Она же на грани анафилактического шока! Джуна глянула на туземцев. Анито просит разрешения спасти ее — Джуны! — жизнь.
— Да, — сказала она языком кожи, — я поняла… — и она протянула руки Анито, безмолвно прося о слиянии.
Кожа Анито засветилась темно-синим успокоительным тоном. Она перехватила руку Джуны одной рукой, а вторую ее руку взял Укатонен, и оба туземца слились с Джуной. Вхождение в контакт произошло для Джуны так быстро, что она не успела даже испугаться.
Контакт с Анито показался Джуне несколько менее контролируемым и тонким, чем контакт с Укатоненом. Ощущения целенаправленности, течения и руководства были выражены слабее. Было ясно, что Анито моложе и менее опытна. Джуна ощущала присутствие Укатонена, который скрывался где-то на заднем плане, наблюдая оттуда, как происходит процесс слияния.
Несмотря на молодость Анито и отсутствие тонкости, эта туземка оказалась опытной врачевательницей. Уже через несколько секунд глаза Джуны перестали слезиться. Голова прояснилась, боль в горле почти исчезла. Джуна ощутила теплое покалывание в плече, а затем пришло чувство натяжения — это стали стягиваться края глубоких порезов, и началось рубцевание. Джуна чувствовала, как уходит усталость из ноющих мышц по мере того, как эго Анито врачует их. Что-то в чувственной окраске контакта подсказало Джуне, что Анито — женщина. Джуна так увлеклась попыткой выяснить, что именно придает присутствию Анито женственность, что разрыв контакта явился для нее полной неожиданностью.
На несколько секунд Джуна потеряла всякую ориентацию из-за мгновенного перехода от слияния к нарушению контакта. Ощущение было такое, что тебя разбудили в самом разгаре невероятно реалистичного яркого сна. Джуна несколько раз открыла и закрыла глаза, потом сделала глубокий вдох. Горло не болело, глаза не слезились, дышалось легко. Анито снова спасла ей жизнь.
— Спасибо тебе, — сказала она наконец. — Я не знала, что больна.
— Ты снова не лезть теперь на верхние ветки? — спросил ее Укатонен.
Джуна затрясла головой, но тут же вспомнила о языке кожи.
— Мне надо кормить свои говорящие камни, — сказала она, пользуясь туземным словом для обозначения компьютеров. — А им нужно солнце.
Анито и Укатонен посовещались.
— В следующий раз, когда пойдешь кормить говорящие камни, с тобой будет кто-нибудь из нас.
Джуна переводила взгляд с Укатонена на Анито и обратно, обдумывая, что же делать дальше. Укатонен встал и пошел к радиомаяку. За ним Анито с Джуной. Укатонен сел на корточки возле компьютера и поглядел на Джуну, вопросительно шевеля ушами.
Потом положил руку на серебристую поверхность радиомаяка.
— Что это такое?
Джуна нахмурила брови. Объяснить это будет достаточно трудно.
— Я говорю с моим народом. Мой народ очень далеко. Башня пересылает речь.
— Как ты говоришь? — спросил Укатонен. Перед этой загадкой его уши растопырились еще шире.
Джуна пожала плечами.
— Я покажу тебе.
Она включила передатчик, проверила хронометр и временной лаг между отправлением и получением радиограмм. Слияние с Анито заняло меньше получаса, отметила она с большим удивлением. Субъективное ощущение было совсем другим — казалось, времени прошло во много раз больше. Сейчас 15:00. Близился час последней передачи на корабль, потом он уйдет в гиперпространство и оставит ее здесь одну. Пришло время представить туземцев людям, и наоборот.
Джуна начала передавать на корабль информацию о том, что произошло со времени последнего перерыва, и тут же сообщила, что с ней находятся Укатонен и Анито. Потом помолчала и посмотрела на Укатонена, который разглядывал ее, подняв уши и отливая изумленным пурпуром.
— Каким образом они слышать тебя? — спросил он.
Джуна подумала, как объяснить ему, что такое радио, но ее словарный запас был слишком мал, так что она лишь покачала головой.
— Трудно рассказать, — сказала она, надеясь, что использует правильные символы.
— Я говорить с ними? — спросил Укатонен.
— Ты говорить мне, я скажу им то, что ты говорить мне. Хорошо?
Укатонен выдал символ согласия. Джуна установила компьютер на передачу изображения и запись речи, отвела Укатонена на нужное расстояние от камеры, а затем кивнула ему, чтобы начинал.
