— Когда мы уходим? — спросила Анитонен.
— Мы остаемся здесь. Эта стоянка энкаров — самая близкая к Лайнану. Нинто, тебе следует поговорить с Наратоненом о том, куда и когда вы оба уходите.
— И ты ничего не можешь сделать? — спросила Иирин.
Раздраженная настойчивостью Иирин, Анитонен отвернулась. Нет, разумеется, Укатонен ничего сделать не может. Она теперь энкар и не должна иметь никаких эмоциональных уз. Надо полагать, их разлука с Нинто неизбежна.
Нинто дотронулась до ее плеча, и Анитонен подняла на нее глаза.
— Они могут разлучить нас и разослать в разные концы мира, — сказала Нинто, гладя голову и шпоры Анитонен, — но никогда не смогут разделить в главном. Мы всегда будем вместе, где бы ни были наши тела. Ты моя тарина. Нас соединяют наш ситик и наша память, не важно, где мы находимся сами.
— Когда ты пройдешь экзамены и мы обе будем энкарами, мы сможем больше времени проводить вместе, — ответила Анитонен.
Нинто ответила сдержанным согласием.
— Надеюсь, что так оно и будет.
Тут вошел Наратонен и сказал, обращаясь к Нинто:
— Хочешь, чтобы я был твоим поручителем?
— Да, хочу, — ответила Нинто строго официальными символами.
— Тогда мы уйдем завтра рано утром.
— Хорошо, эн. Я буду готова.
— Ладно, — сказал он деловито. Потом посмотрел на Анитонен, чья кожа приобрела цвет облака, до краев наполненного дождем. — Я оставляю тебя, чтобы ты собрала вещи и попрощалась с друзьями, — продолжал он, пользуясь мягкими, нежными рисунками символов.
— Спасибо, эн, — ответила Нинто.
Анитонен отвернулась — печаль и гнев кипели в ней, скрытые под поверхностью кожи. Она теряла свою последнюю связь с былой жизнью. Скоро у нее не останется ничего, кроме воспоминаний.
Нинто дотронулась до ее щеки. Анитонен взглянула на свою тарану. Нинто протянула ей руки для слияния. Анитонен кивнула, и тарины сели друг против друга, сцепив пальцы, и слились.
Это было одно из самых сильных слияний, испытанных Анито за всю жизнь. Они слились так глубоко и так полно, как это только возможно. Им потребовалось много времени для того, чтобы расстаться и снова стать отдельными личностями, но вполне возможно, что разъединение не было полным. Эго Нинто оставило след в Анито, подобно запаху душистого цветка. Была уже ночь, когда они вышли из контакта. Укатонен сидел в углу притененной комнаты.
— Как вы? — спросил он.
— Отлично, — ответили они обе. — Нам хорошо.
— Дайте-ка я проверю. — Он взял их обеих за руки и на момент слился с ними. — Да, с вами все в порядке. Как ни странно, но все и в самом деле хорошо. Я собрал твои вещи, Нинто. Иди спать. Уже поздно.
Когда Анито утром проснулась, Нинто уже не было — ее увел Наратонен.

— Нинто хотела, чтобы ваше слияние прошлой ночью было прощальным, — сказал Укатонен.
— А я не чувствую, что она ушла. Она тут, — ответила Анитонен, прижав руку к груди.
— С течением времени это пройдет.
— Может быть, но сейчас она тут, и этого достаточно.
26
— На сегодня достаточно, класс, — сказала Джуна ученикам на стандартном языке.
— Спасибо, учитель, — ответили те, готовясь разойтись по своим делам или просто отдохнуть. Учить тенду было трудной задачей, и вряд ли можно было ожидать, что она станет легче с течением времени. Она могла дать им голые факты. Но никто из учеников не обладал нужным опытом или контекстом, в который можно было эти факты уложить. Выше определенного уровня сложности для учеников все являлось просто абракадаброй. И все же она продолжала учить их, пичкая сведениями и надеясь, что кое-что может им пригодиться, когда они получше узнают людей. Это была тяжелая, неблагодарная работа, и Джуна очень обрадовалась, узнав, что через два дня они уходят в Лайнан. За прошедшие четыре года жители Лайнана стали ее друзьями. И она с удовольствием предвкушала встречу с ними.
