У нас по части мелюзги – недобор сегодня. Слушай условия и правила боев: школа гладиаторов планеты Зорг проводит гастроли. Это классные бойцы, уж поверь мне. Здесь, на Урании, у них показательные выступления, приуроченные к ярмарке. Они отстаивают свои звания чемпионов в боях с претендентами, а заодно принимают вызов любого заявившегося бойца, чей хозяин заплатит хотя бы минимальный взнос в один кредит. У тебя есть кредит? Вот и славно. По габаритам твой боец пойдет в легчайшей категории, так что… в общем, сам увидишь. Бой честный, без всякого оружия, бьются только тем, что дала природа. Правил нет. Можно кусаться, царапаться, плеваться, лягаться, даже летать, если умеешь, вернее, если твой зверь умеет. Бой идет пять минут. Если твой боец выдержит на арене это время и останется жив, – тут дядька с сомнением посмотрел на Шарика, – ты получишь обратно свою ставку, умноженную в сто раз. Если твой боец погибнет или окажется покалеченным – ты претензий выдвигать ни к кому не будешь. Понятно? Вот и славно, распишись вот здесь.
Я взял тетрадку, поставил напротив своего имени корявую закорючку и, еще не до конца веря, что своими глазами увижу настоящий бой гладиаторов, на всякий случай спросил:
– А что будет, если победит мой Шарик, то есть мой боец?
В ответ дядька рассмеялся. Громко, хрипло, содрогаясь здоровенным пузом:
– Твой Шарик? Ха-ха-ха! Этих бойцов победить невозможно! Ха-ха-ха! Уж поверь мне, малыш! Хо-хо-хо. Ну, насмешил! Ой, порадовал. Уф-ф-ф-ф… Ну, слушай: в случае победы заявившийся боец получает от корпорации «Млечный Путь» приз в тысячу кредов. Только на моей памяти такого пока что не было. Скажи спасибо, если от твоего Шарика через пять минут останется что-то, кроме рожек и ножек.
– У Шарика рожек нет, – пробурчал я.
– Ну, значит, рожек точно не будет. Ладно, ближе к делу, время уже, публика волнуется. – Дядька снова глянул на часы, надел на нос здоровенную красную блямбу на резиночке, встал и крикнул во все горло: – Желающих заявиться на бои больше нет? Что ж, господа, пора начинать, даю третий звонок! – Проорав, клоун пристроил свою книгу под мышкой и сказал, уже обращаясь персонально ко мне: – Ну, что стоишь? Давай проходи, малыш.
Ненавижу, когда разные клоуны называют меня малышом!
Глава 2
Внутри Колизей поначалу как-то не впечатлил. Ведомые толстым дядькой в дурацкой шляпе, мы с Шариком прошли длинными темными коридорами, поднимались по каким-то лестницам и внезапно вышли в… ложу. Настоящую цирковую ложу. Я даже зажмурился от обилия ярких огней вокруг. Вот это да! Такого я никогда еще не видел, даже по телику! Впрочем, нет, в каком-то старом кино было что-то подобное: огромная арена и трибуны, полные людей и прочих мыслящих. Только здесь еще решетки были. Ну да, вся арена была забрана решетками, даже сверху. Как мне объяснила та самая гусеница, рядом с которой мне досталось место на лавке, это для нашей же безопасности сделано. Потому как бойцы здесь уж очень опасные бывают. Могут ненароком и зрителя зашибить. Судя по тому, что гусеница, рассказывая мне про местные порядки, то и дело менялась в цвете и терла лапку о лапку, она сильно волновалась. А может, и нет, может, цвет эти гусеницы меняют по каким иным причинам, но лично мне показалось, что она сильно нервничает. Все три ее забавных зверушки отчаянно рвались с поводков и лаяли в сторону арены, что касаемо моего Шарика, то тот, казалось, не проявлял к происходящему никакого интереса, свернулся калачиком у меня в ногах и притих. Утомился, видно. Еще в нашей ложе был хмурый дядька, похожий на большой сучковатый пенек корнями вверх. Такого же, кажется, я видел в учебнике по космологии, только тот был совсем сухой, а у этого «корни» были в зеленых листочках и шевелились. Не иначе, дядька тоже нервничал. На цепи около «пня» сидела зловещего вида тварь, похожая на угря на лапках. На пасти твари был стальной намордник, что не мешало ей то и дело шипеть в мою сторону. Ой-ой-ой, испугала! Да мы и не таких видали!
