Затем, после его ареста... когда все мы узнали, что он собой представляет... Мег заперлась в своей комнате и плакала, пока не заболела. Не могла ни есть, ни спать, у нее были жуткие кошмары. Мы боялись, что она не выкарабкается. Поэтому поклялись никогда больше не упоминать его имени. Сделали вид, что всего этого вообще не было. В конце концов, ведь Дэвид исчез из нашей жизни навсегда. В газетах говорилось, что он никогда не выйдет на свободу, никогда не увидит света дня...
— Мы начали лгать, — пробормотала Лори. — Понимаете, в нашей новой жизни уже не было Дэвида Прайса. Оставалась только Молли, наша новая дочка. И так было гораздо лучше. В эту ложь было гораздо легче поверить.
— Что ж, добро пожаловать обратно, в реальный мир, миссис Песатуро. В мир, где существует чудовище по имени Дэвид Прайс. Который, судя по всему, теперь работает рука об руку с серийным насильником и убийцей. Почему, как вы думаете, именно Мег стала первой жертвой Насильника из Колледж-Хилла?
Том опять застонал:
— Дэвид хотел отомстить. После всего, что сделал с Мег, он же еще хотел отомстить...
— Да, мистер Песатуро. И, зная Прайса, боюсь, это только начало.
Глава 33
Джиллиан
Сержант Гриффин и детектив Фитц отправились наверх, чтобы попытаться найти в комнате Мег какой-либо намек на то, куда она делась. Том и Лори сидели в гостиной с опрокинутыми лицами, изнуренные физически и морально.
— Все будет хорошо, — твердо сказала им Джиллиан. — Теперь полиция на правильном пути. Вот увидите, все закончится благополучно.
— Мег, — горестно прошептала Лори.
— Мы найдем ее. Она, должно быть, просто вышла по какому-то делу, может, купить чего-нибудь на ленч. — Но это было не похоже на Мег, и Джиллиан сама это понимала. Совестливая Мег всегда сообщала родителям, куда идет. Осторожная Мег никогда далеко и надолго не отлучалась из дома.
— Нельзя ему видеться с Молли, — пробормотал Том. — Нельзя. Ну... просто нельзя, и все.
— Все будет хорошо, — повторила Джиллиан. — Вот увидите, все наладится. — Она обратилась к матери: — Мама, может быть, ты покажешь Тому еще какие-нибудь фотографии из твоей артистической жизни. Мне нужно пойти наверх и поговорить с сержантом Гриффином.
Ее мать уныло ударила левым указательным пальцем — дисциплинированный солдат, принимающий боевое задание. При взгляде на ее лицо сердце Джиллиан сжалось. Она быстро погладила руку Либби. Удивительно: за последние двадцать четыре часа Джиллиан почувствовала, что наконец-то продвинулась на шаг вперед в своей жизни. Удивительно: за последние двадцать четыре часа Гриффин как будто вернулся на три шага назад.
В нем ощущалось какое-то совсем другое, новое, настроение. Какая-то искра едва сдерживаемого гнева. «Если бы он стоял перед боксерской грушей, — подумала Джиллиан, — то с легкостью разодрал бы ее в клочья. Потом, наверное, стал бы топтать ногами порванные, изуродованные кусочки; на шее у него вздувались бы жилы, а исходящая от него опасность все только нарастала бы и нарастала».
Он сказал, что чуть не убил Дэвида Прайса в день ареста. Двое товарищей-детективов встали у Гриффина на пути. Теперь, видя, как он свиреп, Джиллиан удивлялась, что у них хватило на это мужества. И еще задавалась вопросом, как же выглядели те два человека через пять минут после схватки.
Она расправила плечи и пошла вверх по ступеням.
Сначала Джиллиан услышала голос детектива Фитца, кажется, доносившийся из комнаты Молли. Очевидно, он там о чем-то расспрашивал Топпи. Джиллиан прошла мимо этой двери и направилась в комнату Мег, где и застала Гриффина. Он стоял перед маленьким белым письменным столом девушки. Его мощные плечи заполняли весь проем окна, заслоняя свет.
Джиллиан не решилась сделать больше ни шага вперед. Она остановилась в дверях и кашлянула.
Гриффин обернулся, сжимая в руках календарь-ежедневник Мег.
— Это официальное полицейское расследование, мэм. Выйдите из комнаты.
— Я не в комнате.
— Джиллиан! — загремел он.
— Гриффин, — ответила она и только теперь сделала шаг вперед. Она подошла прямо к нему и увидела, что руки у него дрожат, синий цвет глаз сменился грозовым черным, а челюсти были стиснуты так крепко, что, вероятно, скрежетали зубы.
