Затем вывел Джуну из дерева и потащил за собой в кроны верхнего яруса леса. Видимо, теперь туземец понял, что Джуна боится упасть, а потому двигались они медленно, в особо опасных местах туземец даже помогал Джуне. Наконец они добрались до дерева, обильно увешанного плодами. Пока они собирали фрукты, Спираль давал Джуне уроки лазанья, ставя ее ноги на самые надежные ветки или показывая, за что следует ухватиться рукой. Туземец был хорошим учителем. Уже через час Джуна перемещалась по кроне куда увереннее.
Примерно в полдень над их головами стали собираться дождевые облака. Спираль вручил Джуне свой набитый фруктами мешок и ушел, показав ей знаком, чтобы она ждала его на этом месте.
Джуна уселась на прочной удобной ветке и стала наблюдать жизнь на вершинах деревьев. Где-то вдали какая-то птица нарушала тишину джунглей печальными воплями, которые завершались особенно высокой нотой. На базе этих крикунов называли пууиит, имитируя их грустные голоса.
Несколько ящериц размером с белку перелетали с ветки на ветку. Длинные складки кожи между передними и задними лапками распускались при прыжках, как туго натянутые паруса. Ящерицы предпочитали висеть на ветках вниз головой, ухватившись за них хвостами, поедая сочные плоды. Красный фруктовый сок стекал с их безгубых ртов. Джуна заметила, что из сумки на теле одной ящерицы показалась головка детеныша. Он стал пощипывать плод снизу, тогда как мамаша объедала его сверху, время от времени осторожно поглядывая по сторонам.
Это были сумчатые ящерицы, похожие на тех крупных травоядных рептилий, которых экспедиция обнаружила на необозримых пространствах саванн по ту сторону гор. Эти же были первыми сумчатыми ящерицами, найденными в джунглях. Джуне оставалось лишь гадать, насколько сходны их репродукционное системы. У нее просто руки чесались. Был бы тут ее компьютер, она тут же записала бы эту сценку для экспедиции. Девять месяцев срок небольшой, в него вряд ли удастся уложить изучение хотя бы ничтожной части видов, обитающих на этой планете. При такой нехватке времени данные по каждому виду имеют огромную ценность. Большая черная птица пууиит тяжело опустилась на ветку, заставив мелких ящериц разбежаться, с тем чтобы вновь собраться на другой ветке, возмущенно издавая пронзительное попискивание. Птица притягивала к себе тонкие веточки когтями, имевшимися на сгибе крыла, и жадно клевала плоды размером с крупную сливу. Один из плодов она подкинула в воздух и ловко поймала большим красным клювом.
Джуна громко рассмеялась, наблюдая проделки птицы. Та подозрительно глянула на Джуну, затем тяжело поднялась с ветки, с шумом раскрыв широкие короткие крылья, и опустилась на соседнее дерево. Там она отряхнулась, сложила крылья и снова принялась издавать свои громкие вопли — ггу-у-и-ит. На таком близком расстоянии эти крики были просто мучительны для слуха Джуны. Она схватила перезрелый плод, готовясь швырнуть его в птицу, чтобы прогнать ее прочь.
Однако птичий призыв закончился криком боли, птица вдруг обмякла и стала падать. С соседнего дерева прыгнул Спираль и поймал падающую птицу на лету. Потом он успел вцепиться в ветку, мимо которой пролетал, и закачался на ней. Туземец вытащил из тушки длинную заостренную стрелу и с триумфом показал ее Джуне. Затем снова перепрыгнул на дерево, с которого застрелил птицу, и отыскал там свою духовую трубку из тростника, имевшую около метра в длину. Он сделал какое-то быстрое движение, и трубка сложилась как подзорная труба, превратившись в палочку длиной в руку Джуны. Спираль сунул свою добычу и духовое ружье в туго набитую сумку и легко перепрыгнул сквозь ветви туда, где сидела Джуна. Там он вынул из сумки птицу и нескольких ящериц, с торжеством продемонстрировав их Джуне. Спираль окрасился в светло-голубой цвет, а на его груди зажегся символ слова «еда».
— Хорошая еда? — спросила Джуна, кивнув головой в знак того, что поняла.
