А где же ободранные белые шкафы, поцарапанный стол, раковина с отбитой эмалью и порыжевший от времени потолок? Где засаленная кухонная утварь тускло-зеленого цвета, как припомнила Уиллоу, где древняя плита, которую надо было топить дровами?
Вместо этого она стояла на кухне, словно сошедшей с цветных фотографий из журнала «Беттер хоумс энд гарденс». Уиллоу нисколько бы не удивилась, если бы сию минуту сюда вошел Эмерил Лагасс и принялся готовить завтрак.
На новой кухне сияли гранитные поверхности и нержавеющая сталь. Шкафы были изготовлены из вишни, полы – из красного дуба. Встроенной плите с шестью конфорками мог бы позавидовать пятизвездочный ресторан. При этом помещение сохраняло все очарование старины, которое только выигрывало от соседства с новейшими технологиями. Роскошная кухня. Кухня эпикурейца. И уж точно не троглодита.
Уиллоу даже расстроилась, подумав, что вряд ли сумела бы приготовить здесь что-то достойное такого великолепия.
Наверное, прошлой ночью она действительно была совершенно пьяной, потому что ничего этого не заметила. Дункан пронес ее прямо в спальню, но они никак не могли миновать кухню, а Уиллоу даже не помнила, был ли в ней включен свет.
Откуда-то слева появился Микки и тихо гавкнул. Все еще недоуменно оглядываясь, Уиллоу доковыляла до прихожей, открыла дверь на крыльцо, выпустила волка и, еще раз пройдясь по кухне, направилась туда, где раньше была гостиная.
Вместо узкой и обшарпанной двери в нее теперь вела высокая, украшенная сложным орнаментом арка. Гостиную тоже невозможно было узнать. Исчезли старые двойные окна, и вместо них на океан выходила стена из сплошного толстого стекла. Древний камин, изнутри и снаружи покрытый толстым слоем сажи, превратился в очаг, выложенный серым речным камнем и занимавший теперь всю торцевую стену. На отполированном до блеска деревянном полу, в окружении кожаных диванов и кресел раскинулся толстый персидский ковер примерно такой же площади, как вся квартира Уиллоу в Огасте.
Подойдя к камину, она обнаружила, что дрова и растопка уже готовы. Оставалось только поднести спичку, что Уиллоу с удовольствием и сделала. Поленья сразу же ярко вспыхнули, и, стянув плед, лежащий на одном из кресел, она закуталась в него и уютным калачиком свернулась на диване. За окном хлестал дождь и завывал ветер, огонь в камине весело потрескивал, и Уиллоу отметила, что ей давно уже не было так хорошо и спокойно.
– Так ты смотришься еще лучше, чем в моей постели, детка.
Обернувшись на звук голоса, Уиллоу попыталась пригладить растрепанные волосы. Дункан, совершенно одетый, но босой стоял в дверях и держал в руках стакан воды и аптечный пузырек.
– Когда ты все это успел, Дункан? – Она обвела рукой комнату. – Это просто потрясающе.
Улыбнувшись одним уголком рта, он подошел ближе.
– Тебе нравится?
– Изумительный дом! Это настоящий дом… джентльмена.
Дункан оглядел собственную гостиную.
– Надеюсь, ничто здесь не напоминает пещеру, из которой я выполз, – хмыкнул он, и его глаза хитро блеснули.
Уиллоу прищурилась, изучающе рассматривая его:
– Кто ты все-таки такой, Дункан Росс?
Он опустился на диван рядом с ней, поставил на низкий столик стакан и пузырек, а потом осторожно приподнял ноги Уиллоу, удобно устроил их у себя на коленях и снова накрыл пледом.
– Я – человек, которого ты можешь любить, ничего не опасаясь, Уиллоу, – медленно ответил он, убирая за ухо прядь ее волос, упавшую на лицо. – Я лучше, чем кто-либо другой, кроме разве что Рейчел, знаю, какое ранимое у тебя сердце. Но со мной оно будет в полной безопасности, потому что я люблю тебя больше жизни, детка.
– Ох, Дункан, – прошептала Уиллоу, глядя прямо в его пронзительные зеленые глаза, – я не хочу, чтобы ты любил меня.
– Поздно, детка. Я полюбил тебя с того самого момента, когда впервые поцеловал на стоянке и ты мне сначала ответила, а потом ударила кулаком в ребра и начала скандалить.
– Это просто желание, Дунки.
– Да, – согласился он, – и желание тоже. – Он взял ее руки и прижал к своему сердцу. – И когда мы с тобой будем сидеть на веранде в креслах-качалках, наблюдая за тем, как наши внуки запускают на берегу воздушного змея, я буду желать тебя ничуть не меньше.