— Они старались оградить свою семью, — тихо сказала Джиллиан. — Лори и Том ведь не хотели никому навредить.
— Объясните это десяти другим пострадавшим семьям. Матерям и отцам, которым в морге пришлось смотреть видеопленку, потому что видеть то, что осталось от их детей, в реальности было слишком ужасно даже для бывалых профессионалов. Расскажите это детективам, которым пришлось пройти курс лечения у психиатров — только для того, чтобы извлечь из головы эти страшные картины.
— Они же не знали, Гриффин. И никто другой не знал. Потому-то вы так и злитесь? Ведь их ошибки напоминают вам о своих собственных, и вот это-то и выводит вас из себя вновь и вновь.
Тут он зарычал. Она никогда прежде не слышала, чтобы человеческое существо проделало такое. Он зарычал на нее с яростью дикаря или дикого зверя, но в этой ярости затаилась и боль. Заметив это, Джиллиан мягко и ласково положила руку ему на грудь:
— Сейчас все по-другому. Все закончится хорошо.
— С чего вы взяли? Вы никогда не сталкивались с Прайсом. Вы не знаете, какое он получает удовольствие от хорошей игры. А для него это всего лишь игра, и ничего больше. Еще один способ поразвлечься и скоротать время до тех пор, пока он не вытащит свою задницу из тюрьмы. Что скорее всего ему и удастся сегодня, после шести, если я каким-то волшебным образом не распутаю этот клубок и не помешаю дьявольскому плану.
Джиллиан молчала.
— Что вы вообще знаете? — пугающе загремел Гриффин. — Вы и ваш смехотворный «Клуб непобежденных».
Какой насмешкой обернулось это название. «Клуб лжецов» — вот что это такое! Каждая из вас скрупулезно хранит свои драгоценные маленькие тайны, а тем временем там, за окном, гибнут живые люди. Живым людям приносят боль и страдания, лишают их жизни потому, что члены вашего клуба ни в какую не желают рассказывать полиции всего, что знают.
Она по-прежнему молчала.
— Что вам вообще известно про Мег? — безжалостно продолжал Гриффин. — По словам ее родителей, она когда-то считала, что влюблена в человека, который осужден как серийный убийца. Откуда вы знаете, что она до сих пор не влюблена? Об этом вы когда-нибудь думали? Мег меньше всех пострадала от изнасилования. На ней не было ни синяка. Вы всегда считали, что ей повезло, но возможно, она находилась в сговоре с Прайсом. Ее изнасилование было инсценировано, амнезия инсценирована, а сама Мег — всего лишь часть игры Прайса и в данный момент старается каким-то образом помочь старому дружку.
— Нет.
— Нет? Вы уверены? Абсолютно уверены, на все сто?
— Да.
— Откуда у вас, Джиллиан, вдруг такая уверенность?
И она твердо ответила:
— Я знаю.
Гриффин закрыл глаза.
— Проклятие, — хрипло пробормотал он.
— Я знаю, — прошептала она. — Я знаю. Мег сейчас нужна ваша помощь, Гриффин. Не могу сказать, где она сейчас. Но она не помогает Дэвиду Прайсу. Она не в сговоре с Насильником из Колледж-Хилла. Она просто молодая девушка, у которой в жизни уже случилось два страшных надлома: сначала совращение педофилом, потом надругательство, совершенное сексуальным маньяком. Ее изнасилование было наименее жестоким? Ну и что, ведь полиция постоянно твердит, что первое преступление насильника часто таким и бывает. Насильник из Колледж-Хилла использовал Мег для генеральной репетиции. К несчастью для всех нас, опыт удался, и тогда он еще сильней распалился. И, судя по тому, что рассказали родители, ее полнейшая амнезия наконец-то объясняется. Какую правду она могла помнить, если этой правды не было в ее жизни? Дочь Мег превращается в ее сестру, первая любовь Мег оказывается извращенцем и убийцей, а родители Мег становятся также дедом и бабкой. Господи, у меня это даже не укладывается в голове!
Гриффин открыл глаза и с любопытством уставился на нее.
— Вы так сильно любите ее, Джиллиан?
— Да, — ответила она. — Люблю.
Гриффин отступил на шаг, положил календарь на стол и невидящим взглядом скользнул по его чистой поверхности. Размышлял ли он опять о Прайсе? Может, о тех днях, когда они вроде бы дружили? Похоже, он и в самом деле когда-то хорошо относился к Дэвиду Прайсу. Вероятно, тоже когда-то безоговорочно верил ему.