К тому же Лайнан был тем местом, где она чувствовала сильнее всего близость Земли. Джуна на мгновение зажмурилась, стараясь припомнить запах свежевыглаженных простынь. Она ощущала почти сексуальную потребность в простых предметах человеческого уюта — в ванне, в горячей воде, в постели с чистыми и сухими простынями. Мысль о разговоре с человеком, о прикосновении теплой руки вызывала у Джуны слезы, которые больно жгли внутреннюю поверхность ее век. Известие о скором путешествии в Лайнан напомнило ей о всех тех вещах, о которых она старалась не вспоминать тут — на стоянке энкаров. Только забвение давало ей силы жить, не сходя с ума.
Джуна почувствовала, как кто-то коснулся ее руки. Это был Моуки. Что будет с ним, когда ее люди вернутся на планету? Этот вопрос принимал все более пугающие масштабы, по мере того как время прибытия землян приближалось. В течение тех двух месяцев, что прошли после окончания экзаменов на звание энкара, Джуна старалась вести себя так, чтобы Моуки и Укатонен проводили вместе как можно больше времени. Может быть, если узы между ними окрепнут, ее отлет не разобьет сердце Моуки?
Джуна взяла Моуки за руку. Он знал, что она снова думает о своих людях. Это Джуна прочла на его коже. Она отвернулась, пытаясь подавить в себе острое чувство вины. Но не может же она перестать тосковать о существах, принадлежащих к ее собственному виду! Это так же естественно, как естественна неотвязная нужда Моуки в общении со своим ситиком.
Он протянул руки шпорами вверх. Они слились. Джуна ощутила страх Моуки — острый, терзающий страх, он — ее тоску по таким же людям, как она сама. И ничто из того, что он умел, не могло утолить эту тоску; разве чуть-чуть. А она ответила на его страх всей любовью, которую испытывала к нему, но это не могло уменьшить его тревогу за то, что должно было произойти с ним в самом близком будущем. Слияние помогло установить неустойчивое равновесие, но до нужной им обоим гармонии было очень далеко.

Когда они подошли к дереву-деревне Лайнан, шел сильный дождь. Джуна натерла плечи, и они болели, несмотря на подложенные под лямки заплечного мешка подушечки из влажного мха. Она мечтала об одном — как сбросит его на пол в сухой и теплой комнате. Лалито вышла из дупла, как только они стали спускаться к чашеобразной развилке ветвей колоссального ствола дерева на.
— Вы быстро прибыли. Я ведь послала весть о появлении новых существ только вчера. Они пришли два дня назад. Остановились на большом плавающем острове в некотором удалении от берега.
— Они прилетели рано. Я ждала их только через год, — сказала Джуна. В ней бурлила невообразимая смесь взаимоисключающих эмоций. Ей хотелось бросить мешок и мчаться по деревьям туда — на встречу со своими людьми, но одновременно она жаждала схватить на руки Моуки, бежать с ним в горы и прятаться там до тех пор, пока земляне не уберутся отсюда. Джуна вспомнила о своей нечеловеческой коже, о голом черепе, об измененном теле, и ей вдруг стало страшно. Что подумают люди, когда увидят ее такой? И еще важнее — что ей сделать, чтобы установить гармонию между своим народом и народом тенду? Она так беспокоилась о Моуки, о завершении своих докладов и полевого дневника, что даже не думала о том, что же она будет делать, когда люди вернутся! А теперь она не готова к этому! Ах, если б еще хоть немножко времени!
Моуки тронул ее за руку. Она наклонилась, чтобы обнять его, и незваные слезы тут же выступили у нее на глазах. Она так долго ждала этого дня. А теперь ей хотелось стрелку часов повернуть вспять. Она не была готова. И Моуки — тоже.
— Нам надо отдохнуть и поговорить, прежде чем отправляться на встречу с новыми существами, — сказал Укатонен.
Их провели в свободную гостевую комнату. Джуна со вздохом облегчения сняла с себя ношу и села. Моуки занялся распаковкой груза и командовал тинками, которые вошли с охапками листьев для постелей и с корзинами еды. Он явно старался утопить свое горе в работе. Да, время предстоит трудное! Джуна встала и дотронулась до плеча своего бейми. Они автоматически слились. Оба эго соединились. Джуну затопили страх и тоска Моуки, а его — тоска Джуны и чувство вины перед ним. Их долго носило по океану боли, наполнявшей каждого, пока наконец они не вышли из контакта.
— Ох, Моуки, я…
— Не существует ничего, что могло бы изменить то, что уже произошло, — отозвался он печально. — Все было предопределено в то мгновение, когда ты решила спасти мою жизнь.
— Неужели же мне надо было бросить тебя умирать?
Моуки отвернулся.