— Официально приветствую вас, народ Иирин. Я Укатонен, энкар (непереводимый местный термин, означающий высокий социальный статус). Я говорить с вами через Иирин. Деревня Лайнан (термин неизвестен) находится (непереводимо), потому что (длинный список растений и животных), — здесь Укатонен указал рукой на выжженную дыру в зеленом лесу, — из-за ваших действий, которых тут больше нет. Что может быть сделано для (непереводимо)?
Джуна вздохнула. Да, будет трудно. Она поглядела на обширное пространство выжженного леса, уничтоженного в ходе выполнения обычной программы стерилизации перед отлетом с планеты. Эта программа призвана не дать земным бактериям заразить планету. Если бы экспедиция знала о существовании туземцев, ее сотрудники действовали бы иначе. Теперь Джуна обязана оплатить ущерб.
«Инопланетянин шлет вам официальные приветствия от имени своего народа и хочет знать, что мы намерены сделать в связи с тем участком леса, который был сожжен. По-видимому, он принадлежит соседней деревне. Я сделаю все, что смогу, чтобы компенсировать этот вред. Пожалуйста, дайте совет». Вместе со своим переводом Джуна отправила и видеоклип речи туземца как материал для обработки корабельными компьютерами.
Джуна кивнула Укатонену.
— Готово, — сказала она.
Уши Укатонена широко распахнулись. Он с большим интересом посмотрел на радио.
Джуна тронула Укатонена за плечо. Он тут же повернулся к ней.
— Мой народ далеко, — сказала Джуна, показав на небо. — Они не говорят… — Тут она замолчала: как исчисляется продолжительность времени на языке кожи, Джуна до сих пор не понимала. Вместо этого она указала на солнце, которое стояло уже низко, — яркое пятно, просвечивающее сквозь густые облака. — Будет уже ночь, когда они нам ответят.
Уши Укатонена насторожились еще сильнее.
— Где твой народ? Как он слышит тебя?
Джуна заколебалась. Протокол Контакта запрещал касаться проблем космических путешествий в разговорах с племенами, стоящими на низком технологическом уровне.
Если надо, она могла бы придумать хоть дюжину объяснений, которые вполне могли бы сойти за правду, но лгать Укатонену Джуна просто была не в состоянии.
Поэтому очень медленно, с трудом подыскивая нужные слова, она объяснила, что планета туземцев вращается вокруг вот этого солнца, а ее народ происходит с другой звезды и прибыл сюда на корабле. В качестве учебного пособия Джуне пришлось воспользоваться несколькими камешками, но в конце концов туземцы поняли, что она хочет сказать.
Укатонен покачал головой.
— Этого быть не может, — сказал он, окрасившись в густой пурпур.
Анито, все время следившая за ним, эхом повторила его слова.
— Это правда, — стояла на своем Джуна. — Мой народ там. Я разговариваю с моими людьми. Это (и она показала на серебристую радиобашню) бросает мой… — она остановилась, не зная символа слова «голос» и даже того, есть ли такое слово в лексиконе туземцев, — …мои слова к ним. Они понимают, что я говорю, и дают ответ. — Тут она снова указала на радиомаяк. — А вот это ловит их слова и показывает мне.
Укатонен перевел взгляд с маяка на Джуну, потом обратно, и кожа его приобрела странный красновато-коричневый оттенок, возможно, выражавший сомнение или недоверие.
— Этого быть не может, — повторил он.
— Мой народ делает это, — настаивала Джуна.
Сомнение и удивление с примесью страха рябью пробежали по коже туземца.
— Когда твои люди возвращаться? — спросил он.
Джуна пожала плечами. Она постаралась скрыть внезапно нахлынувшие на нее чувства страха и тоски. Потом покачала головой.
— Много, много, много… — Она снова остановилась и протянула руку, показывая на восточную часть горизонта. Отсюда она провела рукой дугу на запад, а затем изобразила на своей груди символ солнца.
Укатонен подсказал ей символ, который, как она надеялась, соответствовал слову «день».
— Много дней, — сказала Джуна. Она попыталась было объяснить, что такое год, воспользовавшись теми же камнями, к помощи которых прибегала, чтобы показать их солнце и планету, но Укатонен отрицательно покачал головой.
Джуна искала слова для объяснения, но не находила их. Тогда она подняла гальку.