— Как Кэрол? — вдруг спросил он.
— Сегодня утром врачи отключили ее от аппарата искусственного дыхания. Очевидно, это значит, что жизнедеятельность восстанавливается. Конечно, никто не скажет, поправится ли она по-настоящему, пока мы сами этого не увидим.
— Она пришла в сознание?
— Нет.
— Что Дэн?
— Говорят, не отходит от ее постели.
— Вполне вероятно, что и не может этого сделать, — пробормотал Гриффин. — В ту самую минуту, как он покинет больницу, кто-нибудь из ребят Винни переломает ему ноги.
— У меня был разговор с Винни по этому поводу.
— Пытаетесь спасти мир, Джиллиан? — удивленно осведомился Гриффин.
— Я защищаю то, что мое, — спокойно ответила она. — Хотя мне, конечно, известно из надежных источников, что нельзя защищать всех постоянно. Но все-таки я решила, что неплохо бы попытаться. К тому же меня попросила об этом Либби.
— Вы что же, взяли Дэна на поруки? Уплатили по просьбе матери его долги?
— Нет. Я убедила дядюшку Винни, что моя мать сочтет знаком особого расположения к ней, если он согласится простить Дэну остаток долга. Потом она улыбнулась ему, и вопрос был решен. Затем я сказала ему, что он поступил бы весьма любезно, сделав так, чтобы Дэн никогда не занимал у него деньги. Винни счел это изощренной жестокостью, но эта мысль ему понравилась. — Джиллиан помедлила в нерешительности. — Гриффин... Я знаю, никто не хочет об этом говорить, но что, если... Что, если сделка с Дэвидом Прайсом — наилучший выход?
— Ни в коем случае!
— Пожалуйста, выслушайте меня. Вы сказали, что он знает настоящего Насильника из Колледж-Хилла. Вы в этом уверены?
— Этот человек прирожденный лжец и хищник. Так что нет, я не уверен ни в чем.
— Но вы серьезно отнеслись к его утверждениям.
— Он знал о ДНК, — коротко ответил Гриффин. — Знал, что, когда мы возьмем пробы с тела Сильвии Блэр, результаты анализа укажут на Эдди Комо. И еще есть такой фактор, как Мег. То, что первая жертва насильника ранее оказалась первой добычей Прайса, это уж слишком много для совпадения. Ну и еще есть такой фактор, как я. Детектив, который упрятал его за решетку, а теперь возглавляет расследование по делу предполагаемого насильника из Колледж-Хилла. Черт, в самом деле! — Глаза Гриффина расширились. — Ну конечно! Это убийство перед зданием суда! Ха, ну слава Богу, три дня спустя я наконец понял, почему бедняга Эдди погиб.
— Почему?
— Чтобы вывести меня на это дело, разумеется. Потому что если Комо погибает возле Дворца правосудия, это дело автоматически подпадает под юрисдикцию полиции штата. — Гриффин желчно улыбнулся. — Да, это вполне в духе Дэвида — присылать на свою вечеринку только самые кровавые приглашения.
Джиллиан зажмурилась. О Боже, она никогда не слышала о человеке столь злом и порочном, как Дэвид Прайс. Тем больнее было говорить то, что она собиралась и обязана была сказать. Открыв глаза, Джиллиан пристально посмотрела на Гриффина. Он должен взглянуть правде в глаза, даже если эта правда так болезненна.
— Итак, получается, что Дэвид Прайс скорее всего замешан в этом деле. Тогда если он знает настоящего Насильника из Колледж-Хилла... Гриффин, я понимаю, вы не хотите иметь с ним дела. Я знаю, что сама отдала бы все на свете, чтобы держать такого человека подальше от Молли. Но, как вы сами сказали, там, за окном, гибнут живые люди. И если вы не приблизились к разгадке личности Насильника из Колледж-Хилла... Дэвид ведь просит только о трех часах, — прошептала она. — Несомненно, спасение даже одной человеческой жизни стоит того, чтобы дать Дэвиду Прайсу трехчасовую увольнительную под присмотром охраны. Неужели вы не примете во внимание хотя бы это?
Лицо Гриффина приняло пугающе холодное выражение.
— Пресса, бесспорно, согласится с вами, — произнес он тихо и зловеще.
— Пресса не всегда бывает не права.
— И тогда общественность примется названивать мэру, а мэр позвонит губернатору, а губернатор — моему начальству, и Дэвид Прайс получит то, что просил.
— Но вы-то получите Насильника из Колледж-Хилла!
