Так что противостоять Су Шуню могу только я. Нет, он не отнимет у меня власти! Уж я об этом позабочусь». Глава 9ВСЁ ПОД КОНТРОЛЕМ? По экрану большого ЖК-монитора бежали всё более частые цветные полосы. Они дрожали, ширились, переплетались и в итоге абсолютно закрыли собою изображение. Начальник Секретной Лаборатории Роман Рафаэлевич Каюмов нахмурился и отодвинул в сторону бесполезную теперь мышь. Он бы решил, что это какой-то новомодный вирус, если б его компьютер не находился в одной сети со всеми «Фаэтонами». В том числе и с самым первым, который сейчас, как кошка у Киплинга, гулял где-то сам по себе. Подобный эффект, условно названный «виртуальные хронопомехи», уже наблюдался несколько раз, однако с такою силой — впервые.«Как жаль, что Андрей Звонков теперь не с нами, — с тоской подумал Рафаэлич о своём старом друге — недавно уволившемся из Лаборатории физике. — Ведь именно он занимался всякими побочными эффектами в виртуальной реальности».«Впрочем, что значит, не с нами? — Одёрнул сам себя начальник лаборатории. — Он же не умер, в конце концов!»Каюмов набрал мобильный номер Андрея.— Привет, — сказал он, как будто они расстались вчера. — Хочу с тобой посоветоваться.— Привет. Всегда рад помочь. Машину новую решил покупать или разводиться надумал? — Звонков был настроен игриво.— Дурацкие шутки, Андрей. Мне нужен твой совет по работе. Очень серьезный совет.Повисла пауза.— И вот так, в открытом эфире ты собираешься это всё обсуждать?— Андрей, ты тоже заболел шпиономанией? Я прекрасно знаю все службы, которые могут писать наши с тобой разговоры, и буду долго смеяться, если они что-нибудь поймут в них.— Ну, хорошо. Что случилось? — посерьёзнел Звонков.— Помехи в локальной сети вышли практически на максимум.— Так, а сколько «летчиков» одновременно «в воздухе»?— Да в том-то и дело, что всего один! Правда, их там четверо. Расстояние небольшое — чуть больше века. И, главное — это наша самая первая машина…— Всё, не объясняй, достаточно, — перебил Звонков. — Вы с ума сошли! Там же перерасход критического ресурса в системе общего контроля процентов на семьдесят. Больше двух третей в любом случае.— И чем это может грозить? — спросил Каюмов, чувствуя, как нехороший холодок крадётся у него по спине.— Н-ну… для этой машины — последняя гастроль, — приговорил Звонков. — Хотя, конечно, если перенастроить блок дефлекторного…— Погоди! Они смогут вернуться?— Не знаю, кто такие «они», но вернутся, обязательно вернутся, не дергайся! Только больше на этом «Фаэтоне» никуда не летайте.— Понял, спасибо, Андрей! Я потом тебе перезвоню.Рафаэлич разорвал связь и одной кнопкой вызвал начальника службы безопасности генерала Круглова.Тот вошел так быстро, словно стоял за дверью. Или просто показалось, потому что задумался? Вид у генерала был странный. Нет, никто не требовал от сотрудников носить военную форму или парадный костюм, но всё-таки, как говорится, положение обязывает. А тут темная рубашка без галстука, халат зеленый, как у хирурга, а в руках почему-то паяльник и кусок провода — ни дать, ни взять, электрик до пенсии дорабатывает.Однако спрашивать о всякой ерунде было некогда, и Каюмов задал другой вопрос:— Николай, узнай-ка у Игната, за сколько он домчит отсюда до Крымского моста?Круглов глянул на часы и, подумав ровно секунду, ответил:— Ночью? За десять минут. И спрашивать нечего. Но там полно наших людей, Рафаэлич, всё под контролем. Они доставят их сюда как только, так сразу.— Ты не понял, — стал объяснять Каюмов. — Я хочу сам поехать на Крымский мост.— А-а-а, — удивился Круглов, — ну… в таком случае… — он замялся.— Поехали, — решительно вставая, сказал Каюмов.— Что, и я тоже? Вот в таком виде?— Да, — кивнул Рафаэлич с совершенно серьезным лицом. Лучше в таком, чем с опозданием. И позвони своим орлам, чтобы ждали нас.
