Вместо того чтобы просто спокойно есть и пить, как нормальный человек, он превратится в какого-то гигантского нескладного зайца на батарейках «Энерджайзер», который как сумасшедший все бежит, бежит, бежит — с тем чтобы через пять бессонных суток, когда кончится заряд, рухнуть замертво.
Некоторые копы, сгорая на этой работе, погружались в апатию. Гриффин впадал в другую крайность. Его нервное расстройство сопровождалось повышенной тревожностью. Это означало, что, испытав стресс, он уже не мог успокоиться. Груз нервного возбуждения нарастал и нарастал, пока уже никакой бег, никакое поднятие тяжестей, никакое боксирование, или что там еще, не давали результата. Тогда он мог бы переломать себе руки и даже не почувствовать. Он мог шагать без остановки три дня и все равно был не в силах успокоиться, даже когда наконец ложился в кровать. Руки дрожали, колени ходили ходуном, и он становился похож на настоящего буй-нопомешанного. Потом, через шесть-семь дней подобного напряжения, запас его сил иссякал, и Гриффин тяжело валился, словно человек, накачавшийся кокаином.
Тогда он попадал в самую опасную зону. Физически и эмоционально у него ничего не оставалось в запасе, он был полностью опустошен, но гнет все равно не покидал его. Жена умерла, сосед и приятель оказался детоубийцей, работа изматывала. Первое время Гриффина поддерживали близкие. Братья по очереди дежурили в его доме, чтобы он не оставался один. Они помогли ему преодолеть самый страшный период. Потом передали эстафету ему самому.
Теперь Гриффин начал учиться тому, как пресекать стресс в зародыше. Хорошо питаться, высыпаться, пять раз в неделю заниматься аэробикой в спортзале. Таким способом он каждый день выпускал пар. Это было не так уж легко, но и не слишком трудно. К тому же в те тяжелые дни ему помогало то, что он думал о Синди. Она так упорно боролась за жизнь. Даже когда рак начал блокировать работу внутренних органов, лишил ее голоса и иссушил ее плоть, выпил из нее все соки. Даже на пороге скорбного конца, когда она могла общаться только с помощью век и когда не было больше сил даже держать его за руку, Синди все равно боролась. Так как же он смеет сдаться?..
«Глубже дыхание, — сказал он себе сейчас. — Сосчитай до двадцати. Ты не в силах изменить мир, но можешь каждый раз делать его чуточку лучше».
Гриффин вышел из машины. Закрыл дверцу. Вдохнул, выдохнул. Испытал искушение снова распахнуть дверцу и с силой захлопнуть, но подавил этот импульс. «Просто дыши глубже». Потом взошел по ступеням парадного крыльца старого викторианского дома и постучал в покрытую темными пятнами дверь. Постучал несколько жестче, чем нужно, но не слишком свирепо. Никто не ответил, хотя Гриффин слышал доносящиеся изнутри голоса.
Он постучал снова, сосчитал до десяти, потом постучал еще и продолжал стучать, пока не дошел до тридцати и наконец не услышал щелчок. Кто-то отодвинул медную панель, закрывавшую дверной глазок. Еще через секунду дверь отворилась, и на пороге появилась Кэрол Розен. На ней была пижама в синюю клетку, застегнутая наглухо, до самого подбородка, несмотря на то что на улице было довольно тепло. Щеки ее подозрительно рдели. Глаза имели стеклянный блеск.
Пьяна, тут же заключил Гриффин, хотя, когда она качнулась вперед, не уловил в ее дыхании запаха спиртного. Значит, водка.
— Я... с вами... не буду говорить, — сказала она, вцепившись рукой в дверной косяк.
— Ваш муж дома?
— Не-а.
— В офисе мне сказали, что его нет на работе.
— Ну и дома тоже.
— Миссис Розен...
— Поищите у его подружки. — Глаза ее заблестели ярче. Она уткнула в Гриффина палец, и он впервые обратил внимание на костяшки пальцев на ее правой руке. Они кровоточили. Он пристально посмотрел на Кэрол, но она, похоже, даже не заметила этого. — Только не здесь. Только не здесь. Должно быть, у девушки.
— У вашего мужа есть девушка?
— Именно это я и сказала.
— Как ее зовут?
— Не знаю. Но держу пари, ее никто никогда не насиловал. А вы как думаете?
Гриффин промолчал.
— Хотите, я попрошу кого-нибудь побыть с вами, миссис Розен? Может, подругу или родственницу, кто посидел бы с вами некоторое время?
Она взмахнула пальцем и сильно качнулась вперед, однако удержалась, крепче вцепившись в дверь.