Тут как музыка загремит! Елы-палы! Так у них тут целый духовой оркестр на специальной трибуне. Взаправдашний: с барабанами, трубами, тарелками и прочей медью. И вот под этот самый грохот на арену стали выходить… Я даже не знаю, как этих тварей называть. Особо – самую крупную. Ну, если взять индюка, да не простого, а раз в двадцать больше настоящего, ощипать его наголо и в шкуру чешуйчатую затянуть. Такую, чтобы блестела, как выходная кожаная куртка у миссис Иглстон. Сзади прилепить хвост, длинный такой, гибкий, с гребнем, ну и башку поменять. Чтобы пасть как у крокодила – с зубищами.
Остальные твари были поменьше, но тоже выглядели отвратительно. Честно скажу, ничего подобного в жизни я не видел, да и не подозревал даже, что такое на свете существует. Впрочем, я сегодня за день такого насмотрелся, что, наверное, повторяюсь. Так вот, зверюги эти ужасные сделали круг по арене и уселись прямо в опилки в середине арены. Три штуки разных размеров: мал мала меньше. Нет, неправильно. Скорее наоборот: мал, большой и огроменный. Так вот они какие, современные гладиаторы-чемпионы! Гусеницыны зверюги аж на лай изошли, еще немного – и с поводков сорвутся. Не иначе, как в бой рвутся. Тока куда им, вислоухим, против таких-то монстров?
Следом за зверьем на арену опять же под рев трибун по специально раскатанной дорожке выходит длинный седой мужчина в черном плаще со звездами. Видный такой дяденька, ишь вышагивает, словно ымпыратор какой. Э-э-э-э, так это тот самый старикан из лимузина. Как я понял, этот в плаще и есть хозяин тварей зубастых, как и всей школы гладиаторской, то-то он этому клоуну выговаривал, как директор гимназии провинившемуся школьнику. И, видно, известная личность-то – эк ему все хлопают.
Следом за стариком на сцену выкатился тот самый пузатый дядька в шляпе-Колизее. И как только он везде успевает, или тут, в этом Колизее, все такие? Ну да, видно, у них униформа такая. У того дядьки, что в клетке сидел, штаны зеленые, камзол – желтый. А у этого – наоборот. Дядька опасливо прокрался мимо монстров-бойцов, забрался на специальную платформу. Дождался, пока она метра на три вверх поднимется, ухватил микрофон и ну давай этого в плаще хвалить, мол, он и мудрый учитель, и неоднократный тренер неоднократных чемпионов, и меценат, и еще кто-то. Седой благосклонно похвальбы в свою честь выслушал, раскланялся во все стороны. Потом спустилась прямо к его ногам на арену платформа такая с креслом, на трон похожим, вот седой на трон взгромоздился и вместе с ним на почетную трибуну и вознесся. То есть совсем недалеко от нашей.
Нет, точно, тут все как по одному шаблону сделаны. Потому что один толстый дядька в шляпе продолжает на сцене распинаться, а второй клоун в нашей ложе появляется и бумажки нам всем какие-то в руки сует. Смотрю – на бумажках номера, оказывается, их надо зверушкам нашим на бока клеить. Мне семерка досталась. Ну, семерка так семерка, хорошее число.
– А что, – спрашиваю я дядьку, – моему Шарику с самым маленьким биться?
Дядька кивнул рассеянно, сказал, что «мелюзга» первой пойдет и чтобы я объявления своего номера дожидался. Сказал и дальше побежал номера раздавать. Ну, прилепил я Шарику номер на бочину, почесал его за ушком и жду, что дальше будет. Спокойно так жду. А чего бояться-то? Мой Шарик – он такой, не смотрите, что маленький, ему никакие зубищи не страшны. А уж с этой мелочью он в два счета справится, хоть она и зубастая.
Тут снова музыка как заиграет, зверюги с арены удалились, важно так, хвостами помахивая, осталась одна, мелкая такая, но зубастая. С моего Шарика размером. Легкий вес, как я понял. А ведущий держится от него на почтительном расстоянии и громко так в микрофон заявляет, мол, начинаем финальные бои! Абсолютный чемпион в легком весе гладиатор Цап-Царапыч! Победитель таких-то и таких-то турниров. Обладатель таких-то и таких-то поясов. Чемпион принимает вызов на честный бой претендента! На арену вызывается…
Глава 3
Честно говоря, я думал, моего Шарика первым вызовут. Оказывается – нет. Оказывается, мы с Шариком – «любители», а биться сначала будут профессионалы. И спускается на арену платформа, с которой соскакивает… А черт ее знает, что это была за гадина, и как звали ее, не запомнил. Потому как орали все вокруг во всю глотку. Помню, что цветом – черная и щупалец у нее много. А на концах щупалец искорки такие синие то и дело появляются. Как от сварки во время ремонта на нашей речной пристани.