Уже в машине, Круглов спросил:— Рафаэлич, я давно догадывался, что ты над этими ребятишками какие-то эксперименты ставишь, а если они последний этап не выдержат?— В каком смысле? — не понял Каюмов.— Ну, вернётся сейчас вместо них в белом облачке один наш доблестный генетик или вообще непонятно кто и что?— Типун тебе на язык!— Извини, не прав, — осекся Круглов. — Ну, а если всё в порядке?— Тогда обещаю, ты будешь первым свидетелем наших исторических переговоров, — улыбнулся Рафаэлич. Глава 10ВЕЛИКАЯ ИМПЕРАТРИЦА После смерти императора Сяньфэна, императрица Цыань получила титул Великой императрицы, а вот драгоценной наложнице этот титул не полагался. Но всё же не прошло и дня после кончины императора, как Ланьэр стала Великой императрицей и сменила своё имя на Цыси. И уже Цыси сообщила всем, будто император Сяньфэн лично издал указ о том, что после его смерти драгоценная наложница Ланьэр должна носить титул Великой императрицы, так как является матерью наследника. На самом деле этот указ она написала собственноручно, а потом просто ненадолго завладела печатью императора.Но даже получив титул, Ланьэр, точнее, теперь Цыси всё равно оставалась на ступеньку ниже Цыань. По этикету она должна была каждое утро приходить к Цыань и желать ей доброго утра, что ужасно раздражало Цыси. Но она ничего не могла с этим поделать. Единственный путь к возвышению — это власть.Став Великой Императрицей, Цыси мечтала только о власти, ведь сам по себе титул права на власть не давал. Почётный титул — и всё. Его всегда получали жёны покойных императоров. Владыкой оставался император или (при не достигшем совершеннолетия наследнике) регентский совет из знатных сановников. По маньчжурским законам женщина не могла править Империей.Вот только Цыси это совершенно не смущало.«Что такое титул, если ты не имеешь власти? — думала Цыси. — Я должна править!»А реально правил регентский совет во главе с Су Шунем. Обе императрицы оказались не у дел. Правда, Цыань, в отличие от Цыси, совсем не стремилась к власти, просто боялась Су Шуня, который обладал огромной силой при дворе. Он сплотил вокруг себя всех родственников, назначив их на ответственные посты. Того и гляди, мог случиться государственный переворот. Цыси понимала это и спешила воспользоваться ситуацией.— Су Шунь становится опасным, — объясняла она Цыань. — Он захватил власть при дворе, и думаю, готовит переворот. Наверняка он задумал сместить моего сына с престола.— Да, — согласилась Цыань. — Он ведёт себя, как хозяин Поднебесной и совершенно не оказывает нам должного почтения.— Су Шунь под любыми предлогами пытается задержать нас в Жэхэ, а сам, как Владыка Поднебесной, обосновался в Запретном городе. Мы даже не знаем, что происходит в стране. Все сановники идут с докладами к нему.— Может, попросить совета у князей Гуна и Чуня? — предложила Цыань.— Очень хорошая мысль! — обрадовалась Цыси. Она сама хотела склонить к этому Цыань. — Нужно послать кого-нибудь из надёжных евнухов и передать князьям, чтобы они, не мешкая, приехали к нам.Цыси всё делала с дальним прицелом. Под предлогом грозящего переворота она просто намеревалась убрать регентский совет, как таковой, и хотела сама стать регентшей при малолетнем наследнике. Правда, по закону, матери не могли быть регентшами. Но Цыси и этот закон не устраивал.Разговаривая с князьями Гуном и Чунем, она открытым текстом предложила убрать Су Шуня, чтобы защитить права малолетнего императора Тунчжи. В этот раз князь Гун выступил на её стороне: смещение Су Шуня было ему на руку. Су Шунь, фактически узурпировавший власть, мешал не только Цыси. Так что план переворота был разработан до мелочей. Только действовать следовало осторожно, дабы не спугнуть всесильного регента.Чтобы въехать в Запретный город без всяких подозрений, императрицы и князья выбрали подходящий момент — день похорон императора Сяньфэна. Весь двор отправился в столицу, сопровождая гроб с прахом покойного. Князья Гун и Чунь охраняли процессию вместе с вооружённым отрядом. А прибыв в столицу, императрицы сразу приказали арестовать Су Шуня и весь регентский совет, объявив, что те хотели сместить законного императора Туньчжи с трона. В результате, Су Шунь был обезглавлен, а остальным членам совета даровали самоубийство.После всех этих событий Цыань и Цыси уже, как полноправные хозяйки, обосновались в Запретном городе.Теперь Цыси оставалось лишь получить право на регентство. Конечно, она добилась и этого — вопреки закону. Впрочем, такое же право получила и Цыань.