— Корабль моего народа, — сказала она.
Укатонен показал, что понимает.
— Мой народ уходит, — Джуна отодвинула гальку подальше от камня, обозначавшего планету туземцев. — Они уходят так далеко, что… — Джуна взяла гальку и отшвырнула ее на несколько метров. — …что уже не слышат моих слов. Я не могу слышать их слов. — Джуна подобрала другой камень, размером с кулак. — Солнце моего народа. — Взяла другой: — Мир моего народа. — Потом подняла гальку, изображавшую космический корабль, и поместила ее возле камня, символизирующего Землю. — Мои люди покинули ваше солнце, они ушли к своему солнцу. Потом они вернутся. — Она подняла гальку-корабль и кинула ее обратно к солнечной системе туземцев. — Много, много, много дней…
Укатонен опять стал красно-коричневым.
— Мой народ может это, — настаивала Джуна. — Сегодня мои люди слышат мои слова. Когда солнце вон там (она указала на восточную часть горизонта), мои люди больше не слышат моих слов. Я жду много, много, много дней, прежде чем они вернутся. Я… — Она снова умолкла, не зная символа, означающего «одиночество» на языке туземцев. Тогда она окрасилась в темно-серый похоронный цвет и вдруг отвернулась — ощущение полной изоляции нахлынуло на нее.
Костяшки пальцев Укатонена коснулись плеча Джуны. Она подняла глаза.
Анито ушла; они с Укатоненом были одни под тенью сияющего металлического радиомаяка.
— Я такой же, как ты, — сказал Укатонен. — Всегда один. Никогда с другими. Я понимаю. Я — энкар, — закончил он, пользуясь термином, которого Джуна не понимала, хотя и видела его раньше. — Энкар всегда один.
Укатонен встал и по выжженному пустынному берегу пошел обратно к джунглям.
Джуна смотрела вслед туземцу, пока он не исчез в густом переплетении зелени. Только тогда она вернулась к своим докладам, чувствуя, как распускается тугой узел, захлестнувший ее сердце. Она работала упорно, дополняя и завершая доклады, касавшиеся туземцев и их экосистемы. Свою работу она закончила, когда солнце коснулось горизонта. Джуна встала, потянулась, ощущая какую-то опустошенность: последние мелочи, содержавшиеся в ее журнале, теперь перекочевали на корабль. Она ответила на все вопросы, на которые могла ответить. Теперь экспедиция имела все, что Джуна знала о туземцах. Джуна опять подошла к обрыву. Стаи морских птиц кружились над ней, падая вниз и взмывая вверх на воздушных потоках. Одна из птиц, вознесшаяся чуть ли не от подножия утеса, повисла в нескольких метрах от Джуны, удерживаясь в воздухе с помощью слабых, но частых движений своих радужно переливающихся сине-черных крыльев и хвоста. Это была не настоящая птица. Ее голову покрывала чешуя, а сама голова заканчивалась не клювом, а удлиненной пастью ящерицы. Однако в данной экосистеме это животное занимало место чайки. Оно рассматривало Джуну черными бусинками загадочных глаз, а затем скользнуло в воздушном потоке и, планируя, полетело над океаном, пока не скрылось в туче других птиц.
Кто был бы в восторге от такого зрелища, так это мать Джуны. Она всегда восхищалась птицами, особенно морскими. Джуне вспомнилось, что, когда они жили еще на Земле, мать частенько приводила ее на берег. Там они долго сидели, любуясь летающими над ними птицами. Те, так же как эта птица, планировали на восходящих токах воздуха, образующихся у скал. Джуна помнила, как мать стояла на краю обрыва, как ветер развевал ее покрывало, а мать радостно смеялась, глядя на зависшую в воздухе птицу.
Джуна вернулась к радиомаяку. У нее оставался лишь один час, прежде чем захлопнется окошко для ее последней передачи. А ей предстояло еще написать письмо отцу и уладить множество личных дел до того, как корабль войдет в гиперпространство.
«Отец, это я, Джуна, — диктовала она. — Главная хорошая новость та, что я еще жива. К этому времени Исследовательское управление, должно быть, уже сообщило все плохие известия. Пройдет много времени, прежде чем я снова увижу тебя. Мне не хватает тебя, и Тойво, и Данана. Но я не буду тут одинока. Здесь есть туземцы. Они очень странные, но я думаю, мы скоро научимся лучше понимать друг друга. Этот мир прекрасен, и я первый человек, которому довелось жить в нем без специальных защитных скафандров.
