Я едва на него успел. Но все-таки успел. Я пристегнул ремень, и мощные реактивные двигатели понесли самолет по взлетной полосе. Через четыре с половиной часа я буду в Вашингтоне. Это пустяковое время. Но недостаточно быстро для меня. «Милая Алексис, — думал я, — вам многое придется мне объяснять. Да еще этот Драм. У меня есть что ему сказать».Я вспомнил, когда мне впервые довелось услышать имя Драма в этой неразберихе — в понедельник ночью, под окном офиса Рейгена. Всего две ночи назад. Смешно, но тогда это имя для меня мало что значило.И как много оно значит для меня сейчас!Я был на пути в Вашингтон, в штаб-квартиру «Братства грузоперевозчиков», к Майку Сэнду и ко всем остальным. На пути к Алексис Фрост... к миссис Сэнд.И к моему другу. К моему приятелю. К вранью, которое мне предстоит выслушать. К Чету Драму. Драм угодил за решетку Фронт-Ройал, штат Вирджиния, 16 ч. 00 мин., среда, 16 декабря Камера предварительного заключения располагалась на втором этаже полицейского участка во Фронт-Ройале.— Поместите его рядом с той, — приказал Линдсей надзирателю, толстому человеку с красным лицом и жидким венчиком рыжих с проседью волос.— И в чем меня обвиняют? — поинтересовался я.— Мы имеем право задержать вас на некоторое время без предъявления обвинения, — пояснил Линдсей.— Я могу позвонить?— Нет, только после того, как мы вас зарегистрируем, — сообщил мне надзиратель.— Какого черта! — возразил Линдсей. — Идите и звоните сколько угодно.Я позвонил в кабинет сенатора Хартселла. Сенатора не было на месте, и я сообщил милашке секретарше, что Таунсенд Хольт убит в доме Торгесена во Фронт-Ройале и что я задержан без предъявления обвинения. Она сказала, что они немедленно направляют сюда одного из юристов комиссии. В голосе ее звучало негодование.Пять минут спустя я уже сидел на койке в камере предварительного заключения, размером десять на десять. Три стены были сделаны из металлической сетки. В четвертой было настолько маленькое окошко, что даже решетки не требовалось. Через него в камеру пробивалось бледное полуденное солнце. В смежной со мной камере, за решетчатой стеной, на койке лежал Чарли Дерлет и курил сигарету.— Чарли! — позвал я.Чарли Дерлет потер ладонью свою лысую голову, сел и растер ногой окурок.— Не желаю с тобой разговаривать!— Ты приехал сюда вместе с Хоуп? К Торгесену?Сперва Чарли мне не ответил. Потом сказал:— Хольт был уже мертв, когда я туда пришел. Я услышал звуки приближающегося автомобиля, испугался и убежал.— Вероятно, это была Хоуп. Она тебя видела.— Сперва я подумал, что это копы. Мне чертовски не повезло — я вывихнул ногу. Чуть было не замерз там до смерти. Но это были не копы. Там сзади есть дорога. Я пытался подобраться по ней к своей машине. Потом увидел Хоуп. Она шла не туда, куда надо.— А по следам на снегу она не могла сориентироваться?— Не знаю. Возможно, там было много разных следов. Я окликал ее, но она меня не слышала. Потом копы меня подобрали.— А что ты тут делаешь?— Трачу свое драгоценное время с тобой, жалкий детективишка, — ответил Чарли.— Это ты обеспечил тягач, чтобы вытащить Очкарика и Ровера с Мемориал-парквей ночью в понедельник, верно?Он встал и глумливо усмехнулся через железную сетку:— Ты спятил!— Неужели? Ты считаешь, они подготовили того, кто будет собирать обломки, когда карточный домик Майка Сэнда рухнет?Чарли все еще усмехался.— Хольт обеспечивал Рейгена и Лос-Анджелесское отделение «Братства» некоторой информацией. Ты об этом знал? Если не знал, спроси Хоуп. Однако Хольта убили, и если только убил его не ты, Чарли, то это означает, что тут, на Востоке, существует не единственная группировка. Если они убрали Хольта, почему ты считаешь, что следующим не можешь оказаться ты?— Одно скажу: ты спятил.Однако Чарли начал проявлять беспокойство.— Аббамонте послал тебя сюда на дело. Что ты должен был сделать, я не знаю. Но либо у кого-то другого были другие планы и он прихлопнул Хольта до того, как ты к нему явился, либо Аббамонте специально придумал для тебя какое-то задание, чтобы тебя подставить, если, конечно, это не ты его убил. Выбирай, что тебе больше по душе.— Ха-ха-ха! Подставил меня! Недурно.