А клоун с платформы орет:
– И на арену вызывается непобедимый боец Черный Вдовец!
Только клетка на платформе открылась, сразу на табло под куполом время высветилось, чтобы секунды, значит, отсчитывать. Едва нуль на единичку сменился, как выпрыгнет из клетки что-то черное, блестящее, как накинется эта гадина на чемпиона Цап-Царапыча, в миг его своими щупальцами опутала и даже вроде как проглотить пытается. А пасть у нее тоже здоровенная! Смотреть страшно! Ну, думаю, хана ящеру! Тем более она его вроде как током еще бьет, теми самыми искрами.
Но Цап-Царапыч не растерялся, пастью своей щелкнул, щелк – щупальце на опилках в судорогах дергается, снова щелк – второе, щелк – еще пара там же. А народ на трибунах орет, беснуется, гусеница – соседка моя аж лиловой стала от возбуждения. Ну, Цап-Царапыч деловито так гидре щупальца по-откусывал, а потом и саму ее снямкал. Минута – ее как и не было. Облизнулся Цап-Царапыч, зубищи гидрины в песок выплюнул, перед публикой раскланялся и с достоинством так, через решетчатый проход, что из клетки за кулисы ведет, удалился.
Гусеница, соседка моя, аж позеленела удовлетворенно, она, оказывается, на Цап-Царапыча ставила, немало денег выиграла. А вот «пень» загрустил. Как выяснилось, он надеялся, что гидра эта хотя бы минуты три продержится, а тут все так быстро случилось…
Среди общего гвалта я и не разобрал, что там орал со своей платформы клоун. Скорее всего, объявлял следующего бойца. И он вышел. Скорее – выбежал. Пробежался по кругу арены, мощно отталкиваясь задними лапами, и остановился точнехонько в середине. Улыбнулся, зубищи свои страшные показав, и раскланялся во все стороны, как заправский актер.
– Непобедимый чемпион, – завопил клоун с платформы, – лучший средневес вселенной! Мистер-р-р-р-р Зэ-э-э-э-э-э-э-эд Кусака-а-а-а-а-а! И вызов ему бросает… Вызов бросает…
Клоун явно запнулся, он схватился за ухо, словно слушая что-то в невидимом наушнике.
– Господа, – наконец разродился он, оторвав ладонь от уха, – вынужден вас разочаровать. К огромному нашему разочарованию, претендент на звание чемпиона Вселенной по версии «Млечный Путь» единорог Бычара от боя по состоянию здоровья отказался. Мои сожаления, господа, мои глубочайшие соболезнования. Ставки возвращаются в полном объеме…
Зверь на арене словно понял, что сказал клоун, презрительно фыркнул и с достоинством удалился. Что тут началось, зрители словно с ума посходили.
– Жулье! – орали одни.
– Верните наши деньги!!! – кричали другие.
– Бычару на арену! – требовали третьи.
– Господа, господа! – замахал руками клоун. – Примите наши извинения и бесплатные закуски перед главным боем.
Некоторые зрители продолжали возмущаться, но большинство предпочло закусывать с лотков киборгов – разносчиков сосисок и пиццы. К нам в ложу тоже зашел один такой с подносом. Я взял газировки и пару сосисок, запеченных в булке. Благодаря чему и успел подружиться с теми самыми существами, что гусеница держала на поводке. Забавные такие зверьки, все норовят у тебя сосиску выпросить и в нос лизнуть. Только почему она называла их собаками? Сама гусеница взяла здоровенного сушеного кузнечика. Смотреть, как она пожирает его своими жевелами, было не очень приятно. «Корень» от халявного угощения отказался и беседовать с нами желания не проявил. Пробубнил что-то насчет духоты в зале, тварь свою за ушком пощекотал и уставился в программку с клоунами на обложке.
Не знаю точно, но, наверное, минут десять прошло, когда снова заиграла музыка, на арене снова объявился клоун и громко объявил, что начинаются бои «вызовов». И начнется все с «легкого веса». Тут табло под потолком мигнуло, гляжу, на нем изображение появилось, гусеница – моя соседка. Вся в цвету – прям как радуга цветами переливается. И три зверя ее вислоухих. Потом «пень» появился со своим угрем. Ба! А вот и меня показывают! Ну да! Натурально, я с Шариком на поводке. И когда это только меня снять успели? Правда, вид у меня несколько простоватый, но ничего, сойдет для сельской местности.