Прохладный влажный порыв ветра качнул вершины деревьев, и тяжелые редкие капли дождя упали на охотников. Туземец спрятал добычу обратно в мешок и приказал Джуне идти за собой. Раздался оглушительный удар грома, за которым последовала ослепительная вспышка молнии. Начался ливень. Он лил как из ведра, обрушивался на листву крон со звуком падения крупной гальки. Сильный ветер клонил вершины и усыпал землю листьями и сучками. К огромному облегчению Джуны, они спустились на землю и пошли в деревню пешком, вместо того чтобы карабкаться по скользким, бешено раскачиваемым ветром веткам вершин. Идти было холодно и изнурительно. Когда они наконец достигли деревни, Джуна тряслась от холода.
Широкие полотнища воды стекали по стенам дупла, обрушиваясь прямо в пруд, находящийся на его дне. Жители деревни наполняли водой фляжки и другие тыквенные сосуды. Кое-кто играл, резвясь в водопадах, плескаясь в воде и крича что-то друзьям.
Рябь — так решила Джуна пока называть больного туземца — сидел на пороге комнаты, любуясь, как наслаждаются ливнем другие жители деревни. К радости Джуны, комната осталась сухой и теплой. Она скорчилась на полу, мокрая и дрожащая, мечтающая лишь о сухой одежде и тепле очага. Рябь подошел к ней, весь пурпурный от любопытства. Туземец коснулся ее кожи, а затем показал на одну из охапок листьев, служивших им постелями. Сделав в листьях углубление, он жестом велел Джуне лечь туда. Когда она повиновалась, Рябь навалил на нее еще охапку. Гора листвы, согретой процессом гниения, была так тепла и приятна, что Джуна ничего подобного и представить себе не могла, хотя, конечно, она и сейчас все равно предпочла бы огонь очага. Она вспомнила деревню своей матери, вспомнила, как сидела в кольце своих тетушек, бабушек и кузин вокруг открытого очага, наслаждаясь вкусной едой и испытывая приятнейшее чувство родства со всем окружающим. С этим она и задремала.
Прикосновение чьей-то руки к плечу разбудило Джуну. Это был Спираль. Рябь и еще несколько туземцев сидели на краю платформы. Горы мяса, фруктов, овощей и сотового меда громоздились на больших зеленых листьях. Все ждали, чтобы она присоединилась к ним. Джуна встала и стряхнула кусочки листвы, приставшей к ее влажной коже. Спираль поднес ей чашу воды, и она умылась, прежде чем принять участие в трапезе.
Еды хватило бы человек на пятнадцать или больше, хотя туземцев было всего лишь шесть-семь. Мясо, добытое сегодня Спиралью, равно как и другие сорта мяса, знакомые или новые для Джуны, были нарезаны и красиво выложены на блюде, сделанном из огромной створки раковины. Три большие корзины ломились от фруктов, а на большом листе лежали соты, истекающие жидким медом. Мед располагался в непосредственной близости от мясных блюд. Широкие полосы высушенных морских водорослей, напоминавшие кожу, пахли йодом и солью. В двух корзинах лежали овощи и зелень, а большой тыквенный сосуд заполняла какая-то бурая крахмалистая масса.
Больной туземец взял полосу сушеных водорослей. Потом, потянувшись к сосуду с бурой массой, взял солидную порцию, положил на водоросли и свернул их, получив аккуратный пакетик. Готовые пакетики Спираль раздавал всем гостям. Гости выжидали, когда будет роздан последний пакет, а затем начали есть.
Джуна откусила кусочек от своего блинчика. Чуть кисленький, слегка напоминающий хлеб или injera ее матери, но в нем ощущался еще резкий привкус чеддера, а еще соли и йода и горечи соевого соуса. Наверняка эта штука, подумала она с внезапно возникшей острой тоской по дому, отлично подошла бы к отцовскому бургундскому вину. Джуна закрыла глаза, чувствуя жжение набегающих слез, вызванных памятью о доме, где ровные ряды виноградных посадок исчезают вдали. Увидит ли она его когда-нибудь, этот дом?
Джуна открыла глаза. Все туземцы смотрели на нее, пурпурные от неутолимого любопытства. Она смахнула слезы и откусила еще кусок. Надо думать только о вкусе. Он восхитителен. Кожа Джуны окрасилась в бирюзу, и она покивала головой, показывая тем самым, как ей нравится то, что она ест. Туземцы расслабились, начали разговаривать между собой, время от времени предлагая Джуне новые блюда.
Джуна наелась первой. И хотя больше она уже не могла съесть ни крошки, туземцы предлагали ей все новые и новые аппетитные кусочки. Сами они ели и ели, пока их плоские животы не вздулись от еды. Они запихивали в рот огромные куски сотов, выплевывая выжатый воск. Яркие разноцветные пчелы садились на куски воска и съедали их.