— Вы действительно так думаете, Джиллиан? А как мы узнаем, что имя, которое назовет нам Прайс, то самое? Как мы узнаем, что это не еще один козел отпущения? А если даже это и будет тот самый человек, на основании чего мы выстроим дело? У нас нет ни отпечатков, ни волос, ни волокон кожи, ни ДНК. Сегодня мы его арестуем только за тем, чтобы завтра отпустить.
— Д'Амато очень изобретателен. Он выдвинет пока какое-нибудь правдоподобное обвинение, чтобы выиграть время. А вы пока соберете улики. Такое прежде срабатывало.
— Когда полиция Провиденса арестовала невиновного человека?
Уверенность почти покинула Джиллиан. Бедный Эдди Комо! Жестокий смысл известия о его невиновности еще не проник до конца в сознание Джиллиан. Но пока она не могла позволить этой мысли полностью завладеть ею. Джиллиан сделала еще одну попытку:
— По крайней мере этот арест запустит машину в действие, сдвинет дело с мертвой точки.
— То, что предложил нам Прайс, ничто, воздух, — возразил Гриффин. — Именно это удается ему лучше всего. Он предлагает вам угольки, но представляет их как первоклассное жаркое. Да, он настоящий преступник века — готовый информационный материал для сетевых «Новостей» и кабельного телевидения.
— Гриффин, но все эти девушки, эти бедные, бедные девушки...
Гриффин молчал. Джиллиан подумала, что, возможно, наконец достучалась до него, но тут он заговорил:
— Я хочу рассказать вам кое-что, Джиллиан. То, что известно лишь очень немногим. Я попрошу вас никогда не упоминать об этом. Согласны?
Джиллиан прошиб озноб. Ей хотелось сказать «нет», и она подумала, что именно такое чувство, вероятно, возникает, когда заключаешь сделку с дьяволом. Но Джиллиан беспомощно кивнула.
— Полтора года назад, когда мы пришли брать Дэвида Прайса, я спустился в подвал его дома. Я увидел десять крохотных холмиков — там, где в земляном полу он закапывал свои жертвы. Я увидел матрас, где он насиловал их, и все страшные инструменты, с помощью которых истязал их. Но, видя все это, я тем не менее еще не помышлял на него нападать. Я вызвал сотрудников отдела идентификации, чтобы те занялись местом преступления. Я велел надеть на него наручники, а сам занялся всеми процедурными моментами, связанными с возникшей ситуацией. Это был громкий арест и громкое дело. Поэтому мы все отнеслись к процедуре очень серьезно.
Глаза Гриффина встретились с ее глазами и задержались на них.
— И тут Прайс начал говорить. Стоя в наручниках между детективами Уотерсом и О'Рейли, он завел этакую непринужденную светскую беседу. О том, как знакомился с детьми, как похищал их, что с ними делал. То, что он рассказывал, да еще так спокойно... надрывало душу и было страшно даже для нас, профессионалов. Но эти рассказы были вместе с тем признательными показаниями, по всей форме, поэтому мы позволяли ему болтать, а тем временем Уотерс записывал его свидетельства на пленку. Внезапно Прайс сменил тему. Он перестал говорить про детей. Он начал говорить о Синди.
Гриффин замолчал. Джиллиан смотрела на него широко раскрытыми глазами. У нее появилось жуткое ощущение, что лучше бы ей никогда не слышать того, что он сейчас скажет.
— В последние две недели ее жизни, — тихо продолжал Гриффин, — стало ясно, что она не выкарабкается. Рак выел ее вдоль и поперек. Синди не могла ходить, сидеть, не могла даже поднять руку. Я привез ее домой, как мы и договорились, поместил ее в гостиной на специальную кровать и пригласил сиделку из хосписа, чтобы та приходила и помогала мне. Синди пока была в состоянии моргать глазами, и вот так мы с ней общались. Я задавал Синди вопросы, и она моргала один раз, когда хотела сказать «да», и два раза — чтобы сказать «нет». Очень похоже на то, как вы общаетесь с вашей матерью. — Гриффин с усилием сглотнул. — Я постоянно спрашивал ее, любит ли она меня, раз по сто в день — просто для того, чтобы увидеть, как она моргает. Чтобы удостовериться, что она еще жива. В тот момент я как раз вел проклятое дело Добряка. Многими вещами я мог заниматься дома: принимать и рассылать звонки, делать всевозможную бумажную работу... Но иногда все же приходилось выходить из дома, и иногда сотрудница хосписа тоже нуждалась в перерыве. Потому порой... порой нам на смену приходил Дэвид. Да, это так, — кивнул он. — Наш добрый друг и услужливый сосед, ранее плакавший и говоривший: «Мы победим эту напасть», милейший Дэвид Прайс приходил к нам в дом и сидел с Синди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Мы начали лгать, — пробормотала Лори. — Понимаете, в нашей новой жизни уже не было Дэвида Прайса. Оставалась только Молли, наша новая дочка. И так было гораздо лучше. В эту ложь было гораздо легче поверить.