Здешние туземцы похожи на воздушных гимнастов в невесомости, только еще более изящны и подвижны. Я здорово научилась карабкаться по деревьям. Приходится, чтобы не отставать от аборигенов. Так что теперь я большую часть времени провожу на деревьях.
Джуна сделала паузу, не зная, как лучше выразить последние и очень важные для нее мысли.
— Если я не вернусь, пожалуйста, отдай мой запасной значок члена экспедиции Данану. Я знаю, ему всегда хотелось иметь его. Половину моих денег сохрани для Данана, вторую половину разделите ты и Тойво.
Перед тем как написать это письмо, я долго стояла на утесах и любовалась птицами, летавшими над океаном. Это заставило меня вспомнить о маме. Пожалуйста, положи за меня цветы на ее могилу. Скажи Тойво и Данану, что я их очень люблю. И тебя тоже. Присматривай за собой получше».
Джуна прослушала письмо. Ей хотелось сказать в нем гораздо больше, но она устала и была измочалена теми длинными докладами, которые надо было так срочно приготовить.
Джуна представила себе отца — плотного, слегка кривоногого, обходящего свой виноградник. На ее глазах выступили слезы. Он стареет. Будет ли он жив, когда она вернется домой?
Джуна отправила и другие письма — родственникам, друзьям, бывшим собрачникам — мужьям и женам. Членам экспедиции не следует связывать себя обычными семейными узами. Групповой брак Джуны не выдержал испытания. Слишком часто приходилось ей отлучаться на слишком долгие сроки. Брак не терпит частых расставаний. И все же у нее остались неплохие воспоминания о том времени, и она иногда навещала или встречалась со своими бывшими собрачниками, чтобы посмотреть, как растут ребятишки.
Хронометр компьютера Джуны тихонько звякнул, напоминая, что у нее осталось всего лишь двадцать минут.
После этого ее послания уже не достигнут «Котани Мару», который сделает гиперпространственный прыжок. Джуна закончила последнее письмо всего лишь за несколько минут до того как должно было захлопнуться окошко ее связи с людьми. Она встала и снова ушла на край обрыва.
Солнце горело красным янтарем у самого горизонта. Джуна подождала немного, наблюдая, как оно погружается в океан и тонет в нем. Потом пошла в лес.
Там ее уже ждали Укатонен и Анито. Они сделали ей знак, указывая место вблизи опушки, где построено их гнездо. Символы их зова горели, как светляки, во тьме джунглей. Джуна с облегчением поняла, что ей сегодня не придется идти в деревню, кишащую любопытствующими аборигенами.
— Когда твой народ будет разговаривать с нами? — спросил Укатонен, после того, как они устроились поудобнее в гнезде.
Джуна пожала плечами. Пройдет еще два часа, прежде чем корабль отзовется на ее перевод послания Укатонена.
— Мы поедим, пойдем и будем ждать. Их слова придут, — ответила Джуна.
Она так выдохлась, что почти с радостью ожидала прибытия последней радиограммы с «Котани Мару». Во всяком случае, после этого она сможет заснуть спокойно.
Они поели. Искупались в ближайшем ручье и гуськом пошли к радиомаяку ждать послания с корабля.
Двадцать минут спустя Кинси — специалист по Контакту с инопланетянами — сообщил Джуне, что он хочет разговаривать с Укатоненом. Кинси подождал несколько минут, чтобы они сумели подготовиться, а затем начал:
— Меня зовут Артур Кинси. По поручению Объединенного Правительства Солнечной системы, Межзвездного Исследовательского управления и межзвездного исследовательского корабля «Котани Мару» я принимаю ваши официальные приветствия и отвечаю тем же. Мы глубоко скорбим об уничтожении леса. Если бы мы знали о существовании разумных инопланетян, обладающих правами собственности на эту часть леса, мы бы никогда не подвергли ее уничтожению. Мы постараемся возместить ущерб, нанесенный лесу, когда вернемся обратно. Мы благодарны вам за заботу и излечение доктора Джуны Саари и просим вас относиться к ней столь же хорошо вплоть до нашего возвращения. Мы постараемся возместить вам все расходы, связанные с этим. Наши люди живут очень далеко. Мы полагаем, что пройдет от четырех до шести ваших лет, прежде чем мы вернемся. Но мы обязательно вернемся за доктором Саари и чтобы узнать больше о вашем народе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Да, — сказала она языком кожи, — я поняла… — и она протянула руки Анито, безмолвно прося о слиянии.