— Конечно. Мы ведь с тобой сейчас находимся в отеле. И у тебя определенно номер люкс.Лицо Чарли перекосилось от замешательства и сомнения.— Послушай, сыщик, — сказал он осевшим голосом, — пошли слухи, что Торгесен заигрывает с Таунсендом Хольтом. У Торгесена есть компромат на Майка Сэнда. Я приехал туда, чтобы найти его. Вот и все.— Для Аббамонте?— Никто меня не подставлял! — заорал Чарли.Больше он не станет отвечать ни на какие вопросы. Я уселся на койку и закурил последнюю сигарету. Бледное солнце опустилось за горизонт, стало прохладно. Ближе к пяти часам в дальнем конце коридора показался красномордый надсмотрщик. С ним рядом шел молодой парень, которого я никогда прежде не видел. Бледный блондин в добротном костюме классического фасона. Они прошли мимо камеры Чарли и остановились возле моей. Зазвенели ключи, и дверь в мою камеру отворилась.Молодой блондин протянул мне руку. Я пожал ее:— Вас прислал сенатор?— Верно. Я Эриксон. Пойдемте, Драм. Вы свободны.Чарли посмотрел на меня и на Эриксона и расхохотался.— Сосунок! — бросил он.Я замешкался и не огрызнулся. Тогда я не совсем понял, что он имел в виду.Внизу надсмотрщик вернул мне все мои вещи, кроме «магнума» 44-го калибра. Он о нем ничего не знал. Полицейские пригнали мой автомобиль во Фронт-Ройал, и теперь он поджидал меня рядом с участком. Эриксон сказал, что он приехал на поезде.Не успели мы дойти до моей машины, как я увидел Хоуп, идущую по засыпанному снегом тротуару. Линдсей крепко держал ее под руку. Она вскрикнула от неожиданности, увидев меня с Эриксоном. Я направился к ней.Она отпрянула, словно опасаясь удара, и закричала:— Держись от меня подальше! Ты, лживая крыса!— Погоди, — сказал я, — послушай...— Вижу, вас выпустили, а? — встрял Линдсей. Он досадливо плюнул на снег. — Большой человек со связями.Эриксон ничего не сказал.— Почему бы вам не попытаться вызволить и девушку? — съехидничал он.Я взглянул на Эриксона, но тот лишь недоуменно пожал плечами.— Вам это не удастся, даже если у вас при себе водородная бомба, — продолжал Линдсей. — Вы знаете, кто она такая? Главный свидетель преступления.И он повел Хоуп дальше. Та шла, вызывающе вскинув голову.— И как насчет нее? — спросил я у Эриксона.— Мне не давали никаких указаний насчет девушки.— Не могли бы мы позвонить сенатору?Эриксон покачал головой:— Думаю, он сейчас на каком-то банкете.Это означало, что Хоуп будет вынуждена оставаться в участке, пока мы не вернемся в Вашингтон. Но почему она на меня так посмотрела? В чем она меня подозревает?Мы с Эриксоном сели в мой автомобиль.— Вы торопитесь? — спросил я у него.— Нет. Что вы задумали?— Съездить к Торгесену. Хочу нанести ему визит.— Зачем?— Брат этой девушки в предвариловке. Его послали отыскать какие-то бумаги, хранившиеся у Торгесена. Сенатору они могли бы пригодиться, если, конечно, их уже не взяли оттуда. Черт побери, сенатор отдал бы за них свою правую руку!— Я с вами, — сказал Эриксон.Я нажал на стартер.К тому времени как мы добрались до большой усадьбы Нелса Торгесена в колониальном стиле, уже стемнело. Огромный белый дом тоже погрузился в темноту. Я припарковался перед домом, и мы на всякий случай обошли его кругом, прежде чем войти внутрь. Полицейские машины уехали. Большая комната со стеклянными дверями, где был убит Таунсенд Хольт, находилась в тыльной части дома. Я надел перчатку и выдавил стекло в одной из ячеек возле дверной ручки, затем просунул руку в отверстие и открыл замок изнутри.Мы с Эриксоном вошли в дом. Я пошарил по стене и нащупал выключатель. В этот момент у фасада дома остановился какой-то автомобиль. Эриксон, стоявший рядом со мной, напрягся.— Господи, что теперь будет? — выдохнул он.Мы услышали, как хлопнула автомобильная дверца, затем во входной двери повернулся ключ. Мужской голос позвал:— Эрик! Ты дома?И тут Эриксон удивил меня. Отойдя от меня, он ответил:— Мы здесь, папа.Вошел мужчина. Ростом он был всего шести футов четырех дюймов, с гривой седых волос, делавших его дюйма на три выше. У него были выцветшие голубые глаза, вместо бровей — пушистые гусеницы стального цвета и огромный орлиный носище с красно-фиолетовыми прожилками, свидетельствующими о пристрастии его владельца к горячительным напиткам.