Клоун чего-то еще в микрофон поорал, кажется, рекламировал чего-то, какой-то курорт модный, и объявляет как раз ту самую тварь, что на угря похожа. Ну, думаю, началось! И правда, прямо к нашей ложе подлетает платформа с клеткой. Этот самый «корень», который вверх тормашками, гадину свою берет, на ухо ей что-то шепчет, пузо ейное нежно поглаживает, на платформу в клетку ее загружает и намордник снимает. Ну и злющая, оказывается, эта угря. Как только ей пасть освободили, прям сразу в нашу сторону рванулась, чуть ли не зубищами в прутья клетки вцепилась, злюка такая. Только видали мы таких! Да и Цап-Царапыч, что на арене поджидал, – тоже. Вот и сошлись они зубищи на зубищи, едва платформа на опилки опустилась и дверца клетки откинулась. Слышали бы вы, как трибуны орали. Только недолго, слабоват угорь-то оказался. Его как Цап-Царапыч ухватил зубастой пастью поперек спины, так хрусть… и все. Еще и минуты не прошло, если циферкам на табло верить, а на арене уже два угря получилось. Валяются половинки, лапками по опилкам сучат. Замолкли трибуны от такого развития событий, а тот самый «пень» как вскочит да как заревет, я чуть не оглох, честное слово! Видели бы вы, что этот «пень» дальше творил! Как он только не ругался! И жуликами всех обзывал, и коррупционерами, и в суд грозился подать, и лавку чуть не перевернул. Нет, он, наверное, точно нашу ложу разгромил бы, и нам бы досталось до кучи. Но тут в ложу вваливаются два здоровенных гиппопо с дубинками и начинают бедному «корню» сучки его вязать. Он подергался было – да только куда там ему супротив таких туш?! Причем один из гиппопо с сержантскими нашивками извлекает такую зловещего вида пилу и самым натуральным образом грозит «корню» все его сучки-отростки отпилить на хрен. «Корень» сдался, а потом разревелся, как дитя малое. Видно, этот угорь погибший очень даже не безразличен ему был. Ну, вроде как друг детства ему этот угорь или что-то в этом роде. Опять же, денег он много проиграл.
В общем, скандал замяли, хнычущего «пня» из ложи вывели. Я вздохнул облегченно и… снова себя на табло увидел. Надо же, эти циркачи, оказывается, весь этот скандал на экране показывали в разных Ракурсах. Чтобы публику в перерыве позабавить, пока счастливчики, на Царапыча деньги поставившие, свои выигрыши в кассах получить успели. Вот ведь какой жестокий мир!
Но оказалось, что успокоился я рановато. Следующую истерику учинила гусеница – соседка моя по лавке. Когда клоун с арены объявил ее номер и на арене показался тот самый зубастик, она прямо на глазах посерела. Да как запищит, мол, где это видано, чтобы монстров на бой с культурными животными выпускать?!! Что ее собаки – дипломированные бойцы, а против них выставляют чудищ неправильных! Вскочила на лапки и шавок своих чуть ли не волоком из ложи утащила.
Остался я в ложе в гордом одиночестве и в чувствах довольно смешанных. Честно говоря, не очень мне это все понравилось, особо гусеницыно бегство. Нет, надо же, сама меня сюда чуть ли не силком приволокла, а как биться – так на попятную. У нас в деревне за такие дела знаете что делают? Помню, еще позапрошлым летом Ян Соровский из старшего класса пообещал Полю Стройну с водокачки морду набить за Катю Тринкен. Вот вышли они на задний двор, все честь по чести, ремни сняли, куртки скинули. А Поль и говорит, мол…
Так и не успел я вспомнить, чем у нас в школе все это дело закончилось, потому что клоун снова соскакивает со своей платформы на арену и объявляет наконец семерку. Шарика моего то есть. Ну, думаю, пора, давай, Шарик, не подкачай. Выволок я пса своего за поводок из-под лавки, глянул в глаза ему, и как-то не по себе мне стало. Ну, на первый взгляд Шарик и Шарик, мало ли у нас на Грыме собак? А тут само собой вспомнилось, как щенком я его в лесу нашел, совсем ведь малюсенький был – на ладошке умещался. Как потом молочком парным отпаивал, паразитов разных из-под панциря выводил, ушки, другими собаками покусанные, зеленкой мазал. Как на рыбалку с ним ходил, как он мне уток подстреленных из болота вытаскивал. А когда чумкой заболел! Я же его в корзинке на роллере с дедовского хутора ветеринару вез среди ночи. И поверьте, так мне Шарика моего жалко стало. Что же это я? Лучшего друга – и зубастой твари на расправу. И только потому, что захотелось мне бои эти чертовы посмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36