Кожа Анито засветилась темно-синим успокоительным тоном. Она перехватила руку Джуны одной рукой, а вторую ее руку взял Укатонен, и оба туземца слились с Джуной. Вхождение в контакт произошло для Джуны так быстро, что она не успела даже испугаться.
Контакт с Анито показался Джуне несколько менее контролируемым и тонким, чем контакт с Укатоненом. Ощущения целенаправленности, течения и руководства были выражены слабее. Было ясно, что Анито моложе и менее опытна. Джуна ощущала присутствие Укатонена, который скрывался где-то на заднем плане, наблюдая оттуда, как происходит процесс слияния.
Несмотря на молодость Анито и отсутствие тонкости, эта туземка оказалась опытной врачевательницей. Уже через несколько секунд глаза Джуны перестали слезиться. Голова прояснилась, боль в горле почти исчезла. Джуна ощутила теплое покалывание в плече, а затем пришло чувство натяжения — это стали стягиваться края глубоких порезов, и началось рубцевание. Джуна чувствовала, как уходит усталость из ноющих мышц по мере того, как эго Анито врачует их. Что-то в чувственной окраске контакта подсказало Джуне, что Анито — женщина. Джуна так увлеклась попыткой выяснить, что именно придает присутствию Анито женственность, что разрыв контакта явился для нее полной неожиданностью.
На несколько секунд Джуна потеряла всякую ориентацию из-за мгновенного перехода от слияния к нарушению контакта. Ощущение было такое, что тебя разбудили в самом разгаре невероятно реалистичного яркого сна. Джуна несколько раз открыла и закрыла глаза, потом сделала глубокий вдох. Горло не болело, глаза не слезились, дышалось легко. Анито снова спасла ей жизнь.
— Спасибо тебе, — сказала она наконец. — Я не знала, что больна.
— Ты снова не лезть теперь на верхние ветки? — спросил ее Укатонен.
Джуна затрясла головой, но тут же вспомнила о языке кожи.
— Мне надо кормить свои говорящие камни, — сказала она, пользуясь туземным словом для обозначения компьютеров. — А им нужно солнце.
Анито и Укатонен посовещались.
— В следующий раз, когда пойдешь кормить говорящие камни, с тобой будет кто-нибудь из нас.
Джуна переводила взгляд с Укатонена на Анито и обратно, обдумывая, что же делать дальше. Укатонен встал и пошел к радиомаяку. За ним Анито с Джуной. Укатонен сел на корточки возле компьютера и поглядел на Джуну, вопросительно шевеля ушами.
Потом положил руку на серебристую поверхность радиомаяка.
— Что это такое?
Джуна нахмурила брови. Объяснить это будет достаточно трудно.
— Я говорю с моим народом. Мой народ очень далеко. Башня пересылает речь.
— Как ты говоришь? — спросил Укатонен. Перед этой загадкой его уши растопырились еще шире.
Джуна пожала плечами.
— Я покажу тебе.
Она включила передатчик, проверила хронометр и временной лаг между отправлением и получением радиограмм. Слияние с Анито заняло меньше получаса, отметила она с большим удивлением. Субъективное ощущение было совсем другим — казалось, времени прошло во много раз больше. Сейчас 15:00. Близился час последней передачи на корабль, потом он уйдет в гиперпространство и оставит ее здесь одну. Пришло время представить туземцев людям, и наоборот.
Джуна начала передавать на корабль информацию о том, что произошло со времени последнего перерыва, и тут же сообщила, что с ней находятся Укатонен и Анито. Потом помолчала и посмотрела на Укатонена, который разглядывал ее, подняв уши и отливая изумленным пурпуром.
— Каким образом они слышать тебя? — спросил он.
Джуна подумала, как объяснить ему, что такое радио, но ее словарный запас был слишком мал, так что она лишь покачала головой.
— Трудно рассказать, — сказала она, надеясь, что использует правильные символы.
— Я говорить с ними? — спросил Укатонен.
— Ты говорить мне, я скажу им то, что ты говорить мне. Хорошо?
Укатонен выдал символ согласия. Джуна установила компьютер на передачу изображения и запись речи, отвела Укатонена на нужное расстояние от камеры, а затем кивнула ему, чтобы начинал.