Я его сразу же узнал. В былые времена его фотографии не сходили с газетных полос. Это был Нелс Торгесен, отставной президент «Братства».— Черт побери, что тут происходит, Эрик? — спросил он. — Ты заставил меня гнать изо всех сил. Хольта не оказалось дома. Я напрасно проделал такой долгий путь.— Не напрасно, папа, — сказал человек, назвавшийся Эриксоном. — Видишь ли, Хольт сам сюда приехал.— Да ну? И ты об этом знал? Мне следует тебя отшлепать. — Бледные глаза обратились на меня. — А это еще кто, черт побери?!— Это Честер Драм, частный детектив, ведущий расследование по поручению Хартселльской комиссии, и он собирается совершить со мной небольшое путешествие. Вот так-то, папочка.Эриксон превратился в Эрика Торгесена, сына Нелса Торгесена. Меня обвели вокруг пальца, как сосунка. Чарли Дерлет понял это еще в участке, вероятно, он узнал Эрика Торгесена. И если Хоуп тоже узнала его на улице — что кажется вполне вероятным, — то это объясняет ее гнев. Она решила, что я не имею никакого отношения к Хартселльской комиссии и приехал во Фронт-Ройал вовсе не по ее просьбе, и вообще я заодно с Торгесенами. А что еще она могла подумать?— Который из этих опереточных полицейских уговорил вас изобразить из себя адвоката комиссии? Линдсей? — спросил я у Эрика.Впрочем, я мог и не спрашивать. Наверняка это Линдсей.Баллинджера не было поблизости, когда я звонил сенатору.— Где Хольт? — рявкнул Торгесен на своего сына, который так и не ответил мне. — Я хочу его видеть!— Ты ошибаешься, отец. Ты возмечтал заставить Майка Сэнда страдать так же, как страдал сам, но поверь, ничего у тебя не получится. Ты поставил не на ту лошадку.— Где Таунсенд Хольт? — сурово повторил вопрос Торгесен-старший.— Почему бы не попытаться поискать его в морге? — вкрадчивым тоном посоветовал сынок.Торгесен насторожился:— Он мертв? Ты его убил?— Я? Не будь смешным. Хольт изо всех сил старался накормить Весельчака Джека Рейгена всей этой чепухой, чтобы отправить Майка Сэнда в федеральную тюрьму. Как, впрочем, и ты. Ты считаешь, я пойду против собственного отца? Подумай хорошенько, папа. Дело в том, что, если убрали Хольта, могут попытаться отделаться и от тебя.— Не знаю, на что ты способен, — холодно сказал Торгесен. — Может, ты продашь собственного отца Майку Сэнду. — Старший Торгесен взирал на потолок, ища вдохновения, но единственное, что он смог добавить, было: — Этому грязному подлецу!— Что с тобой, отец? Я стараюсь тебе помочь.— Я не нуждаюсь в твоей помощи!— Чем так громко кричать, лучше послушай меня. Я повезу Драма сегодня ночью к Аббе. Теперь, когда Хольта убрали, Весельчак Джек Рейген старается плыть вверх по течению без весла. Но если ты считаешь, что Майк Сэнд согласится подбирать крошки и что я придерживаюсь того же мнения, то ты спятил. Потому что, хотя Майк Сэнд пока и не знает об этом, с ним уже покончено... так же как и с тобой.Старший Торгесен ударил сына. Влепил ему пощечину, однако рука у старика была тяжелая, и удар получился чувствительный. Эрик упал почти на то же самое место перед камином, где до этого лежало накрытое брезентом тело убитого Хольта. Он с трудом поднялся. Две струйки крови текли у него из носа, и он вытер ее тыльной стороной левой руки, потому что в правой держал маленький никелированный пистолет.— Тебе не следовало этого делать, папа, — сказал он.Они смотрели друг на друга не отводя глаз. Я мгновенно шагнул вперед и схватил запястье правой руки Эрика своей левой, а правым кулаком ударил его по подбородку, отчего его голова запрокинулась назад. Эрик попытался пнуть меня ногой, но я отшатнулся и вывернул его запястье. Он вскрикнул от боли. Я отобрал у него оружие.Пока младший Торгесен тер свое запястье и испепелял меня взглядом, я вытащил обойму из его никелированного пистолета и высыпал оттуда пули.— Мы собираемся нанести визит Аббамонте? — уточнил я.— Только если вы будете без оружия. Иначе вас и на порог не пустят.Я вернул ему незаряженный пистолет.— Вам не удастся отвезти меня куда-либо под дулом пистолета.Он пожал плечами, бросил пустой пистолет и направился к стеклянным дверям. Его отец молча последовал за ним. Я вышел вместе с ними на улицу и обошел дом, держа путь к своему автомобилю.