Наконец туземцы наелись. Они откидывались назад, поглаживая вздутые животики, и хором издавали громкие рыгающие звуки, звучавшие почти как у людей. Джуна расхохоталась. Туземцы смотрели на нее молча, их уши удивленно шевелились.
Застеснявшаяся Джуна побурела. Голубая и зеленая рябь бежала по коже туземцев. Они снова дружно рыгнули. Джуна застыдилась еще сильнее, а удовольствие туземцев от этого, казалось, только возросло: зелени и сини стало еще больше. Спираль дотронулся до плеча Джуны и стал темно-синим. На его груди появился узор, напоминающий рябь. У других же туземцев этот узор почему-то исчез. Один за другим они дотрагивались до руки Джуны, как бы извиняясь перед ней. Джуна кивнула Спирали, а затем громко рыгнула. Туземцы снова покрылись рябью, а Джуна громко рассмеялась.
Туземцы расслабились, они обменивались своими светящимися символами; иногда эти символы предназначались ей, хотя она их не понимала. Джуна решила попытаться заговорить с ними на их языке. Взяв большой зеленый лист, какими здесь пользовались вместо тарелок, она встала и провела пальцем по потолку, чтобы набрать немножко светящейся голубой пыли. Затем провела на листе три светящиеся голубые линии. Туземцы внимательно следили за Джуной, а она осторожно дотронулась до руки Спирали. Держа лист так, чтобы линии были горизонтальны, Джуна кивнула, а потом повернула лист иначе и линии стали вертикальными. Тогда Джуна отрицательно повела головой из стороны в сторону. Джуна повторила это несколько раз, пока наконец Спираль не кивнул головой. Вспышками символов он объяснил смысл происходящего другим туземцам. Их уши насторожились, и они уставились на Джуну, окрасившись в густо-пурпурный цвет. Потом стали переговариваться тонами розового и пурпурного цветов.
Ждать Джуне пришлось долго. Явно она взбудоражила туземцев. Наконец один из них вспыхнул пурпуром и протянул ей какой-то фрукт, одновременно вопрошающе шевеля ушами. Джуна повернула лист так, чтобы полоски стояли вертикально, и отрицательно покачала головой, отвергая фрукт. Голубая и зеленая рябь побежала по коже туземцев.
Тогда другой предложил ей чашу воды. Она повернула лист так, чтобы полосы стали горизонтальными, и отпила несколько глотков. Чашу она предложила другому туземцу, который принял ее и осушил.
Попытки Джуны объясниться превратились в игру. Туземцы предлагали ей различные вещи, а она принимала или отвергала их. Джуна выучила символы некоторых видов еды, символ корзины и еще один, который, возможно, означал «покажи» или «предложи», может, и «попробуй». Она рисовала копии этих символов на листе светящейся плесенью, к огромному удовольствию туземцев.
Затем на груди Ряби появился очень сложный узор, и туземцы подняли руки так, чтобы красные шпоры были направлены вверх. Джуна испугалась, что Рябь предложит и ей присоединиться к ним, но тот даже не обратил на нее внимания. Он смотрел лишь на туземцев. Видимо, просил их о чем-то. Туземцы стали бледно-серыми, как туман. У всех на груди светились три горизонтальные полоски — они соглашались.
Спираль дотронулся до плеча Джуны и указал ей на постель из листьев. Это означало, что ей следует лечь и заснуть. Потом Спираль отошел от нее и присоединился к остальным туземцам. Игра кончилась, ее отпустили. Джуна видела, как туземцы соединились, образовав правильный круг, а затем впали в транс. Это напомнило Джуне то, как двое туземцев лечили в лесу хищную ящерицу. Но сейчас в этом ритуале было нечто гораздо более торжественное.
Джуна зевнула. Обильный ужин после долгого утомительного дня вызывал сонливость. Она зарылась в теплую влажную кучу листвы и незаметно соскользнула в сон.