— Официально приветствую вас, народ Иирин. Я Укатонен, энкар (непереводимый местный термин, означающий высокий социальный статус). Я говорить с вами через Иирин. Деревня Лайнан (термин неизвестен) находится (непереводимо), потому что (длинный список растений и животных), — здесь Укатонен указал рукой на выжженную дыру в зеленом лесу, — из-за ваших действий, которых тут больше нет. Что может быть сделано для (непереводимо)?
Джуна вздохнула. Да, будет трудно. Она поглядела на обширное пространство выжженного леса, уничтоженного в ходе выполнения обычной программы стерилизации перед отлетом с планеты. Эта программа призвана не дать земным бактериям заразить планету. Если бы экспедиция знала о существовании туземцев, ее сотрудники действовали бы иначе. Теперь Джуна обязана оплатить ущерб.
«Инопланетянин шлет вам официальные приветствия от имени своего народа и хочет знать, что мы намерены сделать в связи с тем участком леса, который был сожжен. По-видимому, он принадлежит соседней деревне. Я сделаю все, что смогу, чтобы компенсировать этот вред. Пожалуйста, дайте совет». Вместе со своим переводом Джуна отправила и видеоклип речи туземца как материал для обработки корабельными компьютерами.
Джуна кивнула Укатонену.
— Готово, — сказала она.
Уши Укатонена широко распахнулись. Он с большим интересом посмотрел на радио.
Джуна тронула Укатонена за плечо. Он тут же повернулся к ней.
— Мой народ далеко, — сказала Джуна, показав на небо. — Они не говорят… — Тут она замолчала: как исчисляется продолжительность времени на языке кожи, Джуна до сих пор не понимала. Вместо этого она указала на солнце, которое стояло уже низко, — яркое пятно, просвечивающее сквозь густые облака. — Будет уже ночь, когда они нам ответят.
Уши Укатонена насторожились еще сильнее.
— Где твой народ? Как он слышит тебя?
Джуна заколебалась. Протокол Контакта запрещал касаться проблем космических путешествий в разговорах с племенами, стоящими на низком технологическом уровне.
Если надо, она могла бы придумать хоть дюжину объяснений, которые вполне могли бы сойти за правду, но лгать Укатонену Джуна просто была не в состоянии.
Поэтому очень медленно, с трудом подыскивая нужные слова, она объяснила, что планета туземцев вращается вокруг вот этого солнца, а ее народ происходит с другой звезды и прибыл сюда на корабле. В качестве учебного пособия Джуне пришлось воспользоваться несколькими камешками, но в конце концов туземцы поняли, что она хочет сказать.
Укатонен покачал головой.
— Этого быть не может, — сказал он, окрасившись в густой пурпур.
Анито, все время следившая за ним, эхом повторила его слова.
— Это правда, — стояла на своем Джуна. — Мой народ там. Я разговариваю с моими людьми. Это (и она показала на серебристую радиобашню) бросает мой… — она остановилась, не зная символа слова «голос» и даже того, есть ли такое слово в лексиконе туземцев, — …мои слова к ним. Они понимают, что я говорю, и дают ответ. — Тут она снова указала на радиомаяк. — А вот это ловит их слова и показывает мне.
Укатонен перевел взгляд с маяка на Джуну, потом обратно, и кожа его приобрела странный красновато-коричневый оттенок, возможно, выражавший сомнение или недоверие.
— Этого быть не может, — повторил он.
— Мой народ делает это, — настаивала Джуна.
Сомнение и удивление с примесью страха рябью пробежали по коже туземца.
— Когда твои люди возвращаться? — спросил он.
Джуна пожала плечами. Она постаралась скрыть внезапно нахлынувшие на нее чувства страха и тоски. Потом покачала головой.
— Много, много, много… — Она снова остановилась и протянула руку, показывая на восточную часть горизонта. Отсюда она провела рукой дугу на запад, а затем изобразила на своей груди символ солнца.
Укатонен подсказал ей символ, который, как она надеялась, соответствовал слову «день».
— Много дней, — сказала Джуна. Она попыталась было объяснить, что такое год, воспользовавшись теми же камнями, к помощи которых прибегала, чтобы показать их солнце и планету, но Укатонен отрицательно покачал головой.
Джуна искала слова для объяснения, но не находила их. Тогда она подняла гальку.
— Корабль моего народа, — сказала она.
Укатонен показал, что понимает.