Эрик велел мне вести машину.— Садись с ним на переднее сиденье, отец, — сказал он, усаживаясь на заднее.Младший Торгесен строил из себя крутого парня. Надо отдать ему должное, он умел делать хорошую мину при плохой игре.Было уже почти половина девятого вечера, когда я, следуя указаниям Эрика, подкатил к фасаду штаб-квартиры «Национального братства грузоперевозчиков» в Вашингтоне. Света ни в одном окне не было. Какой-то грузовой фургон без номеров поджидал на обочине дороги впереди. Я вырубил двигатель и фары. Кто-то вышел из фургона и направился к нам. Эрик открыл заднюю дверцу автомобиля.— Господи Иисусе, почему так долго? — посетовал подошедший к нам человек. — Я всю задницу отморозил, вас поджидая.Это был коротышка в твидовом пальто с плаксивым голосом. И в очках. Последний раз, когда я видел его, у него имелся еще и кастет.— А что тут делает старикан? — спросил он.— Пускай едет тоже, — сказал Эрик.— Что ж, — ответил Очкарик, флегматично хихикая, — он не мой отец.Нелс Торгесен громко сказал:— Раньше имели обыкновение говорить: «Да, сэр» или «Нет, сэр» — стоило мне открыть рот.Но он явно разговаривал сам с собой.Очкарик бросил на него презрительный взгляд:— Эти дни ушли навсегда.Пока я запирал свой автомобиль, оба Торгесена подошли к задней двери фургона, распахнули ее створки и залезли внутрь.Я последовал за ними; Очкарик последним вскарабкался в фургон, прикрыв за собой двери. Торгесены уселись на голом полу, опершись спиной о кабину грузового фургона. Два маленьких окошечка в двустворчатой двери сзади были закрашены черной краской. Очкарик постучал в стенку фургона над головой Нелса Торгесена. Мотор зачихал, закашлял, и мы тронулись с места.Фургон ехал плавно. Останавливался всего несколько раз, вероятно перед светофорами. Внутри фургона было темно, если не считать бледного лучика света от красного покореженного фонарика, валявшегося на полу. Сначала я слышал звуки проезжающего транспорта — гудки, рев двигателей в триста лошадиных сил, скрежет больших дизельных трейлеров, доставляющих глухой ночью всякую всячину в Вашингтон. Потом я услыхал другие звуки — звуки поезда. Это означало, что мы направляемся либо на северо-восток от Вашингтона по Нью-Йорк-авеню мимо сортировочной станции, либо на юго-восток от города по Флорида-авеню и Беннинг-роуд.Не важно, куда мы ехали, но пыхтение маневровых тепловозов осталось позади. После этого движение на дороге тоже заметно уменьшилось.— Куда вы нас везете? — спросил Нелс Торгесен.— На встречу с боссом, — ответил Эрик. — Он хочет тебя видеть.В полумраке фургона мне удалось разглядеть, что Очкарик нервничает.— Может, и хочет, — сказал он. — Но почему-то просил привезти только Драма.Эрик Торгесен рассмеялся. Это был дикий, неуместный смех, утонувший в грохоте фургона.— На самом деле, — сказал он, — босс никого не просил привозить.Очкарик был ошеломлен.— Господи, о чем это ты говоришь?! — Он снял очки и уставился на Эрика своими подслеповатыми глазами. — По телефону ты мне сказал...— Я сказал тебе то, что нужно было. Я знаю, что делаю.— Да ну? Тебе лучше знать.Прошло пятнадцать минут. Потом двадцать. Нам больше не попадались встречные машины, но покрытие дороги было ровным. Значит, мы не на Нью-Йорк-авеню, которая за пределами города переходит в Балтимор-Вашингтон-парквей и всегда до предела забита автомобилями. Вероятно, мы находились севернее, на Род-Айленд-авеню, которая вливается в загородное шоссе номер 1. Однако и первое загородное шоссе обычно в этот час тоже загружено транспортом. Все-таки я решил, что наш путь пролегает по Флорида-авеню и Беннинг-роуд. Они ведут на юго-восток от города к Верхнему Мальборо, Чесапик-Бич и другим городкам в прибрежных районах штата Мэриленд. В этот час на Беннинг-роуд движение не слишком бойкое.И пока я предавался подобным размышлениям, фургон свернул в сторону и запрыгал по какой-то ухабистой местности, а потом остановился. Человек, сидевший за рулем, выключил мотор. Хлопнула дверца, и я услышал гулкие, тяжелые шаги по твердой почве.— Погоди-ка! — крикнул Эрик.Шаги замерли у задней двери фургона.Эрик вытащил черный шелковый шарф из кармана своего пальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34