Да, две Великие императрицы-регентши — Цыси и Цыань правили Поднебесной. И всё же мечта драгоценной наложницы осуществилась. Очень многие решения она могла принимать совершенно самостоятельно, пока её сыну Тунчжи не исполнится восемнадцать. А это случится ещё нескоро…В двадцать шесть лет Цыси наконец-то почувствовала себя счастливой. Власть её была практически неограниченна. Уже не надо было править «из-за опущенной занавески». Она официально владела государственной печатью и от имени малолетнего императора подписывала бумаги, издавала указы, казнила и миловала по своему усмотрению. Высшие чиновники спешили к ней с докладами и, зная властолюбивый характер Великой Императрицы, очень боялись её прогневать. Цыси окружали более тысячи евнухов и около пяти тысяч служанок, исполнявших любое её желание. Придворные буквально трепетали перед ней. А льстивый евнух Ань Дэхай, любимец Цыси, стал называть императрицу «Старой Буддой» или «почтенным предком» и это очень нравилось ей. Она любила, когда к ней обращались с наивысшим почтением или желали десять тысяч лет жизни, как императорам.Во всевозможной, просто невероятной роскоши Цыси не хотела знать меры. Особенно это было заметно в день её рождения, который с каждым годом отмечался всё более пышно. Праздник длился по нескольку недель. Придворные и чиновники несли ей дорогие подарки, и она внимательно разглядывала каждый предмет. Если подарок оказывался, по её мнению, не слишком достойным, она брала дарителя на заметку и при удобном случае могла либо понизить его в ранге, либо вообще сослать в дальнюю провинцию. Всем подаркам императрица вела счёт и даже завела для этого специальную книгу, куда главный евнух записывал, когда, кем и как был преподнесён тот или иной подарок.В комнате, соседствующей со спальней, лежали украшения Цыси. Три стены от пола до потолка были заставлены полками, на которых стояло немыслимое число пронумерованных коробок, покрытых чёрным лаком. В них и хранились всевозможные драгоценности, которые любила носить императрица, причём каждое изделие, будь то заколка для волос или браслет, подходило только к определённому наряду. Например, в коробке номер тридцать пять хранилась заколка в виде аиста, сделанного из жемчуга и обрамленного серебром. Её Цыси прикалывала к волосам, только когда надевала халат цвета морской волны, расшитый белыми аистами и украшенный жемчугом и нефритом. Поверх халата непременно надевалась короткая розовая безрукавка, тоже расцвеченная вышитыми аистами. И обязательно в дополнении к наряду Цыси выбирала носовой платок и туфли всё с теми же аистами. Она была очень щепетильна в этом вопросе…Коробок с драгоценностями насчитывалось около трёх тысяч только в одной комнате. В другой, которую бессменно охраняли евнухи, их было ещё больше.Императрица Цыси очень любила спектакли. Согласно обычаю, первого и пятнадцатого числа каждого месяца во дворце устраивались театральные представления. А в честь дня рождения спектакли шли по нескольку дней подряд. В Павильоне Радостных Звуков была сооружена открытая сцена, состоявшая из трёх ярусов. На каждом актёры, — разумеется, все мужчины — играли одну и ту же пьесу совершенно синхронно. Театральному искусству учились и евнухи, самые талантливые входили в состав дворцовой труппы. Практически все пьесы во дворце являлись операми. У Цыси был прекрасный голос, она с детства любила петь и знала множество арий, поэтому, тонко чувствовала малейшую фальшь или ошибку в исполнении, и в таких случаях крайне раздражалась, останавливала спектакль и отчитывала актёров.Покой императрицы охраняло огромное число евнухов и служанок. Цыси очень боялась покушений и заговоров, и возле её спальни бессменно дежурила вооружённая охрана. Все, кто прислуживал ей, обязательно следили друг за другом. Например, когда молоденькие служанки массировали императрице ноги перед сном, другие, сидя тут же, наблюдали за ними, чтобы, не дай бог, те не причинили вреда. За наблюдающими служанками следили евнухи, за евнухами — фрейлины… И все вместе ужасно боялись её гнева, ведь за малейшую провинность грозило наказание.