На следующее утро Спираль разбудил Джуну и приказал идти за собой. Джуна спустилась за туземцем на дно дупла и остановилась на берегу пруда, занимавшего почти всю его поверхность. Спираль нырнул в воду. Джуна, которой ужасно хотелось смыть с кожи липкие остатки гниющей подстилки, последовала за ним. Теплая вода была просто восхитительна. Из любопытства Джуна нырнула, решив узнать, глубок ли пруд. Пруд оказался на удивление глубоким: три с половиной — четыре метра. Дно было покрыто мягким илом. Что-то забилось под ее пальцами, шарящими в иле. Испуганная Джуна всплыла с громким всплеском, что привлекло внимание нескольких туземцев, сидевших на берегу пруда. Джуна подплыла к берегу и села на низенькую ступеньку.
Через мгновение появился Спираль, держа в руках что-то толстое и извивающееся. Джуна подумала, что это рыба, но когда Спираль вручил ей добычу, она поняла, что это просто головастик невероятно больших размеров. Величиной он был с крупную кошку, цвет имел грязно-коричневый, с маслянистым радужным отливом. Хвост уплощенный в горизонтальной плоскости, как у дельфина, глаза золотистые, с вертикальным кошачьим зрачком. Задние лапы хорошо развитые, сильные. Под прозрачной кожей медленно и ровно пульсировало сердце, помещавшееся близко от жабер. Головастик был мягкий, скользкий и холодный, как грязь на дне пруда.
Джуне этот вид не был знаком, не знала она и того, в каких родственных отношениях он состоял с туземцами. Снова пришлось пожалеть об отсутствии компьютера. Был бы он с ней, она смогла бы хоть закаталогизировать эту находку. Сколько же данных протекает у нее сквозь пальцы без компьютера!
Головастик рванулся, выскользнул из рук Джуны и со слабым плеском плюхнулся в пруд. Спираль прыгнул за ним, схватил его обеими руками и уколол шпорой. Тот перестал биться и обмяк. Спираль снова подал его Джуне и нырнул в пруд.
Маленький темно-зеленый туземец подошел к пруду, неся туго набитый мешок. Джуна принялась с интересом наблюдать за ним. В деревне имелось по меньшей мере дюжины две таких туземцев. По цвету они были темнее обычных инопланетян, и у них отсутствовали красные полосы на спине. Джуна никогда не видела, чтобы маленькие меняли свой цвет. Крупные туземцы их игнорировали. Маленькие беззвучно двигались где-то на задворках жизни, помогали готовить еду, переносили тяжести. Они очень заинтересовали Джуну. Если это молодняк, то где же их родители? Может, это родственный, менее разумный вид? Или бесполая форма, вроде рабочих пчел?
Маленький туземец достал из мешка пригоршню объедков пищи и швырнул их в пруд. Спокойная поверхность воды вдруг заволновалась, вскипела, когда голодные головастики жадно набросились на еду. Они поедали все — мясо, фрукты, овощи, даже большие прочные листья, заменявшие туземцам тарелки. Джуна открыла пасть мертвого головастика, лежавшего у нее на коленях, обнажив и явно хищные клыки, и мощные широкие коренные зубы. Такое вооружение позволяло головастикам питаться любой пищей.
Внезапно вода закипела еще сильнее — это Спираль схватил кормящегося головастика. Туземец уколол его шпорой и швырнул Джуне. Спираль убедился, что головастик находится в руках Джуны, и снова нырнул, тут же появившись с новым головастиком. Он поймал около дюжины, вылез на берег и принялся потрошить их деревянным ножом. Внутренности Спираль выкидывал в пруд, где они поедались, не успев погрузиться в воду. Джуну шокировало то, что туземцы едят головастиков, но затем она напомнила себе, что ведь есть и люди, которые любят обезьянье мясо. Должно быть, головастики — какой-нибудь родственный вид. Возможно, рабочие туземцы отдают хозяевам деревни часть своей молоди за защиту, которую им обеспечивают крупные туземцы? Джуна покачала головой — гипотеза была неплоха, но она ей не нравилась — все же какие-то важные звенья в ней отсутствовали.
Когда головастики были нарезаны на небольшие кусочки, Спираль завернул мясо в большой лист и отнес в свою комнату. Оттуда они отправились в верхний ярус леса. Джуна провела все утро, собирая фрукты, Спираль охотился. Они вернулись с тяжелыми, туго набитыми мешками, полными дичи и фруктов.
В комнате велась подготовка к пиру гомерических масштабов. Стояли огромные, устланные листьями корзины, полные фруктов и мяса, листовые тарелки с сотовым медом. Даже Рябь и тот помогал в готовке. Сегодня его цвет был ярче, и он уже не казался таким слабым. Может, это влияние того круга, который образовали вчерашние гости? Может быть, таким образом его лечили? И может быть, сегодня празднуется выздоровление инопланетянина?