— Что ж, добро пожаловать обратно, в реальный мир, миссис Песатуро. В мир, где существует чудовище по имени Дэвид Прайс. Который, судя по всему, теперь работает рука об руку с серийным насильником и убийцей. Почему, как вы думаете, именно Мег стала первой жертвой Насильника из Колледж-Хилла?
Том опять застонал:
— Дэвид хотел отомстить. После всего, что сделал с Мег, он же еще хотел отомстить...
— Да, мистер Песатуро. И, зная Прайса, боюсь, это только начало.
Глава 33
Джиллиан
Сержант Гриффин и детектив Фитц отправились наверх, чтобы попытаться найти в комнате Мег какой-либо намек на то, куда она делась. Том и Лори сидели в гостиной с опрокинутыми лицами, изнуренные физически и морально.
— Все будет хорошо, — твердо сказала им Джиллиан. — Теперь полиция на правильном пути. Вот увидите, все закончится благополучно.
— Мег, — горестно прошептала Лори.
— Мы найдем ее. Она, должно быть, просто вышла по какому-то делу, может, купить чего-нибудь на ленч. — Но это было не похоже на Мег, и Джиллиан сама это понимала. Совестливая Мег всегда сообщала родителям, куда идет. Осторожная Мег никогда далеко и надолго не отлучалась из дома.
— Нельзя ему видеться с Молли, — пробормотал Том. — Нельзя. Ну... просто нельзя, и все.
— Все будет хорошо, — повторила Джиллиан. — Вот увидите, все наладится. — Она обратилась к матери: — Мама, может быть, ты покажешь Тому еще какие-нибудь фотографии из твоей артистической жизни. Мне нужно пойти наверх и поговорить с сержантом Гриффином.
Ее мать уныло ударила левым указательным пальцем — дисциплинированный солдат, принимающий боевое задание. При взгляде на ее лицо сердце Джиллиан сжалось. Она быстро погладила руку Либби. Удивительно: за последние двадцать четыре часа Джиллиан почувствовала, что наконец-то продвинулась на шаг вперед в своей жизни. Удивительно: за последние двадцать четыре часа Гриффин как будто вернулся на три шага назад.
В нем ощущалось какое-то совсем другое, новое, настроение. Какая-то искра едва сдерживаемого гнева. «Если бы он стоял перед боксерской грушей, — подумала Джиллиан, — то с легкостью разодрал бы ее в клочья. Потом, наверное, стал бы топтать ногами порванные, изуродованные кусочки; на шее у него вздувались бы жилы, а исходящая от него опасность все только нарастала бы и нарастала».
Он сказал, что чуть не убил Дэвида Прайса в день ареста. Двое товарищей-детективов встали у Гриффина на пути. Теперь, видя, как он свиреп, Джиллиан удивлялась, что у них хватило на это мужества. И еще задавалась вопросом, как же выглядели те два человека через пять минут после схватки.
Она расправила плечи и пошла вверх по ступеням.
Сначала Джиллиан услышала голос детектива Фитца, кажется, доносившийся из комнаты Молли. Очевидно, он там о чем-то расспрашивал Топпи. Джиллиан прошла мимо этой двери и направилась в комнату Мег, где и застала Гриффина. Он стоял перед маленьким белым письменным столом девушки. Его мощные плечи заполняли весь проем окна, заслоняя свет.
Джиллиан не решилась сделать больше ни шага вперед. Она остановилась в дверях и кашлянула.
Гриффин обернулся, сжимая в руках календарь-ежедневник Мег.
— Это официальное полицейское расследование, мэм. Выйдите из комнаты.
— Я не в комнате.
— Джиллиан! — загремел он.
— Гриффин, — ответила она и только теперь сделала шаг вперед. Она подошла прямо к нему и увидела, что руки у него дрожат, синий цвет глаз сменился грозовым черным, а челюсти были стиснуты так крепко, что, вероятно, скрежетали зубы.
— Они старались оградить свою семью, — тихо сказала Джиллиан. — Лори и Том ведь не хотели никому навредить.