— Только не репортера! Ненавижу их! Телефон звонит... без умолку! Расскажите нам об Эдди! Как насчет бедной студентки Сильвии Блэр... Красавицы Сильвии Блэр... Эдди мертв, а женщины продолжают гибнуть...
— Может, пригласить к вам мисс Песатуро или мисс Хейз?
— Мег ни черта не знает. Она слишком молоденькая. — Кэрол вздохнула. Потом склонила голову набок, и длинные светлые волосы заструились по плечу. — Юная, нежная и невинная. Как по-вашему, я была когда-нибудь такой же юной, нежной и невинной? Я не помню... Даже еще до Эдди... Я не помню.
— Тогда, может, мисс Хейз? — с надеждой спросил Гриффин. Но все было впустую.
— Она меня терпеть не может, — заявила Кэрол. — Я слишком сильно поломана. Джиллиан любит только тех, кого может починить. Наставить на путь. Совершенствуйся! Шагай в ногу с нашей программой! Бери свою жизнь в свои руки! Джиллиан — настоящая Опра Уинфри. Хотя нет — она не черная.
— Так вы считаете, у вас все образуется? Как вы думаете, миссис Розен?
— Я не могу иметь детей, — угрюмо произнесла она. — Спорим, что подружка Дэна может? Спорим, она может выключить телевизор в любой момент, когда пожелает? Спорим, она никогда не спала в пустой ванне и не страдает навязчивой идеей задвигать засовы на окнах? Вероятно, она также никогда не стреляла в Дэна. С этим трудно тягаться.
— Миссис Розен. — Но она была совершенно пьяна. Гриффин сделал еще один глубокий вдох, потом понял, что это не помогает. Но, так или иначе, у него оставалась работа, которую нужно было выполнить, и ее опьянение упрощало ему жизнь. Он сказал: — Дэн когда-нибудь говорил с вами о деньгах?
— Нет.
— Содержать такой дом, должно быть, недешево.
— Новая водопроводная система — вещь недешевая, ты же понимаешь, — нараспев проговорила Кэрол, подражая кому-то.
— Значит, денежные обстоятельства были стесненными?
— Господи, Кэрол, кто-то же должен платить за все это.
— Очень стесненными.
— Мег с Джиллиан считают, что мы должны продать этот дом. А я почти все в нем выбирала своими руками. Эту дверь, например, я сама выбрала. — Кэрол погладила дверь. — Эту лепную накладку, ее я тоже подбирала. Она нежно дотронулась до дверного косяка. — Здесь очень многого не хватало. Сгнило, пооторвалось. Что-то поснимали, заменили дешевой сосновой отделкой. Я читала книжки. Выдирала старые картинки с изображением викторианских домов, толковала со специалистами по реставрации. Никто не любил этот дом больше, чем я. А сейчас, Господи, хоть бы он сгорел дотла!
— Миссис Розен, мы знаем, что Дэн ликвидировал свой брокерский счет. Вы не знаете, куда пошли деньги?
Она покачала головой.
— Мы намерены в этом разобраться, миссис Розен. Кэрол улыбнулась и прислонилась головой к двери.
— Думаете, он нанял киллера? Думаете, он потратил эти деньги, чтобы убить моего насильника?
— Я бы хотел задать ему этот вопрос.
— Сержант Гриффин, мой муж не настолько любит меня. Расспросите его девушку. Может, ей тоже нравятся дорогие старые дома.
Гриффин вытянул вперед руку. Но было уже поздно. Кэрол Розен закрыла дверь. Он постучал, но она не отзывалась. Подождав еще минуту, Гриффин вернулся к машине, где посидел некоторое время, уставив хмурый взгляд в рулевое колесо.
Ему не хотелось оставлять Кэрол Розен одну в таком состоянии. Прошлой ночью она стреляла в своего мужа, еще не зная о Сильвии Блэр.
Сержант взялся за мобильный телефон и набрал номер Мег Песатуро. Нет ответа. Потом попытался дозвониться в дом Джиллиан на пляже. Также безуспешно. Тогда он набрал номер ее домовладения в Ист-Гринвиче, где наконец кто-то откликнулся на его зов.
— Алло, — подняла трубку Топпи Ниауру.
Джиллиан дома не было, и Гриффин рассказал Топпи о Кэрол Розен. Девушка ответила, что они с Либби сейчас же туда отправятся.
Историко-архитектурный памятник Розенов не имел приспособлений для въезда инвалидного кресла, поэтому Гриффин ждал их на подъездной аллее. Через сорок пять минут подъехала Топпи на темно-синем фургоне. Открыла боковую дверцу и, орудуя специальным подъемником, ловко опустила на землю Оливию Хейз в инвалидном кресле.
Ради такого случая мать Джиллиан наложила на лицо косметику. Ее темные волосы были уложены высокой шапкой. Сержанта она приветствовала поцелуем.