Если причёсывающая служанка неосторожным движением вырывала волосок из её головы, Цыси приказывала евнухам бить негодницу бамбуковыми палками. Кстати, у Великой императрицы для подобных целей существовал специальный мешок, где хранились бамбуковые палки любых размеров. Этот мешок всегда и повсюду носили за императрицей евнухи. Цыси была очень жестока к слугам. Избиение по любому поводу — обычное дело. Причём если провинившегося били недостаточно сильно, она приказывала дать палку избитому, и слуги менялись местами … Так могло продолжаться до бесконечности, пока оба не падали окровавленные на пол.Избиение было не единственным средством наказания. Доходило и до ужасных пыток с отрезанием частей тела, и до экспериментов с различными ядами. В комнате у Цыси имелся специальный ящичек с множеством пузырьков и коробочек, содержащих смертоносные порошки, пилюли и жидкости. Ей доставляло огромное удовольствие наблюдать, как действует та или иная отрава.Придя к власти, Цыси в полной мере наслаждалась своим величием, могуществом, вседозволенностью. Сановники и слуги оказывали ей наивысшее почтение, строго соблюдая все церемонии. Например, подавая чай, евнухи принимали совершенно определённую позу: двумя руками подняв чашку на уровень своей правой брови, медленно подходили к императрице, вставали на колени и только тогда протягивали чашку. При этом, если чай вдруг оказывался слишком горячим или, наоборот, остывшим, Цыси гневно кричала на евнуха или приказывала избить его палками.Чтобы не допустить заговора и держать всех в повиновении, хитрая императрица натравливала чиновников друг на друга. А чтобы быть в курсе событий, происходящих во дворце и за его пределами, ввела систему непрестанной слежки. Все следили и все доносили императрице. Что бы ни происходило, Цыси узнавала об этом первой. И никто из слуг не смел ничего делать без её ведома, все, абсолютно все находились под её бдительным контролем. К примеру, фрейлины императрицы могли попасть в свои покои, только пройдя мимо веранды императрицы, что было сделано по личному приказу Цыси. О своих фрейлинах она хотела знать всё.И всё же, обладая огромной властью, Цыси побаивалась императрицы Цыань и князя Гуна. Она могла бы развернуть свою деятельность ещё шире, но посмертный указ Сяньфэна, дарующий ей самоубийство, не давал Великой императрице покоя ни днём, ни ночью. Её жизнь могла в любой момент оборваться, вот и приходилось всё делать с оглядкой.Да и князь Гун, хоть и помог ей прийти к власти, всё же недолюбливал Цыси и, прежде всего, потому, что она противилась реформам, хотя последние войны с иноземцами показали всю несостоятельность китайской армии.Гун настаивал на реорганизации армии и сферы образования по европейскому образцу, он приводил в пример поднимающуюся на ноги Японию и предлагал ввести в классическую программу обучения европейские науки, в том числе математику и иностранные языки. Возглавляя Государственный совет, князь Гун имел большое влияние при дворе. Многие поддерживали его, но не хотели вступать в открытый конфликт с императрицей Цыси. И всё-таки, как ни противилась она, князю Гуну удалось создать в Пекине первую школу иностранных языков.Неприязнь к Гуну со стороны Цыси всё накапливалась. Она уже мечтала вывести его из Государственного совета, но никак не могла найти предлог. Да и Цыань поддерживала князя. Чувствуя это благосклонное отношение, Гун вёл себя достаточно независимо, чем жутко раздражал Цыси. Когда же Гун и Цыань приказали казнить любимого евнуха Цыси Ань Дэхая — за слишком развязное поведение при дворе, Цыси просто пришла в ярость… Но она ничего не могла сделать. Пока тот в открытую брал взятки у сановников и непочтительно относился к князьям императорской крови, было ещё полбеды, но когда он выехал за пределы столицы, что категорически запрещалось евнухам… В общем, казнили его по закону.Следующее столкновение с князем Гуном произошло, когда Цыси захотела восстановить Парк Радости и Света в летней резиденции, разрушенной англо-французскими войсками. Князь выступил категорически против, справедливо ссылаясь на то, что восстановление летней резиденции потребует слишком много средств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Уже в машине, Круглов спросил:— Рафаэлич, я давно догадывался, что ты над этими ребятишками какие-то эксперименты ставишь, а если они последний этап не выдержат?— В каком смысле? — не понял Каюмов.