— Объясните это десяти другим пострадавшим семьям. Матерям и отцам, которым в морге пришлось смотреть видеопленку, потому что видеть то, что осталось от их детей, в реальности было слишком ужасно даже для бывалых профессионалов. Расскажите это детективам, которым пришлось пройти курс лечения у психиатров — только для того, чтобы извлечь из головы эти страшные картины.
— Они же не знали, Гриффин. И никто другой не знал. Потому-то вы так и злитесь? Ведь их ошибки напоминают вам о своих собственных, и вот это-то и выводит вас из себя вновь и вновь.
Тут он зарычал. Она никогда прежде не слышала, чтобы человеческое существо проделало такое. Он зарычал на нее с яростью дикаря или дикого зверя, но в этой ярости затаилась и боль. Заметив это, Джиллиан мягко и ласково положила руку ему на грудь:
— Сейчас все по-другому. Все закончится хорошо.
— С чего вы взяли? Вы никогда не сталкивались с Прайсом. Вы не знаете, какое он получает удовольствие от хорошей игры. А для него это всего лишь игра, и ничего больше. Еще один способ поразвлечься и скоротать время до тех пор, пока он не вытащит свою задницу из тюрьмы. Что скорее всего ему и удастся сегодня, после шести, если я каким-то волшебным образом не распутаю этот клубок и не помешаю дьявольскому плану.
Джиллиан молчала.
— Что вы вообще знаете? — пугающе загремел Гриффин. — Вы и ваш смехотворный «Клуб непобежденных».
Какой насмешкой обернулось это название. «Клуб лжецов» — вот что это такое! Каждая из вас скрупулезно хранит свои драгоценные маленькие тайны, а тем временем там, за окном, гибнут живые люди. Живым людям приносят боль и страдания, лишают их жизни потому, что члены вашего клуба ни в какую не желают рассказывать полиции всего, что знают.
Она по-прежнему молчала.
— Что вам вообще известно про Мег? — безжалостно продолжал Гриффин. — По словам ее родителей, она когда-то считала, что влюблена в человека, который осужден как серийный убийца. Откуда вы знаете, что она до сих пор не влюблена? Об этом вы когда-нибудь думали? Мег меньше всех пострадала от изнасилования. На ней не было ни синяка. Вы всегда считали, что ей повезло, но возможно, она находилась в сговоре с Прайсом. Ее изнасилование было инсценировано, амнезия инсценирована, а сама Мег — всего лишь часть игры Прайса и в данный момент старается каким-то образом помочь старому дружку.
— Нет.
— Нет? Вы уверены? Абсолютно уверены, на все сто?
— Да.
— Откуда у вас, Джиллиан, вдруг такая уверенность?
И она твердо ответила:
— Я знаю.
Гриффин закрыл глаза.
— Проклятие, — хрипло пробормотал он.
— Я знаю, — прошептала она. — Я знаю. Мег сейчас нужна ваша помощь, Гриффин. Не могу сказать, где она сейчас. Но она не помогает Дэвиду Прайсу. Она не в сговоре с Насильником из Колледж-Хилла. Она просто молодая девушка, у которой в жизни уже случилось два страшных надлома: сначала совращение педофилом, потом надругательство, совершенное сексуальным маньяком. Ее изнасилование было наименее жестоким? Ну и что, ведь полиция постоянно твердит, что первое преступление насильника часто таким и бывает. Насильник из Колледж-Хилла использовал Мег для генеральной репетиции. К несчастью для всех нас, опыт удался, и тогда он еще сильней распалился. И, судя по тому, что рассказали родители, ее полнейшая амнезия наконец-то объясняется. Какую правду она могла помнить, если этой правды не было в ее жизни? Дочь Мег превращается в ее сестру, первая любовь Мег оказывается извращенцем и убийцей, а родители Мег становятся также дедом и бабкой. Господи, у меня это даже не укладывается в голове!
Гриффин открыл глаза и с любопытством уставился на нее.
— Вы так сильно любите ее, Джиллиан?
— Да, — ответила она. — Люблю.
Гриффин отступил на шаг, положил календарь на стол и невидящим взглядом скользнул по его чистой поверхности. Размышлял ли он опять о Прайсе? Может, о тех днях, когда они вроде бы дружили? Похоже, он и в самом деле когда-то хорошо относился к Дэвиду Прайсу. Вероятно, тоже когда-то безоговорочно верил ему.
— Как Кэрол? — вдруг спросил он.
— Сегодня утром врачи отключили ее от аппарата искусственного дыхания. Очевидно, это значит, что жизнедеятельность восстанавливается. Конечно, никто не скажет, поправится ли она по-настоящему, пока мы сами этого не увидим.