Джуна стала помогать нескольким темно-зеленым малышам наполнять корзины едой и относить их наверх на развилку дерева, где несколько старейшин наблюдали за подготовкой пира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Примерно в полдень над их головами стали собираться дождевые облака. Спираль вручил Джуне свой набитый фруктами мешок и ушел, показав ей знаком, чтобы она ждала его на этом месте.
Джуна уселась на прочной удобной ветке и стала наблюдать жизнь на вершинах деревьев. Где-то вдали какая-то птица нарушала тишину джунглей печальными воплями, которые завершались особенно высокой нотой. На базе этих крикунов называли пууиит, имитируя их грустные голоса.
Несколько ящериц размером с белку перелетали с ветки на ветку. Длинные складки кожи между передними и задними лапками распускались при прыжках, как туго натянутые паруса. Ящерицы предпочитали висеть на ветках вниз головой, ухватившись за них хвостами, поедая сочные плоды. Красный фруктовый сок стекал с их безгубых ртов. Джуна заметила, что из сумки на теле одной ящерицы показалась головка детеныша. Он стал пощипывать плод снизу, тогда как мамаша объедала его сверху, время от времени осторожно поглядывая по сторонам.
Это были сумчатые ящерицы, похожие на тех крупных травоядных рептилий, которых экспедиция обнаружила на необозримых пространствах саванн по ту сторону гор. Эти же были первыми сумчатыми ящерицами, найденными в джунглях. Джуне оставалось лишь гадать, насколько сходны их репродукционное системы. У нее просто руки чесались. Был бы тут ее компьютер, она тут же записала бы эту сценку для экспедиции. Девять месяцев срок небольшой, в него вряд ли удастся уложить изучение хотя бы ничтожной части видов, обитающих на этой планете. При такой нехватке времени данные по каждому виду имеют огромную ценность. Большая черная птица пууиит тяжело опустилась на ветку, заставив мелких ящериц разбежаться, с тем чтобы вновь собраться на другой ветке, возмущенно издавая пронзительное попискивание. Птица притягивала к себе тонкие веточки когтями, имевшимися на сгибе крыла, и жадно клевала плоды размером с крупную сливу. Один из плодов она подкинула в воздух и ловко поймала большим красным клювом.
Джуна громко рассмеялась, наблюдая проделки птицы. Та подозрительно глянула на Джуну, затем тяжело поднялась с ветки, с шумом раскрыв широкие короткие крылья, и опустилась на соседнее дерево. Там она отряхнулась, сложила крылья и снова принялась издавать свои громкие вопли — ггу-у-и-ит. На таком близком расстоянии эти крики были просто мучительны для слуха Джуны. Она схватила перезрелый плод, готовясь швырнуть его в птицу, чтобы прогнать ее прочь.
Однако птичий призыв закончился криком боли, птица вдруг обмякла и стала падать. С соседнего дерева прыгнул Спираль и поймал падающую птицу на лету. Потом он успел вцепиться в ветку, мимо которой пролетал, и закачался на ней. Туземец вытащил из тушки длинную заостренную стрелу и с триумфом показал ее Джуне. Затем снова перепрыгнул на дерево, с которого застрелил птицу, и отыскал там свою духовую трубку из тростника, имевшую около метра в длину. Он сделал какое-то быстрое движение, и трубка сложилась как подзорная труба, превратившись в палочку длиной в руку Джуны. Спираль сунул свою добычу и духовое ружье в туго набитую сумку и легко перепрыгнул сквозь ветви туда, где сидела Джуна. Там он вынул из сумки птицу и нескольких ящериц, с торжеством продемонстрировав их Джуне. Спираль окрасился в светло-голубой цвет, а на его груди зажегся символ слова «еда».
— Хорошая еда? — спросила Джуна, кивнув головой в знак того, что поняла.
Прохладный влажный порыв ветра качнул вершины деревьев, и тяжелые редкие капли дождя упали на охотников. Туземец спрятал добычу обратно в мешок и приказал Джуне идти за собой. Раздался оглушительный удар грома, за которым последовала ослепительная вспышка молнии. Начался ливень. Он лил как из ведра, обрушивался на листву крон со звуком падения крупной гальки. Сильный ветер клонил вершины и усыпал землю листьями и сучками. К огромному облегчению Джуны, они спустились на землю и пошли в деревню пешком, вместо того чтобы карабкаться по скользким, бешено раскачиваемым ветром веткам вершин. Идти было холодно и изнурительно. Когда они наконец достигли деревни, Джуна тряслась от холода.