— Ну, вернётся сейчас вместо них в белом облачке один наш доблестный генетик или вообще непонятно кто и что?— Типун тебе на язык!— Извини, не прав, — осекся Круглов. — Ну, а если всё в порядке?— Тогда обещаю, ты будешь первым свидетелем наших исторических переговоров, — улыбнулся Рафаэлич. Глава 10ВЕЛИКАЯ ИМПЕРАТРИЦА После смерти императора Сяньфэна, императрица Цыань получила титул Великой императрицы, а вот драгоценной наложнице этот титул не полагался. Но всё же не прошло и дня после кончины императора, как Ланьэр стала Великой императрицей и сменила своё имя на Цыси. И уже Цыси сообщила всем, будто император Сяньфэн лично издал указ о том, что после его смерти драгоценная наложница Ланьэр должна носить титул Великой императрицы, так как является матерью наследника. На самом деле этот указ она написала собственноручно, а потом просто ненадолго завладела печатью императора.Но даже получив титул, Ланьэр, точнее, теперь Цыси всё равно оставалась на ступеньку ниже Цыань. По этикету она должна была каждое утро приходить к Цыань и желать ей доброго утра, что ужасно раздражало Цыси. Но она ничего не могла с этим поделать. Единственный путь к возвышению — это власть.Став Великой Императрицей, Цыси мечтала только о власти, ведь сам по себе титул права на власть не давал. Почётный титул — и всё. Его всегда получали жёны покойных императоров. Владыкой оставался император или (при не достигшем совершеннолетия наследнике) регентский совет из знатных сановников. По маньчжурским законам женщина не могла править Империей.Вот только Цыси это совершенно не смущало.«Что такое титул, если ты не имеешь власти? — думала Цыси. — Я должна править!»А реально правил регентский совет во главе с Су Шунем. Обе императрицы оказались не у дел. Правда, Цыань, в отличие от Цыси, совсем не стремилась к власти, просто боялась Су Шуня, который обладал огромной силой при дворе. Он сплотил вокруг себя всех родственников, назначив их на ответственные посты. Того и гляди, мог случиться государственный переворот. Цыси понимала это и спешила воспользоваться ситуацией.— Су Шунь становится опасным, — объясняла она Цыань. — Он захватил власть при дворе, и думаю, готовит переворот. Наверняка он задумал сместить моего сына с престола.— Да, — согласилась Цыань. — Он ведёт себя, как хозяин Поднебесной и совершенно не оказывает нам должного почтения.— Су Шунь под любыми предлогами пытается задержать нас в Жэхэ, а сам, как Владыка Поднебесной, обосновался в Запретном городе. Мы даже не знаем, что происходит в стране. Все сановники идут с докладами к нему.— Может, попросить совета у князей Гуна и Чуня? — предложила Цыань.— Очень хорошая мысль! — обрадовалась Цыси. Она сама хотела склонить к этому Цыань. — Нужно послать кого-нибудь из надёжных евнухов и передать князьям, чтобы они, не мешкая, приехали к нам.Цыси всё делала с дальним прицелом. Под предлогом грозящего переворота она просто намеревалась убрать регентский совет, как таковой, и хотела сама стать регентшей при малолетнем наследнике. Правда, по закону, матери не могли быть регентшами. Но Цыси и этот закон не устраивал.Разговаривая с князьями Гуном и Чунем, она открытым текстом предложила убрать Су Шуня, чтобы защитить права малолетнего императора Тунчжи. В этот раз князь Гун выступил на её стороне: смещение Су Шуня было ему на руку. Су Шунь, фактически узурпировавший власть, мешал не только Цыси. Так что план переворота был разработан до мелочей. Только действовать следовало осторожно, дабы не спугнуть всесильного регента.Чтобы въехать в Запретный город без всяких подозрений, императрицы и князья выбрали подходящий момент — день похорон императора Сяньфэна. Весь двор отправился в столицу, сопровождая гроб с прахом покойного. Князья Гун и Чунь охраняли процессию вместе с вооружённым отрядом. А прибыв в столицу, императрицы сразу приказали арестовать Су Шуня и весь регентский совет, объявив, что те хотели сместить законного императора Туньчжи с трона. В результате, Су Шунь был обезглавлен, а остальным членам совета даровали самоубийство.После всех этих событий Цыань и Цыси уже, как полноправные хозяйки, обосновались в Запретном городе.