— Мой народ уходит, — Джуна отодвинула гальку подальше от камня, обозначавшего планету туземцев. — Они уходят так далеко, что… — Джуна взяла гальку и отшвырнула ее на несколько метров. — …что уже не слышат моих слов. Я не могу слышать их слов. — Джуна подобрала другой камень, размером с кулак. — Солнце моего народа. — Взяла другой: — Мир моего народа. — Потом подняла гальку, изображавшую космический корабль, и поместила ее возле камня, символизирующего Землю. — Мои люди покинули ваше солнце, они ушли к своему солнцу. Потом они вернутся. — Она подняла гальку-корабль и кинула ее обратно к солнечной системе туземцев. — Много, много, много дней…
Укатонен опять стал красно-коричневым.
— Мой народ может это, — настаивала Джуна. — Сегодня мои люди слышат мои слова. Когда солнце вон там (она указала на восточную часть горизонта), мои люди больше не слышат моих слов. Я жду много, много, много дней, прежде чем они вернутся. Я… — Она снова умолкла, не зная символа, означающего «одиночество» на языке туземцев. Тогда она окрасилась в темно-серый похоронный цвет и вдруг отвернулась — ощущение полной изоляции нахлынуло на нее.
Костяшки пальцев Укатонена коснулись плеча Джуны. Она подняла глаза.
Анито ушла; они с Укатоненом были одни под тенью сияющего металлического радиомаяка.
— Я такой же, как ты, — сказал Укатонен. — Всегда один. Никогда с другими. Я понимаю. Я — энкар, — закончил он, пользуясь термином, которого Джуна не понимала, хотя и видела его раньше. — Энкар всегда один.
Укатонен встал и по выжженному пустынному берегу пошел обратно к джунглям.
Джуна смотрела вслед туземцу, пока он не исчез в густом переплетении зелени. Только тогда она вернулась к своим докладам, чувствуя, как распускается тугой узел, захлестнувший ее сердце. Она работала упорно, дополняя и завершая доклады, касавшиеся туземцев и их экосистемы. Свою работу она закончила, когда солнце коснулось горизонта. Джуна встала, потянулась, ощущая какую-то опустошенность: последние мелочи, содержавшиеся в ее журнале, теперь перекочевали на корабль. Она ответила на все вопросы, на которые могла ответить. Теперь экспедиция имела все, что Джуна знала о туземцах. Джуна опять подошла к обрыву. Стаи морских птиц кружились над ней, падая вниз и взмывая вверх на воздушных потоках. Одна из птиц, вознесшаяся чуть ли не от подножия утеса, повисла в нескольких метрах от Джуны, удерживаясь в воздухе с помощью слабых, но частых движений своих радужно переливающихся сине-черных крыльев и хвоста. Это была не настоящая птица. Ее голову покрывала чешуя, а сама голова заканчивалась не клювом, а удлиненной пастью ящерицы. Однако в данной экосистеме это животное занимало место чайки. Оно рассматривало Джуну черными бусинками загадочных глаз, а затем скользнуло в воздушном потоке и, планируя, полетело над океаном, пока не скрылось в туче других птиц.
Кто был бы в восторге от такого зрелища, так это мать Джуны. Она всегда восхищалась птицами, особенно морскими. Джуне вспомнилось, что, когда они жили еще на Земле, мать частенько приводила ее на берег. Там они долго сидели, любуясь летающими над ними птицами. Те, так же как эта птица, планировали на восходящих токах воздуха, образующихся у скал. Джуна помнила, как мать стояла на краю обрыва, как ветер развевал ее покрывало, а мать радостно смеялась, глядя на зависшую в воздухе птицу.
Джуна вернулась к радиомаяку. У нее оставался лишь один час, прежде чем захлопнется окошко для ее последней передачи. А ей предстояло еще написать письмо отцу и уладить множество личных дел до того, как корабль войдет в гиперпространство.
«Отец, это я, Джуна, — диктовала она. — Главная хорошая новость та, что я еще жива. К этому времени Исследовательское управление, должно быть, уже сообщило все плохие известия. Пройдет много времени, прежде чем я снова увижу тебя. Мне не хватает тебя, и Тойво, и Данана. Но я не буду тут одинока. Здесь есть туземцы. Они очень странные, но я думаю, мы скоро научимся лучше понимать друг друга. Этот мир прекрасен, и я первый человек, которому довелось жить в нем без специальных защитных скафандров.