Широкие полотнища воды стекали по стенам дупла, обрушиваясь прямо в пруд, находящийся на его дне. Жители деревни наполняли водой фляжки и другие тыквенные сосуды. Кое-кто играл, резвясь в водопадах, плескаясь в воде и крича что-то друзьям.
Рябь — так решила Джуна пока называть больного туземца — сидел на пороге комнаты, любуясь, как наслаждаются ливнем другие жители деревни. К радости Джуны, комната осталась сухой и теплой. Она скорчилась на полу, мокрая и дрожащая, мечтающая лишь о сухой одежде и тепле очага. Рябь подошел к ней, весь пурпурный от любопытства. Туземец коснулся ее кожи, а затем показал на одну из охапок листьев, служивших им постелями. Сделав в листьях углубление, он жестом велел Джуне лечь туда. Когда она повиновалась, Рябь навалил на нее еще охапку. Гора листвы, согретой процессом гниения, была так тепла и приятна, что Джуна ничего подобного и представить себе не могла, хотя, конечно, она и сейчас все равно предпочла бы огонь очага. Она вспомнила деревню своей матери, вспомнила, как сидела в кольце своих тетушек, бабушек и кузин вокруг открытого очага, наслаждаясь вкусной едой и испытывая приятнейшее чувство родства со всем окружающим. С этим она и задремала.
Прикосновение чьей-то руки к плечу разбудило Джуну. Это был Спираль. Рябь и еще несколько туземцев сидели на краю платформы. Горы мяса, фруктов, овощей и сотового меда громоздились на больших зеленых листьях. Все ждали, чтобы она присоединилась к ним. Джуна встала и стряхнула кусочки листвы, приставшей к ее влажной коже. Спираль поднес ей чашу воды, и она умылась, прежде чем принять участие в трапезе.
Еды хватило бы человек на пятнадцать или больше, хотя туземцев было всего лишь шесть-семь. Мясо, добытое сегодня Спиралью, равно как и другие сорта мяса, знакомые или новые для Джуны, были нарезаны и красиво выложены на блюде, сделанном из огромной створки раковины. Три большие корзины ломились от фруктов, а на большом листе лежали соты, истекающие жидким медом. Мед располагался в непосредственной близости от мясных блюд. Широкие полосы высушенных морских водорослей, напоминавшие кожу, пахли йодом и солью. В двух корзинах лежали овощи и зелень, а большой тыквенный сосуд заполняла какая-то бурая крахмалистая масса.
Больной туземец взял полосу сушеных водорослей. Потом, потянувшись к сосуду с бурой массой, взял солидную порцию, положил на водоросли и свернул их, получив аккуратный пакетик. Готовые пакетики Спираль раздавал всем гостям. Гости выжидали, когда будет роздан последний пакет, а затем начали есть.
Джуна откусила кусочек от своего блинчика. Чуть кисленький, слегка напоминающий хлеб или injera ее матери, но в нем ощущался еще резкий привкус чеддера, а еще соли и йода и горечи соевого соуса. Наверняка эта штука, подумала она с внезапно возникшей острой тоской по дому, отлично подошла бы к отцовскому бургундскому вину. Джуна закрыла глаза, чувствуя жжение набегающих слез, вызванных памятью о доме, где ровные ряды виноградных посадок исчезают вдали. Увидит ли она его когда-нибудь, этот дом?
Джуна открыла глаза. Все туземцы смотрели на нее, пурпурные от неутолимого любопытства. Она смахнула слезы и откусила еще кусок. Надо думать только о вкусе. Он восхитителен. Кожа Джуны окрасилась в бирюзу, и она покивала головой, показывая тем самым, как ей нравится то, что она ест. Туземцы расслабились, начали разговаривать между собой, время от времени предлагая Джуне новые блюда.
Джуна наелась первой. И хотя больше она уже не могла съесть ни крошки, туземцы предлагали ей все новые и новые аппетитные кусочки. Сами они ели и ели, пока их плоские животы не вздулись от еды. Они запихивали в рот огромные куски сотов, выплевывая выжатый воск. Яркие разноцветные пчелы садились на куски воска и съедали их.