Теперь Цыси оставалось лишь получить право на регентство. Конечно, она добилась и этого — вопреки закону. Впрочем, такое же право получила и Цыань.Да, две Великие императрицы-регентши — Цыси и Цыань правили Поднебесной. И всё же мечта драгоценной наложницы осуществилась. Очень многие решения она могла принимать совершенно самостоятельно, пока её сыну Тунчжи не исполнится восемнадцать. А это случится ещё нескоро…В двадцать шесть лет Цыси наконец-то почувствовала себя счастливой. Власть её была практически неограниченна. Уже не надо было править «из-за опущенной занавески». Она официально владела государственной печатью и от имени малолетнего императора подписывала бумаги, издавала указы, казнила и миловала по своему усмотрению. Высшие чиновники спешили к ней с докладами и, зная властолюбивый характер Великой Императрицы, очень боялись её прогневать. Цыси окружали более тысячи евнухов и около пяти тысяч служанок, исполнявших любое её желание. Придворные буквально трепетали перед ней. А льстивый евнух Ань Дэхай, любимец Цыси, стал называть императрицу «Старой Буддой» или «почтенным предком» и это очень нравилось ей. Она любила, когда к ней обращались с наивысшим почтением или желали десять тысяч лет жизни, как императорам.Во всевозможной, просто невероятной роскоши Цыси не хотела знать меры. Особенно это было заметно в день её рождения, который с каждым годом отмечался всё более пышно. Праздник длился по нескольку недель. Придворные и чиновники несли ей дорогие подарки, и она внимательно разглядывала каждый предмет. Если подарок оказывался, по её мнению, не слишком достойным, она брала дарителя на заметку и при удобном случае могла либо понизить его в ранге, либо вообще сослать в дальнюю провинцию. Всем подаркам императрица вела счёт и даже завела для этого специальную книгу, куда главный евнух записывал, когда, кем и как был преподнесён тот или иной подарок.В комнате, соседствующей со спальней, лежали украшения Цыси. Три стены от пола до потолка были заставлены полками, на которых стояло немыслимое число пронумерованных коробок, покрытых чёрным лаком. В них и хранились всевозможные драгоценности, которые любила носить императрица, причём каждое изделие, будь то заколка для волос или браслет, подходило только к определённому наряду. Например, в коробке номер тридцать пять хранилась заколка в виде аиста, сделанного из жемчуга и обрамленного серебром. Её Цыси прикалывала к волосам, только когда надевала халат цвета морской волны, расшитый белыми аистами и украшенный жемчугом и нефритом. Поверх халата непременно надевалась короткая розовая безрукавка, тоже расцвеченная вышитыми аистами. И обязательно в дополнении к наряду Цыси выбирала носовой платок и туфли всё с теми же аистами. Она была очень щепетильна в этом вопросе…Коробок с драгоценностями насчитывалось около трёх тысяч только в одной комнате. В другой, которую бессменно охраняли евнухи, их было ещё больше.Императрица Цыси очень любила спектакли. Согласно обычаю, первого и пятнадцатого числа каждого месяца во дворце устраивались театральные представления. А в честь дня рождения спектакли шли по нескольку дней подряд. В Павильоне Радостных Звуков была сооружена открытая сцена, состоявшая из трёх ярусов. На каждом актёры, — разумеется, все мужчины — играли одну и ту же пьесу совершенно синхронно. Театральному искусству учились и евнухи, самые талантливые входили в состав дворцовой труппы. Практически все пьесы во дворце являлись операми. У Цыси был прекрасный голос, она с детства любила петь и знала множество арий, поэтому, тонко чувствовала малейшую фальшь или ошибку в исполнении, и в таких случаях крайне раздражалась, останавливала спектакль и отчитывала актёров.Покой императрицы охраняло огромное число евнухов и служанок. Цыси очень боялась покушений и заговоров, и возле её спальни бессменно дежурила вооружённая охрана. Все, кто прислуживал ей, обязательно следили друг за другом. Например, когда молоденькие служанки массировали императрице ноги перед сном, другие, сидя тут же, наблюдали за ними, чтобы, не дай бог, те не причинили вреда. За наблюдающими служанками следили евнухи, за евнухами — фрейлины… И все вместе ужасно боялись её гнева, ведь за малейшую провинность грозило наказание.