В пять часов пополудни Гриффин внес Либби по ступеням парадного крыльца, следом поднималась Топпи с инвалидным креслом. В пять часов одну минуту все они уже стучали в дверь.
В пять десять они перестали стучать, и Гриффин вышиб дверь плечом. В пять одиннадцать они увидели Кэрол, распростертую на ковре перед ревущим телевизором. Рука ее сжимала пузырек из-под снотворного.
Гриффин кинулся делать искусственное дыхание, Топпи вызвала «скорую», и Дэн Розен, с его отменным чувством времени, наконец вернулся домой.
Глава 26
Кэрол
Джиллиан приехала первой. С усилием протиснувшись сквозь толпу репортеров, запрудивших автостоянку перед больницей, она пулей ринулась к дверям приемного покоя. Однако какой-то ревностный журналист успел все же выкрикнуть ей вслед:
— Мисс Хейз, а вы никогда не подумывали о самоубийстве?
— Проклятые стервятники! — воскликнула она, когда электронные двери задвинулись за ней.
Вскоре после Джиллиан приехала Мег со всем своим семейством. Патрульный полицейский застал их машину возле дома Винни Песатуро и передал им тревожные новости. Подъехав к больничной стоянке, Винни орал на корреспондентов:
— Прочь с дороги, крысы, ублюдки!
И репортеры, безошибочно узнающие вооруженного человека, когда таковой появлялся в их поле зрения, расступились, позволяя семейству пройти.
Оказавшись в приемном покое, Мег бросилась к Джиллиан:
— Где она? Как она? Что ты слышала?
— Не знаю. Надо найти врача. Вон там. Послушайте! — обратилась Джиллиан к человеку в белом халате. — Не можете ли вы сказать что-нибудь о Кэрол Розен?
— Джиллиан! Сюда! Джиллиан!
Джиллиан и Мег обернулись и увидели Топпи, которая махала им с другого конца приемной. Тут же находилась и мать Джиллиан. Рядом с креслом Оливии стоял сержант Гриффин.
— Почему твоя мама здесь? — спросила Мег.
— Неужели это и есть Оливия Хейз? — выдохнул ее отец.
— Я сейчас убью сержанта Гриффина, — сказала Джиллиан.
Они устремились через приемный покой к махавшей им Топпи. Та поднялась им навстречу.
— Как она? Останется жива? — Руки Джиллиан дрожали. Она не осознавала этого, пока Топпи не взяла их в свои.
— Мы пока не знаем.
— О Боже...
— Ее муж сейчас разговаривает с врачом. Возможно, он узнает что-то новое.
— Что случилось?!
— Кажется, передозировка снотворного. Плюс, возможно, алкоголь.
— О нет! — воскликнула уже Мег и заплакала. — Я даже не могла себе представить... То есть... я понимала, что она расстроена, но не думала, не ожидала...
— Никто не ожидал, — сказала Джиллиан, но слова прозвучали автоматически, без истинной убежденности. Они были подругами Кэрол, они видели ее только сегодня утром. Пожалуй, им следовало бы знать. Мать Мег обняла дочь за плечи.
— А где был в это время ее муж? — прогудел Винни.
Топпи пожала плечами и посмотрела на Гриффина. Тот невразумительно ответил:
— Где-то.
— Логично, — негромко хмыкнул дядюшка Винни.
— Я не могу так сидеть. — Джиллиан поднялась. — Пойду искать доктора.
Она направилась к окну приемного покоя и не удивилась, увидев, что Гриффин последовал за ней.
— Как вы могли? — набросилась на него Джиллиан, как только они удалились. Руки у нее все еще дрожали. От тревоги за Кэрол она чувствовала спазмы в желудке и тошноту.
— Что именно?
— Впутать во все это мою маму.
— Ох, не заводитесь, пожалуйста! — горячо вмешалась в разговор подскочившая сзади Топпи. — Лучше взгляните на нее.
Отец Мег и дядюшка Винни в этот момент были буквально у ног Оливии. Мужчины что-то оживленно говорили. Мать улыбалась. Джиллиан возмущенно поджала губы.
— По-моему, она вполне довольна, — заметил Гриффин.
Джиллиан ткнула пальцем в его выпяченную грудь.
— А вам слова никто не давал. — Потом обратилась к Топпи: — Она слишком хрупкая...
— Она прекрасно себя чувствует.
— Вчера «скорая» давала ей кислород!
— Вчера у нее был шок.
— А найти Кэрол лежащей на полу — это не шок?
— Наверное, но, думаю, Кэрол пришлось хуже.
— Ну, знаешь! — Взбешенная Джиллиан начала машинально, но неистово теребить свои волосы, собранные в узел. — Я не хочу, чтобы ее вовлекали в это дело!