Наконец туземцы наелись. Они откидывались назад, поглаживая вздутые животики, и хором издавали громкие рыгающие звуки, звучавшие почти как у людей. Джуна расхохоталась. Туземцы смотрели на нее молча, их уши удивленно шевелились.
Застеснявшаяся Джуна побурела. Голубая и зеленая рябь бежала по коже туземцев. Они снова дружно рыгнули. Джуна застыдилась еще сильнее, а удовольствие туземцев от этого, казалось, только возросло: зелени и сини стало еще больше. Спираль дотронулся до плеча Джуны и стал темно-синим. На его груди появился узор, напоминающий рябь. У других же туземцев этот узор почему-то исчез. Один за другим они дотрагивались до руки Джуны, как бы извиняясь перед ней. Джуна кивнула Спирали, а затем громко рыгнула. Туземцы снова покрылись рябью, а Джуна громко рассмеялась.
Туземцы расслабились, они обменивались своими светящимися символами; иногда эти символы предназначались ей, хотя она их не понимала. Джуна решила попытаться заговорить с ними на их языке. Взяв большой зеленый лист, какими здесь пользовались вместо тарелок, она встала и провела пальцем по потолку, чтобы набрать немножко светящейся голубой пыли. Затем провела на листе три светящиеся голубые линии. Туземцы внимательно следили за Джуной, а она осторожно дотронулась до руки Спирали. Держа лист так, чтобы линии были горизонтальны, Джуна кивнула, а потом повернула лист иначе и линии стали вертикальными. Тогда Джуна отрицательно повела головой из стороны в сторону. Джуна повторила это несколько раз, пока наконец Спираль не кивнул головой. Вспышками символов он объяснил смысл происходящего другим туземцам. Их уши насторожились, и они уставились на Джуну, окрасившись в густо-пурпурный цвет. Потом стали переговариваться тонами розового и пурпурного цветов.
Ждать Джуне пришлось долго. Явно она взбудоражила туземцев. Наконец один из них вспыхнул пурпуром и протянул ей какой-то фрукт, одновременно вопрошающе шевеля ушами. Джуна повернула лист так, чтобы полоски стояли вертикально, и отрицательно покачала головой, отвергая фрукт. Голубая и зеленая рябь побежала по коже туземцев.
Тогда другой предложил ей чашу воды. Она повернула лист так, чтобы полосы стали горизонтальными, и отпила несколько глотков. Чашу она предложила другому туземцу, который принял ее и осушил.
Попытки Джуны объясниться превратились в игру. Туземцы предлагали ей различные вещи, а она принимала или отвергала их. Джуна выучила символы некоторых видов еды, символ корзины и еще один, который, возможно, означал «покажи» или «предложи», может, и «попробуй». Она рисовала копии этих символов на листе светящейся плесенью, к огромному удовольствию туземцев.
Затем на груди Ряби появился очень сложный узор, и туземцы подняли руки так, чтобы красные шпоры были направлены вверх. Джуна испугалась, что Рябь предложит и ей присоединиться к ним, но тот даже не обратил на нее внимания. Он смотрел лишь на туземцев. Видимо, просил их о чем-то. Туземцы стали бледно-серыми, как туман. У всех на груди светились три горизонтальные полоски — они соглашались.
Спираль дотронулся до плеча Джуны и указал ей на постель из листьев. Это означало, что ей следует лечь и заснуть. Потом Спираль отошел от нее и присоединился к остальным туземцам. Игра кончилась, ее отпустили. Джуна видела, как туземцы соединились, образовав правильный круг, а затем впали в транс. Это напомнило Джуне то, как двое туземцев лечили в лесу хищную ящерицу. Но сейчас в этом ритуале было нечто гораздо более торжественное.
Джуна зевнула. Обильный ужин после долгого утомительного дня вызывал сонливость. Она зарылась в теплую влажную кучу листвы и незаметно соскользнула в сон.
На следующее утро Спираль разбудил Джуну и приказал идти за собой. Джуна спустилась за туземцем на дно дупла и остановилась на берегу пруда, занимавшего почти всю его поверхность. Спираль нырнул в воду. Джуна, которой ужасно хотелось смыть с кожи липкие остатки гниющей подстилки, последовала за ним. Теплая вода была просто восхитительна. Из любопытства Джуна нырнула, решив узнать, глубок ли пруд. Пруд оказался на удивление глубоким: три с половиной — четыре метра. Дно было покрыто мягким илом. Что-то забилось под ее пальцами, шарящими в иле. Испуганная Джуна всплыла с громким всплеском, что привлекло внимание нескольких туземцев, сидевших на берегу пруда. Джуна подплыла к берегу и села на низенькую ступеньку.