— Нет. Да. Я… я не знаю.
Укатонен притронулся к плечам обоих.
— Нет смысла терзаться мыслями о том, правильны или неправильны были ваши решения. Вам обоим все равно предстоит жить с последствиями вашего выбора. У нас сейчас нет времени для сожалений и раздумий о прошлом. Твои люди здесь. Что нам делать?
— Пойдем и встретимся с ними. Будем говорить о тенду.
— Нам следует обсудить ущерб, нанесенный ими в прошлое пребывание в этих местах, — напомнила Анитонен.
Джуна кивнула и высветила сигнал согласия.
— Тогда нам следует взять с собой Лалито.
— Да. Но уже поздно. Мы устали. Лучше подождать до завтра, — предложил Укатонен.
— Да, пожалуй, так будет лучше. — Джуна чувствовала странное облегчение от того, что встреча с экспедицией отложена.
Укатонен погладил ее по колену.
— Мне неприятно, что я заставляю тебя ждать. Я же знаю, как ты стремишься увидеться со своим народом.
Джуна улыбнулась.
— Все в порядке, эк. Я хочу провести еще одну ночь с друзьями до того, когда придется вернуться к моему народу.
Это была тихая ночь, полная воспоминаний и смеха, перемешанного с печалью. Все четверо сливались, разделяя грусть друг друга. Укатонен и Анитонен вышли из контакта раньше, оставив Иирин наедине с Моуки, чья тоска была немного смягчена нежным спокойствием этой ночи. Наконец они достигли эмоционального равновесия и купались в слиянии, наслаждаясь разделенной гармонией.

База экспедиции стояла на якоре — огромная и такая чуждая этой маленькой тихой бухте. Это был большой плоский квадрат цвета тела осиротевшего бейми, накрытый прозрачным куполом. Джуна почувствовала боль в сердце, увидев этот совершенно случайно выбранный цвет корабля. Надо надеяться, что это не предзнаменование будущих бед.
Анитонен дотронулась до ее руки.
— Смотри, там ходят новые существа.
Джуна кивнула. На палубе работали несколько человек. Один из них, одетый в не полностью застегнутый скафандр высшей защиты, стоял на смотровой палубе, держа в руках что-то вроде бинокля. Ей, конечно, сначала следовало бы обратиться к ним по радио. Но радиомаяк находился на другой стороне залива, а Джуне хотелось поскорее покончить с этим делом.
— Я выйду на пляж и дам им знать, что я здесь. — Джуна тронула Моуки за руку. Их глаза встретились. — Я вернусь, — пообещала она.
Джуна спустилась с дерева и пошла по тропинке к краю утеса. Она встала там, где ее наверняка можно было видеть с базы, окрасилась в ярко-желтый и оранжевый цвета и подняла руки над головой. Зрелище, должно быть, с точки зрения тенду, наблюдавших с деревьев, было странноватое, но оно должно было обязательно привлечь внимание людей. И в самом деле, вахтенный взглянул в ее направлении, вздрогнул и приложил бинокль к глазам. Стекла бинокля поймали луч солнца и отбросили яркий «зайчик» прямо в глаза Джуне. Она снова замахала руками, а затем пошла извилистой тропой к пляжу. На смотровой палубе собралась уже целая толпа, тыкающая пальцами в ее сторону.
Джуна вышла на пляж и стала ждать, когда на базе спустят лодку. В нее сели два человека в защитных скафандрах. Они пристали к берегу метрах в ста пятидесяти от Джуны. Один из них вылез из врезавшейся в песок шлюпки, неся в руке компьютер, имевший вид белого гладкого шара. Люди из Комитета по связям с инопланетянами теоретически обосновали взгляд, будто такая форма кажется при контакте наименее угрожающей, так как не имеет острых углов.
Джуна хихикнула. Укатонен на прошлой неделе использовал камень именно такого размера и такой формы, чтобы проломить череп тиакану. Люди из КСИ хотели как лучше, но вот что получается, когда теория не проверена практикой.
Джуна кинула взгляд на деревья, чтобы убедиться, хорошо ли видно тенду все происходящее на берегу, и окрасилась в синий цвет, чтобы окончательно их успокоить. Человек тяжело топал по песку в своем мешковатом белом скафандре. Джуна опять улыбнулась, вспомнив тысячи часов, проведенных внутри этой дьявольской оболочки.
Он остановился в десяти метрах от Джуны, медленно положил компьютер на песок и встал, расставив руки в стороны и держа пальцы растопыренными.