— Поздно. Она ваша мать. И она уже вовлечена, так или иначе.
— Она разволнуется еще больше.
Топпи фыркнула:
— Она давно уже взволнована хуже некуда. По крайней мере сейчас она хоть может что-то делать, как-то участвовать.
— Топпи!
— Джиллиан! — передразнила ее Топпи. — Послушайте, я говорю вполне серьезно. Когда позвонил сержант Гриффин, я спросила вашу маму, что она хочет делать. Она не колебалась ни секунды. Кэрол — ваша подруга. Либби горела желанием оказать ей любую посильную помощь. И это просто замечательно. — Голос Топпи понизился. — Я знаю, Джиллиан, она уделяла вам не слишком много времени, когда вы были ребенком. Но вы уже не ребенок, вы выросли. Вам никогда не приходило в голову, что, быть может, и она тоже?
Топпи пошла назад, к остальным. В это время Мег стояла, приникнув головой к плечу матери, а Либби торопливо листала свою книжку с картинками, к явному восторгу Тома и дядюшки Винни. Джиллиан снова обратилась к Гриффину:
— Не смейте ничего говорить!
— Не пророню ни слова.
— Она не права, и вы знаете. Топпи этого не понять. Да, моя мать изменилась. Но у меня никогда не было отца, и недавно я потеряла сестру. Либби... Она все, что у меня осталось.
Медсестра у конторки ничем не могла помочь. Джиллиан не была членом семьи пострадавшей, а с точки зрения больничных правил члены «Клуба» к ним не приравнивались и в счет не принимались. Дежурившая в приемном покое сестра была любезна. Разумеется, они знают, кто такая Джиллиан. Тут впервые Джиллиан сообразила, где они находятся. Больница «Мать и дитя», специализирующаяся на лечении женщин и детей. Одна из лучших больниц Провиденса, где все они хоть раз уже побывали... В те ночи... в ту ночь... в ночь, когда подверглись нападению.
Джиллиан отвернулась, ноги плохо слушались ее. Из всех странных уз, какие ее когда-либо с кем-либо связывали, эти узы... В эту минуту Джиллиан вдруг так ясно почувствовала, что не может потерять Кэрол. Не может. Кэрол должна выжить, и тогда они снова будут все вместе: Джиллиан, Кэрол и Мег. Будут сидеть в задней комнате какого-нибудь ресторана и спорить, или смеяться, или мелочно препираться, или проявлять великодушие, несомненно, помогая друг другу справиться с ситуацией.
Она основала этот «Клуб непобежденных», преследуя так много разных задач. Но быть может, именно недавно, в последнее время, группа сумела сделать даже больше того, на что рассчитывала Джиллиан. Не случайно же, стоя здесь, в этой приемной, она не могла представить себе, что больше не увидит Кэрол. Не могла представить, что проведет хотя бы одну неделю без них обеих, без ощущения того, что они втроем — единая команда, что они все вместе: Джиллиан, Кэрол и Мег.
— Сядьте, — тихо сказал Гриффин. — Переждите.
— Я не могу сидеть. Я не умею пережидать. Вот в чем моя проблема. — Она нервно сжимала пальцами его руку. Джиллиан сама не понимала, как это произошло. — О Господи, мне нужно знать, что с Кэрол все в порядке.
Неожиданно распахнулась дверь слева, и вышел Дэн Розен. Лицо его было мертвенно-бледным, темные волосы всклокочены, левая рука висела на белой перевязи. На нем был желтовато-коричневый костюм с золотым галстуком, словно перед этим он собирался на работу. Теперь же Дэн явно не соображал, где находится.
Джиллиан взглянула на него — и снова пошатнулась.
— О нет...
— Мистер Розен, — тихо обратился к нему Гриффин.
— А? Что?
— Дэн, — более настойчиво прошептала Джиллиан.
Наконец он, кажется, заметил их присутствие.
— О, здравствуйте, Джиллиан.
— Как она? Пожалуйста, Дэн.
— Они делают ей промывание желудка. Вливают суспензию активированного угля... кажется, так сказал доктор. Она выпила все свои снотворные таблетки, весь пузырек амбиена. Еще спиртное. Скверно, очень скверно. Амбиен в сочетании с алкоголем приводит к коме, так сказал доктор. — Дэн неуверенно посмотрел на Гриффина. — Он сказал... он сказал, если бы вы не подоспели так быстро, она, вероятно, была бы уже мертва.
— Она пила в последнее время?
— Видимо, да. А горло у нее... — Дэн сложил вместе кончики пальцев. — Ее пищевод... раздражен, растравлен. По-моему, доктор так выразился. А на задних зубах отчетливые следы эрозии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53