Если причёсывающая служанка неосторожным движением вырывала волосок из её головы, Цыси приказывала евнухам бить негодницу бамбуковыми палками. Кстати, у Великой императрицы для подобных целей существовал специальный мешок, где хранились бамбуковые палки любых размеров. Этот мешок всегда и повсюду носили за императрицей евнухи. Цыси была очень жестока к слугам. Избиение по любому поводу — обычное дело. Причём если провинившегося били недостаточно сильно, она приказывала дать палку избитому, и слуги менялись местами … Так могло продолжаться до бесконечности, пока оба не падали окровавленные на пол.Избиение было не единственным средством наказания. Доходило и до ужасных пыток с отрезанием частей тела, и до экспериментов с различными ядами. В комнате у Цыси имелся специальный ящичек с множеством пузырьков и коробочек, содержащих смертоносные порошки, пилюли и жидкости. Ей доставляло огромное удовольствие наблюдать, как действует та или иная отрава.Придя к власти, Цыси в полной мере наслаждалась своим величием, могуществом, вседозволенностью. Сановники и слуги оказывали ей наивысшее почтение, строго соблюдая все церемонии. Например, подавая чай, евнухи принимали совершенно определённую позу: двумя руками подняв чашку на уровень своей правой брови, медленно подходили к императрице, вставали на колени и только тогда протягивали чашку. При этом, если чай вдруг оказывался слишком горячим или, наоборот, остывшим, Цыси гневно кричала на евнуха или приказывала избить его палками.Чтобы не допустить заговора и держать всех в повиновении, хитрая императрица натравливала чиновников друг на друга. А чтобы быть в курсе событий, происходящих во дворце и за его пределами, ввела систему непрестанной слежки. Все следили и все доносили императрице. Что бы ни происходило, Цыси узнавала об этом первой. И никто из слуг не смел ничего делать без её ведома, все, абсолютно все находились под её бдительным контролем. К примеру, фрейлины императрицы могли попасть в свои покои, только пройдя мимо веранды императрицы, что было сделано по личному приказу Цыси. О своих фрейлинах она хотела знать всё.И всё же, обладая огромной властью, Цыси побаивалась императрицы Цыань и князя Гуна. Она могла бы развернуть свою деятельность ещё шире, но посмертный указ Сяньфэна, дарующий ей самоубийство, не давал Великой императрице покоя ни днём, ни ночью. Её жизнь могла в любой момент оборваться, вот и приходилось всё делать с оглядкой.Да и князь Гун, хоть и помог ей прийти к власти, всё же недолюбливал Цыси и, прежде всего, потому, что она противилась реформам, хотя последние войны с иноземцами показали всю несостоятельность китайской армии.Гун настаивал на реорганизации армии и сферы образования по европейскому образцу, он приводил в пример поднимающуюся на ноги Японию и предлагал ввести в классическую программу обучения европейские науки, в том числе математику и иностранные языки. Возглавляя Государственный совет, князь Гун имел большое влияние при дворе. Многие поддерживали его, но не хотели вступать в открытый конфликт с императрицей Цыси. И всё-таки, как ни противилась она, князю Гуну удалось создать в Пекине первую школу иностранных языков.Неприязнь к Гуну со стороны Цыси всё накапливалась. Она уже мечтала вывести его из Государственного совета, но никак не могла найти предлог. Да и Цыань поддерживала князя. Чувствуя это благосклонное отношение, Гун вёл себя достаточно независимо, чем жутко раздражал Цыси. Когда же Гун и Цыань приказали казнить любимого евнуха Цыси Ань Дэхая — за слишком развязное поведение при дворе, Цыси просто пришла в ярость… Но она ничего не могла сделать. Пока тот в открытую брал взятки у сановников и непочтительно относился к князьям императорской крови, было ещё полбеды, но когда он выехал за пределы столицы, что категорически запрещалось евнухам… В общем, казнили его по закону.Следующее столкновение с князем Гуном произошло, когда Цыси захотела восстановить Парк Радости и Света в летней резиденции, разрушенной англо-французскими войсками. Князь выступил категорически против, справедливо ссылаясь на то, что восстановление летней резиденции потребует слишком много средств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41