– А ты… Ты хочешь детей? – прошептала Уиллоу, не понимая, отчего так забилось ее сердце: от страха или от приятного волнения. – Я никогда не думала о детях…
– Неужели? – удивился Дункан. – Ты никогда не представляла себя мамой? Даже когда была ребенком?
– Ну, тогда, конечно, представляла. Но потом я выросла и узнала, что для того, чтобы завести детей, нужен еще и муж.
– И сразу же перестала об этом мечтать? Ты решила, что муж – это чересчур… Что тебя испугало, Уиллоу? Ты когда-нибудь пыталась сформулировать, чего именно ты боишься?
– Да. Того, что кто-нибудь разобьет мое сердце.
– Что ж, – серьезно кивнул Дункан, – такое может случиться. Мы всегда рискуем, когда открываем сердце для любви. Но ведь я-то нырнул с головой, а ты боишься замочить даже кончики пальцев.
– Ты хочешь сказать, что я трусиха? – возмутилась Уиллоу, хватая его за рубашку.
Покачав головой, Дункан отцепил от себя ее пальцы и сжал их.
– Ты самая храбрая женщина, которую я знаю, Уиллоу Фостер. Во всем, кроме одного, – уточнил он. – Ты вбила себе в голову, что если влюбишься в кого-нибудь – ну, скажем, в меня, – то не сможешь пережить, если со мной вдруг что-нибудь случится.
– Звучит чересчур мелодраматично, – поморщилась Уиллоу, пытаясь освободить руки.
Помня о ее забинтованном запястье и боясь сделать ей больно, Дункан отпустил руки Уиллоу, взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза:
– Но это же тупик, Уиллоу. Когда влюбляются, не думают об этом. А ты не решаешься перейти черту, потому что боишься потерять то, чего еще не имеешь.
Уиллоу молча смотрела на него, сердито сверкая глазами. Дункан осторожно поднес к губам ее руку, поцеловал в ладонь и покачал головой:
– Я просто хочу предостеречь тебя, детка. Нельзя спорить с природой. Неужели ты действительно думаешь, что можешь просто спать со мной, ничего ко мне не испытывая?
– Думаю.
– Ух-х, ну и дурочка! – неожиданно широко ухмыльнулся он. – Ну ладно, говори что хочешь, я просто не стану слушать и буду продолжать любить тебя. Так ты выпьешь таблетку?
Уиллоу нахмурилась. Черт бы его подрал! До чего же он самоуверен! Она ни за что, ни за что не станет влюбляться в Дункана Росса.
– Какая чудесная семейная сцена! – засмеялся Люк, спускаясь по лестнице. На последней ступеньке он остановился, зевнул, потянулся и провел рукой по растрепанным, действительно скорее светлым, чем темным волосам.
Уиллоу тут же вспомнила о своем замечательном плане.
– Люк, ты можешь на несколько дней сбежать из своей строительной компании, – начала она, не обращая внимания на Дункана, пытавшегося остановить ее, – и поработать матросом на шхуне «Семь к двум»? Нам надо взять пробы воды, а ты помог бы установить подводную камеру, – добавила она, решив пока не упоминать о Джейн Хантли.
Люк повернулся к Дункану:
– Мне казалось, вы хотите отправиться вдвоем. Чтобы все подумали, будто… – Он неопределенно помахал рукой в воздухе и посмотрел на Уиллоу. – Чтобы все подумали, что вы там крутите роман, а не занимаетесь разведкой. Если я пойду с вами, то маскировка не сработает, так ведь?
– Сработает, если мы возьмем с собой еще одну женщину, – воспользовалась моментом Уиллоу. – Пусть все думают, что шхуна «Семь к двум» – плавучий бордель.
– Молли? – оживился Люк. – Она тоже поплывет с нами?
Дункан поднялся с дивана, закутал ноги Уиллоу пледом и взял со столика пузырек с лекарством.
– Молли останется здесь и будет присматривать за баром, – сообщил он. – Уиллоу пытается сосватать тебе свою ученую подругу из Морского университета. Похоже, у Джейн Хантли слабость к мужчинам.
– Ты говоришь так, будто она нимфоманка. – Бросив на Дункана свирепый взгляд, Уиллоу с улыбкой повернулась к Люку: – Джейн занимается морской флорой, она талантливый биолог и к тому же моя хорошая подруга.
– Талантливая. Хорошая подруга, – фыркнул Люк. – В переводе это означает, что она носит очки с толстыми стеклами и никогда не употребляет в разговоре слова, в которых меньше двенадцати букв. – Он покачал головой и лениво почесал живот. – К счастью, я уже занят. Я отвлекаю Молли от фермера.