— Она пришла в сознание?
— Нет.
— Что Дэн?
— Говорят, не отходит от ее постели.
— Вполне вероятно, что и не может этого сделать, — пробормотал Гриффин. — В ту самую минуту, как он покинет больницу, кто-нибудь из ребят Винни переломает ему ноги.
— У меня был разговор с Винни по этому поводу.
— Пытаетесь спасти мир, Джиллиан? — удивленно осведомился Гриффин.
— Я защищаю то, что мое, — спокойно ответила она. — Хотя мне, конечно, известно из надежных источников, что нельзя защищать всех постоянно. Но все-таки я решила, что неплохо бы попытаться. К тому же меня попросила об этом Либби.
— Вы что же, взяли Дэна на поруки? Уплатили по просьбе матери его долги?
— Нет. Я убедила дядюшку Винни, что моя мать сочтет знаком особого расположения к ней, если он согласится простить Дэну остаток долга. Потом она улыбнулась ему, и вопрос был решен. Затем я сказала ему, что он поступил бы весьма любезно, сделав так, чтобы Дэн никогда не занимал у него деньги. Винни счел это изощренной жестокостью, но эта мысль ему понравилась. — Джиллиан помедлила в нерешительности. — Гриффин... Я знаю, никто не хочет об этом говорить, но что, если... Что, если сделка с Дэвидом Прайсом — наилучший выход?
— Ни в коем случае!
— Пожалуйста, выслушайте меня. Вы сказали, что он знает настоящего Насильника из Колледж-Хилла. Вы в этом уверены?
— Этот человек прирожденный лжец и хищник. Так что нет, я не уверен ни в чем.
— Но вы серьезно отнеслись к его утверждениям.
— Он знал о ДНК, — коротко ответил Гриффин. — Знал, что, когда мы возьмем пробы с тела Сильвии Блэр, результаты анализа укажут на Эдди Комо. И еще есть такой фактор, как Мег. То, что первая жертва насильника ранее оказалась первой добычей Прайса, это уж слишком много для совпадения. Ну и еще есть такой фактор, как я. Детектив, который упрятал его за решетку, а теперь возглавляет расследование по делу предполагаемого насильника из Колледж-Хилла. Черт, в самом деле! — Глаза Гриффина расширились. — Ну конечно! Это убийство перед зданием суда! Ха, ну слава Богу, три дня спустя я наконец понял, почему бедняга Эдди погиб.
— Почему?
— Чтобы вывести меня на это дело, разумеется. Потому что если Комо погибает возле Дворца правосудия, это дело автоматически подпадает под юрисдикцию полиции штата. — Гриффин желчно улыбнулся. — Да, это вполне в духе Дэвида — присылать на свою вечеринку только самые кровавые приглашения.
Джиллиан зажмурилась. О Боже, она никогда не слышала о человеке столь злом и порочном, как Дэвид Прайс. Тем больнее было говорить то, что она собиралась и обязана была сказать. Открыв глаза, Джиллиан пристально посмотрела на Гриффина. Он должен взглянуть правде в глаза, даже если эта правда так болезненна.
— Итак, получается, что Дэвид Прайс скорее всего замешан в этом деле. Тогда если он знает настоящего Насильника из Колледж-Хилла... Гриффин, я понимаю, вы не хотите иметь с ним дела. Я знаю, что сама отдала бы все на свете, чтобы держать такого человека подальше от Молли. Но, как вы сами сказали, там, за окном, гибнут живые люди. И если вы не приблизились к разгадке личности Насильника из Колледж-Хилла... Дэвид ведь просит только о трех часах, — прошептала она. — Несомненно, спасение даже одной человеческой жизни стоит того, чтобы дать Дэвиду Прайсу трехчасовую увольнительную под присмотром охраны. Неужели вы не примете во внимание хотя бы это?
Лицо Гриффина приняло пугающе холодное выражение.
— Пресса, бесспорно, согласится с вами, — произнес он тихо и зловеще.
— Пресса не всегда бывает не права.
— И тогда общественность примется названивать мэру, а мэр позвонит губернатору, а губернатор — моему начальству, и Дэвид Прайс получит то, что просил.
— Но вы-то получите Насильника из Колледж-Хилла!
— Вы действительно так думаете, Джиллиан? А как мы узнаем, что имя, которое назовет нам Прайс, то самое? Как мы узнаем, что это не еще один козел отпущения? А если даже это и будет тот самый человек, на основании чего мы выстроим дело? У нас нет ни отпечатков, ни волос, ни волокон кожи, ни ДНК. Сегодня мы его арестуем только за тем, чтобы завтра отпустить.