Через мгновение появился Спираль, держа в руках что-то толстое и извивающееся. Джуна подумала, что это рыба, но когда Спираль вручил ей добычу, она поняла, что это просто головастик невероятно больших размеров. Величиной он был с крупную кошку, цвет имел грязно-коричневый, с маслянистым радужным отливом. Хвост уплощенный в горизонтальной плоскости, как у дельфина, глаза золотистые, с вертикальным кошачьим зрачком. Задние лапы хорошо развитые, сильные. Под прозрачной кожей медленно и ровно пульсировало сердце, помещавшееся близко от жабер. Головастик был мягкий, скользкий и холодный, как грязь на дне пруда.
Джуне этот вид не был знаком, не знала она и того, в каких родственных отношениях он состоял с туземцами. Снова пришлось пожалеть об отсутствии компьютера. Был бы он с ней, она смогла бы хоть закаталогизировать эту находку. Сколько же данных протекает у нее сквозь пальцы без компьютера!
Головастик рванулся, выскользнул из рук Джуны и со слабым плеском плюхнулся в пруд. Спираль прыгнул за ним, схватил его обеими руками и уколол шпорой. Тот перестал биться и обмяк. Спираль снова подал его Джуне и нырнул в пруд.
Маленький темно-зеленый туземец подошел к пруду, неся туго набитый мешок. Джуна принялась с интересом наблюдать за ним. В деревне имелось по меньшей мере дюжины две таких туземцев. По цвету они были темнее обычных инопланетян, и у них отсутствовали красные полосы на спине. Джуна никогда не видела, чтобы маленькие меняли свой цвет. Крупные туземцы их игнорировали. Маленькие беззвучно двигались где-то на задворках жизни, помогали готовить еду, переносили тяжести. Они очень заинтересовали Джуну. Если это молодняк, то где же их родители? Может, это родственный, менее разумный вид? Или бесполая форма, вроде рабочих пчел?
Маленький туземец достал из мешка пригоршню объедков пищи и швырнул их в пруд. Спокойная поверхность воды вдруг заволновалась, вскипела, когда голодные головастики жадно набросились на еду. Они поедали все — мясо, фрукты, овощи, даже большие прочные листья, заменявшие туземцам тарелки. Джуна открыла пасть мертвого головастика, лежавшего у нее на коленях, обнажив и явно хищные клыки, и мощные широкие коренные зубы. Такое вооружение позволяло головастикам питаться любой пищей.
Внезапно вода закипела еще сильнее — это Спираль схватил кормящегося головастика. Туземец уколол его шпорой и швырнул Джуне. Спираль убедился, что головастик находится в руках Джуны, и снова нырнул, тут же появившись с новым головастиком. Он поймал около дюжины, вылез на берег и принялся потрошить их деревянным ножом. Внутренности Спираль выкидывал в пруд, где они поедались, не успев погрузиться в воду. Джуну шокировало то, что туземцы едят головастиков, но затем она напомнила себе, что ведь есть и люди, которые любят обезьянье мясо. Должно быть, головастики — какой-нибудь родственный вид. Возможно, рабочие туземцы отдают хозяевам деревни часть своей молоди за защиту, которую им обеспечивают крупные туземцы? Джуна покачала головой — гипотеза была неплоха, но она ей не нравилась — все же какие-то важные звенья в ней отсутствовали.
Когда головастики были нарезаны на небольшие кусочки, Спираль завернул мясо в большой лист и отнес в свою комнату. Оттуда они отправились в верхний ярус леса. Джуна провела все утро, собирая фрукты, Спираль охотился. Они вернулись с тяжелыми, туго набитыми мешками, полными дичи и фруктов.
В комнате велась подготовка к пиру гомерических масштабов. Стояли огромные, устланные листьями корзины, полные фруктов и мяса, листовые тарелки с сотовым медом. Даже Рябь и тот помогал в готовке. Сегодня его цвет был ярче, и он уже не казался таким слабым. Может, это влияние того круга, который образовали вчерашние гости? Может быть, таким образом его лечили? И может быть, сегодня празднуется выздоровление инопланетянина?
Джуна стала помогать нескольким темно-зеленым малышам наполнять корзины едой и относить их наверх на развилку дерева, где несколько старейшин наблюдали за подготовкой пира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60