– Так ты знаешь, что Дункан тебя использует?
– Конечно, – ухмыльнулся Люк. – Мы же друзья. – Спустившись наконец с последней ступеньки, он подошел к камину, повернулся к нему спиной и задумчиво посмотрел на Уиллоу. – Сегодня прилетает Джейсон. Пусть он поработает у вас матросом. Талантливые биологи – это как раз по его части.
– Сегодня прилетает Джейсон? – удивился Дункан. – Зачем?
– Ки позвонил ребятам, но Мэт с Питером должны сначала доставить яхту владельцу, а Джейсон сказал, что прилетит и поможет чем сумеет.
– Я не помню, – вмешалась Уиллоу, – какого цвета у него глаза?
Люк недоуменно поднял брови:
– Черт, никогда не обращал внимания. Кажется, голубые. А что?
– Серые, – сердито поправил Дункан, вытряхивая из пузырька таблетку. – Прими, – скомандовал он, протягивая ее Уиллоу, – но только одну. По-моему, они плохо влияют на мозги. Скоро ты и мне станешь предлагать свою подругу.
Ничуть не испугавшись его грозного вида, Уиллоу хихикнула и проглотила таблетку, запив ее водой. Потом она натянула плед до подбородка, легла, пристроив голову на ручку дивана, и довольно сощурилась.
– Я люблю, чтобы бекон был зажарен до хруста, – объявила она, ни к кому в отдельности не обращаясь. – И еще, Дунки, где у тебя здесь телевизор? В субботу утром всегда показывают мультфильмы. Кстати, пора впустить в дом Микки.
Сообразив, что им предлагают удалиться, Дункан и Люк скрылись на кухне, а Уиллоу улыбнулась, глядя на огонь, и решила, что серые и голубые глаза – это почти одно и то же, а Джейсон, если подумать, гораздо больше подойдет Джейн, чем Люк.
К полудню дом опять заполнили гости, главным из которых, несомненно, был малыш Николас Оукс. Он уже вытащил все банки и коробки из нижних ящиков кухонных шкафов и сейчас занимался последним из них, в котором были пластиковые крышки. Микки помогал ему, гоняясь по полу за теми крышками, которым удалось укатиться.
Молли хлопотала у плиты – она готовила к обеду лазанью, а мужчины – Дункан, Ки, Люк и Ахав – обсуждали что-то в кабинете у Дункана. Уиллоу сидела за столом в компании с Микаэлой и Рейчел и угощалась «муравьями на бревне», «жабьими глазами в шоколаде» и «сандвичами со змеиными яйцами».
Несмотря на подозрительные названия, Уиллоу поедала эти вкусные, хотя и неожиданные блюда с большим удовольствием. Своими именами они были обязаны Микаэле и отчасти ее пяти с половиной дядюшкам. «Дядюшками» считались Дункан, Люк, Джейсон, Питер и Мэт: все они уже работали с Ки, когда родилась Микаэла, и малышка сразу же стала неотъемлемой частью их жизни. Ахав же до сих пор отказывался официально признавать ее своей родственницей, но каждый, кто хоть однажды видел их вместе, со всей очевидностью понимал, что просоленное сердце старого морского волка безраздельно принадлежит девочке. Микаэла называла его «полудядюшкой».
«Муравьями на бревне» оказались черешки сельдерея, намазанные арахисовым маслом и посыпанные изюмом; «жабьими глазами» – замороженные и облитые шоколадом виноградины; «сандвичами со змеиными яйцами» – зеленые горошины, закрепленные между двумя половинками банана при помощи все того же арахисового масла.
Услышав стук в дверь, Рейчел поспешно проглотила «жабий глаз» и пошла открывать. Микки, очевидно, решивший, что никто не должен входить в дом без его разрешения, залаял и побежал следом.
– Джейн! – услышала Уиллоу голос сестры из прихожей. – Как быстро ты доехала. Ужасно рада тебя видеть.
– Это твоя ученая подруга? – с набитым ртом спросила Микаэла.
Уиллоу кивнула и стерла с подбородка девочки излишки арахисового масла.
– Джейн тебе понравится, котенок. Она красивая, веселая и ничего не боится.
– Даже пауков? – не поверила Микаэла.
– Особенно пауков, – подтвердила ее тетя. – Джейн говорит, что пауки – это то же самое, что омары, только не такие вкусные.
– А она, что ли, их ела?
– Ела, – кивнула Уиллоу. – Однажды еще школьницами мы катались на байдарке, и нас выбросило на мель у одного из Лоцманских островов, и Джейн решила, что, чтобы не умереть с голода, надо есть насекомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28