Джуна сразу узнала эту позу и с трудом удержалась от смеха. Это была часть стандартного протокола КСИ, которому ее тоже обучали в экспедиции. Мужчина не узнавал Джуну. Она окинула себя взглядом, увидела удлиненные кисти рук и ступни, безволосую чужую кожу, скрывающую соски и пупок, и замерцала голубыми и синими тонами — беззвучный аналог хохота.
«Наверняка не узнала бы себя, окажись передо мной зеркало», — подумала она.
Человек стоял перед ней все в той же дурацкой позе наименьшей угрозы, похожий на большого грузного пингвина. Это уж было чересчур даже для нее. Она, будто колеблясь, сделала шаг вперед, рассматривая человека в защитном скафандре, как некое никогда не виданное чудо. В трех метрах от него она остановилась и села на песок. Сквозь пластиковое прозрачное забрало она видела его лицо в обрамлении всякого рода датчиков. Оно показалось ей знакомым, но имени этого человека она не знала.
Он разровнял песок перед собой, сел и выложил на песок сверкающий золотой шарик. Джуна покрылась рябью улыбки. Что подумали бы тенду об этой штуке, имевшей форму яйца ящерицы и цвет, как у тенду в момент нереста?
Джуна пододвинулась еще ближе, взяла шарик и разыграла целую сцену. Она рассматривала его, обнюхивала, трясла, чтобы узнать, нет ли чего внутри, терла о свою кожу и даже пыталась откусить кусочек. Затем положила его перед собой на песок.
— Я думаю, правильная редакция фразы будет «Доктор Ливингстон, если не ошибаюсь?», — прокаркала она своим хриплым и грубым от долгого неупотребления голосом. — Я Джуна Саари. Что касается настоящих тенду, то они вон там — на деревьях, любуются вами.
— Мать твою! — воскликнул мужчина, отступая назад. Даже через прозрачное забрало было видно, насколько он ошеломлен. Последнее обстоятельство очень порадовало Джуну.
— Ну, такой ответ, кажется, не вошел ни в одну историческую книгу, — сказала Джуна.
— Извините меня, — произнес мужчина, приходя в себя. — Я — доктор Дэниел Бремен, научный руководитель экспедиции на «Юнити Дау Мару». Очень рад с вами познакомиться.
— Неудивительно, что ваше лицо показалось мне знакомым! Я же видела ваши передачи по трехмерному телевидению.
— Рад, что они вам понравились. Всегда приятно встретить поклонника в забытых Господом Богом местах.
Если говорить откровенно, то Джуне его передачи совсем не нравились. Они были поверхностны, упрощенно толковали весьма сложные проблемы, а взгляды противников просто игнорировали. Но сообщать ему об этом она, разумеется, не собиралась. Ей с ним предстоит работать, наводить мосты между людьми и тенду. Однако любопытно все-таки, как эта телевизионная звезда пробилась к научному руководству экспедицией?
— До того, как я сделал сериал «Вселенная» для общеобразовательной сети, я был главой исследовательского отдела в Департаменте Контакта с инопланетянами при УКЛА, — сказал он, как бы предвосхищая ее вопрос. — Исследовательское управление сочло, что мой статус «телевизионной звезды» поможет сделать освещение этого полета более доступным для широкой общественности.
В сказанном был смысл. Исследовательскому управлению хронически не хватало средств. Им понадобился кто-то, кто сможет выжать из этого исторического события все, что можно.
— Я не ожидала, что экспедиция так быстро доберется сюда, — заметила Джуна.
— Тенду — грандиозное открытие. Они, можно сказать, обладают сказочной кладовой экологических сокровищ. Некоторые из здешних белковых веществ и сложных органических молекул открывают нам новые горизонты в медицинских и химических исследованиях. Уже сейчас мы получили два мощных антибиотика, весьма эффективных для борьбы со считавшимися неизлечимыми болезнями, а также новое обезболивающее, которое эффективнее морфия, но не вызывает привыкания. И все это из материалов, привезенных первой экспедицией. Ну а кроме того — вы сами.
— Я? — воскликнула Джуна, сразу насторожившись.
— Вы единственный человек в мире, который выдержал длительное пребывание на планете с чужой органической жизнью. Если мы узнаем, как вам это удалось, то, может, откроем дорогу к колонизации новых миров. Лучшие медики дерутся за право обследовать вас и изучать.
— В это я могу поверить, — сухо отозвалась Джуна. Она ужаснулась перспективе стать объектом медицинских исследований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60