— Д'Амато очень изобретателен. Он выдвинет пока какое-нибудь правдоподобное обвинение, чтобы выиграть время. А вы пока соберете улики. Такое прежде срабатывало.
— Когда полиция Провиденса арестовала невиновного человека?
Уверенность почти покинула Джиллиан. Бедный Эдди Комо! Жестокий смысл известия о его невиновности еще не проник до конца в сознание Джиллиан. Но пока она не могла позволить этой мысли полностью завладеть ею. Джиллиан сделала еще одну попытку:
— По крайней мере этот арест запустит машину в действие, сдвинет дело с мертвой точки.
— То, что предложил нам Прайс, ничто, воздух, — возразил Гриффин. — Именно это удается ему лучше всего. Он предлагает вам угольки, но представляет их как первоклассное жаркое. Да, он настоящий преступник века — готовый информационный материал для сетевых «Новостей» и кабельного телевидения.
— Гриффин, но все эти девушки, эти бедные, бедные девушки...
Гриффин молчал. Джиллиан подумала, что, возможно, наконец достучалась до него, но тут он заговорил:
— Я хочу рассказать вам кое-что, Джиллиан. То, что известно лишь очень немногим. Я попрошу вас никогда не упоминать об этом. Согласны?
Джиллиан прошиб озноб. Ей хотелось сказать «нет», и она подумала, что именно такое чувство, вероятно, возникает, когда заключаешь сделку с дьяволом. Но Джиллиан беспомощно кивнула.
— Полтора года назад, когда мы пришли брать Дэвида Прайса, я спустился в подвал его дома. Я увидел десять крохотных холмиков — там, где в земляном полу он закапывал свои жертвы. Я увидел матрас, где он насиловал их, и все страшные инструменты, с помощью которых истязал их. Но, видя все это, я тем не менее еще не помышлял на него нападать. Я вызвал сотрудников отдела идентификации, чтобы те занялись местом преступления. Я велел надеть на него наручники, а сам занялся всеми процедурными моментами, связанными с возникшей ситуацией. Это был громкий арест и громкое дело. Поэтому мы все отнеслись к процедуре очень серьезно.
Глаза Гриффина встретились с ее глазами и задержались на них.
— И тут Прайс начал говорить. Стоя в наручниках между детективами Уотерсом и О'Рейли, он завел этакую непринужденную светскую беседу. О том, как знакомился с детьми, как похищал их, что с ними делал. То, что он рассказывал, да еще так спокойно... надрывало душу и было страшно даже для нас, профессионалов. Но эти рассказы были вместе с тем признательными показаниями, по всей форме, поэтому мы позволяли ему болтать, а тем временем Уотерс записывал его свидетельства на пленку. Внезапно Прайс сменил тему. Он перестал говорить про детей. Он начал говорить о Синди.
Гриффин замолчал. Джиллиан смотрела на него широко раскрытыми глазами. У нее появилось жуткое ощущение, что лучше бы ей никогда не слышать того, что он сейчас скажет.
— В последние две недели ее жизни, — тихо продолжал Гриффин, — стало ясно, что она не выкарабкается. Рак выел ее вдоль и поперек. Синди не могла ходить, сидеть, не могла даже поднять руку. Я привез ее домой, как мы и договорились, поместил ее в гостиной на специальную кровать и пригласил сиделку из хосписа, чтобы та приходила и помогала мне. Синди пока была в состоянии моргать глазами, и вот так мы с ней общались. Я задавал Синди вопросы, и она моргала один раз, когда хотела сказать «да», и два раза — чтобы сказать «нет». Очень похоже на то, как вы общаетесь с вашей матерью. — Гриффин с усилием сглотнул. — Я постоянно спрашивал ее, любит ли она меня, раз по сто в день — просто для того, чтобы увидеть, как она моргает. Чтобы удостовериться, что она еще жива. В тот момент я как раз вел проклятое дело Добряка. Многими вещами я мог заниматься дома: принимать и рассылать звонки, делать всевозможную бумажную работу... Но иногда все же приходилось выходить из дома, и иногда сотрудница хосписа тоже нуждалась в перерыве. Потому порой... порой нам на смену приходил Дэвид. Да, это так, — кивнул он. — Наш добрый друг и услужливый сосед, ранее плакавший и говоривший: «Мы победим эту напасть», милейший Дэвид Прайс приходил к нам в дом и сидел с Синди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53