— Готов поработать на нас, парень? — спросил сенатор. — У нас всегда найдется местечко для Чета Драма.— Благодарствуйте. И ответ «да» — временно.— Временно?— По причинам личного характера. Для меня важно иметь в бумажнике удостоверение уполномоченного по особым поручениям.— Каким, например?— Я предпочел бы о них пока умолчать.— Но они как-то связаны с «Братством»?— Возможно, — уклончиво ответил я.— Тогда договорились, — пробасил сенатор. — Вот что я тебе скажу: комиссия желает воспользоваться сейчас услугами классного сыщика.— А в чем дело?— Мы строили свою стратегию на одном главном свидетеле. Это человек, который знает достаточно и имеет хорошую репутацию в высших правительственных кругах, чтобы смести верхушку профсоюза. Единственная беда в том, что он исчез.— И оставил вас с носом?— Гедеон Фрост был именно тем свидетелем, какой нам нужен. Когда дело доходит до смещения с должности профсоюзных лидеров, Чет, наступает полная апатия. Ты и сам знаешь. Приходится ловить на вымогательстве и взятках, метить деньги, пресекать хищения из фонда материального обеспечения и ростовщичество, иначе ничего не докажешь. Гедеон Фрост знал положение дел в «Братстве» досконально. Он жил в пригороде Лос-Анджелеса и должен был вылететь сюда, но не прилетел.— Кто-то на Западном побережье занимается его поисками?— Моуди, — ответил сенатор. — Специальный уполномоченный комиссии. До сих пор ему ничего не удалось найти, кроме разве что следов. — Сенатор помолчал. — Однако странно. По словам Моуди, еще один частный детектив из Лос-Анджелеса пытается отыскать доктора Фроста.— На кого он работает?— Понятия не имею. Его зовут Скотт.— Шелл Скотт? — спросил я.— Да-да, думаю, он, — радостно подтвердил сенатор. — Ты знаешь его?— Я знаю о нем.— Наш человек?— Ну, однажды в журнале была статья про нас обоих. Там говорилось, что Шелл Скотт — это Честер Драм, только в Лос-Анджелесе, и наоборот. Но если серьезно, у Скотта очень хорошая репутация. Одна из лучших. Почему бы Моуди не связаться с ним?— Думаю, он попытался, но по уши увяз в своих многочисленных делах и, возможно, не смог его застать. Почему бы тебе не попробовать наладить с ним контакт? Эй, парень, если у него такой же робин-гудов комплекс, как у тебя, наверное, он сможет нам помочь.— Стоит попытаться, — согласился я.Сенатор сказал, что я могу получить удостоверение в его офисе сегодня в любое время. Не успел я повесить трубку, как телефон зазвонил снова.— Говорит Драм.— Доброе утро, мистер Драм. Вы меня узнаете? — осведомился женский голос.— Дама с багажом.— Верно. Как успехи?— Пока никак, миссис Сэнд.Я услышал, как она резко втянула в себя воздух. Потом сказала:— Но ведь вы детектив, не так ли?Я проигнорировал ее язвительное замечание и спокойно пояснил:— Возникли некоторые осложнения. Прошлой ночью был убит ваш таксист.Последовало молчание. Потом:— А что с моим багажом?— Полиция штата Вирджиния арестовала машину, а вместе с ней и ваши чемоданы.— Значит, вы ничего не сможете сделать, верно?— Я работаю по заданию Хартселльской комиссии, миссис Сэнд, — сказал я.Снова последовало молчание — она переваривала мое сообщение.— А прошлой ночью вы тоже выполняли их задание?— А какая разница?— Так выполняли или нет?— Нет.— Я... я полагаю, мне не следовало приезжать в Вашингтон.— А зачем тогда вы сюда приехали?— Прошу прощения, мистер Драм. Если вы пришлете мне счет за свои услуги в отель «Статлер», он будет оплачен.— И все?— Все. Определенно.Я нажал на рычаг и, услышав длинные гудки, стал звонить в Лос-Анджелес. Лос-Анджелесская справочная сообщила мне номер телефона сыскного агентства Шелдона Скотта в Гамильтон-Билдинг, в центре города, а также домашний адрес: отель «Спартан-Апартмент» в Голливуде. Пока меня соединяли по первому номеру, я размышлял о Шелдоне Скотте. Наша профессия — для одиноких мужчин; с чем только не приходится иметь дело — от гнилых яблок до рыцарей в сверкающих доспехах. Из того, что мне довелось слышать о Скотте, было ясно: он за все эти годы стал неплохим специалистом в своем деле, поэтому я решил, что он скорее всего поможет мне в деле сенатора Хартселла.