Здешние туземцы похожи на воздушных гимнастов в невесомости, только еще более изящны и подвижны. Я здорово научилась карабкаться по деревьям. Приходится, чтобы не отставать от аборигенов. Так что теперь я большую часть времени провожу на деревьях.
Джуна сделала паузу, не зная, как лучше выразить последние и очень важные для нее мысли.
— Если я не вернусь, пожалуйста, отдай мой запасной значок члена экспедиции Данану. Я знаю, ему всегда хотелось иметь его. Половину моих денег сохрани для Данана, вторую половину разделите ты и Тойво.
Перед тем как написать это письмо, я долго стояла на утесах и любовалась птицами, летавшими над океаном. Это заставило меня вспомнить о маме. Пожалуйста, положи за меня цветы на ее могилу. Скажи Тойво и Данану, что я их очень люблю. И тебя тоже. Присматривай за собой получше».
Джуна прослушала письмо. Ей хотелось сказать в нем гораздо больше, но она устала и была измочалена теми длинными докладами, которые надо было так срочно приготовить.
Джуна представила себе отца — плотного, слегка кривоногого, обходящего свой виноградник. На ее глазах выступили слезы. Он стареет. Будет ли он жив, когда она вернется домой?
Джуна отправила и другие письма — родственникам, друзьям, бывшим собрачникам — мужьям и женам. Членам экспедиции не следует связывать себя обычными семейными узами. Групповой брак Джуны не выдержал испытания. Слишком часто приходилось ей отлучаться на слишком долгие сроки. Брак не терпит частых расставаний. И все же у нее остались неплохие воспоминания о том времени, и она иногда навещала или встречалась со своими бывшими собрачниками, чтобы посмотреть, как растут ребятишки.
Хронометр компьютера Джуны тихонько звякнул, напоминая, что у нее осталось всего лишь двадцать минут.
После этого ее послания уже не достигнут «Котани Мару», который сделает гиперпространственный прыжок. Джуна закончила последнее письмо всего лишь за несколько минут до того как должно было захлопнуться окошко ее связи с людьми. Она встала и снова ушла на край обрыва.
Солнце горело красным янтарем у самого горизонта. Джуна подождала немного, наблюдая, как оно погружается в океан и тонет в нем. Потом пошла в лес.
Там ее уже ждали Укатонен и Анито. Они сделали ей знак, указывая место вблизи опушки, где построено их гнездо. Символы их зова горели, как светляки, во тьме джунглей. Джуна с облегчением поняла, что ей сегодня не придется идти в деревню, кишащую любопытствующими аборигенами.
— Когда твой народ будет разговаривать с нами? — спросил Укатонен, после того, как они устроились поудобнее в гнезде.
Джуна пожала плечами. Пройдет еще два часа, прежде чем корабль отзовется на ее перевод послания Укатонена.
— Мы поедим, пойдем и будем ждать. Их слова придут, — ответила Джуна.
Она так выдохлась, что почти с радостью ожидала прибытия последней радиограммы с «Котани Мару». Во всяком случае, после этого она сможет заснуть спокойно.
Они поели. Искупались в ближайшем ручье и гуськом пошли к радиомаяку ждать послания с корабля.
Двадцать минут спустя Кинси — специалист по Контакту с инопланетянами — сообщил Джуне, что он хочет разговаривать с Укатоненом. Кинси подождал несколько минут, чтобы они сумели подготовиться, а затем начал:
— Меня зовут Артур Кинси. По поручению Объединенного Правительства Солнечной системы, Межзвездного Исследовательского управления и межзвездного исследовательского корабля «Котани Мару» я принимаю ваши официальные приветствия и отвечаю тем же. Мы глубоко скорбим об уничтожении леса. Если бы мы знали о существовании разумных инопланетян, обладающих правами собственности на эту часть леса, мы бы никогда не подвергли ее уничтожению. Мы постараемся возместить ущерб, нанесенный лесу, когда вернемся обратно. Мы благодарны вам за заботу и излечение доктора Джуны Саари и просим вас относиться к ней столь же хорошо вплоть до нашего возвращения. Мы постараемся возместить вам все расходы, связанные с этим. Наши люди живут очень далеко. Мы полагаем, что пройдет от четырех до шести ваших лет, прежде чем мы вернемся. Но мы обязательно вернемся за доктором Саари и чтобы узнать больше о вашем народе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60