Автоответчик сообщил телефонистке, что Скотт еще не появлялся в своем офисе. Она попробовала набрать номер его апартаментов в отеле, и после четырех длинных гудков чей-то голос ответил.— Алло! — услышал я густой бас.— Шелл Скотт? Моя фамилия Драм. Я звоню из Вашингтона.— Честер Драм? — Он был явно удивлен. — Частный детектив?— Да, если вы уже слышали обо мне, то это облегчает мою задачу. Дело в том, что мы пытаемся разыскать доктора Гедеона Фроста и...— Кто это «мы»? — перебил меня Скотт.— Вернемся к этому через минуту, ладно? Ходят слухи, что и вы тоже заняты поисками Фроста. Чего-нибудь удалось добиться?— Много чего, но все безрезультатно. Мне не удалось обнаружить его след. Так кто в Вашингтоне, вы говорите, хочет найти его?Я ответил на его вопрос вопросом:— А почему вы его разыскиваете?— По обычной причине. Меня нанял клиент.— Да ну! — изумился я. — И кто же?— Вам следовало бы знать, что я не могу разглашать подобные сведения.— А сенату Соединенных Штатов могли бы?Должно быть, это тоже удивило Скотта. Он сказал:— Снова здорово...— Я занимаюсь специальными расследованиями по поручению Хартселльской комиссии. Фрост должен был дать свидетельские показания против «Национального братства грузоперевозчиков». Нам просто необходимо его найти.— Ну и что?— Ну, если вы скажете, кто вас нанял, возможно, это облегчит наши поиски.— Конечно, если вы действительно сотрудничаете с Хартселльской комиссией.— Дьявольщина! — воскликнул я, начиная раздражаться. — Позвоните сенатору и убедитесь.И тут он задал смешной вопрос:— И как долго все это продолжается?— Что «продолжается»?— Ваше сотрудничество с Хартселльской комиссией.— Практически каких-нибудь пятнадцать минут. Но...— Как удобно, верно? На Хартселльскую комиссию вы работаете пятнадцать минут, а вообще работаете на Майка Сэнда и Рейгена?— Что вы мелете?! — завопил я. — Какого черта...— Я не могу сказать вам, на кого работаю я.— Не можете или не хотите?— Понимайте, как угодно вам.— Послушайте, — продолжал я, — я не хочу давить на вас, но при необходимости мы можем силой принудить вас.Скотт мне не ответил. Я продолжал:— Давайте валяйте в том же духе. У нас есть человек на побережье, который может вручить вам повестку в суд, не успеете вы и глазом...Скотт прервал меня на полуслове:— Не пугайте меня, дружище. Может быть, ваш человек и может вызвать меня повесткой в суд. Однако ему туго при этом придется.Я услышал в трубке частые гудки, бросил ее на рычаг и, закурив сигарету, задумался: чем объясняется враждебность Скотта?— И кто говорит, что журналы всегда пишут правду? — спросил я вслух. Потом напялил на себя пальто и шляпу, спустился вниз и поехал по улицам Вашингтона, покрытым снегом, в таксопарк «Ветераны».Первый раунд завершился победой Скотта. Но это было только начало.— Лысый парень по имени Чарли? — повторил диспетчер, заступивший на дежурство утром. — Наверное, тот, что дежурил вчера с четырех дня до полуночи, Чарли Дерлет. А в чем дело?— Мне нужен его домашний адрес.— Мы не сообщаем домашние адреса наших сотрудников, мистер.— Ну точно как пишут в рассказах о шпионах.— Хватит и обычной полиции. Я не ищу неприятностей.Я вынул фотокопию своей лицензии и показал ее парню.Это не произвело на него никакого впечатления.— Вы частный детектив. Ну и что с того?— А то, что, если вы позвоните в офис сенатору Хартселлу, вам сообщат, что я провожу специальное расследование по поручению Хартселльской комиссии.Диспетчер поверил мне без всякого звонка. Видно, я его заинтриговал, и он все тем же сварливым тоном осведомился:— И что такого натворил Чарли?— Мы обсудим это с ним самим.— Я имел в виду, что он — бывший дальнобойщик.— И когда это он занимался грузовыми перевозками?— Он пришел сюда, когда дали пинка под зад тогдашнему боссу, Торгесену, примерно года три назад.— Это было приблизительно в то же время, когда Хэнк Кэмбриа пересел на такси?— Кэмбриа? Я уже сказал все, что мог.— За исключением адреса Чарли Дерлета.Он вздохнул и назвал мне адрес.По пути к Дерлету я заехал в здание сената и взял свое удостоверение в офисе Хартселльской комиссии. Сенатора не было на месте. Пару минут я почесал язык с его секретаршей, рыжей красоткой, которую все, включая и самого сенатора, называли милашкой, а потом покатил на север через весь город, минуя Нью-Джерси-авеню, до того места, где она упирается во Флорида-авеню рядом с Гриффитским стадионом.Чарли Дерлет жил в густонаселенном квартале по соседству с промышленной частью города, в двух кварталах от Нью-Джерси-авеню и совсем близко к штаб-квартире Вашингтонского отделения «Национального братства грузоперевозчиков».Его квартира находилась на третьем этаже в доме без лифта.Мальчуган с совиными глазами, гонявший мяч в полутемном коридоре, проследил, куда я направляюсь, а когда я стал звонить в квартиру Дерлета, сказал:— Никого нет дома, мистер.Его мячик подкатился ко мне, и я пнул его ногой:— Может, он еще спит? Ведь он работает до поздней ночи.— Да. Но она-то нет, — многозначительно сказал мальчик. — Его сестра. Хоуп. Она красивая.— Ты не знаешь, где можно его найти?— Не-а! Но я знаю, где она.— И где же?— Она работает в грузоперевозках. Знаете, это на Нью-Джерси-авеню.Я поблагодарил его. Он чихнул, стукнул мячом по стене коридора, высморкался, фыркнул и снова ударил по мячу. Когда я спускался вниз по лестнице, мальчишка помахал мне рукой.«Национальное братство грузоперевозчиков», как магнит железные скрепки, притягивало все составные элементы дела, которое я расследовал.Здание штаб-квартиры оказалось большим викторианским чудовищем с остроконечной двускатной крышей, вмещающим, должно быть, комнат пятьдесят. Прилегающая к дому лужайка была превращена в парковочную стоянку, и ряды дорогостоящих новых автомобилей были единственным признаком чрезмерного богатства обитавших здесь чиновников.Огромная вывеска у входа гласила: «Штаб-квартира Национального братства грузоперевозчиков» и чуть ниже: «Добро пожаловать, брат!» В просторном холле на первом этаже сидели за голыми столами, попивая кофе и играя в карты, человек двадцать рядовых членов. Одеты они были в джинсы, потрепанные вельветовые и матерчатые брюки и ветровки. В своем твидовом костюме и габардиновом пальто я выглядел здесь странно, как пятно кроваво-красного кетчупа на воздушном белом креме семислойного торта.Ко мне подошел крутой парень в свитере с высоким воротом и процедил сквозь зубы всего три слова:— Что вам нужно?Я мог бы сказать, что хочу видеть Хоуп Дерлет. Я мог бы сказать, что я из Хартселльской комиссии. Я мог бы сказать, что вывеска гласит: «Добро пожаловать, брат!», поэтому валите ко всем чертям. Однако я сказал следующее:— Я хочу видеть Таунсенда Хольта. Передайте ему, это касается миссис Сэнд.— Да ну?— От тебя не убудет, сынок. Давай попробуй.«Сынок» бросил сердитый взгляд, но повернулся и процедил через плечо:— Подожди, папаша, — и, пройдя через весь этот холл, скорее похожий на амбар, в дальнем его конце стал подниматься по лестнице.Не успел я выкурить сигарету, как он вернулся.— Мистера Хольта нет, папаша. Если хочешь, — нехотя добавил он, — можешь переговорить с его помощником.Я сказал, что хочу, и последовал за ним вверх по лестнице. Коридор второго этажа был застлан ковром, стены обшиты панелями красного дерева, и там уже не было никаких "вывесок, гласящих: «Добро пожаловать, брат!» Очевидно, второй этаж не был предназначен для братьев. Крутой «сынок» самодовольно вышагивал впереди меня к двери с табличкой: «Таунсенд Хольт, связи с общественностью».— Греби сюда, папаша, — сказал парень и выдавил из себя смешок. — Но если тебе удастся растопить этот айсберг, я съем свою шляпу.Я не стал вникать в фрейдистскую символику в словах моего провожатого, пока не увидел, кто сидел на страже в приемной Таунсенда Хольта. Крутой негодяй впустил меня в дверь и закрыл ее за мной, оставшись снаружи.Это был просторный кабинет в синих тонах — синий ковер, синий металлический стол, синие картотечные шкафы, даже стены были приглушенного синего цвета. Девушка тоже была в синем — темно-синий костюм ладно облегал ее фигуру. Он прекрасно гармонировал с бледной кожей ее лица и пронзительно-черными волосами, которые были ничуть не длиннее, чем у того крутого гуся лапчатого, поджидавшего меня снаружи.Она встала со своего места и одарила меня кроткой мимолетной улыбкой. У нее были мелкие, ровные и очень белые зубы. Роста девушка была небольшого, на ногах — уместные на работе туфли без каблуков, а темные глаза скрывались за очками в синей оправе. Несмотря на туфли без каблуков и очки, а может быть, как раз именно поэтому малышка выглядела довольно сексуальной. В том, как она двигалась, демонстрируя достоинства своего тела — округлые прямые плечи и упругие торчащие грудки под пиджаком, — угадывался вызов, она несла в себе заряд огромной взрывной силы.Должно быть, я слишком долго на нее таращился. Но она стоила того.— Вы ведь сюда пришли не затем, чтобы меня купить, не так ли? — требовательно спросила барышня ледяным тоном.Я принял вызов:— А что, вас уже выставили на продажу?Настороженная мимолетная улыбка снова появилась на лице девушки, и она протянула мне руку:— Может быть, я этого заслуживаю. Я — Хоуп Дерлет, «пятница» мистера Хольта в женском обличье.Она сильно сжала мою руку, рассматривая меня с той же откровенностью. «Хоуп Дерлет, — подумал я. — Сестра Чарли Дерлета. Ну-ну».Она отпустила мою руку и ждала, когда я представлюсь. Но я воздержался, а вместо этого сурово и быстро, стараясь застигнуть ее врасплох, спросил:— Где, черт побери, был Таунсенд Хольт вчера вечером, когда мистер Аббамонте устроил по его заказу это похищение?Темные глаза барышни расширились.— Устроил похищение? О чем это вы говорите? Кто вы такой, мистер?— Не важно, кто я, — сказал я, — давайте поговорим о Чарли.— Чарли?— Чарли снял парочку головорезов Аббамонте с крючка, на который подцепил их Таунсенд Хольт, забыв появиться прошлым вечером. Это свидетельствует о здравомыслии Чарли. Но отнюдь не Хольта. Не говоря уже о вас.— Мистер, я действительно не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Хоуп Дерлет, и теперь в ее голосе уже звучал гнев. — Вы являетесь сюда под предлогом переговорить о миссис Сэнд, хотя зачем, я ума не приложу. Потом смутно намекаете, что работаете на Абакуса Аббамонте. Этого не может быть, потому что я знаю всех — как вы выразились — головорезов мистера Аббамонте. Итак, кто вы такой и что вам здесь нужно?Она явно не задала всех интересовавших ее вопросов, и я выжидал.— У Чарли неприятности с полицией? Вы полицейский? — спросила она наконец.Три-ноль в мою пользу.Я сказал:— Я веду специальное расследование по поручению Хартселльской комиссии.Ее темные глаза метали молнии.— Вы... вы — змея! Прокрались сюда и заставили меня выболтать все о моем брате!— Я совсем не заставлял вас говорить о вашем брате. Вы сделали это по собственной воле.— Пожалуйста, уходите. Мне больше нечего вам сказать. Вам нужно обратиться к мистеру Хольту.— И где можно его увидеть?— Его не будет целый день.— А где он будет?— Я не обязана вам это сообщать. Мне не следует говорить с вами о чем бы то ни было. — Девушка громко крикнула: — Морти!Крутой «сынок» вошел в кабинет. Он посмотрел на меня, потом на Хоуп Дерлет:— Я же предупреждал тебя, папаша.Не успели мы с Морти выйти из кабинета, как я увидел в другом конце длинного коридора бегущую в нашу сторону женщину. Темноволосую, миловидную, чуть полноватую. На ней было голубое пальто из искусственной кожи. Щеки ее пылали, и она с трудом переводила дыхание. За ней гнались двое мужчин. Это была Мари Кэмбриа с кольтом 45-го калибра в руке.И судя по ее безумному виду, она была готова пустить его в ход.— Где он, этот Абакус Аббамонте? — кричала она. — Где он, убийца моего мужа?! Хэнк собирался вернуть долг! Я убью его! Клянусь, я убью его!Дверь кабинета Таунсенда Хольта открылась. Вышла Хоуп Дерлет. Соседняя дверь тоже открылась, изрыгнув невероятного жирдяя, который с трудом протиснулся в дверной проем и, шаркая ногами, выкатился в коридор. Вид у него был как у раскормленного неандертальца, одетого в костюм из плотной синтетической ткани.— Что тут за беспорядок, черт побери?! — рявкнул он.Я узнал его по фотографиям в газетах. Это был Абакус Аббамонте, секретарь-казначей «Братства» и главная акула ростовщичества.— Послушайте, мистер Аббамонте, она с ума сошла! — заорал один из преследователей Мари Кэмбриа.Мари сделала один выстрел на бегу. Пуля пробила отверстие в панели из красного дерева рядом с головой Аббамонте. Сильная отдача от пистолета 45-го калибра отбросила женщину к стене и прямо в объятия «сыночка» Морти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34